Страница:
– Они отлично играют, – заметила Тара, чтобы начать беседу – их угол был единственным в зале, где все сидели молча.
– Я рад видеть вас здесь, – сказал Брайен. – Я не был уверен, что вы запомнили то, что я говорил насчет Томми и его музыки, после моего поведения на развалинах. Меня беспокоило, что я лишил Томми его мгновения славы.
Ей не нужны были напоминания о развалинах.
– Он заслуживает большего, чем одно мгновение. Если повезет, наша передача привлечет к нему внимание нужных людей. Он должен выпустить свои пластинки.
– У нас в Клэр много хороших скрипачей.
– Но не таких хороших и не с таким количеством собственных произведений. Не знаю, почему никто не заметил этот ансамбль раньше! Вы запирали Томми в конюшне или что-то в этом роде?
– Наверное. Мы его загружали работой. Это точно. Он просил сократить ему рабочий день вдвое примерно год назад. Я думаю, именно тогда он начал так хорошо играть. – Он поставил пустую чашку на стол. – Признаюсь, мне очень не нравится перспектива потерять его навсегда. Но когда я слушаю его игру, то понимаю, что со скрипкой он управляется гораздо искуснее, чем с лошадьми. Мир станет лучше, если он будет заниматься тем, для чего предназначен.
Это пробудило в ней интерес.
– Похоже, вы ему завидуете.
– Завидую, – согласился Брайен. – Такой талант – редкость.
– Кое-кто говорит, что у вас много талантов в разных областях.
– Кое-кто, но не вы, а?
– Я этого не говорила.
– Ну, какими бы талантами я ни обладал, что толку, если я не могу привести их в соответствие со своими мечтами. Вот почему я завидую Томми. И вот почему желаю ему больших успехов.
То, что у Брайена есть несбывшиеся мечты, поразило Тару. Ей хотелось задать ему еще вопрос, однако желание поддерживать философскую беседу исчезло, так как толпа начала отбивать ритм в такт барабану Питера. И все же она взяла этот вопрос на заметку, собираясь задать его во время интервью в понедельник. Это может получиться интересно на пленке.
Тара отметила, что думает об этом интервью с некоторой гордостью и облегчением. Она сумела удержать между ними профессиональную дистанцию и в то же время получить согласие на интервью. И нечего реагировать на него, словно возбужденная девочка-подросток.
Тут подошел Финн и занял столько места, сколько потребовалось бы для двух человек, вынудив Тару плотнее придвинуться к Брайену, и все рассуждения насчет профессиональной дистанции исчезли как дым от запаха кожи, одеколона… и от соблазна.
Финн, водрузив камеру на треногу, посмотрел в видоискатель.
– Ты попадаешь в кадр, Тара. Придется тебе отодвинуться в сторону.
– Подожди. – Она поерзала. – Но здесь нет места.
– Есть место, – возразил Брайен. Он положил ладони на ее талию и прижал ее спиной к своей груди. – Вот здесь.
«Для этого в пабе слишком жарко», – подумала Тара, стараясь сидеть совершенно неподвижно. Невозможно было повернуться к нему лицом и устроить сцену, хотя ее упрямая натура требовала это сделать и посмотреть, есть ли у него части тела, более твердые и мужественные, чем грудная клетка. Вот так профессионал! Она скрипнула зубами.
– Если не будете дышать, упадете в обморок, – шепнул ей на ухо Брайен.
– Я дышу, – пробормотала она.
– Мне кажется, нет, – отозвался он. Его ладони скользнули вверх по ее ребрам, оставаясь на безопасной территории, но от близкой угрозы соски ее стали твердыми. – Дайте мне ощутить хороший, глубокий вдох.
– Перестаньте. – Она попыталась оттолкнуть его руки,
– Ш-ш-ш. – Он дышал в ее волосы. – Не хотите же вы, чтобы весь столик обернулся к нам? – Он поцеловал ее сбоку в шею, и Тара содрогнулась, потом глубоко вдохнула воздух.
– Вот видите? – Он опустил ладони ниже, снова обхватив ее руками за талию.
– Отпустите меня.
– Не могу. Вы попадете в кадр. – Он прислонился спиной к оштукатуренной стенке, слегка потянул ее на себя, и Тара чуть не свалилась со стула. Теперь ей оставалось лишь прислониться к нему. – И потом, мне совсем не хочется этого делать.
Слава Богу, Томми именно в этот момент демонстрировал, на что он способен, когда по-настоящему разогреется.
Музыка была такой захватывающей, что никто не обращал внимания на происходящее в углу. Даже Финн, кажется, ничего не замечал: он не отрывал глаз от видоискателя и одной ногой беззвучно отбивал такт.
Так они и сидели, прижавшись друг к другу, на глазах у всего мира, словно влюбленная парочка. Напряжение постепенно покинуло тело Тары.
– Вот так-то лучше, – выдохнул Брайен. Он отвел в сторону ее волосы и еще раз поцеловал в шею.
И именно в этот момент его бабушка решила оглянуться. Тара, покраснев, рванулась вперед.
– Черт! Ты испортила мне кадр! – возмутился Финн.
– Не важно. Этот номер почти закончился. Я хочу задать Томми еще несколько вопросов во время следующего перерыва.
– Как скажешь, – пробормотал Финн. – Я всего лишь оператор.
Она услышала за своей спиной вздох Брайена.
Вопросы к Томми. Вопросы к хозяину паба. Вопросы к холостякам. Вопросы ко всем, кто стоит у стойки бара, лишь бы они были подальше от Брайена.
Эйлис наблюдала за всем этим и изумленно качала головой. Тара Брид О’Коннел бежит как от огня. А Брайен слишком увлекся, зажигая спички и бросая к ее ногам, – он пугает ее, но не устраивает настоящего пожара.
Пора немного пошевелить угли в камине.
Она затолкала свою сумку подальше под стол и начала терпеливо ждать, когда Тара направится к туалету.
Тогда она подозвала Брайена.
– Наверное, я оставила в машине свою сумку. Ты не принесешь?
– Мне казалось, я видел ее у тебя, когда мы сюда вошли.
– Ну а сейчас ее нет. Я никуда не выходила и не могла ее где-нибудь оставить.
– По-моему… – начала Крисси.
Эйлис толкнула ее под столом ногой.
– Сбегай, Брайен. Мне пора принять таблетку.
– Хорошо. Я сейчас вернусь.
Эйлис дала ему подойти к двери и подозвала Финна Келлехера. Пока он пробирался между столиками, она ногой выдвинула свою сумку назад из-под столика и раскрыла ее.
– Я так и знала, что она здесь, – прошептала Крисси, потирая ногу.
– Конечно, – ответила Эйлис. – А теперь молчи и учись.
– Мне было бы легче научиться, если бы нога так не болела.
Финн подошел к столику.
– Я могу вам чем-то помочь, мадам?
– Вы ведь курите, не так ли, мистер Келлехер?
– Да.
– Мне показалось, что вы похожи на человека, который нуждается в сигарете.
– Вы правильно поняли. Я пытаюсь сократить количество сигарет, но это – чертовски трудно.
– Я не склонна поощрять людские пороки, но вы не считаете, что вам пора устроить перекур? – Она положила на стол десятифунтовую купюру и подвинула ее к Финну. – Я слышала, что за пабом есть одно славное местечко, где вас не сразу найдут.
– Мне так хочется курить, что я даже не стану спрашивать, зачем вам понадобилось, чтобы я ушел. – Купюра исчезла в его кармане. – Присмотрите за этим. – Он поставил камеру на середину стола, подмигнул ей и зашагал прочь.
– Что это вы задумали, черт возьми? – спросила Сиобейн.
– Терпение, девочка, терпение.
Тара вскоре вернулась. Она попыталась разглядеть что-то сквозь висящий в воздухе табачный дым, Потом сдалась и подошла к столику.
– Куда ушел Финн?
Все выжидательно смотрели на Эйлис.
– Он сказал что-то насчет того, что ему нужно перекурить и пройтись, – невозмутимо ответила миссис Ханрахан.
– Проклятие! И надо же было ему уйти именно сейчас. – Тара обернулась и посмотрела на входную дверь.
– Мне кажется, я видела, как он свернул к пристани, – услужливо подсказала Эйлис. – Если поспешите, то вы наверняка его догоните.
– Спасибо. – Тара схватила куртку и ринулась к темному прямоугольнику открытой двери.
Эйлис прижала указательный палец к уголку губ.
– Ох, кажется, я перепутала. В этом направлении пошел Брайен, а не мистер Келлехер.
– Вы, должно быть, спятили! – воскликнула Сиобейн.
– Не могу себе представить, что будет, если твоя мать узнает, как ты разговариваешь со старшими.
– Но вы… – Сиобейн прикусила язык. – Извините, Эйлис. Но о чем вы думаете, вот так подталкивая их в объятия друг друга?
– Я их не подталкиваю, дорогая. Я создаю им условия броситься в объятия друг друга.
– Как я рада, что вы объяснили мне разницу. – Сиобейн одним махом опрокинула в себя остатки пива, совсем не по-женски. – Вы ведь понимаете, что весь смысл бойкота в том, чтобы не создавать подобных условий?
– Неужели? – удивилась Эйлис. Она подняла глаза к потолку и задумалась. – Это странно. Я думала, что в случае Брайена весь смысл в том, чтобы заставить его жениться.
За столиком раздался ропот одобрения и смех. Сиобейн хлопнула себя по лбу.
– Поставьте меня в угол и наденьте на голову дурацкий колпак!
– Ты не тупица, дорогая, – мягко возразила Эйлис, положив руку ей на плечо. – Ты просто на семьдесят лет моложе, и тебе за мной не угнаться. А теперь позвольте мне поставить вам выпивку, и мы подождем и посмотрим, не придется ли вам отвозить меня домой.
Вдали от паба ночь была тихой и темной, как сажа. Несколько ламп в домах тускло светились за шторами, а дальше по улице в какой-то машине горел свет, отбрасывая яркий желтый круг. Тара слышала шаги, но не могла определить где.
– Финн Келлехер! – позвала она, поскольку не видела его в темноте.
Свет в машине мигнул и погас, хлопнула дверца. Мужской голос, приглушенный расстоянием, пробормотал нечто, похожее на проклятие.
– Финн?
Она подождала несколько секунд, пока ее глаза привыкли к водянистому свету луны, просачивающемуся сквозь высокие облака, потом пошла вперед, ориентируясь по светлым бликам на хромированных деталях автомобилей, стоящих по обе стороны улицы. Вдалеке, на дороге, возникла большая тень, она двигалась в ее сторону.
Тара напрягла зрение, чтобы разглядеть этого человека.
– Финн! Если это ты, давай сюда свою костлявую задницу!
– Я не Финн. Но если бы я им был, то побежал бы в противоположном направлении.
Тара застонала.
– Брайен! Как часто вы попадаетесь на моем пути! Вы не видели Финна?
– Я даже вас не вижу, – ответил он. – Стойте смирно.
Тень надвигалась на нее, медленно превращаясь в Брайена, хотя черты его лица оставались всего лишь темными пятнами на более светлом фоне.
– Кажется, я его потеряла, – огорчилась Тара.
– Он был в пабе, когда я в последний раз его видел.
– Очевидно, дьявольская травка неудержимо потянула его к себе и он вышел, чтобы удовлетворить свою потребность в ней. – Она огляделась. – Вон какой-то огонек. Может быть, это он. Финн!
Единственным ответом ей был плеск волн о берег. Тара вздохнула.
– Пожалуй, придется его поискать.
– Я помогу.
– Я справлюсь сама, – быстро ответила Тара.
– Не сомневаюсь. Но я все равно помогу. Вам не следует бродить одной, спотыкаясь в темноте. Вы можете сломать ногу.
– Будет намного лучше, если мы оба будем спотыкаться и ломать ноги. Простите, – тут же извинилась она, раскаявшись. – Это прозвучало грубо. Помощь принимается.
Они продолжали двигаться в том же направлении, куда собиралась идти Тара.
– Что вы здесь делали?
– Бабушка забыла свою сумку в машине.
Тара нахмурилась. Разве она только что не видела сумку Эйлис у нее на коленях?
– Осторожно! Здесь камень. – Брайен взял ее за руку. И не отпустил.
И в этой темноте на незнакомой улице Тара не возражала. У него были руки наездника, сильные, надежные и властные. Она чувствовала себя спокойнее, держась за его руку.
Они уже ушли довольно далеко, высматривая какое-либо движение или огонек сигареты, а иногда звали Финна по имени. Но он как сквозь землю провалился.
– Вы уверены, что он пошел в эту сторону? – спросил Брайен.
– Ваша бабушка так сказала.
Так же как сказала, что забыла в машине сумку. Интересно, подумала Тара, Эйлис подстроила эту встречу сама или Брайен подговорил ее это сделать?
В любом случае, решила она, ей лучше разрушить те планы, которые они имели на ее счет.
– Его здесь нет. Вероятно, я прошла мимо него. Нам надо вернуться.
– Еще нет. – Брайен притянул ее к себе, так что ей пришлось откинуть голову назад, чтобы видеть его лицо. – Мне нравится эта ночь и ваше общество.
О Господи, он пахнет еще лучше здесь, за стенами прокуренного паба, когда их омывает аромат океана. И она уже знает, что будет чувствовать, когда его руки обовьются вокруг нее. При этом воспоминании щеки ее залились румянцем. Страстное желание окатило ее горячей волной, только оно не имело никакого смысла.
– Брайен, мы не должны… – Ей понадобилось собрать всю свою волю, чтобы произнести это вслух. – Мы уже говорили об этом. Мы даже…
«… не нравимся друг другу», – собиралась она сказать, но его рот накрыл ее губы и не дол закончить, а у нее не хватило сил оттолкнуть его.
Он целовал ее нежнее, чем тогда, на холме; в его поцелуе было больше ласковой требовательности, нежели грубой страсти, но он оказал на нее то же действие: перекрыл доступ воздуха и заставил ее прильнуть к нему в поисках опоры. Она вздохнула, и их языки сплелись.
Они долго стояли в темноте и просто целовались, пока она не истомилась от желания ощутить его прикосновения. Похоже, он почувствовал ее готовность, его руки скользнули под ее куртку и осторожно обхватили груди. Дыхание ее стало прерывистым.
Она должна его остановить. Правда должна.
Он прошелся большими пальцами по ее соскам, и по ее нервам пронеслись искры, лишив всякой способности мыслить разумно.
Она забыла обо всем: где они, почему ей не следует быть с ним, что произойдет дальше. Он расстегнул одну пуговку, потом вторую, пока не распахнул блузку, и ее тело омыл холодный ночной воздух. Оставив ее губы, Брайен стал целовать ей шею, спускаясь вниз, к груди. Она теперь сама прижалась к нему с тихим стоном желания.
На ближнем крыльце зажегся свет, и дверь распахнулась.
– Опять эти подростки, – пробурчал хриплый голос.
– О Боже, – прошептала Тара, судорожно приводя одежду в порядок.
Брайен прижал ее к себе, защищая от любопытных глаз.
– Убирайтесь отсюда, пока я не позвал полицию!
– Извините, сэр, – ответил Брайен. – Мы немного увлеклись.
– Знакомые байки. – Мужчина бросил бутылку из-под вина в мусорный ящик и с грохотом захлопнул крышку. – Если хочешь трахнуть эту девчонку, сынок, так хотя бы отведи ее куда-нибудь под крышу.
– Да, сэр. Хорошая идея.
Дверь захлопнулась, но свет не погас. Прижавшись к груди Брайена, Тара быстро застегнулась и поплотнее запахнула куртку.
– Никогда в жизни не испытывала такого ужаса.
– Прости меня, Тара. – Он обнял ее и поцеловал в макушку. – Не знаю, что на меня нашло. Но тот человек высказал хорошую мысль: отвезти тебя куда-нибудь и заняться с тобой любовью. Мне бы этого очень хотелось.
Так легко было бы согласиться. Поехать с ним в ближайшую гостиницу и провести ночь рядом с ним, под ним, верхом на нем.
У нее внутри все растаяло.
– Нет, Брайен. – Слова вырвались у нее непроизвольно, как последствие только что пережитого смущения, но, произнесенные вслух, они придали ей силы. – Нет. Я никуда с тобой не поеду.
– Почему? – «Почему?»
– Во-первых, мы почти не знаем друг друга.
– Над этим мы поработаем.
Она еще плотнее запахнула куртку.
– А во-вторых, у меня нет желания стать очередной жертвой в списке побед Ханрахана. Сейчас я вернусь в паб, и мне бы хотелось, чтобы ты задержался здесь на несколько минут.
Не обязательно всему пабу знать, что мы вели себя как похотливые обезьяны посреди дороги.
Его глаза сузились, словно от гнева, но он лишь коротко кивнул.
– Отлично.
Высвободившись из его объятий, она вернулась в паб и подошла прямо к Финну.
– Где ты был, черт побери?
– Просто вышел покурить.
– Мог бы предупредить меня, перед тем как исчезнуть в ночи. Собирайся. Мы здесь все закончили. – Она выдернула провод из розетки и начала его сворачивать.
– Погоди, – остановил ее Финн. – Ты его запутаешь, как всегда.
– Тогда делай сам! – огрызнулась Тара. Она бросила шнур на пол и плюхнулась на табурет у стола. – И не тяни время. – Ей очень хотелось уйти, пока не вернулся Брайен.
– Что случилось, дорогая? – спросила Эйлис. – Что-нибудь произошло на улице?
Тара посмотрела в лицо милой старой леди и поняла, что Эйлис никак не могла с такой дьявольской изобретательностью послать ее на улицу для встречи с Брайеном. Это штучки самого Брайена. У нее не хватило смелости сказать Эйлис, что ее внук – негодяй, поэтому она улыбнулась.
– Просто я слишком часто спотыкалась о камни, пока охотилась за Финном Потерянным. День был тяжелый. Мне хочется вернуться домой – то есть в Килбули. Мне просто необходимо хорошо выспаться.
«Скорее, хорошо провести время в постели». – Эйлис с трудом удержалась от улыбки, обменявшись понимающими взглядами с Сиобейн и Крисси.
Спотыкалась, как же. У Тары были припухшие и покрасневшие губы, как у женщины, которую только что долго целовали. Эйлис не собиралась ей об этом говорить, но у Тары осталась расстегнутой одна пуговка.
Значит, они нашли где-то темный уголок.
У них могло хватить времени лишь на поцелуи, но Эйлис приободрилась. Раз температура повышается так быстро, малейшая искра может вызвать нужный пожар.
Несколько минут спустя вошел Брайен с разочарованным видом и прошел прямо к стойке бара. Тара очень естественно притворилась, что не заметила его, но она так явно ощущала его присутствие, а он – ее, словно этих двоих соединял золотой провод.
Другие тоже это заметили, особенно Сиобейн, которой приходилось время от времени опускать глаза, чтобы Тара не заметила ее улыбки.
Финну потребовалось добрых полчаса, чтобы собрать аппаратуру, и все это время между Тарой и Брайеном проскакивали электрические разряды через весь зал, а Эйлис и остальные изо всех сил поддерживали беседу, чтобы не рассмеяться во весь голос.
Наконец Тара и Финн распрощались, нагрузились сумками и футлярами и направились к выходу. Брайен неотрывно смотрел им вслед.
– Ну, – произнесла Эйлис, когда они вышли за дверь, – надеюсь, мисс О’Коннел скоро почувствует себя лучше.
– Она очень быстро придет в норму, – сказала Сиобейн под общий смех. – Я совершенно уверена, что у Брайена есть лекарство от ее болезни, прямо в кармане.
И все дружно расхохотались.
Глава 9
– Я рад видеть вас здесь, – сказал Брайен. – Я не был уверен, что вы запомнили то, что я говорил насчет Томми и его музыки, после моего поведения на развалинах. Меня беспокоило, что я лишил Томми его мгновения славы.
Ей не нужны были напоминания о развалинах.
– Он заслуживает большего, чем одно мгновение. Если повезет, наша передача привлечет к нему внимание нужных людей. Он должен выпустить свои пластинки.
– У нас в Клэр много хороших скрипачей.
– Но не таких хороших и не с таким количеством собственных произведений. Не знаю, почему никто не заметил этот ансамбль раньше! Вы запирали Томми в конюшне или что-то в этом роде?
– Наверное. Мы его загружали работой. Это точно. Он просил сократить ему рабочий день вдвое примерно год назад. Я думаю, именно тогда он начал так хорошо играть. – Он поставил пустую чашку на стол. – Признаюсь, мне очень не нравится перспектива потерять его навсегда. Но когда я слушаю его игру, то понимаю, что со скрипкой он управляется гораздо искуснее, чем с лошадьми. Мир станет лучше, если он будет заниматься тем, для чего предназначен.
Это пробудило в ней интерес.
– Похоже, вы ему завидуете.
– Завидую, – согласился Брайен. – Такой талант – редкость.
– Кое-кто говорит, что у вас много талантов в разных областях.
– Кое-кто, но не вы, а?
– Я этого не говорила.
– Ну, какими бы талантами я ни обладал, что толку, если я не могу привести их в соответствие со своими мечтами. Вот почему я завидую Томми. И вот почему желаю ему больших успехов.
То, что у Брайена есть несбывшиеся мечты, поразило Тару. Ей хотелось задать ему еще вопрос, однако желание поддерживать философскую беседу исчезло, так как толпа начала отбивать ритм в такт барабану Питера. И все же она взяла этот вопрос на заметку, собираясь задать его во время интервью в понедельник. Это может получиться интересно на пленке.
Тара отметила, что думает об этом интервью с некоторой гордостью и облегчением. Она сумела удержать между ними профессиональную дистанцию и в то же время получить согласие на интервью. И нечего реагировать на него, словно возбужденная девочка-подросток.
Тут подошел Финн и занял столько места, сколько потребовалось бы для двух человек, вынудив Тару плотнее придвинуться к Брайену, и все рассуждения насчет профессиональной дистанции исчезли как дым от запаха кожи, одеколона… и от соблазна.
Финн, водрузив камеру на треногу, посмотрел в видоискатель.
– Ты попадаешь в кадр, Тара. Придется тебе отодвинуться в сторону.
– Подожди. – Она поерзала. – Но здесь нет места.
– Есть место, – возразил Брайен. Он положил ладони на ее талию и прижал ее спиной к своей груди. – Вот здесь.
«Для этого в пабе слишком жарко», – подумала Тара, стараясь сидеть совершенно неподвижно. Невозможно было повернуться к нему лицом и устроить сцену, хотя ее упрямая натура требовала это сделать и посмотреть, есть ли у него части тела, более твердые и мужественные, чем грудная клетка. Вот так профессионал! Она скрипнула зубами.
– Если не будете дышать, упадете в обморок, – шепнул ей на ухо Брайен.
– Я дышу, – пробормотала она.
– Мне кажется, нет, – отозвался он. Его ладони скользнули вверх по ее ребрам, оставаясь на безопасной территории, но от близкой угрозы соски ее стали твердыми. – Дайте мне ощутить хороший, глубокий вдох.
– Перестаньте. – Она попыталась оттолкнуть его руки,
– Ш-ш-ш. – Он дышал в ее волосы. – Не хотите же вы, чтобы весь столик обернулся к нам? – Он поцеловал ее сбоку в шею, и Тара содрогнулась, потом глубоко вдохнула воздух.
– Вот видите? – Он опустил ладони ниже, снова обхватив ее руками за талию.
– Отпустите меня.
– Не могу. Вы попадете в кадр. – Он прислонился спиной к оштукатуренной стенке, слегка потянул ее на себя, и Тара чуть не свалилась со стула. Теперь ей оставалось лишь прислониться к нему. – И потом, мне совсем не хочется этого делать.
Слава Богу, Томми именно в этот момент демонстрировал, на что он способен, когда по-настоящему разогреется.
Музыка была такой захватывающей, что никто не обращал внимания на происходящее в углу. Даже Финн, кажется, ничего не замечал: он не отрывал глаз от видоискателя и одной ногой беззвучно отбивал такт.
Так они и сидели, прижавшись друг к другу, на глазах у всего мира, словно влюбленная парочка. Напряжение постепенно покинуло тело Тары.
– Вот так-то лучше, – выдохнул Брайен. Он отвел в сторону ее волосы и еще раз поцеловал в шею.
И именно в этот момент его бабушка решила оглянуться. Тара, покраснев, рванулась вперед.
– Черт! Ты испортила мне кадр! – возмутился Финн.
– Не важно. Этот номер почти закончился. Я хочу задать Томми еще несколько вопросов во время следующего перерыва.
– Как скажешь, – пробормотал Финн. – Я всего лишь оператор.
Она услышала за своей спиной вздох Брайена.
Вопросы к Томми. Вопросы к хозяину паба. Вопросы к холостякам. Вопросы ко всем, кто стоит у стойки бара, лишь бы они были подальше от Брайена.
Эйлис наблюдала за всем этим и изумленно качала головой. Тара Брид О’Коннел бежит как от огня. А Брайен слишком увлекся, зажигая спички и бросая к ее ногам, – он пугает ее, но не устраивает настоящего пожара.
Пора немного пошевелить угли в камине.
Она затолкала свою сумку подальше под стол и начала терпеливо ждать, когда Тара направится к туалету.
Тогда она подозвала Брайена.
– Наверное, я оставила в машине свою сумку. Ты не принесешь?
– Мне казалось, я видел ее у тебя, когда мы сюда вошли.
– Ну а сейчас ее нет. Я никуда не выходила и не могла ее где-нибудь оставить.
– По-моему… – начала Крисси.
Эйлис толкнула ее под столом ногой.
– Сбегай, Брайен. Мне пора принять таблетку.
– Хорошо. Я сейчас вернусь.
Эйлис дала ему подойти к двери и подозвала Финна Келлехера. Пока он пробирался между столиками, она ногой выдвинула свою сумку назад из-под столика и раскрыла ее.
– Я так и знала, что она здесь, – прошептала Крисси, потирая ногу.
– Конечно, – ответила Эйлис. – А теперь молчи и учись.
– Мне было бы легче научиться, если бы нога так не болела.
Финн подошел к столику.
– Я могу вам чем-то помочь, мадам?
– Вы ведь курите, не так ли, мистер Келлехер?
– Да.
– Мне показалось, что вы похожи на человека, который нуждается в сигарете.
– Вы правильно поняли. Я пытаюсь сократить количество сигарет, но это – чертовски трудно.
– Я не склонна поощрять людские пороки, но вы не считаете, что вам пора устроить перекур? – Она положила на стол десятифунтовую купюру и подвинула ее к Финну. – Я слышала, что за пабом есть одно славное местечко, где вас не сразу найдут.
– Мне так хочется курить, что я даже не стану спрашивать, зачем вам понадобилось, чтобы я ушел. – Купюра исчезла в его кармане. – Присмотрите за этим. – Он поставил камеру на середину стола, подмигнул ей и зашагал прочь.
– Что это вы задумали, черт возьми? – спросила Сиобейн.
– Терпение, девочка, терпение.
Тара вскоре вернулась. Она попыталась разглядеть что-то сквозь висящий в воздухе табачный дым, Потом сдалась и подошла к столику.
– Куда ушел Финн?
Все выжидательно смотрели на Эйлис.
– Он сказал что-то насчет того, что ему нужно перекурить и пройтись, – невозмутимо ответила миссис Ханрахан.
– Проклятие! И надо же было ему уйти именно сейчас. – Тара обернулась и посмотрела на входную дверь.
– Мне кажется, я видела, как он свернул к пристани, – услужливо подсказала Эйлис. – Если поспешите, то вы наверняка его догоните.
– Спасибо. – Тара схватила куртку и ринулась к темному прямоугольнику открытой двери.
Эйлис прижала указательный палец к уголку губ.
– Ох, кажется, я перепутала. В этом направлении пошел Брайен, а не мистер Келлехер.
– Вы, должно быть, спятили! – воскликнула Сиобейн.
– Не могу себе представить, что будет, если твоя мать узнает, как ты разговариваешь со старшими.
– Но вы… – Сиобейн прикусила язык. – Извините, Эйлис. Но о чем вы думаете, вот так подталкивая их в объятия друг друга?
– Я их не подталкиваю, дорогая. Я создаю им условия броситься в объятия друг друга.
– Как я рада, что вы объяснили мне разницу. – Сиобейн одним махом опрокинула в себя остатки пива, совсем не по-женски. – Вы ведь понимаете, что весь смысл бойкота в том, чтобы не создавать подобных условий?
– Неужели? – удивилась Эйлис. Она подняла глаза к потолку и задумалась. – Это странно. Я думала, что в случае Брайена весь смысл в том, чтобы заставить его жениться.
За столиком раздался ропот одобрения и смех. Сиобейн хлопнула себя по лбу.
– Поставьте меня в угол и наденьте на голову дурацкий колпак!
– Ты не тупица, дорогая, – мягко возразила Эйлис, положив руку ей на плечо. – Ты просто на семьдесят лет моложе, и тебе за мной не угнаться. А теперь позвольте мне поставить вам выпивку, и мы подождем и посмотрим, не придется ли вам отвозить меня домой.
Вдали от паба ночь была тихой и темной, как сажа. Несколько ламп в домах тускло светились за шторами, а дальше по улице в какой-то машине горел свет, отбрасывая яркий желтый круг. Тара слышала шаги, но не могла определить где.
– Финн Келлехер! – позвала она, поскольку не видела его в темноте.
Свет в машине мигнул и погас, хлопнула дверца. Мужской голос, приглушенный расстоянием, пробормотал нечто, похожее на проклятие.
– Финн?
Она подождала несколько секунд, пока ее глаза привыкли к водянистому свету луны, просачивающемуся сквозь высокие облака, потом пошла вперед, ориентируясь по светлым бликам на хромированных деталях автомобилей, стоящих по обе стороны улицы. Вдалеке, на дороге, возникла большая тень, она двигалась в ее сторону.
Тара напрягла зрение, чтобы разглядеть этого человека.
– Финн! Если это ты, давай сюда свою костлявую задницу!
– Я не Финн. Но если бы я им был, то побежал бы в противоположном направлении.
Тара застонала.
– Брайен! Как часто вы попадаетесь на моем пути! Вы не видели Финна?
– Я даже вас не вижу, – ответил он. – Стойте смирно.
Тень надвигалась на нее, медленно превращаясь в Брайена, хотя черты его лица оставались всего лишь темными пятнами на более светлом фоне.
– Кажется, я его потеряла, – огорчилась Тара.
– Он был в пабе, когда я в последний раз его видел.
– Очевидно, дьявольская травка неудержимо потянула его к себе и он вышел, чтобы удовлетворить свою потребность в ней. – Она огляделась. – Вон какой-то огонек. Может быть, это он. Финн!
Единственным ответом ей был плеск волн о берег. Тара вздохнула.
– Пожалуй, придется его поискать.
– Я помогу.
– Я справлюсь сама, – быстро ответила Тара.
– Не сомневаюсь. Но я все равно помогу. Вам не следует бродить одной, спотыкаясь в темноте. Вы можете сломать ногу.
– Будет намного лучше, если мы оба будем спотыкаться и ломать ноги. Простите, – тут же извинилась она, раскаявшись. – Это прозвучало грубо. Помощь принимается.
Они продолжали двигаться в том же направлении, куда собиралась идти Тара.
– Что вы здесь делали?
– Бабушка забыла свою сумку в машине.
Тара нахмурилась. Разве она только что не видела сумку Эйлис у нее на коленях?
– Осторожно! Здесь камень. – Брайен взял ее за руку. И не отпустил.
И в этой темноте на незнакомой улице Тара не возражала. У него были руки наездника, сильные, надежные и властные. Она чувствовала себя спокойнее, держась за его руку.
Они уже ушли довольно далеко, высматривая какое-либо движение или огонек сигареты, а иногда звали Финна по имени. Но он как сквозь землю провалился.
– Вы уверены, что он пошел в эту сторону? – спросил Брайен.
– Ваша бабушка так сказала.
Так же как сказала, что забыла в машине сумку. Интересно, подумала Тара, Эйлис подстроила эту встречу сама или Брайен подговорил ее это сделать?
В любом случае, решила она, ей лучше разрушить те планы, которые они имели на ее счет.
– Его здесь нет. Вероятно, я прошла мимо него. Нам надо вернуться.
– Еще нет. – Брайен притянул ее к себе, так что ей пришлось откинуть голову назад, чтобы видеть его лицо. – Мне нравится эта ночь и ваше общество.
О Господи, он пахнет еще лучше здесь, за стенами прокуренного паба, когда их омывает аромат океана. И она уже знает, что будет чувствовать, когда его руки обовьются вокруг нее. При этом воспоминании щеки ее залились румянцем. Страстное желание окатило ее горячей волной, только оно не имело никакого смысла.
– Брайен, мы не должны… – Ей понадобилось собрать всю свою волю, чтобы произнести это вслух. – Мы уже говорили об этом. Мы даже…
«… не нравимся друг другу», – собиралась она сказать, но его рот накрыл ее губы и не дол закончить, а у нее не хватило сил оттолкнуть его.
Он целовал ее нежнее, чем тогда, на холме; в его поцелуе было больше ласковой требовательности, нежели грубой страсти, но он оказал на нее то же действие: перекрыл доступ воздуха и заставил ее прильнуть к нему в поисках опоры. Она вздохнула, и их языки сплелись.
Они долго стояли в темноте и просто целовались, пока она не истомилась от желания ощутить его прикосновения. Похоже, он почувствовал ее готовность, его руки скользнули под ее куртку и осторожно обхватили груди. Дыхание ее стало прерывистым.
Она должна его остановить. Правда должна.
Он прошелся большими пальцами по ее соскам, и по ее нервам пронеслись искры, лишив всякой способности мыслить разумно.
Она забыла обо всем: где они, почему ей не следует быть с ним, что произойдет дальше. Он расстегнул одну пуговку, потом вторую, пока не распахнул блузку, и ее тело омыл холодный ночной воздух. Оставив ее губы, Брайен стал целовать ей шею, спускаясь вниз, к груди. Она теперь сама прижалась к нему с тихим стоном желания.
На ближнем крыльце зажегся свет, и дверь распахнулась.
– Опять эти подростки, – пробурчал хриплый голос.
– О Боже, – прошептала Тара, судорожно приводя одежду в порядок.
Брайен прижал ее к себе, защищая от любопытных глаз.
– Убирайтесь отсюда, пока я не позвал полицию!
– Извините, сэр, – ответил Брайен. – Мы немного увлеклись.
– Знакомые байки. – Мужчина бросил бутылку из-под вина в мусорный ящик и с грохотом захлопнул крышку. – Если хочешь трахнуть эту девчонку, сынок, так хотя бы отведи ее куда-нибудь под крышу.
– Да, сэр. Хорошая идея.
Дверь захлопнулась, но свет не погас. Прижавшись к груди Брайена, Тара быстро застегнулась и поплотнее запахнула куртку.
– Никогда в жизни не испытывала такого ужаса.
– Прости меня, Тара. – Он обнял ее и поцеловал в макушку. – Не знаю, что на меня нашло. Но тот человек высказал хорошую мысль: отвезти тебя куда-нибудь и заняться с тобой любовью. Мне бы этого очень хотелось.
Так легко было бы согласиться. Поехать с ним в ближайшую гостиницу и провести ночь рядом с ним, под ним, верхом на нем.
У нее внутри все растаяло.
– Нет, Брайен. – Слова вырвались у нее непроизвольно, как последствие только что пережитого смущения, но, произнесенные вслух, они придали ей силы. – Нет. Я никуда с тобой не поеду.
– Почему? – «Почему?»
– Во-первых, мы почти не знаем друг друга.
– Над этим мы поработаем.
Она еще плотнее запахнула куртку.
– А во-вторых, у меня нет желания стать очередной жертвой в списке побед Ханрахана. Сейчас я вернусь в паб, и мне бы хотелось, чтобы ты задержался здесь на несколько минут.
Не обязательно всему пабу знать, что мы вели себя как похотливые обезьяны посреди дороги.
Его глаза сузились, словно от гнева, но он лишь коротко кивнул.
– Отлично.
Высвободившись из его объятий, она вернулась в паб и подошла прямо к Финну.
– Где ты был, черт побери?
– Просто вышел покурить.
– Мог бы предупредить меня, перед тем как исчезнуть в ночи. Собирайся. Мы здесь все закончили. – Она выдернула провод из розетки и начала его сворачивать.
– Погоди, – остановил ее Финн. – Ты его запутаешь, как всегда.
– Тогда делай сам! – огрызнулась Тара. Она бросила шнур на пол и плюхнулась на табурет у стола. – И не тяни время. – Ей очень хотелось уйти, пока не вернулся Брайен.
– Что случилось, дорогая? – спросила Эйлис. – Что-нибудь произошло на улице?
Тара посмотрела в лицо милой старой леди и поняла, что Эйлис никак не могла с такой дьявольской изобретательностью послать ее на улицу для встречи с Брайеном. Это штучки самого Брайена. У нее не хватило смелости сказать Эйлис, что ее внук – негодяй, поэтому она улыбнулась.
– Просто я слишком часто спотыкалась о камни, пока охотилась за Финном Потерянным. День был тяжелый. Мне хочется вернуться домой – то есть в Килбули. Мне просто необходимо хорошо выспаться.
«Скорее, хорошо провести время в постели». – Эйлис с трудом удержалась от улыбки, обменявшись понимающими взглядами с Сиобейн и Крисси.
Спотыкалась, как же. У Тары были припухшие и покрасневшие губы, как у женщины, которую только что долго целовали. Эйлис не собиралась ей об этом говорить, но у Тары осталась расстегнутой одна пуговка.
Значит, они нашли где-то темный уголок.
У них могло хватить времени лишь на поцелуи, но Эйлис приободрилась. Раз температура повышается так быстро, малейшая искра может вызвать нужный пожар.
Несколько минут спустя вошел Брайен с разочарованным видом и прошел прямо к стойке бара. Тара очень естественно притворилась, что не заметила его, но она так явно ощущала его присутствие, а он – ее, словно этих двоих соединял золотой провод.
Другие тоже это заметили, особенно Сиобейн, которой приходилось время от времени опускать глаза, чтобы Тара не заметила ее улыбки.
Финну потребовалось добрых полчаса, чтобы собрать аппаратуру, и все это время между Тарой и Брайеном проскакивали электрические разряды через весь зал, а Эйлис и остальные изо всех сил поддерживали беседу, чтобы не рассмеяться во весь голос.
Наконец Тара и Финн распрощались, нагрузились сумками и футлярами и направились к выходу. Брайен неотрывно смотрел им вслед.
– Ну, – произнесла Эйлис, когда они вышли за дверь, – надеюсь, мисс О’Коннел скоро почувствует себя лучше.
– Она очень быстро придет в норму, – сказала Сиобейн под общий смех. – Я совершенно уверена, что у Брайена есть лекарство от ее болезни, прямо в кармане.
И все дружно расхохотались.
Глава 9
Нет ничего лучше, чем сидеть в церкви в воскресное утро, особенно после неудачного субботнего вечера. Ситуация усугублялась тем, что тот, кто стал причиной большинства неудач вчерашнего вечера, сидел прямо перед ней.
Прибавьте к этому добродушного седовласого священника, который весьма радушно приветствовал ее, когда она вошла, – и получится поразительно неловкое начало недели.
Тара сидела в побеленной церкви Святого Шенона и жалела, что ее мать и воспитательницы-монахини так успешно внушили ей необходимость посещать мессу хотя бы раз в неделю. Иначе она могла бы не сидеть сейчас в церкви в чужом городе.
Но нет, вот она сидит, не исповедовавшись и не получив отпущения грехов, и молится не о прощении, а о каком-нибудь камне, под который можно заползти.
А ведь служба еще даже не началась.
Она пришла достаточно поздно и избежала восхитительной пытки сидеть рядом с Брайеном; он уже сидел на скамье рядом с бабушкой и не мог пересесть. Тара двинулась к пустому ряду сзади, собираясь усесться так, чтобы остаться незамеченной и по возможности сосредоточиться на службе. Но Эйлин схватила ее и потащила вперед, туда, где сидели они с матерью, всего в двух рядах позади Брайена и лишь слегка правее. Отсюда его прямые плечи и блестящие черные волосы образовывали нечто наподобие рамки с одной стороны от алтаря. Он не мог смотреть на нее, но она не могла оторвать от него глаз.
Тара закрыла глаза, пытаясь взять под контроль непослушные мысли, но тут услышала за спиной чей-то негромкий смех. За ним последовало хихиканье, потом хрюканье и, наконец, откровенный гогот.
Итак, кто-то распустил слух о расстегнутой пуговке – Тара обнаружила эту очаровательную оплошность, вернувшись в гостиницу, и была уверена, что ее заметили в Балливогане, – и теперь она стала объектом деревенских шуточек. Она выпрямила спину и продолжала держать глаза закрытыми.
Сидящая рядом Эйлин обернулась и затряслась от смеха.
Потом толкнула Тару локтем в бок.
– Смотрите.
Тара посмотрела. Но увидела всею лишь Томми, который пробирался к скамье в конце церкви с робкой улыбкой на губах. Когда он сел, пола его куртки отогнулась и луч света упал на грудь сорочки, окружив его лицо бледно-розовым сиянием. Сначала Тара подумала, что этот цвет создает витраж, но потом поняла, что в церкви нет цветных витражей – только прозрачные стекла, пропускающие много света.
– Она розовая, – с восторгом произнес маленький мальчик. – Томми надел розовую дамскую рубашку!
Веселье, проникшее в церковь, вспыхнуло взрывом хохота. Все, кто прежде не обращал внимания, обернулись, чтобы посмотреть на это поразительное зрелище. Томми залился краской, и розовый цвет стал еще заметнее.
– Пег рассказала мне, что заставила его постирать свои рубашки, – прошептала Эйлин. – Он загрузил в машину все сразу!
– Ммм, – ответила Тара. Она сочувствовала бедному Томми, но не могла удержаться от смеха, поэтому прижала ладонь ко рту и быстро повернулась к алтарю, но встретила веселый взгляд Брайена.
Смех Тары оборвался. Она вдруг почувствовала себя очень уязвимой. Он смотрит на нее так, словно она совсем голая, и, что еще хуже, она почувствовала жжение там, где его не должно было быть, тем более в церкви. Монахини были правы: она сгорит в аду.
К счастью, в эту секунду зазвонил колокол, и отец Брин занял свое место перед алтарем. Смех стих, и Брайен отвернулся от нее.
Священник осенил себя крестом.
– Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Да пребудет с вами Господь.
– И с вами также.
Тара отдалась знакомому ритму мессы: речитативу вопросов и ответов, молитвам, гимнам и чтению Писания. Некоторое время этот ритуал действовал как положено, прогоняя прочь все мысли о грешном мире.
Но как только отзвучало последнее «аминь» и Брайен встал, заполнив собой все поле ее зрения, она рухнула с небес на землю, позабыв о службе.
Она избегала его взгляда и держалась поближе к Эйлин, когда они выходили из церкви.
– Я очень рад, что вы присоединились к нам, – сказал отец Брин, пожимая ей руку. – Надеюсь, служба вам понравилась.
– Очень понравилась, – улыбнулась Тара. Она попыталась вспомнить, о чем он говорил во время проповеди, но так и не смогла. – Она напомнила мне о мессе, которую служил у нас дома отец Макуильямс.
Отец Макуильямс тогда только что окончил семинарию и так плохо говорил от смущения, что у Тары возникла мысль, не он ли был героем старого анекдота о валлийце в соборе Святого Петра. Но он ей нравился, и это имело большое значение. Отец Брин принял ее сравнение за комплимент, как она и хотела.
– Где ваш оператор?
– Боюсь, Финн предпочитает общаться с Богом, держа в руках удочку. Он поехал на рыбалку.
Понимающая улыбка покрыла морщинками лицо отца Брина.
– Не могу ставить это ему в вину – ведь он, вероятно, встретит там нескольких заблудших овец из моего стада, пока будет молиться. Если я могу помочь, пожалуйста, скажите мне. И конечно, исповедальня открыта для вас в любое время, когда понадобится.
Какие разговоры он слышал о ней?
Чувство вины – страшная вещь, решила Тара и покинула священника до того, как Брайен и его бабушка успели подойти к выходу.
Рори Боланд стоял на ступеньках церкви и размышлял не о проповеди, а о том, где бы поесть. Его завтрак состоял из вчерашней лепешки и чашки молока из холодильника паба. Он умирал с голоду.
Он имел полное право поесть в пабе, так же как и все остальные посетители. Но его все еще мучила обида на возмутительный поступок Мэри, отказавшейся его накормить. А соленая гадость у Дигана надолго лишила его желания ходить туда.
Так где же ему достать еду в воскресенье, когда булочная закрыта?
– Пойдем поедим с нами?
Рори насторожил уши, услышав приглашение. Обернулся, уже готовый сказать «да».
Но Эйлин обращалась не к нему, а к этой репортерше, мисс О’Коннел.
И как ни странно, не к Томми.
По воскресеньям Томми всегда ходил на ленч к Макенрайтам, и так было всегда, на протяжении всей жизни Рори в Килбули. Тихие слова Эйлин: «Пойдем поедим с нами, Томми» – были такой же неотъемлемой частью воскресного дня, как благословение отца Брина. Наверное, дела Томми действительно плохи.
Кстати… Рори легким шагом направился туда, где Дэниел Клохесси и Мартин прижали Томми к изгороди.
– Откуда я мог знать, что такая старая рубашка полиняет на все остальное? – оправдывался Томми. – Я был уверен, что вся краска, которая могла сойти, уже давно сошла.
– Надо сказать, этот цвет тебе идет, – фыркнул Мартин.
– Единственное утешение – мама сказала, что я, возможно, смогу ее отбелить. Но у меня не было времени отбеливать, гладить, да еще вовремя явиться в Балливоган.
– Стирка и утюжка? Какой же ты стал хозяйственный!
– Брось. Мама занята своим шитьем, вот и все. Мне пришлось самому о себе позаботиться.
Прибавьте к этому добродушного седовласого священника, который весьма радушно приветствовал ее, когда она вошла, – и получится поразительно неловкое начало недели.
Тара сидела в побеленной церкви Святого Шенона и жалела, что ее мать и воспитательницы-монахини так успешно внушили ей необходимость посещать мессу хотя бы раз в неделю. Иначе она могла бы не сидеть сейчас в церкви в чужом городе.
Но нет, вот она сидит, не исповедовавшись и не получив отпущения грехов, и молится не о прощении, а о каком-нибудь камне, под который можно заползти.
А ведь служба еще даже не началась.
Она пришла достаточно поздно и избежала восхитительной пытки сидеть рядом с Брайеном; он уже сидел на скамье рядом с бабушкой и не мог пересесть. Тара двинулась к пустому ряду сзади, собираясь усесться так, чтобы остаться незамеченной и по возможности сосредоточиться на службе. Но Эйлин схватила ее и потащила вперед, туда, где сидели они с матерью, всего в двух рядах позади Брайена и лишь слегка правее. Отсюда его прямые плечи и блестящие черные волосы образовывали нечто наподобие рамки с одной стороны от алтаря. Он не мог смотреть на нее, но она не могла оторвать от него глаз.
Тара закрыла глаза, пытаясь взять под контроль непослушные мысли, но тут услышала за спиной чей-то негромкий смех. За ним последовало хихиканье, потом хрюканье и, наконец, откровенный гогот.
Итак, кто-то распустил слух о расстегнутой пуговке – Тара обнаружила эту очаровательную оплошность, вернувшись в гостиницу, и была уверена, что ее заметили в Балливогане, – и теперь она стала объектом деревенских шуточек. Она выпрямила спину и продолжала держать глаза закрытыми.
Сидящая рядом Эйлин обернулась и затряслась от смеха.
Потом толкнула Тару локтем в бок.
– Смотрите.
Тара посмотрела. Но увидела всею лишь Томми, который пробирался к скамье в конце церкви с робкой улыбкой на губах. Когда он сел, пола его куртки отогнулась и луч света упал на грудь сорочки, окружив его лицо бледно-розовым сиянием. Сначала Тара подумала, что этот цвет создает витраж, но потом поняла, что в церкви нет цветных витражей – только прозрачные стекла, пропускающие много света.
– Она розовая, – с восторгом произнес маленький мальчик. – Томми надел розовую дамскую рубашку!
Веселье, проникшее в церковь, вспыхнуло взрывом хохота. Все, кто прежде не обращал внимания, обернулись, чтобы посмотреть на это поразительное зрелище. Томми залился краской, и розовый цвет стал еще заметнее.
– Пег рассказала мне, что заставила его постирать свои рубашки, – прошептала Эйлин. – Он загрузил в машину все сразу!
– Ммм, – ответила Тара. Она сочувствовала бедному Томми, но не могла удержаться от смеха, поэтому прижала ладонь ко рту и быстро повернулась к алтарю, но встретила веселый взгляд Брайена.
Смех Тары оборвался. Она вдруг почувствовала себя очень уязвимой. Он смотрит на нее так, словно она совсем голая, и, что еще хуже, она почувствовала жжение там, где его не должно было быть, тем более в церкви. Монахини были правы: она сгорит в аду.
К счастью, в эту секунду зазвонил колокол, и отец Брин занял свое место перед алтарем. Смех стих, и Брайен отвернулся от нее.
Священник осенил себя крестом.
– Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Да пребудет с вами Господь.
– И с вами также.
Тара отдалась знакомому ритму мессы: речитативу вопросов и ответов, молитвам, гимнам и чтению Писания. Некоторое время этот ритуал действовал как положено, прогоняя прочь все мысли о грешном мире.
Но как только отзвучало последнее «аминь» и Брайен встал, заполнив собой все поле ее зрения, она рухнула с небес на землю, позабыв о службе.
Она избегала его взгляда и держалась поближе к Эйлин, когда они выходили из церкви.
– Я очень рад, что вы присоединились к нам, – сказал отец Брин, пожимая ей руку. – Надеюсь, служба вам понравилась.
– Очень понравилась, – улыбнулась Тара. Она попыталась вспомнить, о чем он говорил во время проповеди, но так и не смогла. – Она напомнила мне о мессе, которую служил у нас дома отец Макуильямс.
Отец Макуильямс тогда только что окончил семинарию и так плохо говорил от смущения, что у Тары возникла мысль, не он ли был героем старого анекдота о валлийце в соборе Святого Петра. Но он ей нравился, и это имело большое значение. Отец Брин принял ее сравнение за комплимент, как она и хотела.
– Где ваш оператор?
– Боюсь, Финн предпочитает общаться с Богом, держа в руках удочку. Он поехал на рыбалку.
Понимающая улыбка покрыла морщинками лицо отца Брина.
– Не могу ставить это ему в вину – ведь он, вероятно, встретит там нескольких заблудших овец из моего стада, пока будет молиться. Если я могу помочь, пожалуйста, скажите мне. И конечно, исповедальня открыта для вас в любое время, когда понадобится.
Какие разговоры он слышал о ней?
Чувство вины – страшная вещь, решила Тара и покинула священника до того, как Брайен и его бабушка успели подойти к выходу.
Рори Боланд стоял на ступеньках церкви и размышлял не о проповеди, а о том, где бы поесть. Его завтрак состоял из вчерашней лепешки и чашки молока из холодильника паба. Он умирал с голоду.
Он имел полное право поесть в пабе, так же как и все остальные посетители. Но его все еще мучила обида на возмутительный поступок Мэри, отказавшейся его накормить. А соленая гадость у Дигана надолго лишила его желания ходить туда.
Так где же ему достать еду в воскресенье, когда булочная закрыта?
– Пойдем поедим с нами?
Рори насторожил уши, услышав приглашение. Обернулся, уже готовый сказать «да».
Но Эйлин обращалась не к нему, а к этой репортерше, мисс О’Коннел.
И как ни странно, не к Томми.
По воскресеньям Томми всегда ходил на ленч к Макенрайтам, и так было всегда, на протяжении всей жизни Рори в Килбули. Тихие слова Эйлин: «Пойдем поедим с нами, Томми» – были такой же неотъемлемой частью воскресного дня, как благословение отца Брина. Наверное, дела Томми действительно плохи.
Кстати… Рори легким шагом направился туда, где Дэниел Клохесси и Мартин прижали Томми к изгороди.
– Откуда я мог знать, что такая старая рубашка полиняет на все остальное? – оправдывался Томми. – Я был уверен, что вся краска, которая могла сойти, уже давно сошла.
– Надо сказать, этот цвет тебе идет, – фыркнул Мартин.
– Единственное утешение – мама сказала, что я, возможно, смогу ее отбелить. Но у меня не было времени отбеливать, гладить, да еще вовремя явиться в Балливоган.
– Стирка и утюжка? Какой же ты стал хозяйственный!
– Брось. Мама занята своим шитьем, вот и все. Мне пришлось самому о себе позаботиться.