Хикмэн Трэйси. Таинственный воин

   — Но Гики, — Лирри тоже назвал ее ласкательным именем, и Мимика чуть не стошнило, — он стоит слишком много винтов!
   — Чепуха! Разве это может беспокоить моего Лир-Лир? Покажи маленькому гремлину свое сокровище и обговорите всякие там глупые детали сделки. — Гиник очаровательно захлопала желтыми глазами, еще раз улыбнулась и завертела механизм на верхушке посоха. — Обещаю, что тогда попозже поверчу кое-что для тебя.
   Лирри с глупой улыбкой велел Мимику подойти.
   Мимик замешкался, не зная, как поступить. Если он двинется вперед, полы плаща снова упадут в грязь. По дуге он пойти не мог, потому что в здешней тесноте врезался бы в одну из соседних лавок. Подумав немного, он взял Устройство в одну руку, а другой подхватил плащ. Одним движением перекинул плащ через свою голову, осторожно шагнул вперед и высунул Устройство из-под плаща.
   Теперь он ничего не видел, зато все прекрасно слышал.
   Тик. Тик. Тик.
   — Ах! — воскликнул Кникик.
   Лирри откашлялся.
   — Ну что, договорились?
   — Что ж, ладно, договорились, — фыркнул Кникик. — Но это в последний раз, Лирри. Твой счет и так уже слишком велик.
   У гремлинов и гоблинов отличная память на документы и цифры. Каждый торговец точно помнит, кто и сколько ему должен. Тем не менее Лирри уже с трудом припоминал все свои долги, которых у него накопилось полным-полно.
   Из-под хозяйского плаща Мимик слушал нежный голос Гиник и представлял, что управляет одной из великих военных машин древности, уничтожая противников огненным дыханием и бросая на огромное расстояние смертоносные камни. Он обрушил бы свой ужасный гнев на Лирри, а Гиник стояла бы с Мимиком рядом, говоря чарующие слова...
   — О, Лирри! Посмотри! Ты должен купить мне это!

37
СДЕЛКА

   Листья струились мягким желтым водопадом. Pea шла между деревьев, все меньше чувствуя утренний холодок, дыхание вырывалось из ее рта облачками пара. Впереди шагал Гален, а за Pea, тяжело дыша, спешил Маддок.
   За их молодым другом трудно было угнаться. Pea сказала, что они идут домой, и теперь он с фанатичным упорством шагал по холмам. Для Галена не существовало ничего, кроме дороги домой, и никакие доводы Pea не могли заставить его сбавить темп. Но чем дальше они шли, тем заметнее становилось, насколько бывший кузнец моложе и выносливее своих спутников.
   Поднявшись на очередную вершину, Гален остановился. Пологий склон сбегал к глубокому каньону, прорезающему горы Ресхатеи. Далеко внизу шумела вода.
   Pea и Маддок наконец догнали Галена, и Pea выдохнула:
   — И что теперь?
   Гален задумчиво огляделся, потом показал на что-то вдали.
   — Видишь вон там, выше по склону, каменный выступ? Как раз над деревьями. Думаю, оттуда можно будет лучше осмотреться.
   — Вверх, вниз и кругом, — продекламировал Маддок, — все в могилу мы идем.
   — Что-то он сегодня такой веселый, — сухо заметил Гален.
   — Думаю, ему надо отдохнуть, — тяжело дыша, проговорила Pea. — Ты иди и осмотрись, а если найдешь дорогу, мы к тебе присоединимся.
   Гален кивнул.
   — Хорошая мысль. Подождите, я скоро.
   — Не бойся, мы никуда не денемся, — сказала Pea и тяжело опустилась на землю, потянув за собой Маддока.
   Гален уже зашагал прочь, вскоре его выцветший перепачканный розовый дублет исчез за деревьями.
   — Целеустремленный молодой человек, — заметила Pea, вытягивая гудящие ноги. — Как думаешь, далеко еще до дороги Императрицы?
   — Дорога Императрицы, тяжелые колесницы, — сказал Маддок, покачивая головой. — Еще миля-другая — и мы там.
   Pea вздохнула, закрыла глаза и откинулась на ковер из опавших листьев.
   — Так близко? Это хорошо. По мне, лучше опасности открытой дороги, чем утомительное блуждание по холмам. Далеко еще до перевала в Токфилд?
   — По дороге Императрицы нам не шагать, не то мы Галена могли б потерять, — отозвался Маддок и захихикал.
   — Что? — Pea выпрямилась. — О чем ты?
   — Траггет судьбой господина владеет, Галена жену при себе он имеет, пора нам за дело, не то он успеет... — Маддок засмеялся, радуясь нелепому стишку.
   — Жена Галена? Беркита? — Pea встревожено схватила мужа за плечо. — Что с ней такое? Скажи мне, Маддок!
   Маддок вдруг посмотрел ей в глаза и грустно улыбнулся. Его глаза наполнились слезами.
   — Рад снова видеть тебя, любимая.
   — Ох, Маддок, — сказала Pea отрывисто, не зная, что и думать. — Ответь мне, что с женой Галена?
   Маддок понимающе глядел на нее.
   — У меня есть сообщение для Галена, очень важное сообщение.
   — Какое сообщение? — прищурилась Pea. — Когда ты успел его получить?
   — Мне надо срочно найти Галена. — Маддок быстро встал. — Нам надо двинуться в другую сторону... Найти новый путь. Новую судьбу.
   — Постой! — Pea тоже встала и схватила его за руку. — В другую сторону? И куда же?
   — На юг. На юго-запад, к руинам, которые старше Митанласа, — сказал Маддок, уставившись вдаль. — Там мы его и встретим. Там будут исправлены все ошибки.
   Pea снова встряхнула мужа.
   — Кого, Маддок? Кого мы там встретим?
   Маддок повернулся к жене.
   — Траггета, конечно.
   — Траггета? — ахнула Pea. — Главного инквизитора Пир? Ты о нем?
   — Ну да! — с довольным видом улыбнулся Маддок. — Ты очень умная, раз догадалась. У Траггета есть предложение для нашего друга Галена. Инквизитор хочет встретиться с ним, учиться у него и присоединиться к нашим приключениям.
   — О мой бедный муж, — вздохнула Pea. — Я снова тебя потеряла.
   — Ерунда, — фыркнул Маддок. — Я все еще здесь, ты просто плохо меня слушаешь. Траггет — один из Избранных. Он немного странный, его гнетет вина за то, что он один из нас, но, думаю, его можно будет перевоспитать. Так или иначе, с ним жена Галена.
   — Он ее поймал? — спросила потрясенная Pea.
   Маддок покачал головой.
   — Нет, все было иначе. Она явилась сюда в поисках мужа. Что ни говори, Арвады — упрямая семейка.
   — Значит, они похожи на нас, — кивнула Pea. Она все еще тревожно хмурилась. — Тут что-то не так, Маддок. Главный инквизитор Пир хочет запросто отринуть свою веру и присоединиться к нам. Ради чего? Ради того, что мы сами едва понимаем? Это крайне странно, дорогой.
   — Да что ты знаешь о вере, — фыркнул Маддок. — Ты мертва. Вы все мертвы.
   Pea сумела промолчать и сдержать гнев и раздражение.
   — Я думаю, не стоит ничего говорить Галену, — после паузы сказала она. — Пока, во всяком случае. Это может быть ловушкой, муж мой. Нам надо разузнать побольше, а уж потом решить, что делать. Но если Гален услышит, что его жена — у Траггета, мы не сможем его удержать, ловушка это или не ловушка.
   Маддок кивнул.
   — Значит, по-твоему, не стоит ни о чем говорить Галену?
   — Нет, — четко ответила Pea. — He раньше, чем мы убедимся...
   — Убедитесь в чем?
   Pea резко обернулась. По склону к ним спускался Гален. Женщину так взволновали слова мужа, что она не услышала шагов юноши.
   Pea уже открыла рот, собираясь дать туманный ответ, но Маддок ее опередил.
   — Убедимся в том, что инквизитор Траггет сейчас и вправду с твоей женой, конечно, — ответил Маддок со странной улыбкой. — Траггет хочет поговорить с тобой о ней.
 

   Я стою на небольшой поляне.
   Оборачиваюсь и вижу озаренные закатным светом руины башни. Меня окружают ледяные леса; листья деревьев сверкают ярко, как пламя. Развалины давно заброшенного селения отбрасывают четкие тени. Трава здесь высокая, зеленая, гибкая.
   Я вижу, как крылатая женщина парит над разрушенной башней. Она заточена внутри прозрачного светящегося сердца и не может вырваться из него. Льющийся с башни свет не подпускает ее близко. Она помогла бы мне, если бы могла. И я помогу ей, если смогу. Я преисполнен надежды. Я преисполнен отчаяния. Но ни она, ни я не знаем, чего ждать от нашей встречи.
   На одном из камней у подножия башни сидит маленький демон. Он держит фонарь, полный голубого света. Я пытаюсь заговорить с ним, и он мне отвечает, но его речь невразумительна. Я помню эту маленькую тварь: это она давным-давно разрывала на кусочки Маддока в одном из моих снов. Теперь демон терпеливо сидит на остатках разрушенного фундамента на краю опушки.
   Ждать нам приходится недолго. Они выходят из ледяного леса, сперва один, потом другой.
   — Маддок, — окликаю я.
   Я знаю, что мой голос слишком полон надежды, а может быть, и отчаяния.
   — Гален, как хорошо, что ты пришел, — дружелюбно говорит Маддок и, шагнув вперед, протягивает мне руку. Я сжимаю его предплечье, а он мое. — Я привел кое-кого, он хочет с тобой поговорить.
   Теперь я лучше вижу второго человека. Я хорошо с ним знаком.
   — Здравствуй, друг, — говорю я осторожно.
   — Меня... меня зовут Траггет, — отвечает он. — Здравствуй, друг.
   — Странное здесь место, — говорю я, скрестив руки на груди, и строго смотрю на человека, который неловко топчется передо мной. — Здесь я твой друг, но когда ты забрал у меня дом, жену и жизнь, все было по-другому.
   — Я был тебе лучшим другом, чем ты думаешь, — отвечает Траггет. — Твое Избрание — дело мистической силы, которая куда могущественнее, чем ты или я. Ты не мог избежать своей судьбы, Гален, а я не мог ее предотвратить. Теперь я вижу, что нам остается только принять ее.
   — Принять?
   Я едва могу поверить своим ушам.
   — Эта сила погубила мою жизнь. Она разрушила все мои надежды, лишила самого дорогого в жизни, а ты требуешь, чтобы я смирился с этим ужасным проклятием?
   — На карту поставлено то, что куда важнее...
   — Не для меня! — Гнев, бешенство и разъедавший мою душу многолетний страх вдруг вырываются наружу. Я говорю и не могу остановиться, на глазах у меня слезы, кровь приливает к щекам. — Я не желаю иметь ничего общего с этой... с этой мистической силой! Меня заботят только моя жена и та прекрасная жизнь, которую ты, Пир, и это проклятие у меня украли. Вот что для меня важно! Вот что имеет значение!
   — Конечно, это важно, очень важно, — осторожно соглашается Траггет, пытаясь меня успокоить. — Я знаю тебя лучше, чем ты думаешь, Гален! Я один из вас... Я, главный инквизитор Пир, — один из Избранных. Я знаю, каково прятаться от Ока драконьего посоха, знаю даже лучше, чем ты сам. У тебя, по крайней мере, есть жизнь, к которой ты хочешь вернуться. А у меня есть только жизнь, от которой я хочу сбежать!
   Траггет снова делает шаг ко мне.
   — Я могу вернуть тебе твою жизнь, но для этого мне понадобится твоя помощь. Я могу все исправить — вернуть тебя в славную кузницу в маленьком городке, к твоей красавице жене, и ты забудешь обо всем, что случилось... Только если поверишь мне.
   Он протягивает руку.
   Я качаю головой и еще плотнее прижимаю скрещенные руки к груди.
   — Поверить тебе? Ты все у меня забрал, ты признавал меня только во сне, ты вырвал меня из дома и бросил в мясорубку, которую вы зовете войной, — и я должен тебе верить?
   — Я пытался тебя спасти!
   В его голосе слышится беспомощное раздражение.
   — А, значит, ты мне помогал, — недоверчиво говорю я.
   Траггет растерянно оглядывается.
   — Ты не понимаешь, ты не можешь понять...
   — Я понимаю, что у меня есть то, что тебе нужно... но не жди, что я буду тебе доверять.
   Я оглядываюсь, прикидывая, куда бы сбежать, как бы скрыться от этого человека в другой сон.
   — А ей ты поверишь?
   Я останавливаюсь.
   — Ради нее ты доверишься мне? — спрашивает Траггет. — Я видел ее, Гален. Я видел, как она по тебе тоскует. Она плачет каждую ночь, и ее нельзя утешить.
   Я тяжело дышу, звук моего дыхания кажется мне ужасно шумным.
   — Она последовала за тобой, Гален. Она отдала все деньги, чтобы тебя найти, а когда деньги кончились, бралась за любую работу, лишь бы еще хоть на шаг приблизиться к тебе, — говорит Траггет отрывисто. — Если ты не веришь мне ради себя самого, пожалей свою жену и доверься ради Беркиты.
   Я поднимаю голову. Мне не сдержать слез. Слова застревают в горле, когда я пытаюсь задать вопрос, ответа на который жаждет моя душа.
   — Моя жена... как она?
   Выражение лица Траггета смягчается.
   — С ней все в порядке. Она в башне Цитадели Васски в Митанласе. О ней хорошо заботятся, но ей не терпится хоть что-то о тебе услышать.
   Я глубоко вздыхаю. Моя любимая жива и ищет меня.
   — Ты... ты скажешь ей, что со мной говорил? Передашь, что я ее люблю? Передашь?
   — Передам, друг, — отвечает Траггет серьезно. — И ее приятель гном тоже рад будет это услышать.
   — Сефас?
   Мне становится легче просто оттого, что я произнес это имя. Я улыбаюсь.
   — Значит, он тоже пришел? Да, никто не может удержать решительного гнома.
   — Похоже на то, — смущенно улыбается Траггет, потом умоляюще смотрит мне в глаза. — Расскажи, что ты знаешь об этой мистической силе. Я смогу ее использовать, чтобы помочь тебе, Гален. Она может вернуть твою жизнь. Ты мне расскажешь?
   Он снова протягивает руку.
   На этот раз я протягиваю свою, и мы сжимаем друг другу предплечья.
   — Я все равно тебе не доверяю, — говорю я.
   — И не надо, — отвечает Траггет. — Со временем я докажу тебе и твоей жене, что достоин доверия.
   — Хорошо, — говорю я. — Ради нее я тебе помогу.
   Рядом улыбается Маддок. Он кладет руки нам на плечи.
   — Я тоже помогу, чем смогу. Мы вместе овладеем этой великой силой и будем ее последователями до самой смерти. Лучшего договора и быть не может!
   Я оглядываюсь. Демон улыбается мне, на его острых зубах отражается вспышка пламени. Он протягивает мне голубой фонарь, чтобы закрепить сделку.

(«Книга Галена» из «Бронзовых кантиклей», том IV, манускрипт 1, листы 49 — 52)

38
ГЛУБИННАЯ МАГИЯ

   — Мнумантас? — Pea нахмурилась. — Он хочет, чтобы мы отправились в Мнумантас?
   Спускаться по западному склону Ресхатеи было очень трудно. Припасов они вчера раздобыли гораздо меньше, чем рассчитывали. То, чем Гален запасся в Талвуде, предусмотрительно разделили, чтобы хватило на весь путь через перевал; поэтому, когда они наконец сделали привал в каньоне возле устья Южной Жамры, ужин был очень скудным.
   Река падала со скал в глубокую пропасть. У подножия водопада и дальше, вдоль бурлящего потока, исчезающего потом в лесу Талвуд, тянулась поросшая травой ложбина.
   Ветерок разогнал дым костра...
   Путники надеялись поспать в тепле рядом с огнем, но они были измучены, и присматривать за костром ночью оказалось некому. К утру головешки совсем остыли — похоже, ночь выдалась холодной.
   Pea проснулась, чувствуя боль во всем теле, — и обнаружила, что муж ее пребывает в удивительно здравом рассудке, а повеселевший Гален готов увлечь их в направлении, которое казалось женщине абсолютно бессмысленным.
   — Он встретит нас там с Беркитой, — сказал Гален серьезно. — Потом даст нам все нужные бумаги, чтобы мы могли вернуться в Бенин: отпущение, отмену Избрания, документ о восстановлении брака...
   — Он встретит нас? — изумленно воскликнула Pea. — Но почему в Мнумантасе?
   — Не знаю, — пожал плечами Гален и повернулся к Маддоку. — Это далеко?
   Маддок на секунду задумался.
   — Думаю, в нескольких днях пути отсюда. На северных склонах пиков Гнемот.
   Pea вспомнила все, что знала о тех местах из старых карт Маддока.
   — Это за много миль от любого поселения Пир, вообще от любого поселения. И если мы пойдем туда, мы окажемся дальше от дома, а не ближе к нему.
   — Траггет сказал, что там безопасней всего, — ответил Гален.
   — Гален, я все-таки ему не доверяю. — Pea наклонилась вперед, нервно сцепив пальцы. — Почему он это делает? Зачем рискует всем — положением, жизнью, верой?
   — Потому что он — один из нас, — перебил Гален. — Ты только подумай! Инквизитор Пир Драконис не менее безумен, чем Избранные, которых он уничтожает.
   — Это не безумие, Гален, — сказала Pea, качая головой. — Это нечто большее... Оно больше, чем способны понять наши умы. Далия как-то раз пыталась мне объяснить, но тогда я ее не поняла. Она сказала, что это нечто могучее, невероятное и великолепное, и тех немногих, кого оно посещает, оно сводит с ума.
   — Сила Безумных Императоров, — восторженно заявил Маддок. — У них были маги, которых сокрушили в старину короли-драконы. Их сила называлась Глубинной Магией. Глубинная Магия Рамаса свела с ума императоров и заставила их стать жестокими и несправедливыми. Именно для того, чтобы защитить человечество от Глубинной Магии, короли-драконы сразились с Безумными Императорами и сами стали править человечеством.
   — Так мы владеем Глубинной Магией? — удивился Гален. — Той самой, что свергла правителей-людей во всем Рамасе?
   Маддок на мгновение задумался, потом посмотрел Галену в глаза.
   — Возможно. Это бы многое объяснило. Но мы так мало знаем о том времени, а то, что знаем, черпаем из записей, сохраненных монахами Пир.
   — Ну, с меня достаточно предположений, — нетерпеливо сказал Гален, скрестив руки на груди. Ему не терпелось пуститься в путь. — А можете вы сказать — что точно известно о безумии?
   — В нем, несомненно, заключена сила, но насколько большая, мы не можем сказать, — ответила Pea, поднявшись на ноги.
   Несмотря на ноющую боль в суставах, она принялась шагать взад-вперед, как делала всегда, обдумывая сложную задачу.
   — Жаль, что здесь нет Далии. Она понимала все это куда лучше меня. Она пыталась мне все объяснить, но вряд ли я как следует все усвоила. Она учила меня систематизировать факты и отыскивать их взаимосвязь. — Женщина остановилась и в упор посмотрела на Галена. — Место, куда вы с Маддоком отправляетесь во сне, где встречаетесь, — не просто сон. Вы общаетесь там не только друг с другом, но и с существами, которых даже не знаете.
   Гален кивнул.
   — Да, так мы и получили послание от Траггета.
   — Именно, — согласилась Pea. — Послание от человека, который лег спать в пятидесяти милях от вас. Но вы там не только разговариваете. Мечи воинов Круга — настоящие, хотя и пришли из сна. Ты сам сказал, что крылатая женщина выпустила тебя из клетки. А сфера, способная обезвредить драконьи посохи? То, что вы видите во сне, каким-то образом может оказываться в реальном мире...
   — Наоборот, дорогая, — ласково поправил Маддок.
   — Что?
   — То, что мы видим в иллюзии, которую сейчас делим, находит воплощение в реальности другого мира, — сказал Маддок. — Все дело в перспективе. Ты мертва, поэтому вряд ли сможешь понять. Но ты права — то, что случается в одном мире, может влиять на другой. Видишь ли, миры эти пребывают в симпатической связи. Символы в иллюзии являются метафорой реальности другого мира.
   — Что-что? — недоуменно спросил Гален.
   — Погоди минуту, Гален. — Pea, прищурившись, посмотрела на мужа. — Что ты хочешь сказать, Маддок? Каким образом Глубинная Магия может быть метафорой?
   — Это язык — или, если точнее, перевод языка, — объяснил Маддок с ученым видом. Pea внезапно вспомнила, каким он был раньше, как радовался, если мог научить ее чему-то новому. — Все в тамошнем мире связано с этим миром и наоборот; каждый символ одного мира имеет иное значение в мире другом.
   — Черная сфера, способная закрыть Око драконьего посоха, — медленно произнесла Pea, пытаясь уяснить, о чем говорит ее муж. — Гален, ты упоминал, что эту сферу дала тебе во сне крылатая женщина?
   Гален кивнул.
   — Да, мне приснилось, что она вынула сферу прямо из солнца в небе и протянула мне.
   — Солнце, — сказал Мадцок с улыбкой. — Глаз дня. Глаз света. Глаз дракона. Вот оно, Гален!
   — Что? — Юноша покачал головой. — О чем ты?
   — Об этой силе... Существует прямая связь между твоей силой в том мире и в этом, — торопливо произнес Маддок, начиная волноваться и говоря все быстрее. — Я не знаю, сон это, реальное место или магическое. Но я знаю: то, что происходит там, каким-то символическим образом превращается в мистическую силу здесь... А возможно, и наоборот.
   Pea взволнованно кивнула.
   — Тогда это и вправду похоже на язык, невероятно сложный язык, который мы потеряли или забыли. Вспомни — когда твоя крылатая женщина говорит, ты ее не понимаешь.
   Гален снова покачал головой.
   — Ну и какая нам польза от языка, которого мы не понимаем?
   Маддок повернулся к Галену и указал на обугленные бревна неподалеку. Головешки уже совсем остыли.
   — Тебе это что-нибудь напоминает, сынок?
   — Это погасший костер, Маддок, — ответил Гален.
   — Да, но посмотри на него и подумай.
   Гален остановился, вздохнул и посмотрел на кострище. Лицо его стало задумчивым, он слегка переступил с ноги на ногу и поднес руку к лицу.
   — Чувствуешь связь? — сказал Маддок с легкой улыбкой. — Твое тело подчиняется Глубинной Магии. Твой разум чувствует связь между ними. Твои губы произносят звуки, которые соответствуют истинной реальности.
   Pea затаила дыхание.
   — Это напоминает мне о том костре, который я видел во сне, — пробормотал Гален, снова переступая с ноги на ногу и глядя на камни вокруг головешек. Он протянул руку к угасшему костру, пристально глядя на пепел. — Там был какой-то остроухий демон, он протянул мне голубой фонарь...
   Из головешек вдруг вырвалось сияющее голубое пламя, в воздухе раздался пронзительный звон. Пламя взметнулось к небу, почти до верхушек деревьев. Pea невольно отвернулась, таким ярким оказался этот огонь; она машинально подняла руку, чтобы прикрыть глаза. Лощину озарил пронзительный свет. Загадочное пламя не давало жара, от него не поднимался дым. Только звон и невероятно яркое сияние на фоне далекого водопада.
   — Маддок! — крикнула Pea — она почти ослепла. — Маддок! Гален!
   Быстро моргая, она все-таки попыталась взглянуть на загадочное пламя. В ярком свете плясали чьи-то тени — а потом огонь погас так же внезапно, как и вспыхнул.
   Ударил гром, посыпались листья с деревьев на краю лощины, и несколько минут Маддок, Гален и Pea молча стояли у кольца холодных камней, слушая, как грохочет водопад.
   — Что это было? — охнул наконец Гален, когда к нему вернулся дар речи.
   Маддок быстро взглянул на него.
   — Это язык, который тебе надо выучить.
   Гален покачал головой.
   — Это язык безумцев.
   — Нет, это язык Глубинной Магии, Гален, — сказала Pea.
   — Значит, вот что нужно Траггету? — мрачно спросил Гален. — Тогда пускай забирает. Пусть он сам сражается с королями-драконами, если ему так хочется. Это не моя битва! Я не желаю иметь с этим ничего общего!
   — Ты должен овладеть языком Магии, Гален! — настаивала Pea.
   — Почему? — Гален угрожающе шагнул к женщине и яростно посмотрел на нее сверху вниз. — Почему я должен овладевать тем, что разрушило мою жизнь?
   — Потому что только тогда ты сможешь торговаться. — Pea не отступила, глядя ему в глаза. — Траггет думает, ты можешь научить его тому, что ему хочется знать. Только это знание поможет тебе выкупить свою прежнюю жизнь и свою жену. Когда придет Траггет, ты сможешь предложить ему что-то в обмен.
   Выражение лица Галена смягчилось, он сделал шаг назад.
   — Если Траггету можно доверять, — сказала Pea, дрожа от утреннего холода, — он наверняка попросит выкуп, а твоя жена стоит дорого.
 
   Беркита стояла на балконе Храма Васски — высоко, в сотне футов над двором — и смотрела на разгоравшееся утреннее солнце.
   Рассвет вставал над южными степями. Храм и город оставались в тени Повелителей Митлана; до них лучи не доберутся еще целый час. Но широкие равнины на юге уже омывал яркий свет — рассвет перевалил через покрытые пурпурной тенью горы Ресхатеи.
   Беркита смотрела на южный горизонт. Именно там был сейчас ее муж. Где-то там он сейчас бродил. На рассвете вставал и искал путь домой. Где-то там он искал ее — точно так же, как она искала его.
   — Чего ты тута высматриваешь? — раздалось хмурое ворчание за ее спиной.
   — Я смотрю на рассвет, Сефас, — ответила Беркита. — И ищу надежду в наступающем дне.
   — Нет, девочка, надежда всегда прячется в темноте. — Гном зашагал к ней, поправляя повязку на глазах. — На свету надежда не нужна. Что вообще можно найти на свету?
   — Он там, Сефас, — тихо сказала Беркита. — Он где-то там.
   — Да, наш Гален там. — Гном громко фыркнул. — А мы торчим здесь!
   Беркита повернулась и ушла с балкона в гостиную.
   — Здесь хоть куда приличнее, чем в любом другом месте, где мы жили с тех пор, как пересекли море.
   — Приличнее? — Сефас сплюнул на красивый узорчатый ковер. — Мягко тут! Оборочки, пышные постели — да, мягко! Но Сефасу тута не нравится!
   — А мне здесь удобно, — чуть пренебрежительно заметила Беркита.
   — Тута для госпожи удобно, но Сефас чует клетку, пусть даже позолоченную. — Гном зашагал по комнате взад-вперед. — Красивая тюрьма, но все-таки тюрьма.
   — Но господин Траггет сказал...
   — Под топор этого господина Траггета! — взревел слепой гном. — Вот ведь лживый монах! Сефас этому Траггету верит не больше, чем...
   Дверь внезапно открылась.
   — Не больше, чем кому? — поинтересовался Траггет, быстро входя в комнату. — Прости, что подслушал, Сефас, но это вышло случайно. Тебя услышал бы любой.
   Инквизитор повернулся к Берките и поклонился.
   — Госпожа Кадиш.
   — Арвад, — напряженно поправила Беркита.
   — Прошу прощения, — поторопился сказать Траггет. — Хотя вообще-то сейчас вы носите ваше девичье имя, Кадиш, но скоро мы это исправим. Куда быстрее, чем я рассчитывал. У меня есть новости, которые... С вами все в порядке, госпожа?