– Дорогая моя, это ведь зона боевых действий, и въезд туда запрещен. Но генерал Дозо, командующий военно-воздушными силами, – один из моих самых близких друзей. Давайте зайдем в дом, я позвоню ему.
– О, если бы он разрешил!
Донна Елена обняла Габриель за плечи, и они вместе вошли в дом.
– С мужчинами, дорогая моя, довольно легко договориться, – сказала она, – если польстить их тщеславию.
Он чувствовал себя очень усталым, больше, чем когда бы то ни было. Он набрал полные легкие воздуха, медленно выдохнул и зашагал к самолетам. Из-за угла штаба выехала машина и затормозила рядом с ним. Дверца открылась, и появился генерал Лами Дозо, натягивая на плечи плащ.
– Как дела, Рауль?
– Вчера мы потеряли еще троих. Но бывало и хуже.
Лами Дозо протянул ему сигарету.
– Опять Сан-Карлос?
– Да.
– Пожалуй, это последнее, Рауль. Англичане взяли высоты вокруг Порт-Стэнли. По нашим данным, они захватили как минимум четыреста пленных. Я думаю, что через пару дней Менденес объявит о капитуляции.
– Так зачем все это понадобилось?
– Не знаю, – задумчиво ответил Лами Дозо. – Просто некоторые люди – я не был среди них – считали, что нам нужна война для самоутверждения. Кажется, сейчас те же самые люди готовятся создать новую Аргентину.
– А мы все же продолжаем воевать?
– Да, иногда это необходимо.
– Я часто вспоминаю своего дядю, брата моей матери. Того самого, который опозорил семью, выступая на корриде. Помню, совсем молодым я часто наблюдал за ним, перед тем как он выходил на арену в Мехико. Играла музыка, все было так красиво и торжественно. – Монтера улыбнулся. – Мне кажется, что сейчас я чувствую себя так же, как он. Будто где-то там меня ждет дикий зверь. Мой дядя тоже не знал, когда нужно остановиться.
Лами Дозо серьезно взглянул на него.
– Это плохо, Рауль.
– А, но так оно и есть, генерал. Видите ли, я открыл один большой секрет. С тех пор, как мне стало все равно, погибну я или нет, им стало труднее бороться со мной. Они не знают, чего от меня можно ожидать.
– Рауль! – с упреком воскликнул генерал.
– Не волнуйтесь. Я вернусь и привезу вам уши и хвост.
Они обнялись, похлопав друг друга по спине. Монтера хотел уйти, но генерал остановил его.
– Подожди. Кто-то очень хочет тебя видеть. Тебя ждут вон там. – Лами Дозо указал рукой на черный лимузин, стоявший возле штаба. – Давай быстрее, у тебя мало времени.
Монтера пошел к лимузину. Шофер открыл дверь, и из машины вышла донна Елена.
– Мама! – удивленно сказал Монтера.
Она улыбнулась ему.
– Ты выглядишь усталым.
– Я действительно устал, А ты приехала, чтобы сказать мне, что я уже слишком старый, чтобы играть в мальчишеские игры?
– Нет, я не за этим приехала. Я привезла тебе подарок.
Она повернулась к машине, и оттуда появилась Габриель, бледная, в военном плаще, накинутом на плечи. Несколько мгновений Монтера стоял как громом пораженный, потом вдруг улыбнулся той улыбкой, которую она так хорошо знала.
– Ты выглядишь чудесно. Тебе кто-нибудь говорил об этом?
– Нет. Но я и не хотела бы этого услышать ни от кого, кроме тебя.
Она шагнула ближе. Рауль стоял перед ней в своем летном комбинезоне, держа в руке шлем, его волосы были совсем мокрые от дождя.
– Ты не должна была приезжать сюда, – тихо сказал он. – Ничего хорошего из этого не получится.
– На всей земле нет другого места, где я могла бы сейчас быть. И сотри эту глупую надпись со своего самолета, Рауль. Я не ушла. Напиши: «Габриель здесь». И Ричард не погиб. Он жив и здоров. Они обманули меня, потому что я не хотела работать на них. Понимаешь?
Он нахмурился и прошептал:
– Боже мой, какие же они скоты! – Вдруг он рассмеялся и стиснул ее руки в своих. – Я вернусь, слышишь? Я люблю тебя, и я обязательно вернусь. Верь мне. И жди.
Он поцеловал ей руку, повернулся и побежал к своему «Скайхоку». Утреннюю тишину разорвал рокот моторов, Самолеты выруливали на взлетную полосу один за другим. Через несколько секунд они стали взлетать и вскоре исчезли из виду. Донна Елена и Габриель стояли рядом, глядя им вслед.
Все произошло, как обычно, невероятно быстро. Сначала горы, потом залив Сан-Карлос с кораблями, разбросанными здесь и там. Монтера заметил, что «Скайхок» справа от него стремительно снижается и его догоняет ракета «Рапира». Раздался взрыв, и огненный шар взметнулся к небу.
Монтера резко пошел вниз. Корабли открыли по нему огонь из всех орудий. «Скайхок» вздрогнул от попадания шрапнели. Монтера увидел прямо перед собой палубу фрегата и сбросил бомбы. Набрав высоту, он оглянулся. Взрывов не было, и он расхохотался – настолько нелепой показалась ему ситуация.
– Черт возьми, война уже кончается, а они все еще не научились правильно устанавливать взрыватели!
– У вас невеселый вид, генерал, – сказала донна Елена. – Плохие новости?
– Какие еще могут быть сейчас новости? – мрачно произнес Лами Дозо.
Монтера пытался вызвать летчика по радио:
– Энрико! Энрико! Что там у тебя? Сильно поврежден?
Ответа не было. Вдруг Монтера заметил ракету «Сайдуиндер», которая устремилась к падающему самолету. Он хотел бы сделать все, что угодно, чтобы остановить ее, по ничего не мог предпринять. Раздался взрыв, взметнулось пламя, вверх поднялся черный гриб, а вниз полетели обломки самолета.
Значит, где-то недалеко английский «Харриер». Что за невезение! Они уже почти вышли за пределы радиуса действия «Харриеров», но один все же достал их. Монтера инстинктивно обернулся, повинуясь рефлексу, выработанному боевым опытом, и увидел справа от себя второй «Сайдуиндер». У этой ракеты, видимо, было что-то не в порядке с системой наведения, потому что она клюнула носом и полетела вниз, в море. «Харриер» имел на вооружении всего два «Сайдуиндера», значит, теперь у него остались только тридцатимиллиметровые пушки «Аден».
«Харриер» повис у него на хвосте. Монтера продолжал снижаться, надеясь, что ему удастся уйти, но вдруг почувствовал удар снаряда, и колпак кабины у него над головой разлетелся вдребезги. В тот же момент острая боль пронзила его левую руку.
«Харриер» снова развернулся для атаки. Монтера вспомнил свой сон, который так часто видел, но на этот раз все происходило наяву. Орел падал на него, выпустив когти, готовясь нанести смертельный удар.
Он опустился уже до тысячи футов. И тут ему показалось, что Габриель сказала где-то рядом: «Опусти закрылки. Орлы тоже иногда промахиваются».
Монтера так и сделал. Он как будто врезался в стену на бегу и подумал, что сейчас упадет. Его самолет словно остановился в воздухе. Пилот «Харриера» резко направил свою машину вверх, чтобы избежать столкновения. Монтера воспользовался моментом, бросив «Скайхок» вниз, почти до самой воды.
На высоте ста футов он выровнял самолет и стал уходить. Пожалуй, это была самая опасная часть полета, потому что ветер внизу дул очень сильный, и волны вздымались почти на сорок футов.
Монтера поискал своего Преследователя и увидел его высоко вверху. В наушниках раздался треск атмосферных помех, и незнакомый голос сказал по-английски:
– Удачи тебе, кто бы ты ни был! Ты ее заслужил.
«Харриер» развернулся и пошел обратно на свой авианосец.
– Габриель, – вслух сказал он. – Не дай мне упасть сейчас, Габриель.
Впереди показался аэродром, огни полосы мерцали в сером свете пасмурного утра. Генерал Лами Дозо стоял на вышке, вглядываясь в бинокль в приближающийся самолет.
Из динамика послышался голос Монтеры:
– Захожу на посадку.
«Скайхок» промчался над крышами зданий, едва не зацепив их, и побежал по полосе. От штаба к самолету устремились машины. Наконец он остановился.
Монтера сидел в кабине, уронив голову на грудь. Все вокруг него заволокло туманом, откуда-то издалека, словно сквозь толщу воды, до него донеслись голоса людей. Он почувствовал, как чьи-то руки бережно вытаскивают его из кабины. Он открыл глаза и увидел лица, много лиц. Среди них он узнал генерала Лами Дозо.
– Уши и хвост, а, генерал?
Монтера улыбнулся и потерял сознание.
– Как он? – спросила донна Елена.
– Не очень хорошо, но жить будет, – ответил врач. – Летать на реактивных истребителях он, конечно, больше не сможет. Вы можете войти.
Габриель вопросительно взглянула на донну Елену, и та, улыбнувшись, сказала:
– Я получила своего сына обратно, больше мне ничего не надо. Войдите, я подожду.
Когда Габриель открыла дверь, Монтера лежал на кровати, закрыв глаза, как будто спал. Многочисленные порезы на его лице были заклеены пластырем, левая рука – в гипсе, левая нога – тоже.
Она молча стояла у его кровати, но он почувствовал се присутствие и открыл глаза.
– У тебя кошмарный вид, – сказала она.
– Ничего, все будет в порядке. Доктор сказал, что я еще смогу играть на скрипке. Знаешь, самое смешное, что я никогда не мог играть на скрипке.
Она смеялась и плакала одновременно, упав на колени рядом с кроватью и прижавшись лицом к его лицу.
Глава 17
– О, если бы он разрешил!
Донна Елена обняла Габриель за плечи, и они вместе вошли в дом.
– С мужчинами, дорогая моя, довольно легко договориться, – сказала она, – если польстить их тщеславию.
* * *
Рауль Монтера сидел в штурманской комнате в штабе ВВС на базе в Рио-Гальегосе. Было около четырех часов утра. Он встал и подошел к окну. Шел дождь. На поле стояли три «Скайхока», вокруг них суетились механики. Молодые летчики, которые должны были лететь с ним, вышли из штурманской. Монтера отвернулся от окна и допил свой чай. Он остался в комнате один. Большие карты Фолклендских островов на стенах, сигаретный дым. В пепельнице дымила оставленная сигара. Рауль тщательно погасил ее, взял шлем и вышел.Он чувствовал себя очень усталым, больше, чем когда бы то ни было. Он набрал полные легкие воздуха, медленно выдохнул и зашагал к самолетам. Из-за угла штаба выехала машина и затормозила рядом с ним. Дверца открылась, и появился генерал Лами Дозо, натягивая на плечи плащ.
– Как дела, Рауль?
– Вчера мы потеряли еще троих. Но бывало и хуже.
Лами Дозо протянул ему сигарету.
– Опять Сан-Карлос?
– Да.
– Пожалуй, это последнее, Рауль. Англичане взяли высоты вокруг Порт-Стэнли. По нашим данным, они захватили как минимум четыреста пленных. Я думаю, что через пару дней Менденес объявит о капитуляции.
– Так зачем все это понадобилось?
– Не знаю, – задумчиво ответил Лами Дозо. – Просто некоторые люди – я не был среди них – считали, что нам нужна война для самоутверждения. Кажется, сейчас те же самые люди готовятся создать новую Аргентину.
– А мы все же продолжаем воевать?
– Да, иногда это необходимо.
– Я часто вспоминаю своего дядю, брата моей матери. Того самого, который опозорил семью, выступая на корриде. Помню, совсем молодым я часто наблюдал за ним, перед тем как он выходил на арену в Мехико. Играла музыка, все было так красиво и торжественно. – Монтера улыбнулся. – Мне кажется, что сейчас я чувствую себя так же, как он. Будто где-то там меня ждет дикий зверь. Мой дядя тоже не знал, когда нужно остановиться.
Лами Дозо серьезно взглянул на него.
– Это плохо, Рауль.
– А, но так оно и есть, генерал. Видите ли, я открыл один большой секрет. С тех пор, как мне стало все равно, погибну я или нет, им стало труднее бороться со мной. Они не знают, чего от меня можно ожидать.
– Рауль! – с упреком воскликнул генерал.
– Не волнуйтесь. Я вернусь и привезу вам уши и хвост.
Они обнялись, похлопав друг друга по спине. Монтера хотел уйти, но генерал остановил его.
– Подожди. Кто-то очень хочет тебя видеть. Тебя ждут вон там. – Лами Дозо указал рукой на черный лимузин, стоявший возле штаба. – Давай быстрее, у тебя мало времени.
Монтера пошел к лимузину. Шофер открыл дверь, и из машины вышла донна Елена.
– Мама! – удивленно сказал Монтера.
Она улыбнулась ему.
– Ты выглядишь усталым.
– Я действительно устал, А ты приехала, чтобы сказать мне, что я уже слишком старый, чтобы играть в мальчишеские игры?
– Нет, я не за этим приехала. Я привезла тебе подарок.
Она повернулась к машине, и оттуда появилась Габриель, бледная, в военном плаще, накинутом на плечи. Несколько мгновений Монтера стоял как громом пораженный, потом вдруг улыбнулся той улыбкой, которую она так хорошо знала.
– Ты выглядишь чудесно. Тебе кто-нибудь говорил об этом?
– Нет. Но я и не хотела бы этого услышать ни от кого, кроме тебя.
Она шагнула ближе. Рауль стоял перед ней в своем летном комбинезоне, держа в руке шлем, его волосы были совсем мокрые от дождя.
– Ты не должна была приезжать сюда, – тихо сказал он. – Ничего хорошего из этого не получится.
– На всей земле нет другого места, где я могла бы сейчас быть. И сотри эту глупую надпись со своего самолета, Рауль. Я не ушла. Напиши: «Габриель здесь». И Ричард не погиб. Он жив и здоров. Они обманули меня, потому что я не хотела работать на них. Понимаешь?
Он нахмурился и прошептал:
– Боже мой, какие же они скоты! – Вдруг он рассмеялся и стиснул ее руки в своих. – Я вернусь, слышишь? Я люблю тебя, и я обязательно вернусь. Верь мне. И жди.
Он поцеловал ей руку, повернулся и побежал к своему «Скайхоку». Утреннюю тишину разорвал рокот моторов, Самолеты выруливали на взлетную полосу один за другим. Через несколько секунд они стали взлетать и вскоре исчезли из виду. Донна Елена и Габриель стояли рядом, глядя им вслед.
* * *
Они вынырнули из-за гор Западного Фолкленда на рассвете, держась как можно ниже, и повернули в Долину Смерти на высоте шестидесяти футов над водой.Все произошло, как обычно, невероятно быстро. Сначала горы, потом залив Сан-Карлос с кораблями, разбросанными здесь и там. Монтера заметил, что «Скайхок» справа от него стремительно снижается и его догоняет ракета «Рапира». Раздался взрыв, и огненный шар взметнулся к небу.
Монтера резко пошел вниз. Корабли открыли по нему огонь из всех орудий. «Скайхок» вздрогнул от попадания шрапнели. Монтера увидел прямо перед собой палубу фрегата и сбросил бомбы. Набрав высоту, он оглянулся. Взрывов не было, и он расхохотался – настолько нелепой показалась ему ситуация.
– Черт возьми, война уже кончается, а они все еще не научились правильно устанавливать взрыватели!
* * *
Донна Елена и Габриель сидели в штабе ВВС в Рио-Гальегосе. Лами Дозо стоял у окна с чашкой кофе в руке и смотрел на дождь. Вошел молодой лейтенант, отдал честь и протянул генералу какую-то бумагу. Лами Дозо прочитал ее, кивнул, и лейтенант удалился.– У вас невеселый вид, генерал, – сказала донна Елена. – Плохие новости?
– Какие еще могут быть сейчас новости? – мрачно произнес Лами Дозо.
* * *
Рауль Монтера вынырнул из облака на высоте четыре тысячи футов и стал снижаться. Впереди него падал другой «Скайхок», за ним тянулся шлейф черного дыма.Монтера пытался вызвать летчика по радио:
– Энрико! Энрико! Что там у тебя? Сильно поврежден?
Ответа не было. Вдруг Монтера заметил ракету «Сайдуиндер», которая устремилась к падающему самолету. Он хотел бы сделать все, что угодно, чтобы остановить ее, по ничего не мог предпринять. Раздался взрыв, взметнулось пламя, вверх поднялся черный гриб, а вниз полетели обломки самолета.
Значит, где-то недалеко английский «Харриер». Что за невезение! Они уже почти вышли за пределы радиуса действия «Харриеров», но один все же достал их. Монтера инстинктивно обернулся, повинуясь рефлексу, выработанному боевым опытом, и увидел справа от себя второй «Сайдуиндер». У этой ракеты, видимо, было что-то не в порядке с системой наведения, потому что она клюнула носом и полетела вниз, в море. «Харриер» имел на вооружении всего два «Сайдуиндера», значит, теперь у него остались только тридцатимиллиметровые пушки «Аден».
«Харриер» повис у него на хвосте. Монтера продолжал снижаться, надеясь, что ему удастся уйти, но вдруг почувствовал удар снаряда, и колпак кабины у него над головой разлетелся вдребезги. В тот же момент острая боль пронзила его левую руку.
«Харриер» снова развернулся для атаки. Монтера вспомнил свой сон, который так часто видел, но на этот раз все происходило наяву. Орел падал на него, выпустив когти, готовясь нанести смертельный удар.
Он опустился уже до тысячи футов. И тут ему показалось, что Габриель сказала где-то рядом: «Опусти закрылки. Орлы тоже иногда промахиваются».
Монтера так и сделал. Он как будто врезался в стену на бегу и подумал, что сейчас упадет. Его самолет словно остановился в воздухе. Пилот «Харриера» резко направил свою машину вверх, чтобы избежать столкновения. Монтера воспользовался моментом, бросив «Скайхок» вниз, почти до самой воды.
На высоте ста футов он выровнял самолет и стал уходить. Пожалуй, это была самая опасная часть полета, потому что ветер внизу дул очень сильный, и волны вздымались почти на сорок футов.
Монтера поискал своего Преследователя и увидел его высоко вверху. В наушниках раздался треск атмосферных помех, и незнакомый голос сказал по-английски:
– Удачи тебе, кто бы ты ни был! Ты ее заслужил.
«Харриер» развернулся и пошел обратно на свой авианосец.
* * *
«Скайхок» Монтеры шел над морем на малой высоте. Через разбитый колпак в кабину задувал ледяной ветер. Его лицо, израненное осколками, было в крови, Левый рукав и левая штанина комбинезона тоже пропитались кровью. Монтера сидел, вцепившись руками в штурвал, на лице застыла странная, неподвижная улыбка. До базы в Рио-Гальегосе оставалось совсем немного.– Габриель, – вслух сказал он. – Не дай мне упасть сейчас, Габриель.
Впереди показался аэродром, огни полосы мерцали в сером свете пасмурного утра. Генерал Лами Дозо стоял на вышке, вглядываясь в бинокль в приближающийся самолет.
Из динамика послышался голос Монтеры:
– Захожу на посадку.
«Скайхок» промчался над крышами зданий, едва не зацепив их, и побежал по полосе. От штаба к самолету устремились машины. Наконец он остановился.
Монтера сидел в кабине, уронив голову на грудь. Все вокруг него заволокло туманом, откуда-то издалека, словно сквозь толщу воды, до него донеслись голоса людей. Он почувствовал, как чьи-то руки бережно вытаскивают его из кабины. Он открыл глаза и увидел лица, много лиц. Среди них он узнал генерала Лами Дозо.
– Уши и хвост, а, генерал?
Монтера улыбнулся и потерял сознание.
* * *
А потом все было кончено. В Порт-Стэнли аргентинцы сложили оружие, а в Буэнос-Айресе разъяренная толпа ясно дала понять, что Гальтьери должен уйти. В Лондоне, в Вестминстерском дворце, премьер-министр Великобритании поздравила членов парламента с победоносным окончанием кампании.* * *
В госпитале Сестер милосердия в Буэнос-Айресе Габриель и донна Елена ждали возле палаты Монтеры. Наконец дверь открылась и вышел главный хирург.– Как он? – спросила донна Елена.
– Не очень хорошо, но жить будет, – ответил врач. – Летать на реактивных истребителях он, конечно, больше не сможет. Вы можете войти.
Габриель вопросительно взглянула на донну Елену, и та, улыбнувшись, сказала:
– Я получила своего сына обратно, больше мне ничего не надо. Войдите, я подожду.
Когда Габриель открыла дверь, Монтера лежал на кровати, закрыв глаза, как будто спал. Многочисленные порезы на его лице были заклеены пластырем, левая рука – в гипсе, левая нога – тоже.
Она молча стояла у его кровати, но он почувствовал се присутствие и открыл глаза.
– У тебя кошмарный вид, – сказала она.
– Ничего, все будет в порядке. Доктор сказал, что я еще смогу играть на скрипке. Знаешь, самое смешное, что я никогда не мог играть на скрипке.
Она смеялась и плакала одновременно, упав на колени рядом с кроватью и прижавшись лицом к его лицу.
Глава 17
В Лондоне было чудесное утро начала зимы. Ветви деревьев в Сент-Джеймсском парке, подернутые морозом, серебрились в лучах яркого солнца. Тони Вильерс ехал в такси по Пэлл-Мэллу к Букингемскому дворцу.
Он был в форме своего полка. Красно-синяя парадная фуражка сверкала золотым галуном, ремни блестели, орденские планки и нашивки аккуратными рядами украшали левую сторону груди.
– Какой день сегодня, а, командир? – с энтузиазмом сказал таксист. – Тоже были там, на Фолклендах?
– Был, – ответил Вильерс.
– Интересно, командир. Я и не знал, что гренадеры тоже там воевали.
– Только некоторые.
Шофер улыбнулся в зеркальце.
– Всыпали мы им перцу, а?
– Всыпали, – согласился Вильерс.
Они объехали вокруг памятника королевы Виктории и подкатили к главным воротам, где разрешалось останавливаться такси. Вильерс вышел и достал бумажник.
– Не надо ничего, командир. Сегодня – бесплатно.
Таксист еще раз улыбнулся и уехал.
Вильерс направился к главному входу во дворец. Вокруг собралось много народу. Здесь были представители всех родов войск, многие вместе со своими родными и близкими. На женщинах красовались новые шляпки, купленные специально для такого случая.
Во дворце царил дух оживления и радости. Все поднимались по лестнице, устланной красными ковровыми дорожками, в картинную галерею. Большой зал был уставлен рядами стульев, обращенных в сторону небольшого возвышения, где сядет королева.
Военный оркестр играл легкую музыку, в зале стоял гул приглушенных голосов. Люди рассаживались по местам. Каждый, кому предстояло получить сегодня награду, мог привести с собой двух гостей, обычно членов своей семьи. Только Вильерсу некого было приглашать.
Он сел на предназначенный для него стул и принялся рассматривать мраморные статуи, картины на стенах и окружавшую его толпу.
Разговоры вдруг смолкли, оркестр заиграл «Боже, храни королеву», и в зал вышла Елизавета Вторая.
– О ваших заслугах в газетах не напишут, и немногие знают о них, не так ли, полковник Вильерс?
– Майор, мэм.
Королева улыбнулась.
– Вы, верно, не видели еще сегодняшнего номера «Армейского листка»?
Вильерс поклонился и отошел, а его место уже занял другой офицер.
Он спустился по ступеням дворца, остановился, открыл коробку и еще раз посмотрел на орден. Потом закрыл коробку, сунул ее в карман и направился к главным воротам. Дежурный констебль отдал ему честь. Тони двинулся через толпу туристов, которых здесь всегда было много, а сегодня – особенно. То и дело щелкали фотоаппараты, но он не обращал на них внимания. Пройдя через площадь, он остановился в нерешительности, потом пошел к Сент-Джеймсскому парку.
Закуривая на ходу сигарету, он заметил черный «бентли», который быстро приближался и затормозил в нескольких шагах от него. За рулем сидел Гарри Фокс.
Задняя дверь открылась, и из машины высунулся Фергюсон.
– Прекрасно выглядишь, Тони. Большой день сегодня.
– Пожалуй, что да.
– Я слышал, Габриель вышла замуж за своего полковника в Буэнос-Айресе в прошлом месяце.
– Я знаю, – сказал Вильерс. – Она мне написала.
Фергюсон кивнул.
– Слышал о своем повышении?
– Да.
– Хорошо. Садись в машину.
– Зачем?
– Дорогой мой Тони, как ты думаешь, кто добился твоего повышения? Конечно же, я, и не в виде подарка на день рождения, а потому, что это отвечает моим целям. Кстати замечу, что в твоем полку будут не очень довольны.
– Вы хотите сказать, что у вас есть для меня работа?
– Есть. Ну, давай, садись. У меня не очень много времени. В два часа я должен быть в Министерстве обороны.
Вильерс едва не повиновался по привычке, но вспомнил слова Габриель в Мезон-Блане: «Я думаю, что ты заслуживаешь чего-то лучшего, чем Фергюсон и его темные игры. Может быть, немного радости в жизни». Да, именно так она и сказала.
Он захлопнул дверцу автомобиля. Фергюсон изумленно уставился на него через окно.
– Что это ты затеял, Тони? Ты куда?
– Пойду, погуляю в парке.
Через несколько минут его фигура скрылась за деревьями.
Гарри Фокс даже не пытался скрыть своего удовольствия.
– Похоже, что вы потеряли его, сэр.
– Ерунда, – ответил Фергюсон. – Он вернется. Поехали, Гарри.
Он откинулся на спинку сиденья, достал из портфеля папку и принялся листать какие-то бумаги. Черный «бентли» влился в уличный поток.
Он был в форме своего полка. Красно-синяя парадная фуражка сверкала золотым галуном, ремни блестели, орденские планки и нашивки аккуратными рядами украшали левую сторону груди.
– Какой день сегодня, а, командир? – с энтузиазмом сказал таксист. – Тоже были там, на Фолклендах?
– Был, – ответил Вильерс.
– Интересно, командир. Я и не знал, что гренадеры тоже там воевали.
– Только некоторые.
Шофер улыбнулся в зеркальце.
– Всыпали мы им перцу, а?
– Всыпали, – согласился Вильерс.
Они объехали вокруг памятника королевы Виктории и подкатили к главным воротам, где разрешалось останавливаться такси. Вильерс вышел и достал бумажник.
– Не надо ничего, командир. Сегодня – бесплатно.
Таксист еще раз улыбнулся и уехал.
Вильерс направился к главному входу во дворец. Вокруг собралось много народу. Здесь были представители всех родов войск, многие вместе со своими родными и близкими. На женщинах красовались новые шляпки, купленные специально для такого случая.
Во дворце царил дух оживления и радости. Все поднимались по лестнице, устланной красными ковровыми дорожками, в картинную галерею. Большой зал был уставлен рядами стульев, обращенных в сторону небольшого возвышения, где сядет королева.
Военный оркестр играл легкую музыку, в зале стоял гул приглушенных голосов. Люди рассаживались по местам. Каждый, кому предстояло получить сегодня награду, мог привести с собой двух гостей, обычно членов своей семьи. Только Вильерсу некого было приглашать.
Он сел на предназначенный для него стул и принялся рассматривать мраморные статуи, картины на стенах и окружавшую его толпу.
Разговоры вдруг смолкли, оркестр заиграл «Боже, храни королеву», и в зал вышла Елизавета Вторая.
* * *
Награды выдавались в определенном порядке, сначала военно-морскому флоту, как главному виду вооруженных сил Великобритании, потом представителям сухопутных войск, потом – летчикам. Услышав свое имя, каждый выходил вперед, чтобы получить награду из рук королевы. Для любого у нее находилось несколько слов. Вильерса представили к ордену «За боевые заслуги». Когда пришел его черед и он приблизился к королеве, она сказала:– О ваших заслугах в газетах не напишут, и немногие знают о них, не так ли, полковник Вильерс?
– Майор, мэм.
Королева улыбнулась.
– Вы, верно, не видели еще сегодняшнего номера «Армейского листка»?
Вильерс поклонился и отошел, а его место уже занял другой офицер.
Он спустился по ступеням дворца, остановился, открыл коробку и еще раз посмотрел на орден. Потом закрыл коробку, сунул ее в карман и направился к главным воротам. Дежурный констебль отдал ему честь. Тони двинулся через толпу туристов, которых здесь всегда было много, а сегодня – особенно. То и дело щелкали фотоаппараты, но он не обращал на них внимания. Пройдя через площадь, он остановился в нерешительности, потом пошел к Сент-Джеймсскому парку.
Закуривая на ходу сигарету, он заметил черный «бентли», который быстро приближался и затормозил в нескольких шагах от него. За рулем сидел Гарри Фокс.
Задняя дверь открылась, и из машины высунулся Фергюсон.
– Прекрасно выглядишь, Тони. Большой день сегодня.
– Пожалуй, что да.
– Я слышал, Габриель вышла замуж за своего полковника в Буэнос-Айресе в прошлом месяце.
– Я знаю, – сказал Вильерс. – Она мне написала.
Фергюсон кивнул.
– Слышал о своем повышении?
– Да.
– Хорошо. Садись в машину.
– Зачем?
– Дорогой мой Тони, как ты думаешь, кто добился твоего повышения? Конечно же, я, и не в виде подарка на день рождения, а потому, что это отвечает моим целям. Кстати замечу, что в твоем полку будут не очень довольны.
– Вы хотите сказать, что у вас есть для меня работа?
– Есть. Ну, давай, садись. У меня не очень много времени. В два часа я должен быть в Министерстве обороны.
Вильерс едва не повиновался по привычке, но вспомнил слова Габриель в Мезон-Блане: «Я думаю, что ты заслуживаешь чего-то лучшего, чем Фергюсон и его темные игры. Может быть, немного радости в жизни». Да, именно так она и сказала.
Он захлопнул дверцу автомобиля. Фергюсон изумленно уставился на него через окно.
– Что это ты затеял, Тони? Ты куда?
– Пойду, погуляю в парке.
Через несколько минут его фигура скрылась за деревьями.
Гарри Фокс даже не пытался скрыть своего удовольствия.
– Похоже, что вы потеряли его, сэр.
– Ерунда, – ответил Фергюсон. – Он вернется. Поехали, Гарри.
Он откинулся на спинку сиденья, достал из портфеля папку и принялся листать какие-то бумаги. Черный «бентли» влился в уличный поток.