даже грозно. Факиров старался ходить по прямым, а когда доходил до дома. то
делал сразу резкий поворот.
Хвищилевский всё ещё стоял у дерева и смотрел на кору сквозь пенснэ
своими близорукими глазами. Шея Хвищилевского была тонкая и морщинистая.
Тут все начали говорить о числах. Хвищилевский уверял, что ему известно
такое число, что если его написать по китайски сверху вниз, то оно будет
похоже на булочника.
-- Ерунда,-- сказал Факиров,-- почему на булочника?
-- А вы испробуйте и тогда сами убедитесь,-- сказал Хвищилевский,
проглотив слюну, отчего его воротничок подпрыгнул, а галстук съехал на
сторону.
-- Ну, какое же число? -- спросил Факиров, доставая карандаш.
-- Позвольте, это число я держу в тайне,-- сказал Хвищилевский.
Неизвестно, чем бы это всё кончилось, но тут вошёл Уемов и принёс много
новостей.
Факиров сидел в своём синем бархатном жилете и курил трубку.
Числа, такая важная часть природы! И рост и действие, всё число.
А слово, это сила.
Число и слово,-- наша мать.
5 октября <1933-1934>
--------
Как известно, у полупоэта Бориса Пастернака была собака по имени
Балаган. И вот однажды, купаясь в озере, Борис Пастернак сказал
столпившемуся на берегу народу:
-- Вон смотрите, под осиной
Роет землю Балаган!
С тех пор этот экспромт известного полупоэта сделался поговоркой.
<Сентябрь 1934?>
--------
Маляр сел в люльку и сказал: "Вот до той зазубрины дотяните и стоп".
Петров и Комаров взялись за канат.
-- Валяй! -- сказал маляр и люлька поскакала вверх.
Маляр отпихивался от стены ногами. Люлька с маляром откачивалась и
опять летела к стене. А маляр опять отпихивался от стены ногами.
Петров и Комаров тянули за канат. То Петров, то Комаров. Пока один
тянул, другой на всякий случай держал свободный конец каната. Маляр
поднимался всё выше. В первом этаже был кооператив. Маляр поднялся до
вывески и уперся ногой в букву О.
В это время Комаров повис на канате и люлька с маляром остановилась
против окна во втором этаже.
Маляр поджал ноги, чтобы не высадить ими оконного стекла, но в это
время на канате повис Петров, и маляр очутился в простенке между вторым и
третьим этажом. На стене было написано мелом: "Ванька болван, а Наташка
дура".
-- Ишь ты! -- сказал маляр и покрутил головой.-- И сюда ведь, черти,
забрались!
Но на канате повис опять Комаров и маляр увидел перед собой открытое
окно, а в окне комнату. В комнате стояли два человека, один в пиджаке, а
другой, кажется, без пиджака. Тот, который был в пиджаке, схватил того,
который был, кажется, без пиджака, и душил его.
Но в это время на канате повис Петров и маляр увидел перед собой ржавый
карниз.
-- Стой! -- закричал маляр.-- Давай обратно!
Петров и Комаров задрали кверху головы и смотрели на маляра.
-- Чего смотрите! Вниз! скорее! Там в окне душат! -- кричал маляр и бил
ногой в открытое окно.
Петров и Комаров засуетились и вдвоём повисли на канате. Маляр взлетел
прямо к четвёртому этажу, больно ударившись ногой о карниз.
-- Вниз, черти! -- крикнул маляр на всю улицу.
Петров и Комаров видно поняли, в чём дело, и начали понемногу опускать
канат. Люлька поползла вниз. На улице начала собираться толпа.
Маляр перегнулся и заглянул в окно.
Человек без пиджака лежал на полу, а человек в пиджаке сидел на нём
верхом и продолжал его душить.
-- Ты чего делаешь? -- крикнул ему маляр. Человек в пиджаке даже не
обернулся и продолжал душить человека без пиджака.
-- Чего там такое? -- кричали снизу Петров и Комаров.
-- Да тут один человек другого душит! -- кричал маляр.-- Вот я тебя
сейчас!
С этими словами маляр слез с люльки и прыгнул в комнату.
Облегчённая люлька качнулась в сторону, ударилась об стену, отлетела от
дома и с размаху двинула по водосточной трубе.
В трубе что-то зашумело, застучало, заклокотало, покатилось и
посыпалось.
Народ с криком отбежал на середину улицы. А из водосточной трубы на
панель выскочили три маленьких кирпичных осколка.
Народ опять приблизился к дому.
Петров и Комаров всё ещё держались за канат и показывали, как они
тянули люльку наверх, как маляр крикнул им опускать вниз, и как один человек
душит другого.
В толпе ахали и охали, смотрели наверх и наконец решено было как-нибудь
помочь маляру.
Человек в соломенном картузе предлагал свою помощь и говорил, что может
по водосточной трубе забраться хоть на край света.
Старушка с маленьким лицом и таким большим носом, что его можно было
взять двумя руками, требовала всех мошенников сдать милиции и лишить их
паспорта, чтобы они знали, как мучать других.
Петров и Комаров, всё ещё держась за канат, говорили:
"Мы его не упустим! Теперь уж нет! Шалишь!"
В это время из ворот дома выбежал дворник в огромной косматой папахе, в
голубой майке и красных резиновых галошах, надетых на рваные валенки. С
криком: "Что тут случилось?" он подбежал к Петрову и Комарову.
Дворнику объяснили, что в четвертом этаже, в том вон окне, один человек
задушил другого.
-- За мной! -- крикнул дворник и бросился в парадную. Толпа кинулась за
дворником.
Петров и Комаров привязали канат к какой-то деревянной дуге, торчащей
из-под земли, и говоря: "Ну нет, брат не уйдешь!" -- тоже скрылись в
парадной.
Добежав до площадки четвёртого этажа, дворник на секунду остановился, и
вдруг ринулся к двери, на которой висела дощечка с надписью: "квартира 8.
Звонить 8 раз". А под этой дощечкой висела другая, на которой было написано:
"Звонок не звонит. Стучите".
Собственно, на двери и не было никакого звонка.
Дворник встал на одной ноге спиной к двери, а другой ногой принялся
колотить в дверь.
Народ столпился на площадке одним маршем ниже и оттуда следил за
дворником.
Дворник бил ногой в дверь так усердно, и красная калоша так быстро
мелькала взад и вперёд, что у старушки с длинным носом закружилась голова.
Но дверь не открывалась.
Человек в соломенном картузе сказал, что простым гвоздём берется
открыть любой замок.
На что старушка с длинным носом сказала, что замки теперь стали делать
так плохо, что ворам ничего не стоит открывать и закрывать их просто
ногтями.
Тогда молодой человек с сумкой через плечо, из которой торчала свечка и
хвост какой-то солёной рыбы, сказал, что французский замок легче всего
открыть, если ударить его молотком по затылку. Тогда чугунная коробка
треснет и замок откроется сам.
Этажом ниже Петров и Комаров объясняли друг другу, как маляр залез в
окно, и как надо хватать человека, если у него в руках охотничье ружье,
заряженное крупной дробью.
А дворник всё ещё продолжал бить ногой в дверь.
-- Нет, не открывают,-- сказал дворник и повернул на голове папаху
задом наперёд.
<1934>
--------
Трагический водевиль в одном действии
Лев Маркович (подскакивая к даме):
Разрешите!
Дама (отстраняясь ладонями):
Отстаньте!
Л. М. (наскакивая):
Разрешите!
Дама (пихаясь ногами):
Уйдите!
Л. М. (хватаясь руками):
Дайте разок!
Дама (пихаясь ногами):
Прочь! Прочь!
Л. М.:
Один только пистон!
Дама (мычит, дескать "нет").
Л. М.:
Пистон! Один пистон!
Дама (закатывает глаза).
Л. М. (Суетится, лезет рукой за своим инструментом и вдруг оказывается, не
может его найти).
Л. М.:
Обождите! (Шарит у себя руками). Что за чччорт!
Дама (с удивлением смотрит на Льва Марковича).
Л. М.:
Вот ведь история!
Дама:
Что случилось?
Л. М.:
Хм... (смотрит растерянно во все стороны).
Занавес
--------
Вот начальник военного округа подошел к своей жене, поцеловал её в рот,
погладил её рукой по шее и залез лошадь.
-- До свидания! -- крикнул начальник военного округа и уехал.
Вечером начальник военного округа приехал обратно. Опять поцеловал жену
в рот, погладил её рукой по шее и лёг спать.
Ночью жена начальника скоропостижно умерла.
Утром начальник военного округа проснулся и, увидя свою жену мёртвой, с
ужасом выскочил из кровати.
<1934-1939>
--------
Миронов сел на трамвай и поехал, а куда нужно, не приехал, потому что
по дороге скончался.
Пассажиры этого трамвая, в котором спал Миронов, позвали милиционера и
велели ему составить протокол о том, что Миронов умер не от насильственной
смерти.
<1934-1936>
--------
Не знаю, почему все думают, что я гений; а по-моему, я не гений. Вчера
я говорю им: Послушайте! Какой же я гений? А они мне говорят: Такой! А я им
говорю: Ну какой же такой? А они не говорят, какой, и только и говорят, что
гений и гений. А по-моему, я всё же не гений.
Куда не покажусь, сейчас же все начинают шептаться и на меня пальцами
показывают. "Ну что это в самом деле!" -- говорю я. А они мне и слова не
дают сказать, того и гляди схватят и понесут на руках.
<1934-1936>
--------
В семь часов Николай Николаевич встал, поел сёмги и поехал на службу.
На службе Николай Николаевич поел опять сёмги и, пройдя в отдел кадров, сел
на подоконник и начал ругать начальство. Наругавшись вдосталь, Николай
Николаевич перешёл в производственный отдел и просидел там до обеденного
перерыва. Когда лакей обнёс всех подносом с бокалами пива в знак того, что
обеденный перерыв уже наступил, Николай Николаевич перешёл в буфет и сел за
отдельный столик пить чай. Однако, вместо чая, ему принесли кофе с творогом
и Николай Николаевич, возмущённый, встал из-за столика и, громко топая,
вышел на площадку лестницы. На лестнице дуло со всех сторон и Н. Н. ушёл в
уборную. Там у открытого окошка Н. Н. скрутил себе папироску и закурил. Тут
в уборную вошёл Андрей Карлович и, не замечая Николая Николаевича, хотел
сделать то, зачем он вошёл.
<1934-1937>
--------
Наши гости все различные: у одного, например, щека такая, что хуже не
придумаешь. А то ходит к нам одна дама, так она, просто смешно даже сказать,
на что похожа. И поэт ходит к нам один: весь в волосах и всегда чем-то
встревожен. Умора! А то ещё один инженер ходит, так он однажды у нас в чаю
какую-то дрянь нашел. А когда гости у нас очень уж долго засидятся, я их
просто вон гоню. Вот и всё тут...
<Середина 1930-х>
--------
Однажды Антон Бобров сел в автомобиль и поехал в город.
Автомобиль наскочил на ломаные грабли.
Лопнула шина.
Антон Бобров сел на кочку возле дороги и задумался.
Вдруг что-то сильно ударило Антона Боброва по голове.
Антон Бобров упал и потерял сознание.
<Середина 1930-х>
--------
1. Липавского начала мучать кислая отрыжка. Бедный Липавский мучался
ужасно. Этот вечно смертельный вкус во рту и постоянное жжение в пищеводе
способно довести человека до исступления.
Жена Липавского, Тамара, заявила, что если это будет так продолжаться,
то она начнет подыскивать себе нового мужа. Липавский отнёсся к словам своей
жены довольно скептически и даже попробовал сострить. Но в тот момент, когда
он острил, произошла отрыжка. Желая скрыть это неприятное явление, Липавский
мотнул головой и дернул плечами, надув при этом щеки. Однако отрыжка
оказалась сильнее, чем можно было ожидать, и с громким звуком вылетела изо
рта.
Тамара вскочила и вышла из комнаты, хлопнув дверью. Липавский кинулся
было вдогонку, но по дороге опять громко икнул и, махнув рукой, вернулся
обратно. А Тамара выбежала на улицу и помчалась по Большому проспекту.
2. Тамара пришла к Заболоцкому и сказала: "Хотите стать моим мужем?"
Заболоцкий отказался, мотивируя свой отказ тем, что он уже женат на
Екатерине Васильевне. Тогда Тамара, оскорбленная, вышла от Заболоцких и
позвонила к Олейниковым. Дверь открыла Лариса. Тамара бросилась Ларисе на
шею и разрыдалась. Лариса, узнав в чем дело, посоветовала Тамаре обратиться
к холостому Якову Семёновичу Друскину. Тамара помчалась к Друскину.
<Середина 1930-х>
--------
Один толстый человек придумал способ похудеть. И похудел. К нему стали
приставать дамы, расспрашивая его, как он добился того, что похудел. Но
похудевший отвечал дамам, что мужчине худеть к лицу, а дамам не к лицу, что,
мол, дамы должны быть полными. И он был глубоко прав.
<Март, 1930-е>
--------
Человек с глупым лицом съел антрекот, икнул и умер. Официанты вынесли
его в коридор, ведущий к кухне, и положили его на пол вдоль стены, прикрыв
грязной скатертью.
<Середина 1930-х>
--------
Лидочка сидела на корточках и деревянным стаканчиком копала песок.
Рядом на скамейке сидела плечистая девка с пухлыми губами и толстыми
икрами. Это была Анюта, Лидочкина нянька. Обыкновенно к ней подсаживался
военный, брал её за руки и так они сидели, пока Лидочка играла в песочке. На
этот раз военный почему-то не пришёл и Анюта сидела на скамейке, положив
ногу на ногу и злыми глазами поглядывая на проходящих мимо мужчин.
Лидочка подбросила песок на воздух, песок полетел по ветру и попал
няньке в глаза.
-- Лидка! не смей бросаться песком! -- крикнула Анюта.
Лидочка нарочно подбросила на воздух ещё целую горсть песку.
Анюта вскочила со скамейки, схватила Лидочку за руку и потащила её к
выходу. Лидочка молча шла за Анютой.
Мимо пробежала маленькая собачка с бубенчиком на спине. Лидочка хотела
остановиться и посмотреть на собачку, но Анюта дернула Лидочку за руку и
повела её дальше.
-- Нечего на каждую собаку останавливаться,-- говорила нянька, таща
Лидочку к выходу.
Лидочка злилась, но сознавая, что Анюта сильнее, покорно шла дальше,
стараясь только правой ногой поднять с дорожки как можно больше пыли.
У самого выхода к ним подошёл военный, который обыкновенно подсаживался
к Анюте и брал её за руки. Увидя военного, Анюта выпустила из своих рук
Лидочкину ручку и пошла навстречу военному, на ходу одергивая свою юбку.
Лидочка выбежала из сада и побежала по панели. Старуха с корзинкой, в
которой лежали красные леденцы и мятные пряники, увидя Лидочку, хлопнула в
ладоши и крикнула:
-- Куда! Куда! Ишь как быстро!
Лидочка перебежала через мостик, спотыкнулась о какую-то деревянную
шашку, ударилась о чью-то ногу, повернула за какой-то дом и вдруг увидала
перед собой совершенно незнакомую улицу.
Лидочка хотела повернуть обратно, но из ворот дома выехал задом
грузовой автомобиль, встал поперёк панели и преградил Лидочке дорогу.
Лидочка потопталась на месте, поморгала глазами и вдруг громко
заплакала.
-- Девочка, девочка! О чем плачете? Не плачьте, барышня! Пойдемте со
мной, угощу вас шоколадкой!
Лидочка подняла глаза и увидела перед собой старичка в золотых очках, в
белом картузе, засаленном клетчатом пиджаке и коротких, до щиколотки,
брюках, из-под которых виднелись грязные шёлковые носки ярко зелёного цвета.
-- Пойдемте, барышня, ко мне, мы вас успокоим! -- говорил старичок,
шевеля серыми колючими усиками и маленькой бородкой, похожей на воробьиный
хвостик.
Старичок протянул руку и взял Лидочку эа плечо.
-- Девочка, девочка! Пойдемте скорее со мной. Перестаньте плакать.
Сейчас мы вас успокоим. Найдем папу, маму и домой приведём,-- говорил
старичок, подталкивая Лидочку к дому. Руки у старичка дрожали. Старичок
хватал Лидочку то за головку, то за плечо, то прямо за подбородок. От
старичка пахло одеколоном и корытом, в котором моют грязное бельё. Старичок
семенил ножками и, все подталкивая Лидочку, очутился с ней в подъезде дома.
-- Не хочу сюда! -- закричала Лидочка.
С улицы в подъезд заглянула дама с портфелем подмышкой.
Старичок улыбнулся в сторону дамы и сжав пальцем шею Лидочки сказал:
-- Ну зюся! зюся! не капризничай. Промочила ножки и пойдем скорее домой
кашку есть. Ты видишь, папа тебя очень любит!
И несмотря на сопротивление Лидочки, поволок её вверх по лестнице.
Лидочка начала кричать, но старичок зажал ей рот и глаза рукой. Лидочка
слышала как старичок возился и пыхтел около двери, стараясь её открыть, не
выпуская Лидочки из рук. Потом Лидочку подняли на воздух, пронесли несколько
шагов и положили на что-то шершавое и колючее. Лидочка открыла глаза и
увидела себя на старом бархатном диване, в длинной узкой комнате с грязными
пустыми стенами и серым потрескавшимся потолком. Кроме дивана, в комнате
стояло большое корявое кресло с деревянным сиденьем и два ломберных стола.
На одном столе лежала груда грязного тряпья, а на другом битая и не мытая
посуда с объедками пищи. Больше в комнате ничего не было, если не считать
висевшего на стене огромного, треснутого в длину и заклеенного полоской
жёлтой бумаги зеркала, вонючего ведра между окном и диваном и разбросанных
по всему полу спичек, окурков и пустых консервных банок. В комнате, несмотря
на день, горело электричество. тусклая лампочка под потолком. Окно было
занавешено толстым стёганым одеялом.
Старичок стоял над диваном и, как кролик, двигая губами, усами и носом,
смотрел на Лидочку.
Лидочка села на диван и хотела уже заплакать, но старичок опять зажал
ей рот рукой и прошипел:
-- Заплачете, барышня, так я вам больно сделаю, возьму и оторву вашу
головку. Вы умрете и ваша мама вас больше не увидит.
Лидочка заплакала. Старичок ещё сильнее сжал ей рот. Лидочка начала
отбиваться, но старичок повалил её на диван и грязным пальцем полез ей в
рот. Лидочка закричала во весь голос. Но старичок засунул свой палец прямо
Лидочке в глотку. Лидочка поперхнулась и закашлялась.
-- Замолчи! -- сказал ей старичок и вдруг прибавил страшным голосом: --
Если закричишь, я тебя начну разрывать!
Голос был такой страшный, что Лидочка замолчала.
Старичок сел на диван рядом с Лидочкой.
-- Ну вот,-- сказал старичок, двигая около Лидочкиного лица своими
вонючими пальцами с длинными коричневыми ногтями,-- ну вот барышня и
успокоились. Вы меня, барышня, напрасно боитесь. Я ведь добрый-добрый. И
зовут меня дядя Мика. Дядя Мика любит таких маленьких барышень, как вы. Дядя
Мика играет с такими барышнями в разные игры и угощает маленьких барышень
вкусными шоколадными пумпошками. Дядя Мика очень добрый. Сейчас добрый дядя
Мика разденет маленькую барышню и положит ее голенькую на шёлковую подушку.
С этими словами дядя Мика начал раздевать Лидочку. Лидочка была так
напугана, что молчала и не сопротивлялась. Дядя Мика снял с неё платьице,
рубашечку и штанишки и Лидочка осталась голенькая, в одних только туфельках
и носочках.
Старичок кинулся на Лидочку и Лидочке показалось, что он сейчас укусит
её за живот. Лидочка закричала. Сейчас же дядя Мика всунул ей в рот свой
палец.
-- Молчать! -- крикнул дядя Мика и ласковым голосом прибавил: -- А если
маленькая барышня не замолчит, мы ещё дальше воткнём ей в горлышко свой
палец, а потом выбросим маленькую барышню в окошко. Маленькая барышня упадёт
и сломает все свои маленькие косточки.
Лидочка молчала и с ужасом смотрела на старичка. А старичок опять
уткнулся лицом в Лидочкин животик. Колючие борода и усы кололи Лидочку.
-- Дядя Мика! Дядя Мика! -- тихо кричала Лидочка.1
Но дядя Мика опять сунул палец Лидочке в рот. В это время в дверь
постучали.
-- Кто там? -- резким голосом спросил дядя Мика, зажимая Лидочке рот.
-- Откройте! у вас девочка! -- крикнул за дверью женский голос.
-- У меня никого нет! -- ответил дядя Мика.
Лидочка высвободила рот и собралась громко заплакать. Дядя Мика схватил
Лидочку за горло и начал её душить.
-- Не смей пикнуть! -- прохрипел дядя Мика.
-- Откройте дверь! -- раздался из коридора мужской голос.
Потом этого противного старика высекли и посадили в тюрьму, а Лидочку
вернули к папе и маме.
<Сентябрь 1935>
1 В черновике здесь приписка: Хотел написать гадость и написал, но
дальше писать не буду: слишком уж гадко. 9 сентября 1935.
--------
Лошкин (прихрамывая входит в комнату):
Товарищи! Послушайте! Я скажу несколько слов о драме.
Все снимают шляпы и слушают.
Лошкин:
В драме должно иметься оправдание драмы. В комедии легче, там
оправдание смех. Труднее в трагедии.
Кугель:
Можно мне вставить своё слово?
Лошкин:
Ну говорите.
Кугель:
Вы обратили внимание, что тема, недостаточная для прозаического
произведения, бывает достаточна для стихотворной вещи.
Лошкин:
Совершенно правильно! Если тема была недостаточной, то вещь оправдывают
стихи. Потому-то во времена расцвета драматического искусства трагедии
писались стихами.
Все хором:
Да, прозаическая драма -- самый трудный вид творчества.
28 сентября 1935 года
--------
Окно, занавешенное шторой, всё больше и больше светлело, потому что
начался день. Заскрипели полы, запели двери, в квартирах задвигали стульями.
Ружецкий, вылезая из кровати, упал на пол и разбил себе лицо. Он торопился
на службу и потому вышел на улицу, прикрыв лицо просто руками. Руки мешали
Ружецкому видеть, куда он идёт, и потому он дважды налетал на афишную будку,
толкнул какого-то старичка в коленкоровой шапке с меховыми наушниками, чем и
привёл старичка в такую ярость, что случившийся тут поблизости дворник,
старающийся поймать лопатой кошку, сказал расходившемуся старичку: "Стыдно,
батька, в твои-то годы так безобразничать!"
<1936>
--------
В одном большом городе на главной улице стояла интересная дама, в
длинном котиковом манто с голыми руками. На голове у этой дамы была
маленькая шапочка, сделанная из меха, имеющего очень короткий ворс. В зубах
эта дама держала папироску, но папироска давно уже потухла и дым её давно
уже разлетелся. Дама была очень красива: нос у неё был прямой, с маленькой
горбинкой внизу и с изящным поворотом наверху. Глаза у дамы были голубые, но
такие глубокие, что казались не то чёрными, не то не чёрными, а карими.
Ноздри у дамы были большие, но так устроены, что каждый прохожий мог
заглянуть в них, не замедляя шага, и, оставшись довольным содержимым носа
красавицы, продолжать свой путь.
Красивая дама, как видно, ждала трамвая или автобуса. Она вынула изо
рта папироску, бросила её на землю и затоптала ногой.
Вдруг к этой даме подошёл интересный молодой человек, одетый во всё
клетчатое. Видно было, что он только что из парикмахерской, где его побрили,
но нечаянно полоснули бритвой по щеке, потому что поперёк лица молодого
человека шёл свежий ещё пластырь. Подойдя к даме, молодой человек, в знак
приветствия, поднял обе руки, причём от этого движения справа под мышкой у
него лопнул пиджак и оттуда выглянуло что-то фиолетовое.
-- А, это вы,-- радостно сказала дама, облизывая губы.
-- А я думал, что это не вы,-- сказал молодой человек и наклонил голову
на бок, при этом он шаркнул ножкой, но, как видно, неудачно, потому что от
сапога той ноги, которой шаркнул молодой человек, отлетел каблук.
-- Фу, какая досада! -- сказал молодой человек, поднимая каблук и вертя
его в руке.
-- Бывает,-- сказала дама, пожимая плечами.-- Я вот жду трамвая или
автобуса.
-- Ну? -- сказал молодой человек, ещё раз посмотрев на каблук и
отбрасывая его в сторону,-- Пойдемте в Европейку.
-- В Европейку? -- спросила дама.-- Ну ладно. Идёт. В Европейку так в
Европейку!
Дама тряхнула головой и взяла молодого человека под руку.
-- Как я вас неожиданно встретил.-- сказал молодой человек, идя
прихрамывая рядом с красивой дамой.
<1935-1936>
--------
Ровно 56 лет тому назад родился Иван Андреевич Редькин. Теперь это
такая знаменитость, что мне нет нужды говорить, кто он такой. Ведь подумать
только, за пятьдесят шесть лет чего только успел сделать этот человек! Да,
гений не шило -- в мешке не утаишь.
Осознав день своего рождения, Иван Андреевич Редькин купил банку шпрот
и спрятал её в ящик письменного стола.
-- Я слишком знаменит, чтобы рассчитывать, что никто не придёт меня
поздравить,-- сказал сам себе Редькин.-- А если кто-нибудь придёт, тут-то я
и угощу его шпротами.
Иван Андреевич сел на кушетку и стал ждать.
В восемь часов вечера раздался звонок и Редькин кинулся отпереть
наружную дверь. Но, добежав по коридору до ванной комнаты, Редькин понял,
что он взял неправильное направление и повернул к прихожей. Однако, прибежав
в прихожую, Редькин не мог сообразить, зачем он тут очутился, и медленно,
волоча ноги, поплёлся обратно в свою комнату.
<1935-1937>
--------
(балет)
Пустая сцена. Слева из земли что-то торчит. Должно быть, репка. Играет
музыка. Над рекой летает птичка. Справа на сцене стоит неподвижная фигура.
Выходит мужичёнка. Чешет бородку. Музыка играет. Мужичёнка изредка
притоптывает. Потом чаще. Потом пускается танцевать, напевая достаточно
громко: "Уж я репу посадил -- дил -- дил -- дил -- дил -- дил!" Пляшет и
смеётся. Птичка летает. Мужичёнка ловит её шапкой. Птичка же улетает.
Мужичёнка швыряет шляпу об пол и идёт в присядку, а сам опять поёт: "Уж я
репу посадил -- дил -- дил -- дил -- дил -- дил!" На сцене справа наверху
открывается ширмочка. Там на висячем балконе сидит кулак и Андрей Семёнович
в золотом пенснэ. Оба пьют чай. Перед ними на столе стоит самовар.
Кулак:
Он её посадил, а мы вытянем. Верно?
Андр. Сем.:
Верно! (ржёт тоненьким голоском).
Кулак (ржёт басом).
Низ. Мужичёнка, танцуя, удаляется (музыка играет всё тише и тише и наконец
едва слышно).
Верх. Кулак и Андр. Сем. беззвучно смеются и строят друг другу рожи. Кому-то
показывают кулаки. Кулак показывает кулак, потрясая им над головой, а Андр.
делал сразу резкий поворот.
Хвищилевский всё ещё стоял у дерева и смотрел на кору сквозь пенснэ
своими близорукими глазами. Шея Хвищилевского была тонкая и морщинистая.
Тут все начали говорить о числах. Хвищилевский уверял, что ему известно
такое число, что если его написать по китайски сверху вниз, то оно будет
похоже на булочника.
-- Ерунда,-- сказал Факиров,-- почему на булочника?
-- А вы испробуйте и тогда сами убедитесь,-- сказал Хвищилевский,
проглотив слюну, отчего его воротничок подпрыгнул, а галстук съехал на
сторону.
-- Ну, какое же число? -- спросил Факиров, доставая карандаш.
-- Позвольте, это число я держу в тайне,-- сказал Хвищилевский.
Неизвестно, чем бы это всё кончилось, но тут вошёл Уемов и принёс много
новостей.
Факиров сидел в своём синем бархатном жилете и курил трубку.
Числа, такая важная часть природы! И рост и действие, всё число.
А слово, это сила.
Число и слово,-- наша мать.
5 октября <1933-1934>
--------
Как известно, у полупоэта Бориса Пастернака была собака по имени
Балаган. И вот однажды, купаясь в озере, Борис Пастернак сказал
столпившемуся на берегу народу:
-- Вон смотрите, под осиной
Роет землю Балаган!
С тех пор этот экспромт известного полупоэта сделался поговоркой.
<Сентябрь 1934?>
--------
Маляр сел в люльку и сказал: "Вот до той зазубрины дотяните и стоп".
Петров и Комаров взялись за канат.
-- Валяй! -- сказал маляр и люлька поскакала вверх.
Маляр отпихивался от стены ногами. Люлька с маляром откачивалась и
опять летела к стене. А маляр опять отпихивался от стены ногами.
Петров и Комаров тянули за канат. То Петров, то Комаров. Пока один
тянул, другой на всякий случай держал свободный конец каната. Маляр
поднимался всё выше. В первом этаже был кооператив. Маляр поднялся до
вывески и уперся ногой в букву О.
В это время Комаров повис на канате и люлька с маляром остановилась
против окна во втором этаже.
Маляр поджал ноги, чтобы не высадить ими оконного стекла, но в это
время на канате повис Петров, и маляр очутился в простенке между вторым и
третьим этажом. На стене было написано мелом: "Ванька болван, а Наташка
дура".
-- Ишь ты! -- сказал маляр и покрутил головой.-- И сюда ведь, черти,
забрались!
Но на канате повис опять Комаров и маляр увидел перед собой открытое
окно, а в окне комнату. В комнате стояли два человека, один в пиджаке, а
другой, кажется, без пиджака. Тот, который был в пиджаке, схватил того,
который был, кажется, без пиджака, и душил его.
Но в это время на канате повис Петров и маляр увидел перед собой ржавый
карниз.
-- Стой! -- закричал маляр.-- Давай обратно!
Петров и Комаров задрали кверху головы и смотрели на маляра.
-- Чего смотрите! Вниз! скорее! Там в окне душат! -- кричал маляр и бил
ногой в открытое окно.
Петров и Комаров засуетились и вдвоём повисли на канате. Маляр взлетел
прямо к четвёртому этажу, больно ударившись ногой о карниз.
-- Вниз, черти! -- крикнул маляр на всю улицу.
Петров и Комаров видно поняли, в чём дело, и начали понемногу опускать
канат. Люлька поползла вниз. На улице начала собираться толпа.
Маляр перегнулся и заглянул в окно.
Человек без пиджака лежал на полу, а человек в пиджаке сидел на нём
верхом и продолжал его душить.
-- Ты чего делаешь? -- крикнул ему маляр. Человек в пиджаке даже не
обернулся и продолжал душить человека без пиджака.
-- Чего там такое? -- кричали снизу Петров и Комаров.
-- Да тут один человек другого душит! -- кричал маляр.-- Вот я тебя
сейчас!
С этими словами маляр слез с люльки и прыгнул в комнату.
Облегчённая люлька качнулась в сторону, ударилась об стену, отлетела от
дома и с размаху двинула по водосточной трубе.
В трубе что-то зашумело, застучало, заклокотало, покатилось и
посыпалось.
Народ с криком отбежал на середину улицы. А из водосточной трубы на
панель выскочили три маленьких кирпичных осколка.
Народ опять приблизился к дому.
Петров и Комаров всё ещё держались за канат и показывали, как они
тянули люльку наверх, как маляр крикнул им опускать вниз, и как один человек
душит другого.
В толпе ахали и охали, смотрели наверх и наконец решено было как-нибудь
помочь маляру.
Человек в соломенном картузе предлагал свою помощь и говорил, что может
по водосточной трубе забраться хоть на край света.
Старушка с маленьким лицом и таким большим носом, что его можно было
взять двумя руками, требовала всех мошенников сдать милиции и лишить их
паспорта, чтобы они знали, как мучать других.
Петров и Комаров, всё ещё держась за канат, говорили:
"Мы его не упустим! Теперь уж нет! Шалишь!"
В это время из ворот дома выбежал дворник в огромной косматой папахе, в
голубой майке и красных резиновых галошах, надетых на рваные валенки. С
криком: "Что тут случилось?" он подбежал к Петрову и Комарову.
Дворнику объяснили, что в четвертом этаже, в том вон окне, один человек
задушил другого.
-- За мной! -- крикнул дворник и бросился в парадную. Толпа кинулась за
дворником.
Петров и Комаров привязали канат к какой-то деревянной дуге, торчащей
из-под земли, и говоря: "Ну нет, брат не уйдешь!" -- тоже скрылись в
парадной.
Добежав до площадки четвёртого этажа, дворник на секунду остановился, и
вдруг ринулся к двери, на которой висела дощечка с надписью: "квартира 8.
Звонить 8 раз". А под этой дощечкой висела другая, на которой было написано:
"Звонок не звонит. Стучите".
Собственно, на двери и не было никакого звонка.
Дворник встал на одной ноге спиной к двери, а другой ногой принялся
колотить в дверь.
Народ столпился на площадке одним маршем ниже и оттуда следил за
дворником.
Дворник бил ногой в дверь так усердно, и красная калоша так быстро
мелькала взад и вперёд, что у старушки с длинным носом закружилась голова.
Но дверь не открывалась.
Человек в соломенном картузе сказал, что простым гвоздём берется
открыть любой замок.
На что старушка с длинным носом сказала, что замки теперь стали делать
так плохо, что ворам ничего не стоит открывать и закрывать их просто
ногтями.
Тогда молодой человек с сумкой через плечо, из которой торчала свечка и
хвост какой-то солёной рыбы, сказал, что французский замок легче всего
открыть, если ударить его молотком по затылку. Тогда чугунная коробка
треснет и замок откроется сам.
Этажом ниже Петров и Комаров объясняли друг другу, как маляр залез в
окно, и как надо хватать человека, если у него в руках охотничье ружье,
заряженное крупной дробью.
А дворник всё ещё продолжал бить ногой в дверь.
-- Нет, не открывают,-- сказал дворник и повернул на голове папаху
задом наперёд.
<1934>
--------
Трагический водевиль в одном действии
Лев Маркович (подскакивая к даме):
Разрешите!
Дама (отстраняясь ладонями):
Отстаньте!
Л. М. (наскакивая):
Разрешите!
Дама (пихаясь ногами):
Уйдите!
Л. М. (хватаясь руками):
Дайте разок!
Дама (пихаясь ногами):
Прочь! Прочь!
Л. М.:
Один только пистон!
Дама (мычит, дескать "нет").
Л. М.:
Пистон! Один пистон!
Дама (закатывает глаза).
Л. М. (Суетится, лезет рукой за своим инструментом и вдруг оказывается, не
может его найти).
Л. М.:
Обождите! (Шарит у себя руками). Что за чччорт!
Дама (с удивлением смотрит на Льва Марковича).
Л. М.:
Вот ведь история!
Дама:
Что случилось?
Л. М.:
Хм... (смотрит растерянно во все стороны).
Занавес
--------
Вот начальник военного округа подошел к своей жене, поцеловал её в рот,
погладил её рукой по шее и залез лошадь.
-- До свидания! -- крикнул начальник военного округа и уехал.
Вечером начальник военного округа приехал обратно. Опять поцеловал жену
в рот, погладил её рукой по шее и лёг спать.
Ночью жена начальника скоропостижно умерла.
Утром начальник военного округа проснулся и, увидя свою жену мёртвой, с
ужасом выскочил из кровати.
<1934-1939>
--------
Миронов сел на трамвай и поехал, а куда нужно, не приехал, потому что
по дороге скончался.
Пассажиры этого трамвая, в котором спал Миронов, позвали милиционера и
велели ему составить протокол о том, что Миронов умер не от насильственной
смерти.
<1934-1936>
--------
Не знаю, почему все думают, что я гений; а по-моему, я не гений. Вчера
я говорю им: Послушайте! Какой же я гений? А они мне говорят: Такой! А я им
говорю: Ну какой же такой? А они не говорят, какой, и только и говорят, что
гений и гений. А по-моему, я всё же не гений.
Куда не покажусь, сейчас же все начинают шептаться и на меня пальцами
показывают. "Ну что это в самом деле!" -- говорю я. А они мне и слова не
дают сказать, того и гляди схватят и понесут на руках.
<1934-1936>
--------
В семь часов Николай Николаевич встал, поел сёмги и поехал на службу.
На службе Николай Николаевич поел опять сёмги и, пройдя в отдел кадров, сел
на подоконник и начал ругать начальство. Наругавшись вдосталь, Николай
Николаевич перешёл в производственный отдел и просидел там до обеденного
перерыва. Когда лакей обнёс всех подносом с бокалами пива в знак того, что
обеденный перерыв уже наступил, Николай Николаевич перешёл в буфет и сел за
отдельный столик пить чай. Однако, вместо чая, ему принесли кофе с творогом
и Николай Николаевич, возмущённый, встал из-за столика и, громко топая,
вышел на площадку лестницы. На лестнице дуло со всех сторон и Н. Н. ушёл в
уборную. Там у открытого окошка Н. Н. скрутил себе папироску и закурил. Тут
в уборную вошёл Андрей Карлович и, не замечая Николая Николаевича, хотел
сделать то, зачем он вошёл.
<1934-1937>
--------
Наши гости все различные: у одного, например, щека такая, что хуже не
придумаешь. А то ходит к нам одна дама, так она, просто смешно даже сказать,
на что похожа. И поэт ходит к нам один: весь в волосах и всегда чем-то
встревожен. Умора! А то ещё один инженер ходит, так он однажды у нас в чаю
какую-то дрянь нашел. А когда гости у нас очень уж долго засидятся, я их
просто вон гоню. Вот и всё тут...
<Середина 1930-х>
--------
Однажды Антон Бобров сел в автомобиль и поехал в город.
Автомобиль наскочил на ломаные грабли.
Лопнула шина.
Антон Бобров сел на кочку возле дороги и задумался.
Вдруг что-то сильно ударило Антона Боброва по голове.
Антон Бобров упал и потерял сознание.
<Середина 1930-х>
--------
1. Липавского начала мучать кислая отрыжка. Бедный Липавский мучался
ужасно. Этот вечно смертельный вкус во рту и постоянное жжение в пищеводе
способно довести человека до исступления.
Жена Липавского, Тамара, заявила, что если это будет так продолжаться,
то она начнет подыскивать себе нового мужа. Липавский отнёсся к словам своей
жены довольно скептически и даже попробовал сострить. Но в тот момент, когда
он острил, произошла отрыжка. Желая скрыть это неприятное явление, Липавский
мотнул головой и дернул плечами, надув при этом щеки. Однако отрыжка
оказалась сильнее, чем можно было ожидать, и с громким звуком вылетела изо
рта.
Тамара вскочила и вышла из комнаты, хлопнув дверью. Липавский кинулся
было вдогонку, но по дороге опять громко икнул и, махнув рукой, вернулся
обратно. А Тамара выбежала на улицу и помчалась по Большому проспекту.
2. Тамара пришла к Заболоцкому и сказала: "Хотите стать моим мужем?"
Заболоцкий отказался, мотивируя свой отказ тем, что он уже женат на
Екатерине Васильевне. Тогда Тамара, оскорбленная, вышла от Заболоцких и
позвонила к Олейниковым. Дверь открыла Лариса. Тамара бросилась Ларисе на
шею и разрыдалась. Лариса, узнав в чем дело, посоветовала Тамаре обратиться
к холостому Якову Семёновичу Друскину. Тамара помчалась к Друскину.
<Середина 1930-х>
--------
Один толстый человек придумал способ похудеть. И похудел. К нему стали
приставать дамы, расспрашивая его, как он добился того, что похудел. Но
похудевший отвечал дамам, что мужчине худеть к лицу, а дамам не к лицу, что,
мол, дамы должны быть полными. И он был глубоко прав.
<Март, 1930-е>
--------
Человек с глупым лицом съел антрекот, икнул и умер. Официанты вынесли
его в коридор, ведущий к кухне, и положили его на пол вдоль стены, прикрыв
грязной скатертью.
<Середина 1930-х>
--------
Лидочка сидела на корточках и деревянным стаканчиком копала песок.
Рядом на скамейке сидела плечистая девка с пухлыми губами и толстыми
икрами. Это была Анюта, Лидочкина нянька. Обыкновенно к ней подсаживался
военный, брал её за руки и так они сидели, пока Лидочка играла в песочке. На
этот раз военный почему-то не пришёл и Анюта сидела на скамейке, положив
ногу на ногу и злыми глазами поглядывая на проходящих мимо мужчин.
Лидочка подбросила песок на воздух, песок полетел по ветру и попал
няньке в глаза.
-- Лидка! не смей бросаться песком! -- крикнула Анюта.
Лидочка нарочно подбросила на воздух ещё целую горсть песку.
Анюта вскочила со скамейки, схватила Лидочку за руку и потащила её к
выходу. Лидочка молча шла за Анютой.
Мимо пробежала маленькая собачка с бубенчиком на спине. Лидочка хотела
остановиться и посмотреть на собачку, но Анюта дернула Лидочку за руку и
повела её дальше.
-- Нечего на каждую собаку останавливаться,-- говорила нянька, таща
Лидочку к выходу.
Лидочка злилась, но сознавая, что Анюта сильнее, покорно шла дальше,
стараясь только правой ногой поднять с дорожки как можно больше пыли.
У самого выхода к ним подошёл военный, который обыкновенно подсаживался
к Анюте и брал её за руки. Увидя военного, Анюта выпустила из своих рук
Лидочкину ручку и пошла навстречу военному, на ходу одергивая свою юбку.
Лидочка выбежала из сада и побежала по панели. Старуха с корзинкой, в
которой лежали красные леденцы и мятные пряники, увидя Лидочку, хлопнула в
ладоши и крикнула:
-- Куда! Куда! Ишь как быстро!
Лидочка перебежала через мостик, спотыкнулась о какую-то деревянную
шашку, ударилась о чью-то ногу, повернула за какой-то дом и вдруг увидала
перед собой совершенно незнакомую улицу.
Лидочка хотела повернуть обратно, но из ворот дома выехал задом
грузовой автомобиль, встал поперёк панели и преградил Лидочке дорогу.
Лидочка потопталась на месте, поморгала глазами и вдруг громко
заплакала.
-- Девочка, девочка! О чем плачете? Не плачьте, барышня! Пойдемте со
мной, угощу вас шоколадкой!
Лидочка подняла глаза и увидела перед собой старичка в золотых очках, в
белом картузе, засаленном клетчатом пиджаке и коротких, до щиколотки,
брюках, из-под которых виднелись грязные шёлковые носки ярко зелёного цвета.
-- Пойдемте, барышня, ко мне, мы вас успокоим! -- говорил старичок,
шевеля серыми колючими усиками и маленькой бородкой, похожей на воробьиный
хвостик.
Старичок протянул руку и взял Лидочку эа плечо.
-- Девочка, девочка! Пойдемте скорее со мной. Перестаньте плакать.
Сейчас мы вас успокоим. Найдем папу, маму и домой приведём,-- говорил
старичок, подталкивая Лидочку к дому. Руки у старичка дрожали. Старичок
хватал Лидочку то за головку, то за плечо, то прямо за подбородок. От
старичка пахло одеколоном и корытом, в котором моют грязное бельё. Старичок
семенил ножками и, все подталкивая Лидочку, очутился с ней в подъезде дома.
-- Не хочу сюда! -- закричала Лидочка.
С улицы в подъезд заглянула дама с портфелем подмышкой.
Старичок улыбнулся в сторону дамы и сжав пальцем шею Лидочки сказал:
-- Ну зюся! зюся! не капризничай. Промочила ножки и пойдем скорее домой
кашку есть. Ты видишь, папа тебя очень любит!
И несмотря на сопротивление Лидочки, поволок её вверх по лестнице.
Лидочка начала кричать, но старичок зажал ей рот и глаза рукой. Лидочка
слышала как старичок возился и пыхтел около двери, стараясь её открыть, не
выпуская Лидочки из рук. Потом Лидочку подняли на воздух, пронесли несколько
шагов и положили на что-то шершавое и колючее. Лидочка открыла глаза и
увидела себя на старом бархатном диване, в длинной узкой комнате с грязными
пустыми стенами и серым потрескавшимся потолком. Кроме дивана, в комнате
стояло большое корявое кресло с деревянным сиденьем и два ломберных стола.
На одном столе лежала груда грязного тряпья, а на другом битая и не мытая
посуда с объедками пищи. Больше в комнате ничего не было, если не считать
висевшего на стене огромного, треснутого в длину и заклеенного полоской
жёлтой бумаги зеркала, вонючего ведра между окном и диваном и разбросанных
по всему полу спичек, окурков и пустых консервных банок. В комнате, несмотря
на день, горело электричество. тусклая лампочка под потолком. Окно было
занавешено толстым стёганым одеялом.
Старичок стоял над диваном и, как кролик, двигая губами, усами и носом,
смотрел на Лидочку.
Лидочка села на диван и хотела уже заплакать, но старичок опять зажал
ей рот рукой и прошипел:
-- Заплачете, барышня, так я вам больно сделаю, возьму и оторву вашу
головку. Вы умрете и ваша мама вас больше не увидит.
Лидочка заплакала. Старичок ещё сильнее сжал ей рот. Лидочка начала
отбиваться, но старичок повалил её на диван и грязным пальцем полез ей в
рот. Лидочка закричала во весь голос. Но старичок засунул свой палец прямо
Лидочке в глотку. Лидочка поперхнулась и закашлялась.
-- Замолчи! -- сказал ей старичок и вдруг прибавил страшным голосом: --
Если закричишь, я тебя начну разрывать!
Голос был такой страшный, что Лидочка замолчала.
Старичок сел на диван рядом с Лидочкой.
-- Ну вот,-- сказал старичок, двигая около Лидочкиного лица своими
вонючими пальцами с длинными коричневыми ногтями,-- ну вот барышня и
успокоились. Вы меня, барышня, напрасно боитесь. Я ведь добрый-добрый. И
зовут меня дядя Мика. Дядя Мика любит таких маленьких барышень, как вы. Дядя
Мика играет с такими барышнями в разные игры и угощает маленьких барышень
вкусными шоколадными пумпошками. Дядя Мика очень добрый. Сейчас добрый дядя
Мика разденет маленькую барышню и положит ее голенькую на шёлковую подушку.
С этими словами дядя Мика начал раздевать Лидочку. Лидочка была так
напугана, что молчала и не сопротивлялась. Дядя Мика снял с неё платьице,
рубашечку и штанишки и Лидочка осталась голенькая, в одних только туфельках
и носочках.
Старичок кинулся на Лидочку и Лидочке показалось, что он сейчас укусит
её за живот. Лидочка закричала. Сейчас же дядя Мика всунул ей в рот свой
палец.
-- Молчать! -- крикнул дядя Мика и ласковым голосом прибавил: -- А если
маленькая барышня не замолчит, мы ещё дальше воткнём ей в горлышко свой
палец, а потом выбросим маленькую барышню в окошко. Маленькая барышня упадёт
и сломает все свои маленькие косточки.
Лидочка молчала и с ужасом смотрела на старичка. А старичок опять
уткнулся лицом в Лидочкин животик. Колючие борода и усы кололи Лидочку.
-- Дядя Мика! Дядя Мика! -- тихо кричала Лидочка.1
Но дядя Мика опять сунул палец Лидочке в рот. В это время в дверь
постучали.
-- Кто там? -- резким голосом спросил дядя Мика, зажимая Лидочке рот.
-- Откройте! у вас девочка! -- крикнул за дверью женский голос.
-- У меня никого нет! -- ответил дядя Мика.
Лидочка высвободила рот и собралась громко заплакать. Дядя Мика схватил
Лидочку за горло и начал её душить.
-- Не смей пикнуть! -- прохрипел дядя Мика.
-- Откройте дверь! -- раздался из коридора мужской голос.
Потом этого противного старика высекли и посадили в тюрьму, а Лидочку
вернули к папе и маме.
<Сентябрь 1935>
1 В черновике здесь приписка: Хотел написать гадость и написал, но
дальше писать не буду: слишком уж гадко. 9 сентября 1935.
--------
Лошкин (прихрамывая входит в комнату):
Товарищи! Послушайте! Я скажу несколько слов о драме.
Все снимают шляпы и слушают.
Лошкин:
В драме должно иметься оправдание драмы. В комедии легче, там
оправдание смех. Труднее в трагедии.
Кугель:
Можно мне вставить своё слово?
Лошкин:
Ну говорите.
Кугель:
Вы обратили внимание, что тема, недостаточная для прозаического
произведения, бывает достаточна для стихотворной вещи.
Лошкин:
Совершенно правильно! Если тема была недостаточной, то вещь оправдывают
стихи. Потому-то во времена расцвета драматического искусства трагедии
писались стихами.
Все хором:
Да, прозаическая драма -- самый трудный вид творчества.
28 сентября 1935 года
--------
Окно, занавешенное шторой, всё больше и больше светлело, потому что
начался день. Заскрипели полы, запели двери, в квартирах задвигали стульями.
Ружецкий, вылезая из кровати, упал на пол и разбил себе лицо. Он торопился
на службу и потому вышел на улицу, прикрыв лицо просто руками. Руки мешали
Ружецкому видеть, куда он идёт, и потому он дважды налетал на афишную будку,
толкнул какого-то старичка в коленкоровой шапке с меховыми наушниками, чем и
привёл старичка в такую ярость, что случившийся тут поблизости дворник,
старающийся поймать лопатой кошку, сказал расходившемуся старичку: "Стыдно,
батька, в твои-то годы так безобразничать!"
<1936>
--------
В одном большом городе на главной улице стояла интересная дама, в
длинном котиковом манто с голыми руками. На голове у этой дамы была
маленькая шапочка, сделанная из меха, имеющего очень короткий ворс. В зубах
эта дама держала папироску, но папироска давно уже потухла и дым её давно
уже разлетелся. Дама была очень красива: нос у неё был прямой, с маленькой
горбинкой внизу и с изящным поворотом наверху. Глаза у дамы были голубые, но
такие глубокие, что казались не то чёрными, не то не чёрными, а карими.
Ноздри у дамы были большие, но так устроены, что каждый прохожий мог
заглянуть в них, не замедляя шага, и, оставшись довольным содержимым носа
красавицы, продолжать свой путь.
Красивая дама, как видно, ждала трамвая или автобуса. Она вынула изо
рта папироску, бросила её на землю и затоптала ногой.
Вдруг к этой даме подошёл интересный молодой человек, одетый во всё
клетчатое. Видно было, что он только что из парикмахерской, где его побрили,
но нечаянно полоснули бритвой по щеке, потому что поперёк лица молодого
человека шёл свежий ещё пластырь. Подойдя к даме, молодой человек, в знак
приветствия, поднял обе руки, причём от этого движения справа под мышкой у
него лопнул пиджак и оттуда выглянуло что-то фиолетовое.
-- А, это вы,-- радостно сказала дама, облизывая губы.
-- А я думал, что это не вы,-- сказал молодой человек и наклонил голову
на бок, при этом он шаркнул ножкой, но, как видно, неудачно, потому что от
сапога той ноги, которой шаркнул молодой человек, отлетел каблук.
-- Фу, какая досада! -- сказал молодой человек, поднимая каблук и вертя
его в руке.
-- Бывает,-- сказала дама, пожимая плечами.-- Я вот жду трамвая или
автобуса.
-- Ну? -- сказал молодой человек, ещё раз посмотрев на каблук и
отбрасывая его в сторону,-- Пойдемте в Европейку.
-- В Европейку? -- спросила дама.-- Ну ладно. Идёт. В Европейку так в
Европейку!
Дама тряхнула головой и взяла молодого человека под руку.
-- Как я вас неожиданно встретил.-- сказал молодой человек, идя
прихрамывая рядом с красивой дамой.
<1935-1936>
--------
Ровно 56 лет тому назад родился Иван Андреевич Редькин. Теперь это
такая знаменитость, что мне нет нужды говорить, кто он такой. Ведь подумать
только, за пятьдесят шесть лет чего только успел сделать этот человек! Да,
гений не шило -- в мешке не утаишь.
Осознав день своего рождения, Иван Андреевич Редькин купил банку шпрот
и спрятал её в ящик письменного стола.
-- Я слишком знаменит, чтобы рассчитывать, что никто не придёт меня
поздравить,-- сказал сам себе Редькин.-- А если кто-нибудь придёт, тут-то я
и угощу его шпротами.
Иван Андреевич сел на кушетку и стал ждать.
В восемь часов вечера раздался звонок и Редькин кинулся отпереть
наружную дверь. Но, добежав по коридору до ванной комнаты, Редькин понял,
что он взял неправильное направление и повернул к прихожей. Однако, прибежав
в прихожую, Редькин не мог сообразить, зачем он тут очутился, и медленно,
волоча ноги, поплёлся обратно в свою комнату.
<1935-1937>
--------
(балет)
Пустая сцена. Слева из земли что-то торчит. Должно быть, репка. Играет
музыка. Над рекой летает птичка. Справа на сцене стоит неподвижная фигура.
Выходит мужичёнка. Чешет бородку. Музыка играет. Мужичёнка изредка
притоптывает. Потом чаще. Потом пускается танцевать, напевая достаточно
громко: "Уж я репу посадил -- дил -- дил -- дил -- дил -- дил!" Пляшет и
смеётся. Птичка летает. Мужичёнка ловит её шапкой. Птичка же улетает.
Мужичёнка швыряет шляпу об пол и идёт в присядку, а сам опять поёт: "Уж я
репу посадил -- дил -- дил -- дил -- дил -- дил!" На сцене справа наверху
открывается ширмочка. Там на висячем балконе сидит кулак и Андрей Семёнович
в золотом пенснэ. Оба пьют чай. Перед ними на столе стоит самовар.
Кулак:
Он её посадил, а мы вытянем. Верно?
Андр. Сем.:
Верно! (ржёт тоненьким голоском).
Кулак (ржёт басом).
Низ. Мужичёнка, танцуя, удаляется (музыка играет всё тише и тише и наконец
едва слышно).
Верх. Кулак и Андр. Сем. беззвучно смеются и строят друг другу рожи. Кому-то
показывают кулаки. Кулак показывает кулак, потрясая им над головой, а Андр.