Хикмэн Трэйси. Таинственный воин

   По левой стороне улицы тянулись большие склады, а по правой тесно сгрудились здания поменьше — дома гильдий. Окна складов были не освещены — работа там закончилась с приходом последних караванов. Городские ворота закрывались с закатом, тогда же закрывалось и большинство складов.
   С гильдиями, однако, дело обстояло по-другому. Они вели свои дела всю ночь, иногда, если требовалось, и до утра. Огни в их окнах продолжали гореть, освещая разбитые камни мостовой, по которой двигалась маленькая процессия.
   — Куда они нас везут? — спросил Гален не то у Pea, не то у самого себя.
   Женщина лишь покачала головой.
   — К славе, Гален, — подмигнул Маддок. — Куда же еще?
   Погонщик провел торуска по еще нескольким узким извилистым улочкам. Развалюхи по обеим сторонам стояли впритык друг к другу, а порой нависали над мостовой. Они миновали Кат-Драконис — знакомые очертания купола четко вырисовывались на фоне туч. Потом торуск двинулся по широкой улице, мимо недавно отстроенных домов, прочь от Храма Васски.
   — Вряд ли стоит откладывать побег, — сказал Гален Pea. — В какое бы место нас ни везли, наверняка там нас будет кто-то встречать.
   — Ты уверен, что мечи сделают свое дело? — спросила Pea.
   — Мы свое дело сделаем, если вы сделаете свое, — высокомерно отозвался Ш'Шникт.
   — Давай выясним это немедленно, — сказал Гален. — Впереди свобода. Все помнят, что надо делать? Маддок?
   — Да. Бежать. Я все понял.
   Гален глубоко вздохнул. Однажды он уже сбежал из такой же в точности клетки, но до сих пор не понимал, как ему это удалось. Если они сумеют выбраться, им еще надо будет застать врасплох монахов Пир, а этого еще никому не удавалось сделать. И он мог надеяться лишь на помощь женщины, безумца да трех болтливых мечей.
   Может, он и вправду сумасшедший?
 
   Гендрик, погонщик торуска, был недоволен. Он потратил почти всю прошлую ночь на слежку за Галеном, а теперь еще Траггет послал его в путь с тем же самым Галеном и двумя другими Избранниками. Гендрик скучал по своей постели. Он скучал по своей жене. Ему хотелось отдохнуть.
   Траггет снова вызвал его сегодня днем. Мало того, что Гендрику следовало приготовить караваны в дорогу всего через две недели! Траггет потребовал, чтобы до ухода энлундских караванов погонщик совершил еще одно путешествие. Это было чересчур для любого погонщика торусков — даже того, который служит самому инквизитору Пир.
   Гендрик устал и не знал, продержится ли он до утра. Монахи легко загнали пленников в клетку — те не протестовали. Возможно, Избранные знали, почему и куда их везут. Во всяком случае, Гендрик на это надеялся — тогда путешествие будет намного легче.
   Его маршрут был разработан до мелочей: после аллеи Нищих он миновал аллею Гильдий, потом несколько извилистых улочек в Квартале Бардов и наконец двинулся по улице Феранд, пересекавшейся впереди с Королевским рядом. По Королевскому ряду он попадет в Старый город. Гендрик знал тропу, бежавшую через руины, — она выведет их из Цитадели Васски не через обычные ворота. Траггет дал четкие указания на этот счет. Инквизитор хотел, чтобы никто не узнал, что пленники покинули город. Похоже, он даже не хотел, чтобы кто-нибудь узнал, что Избранные покинули Сады.
   Гендрику были знакомы монахи, которые привели пленников к торуску. Все они состояли на службе инквизитора, а трое, зашагавшие вслед за животным, были самыми доверенными людьми Траггета. Гендрик очень удивился, что с ним отправились трое сопровождающих: с тремя Избранниками мог бы легко справиться и один монах.
   Торуск повернул голову, и Гендрик снова направил его палкой в нужную сторону.
   «Что ж, — подумал он, — если Траггет захотел убрать этих людей от греха подальше, меня это не касается. Не мне пытаться понять замыслы Пир, а тем более оспаривать приказы инквизитора».
   Он просто отвезет Избранных в замок Бренна, и все. Этот замок на скале к юго-западу от Гарландхоума дальше всех прочих населенных пунктов отстоит от торговых путей. Добраться туда и обратно будет нелегко, но Гендрик хотел побыстрей закончить путь. Чем скорее он выполнит задание, тем скорее вернется в теплую постель.
   Гендрик зевнул. Впереди уже виднелся Королевский ряд — широкий проспект, тянувшийся сперва мимо возрожденных из руин зданий, а потом мимо развалин северо-западного квартала. Им придется пересечь Путь победителя, улицу, которая вела между коленопреклоненными статуями к девяти башням внутреннего города. Скорее всего, там их мало кто заметит. Надо только убраться до рассвета подальше от городских стен, а потом он сможет снизить темп.
   Перекресток Королевского ряда был совершенно пуст. В полуразвалившихся, кое-как подлатанных домах не светилось ни одно окно, только на углу улицы горели костры дозорных.
   Гендрик толкнул бивень торуска, поворачивая зверя направо, и тот неуклюже свернул в Королевский ряд.
   И вдруг торуск вздыбился, распахнул пасть, обнажив двойные ряды острых зубов, и громко взревел. Ужасный звук, от которого задрожали стены домов, разнесся эхом по темным улицам.
   Гендрик отскочил, и бивни торуска рассекли воздух всего в нескольких дюймах от груди погонщика. Гендрик машинально поднял палку, чтобы попытаться обуздать зверя.
   Но это было невозможно.
   Ослепленный гневом и болью, торуск не узнавал своего хозяина; зверь лихорадочно кружился и топал, хлеща толстым хвостом. Одного монаха он уже сбил с ног, двое других поспешно отскочили от взбесившегося чудовища.
   — Тон! Тон! Успокойся! — крикнул Гендрик.
   Он никогда еще не видел, чтобы эти звери так бесились. Он считался одним из самых опытных погонщиков в Хрунарде, но понятия не имел, как успокоить такую ярость.
   Тон, похоже, даже не слышал Гендрика. Он снова завертелся, с жутким ревом встал на дыбы, а потом во весь опор помчался по Королевскому ряду на юг.
   — Нет, Тон! Не туда! — крикнул Гендрик. Круглые бока торуска, на одном из которых болталась клетка, скоро исчезли в темноте.
   Сбитый с ног монах вскочил, и все трое устремились в погоню за зверем, а Гендрик с гневным воплем побежал за монахами.
   Эхо шагов отдавалось от стен; иногда под ногами оказывались камни древней мостовой, иногда — грязь. Торуск, судя по топоту, все еще не свернул с улицы, но с каждым мгновением все больше отрывался от погони. Спустя несколько минут из темноты впереди донесся такой шум, что Гендрик вздрогнул. Но воцарившаяся вслед за тем тишина напугала его еще больше.
   Гендрик побежал быстрее. Из-за темноты он не мог разглядеть, что творится впереди, но наконец добрался до конца улицы, где она переходила в Южную аллею, — и застонал.
   Самым высоким зданием здесь был пользующийся большой известностью постоялый двор «Девять Башен»: он предлагал состоятельным пилигримам самые чистые комнаты в городе. В стену этого дома и врезался взбесившийся торуск, не сумевший вовремя свернуть. Снесенная с петель дверь была завалена камнями. Фасад осел, нависнув над улицей. Повсюду валялись обломки.
   Торуск Тон ошарашено бродил неподалеку, с его боков стекала кровь. Похоже, пленники ухитрились ранить бедного зверя, вот почему он взбесился и опрометью помчался куда глаза глядят...
   Пленники!
   Только сейчас Гендрик заметил, что клетка открыта. Осмотрев решетки, он понял, что связывающие их сыромятные ремни разрезаны.
   Гендрик от души выругался и сердито осмотрелся по сторонам. Из постоялого двора выбежали несколько человек, и все они смотрели на восток, в сторону Южной аллеи. Гендрику даже не понадобилось задавать вопросы.
   Да, эти пленники доставили ему куда больше проблем, чем он ожидал. Они ранили его торуска, а теперь еще и сбежали!
   Представив два выхода за троном инквизитора Пир, Гендрик содрогнулся. Сейчас решается, который из двух коридоров вскоре будет его ждать. Он не сможет показаться на глаза к инквизитору, пока не вернет пленников! И погонщик со всех ног бросился по Южной аллее вслед за монахами Пир.
 
   Гален с трудом пытался выровнять дыхание. Ему казалось, что он дышит так громко, что вот-вот сюда сбежится вся городская стража.
   Рядом с ним дрожала Pea, все еще сжимая в руке меч, а другой рукой цепляясь за Маддока.
   — По-моему... по-моему, дела... не очень хороши... — задыхаясь, выговорила она.
   Они стояли в тени между двумя домами. Гален знал, что это какие-то мастерские, но кузницы это или что-либо другое, в темноте он не мог разобрать. На небе не было ни луны, ни звезд, поэтому разглядеть что-либо было нелегко.
   По крайней мере, они убрались с широкой улицы. Как только Гален заметил просвет между домами, они юркнули туда. Между лавками бежать было труднее, зато теперь у них имелось прикрытие. Они трусили вдоль канавы, которую иногда пересекали шаткие заборы. Перелезали, ползли, иногда останавливались, потом делали очередной рывок вперед, из последних сил с трудом пробираясь на восток.
   — Даже... не знаю, — хрипло прошептал Гален. — По-моему... мы показали... неплохой темп...
   Pea устало улыбнулась.
   — Согласна. Если учесть, что мы сами не знаем... куда бежим... скорость вполне приличная!
   Гален невольно улыбнулся в темноте.
   — Неправда! Я точно знаю, куда мы бежим. Я просто не знаю... проживем ли мы достаточно долго, чтобы туда добраться.
   Pea, задыхаясь, рассмеялась.
   — Звучит очень даже ободряюще.
   — Смотри, видишь вон ту темную линию на горизонте? — спросил Гален, указывая мечом. — Это старая... южная стена города. Теперь посмотри налево. Видишь, где она поворачивает? Там есть пролом... Туда-то нам и надо добраться.
   — А что за стеной? — спросила Pea.
   — Смерть и слава, вот что за стеной, моя дорогая, — внезапно подал голос Маддок. — Я жду не дождусь!
   Pea вздрогнула.
   — Может... лучше нам разделиться, Гален? У тебя будет больше шансов выбраться, если ты будешь один. Встретимся к югу от пролома, и...
   — Нет, — перебил Гален. — Это не входит в мой план. И если мы разделимся, он не сработает. Ясно?
   Pea кивнула.
   Гален вскинул голову.
   — Они уже близко. Надо спешить.
   Гален подтолкнул Pea и Маддока, и вместе они бросились через улицу, надеясь затеряться среди домов прежде, чем их заметят.
 
   Гендрик потерял монахов из виду.
   Что за люди — вечно они пропадают как раз тогда, когда нужны! Погонщик устал, был зол и удручен. Сперва он перешел с быстрого бега на бег трусцой, потом на шаг и теперь устало плелся посреди Южной аллеи. Время от времени он высматривал беглецов в темных провалах между лавками, хоть и понимал, что найти их почти нет надежды. В конце концов, он же ищет не потерянный сапог, который будет послушно лежать в какой-нибудь канаве, пока хозяин на него не наткнется. Пленники, как и монахи, скрылись в ночи, и вряд ли кто-нибудь из них явится, чтобы его выручить — а ему скоро придется отвечать за все.
   Оставалось лишь вернуться к постоялому двору, забрать раненого торуска и придумать, как им с женой тоже скрыться во мраке ночи. Конечно, то были пустые мечты. Его жена привыкла к придворной жизни и ни за что не пожелает стать беглянкой. Чтобы вытащить ее из города, Гендрику пришлось бы волочить ее на веревке, привязанной к торуску.
   Погонщик как раз мысленно созерцал эту интересную картину, как вдруг увидел их.
   Пленники перебегали через дорогу всего в нескольких шагах впереди него!
   Гендрик попытался крикнуть, но издал только негромкий хрип. Откашлявшись, он снова пустился в погоню. Его ноги подкашивались и дрожали, но он не мог позволить беглецам уйти.
   — Эй! — крикнул он им вдогонку. — Стойте! Именем инквизитора, стойте!
   Он нырнул в проход между полуразвалившимися лачугами, отчаянно стараясь не упустить добычу из виду. Пленники петляли, но он нашел в себе силы не отстать от беглецов. Если он их не поймает, на него обрушится и гнев инквизитора, и гнев жены, и то была веская причина всеми силами добиваться успеха.
   Поэтому Гендрик упорно держался в пятидесяти футах позади беглецов, не отставая от них ни на шаг. Он, как и Избранные, расплескивал воду мелких канав, перелезал через те же ограды, через которые перелезали они, и перепрыгивал через то, что они швыряли ему под ноги. Несколько раз он терял их в хаосе убогих домишек, но всякий раз снова находил. С каждым мгновением беглецы все больше отрывались от погонщика, но он не сдавался. Он не мог сдаться.
   Внезапно ряды лачуг кончились. Гендрик увидел пролом в южной стене — там, где стену пробил Васска во время осады города больше четырех столетий назад. Повсюду были разбросаны камни, среди них валялись разбитые изваяния древних рамасианских королей — обломки статуй словно светились, окруженные загадочным ореолом. Гендрик увидел огромную луну: сквозь разорванные тучи она озаряла широкую долину, которую серебряной лентой пересекала река Жамра.
   Пленники бежали между обломков к пролому в стене.
   У Гендрика уже давно страшно кололо в боку.
   — Стойте! — выдохнул он почти без надежды. — Стойте!
   К его огромному удивлению, они и вправду остановились.
   И тут погонщик увидел впереди монаха Пир, который держал в поднятой руке драконий посох.
   Гендрику неслыханно повезло. Трое беглецов бросились прочь от монаха, но прямо перед ними на большом камне появился второй. Тогда Избранные попятились и подняли мечи.
   Гендрик улыбнулся, хотя едва дышал. Против драконьих посохов мечи бессильны.
   Мимо Гендрика прошел третий монах, тоже сжимающий посох. Теперь пленники стояли спина к спине посреди песчаной проплешины. Один из них, молодой человек, убрал меч в ножны и поднял руки.
   «Благоразумно, — подумал Гендрик, — хотя ему это не поможет».
   Монахи разом направили свои посохи на Избранных.
   Гендрик еле дышал, у него подкашивались ноги, но он снова улыбнулся. Что ж, они сами напросились.
   Трое пленников закричали, рухнули и забились в судорогах. Через несколько минут они были уже без сознания. Гендрик не раз видел такое. Избранным не скрыться от Ока дракона.
   Монахи опустили посохи.
   «Все кончено», — подумал Гендрик, двинувшись вперед.
   Эти ребята его напугали, но, если подумать, все могло быть и хуже. Может, он еще успеет быстренько починить клетки и пуститься в путь, прежде чем жители города их заметят. В следующий раз нужно будет повнимательнее обыскивать пленников. В общем и целом — дела не так уж плохи.
   Гендрик подошел к монахам и лежащим на земле беглецам. Избранные не двигались. Постаревшая от забот женщина, мужчина примерно ее возраста и молодой парень. Что у них было общего? Почему они так скверно себя вели? Можно подумать, им хочется попасть на войну.
   — Господин Гендрик, — сказал монах, — если вы поможете доставить пленников обратно к торуску, мы немедленно продолжим путь.
   — Да, конечно, — ответил Гендрик.
   Значит, монах тоже хочет скрыть происшедшее? Что ж, тогда все в порядке.
   Гендрик наклонился, чтобы схватить молодого человека за руку.
   Но молодой человек схватил его первым.
   Гендрик в ужасе уставился на него.
   Юноша тоже смотрел на него в упор. А потом пнул Гендрика. Погонщик рухнул ничком; у него захватило дух от боли.
   Все пленники вдруг вскочили, и монахи попятились, поднимая посохи, но ни один посох не сработал. Молодой человек держал в левой руке странный шар, внутри которого вспыхивали пурпурные молнии.
   Око Васски ослепло.
   Пораженный Гендрик широко раскрыл глаза. Он еще никогда не видел такого — эта сила бросила вызов святому Васске! Погонщик завозил ногами по песку, пытаясь уползти от этого кошмара.
   Женщина взмахнула мечом и разрубила драконий посох пополам. Монах, потрясенный тем, как легко его обезоружили, попятился, споткнулся о камень и упал. Женщина тут же подбежала к нему и замахнулась рукоятью меча.
   Мужчина постарше стоял над вторым монахом. Избранник подобрал сломанный посох, взмахнул им, и Гендрик заметил только, как нога монаха дернулась один раз в грязи, прежде чем тот затих.
   Справа раздался крик, и Гендрик, повернувшись, увидел, что последний монах бежит среди камней к лачугам на краю города. Юноша что-то прошептал своему мечу, потом размахнулся и бросил его вдогонку убегавшему.
   Клинок, вращаясь, прорезал воздух и вонзился в затылок монаха. Тот рухнул между каменных обломков — убитый или раненый, Гендрик не мог сказать.
   Неизвестно каким чудом меч снова оказался в руке молодого человека.
   Потом все трое Избранников повернулись к Гендрику.
   — Пожалуйста, — сказал Гендрик чуть ли не со слезами, — Пожалуйста, не убивайте меня!
   Младший пленник повернулся к пролому в городской стене — его явно манила широкая равнина снаружи.
   — Вы ранены? — спросил юноша своих товарищей, не обратив внимания на слова погонщика. — Сможете идти?
   — Мы пойдем туда, куда ты нас поведешь, Гален, — ответил пожилой мужчина.
   — Тогда вперед. Мы уходим домой, дорога свободна.
   Пленники двинулись к пролому.
   — Простите! — окликнул их Гендрик.
   Юноша обернулся.
   — Чего тебе?
   — Если вас не слишком затруднит, не могли бы вы сделать мне небольшое одолжение?
   Молодой человек снова взглянул на пролом, словно видел что-то вдали, за горизонтом. А может, он высматривал дорогу, по которой ему не терпелось отправиться в путь.
   — Чего ты от нас хочешь? — спросила женщина Гендрика.
   — Монахи хоть чем-то смогут оправдаться, — умоляюще сказал Гендрик. В тишине ночи его голос прозвучал особенно тоскливо. — Неужели вы просто бросите меня вот так?
   Юноша снова посмотрел на Гендрика, который робко улыбнулся и показал на свою голову.
   — Ну что ж, — сказал молодой Избранный, поднимая меч.
   — О, спасибо, — ответил Гендрик.
   Его последняя мысль была о том, какую великолепную рану он покажет инквизитору. Потом вокруг него сомкнулась темнота.

33
ПРИЗНАНИЯ И НАВЯЗЧИВЫЕ ИДЕИ

   — Меня не интересуют ваши оправдания! Меня не интересуют ваши раны, мастер Гендрик! — бушевал Траггет. Голос инквизитора разносился по всему Залу Истины; казалось, от него вот-вот начнут дрожать блестящие каменные стены. — Я дал вам три дня. Три дня я терпеливо ждал. Три дня вам помогала вся здешняя инквизиция. И за три дня поисков вы ничего не нашли?
   Гендрик потер внушительную ссадину на лбу. Ему и впрямь хотелось ее потереть, но кроме того он хотел ненавязчиво напомнить хозяину, что тоже пострадал во время побега Избранников.
   — Господин инквизитор, мы выполнили все ваши приказы. Монахи проверили все дороги, ведущие из города. За перекрестками наблюдают третий день. Еще по вашему приказанию ведется наблюдение за портами Северного моря и моря Чебон. Может, сообщить о случившемся священникам Кат-Драконисов, чтобы они прочесали города...
   Траггет пришел в бешенство.
   — Я не собираюсь докладывать ордену Нобис о нашей неудаче! Мы исправим эту оплошность без помощи аботов, которые будут стоять у нас над душой. Никто, кроме инквизиции, не должен знать о случившемся, ясно?
   — Да, господин инквизитор, — почтительно ответил Гендрик, опустив глаза.
   В глубине зала закрылась дверь. Монах в длинной мантии бесшумной поступью зашагал к трону. Траггет поднял голову и заморгал.
   — О, брат Линдт? У вас есть новости?
   — Да, господин, — тонким голосом отозвался Линдт. — Желает ли главный инквизитор выслушать доклад о последних событиях?
   — Если бы не хотел, я бы не спрашивал, — сквозь зубы проговорил Траггет. — Вы их нашли?
   Линдт покачал головой.
   — Странствующие монахи не нашли ни следа пленников, — ровным голосом проговорил он. — Ни на дорогах, ни вдоль берегов реки Жамра. Они искали беглецов от Подветренного Моста на востоке до Дани на юге — тщетно. Поиски в городах и фермах тоже ни к чему не привели.
   Траггета затрясло.
   — Никто нигде их не видел, — закончил Линдт.
   — Я видел их! — подавшись вперед, заорал Траггет.
   На его шее выступили вены, руки, сжимавшие резные подлокотники трона, побелели. Вспышка была такой неожиданной, что и монах, и погонщик резко вздрогнули.
   — Не говорите мне, что их уже нет в живых, я знаю, что это не так! Не говорите, что они исчезли — я вижу, что они на свободе и смеются над нами! Мне все равно, как вы их найдете и где, но это надо сделать, ясно? Вам ясно?!
   Гендрик взглянул на Линдта, как будто ожидая от него помощи. Монах глубоко вздохнул и проговорил:
   — Мы все же выяснили кое-что интересное.
   Траггет все еще тяжело дышал, стараясь прийти в себя после приступа ярости.
   — Что именно, брат Линдт?
   — Один из наших братьев по вашему приказу двинулся по восточной дороге вдоль северного притока Жамры. Он думал, что, может, пленники попытаются добраться до Темпуса или одного из восточных портов через перевал Хинтон. В Бухте Берк этот брат услышал разговоры о том, что в деревне появился гном, родом из Драконьей Глуши.
   Траггет удивленно приподнял брови.
   — Из Драконьей Глуши? Там же нет гномов!
   — Поэтому сообщение и заинтересовало брата, — ответил Линдт. — Слепой гном путешествует с женщиной, с человеческой женщиной. Они говорят, что направляются сюда, в Обитель Васски, дабы восстановить справедливость. Они явились из какого-то городка под названием Бенин, пустившись в путь несколько недель тому назад, во время Праздника...
   — Бенин? — Траггет моргнул. — Ты сказал — Бенин?
   — Да, господин. Но...
   — И они покинули свой город во время Праздника Урожая?
   Линдт кивнул и прищурился.
   — Да, господин. Это важно?
   Траггет ответил вопросом на вопрос:
   — Где сейчас этот гном, Линдт?
   — Когда их обнаружили в Бухте Берк, наш брат решил привести их прямо к вам, господин инквизитор, — спокойно объяснил Линдт. — Сейчас они в приемной и ждут, когда вы сможете их принять.
   — Это и вправду очень интересные новости, — произнес Траггет, уже спокойнее откидываясь на спинку кресла. — Наш брат хорошо поработал. Я приму их, брат Линдт.
   Потом инквизитор повернулся к погонщику торусков.
   — Гендрик, с тобой я разберусь позднее. Выйди через правую дверь.
   Погонщик поклонился, сглотнул и двинулся по правому коридору, надеясь, что преследующее его в последнее время невезение на этот раз даст ему передышку.
 
   Беркита сидела в передней — такая же неподвижная, как каменные стены этой комнаты. Ей почему-то казалось, что стоит ей шевельнуться — и ее жизнь рухнет в пропасть, из которой нет возврата.
   Беркита привыкла жить размеренно и спокойно, и это нравилось ей. Она знала, что новый день будет похож на предыдущий, и завтра будет не хуже, чем вчера. Она выгладит белье и положит в шкаф. Потом отправится на рынок Бенина и начнет торговаться, покупая свежую рыбу. Весь день она будет усердно работать, чтобы в доме царил порядок и все лежало на своих местах. Размеренная жизнь подчинялась ее воле, слушалась ее приказов. Даже мужа она выбрала сама. Как Беркита ни любила отца, она прекрасно знала, что надо сказать, чтобы он подумал, будто выбор сделал он сам, а не дочь.
   И вот теперь ее жизнь превратилась в бурный поток, похожий на воды некогда спокойной реки после того, как прорвало дамбу. Ее несло от одного городка к другому — от Бэйфаста к Вестувису, а потом к Подветренному Ланкстеду — и кружило в водоворотах между валунами. Повсюду она пыталась найти следы своего Галена. Вслед за караванами, везущими Избранных, они с Сефасом прошли по «Дороге Крови», как называл ее гном. Они миновали воровские берлоги на перевале Хинтон. И, наконец, в Бухте Берка у них кончились последние деньги.
   В этом городке многие потеряли надежду и остались там навсегда, этот город затягивал, как омут.
   Но Беркита держалась, полная решимости вернуть любимого мужа и вновь зажить с ним прежней размеренной жизнью.
   Когда за ней пришли инквизиторы, она работала официанткой в таверне «Байки торуска», терпя лишения и голод, чтобы накопить немного денег и продолжить путь. А теперь река судьбы, которая забросила ее в земли, известные Берките только понаслышке, вновь подхватила ее и принесла туда, куда она и стремилась попасть.
   Она знала, что где-то, куда не долетит ее крик, ее ждет Гален... И она сидела неподвижно, в страхе, что ужасная река судьбы унесет их еще дальше друг от друга.
   Но гном рядом с ней не желал сидеть спокойно.
   — Что ж, госпожа, — ласково прогудел Сефас, болтая ногами, которые не доставали до пола на добрых полфута. — Успокойся. Сейчас ты со Сефасом увидишься с господином. Скоро все будет в порядке.
   Беркита окинула себя быстрым взглядом. Ее дорожное платье было перепачкано, на подоле темнели пятна, под мышкой зияла дыра — чтобы зашить ее, не было ни времени, ни ниток. Даже не видя себя в зеркало, Беркита знала, что вид у нее сейчас самый неподходящий для встречи с верховным инквизитором Пир.
   — Сефас, я не знаю, могу ли я явиться к нему в таком виде! Мы при дворе самого Васски, а в этом платье меня бы не пустили даже на карнавал грязнуль.
   — Э, что это еще за разговоры? — Гном поплотнее нахлобучил шляпу на голову, как делал всегда в знак твердой решимости. — Госпожа красива, как раз что надо! Верховный инквизитор — тусклый металл рядом с госпожой Арвад!
   Беркита слегка улыбнулась, не отрывая глаз от двери, за которой находился человек, способный ответить на все ее вопросы.
   — Надо же, слепой гном хорошо разбирается в придворной моде. Но все равно спасибо, Сефас, за эти слова и за многое другое.
   Гном пожал плечами.