Херберт Мэри. Валориан (Леди Габрия - 3)

   Он отряхнул грязь со своих рейтуз.
   - Мы освободились и от лошадей. Для большей убедительности мы похоронили одну вместе с солдатами, а остальных оставили высоко в горах, словно они потерялись.
   - А что с Сергиусом? спокойно спросил Валориан.
   Его брат скорчил гримасу:
   - Нам пришлось похоронить его отдельно. Ничто не может скрыть следов ожогов на его груди.
   Валориан чуть кивнул в знак согласия, его лицо выражало печаль и еще что-то непонятное.
   - К сожалению, - продолжал Айдан, - мы так и не смогли отыскать его лошадь. Боюсь, что она ускакала домой.
   - В таком случае у нас есть шанс, что тарниши подумают, будто Сергиус свалился с коня и потерялся.
   - Чем раньше мы уберемся подальше от этого места, тем лучше для нас.
   Айдан задумчиво покачал головой и спросил:
   - Но почему лагерь Фиррала? Этот старый дурак нам ничем не сможет помочь.
   Лицо Валориана окаменело. Этот их спор длился годами, и Айдан всегда прибегал к подобному аргументу.
   - Он является нашим главным вождем. Относись к нему с уважением, подобающим его званию.
   - Когда он будет этого заслуживать, - пробормотал Айдан.
   Валориан предпочел пропустить мимо ушей его последнее замечание и добавил:
   - Я не собираюсь просить о помощи. Мне нужно переговорить с ним.
   - О проходе в горах?
   - Да.
   Молодой человек раздраженно простер руки:
   - К чему терять свое время? Он никогда не будет тебя слушать. Этот старикан скорее умрет и прихватит весь свой клан с собой вместе в могилу, чем согласиться оставить Чадар. Да его ноги уже превратились в камень! Да что говорить, он даже не позаботился о том, чтобы перенести стоянку своего лагеря за три года! Он только и делает, что попивает вино, прячется в тени своего шатра и раз в два года валяется в ногах у генерала Тирраниса.
   Пока Валориан слушал взволнованные слова своего брата, его внимание невольно привлек Ранулф, молча и тихо стоявший за спиной Айдана. Ранулф был племянником Кьерлы, застенчивым и замкнутым молодым человеком, который всегда предпочитал одиночество шумной суете лагеря. Валориан прекрасно понимал, что парень был в ужасе от последствий своей нерадивости, когда он был на посту, и согласился бы выполнить любую просьбу, чтобы загладить свою вину.
   - Я прекрасно знаю о слабостях лорда Фиррала, - резко ответил Айдану Валориан. - Но я намерен любой ценой попытаться убедить его. - Он обернулся к Ранулфу:
   - Разумеется, мне потребуется помощь.
   Молодой человек изумленно смотрел на него.
   - Я знаю, что проход должен быть где-то к югу отсюда. Кто-то должен отправиться на его поиски, чтобы мы могли точно сказать лорду Фирралу, где именно находится проход.
   Ранулф с радостью ухватился за его предложение:
   - Валориан, пожалуйста, позволь мне сделать это. Мой конь и я, мы могли бы сделать это и вернуться назад еще до того, как ты достигнешь Стоунхелма.
   - Очень в этом сомневаюсь, - отозвался Валориан, однако ему понравилась готовность юноши отправиться в путь. - Путь будет долгим и трудным, но если ты горишь желанием попробовать, я очень рад.
   Ранулф с облегчением вздохнул и вскочил на коня, намереваясь поскорее собрать свои вещи, пока еще не все было упаковано.
   Айдан смотрел ему вслед:
   - Даже если Ранулф и найдет этот проход, это совершенно не изменит отношения лорда Фиррала. А что тогда?
   Валориан похлопал брата по спине:
   - Айдан, всему свое время. Ведь именно так покоряют горные вершины: постепенно, шаг за шагом. - И сказав это, он поехал прочь.
   Позднее, когда полуденное солнце начало опускаться за деревья, члены клана в последний раз собрались на лугу. Жрец и жрица племени вознесли божествам молитву, прося о снисхождении за то, что лагерь был разобран, и благословили караван в дальний путь. Как только с этим было покончено, Валориан выехал вперед и повернулся, чтобы видеть лица членов своего клана. Он поднял вверх руку, призывая всех к молчанию.
   - Все вы слышали мое сказание вчера ночью. Возможно, кто-нибудь из вас даже поверил мне. Вы также все видели дар, которым меня наградила богиня Амара, и его смертоносную силу. Этот дар может сослужить нашему клану добрую службу или причинить ему много вреда. Но до тех пор, пока я не узнаю, зачем Богиня Всего Сущего наградила меня этим даром, я заклинаю вас хранить молчание. Когда придет время и мне откроется секрет моей службы богине Амаре, я применю дар по назначению.
   Он обвел взглядом их лица и был удовлетворен увиденным. Он прекрасно понимал, что мог ничего не говорить им о телах четырех убитых тарнишей. Во имя спасения собственных жизней никто не проронил бы и словечка об этом.
   - Между тем у нас есть реальный шанс навсегда покинуть эту землю, где нас унижают, и обрести новую родину, которая будет принадлежать только нам. Но для этого я должен убедить лорда Фиррала покинуть эти места раз и навсегда. А он вряд ли будет очень покладистым, если узнает, что я общался с горфлингами.
   Среди членов племени послышались приглушенные смешки, потому что лорд Фиррал был широко известен своим суеверием. Хотя сами члены семьи Валориана подозрительно относились к новой силе охотника, тем не менее они все же гордились, что один из них был отмечен особой милостью богини Амары. Те же, кто понимал, какими целями руководствовался Валориан в поисках лучшей жизни для племени, также понимали, что убедить лорда Фиррала было практически невозможно. Большинство из членов клана, который возглавлял Валориан, полностью разделяли его стремление покинуть Чадар и были готовы следовать за ним хоть на край света, но остальные не знали о его планах, поэтому без одобрения лорда их было трудно сдвинуть с места.
   Громкими голосами члены клана поклялись солнечным светом и честью Клана, что никому не расскажут о новых возможностях Валориана до тех пор, пока он сам этого не захочет. Валориан склонил голову в знак благодарности.
   Подняв свой меч, Валориан галопом поскакал во главу каравана и криком дал знак повозкам трогаться в путь. Его семья эхом повторила его приказ: залаяли собаки, заржали лошади, громко завопили дети, казалось, что весь луг был полон людского гама. Повозки тронулись вперед по узкой дороге, окруженные по бокам вооруженными всадниками. Их путь лежал вверх по течению ручья на несколько миль. Там долина расширялась и плавно переходила в просторный, не заросший деревьями луг, по которому легко было ехать. Остальная охрана, другие всадники и стада скота замыкали караван.
   К вечеру не осталось никаких следов лагеря, который был разбит на лугу. Только при более внимательном ближайшем рассмотрении можно было обнаружить слабые следы веревок на деревьях, замаскированные места, где были разбиты палатки, или следы повозок.
   * * *
   Девять дней караван неторопливо двигался вперед на север через холмы Бладирона. Теперь, когда они уже достаточно далеко отошли от места своей прежней стоянки и от возможной погони, которую могли устроить тарниши в поисках четырех пропавших солдат, члены клана могли полностью воспользоваться выпавшей на их долю возможностью и гнали свои стада и повозки только по им одним ведомым тропам.
   Весна в полном расцвете своего тепла и нежных красок следовала за ними по пятам. Стояли теплые, прекрасные, погожие деньки, полные нежного дуновения ветра, и от этого их путешествие было просто прекрасным. Только ночи по-прежнему были все еще холодны, и нужно было кутаться в меха, плащи и греться у костра.
   Кьерла починила старый плащ Валориана на замену потерянного прежнего, но он редко пользовался им. Ему казалось, что после того, как его ударила молния, часть ее пламени осталась жить внутри него. Даже тогда, когда с горных вершин ветра доносили ледяной холод, он прекрасно себя чувствовал в одной легкой тунике. Валориан предпочитал не задумываться о том, какая участь его ожидала знойным летом, если этот странный жар не уменьшится.
   Далеко за полдень девятого дня караван под предводительством Валориана пересек границы Стоунхелма, величественного круглого купола из белого гранита, который возвышался посреди туманов, покрывавших луга, холмы и редкие леса подобно перевернутой миске. Они, в свою очередь, были замечены одним из стражников лорда Фиррала. Раздался долгий сигнал горна, и к тому времени, когда караван достиг полей, окружавших каменистый холм, со всех сторон стекались люди, чтобы приветствовать прибывших.
   Лагерь в Стоунхелме отличался от всех остальных стоянок кочевых племен из-за своего положения на вершине природной крепости, а также благодаря, статусу лорда Фиррала как верховного вождя. Он куда больше походил на укрепленную деревню. Здесь было огромное количество разнообразных хижин, деревянных сараев, лавок и мастерских, а также загонов для скота. Все это было окружено кольцом палисадников. Ближе к окраине поселка находился единственный постоянный храм, построенный в честь богов племени, а также протекал природный источник, который снабжал весь поселок водой. Рядом с воротами располагался небольшой примитивный рынок, а прямо посреди поселка находилась деревянная постройка, служившая резиденцией лорда Фиррала.
   Обитатели Стоунхелма были куда более многочисленны и разнились по своему составу, чем в других кланах, поскольку к ним постоянно присоединялись небольшие семьи и одинокие охотники, предпочитавшие безопасность обитания среди большого количества людей. К сожалению, большое скопление народа имело свои негативные последствия для природных ресурсов края, и потому впервые некоторые члены племени начали сеять урожай в полях у подножия холма. Это занятие требовало достаточно времени и было совершенно чуждо кочевым племенам прежде.
   Валориан качал головой при виде перемен, которые вводил лорд Фиррал. Много времени прошло с тех пор, как он в последний раз встречался с дядюшкой своей жены, и теперь он видел, что Стоунхелм значительно разросся и расширился. Эта тенденция к росту поселения делала его задачу перемены места обитания намного сложнее.
   Он помог разбить стоянку каравана неподалеку от дороги, ведущей в город. По существовавшей в племени традиции хозяева поселка принесли своим гостям дрова, чтобы разжечь костер, и еду. Валориан разбил свой шатер и занялся Хуннулом. После этого он, Кьерла и Айдан отправились засвидетельствовать свое почтение верховному вождю племени.
   Они застали Фиррала в его резиденции творящим суд над человеком, пытавшимся украсть лошадь. Гости только изумленно вздыхали, рассматривая просторную резиденцию, пока лорд Фиррал не закончил своего дела.
   - Чем это он занимается? - прошипел Айдан на ухо Валориану. - Пытается переплюнуть великого и всемогущего Тирраниса?
   Валориан не мог не согласиться. Этот деревянный зал был самой большой и значительной постройкой из всех, когда-либо сооруженных племенем, и он подумал, не пришлось ли Фирралу приглашать для его сооружения умельцев из Чадара. Во всяком случае, стиль постройки уж больно смахивал на чадарианскую архитектуру. Потолок с нависшими балками был характерен для построек, сооружаемых в низинах, столбы, подпиравшие потолок в центре зала, были покрыты типичным узором, и Фиррал даже развесил по стенам оружие, шкуры пещерных львов и тарнские гобелены.
   - Интересно, как он за это все расплатился? - прошептала Кьерла.
   Айдан гневно закусил губу, скрестил на груди руки и возвел глаза к потолку.
   Им пришлось долго ждать лорда Фиррала. Дело пытавшегося украсть лошадь вора оказалось запутанным, а поскольку за данное преступление полагалась смертная казнь, вождь хотел убедиться в правильности фактов и доказательств. Чтобы заступиться за обвиняемого, пришло несколько человек, но в конце концов слишком много доказательств накопилось против него.
   - Виновен, - огласил свой приговор лорд Фиррал, и назвал положенное наказание посреди возникшей между родственниками осужденного тишины. На закате его должны были отвезти в поля, привязать к земле и оставить лежать под копытами мчавшихся лошадей.
   Валориан согласно опустил голову. Приговор, безусловно, был очень суров, но в обществе, чье благополучие полностью зависело от лошадей, их жизни должны были цениться превыше всего.
   Огромный холл медленно опустел от наполнявших его людей. Две дочери Фиррала вместе с другими женщинами начали расставлять и накрывать к вечерней трапезе столы, в то время как один мальчишка зажег огонь в очаге. Откуда-то из-за стен постройки потянуло запахом поджариваемого мяса.
   Валориан подождал, пока лорд Фиррал не кончил говорить с двумя мужчинами, и только потом приблизился к старому вождю. Когда он подошел к нему, то был поражен, насколько вождь состарился за те годы, которые прошли с их последней встречи. Длинные волосы Фиррала теперь были совершенно седыми, а его борода заметно поредела, поседела и торчала клочками вокруг рта. Глаза были мокрыми и красными. Заметно дрожали руки. Дряхлую кожу на щеках и носу пересекали красные ниточки кровеносных сосудов. Пораженный всеми этими переменами, Валориан был куда больше изумлен при виде мешочка с амулетом, свисавшим с шеи вождя. Амулет был давней традицией членов племени, от которой большинство уже давно отказалось. Стараясь сдерживать свои эмоции, Валориан уважительно приветствовал дядю своей жены.
   - Валориан! - тепло отозвался Фиррал. - Как я рад тебя видеть! Вождь поцеловал Кьерлу в щеку с большим чувством и ответил на небрежное приветствие Айдана. - Вы рано снялись с места этой весной. Мы еще даже не праздновали Праздник Перворожденных!
   - Мы тоже еще не отмечали его, лорд Фиррал, но я...
   Фиррал резко оборвал его слова:
   - О?! Тогда оставайтесь и отпразднуйте его вместе с нами!
   Он посмотрел через плечо Валориана на дверь, словно торопился куда-то.
   - Мой вождь, мне необходимо переговорить...
   - Очень рад, - перебил его вождь, совершенно очевидно встревоженный чем-то. - Мы скоро будем трапезничать. Оставайся, и тогда мы сможем поговорить.
   И не успели трое гостей вымолвить и слова, как верховный вождь заторопился к дверям.
   - Старый пьяный козел! - пробормотал Айдан. - Он, скорее всего, торопиться к ближайшему винному бурдюку.
   Валориан с трудом подавил звук раздражения, рвущийся из горла.
   - Что бы ты там не думал о нем, братец, он все же наш верховный вождь. Мы должны оказывать ему нашу поддержку и возносить ему клятвы верности, иначе то, что еще осталось от племени, разлетится ко всем чертям.
   Он замолчал. Кого он пытается убедить: себя или Айдана?
   - Знаю, знаю, - отозвался Айдан. - Но в случае с Фирралом это очень трудно сделать.
   Трое направились к выходу.
   Останавливаясь у широких двойных дверей, Кьерла проговорила:
   - Я хотела бы знать одну вещь: каким образом ему удалось получить все это? - Она указала на богатый гобелен на противоположной стене за высоким, украшенным резьбой креслом вождя. А эти одежды, вы обратили на них внимание? Вышивка, сделанная умельцами из низин, украшенная пуговицами из слоновой кости. Как он мог купить такое?
   - Очень просто, - ответил ей чей-то новый голос из дверей. В зал вошел Мордан, один из охранников лорда Фиррала. Первым делом он продал все излишки скота, которые у нас были, и предложил нам заняться земледелием. Мордан рассмеялся, увидев появившееся на лице Айдана выражение. - Потом наш вождь начал распродавать племенной скот: коз, овец, тех немногих коров, которые у нас были, и даже лошадей. А знаете ли вы, - продолжал он, прислонясь к дверному косяку, - что у нас здесь больше не осталось чистокровных харачанских лошадей? Последнего жеребца отдали в уплату за этот гобелен и за работу чадарианских мастеров, украшавших этот зал.
   Его узкие глаза внимательно следили за реакцией гостей.
   - Но это же возмутительно! - воскликнула Кьерла. - Что же он собирается делать, когда у него совсем не останется животных?
   На грубом лице Мордана появилась ироническая улыбка:
   - Мы тоже об этом думаем. Единственное, что у нас есть еще - это наши женщины и дети. Думаю, что мы могли бы подзанять у кого-нибудь из других семей. Но, к сожалению, все уже уплатили ежегодную дань вождю, и теперь до следующего года людям будет нечем делиться.
   Валориан молчал все время, пока говорил Мордан. Он был просто поражен самой возможностью подобного предательства. Харачанская лошадь была единственной лошадью, которая была выведена его племенем и существовала как порода. К тому же она считалась лучшей породой, наиболее раскупаемой во всей империи Тарниша. Племя смогло выжить только благодаря тщательному и бережному сохранению лошадей чистокровной породы, на продажу же выставлялись только жеребцы. Они же служили и для уплаты налогов. Если в племени не будет хороших чистокровных кобыл, племени будет нечем платить дань генералу Тирранису, который искал только предлог, чтобы раз и навсегда избавиться от племени. Невозможно было поверить в то, что верховный вождь решился во имя собственного благополучия и комфорта предать интересы своего народа, да еще таким способом.
   Должно быть, Мордан уловил огонек недоверия в глазах Валориана, потому что он выпрямился и дотронулся двумя пальцами до груди. Это означало, что он говорил чистую правду.
   - Валориан, мы не слишком-то хорошо знаем друг друга, но последние годы я наблюдал за тобой, и я знаю, что ты желаешь блага своему народу. Посмотри вокруг, что творится в лагере. Приглядись к людям. Объезди наши опустевшие поля. А потом приходи ко мне, и мы поговорим.
   Валориан следил, как коренастый воин исчез среди хижин и палаток. Он действительно совершенно не знал этого охранника, но теперь склонялся к тому, что им стоило познакомиться поближе. Несмотря на то, что Мордану было тридцать пять, почти столько же, сколько и Валориану, он был одним из самых молодых стражников вождя, а в их ряды зачисляли только самых смелых и ловких. Если Мордан хотел говорить с ним открыто о проблемах, существовавших в лагере, вполне возможно, что он искал способ изменить положение вещей. В таком случае Мордан стал бы прекрасным союзником и ушами в лагере Фиррала.
   - Это невероятно, - принужденно заговорил Айдан, - но почему...
   Валориан быстро протянул руку:
   - Давай-ка сначала последуем совету Мордана. И прежде чем судить обо всем, мы сначала со всем познакомимся. Помни, Айдан, если мы разгневаем лорда Фиррала, он никогда не согласится нас выслушать.
   Молодой человек угрюмо подчинился.
   - Будь по-твоему, но я сам возвращаюсь в наш лагерь. Я не собираюсь делить трапезу с нашим вождем сегодня вечером.
   - Да, - ответил ему Валориан, задумчиво потирая подбородок, - мне кажется, тебе лучше именно так и поступить. На всякий случай отведи Хуннула и племенных кобыл на пастбища в горы. Возьми с собой несколько ребят постарше и идите к Черному Утесу.
   Кьерла задохнулась от возмущения:
   - Уж не думаешь ли ты, что лорд Фиррал способен продать наших лошадей?
   - Сейчас я не могу сказать, на что он способен. Но его платежи задолжены так же, как и наши, а я не хотел бы рисковать своим племенным стадом.
   Серые глаза Айдана пронзил огонек понимания:
   - И насколько долго?
   - Пока я не сочту, что все в порядке, - ответил ему Валориан.
   - Договорились! Мы отправимся сегодня после наступления темноты.
   Он поприветствовал своего брата и отправился восвояси, чтобы приступить к приготовлениям.
   Кьерла взяла мужа за руку.
   - Я с трудом могу поверить в это, - прошептала она.
   - Все обстоит даже хуже, чем я предполагал, - согласился с ней Валориан. Он повернулся и еще раз обвел глазами просторный зал с пересекающими потолок балками и выложенным камнями полом.
   Никакое чудо не сможет вырвать лорда Фиррала отсюда.
   Они остались, чтобы разделить с вождем вечернюю трапезу. Вместе с ними за столом были две незамужние дочери лорда, его стража, множество молодых неженатых людей, посетители и зашедшие на огонек. Ужин не отличался большой изысканностью, но по сравнению с тем, что привыкли есть Валориан и Кьерла, казался просто пиром. Они отведали жареной оленины, отварного барашка и утку в хлебных сухариках. На столах стояли миски, полные сушеных фруктов и ягод, сыра, а также полные фляги эля. Еду в основном ели руками, захватывая с тарелкой пальцами.
   Единственное, на что могла пожаловаться Кьерла, было обслуживание. В племени не было принято сидеть во время трапезы на скамьях вокруг стола, это было принято у чадарианцев. Слишком обременительным было бы перевозить кочевому племени с собой столы и стулья с одного места стоянки на другое, поэтому большинство трапез племени проходили прямо на земле. Валориан же воспринял эту новую привычку лорда Фиррала как еще одно свидетельство того, что старый вождь все больше и больше отходил от древних традиций кочевых племен и слишком уж прочно начал оседать на одном месте.
   Несмотря на то что уже несколько раз он заговаривал с лордом Фирралом о том, что следовало увести племя из Чадара, его слова не были услышаны. Глаза Фиррала весь вечер были тусклы, а речь невнятна. Он все время пил эль, а потом неожиданно направился в свои покои, и никто не успел остановить его.
   Последовавшие за этим дни мало чем отличались друг от друга. И как бы не пытался Валориан поговорить со старым вождем, тот всякий раз либо менял тему разговора, либо делал вид, что не слышит, или избегал его совершенно. Раздражение Валориана начало потихоньку расти.
   Однажды в полдень, спустя семь дней после их прибытия в Стоунхелм, Валориан пригласил лорда Фиррала в свой лагерь в надежде заполучить старика на беседу в тихом уединении своего шатра. Боясь обидеть отказом ближайшего родственника, Фирралу ничего не оставалось, как принять приглашение.
   Он явился довольно поздно, рядом с ним шел Мордан. Его лицо было красным то ли от переутомления, то ли от чрезмерных возлияний, Валориан не мог сказать точно, а руки нервно подергивались.
   Кьерла приветствовала вождя, предложив ему мягкую подушку, чтобы сесть, и чашку забродившего молока кобылицы. Некоторое время все четверо мирно потягивали напиток и обменивались ничего не значащими любезностями. Наконец Валориан счел возможным приступить к разговору. Он коротко описал свою поездку и охоту, встречу с пятерыми солдатами Тарниша, опустив, впрочем, путешествие в Илгоден, и постарался убедительно изложить причины, по которым он считал необходимым оставить Чадар.
   Фиррал слушал его, возбуждаясь все больше и больше, пока его чувства не переполнили его настолько, что он перебил Валориана:
   - Нет, нет и нет! Я не дам этого сделать!
   - Мой господин, - стараясь сохранять спокойствие в голосе, проговорил Валориан, - там есть проход. Я знаю это. Все, что вам надо сделать, это собрать племя, и мы оставим навсегда эту скалистую местность.
   - Оставим?! - лорд Фиррал казался пораженным ужасом. - И куда мы направимся? Сквозь проход, который ты так и не можешь найти? В земли, которые ты никогда не видел? У тебя нет никаких доказательств того, что этот проход и эти земли существуют, кроме разве что слов подвыпивших солдат Тарниша. Нет, Валориан, я никуда не пойду. Наш дом здесь.
   Руки Валориана сами собой сжались вокруг бокала из рога, глаза сузились:
   - Наш дом исчез! Нас ничего не ждет в этом месте, кроме голода и смерти!
   - Но это же смешно! Посмотри вокруг. Посмотри на этот поселок, который я построил. Здесь, - и лорд Фиррал ткнул пальцем в землю, - здесь мы найдем способ выжить. А не где-то там в горах.
   Валориан наклонился вперед и внимательно посмотрел в лицо вождя, освещенное полуденным светом. Он не заметил, что Мордан также напряженно разглядывал его собственное лицо.
   Проблема заключалась в том, что лорд Фиррал был абсолютно убежден в своей правоте. Он отбросил в сторону старые способы, создававшие надежность и защиту племени, не понимая того, что единственным спасением для его людей от генерала Тирраниса был их сложившийся веками уклад жизни. Семьи, составлявшие племя, были малы и вели кочевой образ жизни, они не входили в состав опасных армий и не строили оборонительных укреплений. Они выращивали домашний скот, чтобы кормить тарнишский гарнизон, и лошадей, чтобы наполнять копилку сокровищ Тирраниса. И до той поры, пока племя выполняло свои обязанности, его не трогали.
   Но теперь Фиррал создал полуукрепленное оседлое поселение, он распродал свое лучшее племенное поголовье скота, да и молодняк тоже. Но самым плохим было то, что люди, которые жили здесь, просто не успели заменить свои прежние навыки новыми. Урожаи были скудны, мастеров было слишком мало, и не было никаких природных богатств типа золота или железа, которыми можно было бы торговать. Не было ничего, что могло бы поддержать существование лагеря, и ничего, чтобы умилостивить солдат Тарниша.
   И в недалеком будущем генерал Тирранис мог решить, что поселение представляет угрозу его власти, и отдать приказ разрушить его. Жители поселения уже ощущали приближение опасности. Только лорд Фиррал, казалось, ничего не замечал.
   - Мой дорогой дядюшка, - проговорила Кьерла, - мы видели твой поселок. Возможно, что у него и есть будущее, при наличии времени и определенном везении. Но Валориану и мне кажется, что такого времени этому поселению отпущено не будет. Мы разговаривали с людьми. Они голодны и беспокойны. Они боятся генерала Тирраниса.
   Фиррал с размаху опустил свой бокал и посмотрел на нее.
   - Но если они уже сейчас боятся, что же они будут чувствовать, когда мы соберем все наши вещи, скот и попытаемся вырваться из-под его власти? Что они будут чувствовать, когда увидят на горизонте солдат Тирраниса, готовых обрушиться на нас? И что они будут чувствовать, когда Тирранис просто сотрет нас с лица земли только за одну попытку усомниться в его могуществе? О нет! Пока мы здесь, он не будет нас трогать.