Хенке Ширл. Огонь в крови

   — Ты привез ее в Шайенн и провел с ней ночь, а потом бросил?
   — Я женился на ней, Тейт. По приказу Джейкобсона. Он не желал, чтобы ребенок носил фамилию Джейкобсона.
   Шеннон выругался и внимательно поглядел на друга.
   — Судя по твоему липу, Джесс, тебе все равно: жить или, умереть, но я рассчитывал на первое, поэтому почти загнал резвого коня, чтобы опередить Парди.
   — Он намного отстал?
   — Как только я подслушал его разговор со стариком, тут же вывел своего коня и потихоньку уехал. Но Парди не задержится. Если я так легко отыскал тебя, значит, и он сумеет.
   Джесс обвел взглядом сгибающуюся под ветерком траву и далекие горы.
   — Если взять направление на восток, а потом свернуть на запад, мы можем оторваться от них.
   « Тейт пожал плечами.
   — Хочешь, чтобы он всегда дышал тебе в спину? За пять тысяч Парди пойдет на край света.
   — У тебя есть идея получше?
   Тейт сверкнул широкой белозубой улыбкой:
   — Старику Ринго вряд ли удастся уговорить своих парней поохотиться за тобой. Кажется, им не очень-то этого хочется. Думаю, их соберется не больше трех. Если засесть за этими скалами, можно разом покончить со всеми.
   Подумав с минуту, Джесс кивнул.
   — Я у тебя в долгу, Тейт.
   — Уж это точно. Джейкобсон так и не заплатил за то, что я оберегал тебя во время схватки с бандитами, — хмыкнув, ответил Тейт, когда приятели отправились под прикрытие скал. Они уже почти добрались до места, когда по равнине раскатился грохот выстрела. Ринго Парди и еще четверо показались на холме. Кони мчались галопом, в руках у всадников были винтовки.
   — Черт, а я-то рассчитывал в крайнем случае на троих, — пробормотал Шеннон, спрыгивая с лошади, и, открыв ответный огонь, выбил из седла одного из преследователей.
   — Никогда не стоит недооценивать власти денег и жадности, старина. Дураки мгновенно становятся храбрецами, — ответил Джесс и, прицелившись, нажал курок.
   В живых остались только Парди и один из его людей. Оба, повернув коней, помчались в направлении ранчо.
   Роббинс и Шеннон погнались следом, но жеребец негра уже устал от бешеной скачки и быстро остался позади. Джессу удалось прикончить Парди, когда тот обернулся, чтобы выстрелить из винчестера. Единственный оставшийся в живых, Саг Джонсон пригнулся к шее коня, нахлестывая его поводьями. Поскольку Парди и остальные были мертвы, Джесс решил, что Саг потерял охоту к легкой добыче и, натянув поводья, вернулся к тому месту, где оставил Уита. Негр вскочил в седло и поехал рядом.
   — Полагаю, с Парди покончено?
   Джесс кивнул.
   — Сагу Джонсону удалось уйти, но он больше нам не будет докучать.
   — Ты собрался в Техас? Джесс пожал плечами.
   — Еще не решил… Я слыхал о настоящей войне между ранчо… Где-то на территории Нью-Мексико.
   Он взглянул на Тейта, но ничего больше не сказал. Негр, откинув голову, расхохотался.
   — Черт, Джесс, а ведь мне некуда податься — старик Джейкобсон вышвырнет меня, как только Джонсон к нему прибежит. Значит, Нью-Мексико. Давно я там не бывал.

Глава 17

   Весна 1882 года
   — Ты должен немедленно изменить завещание, понимаешь?
   Жермен взбила подушку за спиной Маркуса и молча наблюдала, как тот, сделав гримасу, устраивается поудобнее в широкой кровати.
   — Нет, — категорично отказался он.
   — Ты станешь посмешищем всей территории, если позволишь этому мальчишке-полукровке унаследовать «Джей Бар» при живом…
   — Я сказал, оставь это!
   Слова Маркуса прозвучали резко, как удар хлыста, заставив его задохнуться и застонать от боли. Лицо старика сильно осунулось, покрылось морщинами и приобрело цвет лежалого снега. Жермен Шанно взглянула на него, раздраженно сверкая маленькими черными глазками, но, ничего не сказав, перевела глаза на поднос, стоявший на ночном столике. Еда почти не тронута.
   — Убери. Я не голоден, — прошептал Маркус, предупреждая всякую попытку заставить его есть.
   — Все равно нужно что-то проглотить, — жизнерадостно объявил невысокого роста человечек, стоявший на пороге.
   — Проклятье, док, мы оба знаем, что я умираю. Мое сердце сдало, совсем как у моего отца.
   — Незачем звать смерть, пытаясь заморить себя голодом, — проворчал Хедли, снимая шляпу и небрежно бросая ее на стол. Розовый безволосый череп блестел от пота. Подхватив истертый саквояж из потрескавшейся коричневой кожи, он подошел к постели.
   — Не нужны мне ни ваши таблетки, ни ваши банальности, док, требуется только человек, который мог бы покончить с этими негодяями-грабителями.
   — Я слыхал, этой весной у вас снова начались неприятности. Думал, что в прошлом году с этим было покончено, — покачал головой Хедли, с навыком, приобретенным годами, считая слабый и неровный пульс больного.
   — Объявилась новая шайка. Территория просто катится к чертям!
   Хедли взглянул на Жермен.
   — Он что-нибудь ел за эту неделю?
   — Немного бульона, чуть-чуть овсянки. Просил бифштекс, но съел всего лишь несколько кусочков, — пожала плечами экономка, осуждающе глядя на тарелку с сочно-розовой говядиной.
   — Пока достаточно и супа, — ответил врач; Жермен кивнула и унесла поднос.
   — Нужно ехать к специалисту в Денвер, Маркус.
   — Мы уже разговаривали на эту тему, док. Я не покину «Джей Бар». Никакой шикарный выскочка-специалист не сможет ничего сделать для меня ни на грош ломаный. Только одно может сделать меня счастливым… Но этому, видно, не бывать. — Словно в подтверждение его слов, из комнаты внизу по коридору, где Лисса кормила сына, донесся тихий плач ребенка.
   Все знали, что Маркус требовал от дочери подать прощение о разводе и отдать ребенка в Агентство по усыновлению где-то в восточных штатах. Тогда Лемюэл Мэтис мог бы жениться на ней. Но Лисса упрямо отказывалась.
   При виде жестко-непримиримого выражения на лице Маркуса Хедли вздохнул. Упрямый старый дурак скорее захлебнется собственной желчью, чем признает собственного внука, прекрасного мальчишку… но ни к чему вновь лезть в осиное гнездо.
   — Мне еще нужно побывать у Элкинсов. Хозяйка вот-вот родит. Если почувствуете себя хуже, велите Жермен послать за мной. И принимайте укрепляющую микстуру, она поможет сердцу лучше работать.
   Выйдя из спальни Маркуса, доктор направился к комнате Лиссы, но не успел постучать, как она открыла дверь. Хотя приветственная улыбка как всегда была дружеской и теплой, доктор не мог не заметить в ее глазах болезненную тоску — видно, старик Маркус сильно допекал дочь.
   — Ну как моя любимая молодая мамаша и этот красивый дьяволенок Джонни? — спросил он, прислушиваясь к воркованию малыша.
   — Джонни, как всегда, превосходно, — ответила Лисса, счастливо блеснув глазами, и, повернувшись к колыбельке, поднесла Хедли для осмотра брыкающийся сверток.
   Только что накормлен и готов к дневному отдыху.
   Хедли в который раз оглядел густую копну угольно-черных волос на головке младенца. Все же, не знай он, что в жилах смуглого малыша течет индейская кровь, возможно, ни за что бы не догадался.
   — Прекрасный мальчик, цветет, — любовно заметил доктор. Он сам принимал Джонни, полностью игнорируя разразившийся скандал и сплетни, грязнившие «падшую» дочь Маркуса Джейкобсона.
   — Хотел бы я то же самое сказать о его матери. Тебе нужно бы вернуться в Сент-Луис, дитя мое. Вам здесь жизни не будет.
   Лисса положила заснувшего сына в колыбельку и проводила Хедли к задней лестнице.
   — Наверное, я сделала ошибку, приехав сюда, когда получила телеграмму о сердечном приступе па, но я надеялась…
   Голос жалко оборвался.
   — Ты ужасно рисковала, отправившись одна, в метель, на восьмом месяце, к человеку, отказавшему признавать существование собственного внука!
   — Не могла позволить ему умереть одному. Кроме меня у него никого не осталось. Его брата убили во время феддерменской резни.
   — Он сам предпочел одиночество, Лисса. Кто тебе помогает?
   Хедли подумал о ее муже, но ничего не сказал вслух.
   — Старик Уксусный Джо Райленд, тот, что кухарит для ковбоев, всегда оставался верным другом, но большинство ковбоев… даже Мосс… так и не простили мне падения с пьедестала.
   Доктор презрительно фыркнул.
   — Пьедестал — чертовски дурацкое место для женщины, особенно когда здесь их и так не хватает. Я долго мучился тем, стоит ли посылать телеграмму. Возможно, не следовало бы этого делать, но тогда мне не удалось бы помочь появиться на свет этому сорванцу. Но каковы твои планы, Лисса? Собираешься остаться в Вайоминге?
   Лисса растерянно пожала плечами.
   — Не знаю. Если папа… — И с трудом сглотнув, пробормотала: — Если папа умрет, кому-то нужно присмотреть за «Джей Бар». При условии, конечно, если он оставит ранчо мне, — с унылой тоской добавила молодая женщина.
   — Все еще настаивает, чтобы ты развелась и отдала Джонни?
   Хотя Хедли было трудно поверить в такое, он знал — Маркус никогда не передумает.
   — Так, по крайней мере, он говорит, но до сих пор не изменил завещания.
   — Пытается сломить тебя. Не позволяй ему. Доктор не собирался признаваться, что у Маркуса осталось совсем мало времени.
   — Ты и Джонни — единственные законные наследники.
   Глаза Лиссы неожиданно стали жесткими, словно отполированный янтарь:
   — Буду держаться, док, ради сына. Когда-нибудь «Джей Бар» будет принадлежать ему.
   — Не хочешь попросить Лемюэла помочь? Может, согласишься выйти за него, и он решит усыновить Джонни… — неуверенно предположил Хедли.
   Лисса яростно тряхнула головой.
   — Нет! Я никогда больше не выйду замуж. Доктор изучающе взглянул на Лиссу, стоявшую рядом около его старой двуколки.
   — Все еще любишь его, дитя? — мягко спросил старик.
   Глаза Лиссы медленно наполнились слезами, но она решительно сморгнула соленые капли.
   — Я была молодой и глупой, но с тех пор успела повзрослеть. Джесс верил мне не настолько, чтобы взять с собой. Я учусь жить без него. Приходится делать это… ради Джонни.
   — Но ты все еще надеешься, что он когда-нибудь вернется.
   Старый врач похлопал Лиссу по руке.
   — Береги себя и мальчика, Лисса. Хороший парнишка. Я заеду на следующей неделе, осмотрю твоего отца. Если что-нибудь понадобится, вызовешь меня.
   — Спасибо, док, — улыбнулась Лисса. — Вы настоящий друг.
   Хлестнув лошадь, док Хедли подумал о том, как печально, если мужественная женщина, вроде Лиссы Роббинс, может положиться лишь на дружбу опустившегося костоправа и сварливого старого черта Уксуса Райленда.
   На следующее утро Маркус принял гостя. Когда Лемюэл Мэтис подъехал к дому, Лисса с Джонни были на кухне у Джо. Жермен провела Мэтиса наверх. Как только посетитель переступил порог, началась оживленная дискуссия.
   Не подозревая о приезде гостя, Лисса, вернувшаяся через час, направилась к себе, чтобы уложить Джонни в постель. Как раз в этот момент в коридоре показался Лемюэл и, с отвращением глядя на сонного темноглазого малыша, сухо кивнул:
   — Мисс Лисса!
   — Меня зовут миссис Роббинс, мистер Мэтис, — с вызовом ответила Лисса, и была вознаграждена, видя, как Мэтис застыл, по всей видимости, потрясенный такой дерзостью.
   Лисса сухо усмехнулась.
   — По-моему, нет нужды притворяться и осыпать друг друга комплиментами, только чтобы пощадить чувства моего отца.
   — Если бы вы хоть сколько-нибудь любили отца, наверняка подумали бы о его чувствах заранее, — отпарировал Лемюэл.
   Тут Лисса, в свою очередь, взвилась:
   — Будь мне все равно, я бы в жизни сюда не приехала, уж поверьте!
   Она повернулась и направилась к себе, но следующие слова заставили ее остановиться.
   — После того как Маркус отдохнет, он желает говорить с вами по чрезвычайно важному и неотложному делу. Если отец вам и в самом деле не безразличен, прошу и настаиваю, хорошенько подумайте над его предложением.
   Сердце Лиссы упало, но она не подала виду, как встревожена.
   — До свиданья, Лемюэл.
   Несколько часов спустя в дверь спальни постучали. Горькая улыбка скривила губы Маркуса. По совету Лемюэля он постарался отдохнуть, сберегая силы для предстоящей встречи, чувствуя, что на этот раз все удастся.
   — Войди, Лисса.
   — Лемюэл сказал, что ты хочешь что-то предложить, — нерешительно сказала она чужаку, бывшему когда-то ее любящим отцом.
   Каким осунувшимся и бледным он выглядит. Но голубые глаза сверкали все тем же стальным блеском.
   — Я бы считал это скорее условиями, на которые согласился Лемюэл, хотя мне пришлось долго уговаривать его пойти на такое. Сейчас объясню.
   — Но мы много раз обсуждали это, папа, — устало вздохнула Лисса.
   Отец поднял руку, жестом призывая к молчанию.
   — Ты сказала, что вернулась, потому что любишь меня.
   — Ты и сам это знаешь.
   — Значит, согласишься исполнить мою последнюю волю. У меня совсем мало времени, Лисса, доку Хедли известно это, и ты должна знать.
   Лисса почувствовала, как слезы обжигают горло. Почему все должно было кончиться именно так?
   — Я не могу выйти за Лемюэля, я уже замужем.
   — Лемюэл — близкий друг губернатора Хейла. Он сказал, что может без лишнего шума добиться развода.
   — Я этого не сделаю, — покачала головой Лисса. Лицо Маркуса исказилось жестокой улыбкой.
   — Забудь о своих фальшивых признаниях в любви. Подумай о мальчишке!
   Он рассерженно ткнул в направление комнаты, где спал Джонни.
   — Этот мальчик — твой единственный внук, — напомнила Лисса со всевозрастающей неловкостью.
   Отец не обратил внимания на ее слова.
   — Получишь развод и выйдешь за Лемюэла, и считай, что тебе крупно повезло, что тот согласился взять и это отродье!
   — Я иду собирать вещи, папа. Мы с Джонни вернемся к тете Эдит…
   — Не думаю, что она согласится принять тебя, если я напишу и расскажу, как ты валялась с грязным наемным убийцей и забеременела еще до того, как он соизволил жениться!
   Лисса в немом изумлении взглянула на отца, только сейчас заметив беспощадную жестокость, никогда раньше не виденную.
   — С самого детства я слышала истории о том, как ты во главе «вигилянтов» (Организация, поддерживающая порядок на неосвоенных территориях, члены которой часто расправлялись с неугодными людьми.) вешал поселенцев на глазах у жен и детей, но никогда не верила, что мой отец способен на такое. Теперь вижу, как обманывалась.
   Лицо ее побелело, как мел.
   — Меня интересует только «Джей Бар».
   — Может, только это тебя всю жизнь и интересовало, — не повышая голоса, ответила Лисса.
   — Ты потеряла право на мою любовь в тот день, когда позволила этой твари прикоснуться к себе. Предупреждаю, Лисса, тебе и мальчишке некуда будет идти. Умрешь с голоду или будешь вынуждена продавать свои потрепанные прелести на улицах Шайенна, чтобы выжить. Но и в этом случае будешь голодать — белые мужчины не захотят объедков мексикашек или грязных индейцев.
   Прекрасно характеризуешь твоего, ангела добродетеля Лемюэля Мэтиса, — ответила она, отчаянно пытаясь говорить спокойно и выстоять, пока не сможет все получше обдумать. — Если я соглашусь выйти за него, какую получу гарантию, что он не выбросит на улицу Джонни? Ни на твое, ни на его слово я уже, конечно, полагаться не собираюсь.
   — Завтра же перепишу завещание и откажу твоему сыну значительное наследство в виде доверительного фонда.
   — Половину «Джей Бар», — холодно объявила она и едва не улыбнулась, видя, как побледнел отец.
   — Не позволю, чтобы полукровка владел этой землей!
   Маркус наклонился было вперед, но тут же, задыхаясь, откинулся на подушки.
   Решимость Лиссы едва не исчезла. Она боролась с порывом подбежать, помочь ему сесть и успокоиться, отдышаться, но продолжала оставаться на месте, изо всех сил сжимая кулаки, заставляя себя спокойно глядеть в ледяные глаза отца своими — бездонными и печальными.
   Наконец, немного придя в себя, Маркус начал торговаться:
   — Подпиши прошение о разводе, и я отдам твоему сыну половину ранчо, при условии, что согласишься продать его за полную рыночную цену Лемюэлю, своему мужу.
   Лиссе ранчо было ни к чему, но оно принадлежало сыну по праву рождения. Она не позволит обделить Джонни, оставить его нищим во враждебном, мире белых людей, как оставили в свое время его отца. Если Маркус уничтожит ее репутацию в Сент-Луисе, они с сыном будут окончательно обездолены. Если бы только Лисса смогла отыскать Джесса! Но он исчез… а может, уже убит. Маркус пытался прикончить его в тот день, когда Лисса с Джессом расстались в Шайенне. Может, кому-то удалось то, что не сумел совершить Парди. Какая ирония! Когда Маркус объяснил дочери, зачем нанял Парди, она собрала вещи и, потрясенная, отчаявшаяся, сбежала в Сент-Луис. Теперь же деваться было некуда.
   — Составляй документы, я подпишу, — спокойно сказала она и, не оглядываясь, пошла к двери, не в силах вынести торжества, сверкающего в холодных голубых глазах.
   Дверь комнаты Маркуса приоткрылась, и Жермен едва успела сбежать вниз, чтобы Лисса не застала ее за таким недостойным занятием, как подслушивание.
   Поздней ночью, когда на ранчо все спали, Жермен[Панно выскользнула из дома и пробралась к раскидистым тополям в конце заднего двора. Из тени выступил высокий мужчина со светлыми волнистыми волосами.
   — Ты опоздала, — раздраженно объявил он.
   — Нужно было убедиться, что все спят.
   Мужчина презрительно фыркнул:
   — Как еще ты сама не уснула, после всего того, что успела выпить сегодня!
   — Как ты смеешь…
   — Смею, потому что вправе, и ты прекрасно знаешь это, — резко бросил мужчина. — А теперь говори, зачем послали за мной. Я бы мог сегодня угнать еще одно стадо с восточного пастбища.
   — Старый дурак заставляет ее развестись с полукровкой, — прошипела Жермен.
   Незнакомец улыбнулся в темноте.
   — Это вполне вписывается в наши планы… если старик умрет, как только она избавится от Роббинса. В этом ты вполне можешь ему помочь. Подушка на лицо во время сна. Сама говоришь, старик слаб, как новорожденный жеребенок.
   — Как ты можешь говорить такое? — прерывающимся голосом спросила Жермен.
   — И ты еще колеблешься? После того как сама позвала меня, заставила нанять Конерса, чтобы разорить «Джей Бар»?
   — В мои планы убийство не входило. Мужчина резко и злобно рассмеялся.
   — Ты считаешь убийство преступлением, только когда речь идет о нем, а не о полукровке или любом из ковбоев. Лучше слушай хорошенько: как только Лисса отделается от муженька, ты убьешь Маркуса. Дьявол, он все равно должен за все заплатить!
   Мужчина повернулся, чтобы уйти, но Жермен вцепилась в него высохшей, похожей на птичью лапу, рукой.
   — Осторожно с этим стадом. — Я не такой жадный осел, как Том Конерс. И всегда осмотрителен. Помни, что я сказал. Ты его убьешь. Придется сделать это.
   Незнакомец растаял во мраке.
   Судья Спрэг вот уже тридцать лет был поверенным Маркуса, но терпеть не мог этой обязанности и сейчас нервно ерзал, то и дело дергал себя за тесный жилет, глядя на разложенные Лемюэлем Мэтисом бумаги, которые Джейкобсон требовал подписать.
   Лисса Джейкобсон Роббинс сидела в стороне на большом диване, набитом конским волосом. Бедняжка была бледна как смерть. Ни одна женщина, чего бы она ни сделала, не заслуживала, чтобы ее шантажировали собственным ребенком. Спрэг, вздохнув, отвел глаза. Если он откажется вести дело о разводе, в Шайенне найдется немало других законников.
   Мэтис, улыбнувшись, вручил Лиссе документы.
   — Подпишите здесь, — велел он, показывая пальцем пустую графу.
   Прости меня, Джесс…
   Лисса дрожащими руками взяла перо, понимая, что муж хотел бы именно этого.
   Не позволю, чтобы они увидели, как я плачу, — борясь со слезами поклялась она.
   — Сколько времени займет вся процедура? — спросил Мэтис у старого судьи, связавшего Лиссу с мерзким убийцей.
   Спрэг пожал пухлыми плечами.
   — Завтра же с утра поговорю с губернатором.
   В эту ночь Маркус проснулся от кошмара, в котором Джесс Роббинс сидел за его столом, в его конторе, проверял счетные книги и отчеты и делал записи.
   — Нет, нет, ты ублюдок!
   Маркус перекатился на бок, свернулся в клубочек, чувствуя, как огненная боль разрывает грудь пламенем, жжет легкие. Маркус в ужасе шарил по постели, пытаясь нащупать шнур от звонка, позвать Жермен, но не мог дотянуться, потому что боль… Господи, какая боль… согнула его пополам, завладела каждой мышцей, пока не лишила способности двигаться.
   Маркус понял, что пришла смерть.
   — Нет… нет еще, — прохрипел он. — Лисса еще не вышла за Лемюэля… он должен еще убедиться, что отпрыск Мэтиса а не дьявольское отродье убийцы унаследует «Джей Бар».
   Снова перед глазами встало видение; Джесс за его письменным столом. По лицу Маркуса поползли крупные капли пота; сцепив зубы, он снова попытался нашарить шнур от звонка, и на этот раз это ему удалось, но последнее усилие швырнуло его с кровати. В тот момент, как его тело с глухим стуком свалилось на ковер, Маркус Джейкобсон был уже мертв.
   В комнате напротив мертвым сном, тихо похрапывая, спала Жермен Шанно; на столике у кровати лежал перевернутый пустой графин из-под бренди.
   Судья Спрэг только что снял мантию и направился к письменному столу, когда в дверях, постучав, появилась Лисса, бледная, но спокойная, с. маленьким сыном на руках.
   — Отец умер прошлой ночью, — глухо, невыразительно проговорила она. — Разорвите прошение о разводе. Я не собираюсь затевать процесс.
   Она в упор смотрела на судью, спокойно наблюдая, как у судьи отливает краска от лица и отвисает челюсть.
   Судья мешком свалился на стул, не сводя глаз с ярко-желтой юбки Лиссы. Какая неподходящая одежда для траура! Правда после всего, что произошло, это вряд ли может его удивить. Спрэг попытался откашляться.
   — Я… мне придется… поговорить с губернатором.
   — Вот и поговорите, — ответила Лисса и, повернувшись, вышла.
   Весть о смерти Маркуса Джейкобсона мгновенно облетела Шайенн. Пока Лисса шла по улице, люди глазели на темноволосого малыша и шептались за ее спиной, окидывая молодую женщину осуждающими взглядами — подумать только, единственная дочь старика и вырядилась в цветное платье, а на глазах ни слезинки.
   Шлюха, которую заставили выйти за этого наемника, ухитрившаяся забеременеть до свадьбы!
   Некоторые нервно переминались, сконфуженно приносили соболезнования, отводя глаза от Джонни. Лисса благодарила их сухими кивками, но не останавливалась, решительно направляясь вниз по Эдди-стрит в модную лавку Шарлей Дербин. Она хотела кое-что предложить перегруженной работой, так мало получавшей за эту самую работу Клер Лэнг.
   Мрачно улыбаясь, Лисса молилась о том, чтобы помощница портнихи согласилась на ее условия.
   Когда старый Люк Диверс остановил коляску на переднем дворе большого дома ранчо «Джей Бар», Лисса совсем выбилась из сил. В ушах еще звучали истерические крики Жермен, когда та утром, войдя в комнату Маркуса, обнаружила на полу уже успевший остыть труп. Прибежавшая Лисса нашла скорчившегося отца, лежавшего на боку, с лицом, искаженным гримасой смертельной муки. Он скончался в одиночестве, пытаясь позвать на помощь.
   Экономка сжимала его в объятиях, завывая, словно банши, а Лисса метнулась в свою комнату и начала утешать Джонни, который, услыхав вопли, заплакал.
   Она предполагала, что должна чувствовать что-то: печаль, сожаление, скорбь. В конце концов Маркус был любящим отцом, ничего не жалел для нее… пока дочь впервые не пошла против его воли. И тут он покарал ее так же безжалостно, как непокорную лошадь или нарушителя границ — скваттера.
   «Вряд ли кто-нибудь, кроме Жермен. искренне пожалеет о его смерти», — подумала Лисса, когда Люк, привязав лошадь к столбу, помог слезть ей, пока Клер держала Джонни.
   Взяв у нее мальчика, Лисса улыбнулась Клер, нервно ерзавшей на высоком сиденье коляски. « — Все будет в порядке, — мягко сказала она.
   Худенькая девушка кивнула, и кисточки на шляпе дрогнули в такт.
   — Да, мэм. — Ее руки, красные, потрескавшиеся, вцепились в край сиденья.
   Злой дух по ирландским поверьям.
   Опираясь на руку Диверса, девушка осторожно спустилась на землю.
   — Люк, пожалуйста, попроси кого-нибудь из ковбоев внести вещи мисс Лэнг.
   Диверс кивнул и вскарабкался в коляску.
   — Зайдем в дом, выпьем холодного лимонада, — предложила Лисса Клер.
   — С удовольствием, мисс Роббинс, — робко улыбаясь, ответила девушка.
   — Не обращайте внимания на мадам Шанно. «Легко сказать», — подумала Лисса мрачно, спрашивая себя, успокоилась ли уже экономка.
   Оставив Клер в кухне со стаканом лимонада на столе и Джонни на коленях, она приготовилась к решительному разговору с Жермен и, поднявшись наверх, постучалась к экономке.
   Жермен открыла почти сразу же. Волосы были растрепаны, глаза покраснели и распухли до того, что казались узкими щелочками. Она прижимала полупустой графин с бренди к лифу измятого платья.
   — Мужчины отвезли тело твоего отца в Шайенн, к гробовщику, — неприязненно сообщила она.
   — Знаю. Я договорилась с мистером Крейгом насчет похорон, когда была в городе. Он все устроит.
   — Тогда что тебе нужно? Явилась позлорадствовать теперь, когда он мертв?
   — Ты опять пьяна, Жермен, — спокойно заметила Лисса, игнорируя язвительное высказывание экономки.
   — Я имею право скорбеть.
   — Делай это где угодно. Вряд ли увольнение явится для тебя сюрпризом. Получишь жалованье за две недели вперед, если уедешь утром. Люк отвезет тебя в город.