Харрис Рут. Сотворившая себя

   С сожалением Элен осознала, что ей придется ездить на работу в город. В Нью-Йорке было много вакансий, к тому же жалованье в Манхэттене было значительно выше, чем в Уэстчестере. Элен подвернулась работа клерка в страховой компании. Для начала ей предлагали сорок пять долларов в неделю и повышение зарплаты через каждые шесть месяцев. Довольно заманчиво выглядели и дополнительные льготы: медицинское и социальное страхование и оплачиваемый отпуск.
   Элен колебалась. Ей придется выходить из дома в половине восьмого утра, а возвращаться не раньше половины седьмого. Что станет с детьми? Кто будет за ними присматривать? Целыми днями они будут предоставлены самим себе.
   – Вы должны принять решение до десяти часов завтра утром, – сказал начальник отдела, толстый, рыхлый, весьма неприятный мужчина, от которого почему-то пахло бананами. – В противном случае, мы найдем другого человека. Мы не можем дожидаться, пока вы, девушки, так называемо, думаете.
 
   – Сорок пять долларов в неделю? – переспросил Эл, когда Элен рассказала ему о своей работе. Она пришла к нему в офис подписать документы: страховые полисы, бланки оценки имущества, налоговые декларации. За десять лет замужества Элен приходилось подписывать только рождественские открытки. Теперь, когда Фил умер, мир обрушился на нее лавиной бумаг, требующих ее подписи.
   – Сорок пять долларов в неделю! – воскликнула Гейл. – Это неслыханно! – Сама она зарабатывала девяносто пять. Это было меньше, чем за ту же работу получали мужчины, служащие в фирме, но больше, чем другие женщины, и Гейл этим гордилась.
   – Я знаю, что это не много, но это лучшее, что я могла найти, – развела руками Элен. – Вам повезло, что вы знаете делопроизводство. Я вам искренне завидую.
   – Этой осенью Гейл собирается сдавать экзамен на повышение квалификации, – с гордостью объявил Эл. По тому, как он глядел на Гейл, Элен поняла, что он влюблен в свою помощницу и почему-то почувствовала себя еще более одинокой и покинутой.
   – Говорят, это совершенно зверский экзамен, – озабоченно сказала Гейл. – Он похлеще всех других тестов.
   Гейл боялась предстоящего экзамена. Она с удовольствием оставалась бы делопроизводителем до тех пор, пока не выйдет замуж и не обзаведется детьми. Она надеялась (тьфу-тьфу, чтоб не сглазить!), что, очевидно, уже скоро Эл сделает ей предложение.
   – Конечно, это нелегко, – согласился Эл, – но у тебя почти самые высокие баллы в группе. Думаю, тебе нечего бояться.
   Гейл не разделяла уверенности Эла и с облегчением вздохнула, когда Эл переменил тему разговора и снова обратился к Элен.
   – Элен, если вы возьметесь за эту работу, то попадете в налоговые тиски, – сказал он, просматривая подсчеты, которыми был испещрен лежавший перед ним листок. – Если учесть все, что Фил заработал в этом году, вам придется еще приплачивать к своей зарплате, чтобы расквитаться с налогами.
   Вдруг Элен поняла, почему графиня Тамара подчеркивала, что платит «наличными без ведомостей».
   – Но я уже согласилась принять их предложение, – пробормотала Элен.
   – А теперь дайте им отбой, – посоветовал Эл.
 
   Вечером, перед тем, как Элен накрыла на стол, Денни появился на кухне в одном из отцовских кардиганов бежевого цвета с кожаными пуговицами. Рукава и полы волочились по линолеуму. Бренда была вне себя от возмущения.
   – Это папин! – истерично закричала она на брата. – Как ты посмел его надеть! Ты запачкаешь его! Сними сейчас же!
   Бренда потянула за свитер, пытаясь стащить его с Денни силой.
   – Оставь меня в покое! – завопил в ответ Денни и стукнул Бренду, чтобы она не лезла.
   – Дети! – прикрикнула Элен, пытаясь разнять дерущихся ребят.
   – Он не смеет его надевать! Это папин! – кричала Бренда.
   – Нет, смею! Нет, смею! – Брат с сестрой осыпали друг друга тумаками.
   Думая, что это игра, Ирвин тоже принял участие в потасовке, вцепившись зубами в полу жакета.
   – Ирвин! Отпусти! Сейчас же отпусти! – завизжала Бренда.
   Услышав свою кличку, Ирвин еще крепче зажал кардиган в пасти. Вдруг Бренда увидела, что несколько петель поползли.
   – Ирвин! Прекрати! – взвизгнула Бренда, и видя, что пес продолжает трепать жакет, с размаху ударила его.
   Ошарашенный агрессивностью Бренды, не понимая, что происходит, Ирвин, оскалившись, зарычал на девочку. Все произошло в долю секунды. Испугавшись, что Ирвин укусит Бренду, Элен распахнула входную дверь и, взяв поводок, позвала пса.
   – Ирвин, ко мне!
   Она решила посадить собаку на привязь во дворе возле большого дуба, в который Фил вделал специальное кольцо. Ирвин бросился на зов Элен, пулей проскочил мимо нее и прежде, чем она успела надеть на него ошейник, перемахнул через забор и помчался по улице.
   Опомнившись, Бренда побежала вслед за псом, окликая его по имени.
   Обед был забыт.
   Элен сходила в полицейский участок и оставила заявление о пропавшей собаке. Весь вечер она с детьми прочесывала окрестности, пытаясь отыскать Ирвина. Они звали его, стучали в каждую дверь. В машине они проехали по всем улицам Нью-Рошели, не переставая выкрикивать: «Ирвин! Ирвин!»
   «Это моя вина, – с горечью думала Элен. – Зачем я открыла дверь так широко и почему прежде не одела ошейник с поводком?»
   Они не спали всю ночь. Ирвин домой так и не вернулся.
 
   На следующий день Элен позвонила в страховую компанию, чтобы сообщить начальнику отдела, что за работу не возьмется.
   – Хорошо хоть позвонили, – неприветливо проворчал он. – У многих свистушек даже на это не хватает ума.
 
   Ирвин не вернулся ни в тот день, ни на следующий.
   День рождения Фила, который последовал за исчезновением Ирвина, вывел Элен из состояния самопогруженности и внутренней изоляции. По-разному оба эти события заставили Элен осознать до конца, что Фил мертв. Точка. Он никогда не вернется обратно. Точка. Она никогда не сможет перед ним извиниться. Точка. Она стала вдовой, двадцатидевятилетней вдовой. Она осталась одна. Совсем одна. Никому не нужная, никому не интересная, даже самой себе она стала противна.
   Ясное осознание, что ее муж умер, погиб, нанесло новую травму Элен. Это был как бы прямой удар, после которого она почувствовала головокружение, тошноту и ужас! У нее было ощущение пустоты, она была не в состоянии думать и действовать. Она постоянно злилась на Бренду и Денни, не могла выносить их бесконечные вопросы, на которые не было ответов, их слезы, их требования, и в то же время осуждала себя за то, что сердилась на детей.
   Теперь она уже могла вспоминать похороны Фила. Почему она не умерла тогда вместе с ним?! А что будет, если она уйдет из жизни сейчас?!
   Со дня гибели Фила прошло пять месяцев.
   – Вы и Томми позаботитесь о детях? – Элен спросила однажды Каролину. – Если что-нибудь случится со мной?
   – Оставь эти мрачные мысли! – воскликнула Каролина. – С тобой ничего не может случиться!
   – Я то же самое думала о Филе, – негромко сказала Элен. – Вы позаботитесь о них, Каролина? – Она ждала, ей просто было необходимо услышать ответ свекрови.
   – Конечно, дорогая, мы позаботимся о них, – мягко ответила Каролина. Она давно уже заметила, что с течением времени Элен становится все грустнее, ее депрессия все углублялась по мере того, как проходило больше времени со дня смерти Фила. – Настало время, – продолжала Каролина, – подумать о будущем и перестать жить прошлым. Тебе следует быть более терпимой с Брендой и Денни. И самое главное, тебе нужно подумать о себе!
   – Но это же просто эгоизм, – возразила Элен. Многие годы она сначала думала о Филе, потом о Бренде и Денни, и только потом о себе, если она вообще думала о себе.
   – Черт возьми! – Своим возгласом Каролина испугала Элен. – Если ты не будешь заботиться о себе, ты не сможешь заботиться о детях! Вспомни, ты ведь раньше была такой напористой. Фил рассказывал мне, что ты была одной из самых хорошеньких и привлекательных девушек в колледже. Он так тобой гордился! Он говорил, что ты можешь многого добиться!
   – Он и вправду так считал? – безучастно спросила Элен. Казалось, что она училась в колледже столетия назад. Она в тот период своей жизни – она не могла вспомнить себя в эти годы.
   – Да он всегда так говорил! – резко сказала Каролина.
   Элен попыталась улыбнуться, но это была улыбка какой-то другой женщины; девушки, о которой говорила Каролина, не существовало. Ту девушку Элен не только не помнила, она не могла даже узнать ее!
   Элен училась в университете Пенсильвании и получала неполную стипендию. Ее будущей специальностью была экономика страны, кроме того она серьезно занималась французским и получала по языку самые высокие баллы. Кроме того, она подрабатывала официанткой в приличной загородной гостинице. Она мечтала в будущем иметь такую же работу, как и ее тетка Салли, которая была заместителем шефа службы питания в компании, обслуживающей морские суда, занятые в круизных рейсах.
   Салли, младшая сестра ее матери, планировала и составляла меню, занималась поставками и закупками огромного количества продуктов. Она всегда возвращалась домой с подарками из экзотических портов Южной Америки, Европы, Карибского моря и Дальнего Востока. Салли всегда носила большие золотые серьги причудливой формы и нитки крупных цветных бус. Когда она смеялась, в этом как бы принимало участие все ее тело, она смеялась так, что слезы выступали у нее на глазах. Элен обожала свою тетку, хотя отец Элен всегда называл Салли чокнутой!
   Салли частично оплачивала обучение Элен, и именно она заставила племянницу поступить в колледж, хотя ее отец твердо сказал, что девушке образование совсем ни к чему!
   Салли убеждала Элен, что она сможет достичь всего, к чему стремится. И Элен твердо решила следовать советам тетки, она была уверена, что добьется всего – так было пока она не встретила Фила.
   Фил… Красавец Фил, Фил, который пользовался бешеным успехом. Фил, который всех к себе притягивал. Фил – всегда в центре внимания. Фил– победитель! Фил, о котором мечтали все девушки! И он сам влюбился в нее! Элен никак не могла поверить, что Самый Великий Человек из всех студентов студенческого городка, сам Фил Дурбан, обратил внимание на нее – скромную девицу, тихую, как мышка! На самом деле все было не так, эту версию Элен придумала, в последние годы их семейной жизни.
   В годы учебы никто из товарищей не считал Элен серой мышкой. Фил, несомненно, был самым популярным юношей среди студентов, но и Элен была самой обаятельной девушкой на младших курсах университета. Она была не просто хорошенькой. У нее были блестящие рыжеватые волосы, которые светились на солнце и эти экзотические, широко расставленные кошачьи глаза, которые словно притягивали к себе. Журнал «Мадемуазель» поместил ее фотографию в свитере и бермудах в ежегодном августовском выпуске, посвященном их колледжу. Потом Элен даже получила предложение от агентства моды с Медисон Авеню. Но у Элен не было ни малейшего желания становиться манекенщицей.
   Она была очень занята, у нее были большие планы, и, к тому же, огромное количество поклонников, которые назначали ей свидания, постоянно звонили ей по телефону. Ее абонентный ящик был набит любовными записочками. Писали ей и студенты их университета и просто знакомые парни. У нее в шкатулке хранилось множество всяких памятных пустяков: меню из ресторанов, ленточка с корсажа, танцевальные карточки, корешки билетов на футбол, соломка от коктейлей в ночных клубах и романтические стихи, которые посвящали ей романтические юноши.
   Как сказал Фил в тот вечер, когда он сделал ей предложение: «Когда я нашел тебя – я нашел Личность!» Он так гордился ею!
   Что же случилось в период между тем днем и вечером перед гибелью Фила? В ту ночь, когда он обвинил ее, что она не была настоящей женщиной? И Элен ничего не сказала в свое оправдание, не попыталась опровергнуть это обвинение!
   Что же случилось за десять лет их семейной жизни?
   Что сделало с ней замужество?
   Что с нею сделал Фил?
   Почему она перекроила всю свою жизнь и судьбу?
   Почему она из Личности превратилась в Ничтожество?
   Жара все никак не могла закончиться.
   В начале сентября Элен снизила цену за дом с тридцати восьми тысяч до тридцати четырех. Количество потенциальных покупателей, как ни странно, тоже снизилось. Или ей просто это показалось? Поток желающих осмотреть дом стал иссякать и наконец превратился в тонкий ручеек. Брокеры, которые вначале звонили постоянно, теперь практически прекратили звонки. Брокеры какое-то время предлагали дом для продажи, но потом переключились на другие, более перспективные дела.
   После Дня Труда, в самом начале сентября, позвонил брокер, похожий на Фреда Астора, и предложил двадцать восемь тысяч, и посоветовал Элен принять это предложение.
   – Это, видимо, последнее предложение до наступления весны, – заявил он. – Да, конечно, вам не повезло. Я надеялся, что у нас дела пойдут лучше, гораздо лучше; но осень плохое время для продажи домов. Зимой ими вообще никто не интересуется.
   Двадцать восемь тысяч. Это было невероятно мало. Но, вместе с тем, двадцать восемь тысяч – это двадцать восемь тысяч! Эти деньги пригодятся Бренде и Денни, если с ней… Неожиданно у нее промелькнула мысль о самоубийстве, жуткая мысль! Элен заставила себя не думать об этом.
   Брокеру она ответила, что подумает о его предложении.
   К середине сентября последние из полутора тысяч долларов были потрачены на новую одежду и обувь для детей. Каролина одолжила деньги Элен. Элен их приняла – у нее не было выбора. Она так завязла в своих собственных проблемах, что не задумывалась над тем, где же Каролина берет такие большие деньги?
   Элен снова зарегистрировалась во всех бюро по трудоустройству, в которых она побывала сразу после смерти Фила. Нигде ей ничего не предложили. Она заглянула в некоторые новые бюро и агентства. В пятом по счету бюро служащая, которая была ненамного старше Элен, пожалела ее.
   – Миссис Дурбан, разрешите, я скажу вам правду: вы никогда не найдете работу. У вас нет никакого опыта, вы никогда не работали в офисе. Самое большее – вы можете получить только какую-нибудь ничтожную работу с самой маленькой почасовой оплатой – один доллар в час. Все дело в том, что и наше, и другие агентства просто переполнены заявками от выпускников этого года. Они все нуждаются в работе и на все согласны, лишь бы ее получить. Они молоды, у них нет семьи, они приложат все усилия, чтобы лучше справиться с работой. Вы – вдова с двумя детьми. Вы будете в постоянном смятении. Работодатели не будут заинтересованы в вас, они прекрасно знают, что дети часто болеют, матери начинают нервничать, а в результате страдает работа. С детьми случаются разные неприятности, и мать должна лететь домой с работы в середине рабочего дня. Миссис Дурбан, мне бы хотелось помочь вам. Поверьте, это так! Но мне нечего вам предложить!
   Элен сглотнула слезы и кивнула – ей нечего было сказать, нечего предложить. Эти слова стали ее приговором самой себе. Ей нечего было предложить! Ни работодателю, ни обществу, даже ее собственным детям, никому и ничего.
   Поездом она отправилась в Нью-Рошель. Ее добил окончательно еще один провал в бесконечной цепи неудач. Безнадежность ее усилий сломила ее.
   Она забрала Денни у родителей Фила абсолютно автоматически, не включая ни мыслей, ни эмоций. Мальчик молча уселся в машину. Он постоянно был в таком настроении с тех пор, как убежал Ирвин. Удрученный, он упорно смотрел в окно и не разговаривал с Элен. Присутствие сына давило на нее, а его подавленный вид был ей постоянным укором. Но в чем?!
   Элен свернула в Догвуд Лейн. Школьный автобус уже был на месте, и Бренда спускалась по ступенькам. Элен притормозила и открыла дверцу. Бренда влезла в машину.
   – Привет, мам, – сказала она. – А ты разве уезжала из дома?
   – Ты прекрасно знаешь, что я ездила в город, – раздраженно начала Элен. – Я езжу в город, чтобы найти там работу!
   – Ну да, – кивнула Бренда обиженно. – Все равно, хорошо, что ты вернулась. Я не люблю, когда я прихожу из школы, а тебя нет дома.
   «Да, и здесь я не знаю, как правильно поступить», – подумала Элен, но она ничего не ответила дочери. Бренда, как и Денни, расстроенно замолчала. У дома номер 76 по Догвуд Лейн Элен повернула направо и поехала по короткой подъездной аллее. Она размышляла, что же ей делать с «фордом». Амортизаторы барахлили, тормоза вот-вот выйдут из строя. Где ей взять деньги на ремонт? И снова Элен подумала о своем уходе из жизни. Это было просто страшно! «А что если?»– задала она себе вопрос. Но прежде чем она смогла продолжить свои рассуждения, Бренда закричала: «Мама! Смотри!»
   Восклицание привело Элен в чувство, она вздрогнула от неожиданности. Элен не верила своим глазам!
   «Ирвин! Ирвин!» – закричал Денни, перелезая через сестру – так он торопился выскочить из машины. Ирвин бежал через газон из зарослей за домом.
   «Ирвин!» – завопила Бренда, открывая дверь машины до того, как Элен затормозила. Дети высыпали из машины и начали тискать Ирвина. Пес радостно махал хвостом, подпрыгивал и повизгивал.
   – Я тебя никогда не буду бить! Никогда! – воскликнула Бренда, обнимая и целуя его. – Никогда!
   – Ирвин! – позвала собаку Элен, наконец выбираясь из машины. Где же ты был? Где, милый?
   Ирвин рванулся к Элен, протащив за собой и детей. Когда Элен крепко обняла детей и собаку, из глаз у нее хлынули слезы.
   – Боже мой! – все повторяла Элен, теснее прижимая к себе детей. Как могла она думать о самоубийстве?! Как могла позволить этим страшным мыслям захватить ее?! С этого времени они втроем будут противостоять всему миру!
   – Черт возьми! Меня просто тошнит от жалости к самой себе! – говорила Элен Каролине на следующее утро. – Мне надоело, что мне отказывают в работе, заниматься которой я собиралась только по необходимости. Мне надоело грустить, чувствовать себя несчастной и плаксивой! И больше всего я сама надоела себе!
   – Вот и прекрасно! – заявила Каролина. Ее мягкий голос неожиданно набрал силу. – Давно пора!
   – Я собираюсь заботиться о моих детях – и о себе! Я думала о том, что вы сказали. Я всегда думала, что я могу все. Я просто не знаю, что со мной случилось! Я позволила себе расслабиться, стала просто размазней. Но с этим покончено! Вся беда в том, что я не могу найти работу. Хоть какую-нибудь! Я могу похвастаться лишь тем, что я хорошая хозяйка, но это никого не интересует, если ты ищешь работу! – сказала с улыбкой Элен, пытаясь спрятать безнадежность, звучавшую в ее голосе.
   – Да черт с ней, с этой работой, – заявила решительно Каролина. – Почему ты не хочешь заниматься тем, что у тебя получается лучше всего? Ты готовишь лучше всех! Все знают об этом!
   – Вы имеете в виду готовить для какого-нибудь миллионера? – спросила Элен неуверенно. Она не могла себе этого представить.
   – Я имею в виду, что тебе пора начинать свое дело, – нетерпеливо заметила Каролина. – Начни например…
   – Обслуживание званых обедов, свадеб!.. – подхватила Элен. – Мне это нравится! Я начну обслуживать обеды, ленчи, школьные праздники. Как же я назову мою фирму? Может быть «А Ля Карт»? Подходит, а? – Элен начала быстро говорить, поток нахлынувших слов прорвал дамбу ее долгого молчания. – О, Каролина, какая прекрасная идея! Вы просто гений! Что бы я делала без вас?
   – Бедствовала и голодала! – откровенно сказала Каролина, и обе женщины начали хохотать.
   Элен так смеялась впервые за долгое время. С марта… со времени смерти Фила. Это было так прекрасно – просто смеяться!

6

   – «А Ля Карт» от Элен! Какая прекрасная идея! И какая своевременная! – заявила Элис Виттер. Элис часто обедала у Элен, ей очень нравилось, как готовила Элен. Элен позвонила ей первой из всех знакомых. – Шеф Сэма будет у нас обедать через неделю. Я хочу произвести на него сильное впечатление, ошеломить его чем-нибудь выдающимся. Какой самый необыкновенный обед ты можешь приготовить?
   Необыкновенный в данном случае означало – французские блюда.
   – Для начала я могу приготовить паштет по-деревенски, – предложила Элен, взволнованная тем, что Элис безоговорочно поддержала ее. – Потом я приготовлю курицу в вине и салат из эндива и кресс-салата. Можно подать сыры сорта Бри. На десерт подадим пылающее мороженое.
   – Звучит превосходно! Давай остановимся на этом меню.
   – Все это будет стоить недешево, – неуверенно сказала Элен. Она не умела говорить о деньгах – у нее просто не было необходимости раньше говорить о деньгах.
   Она неловко чувствовала себя и не знала, как продолжить эту деликатную тему.
   – Об этом не беспокойся, – легко сказала Элис. – Сколько бы обед не стоил, он стоит того! Сэм занесет стоимость обеда на особый «хитрый» счет. И в конце концов, его босс сам же оплатит этот обед, и никогда не узнает об этом!
   Элен была шокирована мелочной расчетливостью и нечестностью Элис, в которой она так легко призналась. Фил никогда бы не позволил себе ничего подобного… Она уверена в этом. Уверена ли?
   – Еще одно, Элен… – сказала Элис.
   – Я слушаю тебя.
   – Ты не обидишься, если я попрошу тебя не появляться в столовой? Я сама подам на стол. Я хочу, чтобы босс Сэма подумал, что я приготовила все это сама!
   – Конечно, – согласилась Элен, удивленная, тем не менее, двумя маленькими хитростями, о которых она только что узнала. Да, похоже она не очень-то разбирается в жизни, и мир далеко не так совершенен, как ей всегда казалось.
   Но она так была рада своему первому заказу, что сразу же начала звонить Дессолтам. Только она повесила трубку, зазвонил телефон. На этот раз звонил Эл, который объяснил ей, что финансовое управление утвердило выплату подоходного налога.
   – Гейл и я будем праздновать обручение через две недели, – сказал он, когда Элен рассказала ему о своей идее. – Какой торт вы можете испечь?
   – Шоколадный, ванильный или кофейный, – перечислила Элен, поздравив Эла. – Апельсиновый, с карамелью, лимонный, торт с заварным кофейным кремом…
   – Хватит, хватит, – прервал ее Эл, смеясь. – Вы сами решите какой, – он замолчал на секунду. – Лишь бы он был вкусным и красивым.
   Смеясь, Элен приняла заказ, обещая прислать торт в квартиру Гейл на Мюррей Хилл. Когда она положила трубку, настроение у нее было прекрасное. Она была счастлива, что получила второй заказ. Ей было приятно, что Эл оценил ее затею и воспользовался ее услугами. А она и не знала раньше, что банковские служащие могут так заразительно смеяться!
 
   – Дар-рагая! Это самый вкусный шоколадный мусс, который я когда-либо пробовала. – Тамара была просто вне себя от восторга, после того, как она попробовала мусс, который Элен принесла в ее магазин. – Это просто великолепно. Это необыкновенный мусс! Он почти так же хорош, как тот, который я делаю сама!
   – Я с вами согласна, – сдержанно согласилась Элен. Она только хотела узнать, бывает ли необходимость в помощниках у Тамары – «графини Тамары», как она себя называла.
   – Дар-рагая! Вы просто посланец небес! – В конце недели графиня должна была обслужить четыре торжественных ужина, празднование дня рождения для шестидесяти человек и уход на пенсию, где будут присутствовать более двадцати персон. Все было обговорено заранее. Но нагрузка была огромная. – Семь литров борща, шестьдесят порций цыпленка по-киевски и кулебяка для двадцати четырех человек. Все должно быть готово к субботе. Вы справитесь?
   – Конечно, – уверенно пообещала Элен. Кажется, в одной из ее кулинарных книг был рецепт, цыпленка по-киевски. Она вспомнила, что однажды ей попадался этот рецепт и она даже хотела приготовить цыплят именно так. Она надеялась, что сможет найти рецепт кулебяки. Что же это такое – кулебяка? Элен никогда раньше не слышала такого названия. С борщем не будет никаких проблем, потому что Фил очень любил его, и Элен постоянно его готовила. На секунду Элен стало интересно, откуда, черт возьми, взялась ее уверенность?! «От безысходности, – решила она. – От безысходности».
   Только Кэрол Маттисон отреагировала иначе на сообщение Элен.
   – Готовить? За деньги? – Она заорала так, как будто Элен объявила ей, что она собирается чистить туалеты, чтобы выжить. – Фил рассказывал мне, что ты постоянно торчишь на кухне. Неудивительно, что он бегал за любой юбкой! Какому мужчине нужна не жена, а кухарка?
   Элен, не ожидавшая такой атаки, униженная и растерянная, не знала, что ответить, как защитить себя. Она просто повесила трубку, чувствуя себя побежденной.
   Но подлый выпад Кэрол был забыт через два дня, когда Элен приготовила телячье филе с соусом из Мадеры, дикий рис с салатом, баварский крем с апельсинами и печеньем для торжественного ужина для Эстер Симпсон, женщины, с которой Каролина Дурбан обычно играла в бридж. Элен вернулась домой после двенадцати с чеком на сто долларов в кошельке и сразу же разбудила Бренду и Денни.
   – Посмотрите, – взволнованно сказала она детям, доставая чек. – Ваша мама заработала сегодня сто долларов!
   – Сто долларов! – воскликнул Денни, с уважением глядя на чек. – Ничего себе!
   – Потрясающе! – вторила ему Бренда. – Когда я вырасту, я хочу быть похожей на тебя!
   Элен крепко обняла ее и подумала, что это самый приятный комплимент, который она когда-либо слышала в свой адрес.