Хатсон Шон. Возмездие

   Хэкет глубоко вздохнул и стряхнул с рук мел.
   Когда он поднял глаза, то увидел лицо Крэйвена, который пялился на него через окно.
   Мальчик улыбался.

Глава 54

   Гравий захрустел под колесами «метро», когда Сью остановила машину. Она выключила мотор и посмотрела на дом, возвышавшийся перед ней наподобие увитого плющом великана. Здание выглядит куда более солидно, чем обычные приемные покои врача, подумала Сью, выбираясь из машины. Окна в свинцовых переплетах и подвесные кашпо, украшавшие парадную дубовую дверь, придавали дому скорее вид загородной виллы, нежели заведения, где лечат людей. Интересно, во сколько оценивается это имение, расположенное на собственной земле площадью в пол-акра? От главной дороги на Хинкстон его отделяют только обширные газоны и безупречная живая изгородь. Частная практика определенно имеет свои преимущества... Она толкнула массивную дубовую дверь, и та легко отворилась. Сью ступила за порог и оказалась в прихожей. Слева от нее располагалась темная деревянная дверь, справа — белая, с надписью: «Приемная врача». Сью вошла.
   В приемной никого не было, кроме секретаря, которая тепло улыбнулась ей, что приятно удивило Сью, привыкшую к механическим маскам-улыбкам, которые неизменно надевают на свои лица женщины-медики.
   Они обменялись приветствиями; Сью назвала себя, и секретарь сообщила, что доктор Кёртис сможет принять ее через пару минут. С ее помощью она сперва заполнит формуляр, чтобы зарегистрировать ее как пациентку.
   Дверь за спиной секретаря отворилась, и на пороге появился Кёртис.
   Он улыбнулся Сью и наклоном головы пригласил войти.
   Вернувшись в кабинет, Кёртис сел за стол, и Сью устроилась напротив. Она сняла жакет и повесила его на спинку стула.
   Кёртис опять улыбнулся Сью, и снова она отметила силу и тепло, исходившие от этого человека. Она старалась смотреть на него не очень пристально, чтобы не выдать своего интереса к нему. Как и в ночь их знакомства, ее поразила моложавость его лица. Он ободряюще улыбался. В его сложенных на коленях руках с тонкими длинными пальцами чувствовалась сила, уверенность, тыльную сторону кистей покрывали темные негустые волосы. Она подумала, что в таких руках кроется нечто большее, чем просто сила целителя.
   Сью вдруг почувствовала какое-то странное головокружение, будто присутствие Кёртиса действовало на нее, как своеобразный наркотик. Возбуждающий половое влечение?..
   Она ощутила, как напряглись ее соски. В низу живота разлилось приятное тепло.
   Она попыталась обуздать свои чувства, испытывая замешательство и... И что? Стыд?
   — Вы не против чашечки кофе, пока мы будем беседовать? — спросил Кёртис.
   — А как же другие ваши пациенты?
   — На ближайший час у меня никто не записан. В этом одно из моих преимуществ перед Национальной системой здравоохранения. Я не принимаю по двадцать пациентов в час. — Он улыбнулся и позвонил секретарю.
   — Мне будут необходимы некоторые сведения о вас, если вы не против, — сообщил ей Кёртис. — Дата рождения, краткая история болезни. Такого вот рода подробности. — Он снова улыбнулся своей гипнотизирующей улыбкой. Сью ответила на все его вопросы. Секретарь принесла кофе и опять удалилась в приемную. Сью потягивала кофе из тонкой фарфоровой чашечки, наблюдая за тем, как Кёртис что-то пишет на розовом листке бумаги.
   — Насколько я помню, у вас были проблемы со сном, — наконец произнес он. — Вас это по-прежнему мучает?
   Она кивнула.
   — Даже если мне удается заснуть на несколько часов, меня будят кошмары, — сказала она.
   — Что за кошмары?
   — Всякие дурацкие вещи, которые при дневном свете не имеют никакого смысла, — проговорила Сью и отхлебнула кофе, явно не желая вдаваться в подробности.
   — У вас есть какие-нибудь предположения о причинах нарушения вашего сна, миссис Хэкет?
   Сью поставила чашку на стол и отвела глаза в сторону.
   — Возможно, семейные проблемы? — подсказал доктор.
   Она тяжело вздохнула, как бы собираясь с духом, чтобы выложить ему правду.
   — Хорошо. Когда мы с вами впервые встретились, то на ваш вопрос о семье и о детях я ответила «нет». Так вот, все это у меня было. У нас было... У меня подрастала дочь Лиза... — Слова находились с трудом, словно говорила она не на родном языке. — Мы жили в Лондоне. В хорошем доме. Респектабельном. — Она горько улыбнулась. — Нашу дочь убили.
   Все выложила. Оказалось — это просто.
   — Спустя пару недель мой отец умер от рака, до этого он болел несколько месяцев. Два этих события оказались слишком большим ударом для меня, особенно то, что случилось с Лизой... — Она поняла, что не сможет продолжать.
   — Мне очень жаль, — пробормотал Кёртис.
   — В то время как мою дочь убивали, мой муж находился у любовницы... — Она невесело улыбнулась. — Звучит как история о несчастной жизни, не так ли? Возможно, мне следовало бы поплакаться какой-нибудь сердобольной тетушке, а не вам.
   — Врача в пациентах должно волновать все: как их психический настрой, так и физическое состояние.
   — И все это обрушилось на меня сразу. Вот почему я уехала из Лондона. Если бы я осталась, то сошла бы с ума.
   — Это понятно.
   Сью улыбнулась ему, чувствуя, как легко ей теперь говорить. Тайные мысли, которые она держала в себе, вырвались наружу всесокрушающим потоком. Она ощущала, как ее обволакивает усталость, словно совершенные ею признания отняли у нее последние силы. Она чувствовала себя как преступник, осознающий свою вину и радующийся возможности исповедаться.
   Не так ли чувствовал себя Джон, когда сознавался в измене?
   Но она освобождалась не от вины, а от накопившихся страданий.
   Сью почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы, и потянулась к карману за носовым платком. Два-три глубоких вздоха, и она взяла себя в руки.
   Кёртис молча смотрел на нее, не отрывая взгляда от ее лица. Он сидел на стуле прямо, потом наклонился и спросил:
   — А вы не думали еще об одном ребенке?
   — Я не могу, — ответила она. — Я имею в виду, что хотела бы, но после рождения Лизы возникли осложнения. Воспаление фаллопиевых труб. Я не могу иметь детей.
   На этот раз, когда она взглянула на врача, то уже не делала попыток вытереть глаза.
   — Вы даже не знаете, как я хотела бы иметь ребенка, — продолжала Сью. — Лизу никто не заменит, вы понимаете это. Но боюсь, ее смерть стала для меня еще большим ударом из-за невозможности больше иметь ребенка. Эта безысходность, вы понимаете?
   — А ваш муж думает так же? Он бы хотел иметь малыша?
   Она устало улыбнулась.
   — Джон всегда хотел еще одну дочку. Мы часто подсмеивались над этим. Знаете, как мужчины мечтают о сыновьях — продолжателях их фамилии? Но не Джон. Он хотел еще одну девочку. — Она жалобно шмыгнула носом.
   Кёртис уже выписывал рецепт.
   — Снотворное, — объявил он, вручая ей листок бумаги. — Только на неделю. К ним быстро привыкаешь. Я мог бы прописать вам еще и транквилизаторы, но они только помогают вам жить с проблемой, но никак не устраняют ее причины.
   — Тогда смогу ли я вообще когда-нибудь возвратиться к нормальному состоянию? — спросила Сью. — Я знаю, в чем моя проблема: я хочу ребенка, но не могу его иметь. Эта проблема неразрешима.
   — Как сильно вы этого хотите?
   — Я бы все отдала, все, — ответила она не задумываясь.
   Кёртис доброжелательно улыбнулся:
   — Обещайте прийти ко мне через несколько дней, даже если вам станет лучше. Просто поговорить.
   Она кивнула:
   — Вы мне очень помогли, доктор. Мы поговорили, и мне стало легче.
   — Так вы придете?
   — Да.
   Она поднялась и надела жакет. Кёртис проводил ее до дверей. Пожал ей руку. И она ощутила тепло и силу его рукопожатия. Он улыбнулся на прощанье, и она ушла.
   Закрыв дверь и вернувшись к себе в кабинет, Кёртис сбросил с лица улыбку, словно ненужную маску. Он отправился к двери, расположенной слева от его стола. Она уже открывалась.
   — Ты слышал? — спросил Кёртис того, кто входил в кабинет. — Она сказала, что отдаст все, что угодно, за другого ребенка. Все!
   — Ты ей сказал? — поинтересовался собеседник.
   Кёртис покачал головой:
   — С ней нужно обращаться осторожно, но, думаю, она в подходящем эмоциональном состоянии. Она выглядит необыкновенно восприимчивой.
   — Когда ты думаешь поговорить с ней снова?
   Кёртис прислушался: машина Сью отъезжала.
   — Скоро, — пробормотал он. — Очень скоро.

Глава 55

   Хэкет с трудом перевел дыхание. Он и не предполагал, что до такой степени не в форме. Сердце выскакивало из груди, когда он метался взад и вперед по полю, следя за игрой в регби. Когда-то в школе он играл и в футбол, и в регби, но это было больше десяти лет назад. Сейчас ему двадцать девять, но у него такое ощущение, будто в груди легкие восьмидесятилетнего старика.
   Облепленные грязью мальчишки носились по полю со стремительностью, свойственной их возрасту. Среди них были и те, кто в классе сплошь и рядом служили мишенями для насмешек и оскорблений, — изо всех сил они пытались равняться на своих более ловких и атлетически сложенных товарищей. Они шлепали по грязному полю, пыхтя и отдуваясь.
   Хэкет смотрел, как мальчик по имени Ли Вернон поймал мяч и побежал с ним вперед. Не успел он преодолеть и двадцати ярдов, как наперерез ему кинулся Филип Крэйвен.
   Вернон попытался уклониться от нападавшего, но Крэйвен схватил его за талию и с видимым наслаждением ударил парня плечом в солнечное сплетение. Оба свалились в грязь, но быстро вскочивший на ноги Крэйвен, улыбаясь, смотрел сверху вниз на Вернона, у которого от удара перехватило дыхание. Он лежал в грязи и хрипел, пытаясь втянуть в легкие воздух, который вышибло из них сокрушительное столкновение с Крэйвеном.
   Хэкет подбежал к мальчику и помог ему встать, наклонил его и стал похлопывать по спине, чтобы побыстрее наполнить легкие воздухом. Мальчик кашлял и отдувался с широко открытым ртом, пока не восстановил наконец дыхание, но боль все еще мучительно кривила его лицо. Хэкет спросил, все ли с ним в порядке, тот кивнул и потащился на свою позицию.
   Матч возобновился, и теперь Крэйвен получил право вести мяч. Крепко прижав его к себе, он пробился сквозь двух вялых нападающих, не обращая внимания на партнера рядом, готового поддержать атаку.
   Навстречу метнулись два противника. Крэйвен выбросил руку и схватил одного из них за горло. Второму повезло еще меньше.
   Кулак Крэйвена врезался ему в нос с такой силой, что из обеих ноздрей хлынула кровь, заливая футболку мальчика. Тот застонал и шлепнулся в грязь, а Крэйвен уже мчался к воротам.
   Хэкет засвистел, чтобы прервать игру, и поспешил к пострадавшему. Травма выглядела серьезной, мальчик с трудом сдерживал слезы. Вполне возможно, что нос был сломан, — слишком уж много шло крови.
   — Задери голову, — велел Хэкет.
   Вокруг собрались игроки. Ручейки крови сбегали по лицу пострадавшего и капали на землю у его ног. При виде крови мальчику стало плохо, он сильно побледнел. Хэкет уже думал, что паренек вот-вот потеряет сознание, но тот справился с собой.
   Подоспел ухмыляющийся Крэйвен.
   — Касание возможно только открытой ладонью, не кулаком, Крэйвен! — рявкнул учитель. — Ты опять это сделал, и у тебя будут неприятности.
   — Я не виноват, что у него такой слабый нос, — с вызовом бросил юнец.
   — Паркер, ты в порядке? — спросил Хэкет раненого. Он вынул из кармана своего тренировочного костюма носовой платок и приложил его к носу мальчика. — Возвращайся в школу и найди медсестру. Ты пойдешь с ним. — Учитель указал на другого подростка, который, похоже, был счастлив эскортировать товарища с поля. Таким образом и он сам выберется из этой мясорубки.
   Хэкет наблюдал, как они ушли с поля, потом возобновил игру. Мяч высоко взметнулся в воздух, и именно Крэйвен поймал его и сломя голову помчался на защитников. Двоих он проскочил, но третий, крепкий парень по имени Бейкер, присел, уклонившись таким образом от вытянутой уже для удара руки Крэйвена, и схватил того за ноги. Хэкет не смог удержать улыбки, когда Крэйвен рухнул на землю, выпустив мяч из рук.
   — Хорошая атака, Бейкер! — крикнул учитель.
   Крэйвен, пытаясь вырваться из захвата противника, который по-прежнему удерживал его за ноги, стремился отыграться и лягнуть победителя в грудь. Бейкер со злости саданул его в бок, прежде чем подоспел учитель.
   Крэйвен вырвался наконец и накинулся на Бейкера, схватив того за горло.
   — Прекрати! — гаркнул Хэкет, пробираясь к ним сквозь толпу собравшихся вокруг детей.
   Крэйвен вцепился зубами в верхушку левого уха Бейкера и, к ужасу Хэкета, сомкнул челюсти.
   Бейкер завизжал, чувствуя, что ему откусили добрую половину уха.
   Кровь побежала по подбородку Крэйвена.
   — Крэйвен! — завопил Хэкет и бросился к мальчику.
   Бейкер, не переставая кричать, поднял глаза и увидел кусок собственного уха в зубах у Крэйвена.
   Через секунду тот проглотил его.
   — Господи Иисусе! — пробормотал Хэкет, добравшийся наконец до сцепившихся игроков/
   Он рванул на себя Крэйвена и увидел кровь на его лице и частички кожи на зубах. И улыбку на его растянутых губах.
   Бейкер свернулся клубком, обеими руками прижимая к голове ухо, вернее, то, что от него осталось. По его лицу, сочась между пальцами, струилась кровь. Он кричал от боли.
   — Беги за помощью! — гаркнул Хэкет на ближайшего к нему подростка, не выпуская Крэйвена из рук.
   Мальчик бросился к школе.
   Кто-то посмотрел на кровавое месиво на месте уха Бейкера, и его стошнило.
   Оторванным оказался не один кончик, а большая часть уха. То, что осталось, висело на тоненьких ниточках кожи и мышц.
   Хэкет поволок за собой Крэйвена. За спинами их, не переставая, вопил Бейкер.

Глава 56

   — Вам не кажется, что вы несколько все преувеличиваете, мистер Хэкет? — сказал Дональд Брукс, явно озабоченный тем, что учительские бутсы оставляют на ковре грязь.
   — Преувеличиваю? — Хэкет в изумлении открыл рот. — Парень — совершеннейший псих, — прошипел он, чувствуя, что выходит из себя. — Я видел все своими глазами. Если вы мне не верите, сходите и взгляните на Бейкера, который лежит сейчас в медкабинете в ожидании «скорой помощи».
   Брукс поднял руку, как бы призывая молодого коллегу замолчать:
   — Я не сказал, что усомнился в ваших словах. Но это был несчастный случай.
   — Крэйвен откусил ухо Бейкеру. Господи, он проглотил его. И вы пытаетесь меня убедить, что это нормально? — Хэкет не говорил, рычал. — Что же он сотворит в следующий раз? Начнет отрывать головы товарищам?
   — Теперь-то уж вы точно преувеличиваете, — раздраженно заметил Брукс. — Каких действий вы ожидаете от меня по отношению к этому мальчику? Хотите, чтобы я вызвал полицию? Упрятал его за решетку? Я уже вызвал его мать. Она приедет и заберет его. Я решил отпустить его на пару дней домой, пока все не утихнет.
   Хэкет устало покачал головой и провел рукой по волосам.
   Брукс прижался к радиатору, словно опасался, что присутствие Хэкета в комнате каким-то образом лишает его драгоценного тепла.
   — Что-нибудь подобное уже случалось прежде с Крэйвеном? — спросил Хэкет.
   — Нет, — ответил Брукс. — Мальчик отличается трудолюбием и высоким уровнем интеллекта.
   На Хэкета данная информация не произвела должного впечатления. Он прошагал к двери директорского кабинета и выглянул в приемную. Крэйвен сидел на стуле, разглядывая свою картину. И беззаботно при этом улыбался.
   Учитель бросил взгляд на мальчика и прикрыл дверь в кабинет.
   — Он, похоже, лидер в классе, — сказал Хэкет.
   — Так и бывает с умными детьми. Не мне вам об этом говорить, мистер Хэкет.
   — А что вы скажете о мальчике по имени Тревор Харви? Этим утром Крэйвен задирал его. Существует ли между ними антагонизм, о котором мне следовало бы знать?
   — Харви слегка замедлен в развитии, мягко выражаясь. Опять-таки вы и сами знаете, что подобные дети всегда являются объектом насмешек. И вы не можете винить Крэйвена в третировании Харви. Похоже, вы невзлюбили этого мальчика, мистер Хэкет, и ваши чувства отражаются на вашем к нему отношении.
   — При чем здесь отношения? Я не говорю о чертах его характера, Господи ты Боже мой, я рассказываю вам о том, что видел сегодня собственными глазами. И мне это не нравится.
   Мужчины на мгновение скрестили взгляды, и в этот напряженный момент послышался стук в дверь. Секретарь Брукса просунула голову в кабинет и довольно театрально кашлянула.
   — Миссис Крэйвен здесь, — объявила она.
   Брукс улыбнулся и дал указание секретарю пригласить женщину к нему в кабинет.
   На ней был просторный спортивный костюм и кроссовки. Из-под левого рукава выглядывала перевязанная рука. Ее иссиня-черные длинные волосы были стянуты в пучок. Она вошла в комнату, улыбаясь Бруксу и Хэкету. Директор приветствовал родительницу и представил младшего коллегу. На предложение присесть она ответила отказом.
   — С Филипом все в порядке? — спросила она.
   — Произошел несчастный случай, миссис Крэйвен, — сказал Брукс, — в котором участвовал ваш сын. Драка.
   — Он ранен? — заволновалась мамаша. — Я видела его там, в приемной.
   — Он не ранен, — вмешался Хэкет. — Ранен другой мальчик.
   Брукс неодобрительно взглянул на Хэкета.
   — Вышла небольшая неприятность, мистер Хэкет прав, — сказал директор. — Мы полагаем, будет лучше, если несколько дней Филип пробудет дома.
   — А что произошло? — поинтересовалась Илейн Крэйвен.
   Хэкет рассказал.
   С минуту она смотрела на него, затем обратилась к Бруксу с вежливой улыбкой:
   — Я подержу Филипа дома, если вы считаете, что это лучший выход. Надеюсь, другой мальчик скоро поправится. — Потом она повернулась к Хэкету: — Вижу, что вы обвиняете только моего сына во всем, что произошло.
   — Я видел, как он это сделал, миссис Крэйвен.
   — Его могли спровоцировать, — заняла она оборонительную позицию.
   — Спровоцировать на то, чтобы откусить ухо товарищу? — Хэкет покачал головой.
   Она поддернула рукава и пожала плечами, всем своим видом выражая несогласие. Хэкету бросилась в глаза многослойная повязка, покрывавшая ее левую руку от кисти до локтя.
   — Думаю, мне сейчас лучше уйти, — заявила Илейн. — Я забираю Филипа.
   Она развернулась и направилась к двери в сопровождении директора, который взмахом руки велел Хэкету остаться.
   Сидя в кабинете, он слышал приглушенные голоса, доносившиеся из приемной, звук закрывающейся двери и шаги Брукса, направлявшегося к своему кабинету. Появившись на пороге, директор тут же устремился к радиатору и прижался к нему.
   — Удовлетворены, мистер Хэкет? По-моему, у вас еще есть занятия? — Он взглянул на часы. — Надеюсь, вы больше ничего не собираетесь обсуждать со мной?
   — По правде говоря, собираюсь, — сказал учитель. — Я бы хотел знать, почему вы не сказали мне правду о предыдущем жильце моего дома?
   Брукс с отсутствующим видом жался к радиатору.
   — Об учителе, который застрелил жену и ребенка, а потом покончил с собой, — уточнил Хэкет.
   — Я бы не хотел говорить об этом, — сказал Брукс, зябко потирая руки.
   — Я имел право знать все до того, как мы с женой въехали в дом. Почему он это сделал?
   Брукс передернул плечами.
   — Вы задаете мне вопросы, на которые я ответить не могу, мистер Хэкет. Кто я такой, чтобы читать в душе человека? Я понятия не имел, что он способен на такое. Видимо, он оказался неуравновешенным типом. Внешних признаков подобного не наблюдалось. Я учитель, а не психиатр.
   Хэкет секунду молчал, не отрывая взгляда от директора.
   — Вы должны были мне сказать, — произнес он наконец.
   — А это повлияло бы на ваше решение относительно работы? Зная факты, вы бы не согласились жить в этом доме?
   Хэкет пожал плечами.
   — Не знаю. Уже несколько поздно говорить об этом, не так ли? Главное же заключается в том, что вы должны были поставить меня в известность.
   Брукс снова взглянул на часы.
   — Вас ждет класс, мистер Хэкет, — напомнил директор, поглаживая ладонями радиатор.
   Хэкет немного помедлил, потом повернулся к двери.
   Выходя из приемной директора, Хэкет замедлил шаг у выставки картин и взглянул на знакомый рисунок.
   На сову с глазным яблоком в когтях.
   На произведение Филипа Крэйвена.
   «Видимо, более уместным было бы, если бы сова держала в когтях не глаз, а ухо», — горько подумал Хэкет.
   Звонок надрывался вовсю, свидетельствуя о начале следующего урока.
   Хэкет поглядел на часы.
   Час тридцать.
   Как долго тянется день...

Глава 57

   Когда он открыл входную дверь, его встретил запах жаркого. Хэкет потянул носом воздух, рот его наполнился слюной. Бросив в прихожей портфель и спортивную сумку, он направился в кухню.
   Сью, стоя у плиты, помешивала что-то в большой кастрюле.
   — Ну как? — приветливо спросила она.
   И Хэкета приятно удивила легкость ее тона. Розовая футболка, облегающие джинсы — одежда выгодно подчеркивала ее формы, откровенно обрисовывая их.
   Сью повернулась к Хэкету и улыбнулась.
   Ему показалось даже, что он ошибся: попал не в тот дом.
   И время повернуло вспять.
   Она помыла голову, волосы ее, казалось, светились в лучах солнца. Глаза были чуть-чуть подкрашены, и каким-то чудесным образом с лица исчезли морщинки. Она выглядела даже на двадцать, а не на двадцать пять. И когда она улыбнулась ему, у него перехватило дыхание.
   Ему показалось, будто он вновь обрел что-то давным-давно утерянное.
   Он шагнул к ней, поцеловал и удивился тому, что она тут же оставила свою кастрюлю, обхватила его голову обеими ладонями и притянула к себе. Их губы сомкнулись, и он ощутил, как ее язык приоткрыл его зубы, проникая все дальше. Он страстно откликнулся на ее зов, его рука скользнула вниз по ее спине и сжала упругую ягодицу. На секунду оторвавшись от него, чтобы перевести дыхание, она прижалась бедром к его паху и улыбнулась, когда почувствовала, как твердеет его пенис.
   — Подгорит жаркое, — пропела она, касаясь указательным пальцем его губ.
   Хэкет попятился и сел, слегка сбитый с толку.
   Что за внезапная перемена?
   Он смотрел на нее и улыбался.
   — Я спросила, как прошел день? — подала голос Сью.
   Он рассказал ей, решив не вдаваться в подробности, о выходках Крэйвена на поле для регби. Она внимательно слушала его, накрывая на стол. Во время ужина он поглядывал на нее и замечал на себе ее взгляд. Смущение Хэкета по поводу разительной перемены в поведении Сью переросло в радость и облегчение.
   Неужто поворотный момент?..
   — А чем ты занималась? Как прошел день у тебя?
   — Я закончила уборку. Спальни выглядят прилично. Я убрала твою одежду. Осталось только кое-что снести на чердак.
   — А визит к врачу? Что он сказал?
   — Все хорошо, — ответила она и встала, чтобы убрать пустые тарелки в раковину.
   — Он прописал тебе какие-нибудь таблетки?
   — Да, снотворное. Но не беспокойся, я не стану наркоманкой. — Она улыбнулась.
   Хэкет нагнулся к ней и притянул к себе. Она не сопротивлялась и даже позволила усадить себя на колени. Она обвила руками его шею, почувствовав его крепкое объятие. Он порывался что-то сказать ей — о перемене, о том, как нравится ему эта перемена в ней. Но слова словно застряли в горле. Он боялся: а вдруг слова спугнут ее, и она снова станет такой, какой была последнее время. Он был и счастлив, и напуган одновременно ее новым обликом.
   Истинным лицом или маской?
   Она поцеловала его, и он не мог усомниться в искренности этого поцелуя.
   Его простили?
   Он не очень в это верил, но не хотел спрашивать, а просто наслаждался моментом, упиваясь переполнявшими его ощущениями.
   Он так ее хотел!
   Когда ее рука скользнула ему в пах, он понял, что она хочет того же.
   Она поглаживала сквозь брюки внутреннюю поверхность его бедер, сжимала пальцами пенис сильнее и сильнее сквозь брюки. Она взяла его руку и положила себе на грудь, давая почувствовать собственное возбуждение. Он нежно мял ее грудь, ощущая набрякший сосок. Она слегка застонала, и губы их слились в глубоком жадном поцелуе. Сью соскользнула с его колен, уселась перед ним на полу и расстегнула «молнию» его брюк, выпустив на волю пенис. Наклонив голову, она сомкнула губы вокруг его выпуклой головки, позволив большей части члена скрыться у нее во рту.
   У Хэкета перехватило дыхание, когда ее язык обернулся вокруг головки, а ее рука стала нежно мять его яички. Он расстегнул пуговицу на талии и стянул брюки, стараясь не тревожить ее, а она продолжала ласкать его, пока он через голову стягивал ее футболку.
   Она стояла перед ним на коленях, слегка откинувшись назад, позволяя ему дотянуться до ее грудей, мять их и пощипывать пальцами твердые соски.
   Она встала, расстегнула джинсы, выскользнула из них и осталась обнаженной.
   Хэкет тоже встал, освободившись от одежды, позволив Сью расстегивать его рубашку.
   Обнаженные, они обнялись, ее рука твердо сжимала его пенис, подталкивая в свою увлажнившуюся щель, побуждая войти в нее.
   Она отступила назад и прижалась лопатками к стене, приподнявшись на цыпочках, чтобы ему было удобнее.
   Хэкет слегка протолкнул член во влагалище, чуть задержал его там, потом вынул и потер головкой о затвердевший клитор. Сью ахнула, и мужчина, зарычав, вошел внутрь.