Хауптманн Габи. Ищу импотента для совместной жизни

   Он смотрит на нее:
   – А ты хорошо подумала, прежде чем принять такое решение?
   – Сначала – нет. Это было вроде стихийного протеста, а может, реакцией на моего тогдашнего бойфренда. Но за прошедшее время я лишь укрепилась в своем решении и теперь осознаю: сейчас для меня это единственный выход!
   Тесно прижавшись друг к другу, они идут по берегу озера. Чуть в стороне от них на небольшом возвышении стоит вы крашенная в красный цвет скамья. Перед ней лужайка.
   – Не пойти ли нам туда? – предлагает Кармен.
   Давид кивает, подзывает Каина, они взбираются на пригорок. Осеннее солнце светит сквозь легкую дымку. Оно не может прогреть уже совсем остывший и отсыревший воздух, но в его лучах день становится чуточку веселее. По крайней мере, с неба не капает – и Кармен это радует.
   Они садятся. Каин продолжает резвиться вокруг, бегая по пригорку то вниз – к воде, то назад – к скамейке.
   – Но ты всерьез обдумала последствия такого шага? – Давид поднимает лицо к солнцу, слегка щурит глаза, пытаясь поймать его лучи.
   Кармен придвигается к нему.
   – Да, – уверенно произносит она, – я хочу, чтобы было так!
   – А если ты вдруг снова воспылаешь страстью?
   – Одно с другим не связано. Страсть не является определяющим фактором в отношениях мужчины и женщины!
   Давид некоторое время с любопытством разглядывает ее, потом резюмирует:
   – Это значит, ты отделяешь страсть от других чувств. То есть стремишься обрести душевное спокойствие рядом с человеком, который – ты хочешь наверняка знать это – не станет домогаться тебя физически. С другой стороны, как я понимаю, не получив от него сексуального удовлетворения, ты попытаешься найти его где-то еще. Так не пойдет, Кармен. Такая схема не будет работать. По крайней мере, со мной!
   Нечто подобное она уже слышала от Штефана. Но со Штефаном она вообще не могла допустить каких-либо нежностей, даже малых проявлений чувственности. С Давидом же эта нежность и чувственность кажутся естественными.
   – Знаешь, Давид, наверное, в этих вопросах я совершенно не имею опыта. В идеале я просто жажду отношений, при которых я не буду просто объектом вожделения. И такие отношения я могу представить себе только с мужчиной-импотентом. Но кто сказал, что импотент не может быть чувственным и нежным? Можно ведь нежно будить друг друга по утрам и баловать друг друга. Разве импотент не способен на это? – Она чуть дрожит. – Или действительно не может?
   – Ой, не знаю, – вздыхает Давид, – об этом я сейчас задумался, пожалуй, впервые! – И после короткой паузы: – О, смотри, косуля! – Он показывает на противоположный берег озера.
   Действительно, молоденькая косуля выходит из леса, осторожно подходит к кромке воды, начинает пить.
   – Может, Каин не заметит ее, – шепчет Кармен.
   – Я не смогу сейчас его подозвать, – тихо отвечает Давид.
   – Там, смотри! – Кармен хватает его за джинсы.
   Следом за первым из леса показался второй, потом третий олень, а за ними – два маленьких олененка.
   – Где же Каин? – с тревогой спрашивает Кармен.
   – Тсс! – Давид прижимает палец к губам.
   Картина идиллическая. Олени стоят возле воды, два из них внимательно оглядываются вокруг. Остальные с жадностью пьют. Вода в озере поблескивает серебром, лес на противоположном берегу кажется темным. Но трава на поляне еще яркая, она контрастирует с цветом шерсти животных, поэтому они хорошо заметны.
   Боясь нарушить эту картину, Кармен почти не дышит. Давид осторожно обнимает девушку и прижимает к себе. Но Кармен вдруг вскакивает с места и, прежде чем Давид что-либо успевает сообразить, с криком скатывается вниз, к воде, громко хлопая в ладоши. Звук выстрела разрывает воздух. Олени мгновенно скрываются за деревьями. Давид подбегает к Кармен:
   – Он попал в них?
   – Кажется, нет! По крайней мере, надеюсь на это…
   Она показывает на охотничий схрон, который оборудован несколько правее того места, где выходили к водопою олени, на опушке леса. Оттуда, конечно, хорошо просматривается берег озера, где стояли косули, а также скамейка, на которой сидели Кармен и Давид.
   Из-за веток показался ствол ружья.
   Кто мишень на этот раз: Давид или Кармен?
   – Пригнись! – Давид наклоняет голову девушки.
   Звучит второй выстрел. Но он предназначен не им, а Каину, который так и застыл возле скамьи, где они только что сидели.
   – Возьмите вашего дрянного пса на поводок, иначе я пристрелю его! Здесь охотничьи угодья! – слышится голос.
   – Если вы застрелите собаку, я отверну вам голову! – кричит Кармен в ответ.
   Она распрямляется, идет на голос, туда, к скамейке.
   – Стрелять в беззащитных оленей! Что вы себе вообразили, как вас там? – Тут она замечает, что охотник устроился на дереве.
   «Чтоб ты навернулся сверху!» – добавляет она мысленно.
   – Немедленно покиньте мои охотничьи угодья! – орет тот с дерева.
   Ствол ружья все еще направлен в их сторону. Кармен буквально кипит от злости. Давид догоняет ее. Каина он держит за ошейник. Вместе они идут в ту сторону, где засел охотник.
   – Я предупреждаю вас, оставайтесь там, где стоите!
   – А что, вы станете в нас стрелять? Как в тех маленьких оленят у водопоя?! – кричит Давид. – Вы знаете, что выстрел в нашу сторону можно расценивать как покушение на убийство!
   – Ваша собака бегает без поводка. И у меня есть лицензия…
   Между тем Кармен и Давид уже стоят прямо под елью, где оборудован схрон. Но охотник так и не рискует показаться им на глаза. Только оружейный ствол сопровождает каждое их движение.
   – Уходите прочь!
   Давид решает забраться на дерево.
   Кармен удерживает его за рукав куртки, она поняла, что тот задумал.
   – Не надо. Это опасно. Кто знает, что еще взбредет в голову этому типу, – шепчет она.
   Схрон устроен очень высоко. Наверх ведет деревянная лестница, прибитая прямо к дереву. Многие ступени от ветра и дождей треснули.
   – Эй вы, внизу, убирайтесь, предупреждаю вас! – слышится снова голос сверху.
   Давид перекладывает ошейник в руку Кармен, осторожно отодвигает ее и Каина с линии огня за соседние деревья и вдет к лестнице. Он слегка раскачивает ее, потом делает усилие и отрывает довольно большую ее часть. Еще мгновение – и эта часть лестницы повисает на сучке соседней ели. Потом он весело кричит тому, кто засел наверху:
   – Желаем приятного воскресного вечера! Может, мимо пойдет еще кто-нибудь, кого вы захотите пристрелить. Только советую лучше попросить его о помощи – ночи в ноябре довольно холодные. Пока!..
   Сначала сверху не раздается ни звука. Давид ведет Каина за ошейник, прикрывая со спины идущую впереди Кармен. Они направляются к машине. И тут до них доносится голос:
   – Вы не можете так поступить! Я подам на вас в суд! Я член местного совета и так этого не оставлю! Немедленно вернитесь! – Когда Кармен и Давид уже садятся в машину, то слышат крик о помощи: – Пожалуйста, вернитесь назад!..
   – Как, однако, поменялся его тон, – ухмыляется Давид и качает головой.
   Кармен, смеясь, прижимает голову к его груди:
   – Ты был восхитителен!
   – Зато ты оказалась более быстрой!
   – Я заметила, как из-за веток показался ствол, и это было все, что я помню!
   – Я думаю, ты спасла жизнь одному из этих оленей!
   – Прекрасно, значит, сегодня у меня в активе хороший поступок!
   – А что бы такого сделать мне?
   – Пойдем со мной к моим родителям!
   – О нет, это не могу! Нет ли какого-нибудь другого варианта?
   – Тогда поедем встречать Лауру в аэропорт!
   – О'кей, если она твоя лучшая подруга, к тому же, наверное, недурна собой… Едем!
   Она бросается ему на шею:
   – Спасибо, Давид, я всегда верила в тебя!
   Он нежно, но крепко прижимает ее к себе и шепчет в самое ухо:
   – И не забудь напомнить мне, чтобы я позвонил сегодня вечером в Службу спасения. Может, они согласятся снять этого стрелка с дерева, прежде чем он превратится в мумию!
   – Только не надо звонить слишком рано. Пусть он немного подергается там, наверху!
   – Ну, дорогая, ты недооцениваешь меня! – И он легонько кусает Кармен за мочку уха.
 
   На часах 17:15. Кармен и Давид уже в аэропорту. Кармен нравится здешняя атмосфера – суета, прощания и радостные приветствия. Кармен и Давид так увлеклись разглядыванием пассажиров, возвращающихся из дальних путешествий, что едва не пропустили момент, когда объявили прибытие рейса из Рио.
   – Да вот же она! – восклицает Кармен, когда Лаура уже выходит в зал прилета. – Лаура!
   Кармен дергает Давида за рукав куртки и бежит навстречу подруге. Давид едва поспевает за ней.
   – Откуда ты появилась? Я и не заметила тебя!
   – Да оттуда… – Подруга кивает головой через плечо, – Знаешь ли, мало удовольствия стоять там, у выхода с таможни. Но позволь-ка сначала на тебя взглянуть, моя сладкая. Ты выглядишь роскошно. Что, влюбилась?
   Подруги обнимаются и сердечно целуются. Давид как неприкаянный стоит подле. Лаура оценивающе поглядывает на него через плечо Кармен. Наконец они заканчивают обмен любезностями, и Кармен, взяв Давида под руку, знакомит его с подругой:
   – Это Давид Франк, а это, Давид, та самая Лаура Рапп.
   Давид протягивает Лауре руку, глаза у той блестят:
   – Что, совершенно новая любовь? Здорово, я очень рада за вас! В Бразилии, знаете ли, мужчины все больше мелкие и черноволосые, к тому же очень много гомосексуалистов. Так что лучше наших мужиков, наверное, нигде нет!
   Кармен бросает на Давида короткий взгляд, но на него, кажется, замечания Лауры не оказывают никакого воздействия.
   – И Кармен тоже, к счастью, так думает, – серьезно заявляет он. – А то кто знает, смог ли бы я когда-нибудь с ней познакомиться?..
   – О, достойный ответ. Кажется, намерения у твоего молодого человека весьма определенные! Но к делу! Мы выпьем прямо сейчас что-нибудь за приезд или чуть позже где-нибудь оттянемся? У меня есть желание проглотить большую пиццу!
   – А как насчет чего-нибудь посерьезнее вроде свиных ножек с квашеной капустой? – предлагает Давид.
   Лаура смеется:
   – Ну, если бы я пробыла вдали от дома больше двух недель, мне, безусловно, не захотелось бы ничего другого. А так, после короткого отдыха за границей, предпочитаю нормальную немецкую пиццу!
   – Вот как? – удивленно смотрит на нее Давид. – И где же нам подадут такую?
   – Ну, скажем, у Вагнера, Игло или Айсмана.
   Давид сокрушенно вздыхает:
   – Эх, девушки, я бы с удовольствием пригласил вас в любое из этих чудных заведений, но боюсь, что сегодня вечером мужчинам среди вас нет места.
   Кармен с удовольствием бы провела этот вечер вместе с Давидом. Но, с другой стороны, ей очень хочется поделиться с подругой последними новостями. К тому же Лаура ни секунды не сомневается, что нынче у них с Кармен девичник!
   – Ты отвезешь меня домой, Кармен? Я брошу чемодан, быстро приму душ, и мы встретимся потом в «Лагуне»!
   – Нет, мы подождем тебя, а ты соберешь все, что тебе необходимо завтра с собой на работу, и переночуешь у меня!
   Лаура кивает, но потом вопросительно смотрит на Давида:
   – Может, я буду мешать?
   Давид, улыбаясь, качает головой:
   – Сегодня я возьму с собой в постель Каина – его общества мне вполне достаточно.
   – Он что, тоже голубой? – обескуражено спрашивает Лаура.
   – Кто? Мой пес? Я как-то не успел его об этом спросить!
   Все трое громко смеются. Давид берет чемоданы, идет по направлению к выходу:
   – Впрочем, Лаура, вам придется сегодня довольствоваться моим авто. Заодно познакомитесь с Каином поближе!
   Каин уже спит. Все время, что Кармен была у родителей, Давид провел с собакой в лесу, а позднее, когда они снова встретились с Кармен, то совершили в Рабенвальде еще одну прогулку. Потом они сидели в кафе и вкушали замечательный линцевский торт. Каин тоже получил огромный кусок торта от хозяина кафе, который принес его в миске своего пса, бернского зенненхунда. При этом долго удивлялся всеядности Каина:
   – Наш-то привык есть только ромштексы и диетические куриные грудки, так мы его избаловали!
   Лаура замерла перед машиной, пораженная размерами собаки.
   – Я вообще не могу разглядеть, где он начинается и где заканчивается! Интересно, где же я смогу уместиться? Мне не очень хочется лежать рядом с ним. И надо же что-то придумать с чемоданами!
   – Один момент!
   Давид берет чемоданы, открывает заднюю дверь, бросает ключи на водительское сиденье, втискивает чемоданы рядом с Каином в багажный отсек – так, что они отделяют собаку от передних сидений, залезает сам туда же.
   – Гениально! – Кармен в восторге. – Только кто поведет?
   – Конечно, ты. Ключи на сиденье, тебе надо только завести мотор. Слева вверху переключатель света, который надо просто повернуть. Влево – габариты и ближний свет, вправо – дальний. Ну а где живет Лаура, ты знаешь лучше меня!
   – Все ясно, капитан. – Кармен регулирует кресло и зеркало заднего вида, пока Лаура взгромождается на соседнее сиденье.
   – Замечательная машина, – восхищается Лаура. – Вы уже были с ним на сафари в Африке?
   – Нет, пока нет. Но если нам удастся без приключений доставить вас до дома, то можно будет поговорить на эту тему!
   – Втроем?
   – Вчетвером!
   Давид указывает на Каина, который замечательно устроился рядом с чемоданами и время от времени подергивает во сне всеми четырьмя лапами. Наверное, ему снится сегодняшняя прогулка по лесу и стоящие у кромки берега олени.
   – Конечно, вчетвером! – Кармен поворачивается к Лауре: – Что-то случилось с Вилко?
   – Фу!.. – Лаура брезгливо морщит лоб. – Вилко только с других горазд требовать то, что сам не в состоянии выполнить!
   Кармен выруливает со стоянки и непонимающе смотрит на подругу.
   – Другими словами, он оказался порядочным проходимцем! – Лаура показывает вперед: – А теперь смотри, пожалуйста, на дорогу, я хочу закончить свой отпуск дома, а не в гробу. Потому что, если это чудовище придавит меня, – указывает она пальцем на Каина, – мало не покажется!
   Кармен и Лаура сидят за столиком в «Лагуне». Давид повел себя как истинный джентльмен. Он доставил подруг в кафе и тут же попрощался. Подруги выбрали местечко чуть поодаль от остальных посетителей. Кафе и прежде не пустовало, но сегодня здесь особенно людно. В воздухе разносится аромат пиццы, перекрывая все другие запахи, даже запах табачного дыма.
   – Останься хоть ненадолго, – просит Кармен Давида.
   Лаура тоже уговаривает молодого человека съесть хотя бы кусочек да захватить что-нибудь лохматому другу, спящему в машине. Но Давид непреклонен:
   – У вас сегодня есть о чем поговорить после разлуки. К тому же я не выношу табачного дыма. Сейчас мы с Каином отправимся домой, потом выпьем по стаканчику с моим соседом. Насколько я знаю, он в это время отсиживается дома.
   Давид обнимает Кармен и целует в губы:
   – Я позвоню тебе завтра утром.
   – Только в офис.
   – Тогда быстро диктуй номер! – Он отрывает кусок салфетки и достает ручку.
   Лаура смотрит на Кармен непонимающим взглядом: «Что, он даже не знает твоего рабочего телефона?» Кармен ухмыляется, диктуя Давиду цифры.
   – Пожалуйста, скажи заодно и свою фамилию, моя любовь, – добавляет Давид, перехватывая взгляд Лауры.
   Кармен хохочет:
   – Ну, хватит! Целуй Мартина от меня. Скажи ему, что я погладила тебя по животику. Он поймет!
   – Боже мой! Как у нас, оказывается, все далеко зашло! – Давид идет к выходу.
   Потом на ходу оборачивается, поднимает в прощальном жесте руки:
   – Приятного вам вечера, дамы!
   – Итак, Лаура, если я тебе начну подробно рассказывать о том, что произошло за последние четырнадцать дней, нам придется просидеть здесь до утра!
   – Невозможно! У меня завтра утром первый урок! Не забудь поставить будильник на шесть тридцать! Да и потом, меня пока интересует одно: как ты с ним познакомилась? Я полагаю, такие экземпляры не бегают свободно по улицам!
   – Именно это сказала себе и я! Но ты будешь долго смеяться: он свободен!
   – Был… – уточняет Лаура. – Был свободен!..
   – Это точно! Так, пожалуйста, фирменную пиццу с двойным сыром и пол-литра вашего домашнего красного вина!
   – А не хотите ли еще и салатов? – Энцо персонально обслуживает их столик.
   Подруги на некоторое время задумываются.
   – Пожалуй, этого будет многовато! – колеблется Кармен.
   А Лаура, похлопывая себя по животу, добавляет:
   – Я и так уже набрала несколько лишних килограммов! Но хватит! Хватит увиливать от ответа! Давай рассказывай, где в нашей дыре обитают такие герои?
   – Ты говоришь так, думая о Зигфриде и Нибелунгах? Ведь так? Да, есть такие. Действительно есть. Впрочем, у Давида липовый лист не на спине, а на другом месте!
   – Гм… Как прикажешь тебя понимать?
   – Ну, если ты кое-что узнаешь, то поймешь, что и тебе доступны подобные герои!
   – Не будь такой циничной! Это тебе не подходит! Ах, ты имеешь в виду, что у него есть проблемы с… Или он голубой? Но такого я вообще не могу себе представить! В чем же дело?
   Энцо накрывает на стол. Кармен и Лаура наливают вина, чокаются, глядя друг другу в глаза. Они дружат давно, целую вечность, у них нет тайн друг от друга, поэтому Кармен пони мает по взгляду Лауры, о чем та думает. Поставив бокал на стол, Лаура хватает Кармен за руку.
   – Тебя нельзя надолго оставлять одну. Ну, рассказывай, мышонок, что учудила на этот раз!
   – Ну что ж, слушай внимательно, Лаура! Я дала объявление в газету. Наверное, потому, что Петер достал меня окончательно. Незадолго до того здесь, в этом кафе, я пережила еще одну отвратительную историю, и мое терпение лопнуло! Я решила построить для себя систему идеальных взаимоотношений!
   – Ага… – кивает Лаура. – То-то, я смотрю, клей на Давиде еще не совсем высох…
   – Либо ты будешь меня слушать и перестанешь острить, либо я ничего не буду рассказывать. Давид появился в моей жизни позднее. Итак, мы остановились на объявлении!
   – Ладно. Как я понимаю, ты решила искать себе мужчину!
   – Да, но не собирать его из запчастей, по своей схеме свинчивая детальки!
   – Боже мой! Ты можешь говорить нормальным языком?
   Некоторое время они молчат, потом Лаура, вроде догадавшись, встряхивает головой:
   – Ты рехнулась! Что ты собираешься делать с импотентом?! Ты!.. Да это даже не смешно!
   – А теперь слушай меня! – Кармен почти злится. – Ты решила, наверное, что я превратилась в некое насекомое, пожирающее всех подряд мужиков? Нет! Просто мне до смерти надоело их самодовольство, их вечно торчащие, словно флаг штоки, пенисы, эти ядреные мошонки. Действительно зверски надоели!..
   – Тихо, люди оборачиваются, – просит Лаура. – Выпей и не впадай в разе!
   – Понимаешь, когда начинаю об этом говорить, внутри все закипает. Но я уже переболела. И мне стало намного легче! Я хочу преодолеть в себе это!
   – Что ты хочешь преодолеть?
   – Что-то в самой себе, что нарушает внутреннюю гармонию и постоянно нервирует меня. Я хочу просто убрать секс из своей жизни!
   – Это означает, что в настоящий момент ты вообще не хочешь спать с мужчинами!
   – Именно это! Я не хочу быть зависимой от них!
   Лаура наливает в бокал вина и залпом выпивает его.
   – И Давид – составная часть твоей программы?
   – Что значит программы! Он один из тех мужчин-импотентов, которые откликнулись на мое объявление!
   – Интересно! А что, их было много?
   – Приличное количество. Я не могла даже предположить, что столько мужиков откликнется! – Кармен довольно смеется. – К сожалению, я уже убрала многие письма, а некоторые переслала! Наверное, стоит их еще разок достать, чтобы ты посмотрела!
   – Спасибо, я только что пережила фиаско на любовном фронте. Не хватало мне еще чужих подробностей!
   Энцо расставляет на столе закуски. Подруги, как по команде, придвигают к себе тарелки и набрасываются на еду.
   – А тут еще Вилко! Такой чопорный, благовоспитанный. Чмо!.. – Лаура отправляет в рот большой кусок пиццы.
   – Вы снова поцапались?
   – Я его едва не убила!
   Кармен подкладывает в тарелку Лауре еще кусочек пиццы.
   – В самом деле, Лаура, ты же знаешь, я ничего не имею против Вилко – наоборот, со временем он стал мне казаться даже милым. Но когда я увидела его впервые, никак не могла понять, как ты дошла до жизни такой!
   – Можно и я поухаживаю за тобой? – Лаура отрезает большой кусок пиццы и кладет на тарелку Кармен. – Правильно, – соглашается она, – я тогда была влюблена. Но потом, особенно после того, как мы переспали, чувства стали уходить. Я поняла, что любовь просто затуманила мне мозги!
   – Так что же произошло? – Кармен в недоумении.
   – Он явился передо мной в нижнем белье, представь себе! Он не снял свое белое нижнее белье. Можешь вообразить, как это выглядело!
   – Ну а носки-то он хоть снял?
   – Нет, – хохочет Лаура, – и носки не снял! Да к тому же вспотел так, что пришлось вытирать его тремя банными полотенцами. Понимаешь, три минуты любви – и три огромных банных полотенца!
   – Ну… ничего особенного я в этом не нахожу. И как долго ты терпела его?
   – Так долго, что сыта по горло. И теперь поздно что-либо менять…
   – Что значит поздно? Объясни, пожалуйста!
   Лаура ничего не отвечает, лишь легонько хлопает себя по животу.
   Кармен роняет вилку, испытующе смотрит на подругу:
   – Ты что, в самом деле! Ждешь от него ребенка?
   – Ну, что будет дальше, сказать пока не могу. Потому и поехала в Бразилию, чтобы как-то прояснить наши отношения.
   – А почему я ничего не знаю об этом? Почему мне ничего не сказала?
   – Ты должна меня простить, Кармен! Когда я узнала об этом, мне захотелось побыть одной. И я сбежала ото всех. Меня даже посетила мысль, а не избавиться ли мне от ребенка там, чтобы никто не узнал об этом. Ну, может, кроме тебя… Только я рассказала бы тебе об этом, когда все было бы позади! Но я не смогла!..
   Кармен встает, обходит вокруг стола, садится на краешек стула, на котором сидит Лаура, и крепко обнимает подругу. Потом кладет руку на живот Лауры и произносит:
   – Теперь я понимаю, что значили твои слова, будто ты поправилась!
   Лаура доверчиво улыбается.
   – А теперь? – спрашивает Кармен. – Что ты намерена делать теперь? В любом случае знай: если ты решишься рожать, я помогу тебе всем, чем смогу!
   – Кармен, ты единственный человек, на которого я могу положиться!
   – Твоя мама уже знает об этом?
   – Ей я скажу утром. Перед поездкой в Бразилию не хоте лось ни с кем говорить на эту тему.
   – А Вилко?
   – С тех пор как он сбросил маску, мне стало ясно – он просто использовал меня. Ему нужно было лишь самоутвердиться! И это не первый его ребенок! Он большой специалист в таких играх!
   – Да как ты можешь говорить такое о нем! Он же обещал носить тебя на руках. Так, во всяком случае, он постоянно говорил мне!
   – Да, он готов был носить меня на руках, пока мной можно было крутить как хочется. И прежде всего он хотел, чтобы к нему относились как к божеству. Причем он таков не только в частной жизни. И не одна я разочаровалась в нем – многие его деловые партнеры тоже. Он довольно посредственный бизнесмен, хотя на каждом углу кричит об обратном. Он обыкновенный авантюрист и обманщик. И осознание этого доставляет мне нестерпимую боль. Но я сама сделала тогда свой выбор, и винить мне некого. Какая же я была дура! Но связываться с импотентом, как ты, я не стану ни за что! Можешь даже не мечтать о том, чтобы втянуть меня в свою авантюру!
   Обе смеются. Кармен возвращается на свое место.
   – Так что же получается? Ребенок все-таки есть… – Кармен качает головой.
   – Ну, пока это лишь эмбрион. Я всего на пятой неделе. Плод даже еще не сформировался!
   – Понятно, госпожа учительница. – Кармен пытается попробовать лазанью. – Гм… Вкусно, но очень горячо. А кстати, дорогая моя учительница, как служащая ты имеешь право на страховку. И это значит, что твоему милому Вилко можно просто помахать ручкой!
   – Уверена, он попытается все повернуть так, будто не он меня, а я его бросила. Могу поспорить на что угодно!
   – Ах, не стоит! Я лучше выпью вина. И сейчас в последний раз с тобой. Ты должна сохранить ребенка, и это будет твой последний бокал вина на ближайшие девять месяцев.
   – Восемь… – поправляет Лаура.
   – Восемь?
   – Ну да. Хотя врачи считают в неделях. А у меня вся жизнь – от каникул до каникул! Но я уже знаю, как назову ее: Алина Оливия Кармен!
   – Ее? – удивляется Кармен.
   – Конечно. Нам нужна только девочка!
   Обе опять смеются. Слишком долго, чтобы это выглядело прилично. Но им не до приличий. Им просто весело. Потом опять поднимают бокалы и чокаются.
   – Добро пожаловать к нам, дорогая, – хихикает Кармен.
   – Оставь своих импотентов себе, – огрызается Лаура. – Впрочем, о Давиде ты мне до сих пор ничего не рассказала. Как могло случиться, что такой видный молодой человек стал импотентом?
   – Из-за катастрофы, в которую он попал во время мотогонок. Три года назад. Он думал, что импотенция со временем пройдет, но пока ему остается только надеяться… Зато теперь его отношение к женщинам совершенно переменилось. У него произошла переоценка ценностей…
   – Да, он ведет себя как джентльмен… А привет, который ты передала Мартину, и упоминание о животике – это что, некий намек на его прошлую жизнь?
   – Ха, ты, как всегда, попала в точку!
   – Ясное дело. А нет ли у Давида брата-близнеца или друга, который не был бы импотентом?