– Прошу прощения, я, кажется, помешал, – сказал он ледяным тоном, в то время как они отпрыгнули друг от друга. – Извините, что прервал столь ласковую сцену.
Он поклонился, но его глаза метали пламя. Диану сильно напугала его едва сдерживаемая ярость. Прежде чем она успела ответить, герцог обратился к Роджеру:
– Мистер Мэйтлэнд, надеюсь, вы простите меня. Я хочу сказать пару слов мисс Трэвис. Наедине.
У Роджера был такой вид, будто он собирался что-то возразить, но Диана тронула его за руку.
– Я благодарю вас, сэр. И не волнуйтесь за меня. С герцогом я буду в полной безопасности.
Клэр усмехнулся.
– Конечно! Куда в большей безопасности, чем вы были несколько минут назад. – И когда Роджер сделал быстрое движение, герцог холодно добавил: – Кажется, я просил вас извинить меня, мистер Мэйтлэнд?
У двери Роджер повернулся и сказал:
– Надеюсь, вы сейчас придете, Диана? Вы обещали мне танец, не забудьте.
– Еще один танец? – переспросил Клэр, притворно улыбаясь. – Я позабочусь о том, чтобы вы не расстраивались, сэр.
Это должно было удовлетворить Роджера, он поклонился и вышел, а в библиотеке повисло тяжелое молчание.
Щелчок замка привел Диану в чувство, и она, вздохнув глубоко, собралась покинуть комнату вслед за Роджером.
Клэр схватил ее за руку и повернул лицом к себе. Нет, он не сделал ей больно. Но тем не менее Диана вздрогнула и чуть не потеряла сознание от прикосновения пальцев герцога к ее руке.
– Мне надо с вами поговорить, – сказал он, и его лицо потемнело от гнева. – Может быть, вы не знаете, но должен заявить, что я не допущу, чтобы вы так вели себя, красавица. То, что принадлежит мне, то не смеет тронуть ни один мужчина.
– Как это смешно, сэр, – гордо ответила Диана. – Ведь я вовсе не ваша. Пустите меня! Кроме того, все это не то, что вы подумали. Я споткнулась и Роджер поддержал меня, чтобы я не упала. Мне жаль вас, сэр. Вы устроили скандал из-за такого пустяка. И мне жаль вас еще и потому, что вы наивно считаете меня своей собственностью.
Она бы продолжала еще говорить и сказала бы ему, что она о нем думает, но герцог обнял ее и крепко прижал к себе.
– Я не верю ни одному вашему слову. Но если вам так нравиться заниматься любовью, то можете заняться этим сейчас – со мной. Что касается мистера Мэйтлэнда, то лучше пусть он к вам не прикасается, иначе я за себя не ручаюсь.
Диана едва могла пошевелиться, так крепко он держал ее в объятиях. Он наклонился и поцеловал ее. Это был сердитый поцелуй, требовательный и жгучий. Совсем не похожий на те, что были раньше. Она изумилась и воспротивилась этому. Он поднял голову и посмотрел ей в глаза.
– Конечно, вы сильнее меня, Ваша Светлость, и я вся в вашей власти, – сказала она ледяным голосом. – Но прошу вас отпустить меня. Вы ведь, кажется, джентльмен?
Клэр так удивился, что тут же выпустил ее, и она отступила от него, по-прежнему глядя ему в глаза. Он следил за ней, а она вытащила из перчатки платок и медленно и старательно вытерла свои губы.
Тогда Клэр несколько смутился.
Диана хотела так много сказать ему обидных слов. Но потом глянула на его сердитое лицо, и слова замерли у нее на устах.
Он протянул ей свою руку, уверенно и властно.
– Идемте, нас все ждут. Такое долгое отсутствие наверняка будет замечено и может отразиться на вашей репутации, Диана. А я не хочу, чтобы сплетничали о моей будущей жене. Идемте же!
Диана не обратила внимания ни на его слова, ни на его поданную руку. Клэр смотрел, не понимая. Он не сердился больше. Но Диана не видела ни улыбки, ни тепла в его глазах, и почувствовала теперь сожаление. Так они стояли друг против друга, слушая музыку, доносящуюся из зала. Вдруг уголек громко треснул в камине, и колдовские чары разрушились.
Она повернулась и пошла к двери, а герцог сказал:
– Я прикажу выкинуть этот стул, о который вы споткнулись, раз он всему виной. Не хочу, чтобы вы спотыкались о мебель, когда станете герцогиней. Потому что не всегда рядом может оказаться галантный кавалер, который вас поддержит.
В его голосе сквозило такое неприкрытое ехидство, что она чуть не взвилась. Ясно, что он не поверил ее объяснениям. Тем не менее она гордо подняла голову и была вынуждена выйти под руку с герцогом из библиотеки.
– Я никогда не буду герцогиней, Ваша Светлость, – сказала Диана. – Если у меня и были хоть какие-то сомнения по этому поводу, они развеялись сегодня вечером. Я вас боюсь, и вы мне не нравитесь. Мне также не нравится та игра, которую вы со мною ведете, и я прошу вас избавить меня от дальнейших преследований.
Пальцы герцога крепче сжали ее руку.
– Но моя любовь не игра, Диана! И я буду продолжать преследовать вас. Прошу извинить меня, что я напугал вас. Есть повод для оправдания. И если вы меня хоть немного любите, я уверен – настанет день, когда вы будете герцогиней Клэр!
Они вошли в зал. Герцог отпустил ее и поклонился ей. Диана была вынуждена сделать реверанс. Но прежде чем она ушла, она сказала Клэру:
– Вы привыкли добиваться того, чего хотите, Ваша Светлость. Как жаль, что в этот раз у вас ничего не получится. Между прочим, это послужит вам хорошим уроком. Могу я предложить вам кое-что? Займитесь лучше леди Корнелией. Она-то вам всегда рада. Хотя у вас все по плану. Сначала я должна влюбиться в вас, а потом игра теряет смысл. Так, я поняла, развлекаются соблазнители.
Она повернулась и заспешила прочь. Герцог вспомнил, что на него устремлены взгляды его гостей, улыбнулся и заговорил с тем, кто находился поблизости. Но он хотел узнать истину как можно быстрей. С чего это Диана вздумала, что он влюблен в Корнелию? Может быть, поэтому она принимает ухаживания Роджера Мэйтлэнда, думал герцог, и потому так холодна, несмотря на все его попытки добиться ее любви?
Диана села рядом с сестрой и леди Стаффорд. Беседуя с ними, она немного успокоилась. И все-таки оставалась в душе какая-то досада.
Диана с грустью вспоминала сцену в библиотеке. Еще обиднее казались слова, брошенные в адрес друг друга. Как он мог подумать, что она обнималась с Роджером? И почему он продолжает увиваться вокруг Корнелии, если уверяет, что любит только ее?
У нее разболелась голова. Диана хотела как можно скорее оказаться дома. Но, конечно, они не смогут уехать, пока бал не закончится.
Подошел Роджер и пригласил ее танцевать. Она была рада, что он ничего не сказал о встрече с Клэром, хотя она видела вопрос в его глазах. Она также чувствовала на себе пристальный взгляд герцога. От этого она постоянно путала шаг во время танца. Затем она танцевала с Гарольдом и Робертом Фоллеттами и с другими джентльменами. Потом леди Стаффорд представила ее нескольким своим подругам. Вечер казался бесконечным, и голова у Дианы уже просто разламывалась, когда наконец подали их карету и они смогли наконец покинуть Клэр-Корт.
Она притворилась, что спит по пути домой, чтобы не участвовать в беседе. Когда Бетти раздевала ее, она сказала, что если хоть кто-нибудь утром будет спрашивать ее, особенно если герцог Клэр, то следует ответить, что мисс Трэвис не принимает. После этого она залезла в свою широкую постель и крутилась и вертелась без сна до самого рассвета.
Уильям Роулингс тоже плохо спал. После того, как гости разъехались, он пожелал своей матери и Эмили спокойной ночи, прошел в библиотеку и сел у камина, положив ноги на тот самый стул, о который споткнулась Диана. Как она утверждала…
Он сидел долго, глядя на умирающий огонь. Потом наконец отправился спать, решив завтра же нанести визит в Стаффорд-Холл…
Ничего не было необычного в том, что Корнелия заметила, как после долгого отсутствия появились в зале герцог и Диана. Корнелия поджала в раздражении свои губы. Так, значит, Клэр все время был с этой маленькой мисс Трэвис! Она видела, как Диана быстро что-то говорила ему, высоко подняв голову, и ни тени улыбки не было на ее лице. И она заметила, как герцог протянул руку, чтобы задержать ее, когда она резко повернулась и ушла. Возможно, вдова все-таки не ошибалась?
Корнелия рассмеялась, слушая историю, которую ей рассказывал так скучно и подробно лорд Эванс, в то время как ее мысли были заняты совершенно другим.
Герцог был очень внимателен к ней весь вечер, флиртовал с ней слегка. Он не спускал с нее восхищенных глаз. И все же он так и не сделал ей предложения, хотя она открыто давала ему возможность для этого.
Корнелия едва могла поверить. Собственные подозрения казались ей не более чем глупой фантазией.
Когда они возвращались в Стаффорд-Холл, Диана сидела напротив нее и притворялась, что спит, в то время как все остальные оживленно болтали. И она с ненавистью посмотрела на нее. Ни одна провинциалка не сможет ей помешать, решила Корнелия. Завтра она заедет навестить вдову и попытается выяснить, что ей стало известно… А уж потому они что-нибудь придумают… Она всегда добивалась того, чего хотела, и на этот раз добьется. Ей не нужен ни он, никакой другой мужчина, но она сделает все, чтобы стать герцогиней! Клэр обязательно попросит ее руки.
На следующее утро Диана проснулась очень поздно.
Она спустилась вниз, и дворецкий сказал ей, что ее никто еще не спрашивал. Вдруг она испугалась, что именно в этот момент герцог выезжает из Клэр-Корта и мчится сюда. Она тут же приказала вывести своего коня.
Диана переодевалась у себя в комнате, когда раздался стук в дверь, и Бетти впустила в комнату Корнелию. Леди была одета для визита в темно-коричневое шелковое платье. Войдя, она сделала знак служанке, чтобы та их оставила.
Диане не понравилось такое самоуправство Корнелии, однако ничего не сказала и продолжала застегивать перчатку.
– Ну надо же, Диана, я удивляюсь, как это у вас еще хватает энергии для верховой езды. И это после вчерашнего бала! – начала Корнелия спокойным голосом, садясь на стул рядом с камином. – Как это все-таки чудесно – быть молодой и полной сил! Впрочем, я тоже сегодня встала рано, но меня ожидают в Клэр-Корте. Вам понравился бал? Клэр рассказал мне о вашей беседе… – Она замолчала на секунду, видя, как Диана поднесла в испуге руку ко рту. Затем продолжила: – Очень глупо, моя дорогая, позволять ему оставаться с вами наедине. Надеюсь, вы не поверили ни слову из того, что он вам наговорил?
Это был выстрел вслепую, но она обрадовалась, увидев, что попала точно в цель. Диана побледнела и стиснула руки, чтобы они не дрожали. Корнелия наслаждалась своим успехом.
– Вы можете быть абсолютно уверены, что я не принимаю слова герцога всерьез, – резко сказала Диана. – Я не такая глупенька девочка! Я прекрасно понимаю, что это всего лишь игра с его стороны.
Она замолчала и повернулась к зеркалу, чтобы поправить свою шляпку, потому что не хотела смотреть в лицо Корнелии, на котором были написаны только высокомерие и насмешка.
– Я рада, что вы достаточно сообразительны. Я зашла к вам специально, чтобы предупредить вас. Многие девушки влюблялись в Уильяма и становились жертвами его обаяния. Мне бы не хотелось, чтобы вы пополнили их число. Нет-нет, судьба герцога уже решена, насколько мы с ним знаем. – Она улыбнулась Диане. Это была торжествующая улыбка. – Мужчины из высшего общества должны иметь свои маленькие интрижки. Вот и Клэр развлекается. Это понятно. Пока что я прощаю ему его невинные шалости. Но скоро я за него возьмусь! – Она встала и добавила: – Но я не смею задерживать вас. Желаю хорошо покататься, Диана. И поверьте мне, вам не стоит питать иллюзий относительно герцога. Он вас просто дразнит, хоть это и ужасно.
Они вместе сошли вниз по лестнице. Корнелия теперь весело болтала о погоде, о бале и спрашивала Диану, какой из двух братьев Фоллеттов ей нравится больше. Диана пыталась вежливо отвечать.
Она была рада увидеть, что ее конь оседлан. И жестом руки она отпустила грума. Она чувствовала, как слезы уже застилают глаза, и хотела побыть одна.
Когда Диана садилась в седло, она увидела, как Корнелия помахала ей из окна кареты, но притворилась, что не заметила ее дружеского прощания.
Диана думала, почему же она чувствует себя такой несчастной? Ведь именно то, что сообщила ей сейчас Корнелия, она в конце концов и подозревала все время. Герцог только играл с ней – непонятно, по какой причине и зачем… Ради развлечения? От скуки? Или за всем этим кроются еще какие-то хитрости?
Да какая разница! Все это теперь не имеет значения. Леди Корнелия Понсонби все-таки станет герцогиней.
Диана пустила своего коня в карьер, и встречный ветер осушил ее слезы. Вне всякого сомнения, эти двое будут очень счастливы вместе, сказала она сама себе. Они ведь так подходят друг другу.
7
Он поклонился, но его глаза метали пламя. Диану сильно напугала его едва сдерживаемая ярость. Прежде чем она успела ответить, герцог обратился к Роджеру:
– Мистер Мэйтлэнд, надеюсь, вы простите меня. Я хочу сказать пару слов мисс Трэвис. Наедине.
У Роджера был такой вид, будто он собирался что-то возразить, но Диана тронула его за руку.
– Я благодарю вас, сэр. И не волнуйтесь за меня. С герцогом я буду в полной безопасности.
Клэр усмехнулся.
– Конечно! Куда в большей безопасности, чем вы были несколько минут назад. – И когда Роджер сделал быстрое движение, герцог холодно добавил: – Кажется, я просил вас извинить меня, мистер Мэйтлэнд?
У двери Роджер повернулся и сказал:
– Надеюсь, вы сейчас придете, Диана? Вы обещали мне танец, не забудьте.
– Еще один танец? – переспросил Клэр, притворно улыбаясь. – Я позабочусь о том, чтобы вы не расстраивались, сэр.
Это должно было удовлетворить Роджера, он поклонился и вышел, а в библиотеке повисло тяжелое молчание.
Щелчок замка привел Диану в чувство, и она, вздохнув глубоко, собралась покинуть комнату вслед за Роджером.
Клэр схватил ее за руку и повернул лицом к себе. Нет, он не сделал ей больно. Но тем не менее Диана вздрогнула и чуть не потеряла сознание от прикосновения пальцев герцога к ее руке.
– Мне надо с вами поговорить, – сказал он, и его лицо потемнело от гнева. – Может быть, вы не знаете, но должен заявить, что я не допущу, чтобы вы так вели себя, красавица. То, что принадлежит мне, то не смеет тронуть ни один мужчина.
– Как это смешно, сэр, – гордо ответила Диана. – Ведь я вовсе не ваша. Пустите меня! Кроме того, все это не то, что вы подумали. Я споткнулась и Роджер поддержал меня, чтобы я не упала. Мне жаль вас, сэр. Вы устроили скандал из-за такого пустяка. И мне жаль вас еще и потому, что вы наивно считаете меня своей собственностью.
Она бы продолжала еще говорить и сказала бы ему, что она о нем думает, но герцог обнял ее и крепко прижал к себе.
– Я не верю ни одному вашему слову. Но если вам так нравиться заниматься любовью, то можете заняться этим сейчас – со мной. Что касается мистера Мэйтлэнда, то лучше пусть он к вам не прикасается, иначе я за себя не ручаюсь.
Диана едва могла пошевелиться, так крепко он держал ее в объятиях. Он наклонился и поцеловал ее. Это был сердитый поцелуй, требовательный и жгучий. Совсем не похожий на те, что были раньше. Она изумилась и воспротивилась этому. Он поднял голову и посмотрел ей в глаза.
– Конечно, вы сильнее меня, Ваша Светлость, и я вся в вашей власти, – сказала она ледяным голосом. – Но прошу вас отпустить меня. Вы ведь, кажется, джентльмен?
Клэр так удивился, что тут же выпустил ее, и она отступила от него, по-прежнему глядя ему в глаза. Он следил за ней, а она вытащила из перчатки платок и медленно и старательно вытерла свои губы.
Тогда Клэр несколько смутился.
Диана хотела так много сказать ему обидных слов. Но потом глянула на его сердитое лицо, и слова замерли у нее на устах.
Он протянул ей свою руку, уверенно и властно.
– Идемте, нас все ждут. Такое долгое отсутствие наверняка будет замечено и может отразиться на вашей репутации, Диана. А я не хочу, чтобы сплетничали о моей будущей жене. Идемте же!
Диана не обратила внимания ни на его слова, ни на его поданную руку. Клэр смотрел, не понимая. Он не сердился больше. Но Диана не видела ни улыбки, ни тепла в его глазах, и почувствовала теперь сожаление. Так они стояли друг против друга, слушая музыку, доносящуюся из зала. Вдруг уголек громко треснул в камине, и колдовские чары разрушились.
Она повернулась и пошла к двери, а герцог сказал:
– Я прикажу выкинуть этот стул, о который вы споткнулись, раз он всему виной. Не хочу, чтобы вы спотыкались о мебель, когда станете герцогиней. Потому что не всегда рядом может оказаться галантный кавалер, который вас поддержит.
В его голосе сквозило такое неприкрытое ехидство, что она чуть не взвилась. Ясно, что он не поверил ее объяснениям. Тем не менее она гордо подняла голову и была вынуждена выйти под руку с герцогом из библиотеки.
– Я никогда не буду герцогиней, Ваша Светлость, – сказала Диана. – Если у меня и были хоть какие-то сомнения по этому поводу, они развеялись сегодня вечером. Я вас боюсь, и вы мне не нравитесь. Мне также не нравится та игра, которую вы со мною ведете, и я прошу вас избавить меня от дальнейших преследований.
Пальцы герцога крепче сжали ее руку.
– Но моя любовь не игра, Диана! И я буду продолжать преследовать вас. Прошу извинить меня, что я напугал вас. Есть повод для оправдания. И если вы меня хоть немного любите, я уверен – настанет день, когда вы будете герцогиней Клэр!
Они вошли в зал. Герцог отпустил ее и поклонился ей. Диана была вынуждена сделать реверанс. Но прежде чем она ушла, она сказала Клэру:
– Вы привыкли добиваться того, чего хотите, Ваша Светлость. Как жаль, что в этот раз у вас ничего не получится. Между прочим, это послужит вам хорошим уроком. Могу я предложить вам кое-что? Займитесь лучше леди Корнелией. Она-то вам всегда рада. Хотя у вас все по плану. Сначала я должна влюбиться в вас, а потом игра теряет смысл. Так, я поняла, развлекаются соблазнители.
Она повернулась и заспешила прочь. Герцог вспомнил, что на него устремлены взгляды его гостей, улыбнулся и заговорил с тем, кто находился поблизости. Но он хотел узнать истину как можно быстрей. С чего это Диана вздумала, что он влюблен в Корнелию? Может быть, поэтому она принимает ухаживания Роджера Мэйтлэнда, думал герцог, и потому так холодна, несмотря на все его попытки добиться ее любви?
Диана села рядом с сестрой и леди Стаффорд. Беседуя с ними, она немного успокоилась. И все-таки оставалась в душе какая-то досада.
Диана с грустью вспоминала сцену в библиотеке. Еще обиднее казались слова, брошенные в адрес друг друга. Как он мог подумать, что она обнималась с Роджером? И почему он продолжает увиваться вокруг Корнелии, если уверяет, что любит только ее?
У нее разболелась голова. Диана хотела как можно скорее оказаться дома. Но, конечно, они не смогут уехать, пока бал не закончится.
Подошел Роджер и пригласил ее танцевать. Она была рада, что он ничего не сказал о встрече с Клэром, хотя она видела вопрос в его глазах. Она также чувствовала на себе пристальный взгляд герцога. От этого она постоянно путала шаг во время танца. Затем она танцевала с Гарольдом и Робертом Фоллеттами и с другими джентльменами. Потом леди Стаффорд представила ее нескольким своим подругам. Вечер казался бесконечным, и голова у Дианы уже просто разламывалась, когда наконец подали их карету и они смогли наконец покинуть Клэр-Корт.
Она притворилась, что спит по пути домой, чтобы не участвовать в беседе. Когда Бетти раздевала ее, она сказала, что если хоть кто-нибудь утром будет спрашивать ее, особенно если герцог Клэр, то следует ответить, что мисс Трэвис не принимает. После этого она залезла в свою широкую постель и крутилась и вертелась без сна до самого рассвета.
Уильям Роулингс тоже плохо спал. После того, как гости разъехались, он пожелал своей матери и Эмили спокойной ночи, прошел в библиотеку и сел у камина, положив ноги на тот самый стул, о который споткнулась Диана. Как она утверждала…
Он сидел долго, глядя на умирающий огонь. Потом наконец отправился спать, решив завтра же нанести визит в Стаффорд-Холл…
Ничего не было необычного в том, что Корнелия заметила, как после долгого отсутствия появились в зале герцог и Диана. Корнелия поджала в раздражении свои губы. Так, значит, Клэр все время был с этой маленькой мисс Трэвис! Она видела, как Диана быстро что-то говорила ему, высоко подняв голову, и ни тени улыбки не было на ее лице. И она заметила, как герцог протянул руку, чтобы задержать ее, когда она резко повернулась и ушла. Возможно, вдова все-таки не ошибалась?
Корнелия рассмеялась, слушая историю, которую ей рассказывал так скучно и подробно лорд Эванс, в то время как ее мысли были заняты совершенно другим.
Герцог был очень внимателен к ней весь вечер, флиртовал с ней слегка. Он не спускал с нее восхищенных глаз. И все же он так и не сделал ей предложения, хотя она открыто давала ему возможность для этого.
Корнелия едва могла поверить. Собственные подозрения казались ей не более чем глупой фантазией.
Когда они возвращались в Стаффорд-Холл, Диана сидела напротив нее и притворялась, что спит, в то время как все остальные оживленно болтали. И она с ненавистью посмотрела на нее. Ни одна провинциалка не сможет ей помешать, решила Корнелия. Завтра она заедет навестить вдову и попытается выяснить, что ей стало известно… А уж потому они что-нибудь придумают… Она всегда добивалась того, чего хотела, и на этот раз добьется. Ей не нужен ни он, никакой другой мужчина, но она сделает все, чтобы стать герцогиней! Клэр обязательно попросит ее руки.
На следующее утро Диана проснулась очень поздно.
Она спустилась вниз, и дворецкий сказал ей, что ее никто еще не спрашивал. Вдруг она испугалась, что именно в этот момент герцог выезжает из Клэр-Корта и мчится сюда. Она тут же приказала вывести своего коня.
Диана переодевалась у себя в комнате, когда раздался стук в дверь, и Бетти впустила в комнату Корнелию. Леди была одета для визита в темно-коричневое шелковое платье. Войдя, она сделала знак служанке, чтобы та их оставила.
Диане не понравилось такое самоуправство Корнелии, однако ничего не сказала и продолжала застегивать перчатку.
– Ну надо же, Диана, я удивляюсь, как это у вас еще хватает энергии для верховой езды. И это после вчерашнего бала! – начала Корнелия спокойным голосом, садясь на стул рядом с камином. – Как это все-таки чудесно – быть молодой и полной сил! Впрочем, я тоже сегодня встала рано, но меня ожидают в Клэр-Корте. Вам понравился бал? Клэр рассказал мне о вашей беседе… – Она замолчала на секунду, видя, как Диана поднесла в испуге руку ко рту. Затем продолжила: – Очень глупо, моя дорогая, позволять ему оставаться с вами наедине. Надеюсь, вы не поверили ни слову из того, что он вам наговорил?
Это был выстрел вслепую, но она обрадовалась, увидев, что попала точно в цель. Диана побледнела и стиснула руки, чтобы они не дрожали. Корнелия наслаждалась своим успехом.
– Вы можете быть абсолютно уверены, что я не принимаю слова герцога всерьез, – резко сказала Диана. – Я не такая глупенька девочка! Я прекрасно понимаю, что это всего лишь игра с его стороны.
Она замолчала и повернулась к зеркалу, чтобы поправить свою шляпку, потому что не хотела смотреть в лицо Корнелии, на котором были написаны только высокомерие и насмешка.
– Я рада, что вы достаточно сообразительны. Я зашла к вам специально, чтобы предупредить вас. Многие девушки влюблялись в Уильяма и становились жертвами его обаяния. Мне бы не хотелось, чтобы вы пополнили их число. Нет-нет, судьба герцога уже решена, насколько мы с ним знаем. – Она улыбнулась Диане. Это была торжествующая улыбка. – Мужчины из высшего общества должны иметь свои маленькие интрижки. Вот и Клэр развлекается. Это понятно. Пока что я прощаю ему его невинные шалости. Но скоро я за него возьмусь! – Она встала и добавила: – Но я не смею задерживать вас. Желаю хорошо покататься, Диана. И поверьте мне, вам не стоит питать иллюзий относительно герцога. Он вас просто дразнит, хоть это и ужасно.
Они вместе сошли вниз по лестнице. Корнелия теперь весело болтала о погоде, о бале и спрашивала Диану, какой из двух братьев Фоллеттов ей нравится больше. Диана пыталась вежливо отвечать.
Она была рада увидеть, что ее конь оседлан. И жестом руки она отпустила грума. Она чувствовала, как слезы уже застилают глаза, и хотела побыть одна.
Когда Диана садилась в седло, она увидела, как Корнелия помахала ей из окна кареты, но притворилась, что не заметила ее дружеского прощания.
Диана думала, почему же она чувствует себя такой несчастной? Ведь именно то, что сообщила ей сейчас Корнелия, она в конце концов и подозревала все время. Герцог только играл с ней – непонятно, по какой причине и зачем… Ради развлечения? От скуки? Или за всем этим кроются еще какие-то хитрости?
Да какая разница! Все это теперь не имеет значения. Леди Корнелия Понсонби все-таки станет герцогиней.
Диана пустила своего коня в карьер, и встречный ветер осушил ее слезы. Вне всякого сомнения, эти двое будут очень счастливы вместе, сказала она сама себе. Они ведь так подходят друг другу.
7
Диана очень долго каталась верхом, но она с таким же успехом могла и оставаться дома, потому что герцог не появился. Его вызвала к себе мать, чтобы развлекать леди Корнелию, и от этой леди он узнал, что Дианы нет сейчас дома и она совершает длительную прогулку верхом на коне. Герцог очень хотел спросить, не катается ли она вместе с Роджером Мэйтлэндом, но что-то в лице Корнелии заставило его воздержаться от вопроса.
Когда леди наконец ушла, он уединился снова в своей библиотеке, совершенно растерянный. Он лениво просматривал почту, когда, постучав в дверь, в комнату вошла его сестра и села у камина.
– Я очень беспокоюсь, Уильям, – сказала она, нахмурившись. Герцог удивленно поднял брови, а она продолжала: – Мама что-то замышляет, я не знаю, что. И эта Корнелия Понсонби тоже с ней заодно. Когда она приехала сегодня утром, мама попросила меня выйти, и они разговаривали почти целый час. Ты не знаешь, в чем дело?
Клэр покачал головой.
– Тут нет никакого секрета. После вчерашнего вечера Корнелия решила пустить в ход тяжелую артиллерию, Эм. Я более чем уверен в том, что они с матерью обсуждали план предстоящей кампании, после которой я должен наконец сдаться и угодить в ту матримониальную ловушку, что мне уготована. Ха!
Леди Эмили встала и зашагала по комнате.
– Ты можешь говорить «ха», Уильям, это как ты хочешь, но я не верю этой женщине.
– Как и я – моей любезной мамаше, – сказал Герцог, и его глаза лучились от смеха. – В наших рядах измена, Эм. Но я не могу покинуть Клэр-Корт, по крайней мере, сейчас.
– Я понимаю, – кивнула сестра. – Ты считаешь, что их хитрости тебе не грозят, но должна предупредить тебя, что у леди Корнелии всегда остается возможность укусить тебя побольнее. Берегись ее.
Герцог с серьезным видом кивнул и налил два бокала вина. Отпив глоток, леди Эмили задумалась и наконец сказала:
– Уильям, мисс Трэвис была очаровательна прошлым вечером, не правда ли?
– Мисс Трэвис очень красивая.
– Она тебе нравится? – спросила она, внимательно глядя на него. – Я считаю ее очень умной, приятной девушкой. Не понимаю, почему мама ее так невзлюбила.
– Антипатия и даже грубость моей матери не помешают мне любить Диану. И могу сказать тебе больше, Эм. Заявляю, что мисс Трэвис будет следующей герцогиней Клэр.
Сестра тут же подошла к нему и поцеловала.
– Я так рада! Я не могу передать тебе, как она мне нравится и как эти твои слова приятны для меня! Но… Если все обстоит таким образом, то почему ты флиртовал с леди Корнелией на балу? Так много внимания, и первый танец тоже с ней, и сидели вы за ужином вместе, ты что-то шептал ей на ухо и смеялся. Должна сказать тебе, что мисс Трэвис, конечно, все заметила. Может быть, ты специально все это делал?
Герцог налил себе еще немного вина и посмотрел в огонь, покрутив бокал рассеянно в пальцах, прежде чем ответить:
– Признаться, очень трудно не флиртовать с Корнелией, когда она с таким нетерпением ждет, чтобы с ней флиртовали. Огорчить ее было бы очень грубо с моей стороны. Кроме того, Диана еще очень молода. Она не понимает, что флирт со светской женщиной, знающей правила игры, не имеет ничего общего с тем, как я буду относиться к своей будущей супруге. И она не верит мне, Эм. Она считает меня самым распутным соблазнителем. Я обещал ей, что не буду торопить ее с решением и дал ей время на размышление…
Тихим усталым голосом он рассказал своей сестре о той сцене, которую он застал в библиотеке. Эмили поразилась.
– Диана знает о твоих чувствах? И она отвергла тебя после первых слов? Да она просто молодец! – Брат невесело усмехнулся, а она продолжала: – Да-да! Ты всегда пользовался бешеным успехом у женщин. Наконец это тебя хоть немного освежит. Хорошо, что она не упала в твои руки, как созревшая слива.
Она рассмеялась, и герцог был вынужден согласиться, что действительно Диана дала ему неплохой урок.
– Но, Уильям, я уверена, что она не понимает твоего поведения и особенно твоих отношений с леди Корнелией. Наверное, она считает, что ты передумал.
– Не может быть, – ответил герцог. – Я говорю ей при каждой встрече, что хочу, чтобы она стала моей женой. Что еще неясного? И все же, Эм, кое-что произошло вчера…
Так леди Эмили потихоньку узнала всю историю и, покачав головой, сказала:
– Для столь опытного человека, как вы, сэр, вы вели себя очень глупо! Не думаю, что мисс Трэвис солгала тебе. Конечно, она споткнулась о стул. Я ей верю. Ты посмотри в её глаза! Такие чистые глаза не могут лгать. И затем – накричать на нее… Это просто безумие!
Она снова покачала головой. Герцог немного покраснел и спросил, что же ему теперь делать.
– Напиши ей письмо или пошли цветы… Нет, нет, не это! Мама точно узнает! – Она вздрогнула. – Диана прекрасная девушка, но не забывай, что мама может помешать вам. Наколдует еще! Поезжай немедленно к Диане, ты должен встретиться с ней. Проси у нее прощенья, умоляй ее… о Боже! Да что же это, Уильям, ты и сам все знаешь. Но не веди себя как важный вельможа. И не требуй от нее ничего. Не надо приказывать ей…
– Конечно, не буду ничего требовать, – неожиданно рассердился герцог. – Чего ты, собственно, меня учишь?
Леди Эмили рассмеялась и пошла к двери.
– У тебя и так все отлично до сих пор получалось, не так ли, мой красавчик?
Смутив его окончательно этими словами, она вышла из библиотеки.
Герцог походил туда-сюда по комнате и только собрался с мыслями, когда дворецкий принес срочное письмо из Лондона. Клэр разорвал конверт, прочитал письмо и выругался.
– Что вы сказали, Ваша Светлость? – сказал дворецкий, ставя на поднос бокалы.
– Пришли моего слугу, Гилберт, и попроси мистера Кэнфилда, чтобы он был так добр прийти немедленно в библиотеку. Мне надо срочно ехать в город. Лорд Барретт снова попал в переделку.
– Будет исполнено, сэр, – ответил дворецкий и был не очень удивлен, так как изучил за многие годы все эскапады лорда Барретта.
Дворецкий ушел, чтобы позвать слугу герцога и его секретаря и передать им эти новости.
Вечером все было готово к завтрашнему отъезду герцога. Закрывшись в библиотеке, Клэр писал письмо Диане. Это заняло у него много времени, но когда он закончил, то был доволен тем, что смог передать свои чувства.
Он писал ей, что любит ее, любит так сильно, что поэтому вел себя грубо на балу. Он просил у нее прощенья. Затем он умолял ее написать ему в город и обещал вернуться, как только ему позволят его дела. Клэр писал, что уже соскучился без нее.
Ну вот, думал он, запечатывая своим перстнем и отдавая Гилберту письмо, это все объяснит!
И это было странно. То, что начиналось как увлекательное любовное приключение, обернулось совсем по-другому. Слова любви, положенные на бумагу, будто ожили, наполненные значением и преданностью. Он не говорил, что солнце вращается вокруг нее, и не обещал ей достать луну с неба, если она того захочет, потому что считал такие вещи глупой сентиментальностью. Но он надеялся, что ту настоящую любовь, которую он питал к ней, она увидит, прочитав его слова, и будет с любовью думать о нем в его отсутствие.
Он был на пути в Лондон, когда это письмо доставили в Стаффорд-Холл. Дворецкий уже собирался отнести письмо мисс Диане. Но тут в дом ворвался плачущий окровавленный Грегори. Он и его брат ходили охотиться на кроликов, взяв ружье, которое подарил ему Реджи.
На охоте произошел несчастный случай. Гарри строго приказал своему брату держаться позади него (хотя трудно было ждать послушания от такого сорванца), выстрелил по кустам, когда там что-то зашевелилось, и попал в руку брату. Хорошо, что пуля не задела кость.
Но в поднявшейся суматохе дворецкий совсем забыл про письмо герцога.
Однако письмо увидела Корнелия, когда вышла в холл, отправляясь проведать своих друзей. Она, разумеется, сразу узнала крупный почерк герцога и немедленно спрятала письмо в свою сумочку.
Ленч с леди Барклай был очень долгим и скучным, но Корнелия не открыла письмо, пока не вернулась домой и не закрыла плотно за собой дверь своей комнаты.
Если Корнелия и испытала шок, когда читала эти нежные строчки, то совсем легкий. Она не очень переживала. Конечно, жаль, что Клэр не горит такими чувствами по отношению к ней. Но ее это мало беспокоило. Она считала, что брак и любовь – это разные вещи. Главным для нее было обладание и богатство, титул и несколько великолепных поместий. Она выйдет замуж за герцога без всякой любви и другой подобной ерунды, совершенно спокойно. Возможно, так даже лучше, подумала, нахмурившись и смяв письмо в руке. Когда она родит герцогу наследника, чего он от нее наверняка потребует, они будут жить отдельно. Она будет самой красивой герцогиней, и его друзья умрут от зависти. Нужно только заставить его, чтобы он сделал ей предложение.
Она сообщила тете, что чувствует себя неважно, и не появилась к обеду. Затем она бросила письмо любви в камин и не отрываясь смотрела, пока бумага не превратилась в пепел, а пепел рассыпался.
За обедом Диана узнала, что герцог срочно уехал по делам в город. Он уехал внезапно, не предупредив ее ни словом. Это доказывало, что Корнелия была права.
Медленно тянулись дни. Закончился январь и начался февраль. Рука у Грегори зажила. Диане исполнилось восемнадцать лет. Роджер Мэйтлэнд собирался уезжать домой, потому что его вызвал отец, который наконец выздоровел.
Энн призналась сестре, что она, как ей кажется, беременна. Диана нежно обняла ее, но была рада, когда пришло письмо от матери, в котором она просила ее побыстрее вернуться в Кромптон-Эбби. Энн говорила с восторгом только о том, что в сентябре, в ее следующий приезд, будет держать на руках маленькую копию ее любимого Реджи.
Миссис Трэвис сообщала, что хотя отец Дианы чувствует себя хорошо, однако его продолжает донимать боль в ноге и надо показать его специалисту в Лондоне. Она договорилась с леди Майклс, что они остановятся в ее доме. И говорила, что будет благодарна, если Диана поможет ей отвезти отца в Лондон.
«И, конечно, дорогая Ди, поскольку мы будем в городе, ты можешь остаться там на весь сезон. Тетя Эмма почему-то настаивает на этом, и я ее совершенно не понимаю. Она написала мне письмо, в котором говорит, что боится пропустить какой-то фейерверк. Фейерверк? В феврале? Ты не считаешь, что она немного не в себе?»
В конце письма миссис Трэвис передавала приветы Энн и друзьям и говорила, что ждет Диану домой на этой неделе.
Диана была занята сборами, и это отвлекало ее от мыслей о герцоге.
Роджер попросил ее прогуляться с ним. Когда он неожиданно остановился и взял ее за руку, Диана поняла сразу, что он хочет сказать. Она не знала, как заставить его замолчать. Роджер нравился ей, но она его не любила. Она сказала ему об этом нежно, как могла, и добавила, что видит в нем брата, а не мужа. Он попытался улыбнуться и похлопал ее по руке.
– Хорошо, моя милая Диана, я все понял. Но не думайте, что я оставлю свои попытки добиться вашей руки, когда мы встретимся в Лондоне. Может быть, я тороплю вас? Может быть, вам требуется время?
Горький комок застрял у нее в горле, потому что она вспомнила, как примерно те же слова говорил ей герцог.
Она просто кивнула в ответ. Да, он действительно дал ей слишком много времени. Уехал, будто сбежал. И это подтверждало ее мысль, что он лишь играл с ней. Наверное, он смеялся над ее наивностью, рассказывая о ней Корнелии.
Корнелия говорила, что часто получает письма от герцога. Диана подозревала, что она лжет, но не могла этого проверить, и потому страдала еще больше.
Как хорошо очутиться сейчас дома, думала она. Что касается герцога… Обманщик! Соблазнитель! Отец был прав.
В Кромптоне Диана находилась совсем не долго, от силы несколько дней, а затем они уехали в Лондон. Еще ребенком она была здесь последний раз. Ее водили тогда по музеям и на концерты. Но теперь все должно быть по-другому. По крайней мере, так ей обещала тетя Эмма в первый же вечер за обедом. Они были одни за столом, если не считать подругу леди Майклс, потому что мистер Трэвис неважно себя чувствовал после путешествия, а его жена обедала в его комнате вместе с ним.
– Это твой первый сезон, да? – улыбнулась леди Майклс, показывая вилкой на Диану. – И я уверена, что последний. Как ты провела время в Стаффорд-Холле? Было весело?
Диана кивнула, рассеянно глядя на тарелку с цыпленком в грибном соусе, которую подал ей старый лакей.
– Сколько предложений тебе сделали? – продолжала тетя.
– Два, – ответила Диана, не задумываясь, так как в ее семье было не принято обсуждать личные дела в присутствии прислуги.
Она тут же опомнилась, но леди Майклс только рассмеялась.
– Не обращай на него внимания, Ди, он глухой, как столб. Да и вообще это не имеет никакого значения, потому что слуги и так все знают. Это их единственное развлечение. Полли, выпей воды и перестань кашлять!
Когда леди наконец ушла, он уединился снова в своей библиотеке, совершенно растерянный. Он лениво просматривал почту, когда, постучав в дверь, в комнату вошла его сестра и села у камина.
– Я очень беспокоюсь, Уильям, – сказала она, нахмурившись. Герцог удивленно поднял брови, а она продолжала: – Мама что-то замышляет, я не знаю, что. И эта Корнелия Понсонби тоже с ней заодно. Когда она приехала сегодня утром, мама попросила меня выйти, и они разговаривали почти целый час. Ты не знаешь, в чем дело?
Клэр покачал головой.
– Тут нет никакого секрета. После вчерашнего вечера Корнелия решила пустить в ход тяжелую артиллерию, Эм. Я более чем уверен в том, что они с матерью обсуждали план предстоящей кампании, после которой я должен наконец сдаться и угодить в ту матримониальную ловушку, что мне уготована. Ха!
Леди Эмили встала и зашагала по комнате.
– Ты можешь говорить «ха», Уильям, это как ты хочешь, но я не верю этой женщине.
– Как и я – моей любезной мамаше, – сказал Герцог, и его глаза лучились от смеха. – В наших рядах измена, Эм. Но я не могу покинуть Клэр-Корт, по крайней мере, сейчас.
– Я понимаю, – кивнула сестра. – Ты считаешь, что их хитрости тебе не грозят, но должна предупредить тебя, что у леди Корнелии всегда остается возможность укусить тебя побольнее. Берегись ее.
Герцог с серьезным видом кивнул и налил два бокала вина. Отпив глоток, леди Эмили задумалась и наконец сказала:
– Уильям, мисс Трэвис была очаровательна прошлым вечером, не правда ли?
– Мисс Трэвис очень красивая.
– Она тебе нравится? – спросила она, внимательно глядя на него. – Я считаю ее очень умной, приятной девушкой. Не понимаю, почему мама ее так невзлюбила.
– Антипатия и даже грубость моей матери не помешают мне любить Диану. И могу сказать тебе больше, Эм. Заявляю, что мисс Трэвис будет следующей герцогиней Клэр.
Сестра тут же подошла к нему и поцеловала.
– Я так рада! Я не могу передать тебе, как она мне нравится и как эти твои слова приятны для меня! Но… Если все обстоит таким образом, то почему ты флиртовал с леди Корнелией на балу? Так много внимания, и первый танец тоже с ней, и сидели вы за ужином вместе, ты что-то шептал ей на ухо и смеялся. Должна сказать тебе, что мисс Трэвис, конечно, все заметила. Может быть, ты специально все это делал?
Герцог налил себе еще немного вина и посмотрел в огонь, покрутив бокал рассеянно в пальцах, прежде чем ответить:
– Признаться, очень трудно не флиртовать с Корнелией, когда она с таким нетерпением ждет, чтобы с ней флиртовали. Огорчить ее было бы очень грубо с моей стороны. Кроме того, Диана еще очень молода. Она не понимает, что флирт со светской женщиной, знающей правила игры, не имеет ничего общего с тем, как я буду относиться к своей будущей супруге. И она не верит мне, Эм. Она считает меня самым распутным соблазнителем. Я обещал ей, что не буду торопить ее с решением и дал ей время на размышление…
Тихим усталым голосом он рассказал своей сестре о той сцене, которую он застал в библиотеке. Эмили поразилась.
– Диана знает о твоих чувствах? И она отвергла тебя после первых слов? Да она просто молодец! – Брат невесело усмехнулся, а она продолжала: – Да-да! Ты всегда пользовался бешеным успехом у женщин. Наконец это тебя хоть немного освежит. Хорошо, что она не упала в твои руки, как созревшая слива.
Она рассмеялась, и герцог был вынужден согласиться, что действительно Диана дала ему неплохой урок.
– Но, Уильям, я уверена, что она не понимает твоего поведения и особенно твоих отношений с леди Корнелией. Наверное, она считает, что ты передумал.
– Не может быть, – ответил герцог. – Я говорю ей при каждой встрече, что хочу, чтобы она стала моей женой. Что еще неясного? И все же, Эм, кое-что произошло вчера…
Так леди Эмили потихоньку узнала всю историю и, покачав головой, сказала:
– Для столь опытного человека, как вы, сэр, вы вели себя очень глупо! Не думаю, что мисс Трэвис солгала тебе. Конечно, она споткнулась о стул. Я ей верю. Ты посмотри в её глаза! Такие чистые глаза не могут лгать. И затем – накричать на нее… Это просто безумие!
Она снова покачала головой. Герцог немного покраснел и спросил, что же ему теперь делать.
– Напиши ей письмо или пошли цветы… Нет, нет, не это! Мама точно узнает! – Она вздрогнула. – Диана прекрасная девушка, но не забывай, что мама может помешать вам. Наколдует еще! Поезжай немедленно к Диане, ты должен встретиться с ней. Проси у нее прощенья, умоляй ее… о Боже! Да что же это, Уильям, ты и сам все знаешь. Но не веди себя как важный вельможа. И не требуй от нее ничего. Не надо приказывать ей…
– Конечно, не буду ничего требовать, – неожиданно рассердился герцог. – Чего ты, собственно, меня учишь?
Леди Эмили рассмеялась и пошла к двери.
– У тебя и так все отлично до сих пор получалось, не так ли, мой красавчик?
Смутив его окончательно этими словами, она вышла из библиотеки.
Герцог походил туда-сюда по комнате и только собрался с мыслями, когда дворецкий принес срочное письмо из Лондона. Клэр разорвал конверт, прочитал письмо и выругался.
– Что вы сказали, Ваша Светлость? – сказал дворецкий, ставя на поднос бокалы.
– Пришли моего слугу, Гилберт, и попроси мистера Кэнфилда, чтобы он был так добр прийти немедленно в библиотеку. Мне надо срочно ехать в город. Лорд Барретт снова попал в переделку.
– Будет исполнено, сэр, – ответил дворецкий и был не очень удивлен, так как изучил за многие годы все эскапады лорда Барретта.
Дворецкий ушел, чтобы позвать слугу герцога и его секретаря и передать им эти новости.
Вечером все было готово к завтрашнему отъезду герцога. Закрывшись в библиотеке, Клэр писал письмо Диане. Это заняло у него много времени, но когда он закончил, то был доволен тем, что смог передать свои чувства.
Он писал ей, что любит ее, любит так сильно, что поэтому вел себя грубо на балу. Он просил у нее прощенья. Затем он умолял ее написать ему в город и обещал вернуться, как только ему позволят его дела. Клэр писал, что уже соскучился без нее.
Ну вот, думал он, запечатывая своим перстнем и отдавая Гилберту письмо, это все объяснит!
И это было странно. То, что начиналось как увлекательное любовное приключение, обернулось совсем по-другому. Слова любви, положенные на бумагу, будто ожили, наполненные значением и преданностью. Он не говорил, что солнце вращается вокруг нее, и не обещал ей достать луну с неба, если она того захочет, потому что считал такие вещи глупой сентиментальностью. Но он надеялся, что ту настоящую любовь, которую он питал к ней, она увидит, прочитав его слова, и будет с любовью думать о нем в его отсутствие.
Он был на пути в Лондон, когда это письмо доставили в Стаффорд-Холл. Дворецкий уже собирался отнести письмо мисс Диане. Но тут в дом ворвался плачущий окровавленный Грегори. Он и его брат ходили охотиться на кроликов, взяв ружье, которое подарил ему Реджи.
На охоте произошел несчастный случай. Гарри строго приказал своему брату держаться позади него (хотя трудно было ждать послушания от такого сорванца), выстрелил по кустам, когда там что-то зашевелилось, и попал в руку брату. Хорошо, что пуля не задела кость.
Но в поднявшейся суматохе дворецкий совсем забыл про письмо герцога.
Однако письмо увидела Корнелия, когда вышла в холл, отправляясь проведать своих друзей. Она, разумеется, сразу узнала крупный почерк герцога и немедленно спрятала письмо в свою сумочку.
Ленч с леди Барклай был очень долгим и скучным, но Корнелия не открыла письмо, пока не вернулась домой и не закрыла плотно за собой дверь своей комнаты.
Если Корнелия и испытала шок, когда читала эти нежные строчки, то совсем легкий. Она не очень переживала. Конечно, жаль, что Клэр не горит такими чувствами по отношению к ней. Но ее это мало беспокоило. Она считала, что брак и любовь – это разные вещи. Главным для нее было обладание и богатство, титул и несколько великолепных поместий. Она выйдет замуж за герцога без всякой любви и другой подобной ерунды, совершенно спокойно. Возможно, так даже лучше, подумала, нахмурившись и смяв письмо в руке. Когда она родит герцогу наследника, чего он от нее наверняка потребует, они будут жить отдельно. Она будет самой красивой герцогиней, и его друзья умрут от зависти. Нужно только заставить его, чтобы он сделал ей предложение.
Она сообщила тете, что чувствует себя неважно, и не появилась к обеду. Затем она бросила письмо любви в камин и не отрываясь смотрела, пока бумага не превратилась в пепел, а пепел рассыпался.
За обедом Диана узнала, что герцог срочно уехал по делам в город. Он уехал внезапно, не предупредив ее ни словом. Это доказывало, что Корнелия была права.
Медленно тянулись дни. Закончился январь и начался февраль. Рука у Грегори зажила. Диане исполнилось восемнадцать лет. Роджер Мэйтлэнд собирался уезжать домой, потому что его вызвал отец, который наконец выздоровел.
Энн призналась сестре, что она, как ей кажется, беременна. Диана нежно обняла ее, но была рада, когда пришло письмо от матери, в котором она просила ее побыстрее вернуться в Кромптон-Эбби. Энн говорила с восторгом только о том, что в сентябре, в ее следующий приезд, будет держать на руках маленькую копию ее любимого Реджи.
Миссис Трэвис сообщала, что хотя отец Дианы чувствует себя хорошо, однако его продолжает донимать боль в ноге и надо показать его специалисту в Лондоне. Она договорилась с леди Майклс, что они остановятся в ее доме. И говорила, что будет благодарна, если Диана поможет ей отвезти отца в Лондон.
«И, конечно, дорогая Ди, поскольку мы будем в городе, ты можешь остаться там на весь сезон. Тетя Эмма почему-то настаивает на этом, и я ее совершенно не понимаю. Она написала мне письмо, в котором говорит, что боится пропустить какой-то фейерверк. Фейерверк? В феврале? Ты не считаешь, что она немного не в себе?»
В конце письма миссис Трэвис передавала приветы Энн и друзьям и говорила, что ждет Диану домой на этой неделе.
Диана была занята сборами, и это отвлекало ее от мыслей о герцоге.
Роджер попросил ее прогуляться с ним. Когда он неожиданно остановился и взял ее за руку, Диана поняла сразу, что он хочет сказать. Она не знала, как заставить его замолчать. Роджер нравился ей, но она его не любила. Она сказала ему об этом нежно, как могла, и добавила, что видит в нем брата, а не мужа. Он попытался улыбнуться и похлопал ее по руке.
– Хорошо, моя милая Диана, я все понял. Но не думайте, что я оставлю свои попытки добиться вашей руки, когда мы встретимся в Лондоне. Может быть, я тороплю вас? Может быть, вам требуется время?
Горький комок застрял у нее в горле, потому что она вспомнила, как примерно те же слова говорил ей герцог.
Она просто кивнула в ответ. Да, он действительно дал ей слишком много времени. Уехал, будто сбежал. И это подтверждало ее мысль, что он лишь играл с ней. Наверное, он смеялся над ее наивностью, рассказывая о ней Корнелии.
Корнелия говорила, что часто получает письма от герцога. Диана подозревала, что она лжет, но не могла этого проверить, и потому страдала еще больше.
Как хорошо очутиться сейчас дома, думала она. Что касается герцога… Обманщик! Соблазнитель! Отец был прав.
В Кромптоне Диана находилась совсем не долго, от силы несколько дней, а затем они уехали в Лондон. Еще ребенком она была здесь последний раз. Ее водили тогда по музеям и на концерты. Но теперь все должно быть по-другому. По крайней мере, так ей обещала тетя Эмма в первый же вечер за обедом. Они были одни за столом, если не считать подругу леди Майклс, потому что мистер Трэвис неважно себя чувствовал после путешествия, а его жена обедала в его комнате вместе с ним.
– Это твой первый сезон, да? – улыбнулась леди Майклс, показывая вилкой на Диану. – И я уверена, что последний. Как ты провела время в Стаффорд-Холле? Было весело?
Диана кивнула, рассеянно глядя на тарелку с цыпленком в грибном соусе, которую подал ей старый лакей.
– Сколько предложений тебе сделали? – продолжала тетя.
– Два, – ответила Диана, не задумываясь, так как в ее семье было не принято обсуждать личные дела в присутствии прислуги.
Она тут же опомнилась, но леди Майклс только рассмеялась.
– Не обращай на него внимания, Ди, он глухой, как столб. Да и вообще это не имеет никакого значения, потому что слуги и так все знают. Это их единственное развлечение. Полли, выпей воды и перестань кашлять!