Страница:
- Я считаю, что с каждой новой встречей нашей исполнительной ячейки опасность будет возрастать. Но вам не обязательно встречаться во плоти вы можете общаться по телефону, а когда будет желательно мое присутствие, я к вам присоединюсь.
- Ваше присутствие нам всегда желательно, товарищ Майк. Больше того необходимо. Однако... - Проф заколебался.
- Проф, - сказал я, - не переживайте, что нас подслушают. - И я объяснил, как можно звонить по коду "Шерлок". - Телефоны не опасны, если их контролирует Майк. Кстати, о кодах... вы же не знаете, как связаться с Майком. Как, Майк? Дать профу мой номер?
Обсудив этот вопрос, они остановились на коде "Мрак-и-тайна". Проф и Майк по-детски обожали интригу ради интриги. Я сильно подозреваю, что проф был в отпаде от самого процесса бунтарства задолго до того, как выработал свою политическую философию; что же касается Майка... какое ему дело, скажите на милость, до свободы людей? Революция была для него игрой, причем в этой игре подобралась приятная компания и появилась возможность продемонстрировать свои таланты. Майк был невероятно тщеславной машиной другую такую поискать.
- Но эта комната нам все равно нужна, - сказал проф, покопался в своей сумке и вытащил толстую пачку банкнот.
Я вытаращил глаза:
- Ограбили банк?
- В последние дни не приходилось. Может, в ближайшем будущем и возьмусь, если Дело того потребует. Думаю, для начала подойдет арендный срок на один лунный месяц. Организуешь, Мануэль? Портье может удивиться, услышав незнакомый голос. Я ведь прошел через грузовой отсек.
Я позвонил портье и договорился о выдаче ключа на четыре недели. Он запросил девятьсот гонконгских долларов, я предложил девятьсот купонов. Он осведомился, сколько человек будут проживать в номере. Я поинтересовался, давно ли в "Малине" взяли моду совать нос в личные дела клиентов.
Мы сошлись на четырехстах семидесяти пяти гонконгских долларах, я послал ему деньги, он мне - два ключа, действительных в течение месяца. Один я отдал Вайо, другой профу, а себе оставил однодневный ключ, решив, что замки они менять не будут, разве что мы задержим оплату в конце срока.
(На Земле я столкнулся с крайне неприятной практикой - от клиентов отелей требовали заполнять анкеты и даже предъявлять удостоверения личности.)
- Что еще? - спросил я. - Еда?
- Я не голодна, Манни.
- Мануэль, ты просил нас подождать, пока Майк ответит на твои вопросы. Вернемся к основной проблеме. Как мы поступим, когда окажемся лицом к лицу с Террой, словно Давид с Голиафом?
- Ах, да. Я надеялся, что этим мы займемся позже. Майк, у тебя действительно есть идея?
- Я сказал, что есть, Ман, - ответил он грустно. - Мы можем закидать их камнями.
- Ради _Б_о_г_а_, Майк! Сейчас не время для шуток!
- Но, Ман, - запротестовал он, - мы _м_о_ж_е_м_ закидать Терру камнями! И мы это сделаем!
8
До меня наконец дошло, как до жирафа, что Майк, во-первых, говорит совершенно серьезно, а во-вторых, его идея действительно может сработать. Еще более длинношеими оказались Вайо и проф - в том, что касалось "во-вторых". Хотя, в принципе, и первое и второе было очевидно.
Майк рассуждал вот как: что такое "война"? В одной из прочитанных им книг война определялась как использование силы для достижения политических целей. А "сила" - это воздействие одного тела на другое, производимое с помощью энергии.
На войне такое воздействие осуществляется оружием - его у Луны не было. Но, подумав, Майк классифицировал "оружие" как устройство для манипулирования энергией, а уж энергии в Луне навалом. Одно Солнце в лунный полдень дает около киловатта на каждый квадратный метр поверхности. Солнечная энергия хотя и циклична, но практически неиссякаема. Термоядерная энергия обходится еще дешевле и почти так же неисчерпаема магнитная ловушка установлена, знай себе только лед добывай. Энергии хватает - вопрос лишь в том, как ее использовать.
А вдобавок у нас есть, так сказать, энергия положения. Луна находится на верхнем краю гравитационного колодца "глубиной" одиннадцать километров в секунду, и от падения туда ее удерживает лишь собственная сила тяжести, эквивалентная скорости в два с половиной километра в секунду. [11,186 и 2, 375 км/с - вторая космическая скорость (она же скорость убегания) на Земле и Луне, необходимая для вывода ракет за пределы соответственно земной и лунной гравитации] Майку это взаимодействие гравитаций было отлично известно - он ежедневно перебрасывал через рубеж лунного притяжения зерновые баржи, чтобы затем дать им свободно скользить вниз к поверхности Терры.
Майк просчитал, что может случиться, если баржа массой сто тонн (или такая же каменная глыба) рухнет на Терру без торможения. Кинетическая энергия при ударе составит 6,25 на 10^12 джоулей, то есть более шести триллионов джоулей.
В долю секунды она превратится в тепло. Взрыв, да еще какой! Результат очевиден - взгляните на Луну. Что вы видите? Тысячи тысяч кратеров - это отметины, свидетельствующие о том, что Некто забавлялся, швыряя в Луну камешки.
- Джоули мне ничего не говорят, - сказала Вайо. - Как это выглядит в сравнении с водородной бомбой?
- Хм... - Я попробовал подсчитать в уме, но "голова" Майка сработала быстрее. Он ответил:
- Падение массы в сто тонн на поверхность Терры приблизительно соответствует взрыву двухкилотонной атомной бомбы.
- "Кило" - это тысяча, - пробормотала Вайо, - а "мега" - миллион. Значит, это всего лишь одна пятидесятитысячная от стомегатонной бомбы? Совсоюз, кажется, применил именно такую?
- Вайо, детка, - сказал я очень мягко, - на самом деле все иначе. Надо просто посмотреть на вещи под другим углом. Взрыв двухкилотонной бомбы эквивалент взрыву двух _м_и_л_л_и_о_н_о_в_ кило тринитротолуола, а килограмм ТНТ - это очень сильный взрыв, спроси у любого бурильщика. Два миллиона килограммов сотрут с Земли вполне приличный город. Верно, Майк?
- Да, Ман. Но, Вайо, моя единственная подруга, тут есть еще один аспект. Мультимноготонные бомбы малоэффективны. Взрыв происходит на сравнительно небольшой площади, и значительная часть энергии тратится впустую. Хотя стомегатонная бомба по силе в пятьдесят тысяч раз превосходит двухкилотонную, но разрушительный эффект у нее выше лишь в тысячу триста раз.
- Мне кажется, в тысячу триста раз - это очень даже немало, особенно, если они решат применить эти мегатонные бомбы против нас.
- Ты права, Вайо, моя подруга. Но у Луны _м_н_о_г_о_ скал!
- Да. Что верно, то верно.
- Товарищи, - сказал проф, - в этих делах я профан; во дни моей юности, когда мы занимались метанием бомб, мой опыт ограничивался взрывами одного килограмма того химического вещества, о котором ты, Мануэль, упомянул. Но я надеюсь, что вы двое знаете, о чем говорите.
- Мы знаем, - согласился Майк.
- Тогда я принимаю ваши цифры на веру. Но, если вернуться к привычному для меня способу мышления, ваш план требует захвата катапульты. Так?
- Да, - хором ответили мы с Майком.
- Это можно сделать. А потом мы должны удержать ее и сохранить в работоспособном состоянии. Майк, вы продумали, как защитить катапульту, скажем, от небольшой ракеты с ядерной боеголовкой?
Дискуссия затянулась. Мы сделали перерыв на обед и по обычаю профа прекратили на время все деловые разговоры. Майк рассказал несколько анекдотов, каждый из которых сопровождался со стороны профа словами "это напоминает мне один случай".
К тому времени, когда мы покинули отель "Малина", вечером 14 мая 2075 года, у нас - вернее, у Майка, - был, разработанный с помощью профа, план революции, включающий основные варианты действий в переломные моменты.
Когда пришла пора уходить - мне домой, а профу в вечерний класс (если не арестуют), а потом домой, чтобы принять душ и прихватить с собой манатки на случай, если он вернется сюда ночевать, стало ясно, что Вайо не хочет оставаться одна в незнакомом отеле. Ей не занимать мужества, когда дела идут наперекосяк, но в остальное время она беззащитна и легко ранима.
Поэтому я позвонил Ма по коду "Шерлок" и сообщил, что приведу с собой гостя. Ма ведет дом с большим искусством и тактом; каждый супруг имеет право привести гостя - на обед или на год, и наше второе поколение пользуется почти всеми свободами, только сначала нужно получить разрешение. Не знаю, как принято в других семьях, но наши обычаи складывались чуть не целое столетие, и нас они устраивают.
Так что Ма не спросила ни имени, ни пола, ни возраста, ни семейного положения гостя; я был в своем праве, а Ма слишком горда, чтобы задавать вопросы. Она сказала только: "Прекрасно, дорогой. Вы поужинали? Сегодня ведь вторник, ты помнишь?" "Вторник" - это напоминание о том, что семейство ужинает сегодня рано, так как вечером Грег читает проповедь. Если гость голоден, его, конечно, накормят, но мне такой уступки не сделают; мы все, за исключением Деда, либо едим за общим столом, либо на ходу перехватываем что-нибудь в кладовке.
Я успокоил Ма, сказав, что мы поели и будем спешить со всех ног, чтобы появиться дома до того, как ей надо будет уходить. Несмотря на то что лунари представляют собой пеструю смесь мусульман, иудеев, христиан, буддистов и еще девяноста девяти религий, в церковь почти все ходят по воскресеньям. Но Грег принадлежит к секте, которая вычислила, что от заката во вторник до заката в среду по местному времени в Эдемском саду (минус вторая поясная зона на Терре) как раз и есть Священная Суббота. Поэтому, когда в северном земном полушарии лето, мы ужинаем очень рано.
Ма всегда ходит на проповеди Грега, так что взваливать на нее домашние дела, которые могут ей помешать, было бы просто свинством. Все мы тоже время от времени ходим в церковь. Даже я выбираюсь несколько раз в году, потому что искренне люблю Грега, который обучил меня одной профессии и помог переключиться на другую, когда понадобилось, и который с радостью отдал бы свою руку, чтобы спасти мою. Но Ма ходит туда регулярно, хотя для нее это скорее ритуал, чем религия. Однажды ночью во время постельной болтовни она призналась мне, что у нее нет веры, на которую можно было бы наклеить определенную этикетку, а затем попросила не проговориться об этом Грегу. Я позаимствовал у нее осторожность во взглядах: не мне судить, кто закрутил всю эту карусель, но я рад, что Он продолжает ее вертеть.
Грег был для Ма "мальчиком-мужем"; его избрали в семью, когда Мими была еще совсем юной, это была первая свадьба после ее собственной. Ма питала к нему слабость, и хотя яростно отрицала бы, вздумай ее кто-то обвинить, что она любит его больше остальных мужей, но приняла его веру, когда его рукоположили, и никогда не пропускала вторника.
- А может, твой гость тоже захочет посетить церковь? - спросила она.
Я ответил, что увидим, но мы поторопимся в любом случае, и попрощался. Затем постучал в дверь ванной и крикнул:
- Поторопись с наведением красоты, Вайо. Нам пора бежать.
- Минуту! - отозвалась Вайо и вопреки дамскому обыкновению действительно появилась через минуту. - Как я выгляжу? - спросила она. Проф, сойдет?
- Дорогая Вайоминг, я потрясен! Вы были прекрасны раньше, вы очаровательны теперь, но узнать вас невозможно. Вы в полной безопасности. Я спокоен за вас.
Затем мы подождали, пока проф снова превращал себя в старую развалину; в таком Виде ему надо было добраться до черного хода в собственный дом, а потом предстать перед классом в облике всем известного учителя, чтобы иметь свидетелей на случай, если "мальчики в желтом" дожидаются его с приказом об аресте.
Пока ждали, я рассказал Вайо о Греге. Она спросила:
- Манни, а как мой грим - хорош? Сойдет для церкви? Какое там освещение - яркое?
- Не ярче, чем тут. Отличная работа, можешь не беспокоиться. А ты действительно хочешь в церковь? Силком тебя никто не тянет.
- Твоей мате... я хочу сказать, твоей старшей жене это будет приятно, верно?
- Вайо, - медленно произнес я, - религия - дело сугубо личное. Но раз ты спрашиваешь... Да, для знакомства с семьей Дэвисов лучше и придумать нельзя, чем сходить в церковь с Ма. Если ты пойдешь, я тоже схожу.
- Я пойду. А я думала, что твоя фамилия - О'Келли.
- Так и есть. Но если официально, то к ней через дефис нужно добавить "Дэвис". Дэвис был Первым мужем, он умер лет пятьдесят назад. Это фамилия всей семьи, и каждая наша жена именуется "_г_о_с_п_о_ж_а_ Дэвис", а через дефис идут имена всех мужей из линии Дэвисов плюс ее собственная фамилия. Но в доме у нас "госпожа Дэвис" - это Ма, можешь так к ней и обращаться; прочие жены пользуются собственным именем и добавляют "Дэвис", лишь когда подписывают чек или что-нибудь в этом роде. Единственное исключение Людмила, ее фамилия "Дэвис-Дэвис", и она гордится своим двойным членством в семье - по крови и по выбору.
- Понятно. Значит, если человека зовут Джон Дэвис, то он сын, а если у него есть еще одна фамилия, то он твой собрачник. Но женщина в любом случае будет, скажем, Дженни Дэвис, верно? Как мне разобраться? По возрасту? Это вряд ли поможет. Я совсем запуталась. А я еще думала, что клановые браки сложны! И полиандрия... Хотя мой брак был довольно прост. По крайней мере, у моих мужей была одна и та же фамилия.
- Никакой трудности тут нет. Когда ты услышишь, что женщина лет сорока обращается к пятнадцатилетней, называя ее "мама Мила", ты догадаешься, кто из них дочь, а кто жена; впрочем, на самом деле все еще проще - мы не держим в семье дочерей, вышедших замуж. Они уходят в чужие семьи. Правда, регулярно нас навещают. Фамилия твоих мужей была Нотт?
- Нет, они были Федосеевы - Чоу Лин и Чоу Му. Я вернула себе девичью фамилию.
Вышел проф, идиотски хихикая (выглядел он даже хуже, чем раньше), и мы покинули отель через разные выходы, договорившись о встрече в главном коридоре. Нам с Вайо нельзя было идти вместе, поскольку за мной могли следить. С другой стороны, Вайо плохо знала Луна-Сити - поселение такое запутанное, что даже его уроженцам случается заблудиться. Поэтому я пошел вперед, а она за мной, не теряя меня из виду Проф для верности следовал за Вайо.
Если меня заберут, Вайо должна будет отыскать телефон-автомат, сообщить об этом Майку, а затем вернуться в отель и ждать профа. Я же подбадривал себя мыслью, что приласкаю рукой номер семь любого желтомундирника, который сунется меня арестовать.
Но все прошло тип-топ. Сначала мы поднялись на пятый уровень, потом напрямик через Карвер-Казвей и снова наверх до третьего. Я заскочил на станцию метро "Западная", забрал руки и чемоданчик с инструментами; скафандр трогать не стал - это отличалось бы от моего обычного поведения, я ведь всегда хранил его там. Желтомундирник, торчавший на станции, не обратил на меня ни малейшего внимания. Оттуда двинулись на юг по хорошо освещенным коридорам, добрались до частного переходного шлюза номер тринадцать и вышли в кооперативный туннель с нормальным давлением, ведущий к туннелям Дэвисов и дюжины других фермеров. Думаю, проф отстал от нас где-то не доходя до шлюза, но я не оглядывался.
Я дождался Вайо, отпер дверь и через пару секунд предстал перед старшей женой:
- Ма, познакомься, пожалуйста. Это Вайма Бет Джонсон.
Ма обняла ее, поцеловала в щеку и сказала:
- Как я рада, что вы навестили нас, дорогая Вайма. Наш дом - ваш дом.
Понимаете теперь, почему я так люблю свою старушку-ирландку? Теми же словами она могла бы намертво заморозить Вайо, но они прозвучали тепло, и Вайо это поняла.
Я не предупредил Вайо, что изменю ей имя: додумался до этого по пути сюда. Некоторые из наших ребятишек еще маленькие, и хотя они с пеленок учатся презирать Смотрителя, все равно могут случайно ляпнуть про "Вайоминг Нотт, которая у нас нынче гостит..." А имя-то фигурирует не где-нибудь - в специальном файле "Зебра"!
Но предупредить не сообразил, так как в конспирации был новичком. Однако Вайо с ходу врубилась и даже глазом не моргнула.
Грег был уже в церковном облачении и явно намыливался уходить. Ма не торопясь подвела Вайо к своим мужьям - Деду, Грегу, Гансу, затем с царственной любезностью перешла к строю жен - Людмиле, Леноре, Сидрис, Анне - и принялась знакомить гостью с детьми.
- Ма! - сказал я. - Извини, но мне надо сменить руку. - Ее брови приподнялись на миллиметр, что означало: "Мы поговорим об этом, но не при детях". Поэтому я поспешил добавить: - Я знаю, что времени нет, Грег уже тайком посматривает на часы. Но мы с Ваймой тоже собираемся в церковь. Так что будь добренька, извини.
Она тут же смягчилась.
- Конечно, милый!
Ма развернулась, я увидел, что ее рука лежит на талии Вайо, и сразу успокоился.
Я сменил руку номер семь на "представительскую". А заодно нырнул в телефонную кабинку и набрал "Майкрофт-ХХ".
- Майк, мы дома. Собираемся в церковь. Не думаю, что ты ее прослушиваешь, так что я позвоню попозже. Проф объявился?
- Пока нет, Ман. Какая это церковь? Может, у меня есть на нее выход?
- Храм столпа огненного покаяния...
- Нет данных.
- Притормози немного, дружок. Служба идет в Третьем западном зале собраний. Это к югу от станции на кольцевой.
- Я знаю этот зал. Там есть ввод для микрофона и еще телефон в наружном коридоре Я за ними послежу.
- Думаю, нам ничего не грозит, Майк.
- А проф говорит - надо последить. Он как раз сейчас позвонил. Хочешь с ним поговорить?
- Нет времени. Пока!
Вот так и установился новый порядок - постоянно поддерживать контакт с Майком, чтобы он был в курсе, где мы находимся и куда собираемся, и мог к нам подключиться, если у него в том месте есть нервные окончания. Открытие, которое я сделал утром, - что Майк может прослушивать отключенные телефоны, - меня поначалу обескуражило: в магию я не верю. Однако, подумав, я сообразил, что центральная система управления телефонной сетью может и без вмешательства человека подключиться к любому номеру, если обладает свободой воли. У Майка же этой свободы б_о_л_ь_ш_о_е_ количество.
Откуда ему известно, что телефон находится в наружном коридоре, понять было труднее, поскольку "пространство" Майк воспринимал совсем иначе, чем мы. Но в памяти у него хранилась "карта" - структурная схема инженерных сетей Луна-Сити, и он всегда мог привязать упомянутый нами объект к "своему Луна-Сити"; не упомню, чтобы он хоть раз что-то перепугал.
Так что со дня нашего тайного сговора мы постоянно контактировали друг с другом и с Майком через его разветвленную нервную систему. Об этом я больше упоминать не буду, разве что при необходимости.
Ма, Грег и Вайо ждали у внешней двери. Ма дергалась от нетерпения, но улыбалась. Я заметил, что она одолжила Вайо свой палантин; как истинной лунарке, Ма глубоко плевать на прикид, но поход в церковь - случай особый.
Мы не опоздали, хотя Грег сразу же заторопился к кафедре, а мы - к своим местам. Я тут же погрузился в теплую полудрему, механически повторяя ритуальные жесты. Но Вайо внимательно слушала проповедь Грега и либо знала наш требник наизусть, либо навострилась подсматривать в чужих книжках.
Когда мы вернулись домой, дети были уже в постелях, равно как и большинство взрослых. Ганс и Сидрис поджидали нас. Сидрис подала соевое какао с домашним печеньем, после чего все разошлись по палатам. Ма выделила Вайо комнатку в детском туннеле, где обычно спали двое младших мальчуганов. Я не спрашивал, куда их переселили: и без того было ясно, что гостью постарались устроить как можно удобнее, иначе ее положили бы с одной из старших девочек.
Этой ночью я спал с Ма. Отчасти потому, что наша старшая жена лучшее лекарство от нервов, а они у меня здорово растрепались за последние сутки, отчасти же для того, чтобы она не думала, будто я прокрадусь к Вайо, когда все заснут. От моей мастерской, где я ночую, когда сплю один, до комнаты Вайо всего пара шагов. Ма совершенно прозрачно намекала: "Вперед, дорогой. Можешь не докладывать, если хватит наглости. Проскользнешь у меня за спиной - и все дела".
Разумеется, вслух ничего подобного сказано не было. Мы улеглись, поболтали, выключив свет, а потом я повернулся к ней спиной.
Вместо того чтобы пожелать мне спокойной ночи, Ма спросила:
- Мануэль, почему твоя хорошенькая гостья гримируется под афро? Мне кажется, ее природная окраска пошла бы ей больше. Впрочем, не спорю, она очаровательно выглядит и в гриме.
Я повернулся к ней лицом и объяснил - сначала бегло, а потом во всех подробностях. В конце концов оказалось, что я выложил все, умолчал только о Майке. Нет, его я тоже включил в рассказ, но не в качестве компьютера, а как человека, с которым Ма вряд ли придется познакомиться - из соображений безопасности.
Откровенничая с Ма, а точнее говоря принимая ее в собственную подъячейку, с тем чтобы она потом возглавила свою, словом, посвящая ее в подпольную деятельность, я отнюдь не уподоблялся мужу, который страдает недержанием и выбалтывает жене все свои секреты. Может, я слегка поторопился, но с другой стороны, если уж посвящать ее в это дело, более подходящего момента не выберешь.
Ма умна. У нее прекрасные организаторские способности: не так-то просто управлять большой семьей и при этом ни разу не оскалить зубы. Ее уважали и фермеры, и горожане в Луна-Сити; она прожила здесь дольше девяноста процентов лунарей. И, безусловно, могла нам помочь.
А дома нам без ее помощи просто не обойтись. Поди объясни, зачем мы с Вайо дуэтом говорим по телефону, или попробуй отделаться от ребячьего любопытства. Дохлый номер! Но при содействии Ма в доме у нас проблем не будет.
Выслушала она меня, вздохнула и сказала:
- Сдается мне, это опасное дело, милый.
- Так оно и есть, - согласился я. - Слушай, Мими, если не хочешь связываться, так и скажи... а потом забудь все, что я говорил.
- Мануэль! Как у тебя только язык повернулся! Ты мой муж, дорогой. Мы клятву давали - делить и горе, и радости. Твое желание для меня закон.
(Господи! Во заливает! И при этом искренне верит своим словам!)
- Я не пущу тебя одного на опасное дело, - продолжала она. - А кроме того...
- Что, Мими?
- Я думаю, каждый лунарь спит и видит день, когда мы станем свободными. Каждый, кроме немногих жалких бесхребетных крыс. Я никогда не говорила об этом. Что толку в пустых разговорах? Надо не ныть, а нести свою ношу и идти вперед. Но я благодарю Бога, что мне дозволено дожить до этого дня, если, конечно, он настанет. Объясни мне поподробнее. Я должна найти еще троих? Троих, которым можно доверять?
- Ты только не гони. Поспешай не торопясь. Ты должна быть уверена в тех, кого изберешь.
- Сидрис заслуживает доверия. Она умеет держать язык за зубами, этого у нее не отнимешь.
- Не думаю, что следует вербовать из семьи. Нужно расширять сеть. А главное - не спеши.
- Не буду. Прежде чем я начну действовать, посоветуюсь с тобой. И, Мануэль, если ты хочешь знать мое мнение... - Она сделала паузу.
- Я всегда ценил твое мнение, Мими.
- Не стоит говорить об этом Деду. В последнее время он стал рассеян и болтлив. А теперь спи, дорогой, спи спокойно, без снов.
9
А потом был долгий период, такой долгий, что вполне можно было позабыть о столь маловероятной вещи, как революция, если бы ее подготовка не отнимала у нас так много времени. Наша первая задача заключалась в том, чтобы не попасть на заметку. Вторая и более отдаленная требовала максимального ухудшения ситуации.
Да, ухудшения, ибо практически до самого конца не было такого момента, когда бы лунари все как один жаждали свергнуть Администрацию, жаждали вплоть до бунта. Все лунари презирали Смотрителя и обманывали Администрацию. Но это отнюдь не означало, что они готовы драться и умирать. Произнесите в разговоре с лунарем слово "патриотизм" - и он либо выпялится на вас с изумлением, либо решит, что вы говорите о его прежней родине. Среди нас были французы, чьи сердца навеки отданы La Belle Patrie [Прекрасная Отчизна (фр.)], бывшие немцы, сохранившие привязанность к Vaterland'y [Родина (нем.)], русские, до сих пор обожавшие Святую Матушку Русь... Но Луна? Луна - это Булыжник, место ссылки, при чем тут любовь?
Мы были самым аполитичным народом, который когда-либо производила на свет история. Честно говоря, я, как и прочие лунари, был равнодушен к политике, пока обстоятельства не ткнули меня в нее носом. Вайоминг занималась ею потому, что ненавидела Администрацию по личным мотивам, а проф терпеть не мог любую власть из чисто интеллектуальных соображений. Майк же просто скучал от одиночества, и политика была для него единственным развлечением. Так что обвинять нас в патриотизме нет никаких оснований. Разве только меня: я принадлежу к третьему поколению лунарей и не питаю никакой привязанности к определенному месту на Терре. Пожил там недолго, невзлюбил Землю и землеедов - вот и готов "патриот".
Среднего лунаря интересуют пиво, пари, женщины и работа, именно в такой последовательности. Женщины могут иногда переходить на второе место, но на первое - вряд ли, каким бы почетом они у нас ни пользовались. Лунари давно усвоили: женщин на всех не хватает. А те, что не смогли усвоить, вымерли, ибо даже самый одержимый самец-собственник не может быть начеку ежеминутно. Как говорит проф, общество адаптируется к реальности или погибает. Лунари адаптировались к суровой действительности, а кому не удавалось - гибли. Что же до патриотизма, то для выживания он не обязателен.
Как говорит старинная китайская пословица, "рыбы не ведают, что живут в воде". И я ни о чем таком не думал, пока впервые не попал на Терру; но даже тогда я не понял, что в лунарях полностью пустует файл с названием "Патриотизм", не понимал до той поры, пока не попытался его активизировать. Вайо и ее товарищи тоже нажимали на патриотическую кнопку и тоже утыкались в пустоту: годы стараний, несколько тысяч членов, то есть меньше одного процента населения, а из этого мизерного числа почти десять процентов - платные стукачи полицейской службы босса!
- Ваше присутствие нам всегда желательно, товарищ Майк. Больше того необходимо. Однако... - Проф заколебался.
- Проф, - сказал я, - не переживайте, что нас подслушают. - И я объяснил, как можно звонить по коду "Шерлок". - Телефоны не опасны, если их контролирует Майк. Кстати, о кодах... вы же не знаете, как связаться с Майком. Как, Майк? Дать профу мой номер?
Обсудив этот вопрос, они остановились на коде "Мрак-и-тайна". Проф и Майк по-детски обожали интригу ради интриги. Я сильно подозреваю, что проф был в отпаде от самого процесса бунтарства задолго до того, как выработал свою политическую философию; что же касается Майка... какое ему дело, скажите на милость, до свободы людей? Революция была для него игрой, причем в этой игре подобралась приятная компания и появилась возможность продемонстрировать свои таланты. Майк был невероятно тщеславной машиной другую такую поискать.
- Но эта комната нам все равно нужна, - сказал проф, покопался в своей сумке и вытащил толстую пачку банкнот.
Я вытаращил глаза:
- Ограбили банк?
- В последние дни не приходилось. Может, в ближайшем будущем и возьмусь, если Дело того потребует. Думаю, для начала подойдет арендный срок на один лунный месяц. Организуешь, Мануэль? Портье может удивиться, услышав незнакомый голос. Я ведь прошел через грузовой отсек.
Я позвонил портье и договорился о выдаче ключа на четыре недели. Он запросил девятьсот гонконгских долларов, я предложил девятьсот купонов. Он осведомился, сколько человек будут проживать в номере. Я поинтересовался, давно ли в "Малине" взяли моду совать нос в личные дела клиентов.
Мы сошлись на четырехстах семидесяти пяти гонконгских долларах, я послал ему деньги, он мне - два ключа, действительных в течение месяца. Один я отдал Вайо, другой профу, а себе оставил однодневный ключ, решив, что замки они менять не будут, разве что мы задержим оплату в конце срока.
(На Земле я столкнулся с крайне неприятной практикой - от клиентов отелей требовали заполнять анкеты и даже предъявлять удостоверения личности.)
- Что еще? - спросил я. - Еда?
- Я не голодна, Манни.
- Мануэль, ты просил нас подождать, пока Майк ответит на твои вопросы. Вернемся к основной проблеме. Как мы поступим, когда окажемся лицом к лицу с Террой, словно Давид с Голиафом?
- Ах, да. Я надеялся, что этим мы займемся позже. Майк, у тебя действительно есть идея?
- Я сказал, что есть, Ман, - ответил он грустно. - Мы можем закидать их камнями.
- Ради _Б_о_г_а_, Майк! Сейчас не время для шуток!
- Но, Ман, - запротестовал он, - мы _м_о_ж_е_м_ закидать Терру камнями! И мы это сделаем!
8
До меня наконец дошло, как до жирафа, что Майк, во-первых, говорит совершенно серьезно, а во-вторых, его идея действительно может сработать. Еще более длинношеими оказались Вайо и проф - в том, что касалось "во-вторых". Хотя, в принципе, и первое и второе было очевидно.
Майк рассуждал вот как: что такое "война"? В одной из прочитанных им книг война определялась как использование силы для достижения политических целей. А "сила" - это воздействие одного тела на другое, производимое с помощью энергии.
На войне такое воздействие осуществляется оружием - его у Луны не было. Но, подумав, Майк классифицировал "оружие" как устройство для манипулирования энергией, а уж энергии в Луне навалом. Одно Солнце в лунный полдень дает около киловатта на каждый квадратный метр поверхности. Солнечная энергия хотя и циклична, но практически неиссякаема. Термоядерная энергия обходится еще дешевле и почти так же неисчерпаема магнитная ловушка установлена, знай себе только лед добывай. Энергии хватает - вопрос лишь в том, как ее использовать.
А вдобавок у нас есть, так сказать, энергия положения. Луна находится на верхнем краю гравитационного колодца "глубиной" одиннадцать километров в секунду, и от падения туда ее удерживает лишь собственная сила тяжести, эквивалентная скорости в два с половиной километра в секунду. [11,186 и 2, 375 км/с - вторая космическая скорость (она же скорость убегания) на Земле и Луне, необходимая для вывода ракет за пределы соответственно земной и лунной гравитации] Майку это взаимодействие гравитаций было отлично известно - он ежедневно перебрасывал через рубеж лунного притяжения зерновые баржи, чтобы затем дать им свободно скользить вниз к поверхности Терры.
Майк просчитал, что может случиться, если баржа массой сто тонн (или такая же каменная глыба) рухнет на Терру без торможения. Кинетическая энергия при ударе составит 6,25 на 10^12 джоулей, то есть более шести триллионов джоулей.
В долю секунды она превратится в тепло. Взрыв, да еще какой! Результат очевиден - взгляните на Луну. Что вы видите? Тысячи тысяч кратеров - это отметины, свидетельствующие о том, что Некто забавлялся, швыряя в Луну камешки.
- Джоули мне ничего не говорят, - сказала Вайо. - Как это выглядит в сравнении с водородной бомбой?
- Хм... - Я попробовал подсчитать в уме, но "голова" Майка сработала быстрее. Он ответил:
- Падение массы в сто тонн на поверхность Терры приблизительно соответствует взрыву двухкилотонной атомной бомбы.
- "Кило" - это тысяча, - пробормотала Вайо, - а "мега" - миллион. Значит, это всего лишь одна пятидесятитысячная от стомегатонной бомбы? Совсоюз, кажется, применил именно такую?
- Вайо, детка, - сказал я очень мягко, - на самом деле все иначе. Надо просто посмотреть на вещи под другим углом. Взрыв двухкилотонной бомбы эквивалент взрыву двух _м_и_л_л_и_о_н_о_в_ кило тринитротолуола, а килограмм ТНТ - это очень сильный взрыв, спроси у любого бурильщика. Два миллиона килограммов сотрут с Земли вполне приличный город. Верно, Майк?
- Да, Ман. Но, Вайо, моя единственная подруга, тут есть еще один аспект. Мультимноготонные бомбы малоэффективны. Взрыв происходит на сравнительно небольшой площади, и значительная часть энергии тратится впустую. Хотя стомегатонная бомба по силе в пятьдесят тысяч раз превосходит двухкилотонную, но разрушительный эффект у нее выше лишь в тысячу триста раз.
- Мне кажется, в тысячу триста раз - это очень даже немало, особенно, если они решат применить эти мегатонные бомбы против нас.
- Ты права, Вайо, моя подруга. Но у Луны _м_н_о_г_о_ скал!
- Да. Что верно, то верно.
- Товарищи, - сказал проф, - в этих делах я профан; во дни моей юности, когда мы занимались метанием бомб, мой опыт ограничивался взрывами одного килограмма того химического вещества, о котором ты, Мануэль, упомянул. Но я надеюсь, что вы двое знаете, о чем говорите.
- Мы знаем, - согласился Майк.
- Тогда я принимаю ваши цифры на веру. Но, если вернуться к привычному для меня способу мышления, ваш план требует захвата катапульты. Так?
- Да, - хором ответили мы с Майком.
- Это можно сделать. А потом мы должны удержать ее и сохранить в работоспособном состоянии. Майк, вы продумали, как защитить катапульту, скажем, от небольшой ракеты с ядерной боеголовкой?
Дискуссия затянулась. Мы сделали перерыв на обед и по обычаю профа прекратили на время все деловые разговоры. Майк рассказал несколько анекдотов, каждый из которых сопровождался со стороны профа словами "это напоминает мне один случай".
К тому времени, когда мы покинули отель "Малина", вечером 14 мая 2075 года, у нас - вернее, у Майка, - был, разработанный с помощью профа, план революции, включающий основные варианты действий в переломные моменты.
Когда пришла пора уходить - мне домой, а профу в вечерний класс (если не арестуют), а потом домой, чтобы принять душ и прихватить с собой манатки на случай, если он вернется сюда ночевать, стало ясно, что Вайо не хочет оставаться одна в незнакомом отеле. Ей не занимать мужества, когда дела идут наперекосяк, но в остальное время она беззащитна и легко ранима.
Поэтому я позвонил Ма по коду "Шерлок" и сообщил, что приведу с собой гостя. Ма ведет дом с большим искусством и тактом; каждый супруг имеет право привести гостя - на обед или на год, и наше второе поколение пользуется почти всеми свободами, только сначала нужно получить разрешение. Не знаю, как принято в других семьях, но наши обычаи складывались чуть не целое столетие, и нас они устраивают.
Так что Ма не спросила ни имени, ни пола, ни возраста, ни семейного положения гостя; я был в своем праве, а Ма слишком горда, чтобы задавать вопросы. Она сказала только: "Прекрасно, дорогой. Вы поужинали? Сегодня ведь вторник, ты помнишь?" "Вторник" - это напоминание о том, что семейство ужинает сегодня рано, так как вечером Грег читает проповедь. Если гость голоден, его, конечно, накормят, но мне такой уступки не сделают; мы все, за исключением Деда, либо едим за общим столом, либо на ходу перехватываем что-нибудь в кладовке.
Я успокоил Ма, сказав, что мы поели и будем спешить со всех ног, чтобы появиться дома до того, как ей надо будет уходить. Несмотря на то что лунари представляют собой пеструю смесь мусульман, иудеев, христиан, буддистов и еще девяноста девяти религий, в церковь почти все ходят по воскресеньям. Но Грег принадлежит к секте, которая вычислила, что от заката во вторник до заката в среду по местному времени в Эдемском саду (минус вторая поясная зона на Терре) как раз и есть Священная Суббота. Поэтому, когда в северном земном полушарии лето, мы ужинаем очень рано.
Ма всегда ходит на проповеди Грега, так что взваливать на нее домашние дела, которые могут ей помешать, было бы просто свинством. Все мы тоже время от времени ходим в церковь. Даже я выбираюсь несколько раз в году, потому что искренне люблю Грега, который обучил меня одной профессии и помог переключиться на другую, когда понадобилось, и который с радостью отдал бы свою руку, чтобы спасти мою. Но Ма ходит туда регулярно, хотя для нее это скорее ритуал, чем религия. Однажды ночью во время постельной болтовни она призналась мне, что у нее нет веры, на которую можно было бы наклеить определенную этикетку, а затем попросила не проговориться об этом Грегу. Я позаимствовал у нее осторожность во взглядах: не мне судить, кто закрутил всю эту карусель, но я рад, что Он продолжает ее вертеть.
Грег был для Ма "мальчиком-мужем"; его избрали в семью, когда Мими была еще совсем юной, это была первая свадьба после ее собственной. Ма питала к нему слабость, и хотя яростно отрицала бы, вздумай ее кто-то обвинить, что она любит его больше остальных мужей, но приняла его веру, когда его рукоположили, и никогда не пропускала вторника.
- А может, твой гость тоже захочет посетить церковь? - спросила она.
Я ответил, что увидим, но мы поторопимся в любом случае, и попрощался. Затем постучал в дверь ванной и крикнул:
- Поторопись с наведением красоты, Вайо. Нам пора бежать.
- Минуту! - отозвалась Вайо и вопреки дамскому обыкновению действительно появилась через минуту. - Как я выгляжу? - спросила она. Проф, сойдет?
- Дорогая Вайоминг, я потрясен! Вы были прекрасны раньше, вы очаровательны теперь, но узнать вас невозможно. Вы в полной безопасности. Я спокоен за вас.
Затем мы подождали, пока проф снова превращал себя в старую развалину; в таком Виде ему надо было добраться до черного хода в собственный дом, а потом предстать перед классом в облике всем известного учителя, чтобы иметь свидетелей на случай, если "мальчики в желтом" дожидаются его с приказом об аресте.
Пока ждали, я рассказал Вайо о Греге. Она спросила:
- Манни, а как мой грим - хорош? Сойдет для церкви? Какое там освещение - яркое?
- Не ярче, чем тут. Отличная работа, можешь не беспокоиться. А ты действительно хочешь в церковь? Силком тебя никто не тянет.
- Твоей мате... я хочу сказать, твоей старшей жене это будет приятно, верно?
- Вайо, - медленно произнес я, - религия - дело сугубо личное. Но раз ты спрашиваешь... Да, для знакомства с семьей Дэвисов лучше и придумать нельзя, чем сходить в церковь с Ма. Если ты пойдешь, я тоже схожу.
- Я пойду. А я думала, что твоя фамилия - О'Келли.
- Так и есть. Но если официально, то к ней через дефис нужно добавить "Дэвис". Дэвис был Первым мужем, он умер лет пятьдесят назад. Это фамилия всей семьи, и каждая наша жена именуется "_г_о_с_п_о_ж_а_ Дэвис", а через дефис идут имена всех мужей из линии Дэвисов плюс ее собственная фамилия. Но в доме у нас "госпожа Дэвис" - это Ма, можешь так к ней и обращаться; прочие жены пользуются собственным именем и добавляют "Дэвис", лишь когда подписывают чек или что-нибудь в этом роде. Единственное исключение Людмила, ее фамилия "Дэвис-Дэвис", и она гордится своим двойным членством в семье - по крови и по выбору.
- Понятно. Значит, если человека зовут Джон Дэвис, то он сын, а если у него есть еще одна фамилия, то он твой собрачник. Но женщина в любом случае будет, скажем, Дженни Дэвис, верно? Как мне разобраться? По возрасту? Это вряд ли поможет. Я совсем запуталась. А я еще думала, что клановые браки сложны! И полиандрия... Хотя мой брак был довольно прост. По крайней мере, у моих мужей была одна и та же фамилия.
- Никакой трудности тут нет. Когда ты услышишь, что женщина лет сорока обращается к пятнадцатилетней, называя ее "мама Мила", ты догадаешься, кто из них дочь, а кто жена; впрочем, на самом деле все еще проще - мы не держим в семье дочерей, вышедших замуж. Они уходят в чужие семьи. Правда, регулярно нас навещают. Фамилия твоих мужей была Нотт?
- Нет, они были Федосеевы - Чоу Лин и Чоу Му. Я вернула себе девичью фамилию.
Вышел проф, идиотски хихикая (выглядел он даже хуже, чем раньше), и мы покинули отель через разные выходы, договорившись о встрече в главном коридоре. Нам с Вайо нельзя было идти вместе, поскольку за мной могли следить. С другой стороны, Вайо плохо знала Луна-Сити - поселение такое запутанное, что даже его уроженцам случается заблудиться. Поэтому я пошел вперед, а она за мной, не теряя меня из виду Проф для верности следовал за Вайо.
Если меня заберут, Вайо должна будет отыскать телефон-автомат, сообщить об этом Майку, а затем вернуться в отель и ждать профа. Я же подбадривал себя мыслью, что приласкаю рукой номер семь любого желтомундирника, который сунется меня арестовать.
Но все прошло тип-топ. Сначала мы поднялись на пятый уровень, потом напрямик через Карвер-Казвей и снова наверх до третьего. Я заскочил на станцию метро "Западная", забрал руки и чемоданчик с инструментами; скафандр трогать не стал - это отличалось бы от моего обычного поведения, я ведь всегда хранил его там. Желтомундирник, торчавший на станции, не обратил на меня ни малейшего внимания. Оттуда двинулись на юг по хорошо освещенным коридорам, добрались до частного переходного шлюза номер тринадцать и вышли в кооперативный туннель с нормальным давлением, ведущий к туннелям Дэвисов и дюжины других фермеров. Думаю, проф отстал от нас где-то не доходя до шлюза, но я не оглядывался.
Я дождался Вайо, отпер дверь и через пару секунд предстал перед старшей женой:
- Ма, познакомься, пожалуйста. Это Вайма Бет Джонсон.
Ма обняла ее, поцеловала в щеку и сказала:
- Как я рада, что вы навестили нас, дорогая Вайма. Наш дом - ваш дом.
Понимаете теперь, почему я так люблю свою старушку-ирландку? Теми же словами она могла бы намертво заморозить Вайо, но они прозвучали тепло, и Вайо это поняла.
Я не предупредил Вайо, что изменю ей имя: додумался до этого по пути сюда. Некоторые из наших ребятишек еще маленькие, и хотя они с пеленок учатся презирать Смотрителя, все равно могут случайно ляпнуть про "Вайоминг Нотт, которая у нас нынче гостит..." А имя-то фигурирует не где-нибудь - в специальном файле "Зебра"!
Но предупредить не сообразил, так как в конспирации был новичком. Однако Вайо с ходу врубилась и даже глазом не моргнула.
Грег был уже в церковном облачении и явно намыливался уходить. Ма не торопясь подвела Вайо к своим мужьям - Деду, Грегу, Гансу, затем с царственной любезностью перешла к строю жен - Людмиле, Леноре, Сидрис, Анне - и принялась знакомить гостью с детьми.
- Ма! - сказал я. - Извини, но мне надо сменить руку. - Ее брови приподнялись на миллиметр, что означало: "Мы поговорим об этом, но не при детях". Поэтому я поспешил добавить: - Я знаю, что времени нет, Грег уже тайком посматривает на часы. Но мы с Ваймой тоже собираемся в церковь. Так что будь добренька, извини.
Она тут же смягчилась.
- Конечно, милый!
Ма развернулась, я увидел, что ее рука лежит на талии Вайо, и сразу успокоился.
Я сменил руку номер семь на "представительскую". А заодно нырнул в телефонную кабинку и набрал "Майкрофт-ХХ".
- Майк, мы дома. Собираемся в церковь. Не думаю, что ты ее прослушиваешь, так что я позвоню попозже. Проф объявился?
- Пока нет, Ман. Какая это церковь? Может, у меня есть на нее выход?
- Храм столпа огненного покаяния...
- Нет данных.
- Притормози немного, дружок. Служба идет в Третьем западном зале собраний. Это к югу от станции на кольцевой.
- Я знаю этот зал. Там есть ввод для микрофона и еще телефон в наружном коридоре Я за ними послежу.
- Думаю, нам ничего не грозит, Майк.
- А проф говорит - надо последить. Он как раз сейчас позвонил. Хочешь с ним поговорить?
- Нет времени. Пока!
Вот так и установился новый порядок - постоянно поддерживать контакт с Майком, чтобы он был в курсе, где мы находимся и куда собираемся, и мог к нам подключиться, если у него в том месте есть нервные окончания. Открытие, которое я сделал утром, - что Майк может прослушивать отключенные телефоны, - меня поначалу обескуражило: в магию я не верю. Однако, подумав, я сообразил, что центральная система управления телефонной сетью может и без вмешательства человека подключиться к любому номеру, если обладает свободой воли. У Майка же этой свободы б_о_л_ь_ш_о_е_ количество.
Откуда ему известно, что телефон находится в наружном коридоре, понять было труднее, поскольку "пространство" Майк воспринимал совсем иначе, чем мы. Но в памяти у него хранилась "карта" - структурная схема инженерных сетей Луна-Сити, и он всегда мог привязать упомянутый нами объект к "своему Луна-Сити"; не упомню, чтобы он хоть раз что-то перепугал.
Так что со дня нашего тайного сговора мы постоянно контактировали друг с другом и с Майком через его разветвленную нервную систему. Об этом я больше упоминать не буду, разве что при необходимости.
Ма, Грег и Вайо ждали у внешней двери. Ма дергалась от нетерпения, но улыбалась. Я заметил, что она одолжила Вайо свой палантин; как истинной лунарке, Ма глубоко плевать на прикид, но поход в церковь - случай особый.
Мы не опоздали, хотя Грег сразу же заторопился к кафедре, а мы - к своим местам. Я тут же погрузился в теплую полудрему, механически повторяя ритуальные жесты. Но Вайо внимательно слушала проповедь Грега и либо знала наш требник наизусть, либо навострилась подсматривать в чужих книжках.
Когда мы вернулись домой, дети были уже в постелях, равно как и большинство взрослых. Ганс и Сидрис поджидали нас. Сидрис подала соевое какао с домашним печеньем, после чего все разошлись по палатам. Ма выделила Вайо комнатку в детском туннеле, где обычно спали двое младших мальчуганов. Я не спрашивал, куда их переселили: и без того было ясно, что гостью постарались устроить как можно удобнее, иначе ее положили бы с одной из старших девочек.
Этой ночью я спал с Ма. Отчасти потому, что наша старшая жена лучшее лекарство от нервов, а они у меня здорово растрепались за последние сутки, отчасти же для того, чтобы она не думала, будто я прокрадусь к Вайо, когда все заснут. От моей мастерской, где я ночую, когда сплю один, до комнаты Вайо всего пара шагов. Ма совершенно прозрачно намекала: "Вперед, дорогой. Можешь не докладывать, если хватит наглости. Проскользнешь у меня за спиной - и все дела".
Разумеется, вслух ничего подобного сказано не было. Мы улеглись, поболтали, выключив свет, а потом я повернулся к ней спиной.
Вместо того чтобы пожелать мне спокойной ночи, Ма спросила:
- Мануэль, почему твоя хорошенькая гостья гримируется под афро? Мне кажется, ее природная окраска пошла бы ей больше. Впрочем, не спорю, она очаровательно выглядит и в гриме.
Я повернулся к ней лицом и объяснил - сначала бегло, а потом во всех подробностях. В конце концов оказалось, что я выложил все, умолчал только о Майке. Нет, его я тоже включил в рассказ, но не в качестве компьютера, а как человека, с которым Ма вряд ли придется познакомиться - из соображений безопасности.
Откровенничая с Ма, а точнее говоря принимая ее в собственную подъячейку, с тем чтобы она потом возглавила свою, словом, посвящая ее в подпольную деятельность, я отнюдь не уподоблялся мужу, который страдает недержанием и выбалтывает жене все свои секреты. Может, я слегка поторопился, но с другой стороны, если уж посвящать ее в это дело, более подходящего момента не выберешь.
Ма умна. У нее прекрасные организаторские способности: не так-то просто управлять большой семьей и при этом ни разу не оскалить зубы. Ее уважали и фермеры, и горожане в Луна-Сити; она прожила здесь дольше девяноста процентов лунарей. И, безусловно, могла нам помочь.
А дома нам без ее помощи просто не обойтись. Поди объясни, зачем мы с Вайо дуэтом говорим по телефону, или попробуй отделаться от ребячьего любопытства. Дохлый номер! Но при содействии Ма в доме у нас проблем не будет.
Выслушала она меня, вздохнула и сказала:
- Сдается мне, это опасное дело, милый.
- Так оно и есть, - согласился я. - Слушай, Мими, если не хочешь связываться, так и скажи... а потом забудь все, что я говорил.
- Мануэль! Как у тебя только язык повернулся! Ты мой муж, дорогой. Мы клятву давали - делить и горе, и радости. Твое желание для меня закон.
(Господи! Во заливает! И при этом искренне верит своим словам!)
- Я не пущу тебя одного на опасное дело, - продолжала она. - А кроме того...
- Что, Мими?
- Я думаю, каждый лунарь спит и видит день, когда мы станем свободными. Каждый, кроме немногих жалких бесхребетных крыс. Я никогда не говорила об этом. Что толку в пустых разговорах? Надо не ныть, а нести свою ношу и идти вперед. Но я благодарю Бога, что мне дозволено дожить до этого дня, если, конечно, он настанет. Объясни мне поподробнее. Я должна найти еще троих? Троих, которым можно доверять?
- Ты только не гони. Поспешай не торопясь. Ты должна быть уверена в тех, кого изберешь.
- Сидрис заслуживает доверия. Она умеет держать язык за зубами, этого у нее не отнимешь.
- Не думаю, что следует вербовать из семьи. Нужно расширять сеть. А главное - не спеши.
- Не буду. Прежде чем я начну действовать, посоветуюсь с тобой. И, Мануэль, если ты хочешь знать мое мнение... - Она сделала паузу.
- Я всегда ценил твое мнение, Мими.
- Не стоит говорить об этом Деду. В последнее время он стал рассеян и болтлив. А теперь спи, дорогой, спи спокойно, без снов.
9
А потом был долгий период, такой долгий, что вполне можно было позабыть о столь маловероятной вещи, как революция, если бы ее подготовка не отнимала у нас так много времени. Наша первая задача заключалась в том, чтобы не попасть на заметку. Вторая и более отдаленная требовала максимального ухудшения ситуации.
Да, ухудшения, ибо практически до самого конца не было такого момента, когда бы лунари все как один жаждали свергнуть Администрацию, жаждали вплоть до бунта. Все лунари презирали Смотрителя и обманывали Администрацию. Но это отнюдь не означало, что они готовы драться и умирать. Произнесите в разговоре с лунарем слово "патриотизм" - и он либо выпялится на вас с изумлением, либо решит, что вы говорите о его прежней родине. Среди нас были французы, чьи сердца навеки отданы La Belle Patrie [Прекрасная Отчизна (фр.)], бывшие немцы, сохранившие привязанность к Vaterland'y [Родина (нем.)], русские, до сих пор обожавшие Святую Матушку Русь... Но Луна? Луна - это Булыжник, место ссылки, при чем тут любовь?
Мы были самым аполитичным народом, который когда-либо производила на свет история. Честно говоря, я, как и прочие лунари, был равнодушен к политике, пока обстоятельства не ткнули меня в нее носом. Вайоминг занималась ею потому, что ненавидела Администрацию по личным мотивам, а проф терпеть не мог любую власть из чисто интеллектуальных соображений. Майк же просто скучал от одиночества, и политика была для него единственным развлечением. Так что обвинять нас в патриотизме нет никаких оснований. Разве только меня: я принадлежу к третьему поколению лунарей и не питаю никакой привязанности к определенному месту на Терре. Пожил там недолго, невзлюбил Землю и землеедов - вот и готов "патриот".
Среднего лунаря интересуют пиво, пари, женщины и работа, именно в такой последовательности. Женщины могут иногда переходить на второе место, но на первое - вряд ли, каким бы почетом они у нас ни пользовались. Лунари давно усвоили: женщин на всех не хватает. А те, что не смогли усвоить, вымерли, ибо даже самый одержимый самец-собственник не может быть начеку ежеминутно. Как говорит проф, общество адаптируется к реальности или погибает. Лунари адаптировались к суровой действительности, а кому не удавалось - гибли. Что же до патриотизма, то для выживания он не обязателен.
Как говорит старинная китайская пословица, "рыбы не ведают, что живут в воде". И я ни о чем таком не думал, пока впервые не попал на Терру; но даже тогда я не понял, что в лунарях полностью пустует файл с названием "Патриотизм", не понимал до той поры, пока не попытался его активизировать. Вайо и ее товарищи тоже нажимали на патриотическую кнопку и тоже утыкались в пустоту: годы стараний, несколько тысяч членов, то есть меньше одного процента населения, а из этого мизерного числа почти десять процентов - платные стукачи полицейской службы босса!