Хауптманн Габи. Ищу импотента для совместной жизни

   «Утром я подготовлю посылку для Анны Марии, – говорит она себе, уютнее устраиваясь в постели, – и все будут довольны!» И тотчас засыпает…
 
   Эльвира уже ждет ее, сидя в приемном покое со своим маленьким саквояжем. Обнимаются так, словно не виделись целый век. В машине Кармен едва сдерживается, чтобы не задать все накопившиеся вопросы. Нет! Надо дождаться подходящего момента – и тогда начать разговор о Штефане Кальтенштейне.
   – А куда мы, собственно говоря, едем? – удивленно спрашивает Эльвира.
   – Розенвег, семнадцать!
   – Розенвег, семнадцать? Интересно! Мы там что-то забыли?
   – Нет. Заскочим на минутку! – Кармен улыбается. – Посмотри, рядом с тобой лежит конверт.
   Эльвира оглядывается. Рядом лежит послание Давида.
   – Это что?
   – Это мой мужчина для жизни!
   – Брось шутить! А как же Фредерик?
   – Фредерик все же не тот, кого я ищу!
   – Ах, вот как, – вздыхает Эльвира, – а мне казалось, все совершенно по-другому!
   – Ты думаешь? – Кармен смеется. – Нет, именно с Давидом будет все по-прежнему. И ты должна вручить ему мое письмо!
   – Ах, теперь я посредник в любовных делах!
   – Если тебе так нравится, то – да! Ага, здесь начинается Розенвег.
   – Романтично! – деланно прослезившись, замечает Эльвира.
   Романтикой, правда, и не пахнет. Серые, унылые блочные дома стоят вдоль улицы. Пейзаж вовсе не похож на осень, описанную Рильке, – никаких божьих коровок. Кармен разочарованно вздыхает:
   – Эльвира, а какой номер у этого дома?
   – Я не могу разглядеть без очков!
   Кармен берет вправо и напряженно всматривается в цифры на фасаде:
   – Вообще никаких номеров. Сорвали? Может, на следующем? – Она проезжает еще один дом. – Сто тридцать два. Боже!..
   – Ты думаешь, через пару номеров стиль построек изменится? – Эльвира скептически смотрит вдоль улицы.
   – Но, Эльвира! Больше оптимизма! Замок наверняка спрятался за следующим перекрестком! – При слове «замок» ей снова вспоминается Штефан Кальтенштейн.
   Действительно, где-то после номера пятьдесят окружающая местность становится зеленее, домики пониже. Кармен медленно едет от дома к дому. Номер девятнадцать – большая роскошная вилла. Неподалеку – дом номер семнадцать, чуть в глубине небольшого парка в окружении облетевших тополей. Дом суперсовременный, сконструирован из стекла и металла. Несмотря на современные материалы, кажется, что дом построен очень давно. Парк выглядит почти так же. Все дико запущено. Даже тропинка к дому неразличима.
   – И ты хочешь отправить меня в эти дебри? – спрашивает Эльвира.
   – Только до почтового ящика! Пожалуйста!
   – Почему ты не сделаешь это сама?
   – Если он меня увидит, будет неудобно!
   Кармен сует старушке письмо. Эльвира со вздохом вылезает из машины и медленно бредет к забору с табличкой «17». Кармен напряженно всматривается в окна дома, пытаясь что-нибудь разглядеть. Но стекла тонированные. В них отражается все: небо, лом па противоположной стороне улицы. Внутри же невозможно разглядеть ничего! Да и похоже, что никого нет дома.
   – Вы ко мне?
   Кармен вздрагивает. Возле машины стоит незнакомый мужчина. Слегка полноват, не особенно высокого роста. На вид ему лет тридцать пять, черные кудрявые волосы. В руке – большой пакет с продуктами.
   – Я… я не знаю наверняка… – Кармен в замешательстве. – Если вы Давид Франк, то к вам!
   «Бог мой, – пугается она, – если это действительно он, как я буду выкручиваться!»
   – Если бы я был Давид Франк, то валялся бы где-нибудь на пляже, позволив гладить свой круглый животик двум смазливым девчонкам.
   – Ага… – Кармен сбита с толку.
   – Но я забочусь о хлебе насущном для нас обоих, – продолжает мужчина и приподнимает пакет с продуктами. – Мне что-нибудь передать ему?
   В этот момент возвращается Эльвира.
   – Нет, спасибо, – говорит Кармен, – все уже улажено!
   – Что ж… – Брюнет направляется к воротам.
   Эльвира вопросительно смотрит на Кармен:
   – Это был он?
   – Ты издеваешься? Или всерьез полагаешь, что мужчина моей мечты может выглядеть так, как этот мужичонка?
   – Почему нет? – Эльвира пожимает плечами. – Как минимум он наверняка хорошо готовит – это я могу утверждать!
   – Может быть… – Кармен разворачивает машину. – Но я предпочитаю довольствоваться своими кулинарными способностями. По крайней мене не отравлюсь и не растолстею.
   Эльвира спохватилась:
   – Кстати, о еде! Надо бы нам прикупить что-нибудь к обеду! Время подходящее!
   – Вот именно! – воодушевляется Кармен. – Прямо сейчас и поедим. И бутылочка шампанского уже подготовлена!
   Эльвира кладет руку на плечо Кармен:
   – Как хорошо снова вернуться домой!
   Кармен рада, что Эльвира хорошо выглядит, что у старушки поднялось настроение. Но ее, Кармен, настроение снова начинает портиться. Ей вспомнился вечер со Штефаном, ее неожиданное открытие. Она так и не решила до сих пор, как поступить.
   После обеда Кармен настояла, чтобы Эльвира прилегла. Она берет ключи от квартиры Эльвиры, чтобы потом не вынуждать ее подниматься с постели, и уходит к себе. Дома она достает письмо Феликса Хофмана и набирает номер его телефона. Автоответчик проглатывает ее сообщение. В нем нет подвоха – она просто сообщает, что звонит Кармен Легг, произносит парольную фразу о «здравомыслящем мужчине», просит перезвонить и называет свой номер. Потом достает фото Феликса. Мужчина вполне достойный. С момента знакомства с черноволосым мужичком у ворот дома Давида у Кармен возникли какие-то нехорошие подозрения. Если Давид имеет такого страшненького приятеля, то, наверное, и сам не лучше. Да и фраза о девочках и животике не выходит у нее из головы.
   Кармен собирает ненужные ей письма в один конверт, делает небольшую приписку и надписывает на конверте адрес Анны Марии. Так, с этим покончено. Звонит телефон. Может, это Феликс Хофман? Она снимет трубку.
   – Кальтенштейн… – доносится из трубки.
   Вот уж Штефана она совсем не ожидала услышать.
   – Штефан! Вот здорово!
   – Сегодня суббота, Кармен. Я подумал, что, возможно, на сегодняшний вечер у вас нет кавалера, и мы могли бы поужинать вместе!
   – Очень мило с вашей стороны, Штефан. Но моя подруга, Эльвира Годес – помните, я рассказывала о ней?.. – только сегодня вышла из больницы, и я хочу провести сегодняшний вечер с ней.
   Какое-то время она раздумывает – не пригласить ли его к себе на ужин? Может, тогда мучающий ее столько времени вопрос разрешится сам собой? Но Кармен снова останавливает себя. Кто знает, к чему это приведет… Не следует торопить события.
   – Очень жаль, – голос Штефана становится унылым, – но все понятно и правильно. Могу я быть вам полезен в этой миссии?
   – Это очень любезно, спасибо! Но мы плотно пообедали и вечером хотим просто перекусить, чтобы не нагружаться перед сном. Но я, конечно же, расскажу ей о замечательном поваре у вас в замке и его прекрасных блюдах!
   – Может, вы когда-нибудь познакомите меня с этой старушкой? Два человека, родившиеся в Юго-Западной Африке, встречаются в Германии не каждый день!
   – Да, вы правы. Можно я кое-что предложу вам, Штефан? Давайте созвонимся в понедельник утром. Тогда и спланируем что-нибудь в этом плане на следующую неделю.
   Его голос снова оживился:
   – Прекрасная идея, может, какой-нибудь концерт или спектакль, если у вас будет настроение?
   – Думаю, будет! Прекрасная идея. Договорились. До понедельника, Штефан!
   Кармен кладет трубку. Задумывается. Что она вообще чувствует? В отличие от Штефана она не может четко определить свое отношение к нему. Ее беспокоит эта фотография. Кармен совсем запуталась в своих предположениях и не может поэтому строить какие-то планы в отношении Штефана. Пока, во всяком случае. Смогла бы она жить с ним рядом? Ответа нет. В присутствии этого человека она чувствует себя надежно защищенной, но при этом чересчур изящно, вычурно, зажато. Ей трудно представить, как они вдвоем, одетые в простые, вытертые джинсы, бегут под весенним дождем. Напротив, с Фредериком она легко представляет себя в таком виде. Рядом с молодым человеком – она, молодая, свободная, не обремененная никакими заботами. Конечно, здесь не будет руки, способной защитить. Скорее Фредерик нуждается в этом. Пока эти мысли проносятся в ее голове, снова начинает звонить телефон. «Ну, на этот раз, – решает она, – точно Феликс». Нет, это Оливер. Он интересуется, готова ли она к полету в Нью-Йорк. Кармен не умеет врать. Говорить сейчас с Оливером ей неприятно. Но, чтобы оставаться честной, ей придется обидеть его. Она начинает теребить календарь, но тут вспоминает о своем недомогании. Да, он уже осведомлен – звонил в пятницу вечером ей в офис, и ее коллега рассказала ему. «Ну и прекрасно, – радуется Кармен, – у меня алиби».
   Феликс Хофман не звонит. Звонит Лаура. Она уже готова к вылету и лишь уточняет, все ли в порядке. «Как договорились, – успокаивает ее Кармен, – завтра – в половине шестого».
   – Хорошо, что ты приезжаешь, – добавляет Кармен.
   – Я тоже так считаю, – поддерживает ее Лаура, и в этот момент их разъединяют.
   Наверняка Лаура проговорила все деньги – Кармен сердито бросает трубку. Ей надо погладить стопку белья, прежде чем идти к Эльвире.
   На часах семь вечера. Кармен тихо, чтобы не разбудить старушку, открывает дверь в квартиру. Но Эльвира уже проснулась и, удобно устроившись на диване, спокойно почитывает книжку. Кармен спрашивает.
   – Могу я гладить здесь? Заодно и поговорим.
   – Да это не вопрос, деточка. Но не дело заполнять то время, которое мы проводим вместе, глаженьем белья. Я поглажу сама завтра утром!
   – Нет! – отрезает Кармен. – Сейчас я закажу в «Лагуне» что-нибудь поесть, а потом доглажу!
   – Госпожа Упрямство, предупреждаю вас, – Эльвира грозит Кармен пальцем, – я приготовлю салат со шпинатом и яйцом. А ты не будешь ни гладить, ни заказывать еду!
   Она снимает очки, откладывает книгу и собирается встать. Раздается звонок домофона.
   – Кто бы это мог быть? – Эльвира с тревогой смотрит на Кармен.
   – Небось, Фредерик. Он хотел позвонить тебе еще в больницу. Дозвонился? – Кармен бежит к двери, нажимает кнопку. – Сейчас мы все узнаем.
   Снизу по лестнице движется какое-то яркое пятно. Вдруг Кармен догадывается, что это огромный поднос. Не видно, правда, кто несет его.
   – Служба организации вечеринок, – доносится голос из-за подноса.
   Эльвира вызвала курьера? Да, это интересная идея!
   – Вы госпожа Годес? – Служащий делает последний шаг по лестнице и поднимается на площадку.
   Кармен наконец видит его лицо.
   – Штефан! – кричит она и едва не падает на него от неожиданности. – Что ты задумал?
   – Да кто там? – слышится из глубины квартиры голос Эльвиры.
   – Служба организации вечеринок! – громко объявляет он.
   Эльвира тоже выходит к дверям. Кармен громко смеется.
   – Это Штефан Кальтенштейн, – представляет она.
   – Добрый вечер, дамы! – Штефан делает легкий поклон. – Позвольте сначала вручить вот это. Для выздоравливающих… Улучшает аппетит, к тому же полезно для желудка. Вы, милая госпожа, еще довольно бледны!
   – Вот так сюрприз, господин Кальтенштейн. – Эльвира отступает на шаг. – Не хотите ли зайти?
   Кармен пропускает Штефана с его огромным подносом. На большом обеденном столе он раскладывает все, что принес. Это маленькие коробочки с самыми разными салатами, форелью, свежими морепродуктами, икрой.
   – Я даже не знаю, что сказать! – Эльвира качает головой. – Это… Но я не могу принять такой дар!
   – Вы хотите меня обидеть?
   – Эльвира! – Кармен улыбается. – Это Штефан Кальтенштейн, собственной персоной. И ответить на такой дар мы можем только одним способом. Добавить к этому великолепию бутылочку!
   – Прекрасная идея!
   При этих словах Штефан запускает руки в карманы пальто и, словно фокусник, достает оттуда две маленькие бутылочки шампанского.
   – Я подумал, учитывая ваше нынешнее состояние, что много алкоголя вам не осилить. Поэтому выбрал маленький формат!
   Типичный представитель той части мужского населения, которая уверена, что знает, как надо вести себя в любой ситуации. Разве это может понравиться женщине? Эльвира в том возрасте, когда сама может определить, сколько ей следует выпить.
   – Пожалуйста, садитесь! – Эльвира указывает на стул.
   Потом направляется к буфету. Кармен бросается вслед за ней:
   – Оставь, Эльвира, я сделаю все сама!
   Она усаживает старушку у стола, потом достает тарелки, фужеры, приборы, салфетки. Штефан между тем относит свое пальто в гардероб. По пути в коридор он проходит мимо фотографии.
   «Боже, не дай ему повернуть голову!» – молит Кармен, и ее зубы едва не стучат от страха. Надо спрятать фотографию, пока он в коридоре! Но Штефан возвращается назад очень быстро. К счастью, он смотрит не на стену, а на Кармен.
   Они рассаживаются за столом. Кармен открывает коробочки с закусками.
   – Идея просто великолепная! – Кармен смотрит на Штефана. – Но как вы догадались, что у нас проблемы с ужином?
   – Я просто хотел немного помочь! К тому же мы с госпожой Годес земляки!
   – А когда вы переехали сюда?
   Голос Эльвиры звучит хрипло. Кармен смотрит на нее. Она действительно выглядит не вполне здоровой. Штефан улыбается:
   – Не так давно. Раньше я подолгу жил в городе. Но в последнее время все чаще предпочитал поместье за городом, пока, наконец, совсем не переселился туда. Теперь в город езжу только по делам. Кармен уже рассказала вам о наших слугах?
   Кармен раскладывает салаты и рыбу по тарелкам.
   – К сожалению, я еще не успела этого сделать. Ведь Эльвиру выписали из больницы только сегодня, и целый день у нас прошел в хлопотах.
   – Ах, вот оно что! А мне так хотелось побольше узнать о вас, госпожа Годес. Хотя сегодня, наверное, не совсем подходящий вечер для подобных расспросов, но сгораю от любопытства. Ведь не каждый день встречаешь земляков-немцев, которые, как и ты, родились в Юго-Западной Африке.
   Он дружелюбно улыбается Эльвире и наполняет бокалы:
   – Но мы все-таки дождемся момента, когда вы будете чувствовать себя совсем хорошо. А себя мне следовало бы отругать. Вообще-то я намеревался только принести вам продукты и сразу исчезнуть, и мне, право, не совсем удобно!..
   Эльвира удерживает его:
   – Но я прошу вас! Вы столько всего накупили! Здесь хватит на троих!
   Штефан согласно кивает:
   – Тогда давайте приступим! Ешьте так, чтобы набраться сил как можно скорее! Мы пьем сегодня только за ваше здоровье!
   Он поднимает бокал и чокается с Эльвирой и Кармен.
   Кармен загадочно смотрит на обоих. Похожи они друг на друга? Штефан выглядит очень элегантно в белоснежной прекрасного покроя сорочке и темно-синих модных брюках. Утонченные черты его лица лишь красит легкий загар. Все его движения аристократичны. Все же он очень нравится Кармен. Чертовски нравится. А его манеры просто покоряют. Но какого-либо сходства с Эльвирой она не замечает. Единственное, что делает ее похожей на Штефана, – правильный красивый нос и светлые глаза. Во всем остальном – ничего общего. По крайней мере, на первый взгляд!
   Она прислушивается к тому, о чем говорят ее друзья – Штефан интересуется, какой режим предписан Эльвире врачами, потом снова возвращается к африканской теме.
   – Думаю, нам, родившимся в Юго-Западной Африке и встретившимся в маленьком городке в Германии, за тысячи километров от своей родины, есть о чем поговорить. Должен признаться, после того, как Кармен рассказала мне эту историю, меня не оставляло желание познакомиться с вами! Так что, признаюсь, сегодняшний мой визит – попытка знакомства! Эльвира кивает:
   – Вы можете зайти и просто так, я… – Вдруг Эльвира хватается за сердце. – Я была бы очень рада… – медленно заканчивает она фразу.
   Кармен испуганно вскакивает:
   – Эльвира, что с тобой? Тебе нехорошо?
   – Думаю, мне следует оставить вас, чтобы не мешать. А нашу беседу отложим до того момента, как вы совсем поправитесь… – Штефан хочет подняться с места.
   – Нет-нет, – удерживает его Эльвира, – пожалуйста, не уходите!
   Штефан вопросительно смотрит на Кармен. Та кивает.
   – Вам выписали какие-нибудь капли? – Штефан снова порывается встать.
   – Капли на кухне, – подсказывает Эльвира. – Десять капель на стакан воды. Бутылка с минеральной водой стоит рядом с флаконом.
   Кармен делает движение, чтобы идти на кухню.
   – Нет, останьтесь с ней… – Штефан многозначительно смотрит на Кармен.
   Эльвира сидит спиной к кухне, а Кармен хорошо видит, как Штефан идет по коридору и через некоторое время возвращается назад со стаканом воды. Он проходит мимо той самой фотографии и вроде бы не замечает ее, но, не доходя нескольких шагов до стола, вдруг останавливается и поворачивает назад. Ну вот, тяжело вздыхает Кармен, все-таки заметил!
   – Госпожа Годес! Вот здесь висит фотография… Но это же невозможно! Вы знали моего отца?
   – Ваш отец? – Эльвира поворачивается к Штефану.
   Кармен включает свет в комнате.
   – Да, здесь, на этом снимке, мой отец! – Штефан напряженно застыл перед фотографией.
   – Значит, это все-таки так! – Эльвира поднимается со своего места.
   Штефан вопросительно смотрит на нее.
   – Я не была уверена, но подозревала это!
   – Объясните же мне, пожалуйста!
   Кармен почти не дышит. Сейчас Эльвира упадет ему на грудь и объявил, что она его мать. Та берет маленькую фото графию в руки.
   – Я хорошо знала ваших родителей, господин Кальтенштейн. Ваша матушка, Анна, была мне более близким человеком, чем собственная сестра. А Ханнес, ваш отец, просто не обыкновенный человек. И очень мужественный. Он выбрал собственный путь!
   – Что? – вырывается у Кармен.
   Лучшая подруга его матери? Она что, поняла все не так? Но это невозможно! Невозможно!..
   Штефан берет фотографию из рук Эльвиры, пристально смотрит на нее:
   – А розы?
   – Их было семь. Я разделила их. Три розы – для Ханнеса, четыре – для Анны!
   – У вас есть фотография моей матери?
   – Да, она стоит в спальне, на тумбочке рядом с кроватью. Кармен, принеси, пожалуйста!
   Кармен уже видела эту фотографию в спальне Эльвиры. Но ей почему-то подумалось тогда, что на снимке изображена сама Эльвира, только в молодости. Ей сразу вспомнилась и другая фотография, стоявшая там же. Худощавое мужское лицо с ясным, открытым взглядом. Надо будет потом расспросить Эльвиру.
   Эльвира и Штефан садятся за стол. Штефан не выпускает из рук фотографию отца. И только когда Кармен передает ему снимок матери, откладывает фото отца в сторону. Он впервые видит свою мать.
   – Так вот, значит, какая она была!..
   – Да, это она… – медленно произносит Эльвира. – Очень красивая женщина. А у вас что, нет ни одной ее фотографии?
   – Нет, мне сказали, что семейный альбом сгорел во время катастрофы. Да и было не так много снимков родителей – они ведь недолго прожили вместе…
   Кармен переводит взгляд с Эльвиры на Штефана и не может сдержать переполняющих ее чувств:
   – Простите меня, но я-то поначалу подумала, что ты, Эльвира, – мать Штефана!
   – Как тебе такое пришло в голову?
   – Во время нашего разговора, ну, помнишь, тогда, в первый раз, я не совсем правильно поняла тебя. А как только увидела у Штефана точно такую же фотографию, представила себе бог знает что!
   – Ну, с каждой минутой становится интереснее! Сейчас мы должны что-нибудь выпить! – Штефан наполняет бокалы. – А вы, Эльвира, обязательно расскажете мне все. Я еще не верю, что это происходит наяву!
   Он протягивает фотографии Эльвире. Но та отводит его руку:
   – Я дарю вам эти снимки.
   – Но я не могу их принять!
   – И все же. У вас должна быть фотография матери. Она была очень сильной, волевой женщиной. И всегда отстаивала свои принципы. Как и ваш отец. – Эльвира ежится, как в ознобе. – Оба были очень неудобны роду Кальтенштейнов.
   Штефан нервно вскидывает голову:
   – Что это значит?
   – По мнению вашего деда, они были недостойны носить фамилию Кальтенштейн. Ваш дед был человеком крутого нрава. И не терпел непослушания. Он хотел, чтобы дела оставались в его руках. Ханнес и Анна не приняли порядков рода Кальтенштейнов. Мало того – они активно противостояли им и жили в соответствии с собственными представлениями. И поэтому семья была настроена против них!
   – Тогда катастрофа могла быть и не случайной?
   Штефан вдруг побледнел. Эльвира умолкла.
   – Скажите же мне!..
   – Этого я не могу утверждать. Знаю лишь то, что ваш отец и ваша мать летели в тот раз на предвыборное собрание партии социалистов в Виндхуке. У Ханнеса были шансы занять пост председателя. Его отец, однако, стремился помешать этому. Он даже представить себе не мог, чтобы в его доме – в семье Кальтенштейн! – кто-то принадлежал к партии социалистов! К тому же он опасался насмешек местных аристократов. Он очень разозлился на Ханнеса и Анну. Сперва грозил лишить их наследства. Но они достаточно крепко стояли к тому времени на ногах и чувствовали себя уверенно. Даже позволяли себе посмеиваться над этими угрозами. И вопреки запрету – полетели!..
   В комнате стало тихо.
   – Странно, – произносит через некоторое время Штефан и легко ударяет ладонью по столу. – Вот я прихожу в ваш дом, и всего через час весь мир переворачивается для меня. Вы представляете, каково это – узнать об убийстве родителей! Если, конечно, ваши предположения верны…
   – Мне очень жаль… – тихо произносит Эльвира.
   – Мне тоже! – Штефан встает. – Я в смятении. Не знаю, чему верить. И нет никого на свете, кого я могу спросить. Придется постоянно задавать этот вопрос самому себе. Я так доверял своей семье. И мне трудно смириться с этим!
   Он берет фотографию матери со стола и поворачивается к Эльвире:
   – Я возьму фотографию матери, чтобы сделать копию. Даже не знаю в данный момент, счастлив ли я, узнав, какая она была. Но одно абсолютно точно – отныне вы единственная ниточка, связывающая меня с родителями. Наверное, так должно было случиться!
   Быстрым шагом он идет к двери. Там на мгновение останавливается.
   – Пожалуйста, простите мою невежливость. Мне нужно побыть одному! До свидания!
   Кармен вскакивает, чтобы проводить его, но Штефан уже за дверью.
   – Черт!.. – Она возвращается к столу и хватает бокал с вином. – Я сбита с толку, Эльвира, и вообще ничего не понимаю. Разве ты не говорила мне, что Ханнес – твоя самая большая любовь? Но он был женат, женат на твоей лучшей подруге!..
   Эльвира тоже берет бокал.
   – Деточка, – размышляет она вслух, – я думаю, что совершила сейчас непростительную ошибку. Мне не следовало рассказывать ему правду. Но это как-то само собой вырвалось!
   – Да, конечно, это было жестоко – враз разрушить все представления о прошлом. Но все-таки я не понимаю: что у вас было с Ханнесом? Он что, делил себя между вами – то бой и Анной?
   Эльвира посмотрела так, словно Кармен свалилась с луны.
   – Ты что, совсем потеряла рассудок? Я никогда не говорила тебе о Ханнесе. Мужчину, которого я любила, звали Йоханнес. И Йоханнес не разбился – он просто оставил меня. Я работала врачом, мне нужно было много времени, чтобы, совершенствоваться в своей профессии, учиться. А Йоханнес, мужчина, за которого я хотела выйти замуж, в один прекрасный день познакомился с девушкой, у которой было гораздо больше времени для него. И все равно он остался для меня самым любимым мужчиной!
   – Это его фотография у твоей кровати?
   – Да, это Йоханнес. Всегда, когда ложусь в постель, я смотрю на него и представляю, как он мог бы сейчас выглядеть, в свои восемьдесят с лишним!
   – Ты в самом деле делаешь это?
   – Да. И когда я представляю его стариком, мне начинает казаться, что я в общем-то ничего не потеряла!..
   Кармен задумчиво жует печенье.
   – Думаешь, Штефан еще позвонит тебе?
   – Я очень надеюсь на это. Если смогу хоть немного заменить ему Анну, я буду счастлива. Но опасаюсь, что Кальтенштейны скрыли все свидетельства той жизни. Уверена, ты поймешь мои чувства, Кармен! Я вновь обрела ребенка своей лучшей подруги, о котором уже давно ничего не знала. Ты можешь сравнить это со своим отношением к ребенку Лауры. Я потрясена, и, думаю, лучше мне теперь пойти в постель.
 
   … Перед дверью ее квартиры лежит огромный букет цветов. Он в очень дорогой подарочной упаковке. Кармен осторожно берет его в руки. Это астры и георгины, переложенные веточками зелени, и все это перевязано роскошной красной лентой. К букету приколота карточка:
    Дорогая Кармен!
    Я хотел ответить на твой сегодняшний визит. Но меня, как и тебя, постигла неудача. Я признателен тебе за письмо и думаю, что все идет к тому, что нам следует, наконец, познакомиться. Заеду за тобой завтра в десять.
    Сердечный привет, Давид.
   «О Боже, – вздыхает Кармен, – с утра пораньше – Да вид, потом – кофе у матушки, а вечером – Лаура в аэропорту. Денек напряженный». Она радуется, что, наконец, познакомится с Давидом, но время ей абсолютно не подходит. Позвонить ему? Смотрит на часы – ровно одиннадцать, еще не так поздно. Но телефонный звонок может разрушить ту атмосферу таинственности в их отношениях, которая установилась после первого письма. Тогда вся игра будет испорчена. А если ей тоже отправить ему персональное послание? Нет, не стоит… Она несет цветы на кухню, ищет вазу побольше и подрезает стебли. Проходя мимо телефона, Кармен замечает, что на автоответчике светится сигнальный огонек. Она ставит вазу на стол. Любуется цветами. Великолепный осенний букет! Она нажимает кнопку автоответчика: «Это Хофман. Я благодарю вас за звонок, но и меня постигла неудача. Может, вы попытаетесь утром застать меня? Встретимся где-нибудь, выпьем по стаканчику вина, если вы не против. Дайте мне знать. Я буду очень рад. Чао, Феликс!» Второй звонок от Петера. Он хочет знать, не вернулась ли она на землю, и предлагает провести с ним в постели долгий воскресный вечер. Ждет звонка. «Ну, ждать тебе придется очень долго», – заключает Кармен. Третий звонок от Оливера – тот пытается убедить ее все-таки полететь с ним в Нью-Йорк, он на этот случай забронировал билет на вторник. Это следовало обдумать. И еще звонок от матери – она хочет удостовериться, что Кармен будет у нее точно в условленное время, потому что у отца запланирована важная встреча на вечер, а он тоже желает повидать свою дочь. Кармен поднимает глаза к небу: ей понятно, что у папаши вечером игра в гольф, это и есть та самая «важная встреча». И последний звонок от Фредерика, который тоже предлагает провести с ним воскресенье – с утра до вечера.