Хенке Ширл. Огонь в крови

   — Я подумала, что вы вряд ли придете в дом на перевязку, поэтому…
   — Леди, вы попросту ненормальная, понимаете? Нельзя оставаться с мужчиной, тем более таким, как я. Отец шкуру с вас снимет, если узнает!
   — Но его здесь нет, — прошептала она, — а рану действительно нужно перевязать.
   Собрав все мужество, она подошла ближе и вновь ощутила его запах. Джесс стоял совершенно неподвижно, не пытаясь отступать, но и ничем не показывая, что собирается пойти ей навстречу.
   — Поднимите руки, я разбинтую вас, — прохрипела Лисса.
   Джесс не спеша сделал, как ему велели. Все эти великолепные мускулы напряглись, когда она потянулась, чтобы развязать бинты. Волосы на груди щекотали кончик носа Лиссы, и она поспешно отстранилась, подавляя желание зарыться лицом в жесткую поросль, зная, что сделать это сейчас будет тактической ошибкой. Пальцы неловко возились с узлом; наконец он поддался, и девушка, размотав ткань, начала внимательно осматривать воспаленную борозду.
   — Боюсь, останется довольно большой шрам. Джесс опустил руки, пока Лисса возилась с карболкой.
   — Думаю, он окажется в большой компании, так что все это не имеет значения.
   Лисса подняла безмолвно-вопрошающие глаза. Джесс беспечно усмехнулся:
   — Остальные у меня ниже талии.
   — О… — все, что смогла сказать Лисса, ненавидя себя за вырвавшийся жалкий писк.
   Я веду себя, как десятилетняя дурочка. Тихий смешок почти заставил ее выронить пузырек с карболкой. Он издевается над ней!
   Лисса со злостью провела смоченной едким раствором салфеткой по шву и была вознаграждена гортанным проклятьем — Джесс на мгновение застыл и тут же отстранился.
   — Осторожнее с этой штукой, — прошипел он сквозь стиснутые зубы.
   Еле заметная улыбка коснулась губ Лиссы, заплясала веселыми искорками в глазах, превратив их в чистое золото.
   — Как насчет вашей стоической испанской крови?
   — Не хотелось бы потерять ее еще больше… Лисса, удовлетворенно хмыкнув, закончила обработку раны и заткнула пробкой флакон.
   — Через пару дней сниму швы. Как считаете, сможете выдержать операцию? — осведомилась Лисса, вынимая чистые бинты.
   — Вполне, принцесса, но не думаю, что стоит… Он многозначительно замолчал. Лисса знала, что Джесс намекает на что-то не вполне приличное, но не совсем поняла, что он имеет в виду. Однако девушка видела, что ее присутствие тревожит его. Глаза Джесса переливались расплавленным серебром, тело было напряжено, как струна. Продолжая обматывать его бинтами, Лисса опустила глаза и заметила тугой ком в брюках, распирающий ширинку. Лицо девушки вспыхнуло, руки нерешительно замерли.
   Поняв, о чем думает Лисса, и злясь на собственное предательское тело, Джесс решил перейти в нападение.
   — Видите, какое воздействие вы производите на мужчин вроде меня, принцесса. Лучше бегите-ка поскорей в свой большой шикарный замок, да заприте все двери.
   Девушка затянула узел, но почему-то была не в состоянии отстраниться от него. Наклонив голову, она прошептала:
   — А если я не хочу бежать?
   — Тогда случится вот что, — бешено прорычал он. Стальная рука обвилась вокруг ее талии, притянула к полуобнаженному бронзово-смуглому телу, другая запуталась в буйных огненных локонах, запрокидывая ее голову. Губы Джесса намеренно грубо впились в ее губы так сильно, что девушка не могла шевельнуться. Лисса чувствовала, что задыхается, но когда попыталась втянуть в себя хоть немного воздуха, его язык, минуя преграду зубов, пробился внутрь во влажную пещерку рта, ласкающе скользнул к небу, обвился вокруг ее языка.
   Казалось, Джесс поглощает ее, пробует на вкус. Эти губы становились все безжалостнее, а его воспаленная плоть прижималась к накрахмаленному платью, пока тонкая материя не смялась, не потеряла форму и не пропиталась запахом мужчины, разгоряченного самца.
   Сначала Лисса испугалась, но всего лишь на мгновение. В ту ночь, наблюдая, как Джесс ласкает певичку из мюзик-холла, Лисса невольно терзалась желанием ощутить его страстные поцелуи, узнать, что это такое. И вот теперь он показывал ей, и это было великолепно, восхитительно, потрясающе! Ее руки обняли его узкую талию, и Лисса, приподнявшись на цыпочки, вся отдалась поцелую, повторяя каждое его движение с неискушенным, простодушным, но ненасытным голодом любопытной молодой девственницы, как ее называл Джесс.
   Джесс почувствовал, как она возвращает его ласки, в слепой покорности вжимаясь в него все теснее.
   Кровь в его жилах закипела так буйно, словно он вновь стал зеленым мальчишкой, сгорающим от желания познать свою первую женщину. Он сжал ее грудь одной рукой, другой приподнял ягодицы, вдавливая ее бедра в свои, подчиняя их единому ритму.
   Почти… Он едва не бросил ее на топчан, не сорвал с нее одежду, но топот копыт в загоне jt приветствие старого повара прорвались сквозь туман похоти:
   — С возвращением, мистер Джейкобсон. Так и думал, что вернетесь к клеймению.
   Джесс оттолкнул Лиссу, и она, невольно попятившись назад, споткнулась о топчан и едва не упала.
   Нежная кожа была вся исколота щетиной, зрачки расширены, кончики тонких пальцев едва касаются губ, дыхание, как и у него, прерывистое, воздух короткими хриплыми толчками вырывается из легких.
   Джесс судорожно схватил рубашку, натянул, быстро собрал пузырьки и бинты, сунул в корзину.
   — Берите и убирайтесь отсюда, пока мне не пришлось пристрелить вашего папашу.
   Когда Лисса взяла корзину и медленно зашагала к боковой двери, Джесс вцепился в ее руку и показал на другой конец длинного здания:
   — Сюда. Он идет в конюшню. Нельзя, чтобы он поймал вас, или придется дорого расплачиваться!
   Прижав корзину к груди, Лисса метнулась по скрипучему полу к выходу. Прежде чем Маркус успел выйти из конюшни, девушка уже пробежала через дорогу и скрылась в доме.

Глава 6

   Жермен поставила блюдо с сосисками рядом с высокой горкой пышных блинчиков и величественно выплыла из комнаты, оставив Лиссу и Маркуса доканчивать завтрак.
   Джейкобсон положил себе блинчиков, отрезал аккуратный кусочек, истекающий прозрачным сиропом, прожевал, вытер рот белоснежной салфеткой.
   — Жермен сказала, что ты подъехала к дому на лошади Джесса Роббинса, выставив себя напоказ перед всеми.
   А я еще гадала сколько времени ей потребуется, чтобы выплюнуть яд!
   — Мне пришлось ехать с ним. Мой конь попал в зыбучий песок, и пришлось переодеться в юбку с блузкой. Нельзя же было ехать верхом в таком виде! Вот уж действительно было бы зрелище!
   — Ты промокла до костей!
   — Так обычно бывает, когда попадаешь в грозу.
   Буря налетела так неожиданно, что я была вся мокрая, прежде чем мистер Роббинс успел дать мне свое пончо.
   Она не добавила, что Джесс укрыл им и себя заодно тоже.
   — Жермен сказала также, что ты перевязала рану полукровке.
   Холодные голубые глаза внимательно изучали лицо девушки.
   Лисса беспечно пожала плечами.
   — Понимаю, Жермен это не одобряет, но ты ведь знаешь, я неплохая сестра милосердия.
   — Мне тоже никогда не нравилась эта твоя благотворительная деятельность в больнице, но, по крайнее мере, ты ухаживала только за женщинами и детьми. Не желаю, чтобы ты имела дело с какими-то ковбоями, принцесса.
   ~ Но ты столько платишь этому парню, что, казалось, попросту невыгодно оставлять его на попечение Уксусного Джо.
   Маркус поднес к губам чашку с кофе и снова пристально уставился на дочь.
   — Я плачу такие деньги, потому что у него весьма неприятная репутация. Роббинс, — наемный убийца. Такие люди — не компания для порядочной женщины.
   — Но зашить глубокую рану вовсе не означает позволять ему ухаживать за мной или провожать на бал по случаю окончания клеймения! — горячо возразила Лисса. — Мне казалось, ты хотел, чтобы я интересовалась делами ранчо!
   — Совершенно верно, принцесса. Но ты должна взять на себя управление домашним хозяйством, а не работать с мужчинами.
   — Управление домашним хозяйствам? — фыркнула Лисса. — Пока здесь Жермен, мне в гостиной-то едва сидеть разрешается, не то что приказы отдавать!
   Лицо Маркуса мгновенно онемело, он осторожно поставил чашку.
   — Мы уже обсуждали это раньше, Лисса. Говорить здесь не о чем. Жермен превосходная и незаменимая служащая, и я ее не прогоню.
   — Почему нет? В чем причина той власти, которую она над тобой имеет? Может, объяснишь наконец?
   — Довольно, Лисса. Жермен останется.
   Глаза Маркуса все больше напоминали зимний ледяной норд.
   — Тебе придется мириться с ней.
   — Каким образом? Каждый раз, стоит мне выйти из собственной комнаты, бежит к тебе жаловаться на мое непристойное поведение. Она ненавидит меня, папа.
   — Вздор! Ты слишком упряма и своевольна. Ни капли здравого смысла! Думаю, частично в этом виноваты тетка с дядей — слишком они тебя избаловали.
   Лисса швырнула на стол салфетку.
   — Я не просила, чтобы меня отсылали в Сент-Луис. Ты сам решил.
   — После смерти матери тебе нужна была женская ласка. Кроме того, не говори, что тебе не нравилось в школе.
   — Конечно, нравилось, но…
   — Никаких «но», юная леди. Я работал, как раб, чтобы ты ни в чем не знала нужды, но тебе нужно понять, как должно вести себя в Вайоминге. Вся вина Жермен в том, что она беспокоится о твоей репутации. Возьмем хотя бы Джесса Роббинса. В его жилах течет мексиканская и индейская кровь, Лисса.
   — Я ничего плохого не сделала, папа. Сам знаешь, все больные и раненые идут ко мне, с тех пор как я в прошлом году вернулась домой. Но Жермен во всем видит… плохое.
   — Его ранили в бок, и тебе пришлось снять с него сорочку, чтобы очистить рану.
   — Не могла же я делать это, пока он был одет, — отпарировала Лисса.
   — В том-то и дело — он стоял перед тобой полуголый, а ты незамужняя молодая дама.
   Щеки девушки мгновенно вспыхнули при воспоминании о лежавшем в ванне совершенно голом Джессе Роббинсе. Да, тогда она видела намного больше.
   — Опять о замужестве, — раздраженно вздохнула Лисса.
   — Лемюэл Мэтис — прекрасный человек, идеально подходящий для тебя, Лисса. Я пытался быть терпеливым, как и он, но ты святого выведешь из себя!
   — Я знаю, что ты ощущаешь, папа, но не вполне уверена в своих чувствах. Что, если я выберу кого-то другого?
   Маркус резко вскинулся.
   — Ты всегда говорила, что тебе никто больше не нравится.
   Лисса небрежно махнула рукой.
   — Есть еще Янси Брюстер. Он пригласил меня на весенний бал по случаю окончания клеймения скота!
   Глаза Джейкобсона зло сузились.
   — Брюстер — всего-навсего управляющий! Пройдут годы, прежде чем он сможет позволить себе иметь собственное ранчо!
   — Но он прекрасно разбирается в породах скота и не хуже Лемюэля сможет управлять «Джей-Бар»! В конце концов ранчо — для тебя самое главное в жизни, не так ли?
   Ты сама знаешь, что это неправда, принцесса. Я желаю тебе только счастья.
   — Тогда дай мне время оглядеться, папа.
   — Ты в самом деле засматриваешься на Брюстера? Маркус поднял брови и задумчиво погладил подбородок.
   . Собственно говоря. Лисса считала Янси злобным негодяем, но он ухаживал за ней, а сейчас приходилось хвататься за любую соломинку, лишь бы не дать отцу навязать ей Лемюэля Мэтиса. Кроме того, не дай Бог, он узнает об увлечении дочери таким неподходящим мужчиной, как Джесс Роббинс.
   — Не знаю, может, и увлеклась… Почему не подождать и не посмотреть, как будут развиваться события? Янси будет на танцах, и Лемюэл тоже…
   Лисса озорно улыбнулась и больше не стала говорить на эту тему.
   Маркус вновь занялся едой.
   Ни отец, ни дочь не заметили, каким злобным взглядом обожгла Лиссу Жермен, стоявшая в дверях кухни.
   Джесс подъехал к большому, крытому холстиной фургону, задок которого был выдвинут так, что получился большой стол, за которым повар «Джей Бар» Уксусный Джо Райленд старательно месил тесто для лепешек к обеду. Жилистый маленький человечек, то и дело плевался табачной жвачкой, ни на секунду не переставая орудовать большой деревянной ложкой. Сморщенное лицо Уксусного Джо навеки застыло в брезгливой гримасе, послужившей причиной прозвища, а кроме того, заросло едва ли не до ушей лохматой бородой цвета соли с перцем, имевшей к тому же странный красноватый оттенок — но никто не знал, был ли этот цвет капризом природы или просто каплями жвачки, засыхавшими на щетине.
   Какой-то ковбой с лошадиной челюстью опрокинул вверх дном кружку и пожаловался:
   Не то чтобы я сильно возражал, Уксус, но приходится сначала прожевать этот твой кофе, прежде чем глотать.
   Уксусный Джо снова сплюнул, пригвоздив к месту обидчика яростным взглядом одного из карих глаз, а другим ухитрился в это же время уставиться на Джесса.
   — Не бывает такой вещи, как слишком крепкий кофе, есть только слабаки, которым он не по нутру.
   Несколько ковбоев громко фыркнули, приветствуя Джесса кивками. Он спешился и привязал Блейза к колесу фургона.
   — Доброе утро. Уксус, — поздоровался Джесс и, потянувшись за чашкой, налил себе угольно-черной жидкости.
   — Тоже явился нудить насчет моего кофе, — шмыгнул носом старик, по-прежнему продолжая взбивать липкое сероватое тесто в огромной глиняной миске.
   Джесс сделал глоток и поднял чашку.
   — Настоящее техасское пойло!
   Губы старика растянулись в подобии улыбки:
   — Только настоящий техасец может оценить хороший кофе! — объявил он, пренебрежительно оглядывая незадачливого ковбоя.
   В облаках клубящейся желтой пыли почти ничего не было видно, зато царила настоящая какофония визга и воплей — ревели телята, орали и ругались ковбои, с головы до ног покрытые потом и пылью. Одни подтаскивали скотину к костру, где другие, напрягая все силы, прижимали брыкавшихся животных к земле, привязывали за три ноги и удерживали на месте, клеймя раскаленным железом и одновременно делая острыми ножами надрезы на ушах, потом телят отпускали и гнали обратно к маткам. В воздухе стояли острые запахи паленых волос и кожи.
   Работа была тяжелой и бесконечной и длилась от рассвета до заката, не менее шести недель в самых больших районах, определенных Ассоциацией. Когда весь скот, родившийся весной, будет заклеймен и возвращен на ранчо, вскоре настанет время начинать осеннее клеймение, и только потом бычков-четырехлеток перегоняли на железную дорогу в Шайенн для продажи.
   Джесс, прихлебывая кофе, наблюдал за людьми, работавшими у одного из костров, и наконец подошел к тому месту, где в одиночестве трудился старый повар.
   Уксусный Джо жевал очередную порцию прессованного табака, изучая незваного гостя немигающими острыми глазками.
   — Тебе что-то надо? Джесс кивнул.
   — У Билли Арджи были близкие друзья среди команды «Джей Бар»?
   Уксусный Джо ловко раскатал кусок теста большой деревянной скалкой.
   — Слышал, ты послал его учиться играть на золотой арфе? (Намек на то, что души праведников в раю играют на золотых арфах.).
   Джесс мрачно усмехнулся.
   — Боюсь, в том месте, куда он попал, его скорее заставят подкидывать уголь в топку.
   — Парнишка был нелюдимым. Всегда в стороне, словно мокрый петух на насесте.
   — Так и Тейт говорил, — бесстрастно кивнул Джесс.
   — Так мальчишка был заодно с угонщиками? Сдается, не очень-то я и удивился! Думаешь, в этом деле замешаны и другие работники с «Джей Бар»?
   Джо почесал в затылке, немного подумал, потом начал лепить лепешки и бросать в тяжелую оловянную сковороду.
   — Возможно. Буду крайне обязан, если передашь все, что услышишь или увидишь подозрительного.
   Повар коротко кивнул, продолжая заниматься своим делом, а Джесс направился к костру. Где, черт побери, старый Маркус?
   Джейкобсон обещал встретиться с ним здесь и показать место, откуда было украдено последнее стадо. Джесс плохо спал в эту ночь, оберегая раненый бок, и поднялся рано, ожидая, что старик уже будет ждать его. Однако, может, все к лучшему: а вдруг Джесс сможет что-то узнать из болтовни ковбоев. Он отошел чуть в сторону, прислушиваясь к обрывкам разговоров и шуток.
   Лисса заметила стоявшего в одиночестве Джесса, еще когда они с отцом только подъезжали к лагерю. Дрожь предвкушения прошла по спине девушки, но лицо по-прежнему оставалось холодно-бесстрастным. Когда Кормак ринулся вперед, она не позвала его — пес слишком любил лепешки Джо. Но, к ее удивлению, Кормак огромными прыжками помчался к Джессу, стоявшему спиной. Первым порывом девушки было предостерегающе окликнуть Роббинса, но, искоса взглянув на Маркуса, она промолчала. Если Кормак воспылал любовью к наемнику, тем лучше; лишь бы отец не посчитал, что она каким-то образом поощряет Джесса. Огромная овчарка метнулась к Джессу. Когда между ними осталось не более двенадцати ярдов, пес звучно фыркнул и распластался в прыжке. Джесс, выхватил револьвер, машинально обернулся, целясь в лохматое чудище, но, узнав Кормака, сунул кольт в кобуру и пошире расставил ноги, пока пес, опершись о его плечи передними лапами, длинным, ужасно мокрым языком старательно вылизывал лицо, сбив на землю шляпу.
   — Провалиться мне на этом месте! В жизни не видел, чтобы этот пес так ластился к незнакомым, — охнул какой-то ковбой.
   Подскакавшая галопом Лисса спрыгнула с лошади и, смеясь, окликнула любимца:
   — Оставь его в покое, балбес несчастный!
   Стоя на задних лапах, Кормак возвышался над Джессом на добрый фут. Когда Лисса подошла и схватила его за загривок, пес неохотно подчинился, по-прежнему бешено виляя хвостом, и укоризненно уставился на хозяйку.
   — Из-за вас я испортила ему все удовольствие, — объявила она, окончательно развеселившись при виде оцепеневшего Джесса.
   Значит, он не привиделся в бреду, когда меня ранили! Лучше держите его на коротком поводке, иначе я мог бы с испугу пристрелить его.
   — Лучше держите на коротком поводке свое оружие, мистер Роббинс. Кормак — очень дорогая охотничья собака.
   — И я тоже, мисс Джейкобсон, — бросил Джесс отряхивая шляпу и вновь нахлобучивая ее. Одновременно он исподтишка оглядывал стройную фигуру девушки. Блузка из мягкого зеленого шелка соблазнительно льнула к изгибам груди.
   Воспоминания о том, как эти упругие холмики проглядывали сквозь мокрую ткань лифчика, вспыхнули в мозгу Джесса еще до того, как он позволил глазам медленно опуститься к темно-желтой твидовой юбке для верховой езды, облегавшей тонкую талию и округлые бедра. Джесс все еще ощущал прикосновение этих восхитительных ягодиц к своим ляжкам.
   Подобные мысли несли с собой безумие. Джесс, подняв глаза, вгляделся в лицо девушки. Она заплела волосы цвета темной меди в одну толстую косу — только несколько маленьких выбившихся локонов служили скромным украшением. Лисса вспыхнула под этим откровенно-дерзким взглядом, очевидно довольная тем, что привлекла внимание Джесса.
   — Вы удивительно быстро поправились, — заметила она, отвечая таким же прямым взглядом. — Ну, как рана?
   — Болит дьявольски, — пожал плечами Джесс.
   — Скоро придется снимать швы.
   — Я и сам могу это сделать, не впервой, и в таких местах, дотянуться до которых было куда труднее, — ухмыльнулся Джесс.
   Лисса ехидно прищурилась.
   Как, Джесс Роббинс, неужели вы боитесь одной маленькой женщины с ножницами и пинцетом?
   Джесс пропустил насмешку мимо ушей и посмотрел на подъехавшего Маркуса.
   — Пора прощаться, мисс Джейкобсон. Прикоснувшись к полям шляпы, он решительно зашагал к боссу.
   — Доброе утро, мистер Джейкобсон. Ну что, едем туда, откуда угнали последнее стадо?
   — Можно и я с вами, папа? — вмешалась Лисса. Маркус нахмурился.
   — Останься здесь, принцесса, и не ищи приключений на свою голову, иначе никогда больше не позволю приезжать в лагерь. — Он многозначительно взглянул на дочь.
   «Держись подальше от Джесса Роббинса».
   Зная, что спорить нет смысла, Лисса сдалась.
   — Помогу Уксусному Джо с обедом.
   — Вот и молодец!
   Джейкобсон растянул губы в ледяной улыбке.
   — Когда соберешься домой, скажи Моссу, пусть пошлет с тобой кого-нибудь из ковбоев. После того как закончу дела с Роббинсом, отправлюсь в лагерь Иверса. Вечером поговорим, Лисса.
   Мужчины отъехали подальше от шума и пыли. Оба молчали. Наконец Джейкобсон заговорил первым.
   — Моя дочь очень красивая девушка и привыкла всегда добиваться своего. Боюсь, я слишком избаловал Лиссу, но, кроме нее, у меня нет никого на свете. Я хотел бы удачно выдать Лиссу замуж.
   Он остановился и сверкающими светло-голубыми глазами уставился на Джесса.
   — Надеюсь, вы понимаете меня, Роббинс?
   — Прекрасно, мистер Джейкобсон, — спокойно ответил Джесс, встречая высокомерный взгляд Маркуса таким же дерзким взглядом, пока тот, не выдержав, первым отвел глаза и показал на сланцевые пласты, кое-где поросшие травой.
   Нужно объезжать эти холмики, пока не доберемся до низины. Когда-то там паслись сотни бычков «Джей Бар».
   Они въехали в лощину, и Джесс велел Маркусу подождать у погасших угольев костра, а сам начал двигаться по все расширяющемуся кругу, уходя дальше и дальше от центра, изучая мягкую влажную почву. Старик глотнул из фляжки, вытер рот тыльной стороной руки, наблюдая за действиями Роббинса.
   — Читает следы, как дикарь. Индейская кровь! Да, репутация Джесса Роббинса вполне заслужена.
   По всей видимости, полукровка сможет покончить с грабителями за несколько недель и вернуться в Техас или хоть в ад, — это Маркуса уже не будет интересовать!
   Жермен уверена, что Лисса увлеклась красивым наемником. Но Жермен и Лисса всю жизнь жили как кошка с собакой, еще с тех пор как Лисса была совсем маленькой. Маркус знал, что дочь скучает на ранчо, не находит себе места, но это вполне естественно после долгой одинокой зимы. Все, что нужно девочке, — новый гардероб да несколько шумных балов, чтобы было где показать модные наряды, и она сразу же забудет о полукровке. Кроме того людей, подобных Роббинсу, обученных искусству выживания, нельзя назвать дураками. Роббинс трижды подумает, прежде чем коснуться белой леди.
   Придя к этому утешительному выводу, Маркус выбросил из головы мрачные предостережения Жермен и стал ожидать, пока Джесс подъедет поближе.
   — Нашли что-нибудь? — осведомился он, когда наемник спешился.
   — Их около двадцати человек. Действуют быстро и очень осторожно. На подошвах обуви никаких меток. Настоящие профессионалы, не просто шайка голодных оборванцев или мелких жуликов.
   Маркус выругался.
   — Удалось узнать, в каком направлении они ускакали?
   — На Восток к границе Небраски. Но такая большая банда должна иметь где-то укрытие, что-то вроде базового лагеря, где отсиживаются до очередного набега. Мне нужна карта, прежде чем начать поиски. Кроме того, необходимо проверить кое-какую информацию в Шайенне, так что меня пару дней не будет на ранчо.
   Маркус пристально всмотрелся в Роббинса.
   — По-прежнему считаете, что кто-то еще на ранчо заодно с угонщиками?
   — Прежде всего Арджи, и он не единственный, кого наняли прошлой осенью. Это я и собираюсь проверить в городе, — пояснил Джесс, думая о потертом снимке, лежавшем в кармане куртки. Больше он ничего не собирался говорить Джейкобсону.
   — Вам понадобится помощь, чтобы справиться с таким количеством бандитов.
   — Верно, — ухмыльнулся Джесс. Я, конечно, неплох в своем деле, но и не подумаю идти на двадцать вооруженных негодяев в одиночку. Пока я буду в городе, дам телеграмму всем, кто мне нужен.
   — Прекрасно. Через несколько дней жду вас на «Джей Бар».
   Маркус повернул коня на юг и скоро исчез из виду, а Джесс долго изучал линию горизонта, прежде чем, тронув коленями Блейза, ускакать на восток.
   Лисса помогла Уксусному Джо приготовить плотный обед, состоящий из говядины с бобами, лепешек и «пятнистого щенка» — рисового пудинга с изюмом на десерт. Пока Джо перемывал гору оловянных мисок, Лисса решила остаться, чтобы поговорить со старым сварливым поваром, таскавшим ее на плечах, когда она была совсем малышкой.
   — Столько работы у нас никогда еще не было, девочка, — заметил Джо, опустив руки в воду по самые узловатые локти и гремя тарелками. — Подумать только, сколько этих кожаных задниц мне кормить приходится. И у всех оглоедов вместо желудков чистая прорва! Придется готовить день и ночь, пока снег не выпадет.
   — Здесь много новичков, — поддакнула Лисса, осторожно дуя на дьявольское варево Джо, которое тот гордо именовал «кофе».
   — Что ты знаешь об этом детективе, Роббинсе, который угонщиков разыскивает? — небрежно спросила она.
   Уксусный Джо энергично сплюнул.
   — Хм-м… Стойкий парень. Холодная кровь. Заработал репутацию от Мексиканской до Канадской границы.
   Он внезапно остановился и взглянул на Лиссу.
   — Девочка, ты ведь не положила глаз на этого полукровку, а? Я знаю, вывеска у него что надо, да и говорит как по писаному, женщины так и тают, но поверь, он чистый яд. Твой па на стенку полезет, если поймает тебя на том, как ты строишь глазки Роббинсу.
   — Никому я ничего не строю, коротко огрызнулась Лисса.
   Джо почесал лохматую бороду.
   — Я сам видел, как ты любезничала с ним сегодня, когда заявилась сюда с этим зверем, которого считаешь собакой.
   — Я просто спрашивала, когда снимать швы, — поджав губы, процедила Лисса.
   — Сам зашивал? — фыркнул старик.
   — Нет, я. Пуля попала ему в бок.