Хикмэн Трэйси. Таинственный воин

   Комната была роскошной клеткой, и к пленницам пришел посетитель.
   — А, мои гостьи наконец проснулись, — сухо заметил Зиан.
   — Где мы? — спросила Дуинуин, потирая лоб в отчаянной безуспешной попытке прогнать боль.
   — Вы в башне... как у вас называлось это место? — Зиан на мгновение задумался, прислонившись плечом к стене возле колонн и сложив крылья. — Ах да, замок Киен Веррен. Я специально приказал подготовить для вас эту комнату. Что скажешь?
   — Здешняя обстановка сковывает, — не задумываясь отозвалась Дуинуин.
   Зиан улыбнулся.
   — Отлично. Я знал, что тебе понравится.
   — Я не помню, как сюда попала, — сказала Дуинуин, на мгновение прикрыв глаза.
   Она чувствовала легкое головокружение, и ей требовалось время, чтобы собраться с мыслями.
   — Неудивительно, — заметил Зиан, скрестив на груди руки. — Ты была без сознания. Похоже, твой вчерашний фокус слишком хорошо сработал. Мы не сумели вас убить, это верно, но в ваше убежище не проникали не только мечи, но и воздух. Перед тем как ты потеряла сознание и упала, ты говорила странные и забавные вещи.
   — Какие именно? — холодно поинтересовалась Дуинуин.
   Зиан поднял бровь.
   — Не важно. Может, я расскажу тебе об этом как-нибудь в другой раз.
   Он оттолкнулся от стены и заложил руки за спину.
   — Ты ведь понимаешь меня, правда, Искательница? Кстати, а что такое «Искательница»? Это твой титул, ранг или должность?
   Дуинуин уставилась на кирее. Его длинное лицо и уродливые крылья казались ей отвратительными. Она не должна говорить ему ничего важного.
   — Чем ты занимаешься, Искательница? — Зиан мотнул головой.
   Дуинуин молчала.
   — Похоже, я зря теряю время. — Пожав плечами, Зиан повернулся к закрытой двери. — Следовало бы разобраться с вами, пока вы были без сознания.
   — Почему же вы этого не сделали? — спросила Дуинуин.
   Зиан остановился, мгновение молча смотрел на нее, потом ответил:
   — Потому что мне так захотелось.
   — Ты лжешь, — ответила она.
   Он прищурился.
   — Что?
   — Вы пожалели нас не из прихоти, — сказала Дуинуин. — Мои наблюдения опровергают эту гипотезу.
   Айслинн проснулась и при виде Зиана ахнула и отодвинулась по постели как можно дальше, съежившись в изголовье.
   — Ты не права, фаэри. — Зиан улыбнулся, не разжимая губ. — Я многое делаю именно из прихоти.
   — Я верю, что вы убиваете ради удовольствия, — серьезно сказала Дуинуин, — но не верю, что вы отказываетесь от убийства без веской причины.
   — Ты ничего не знаешь о причинах, которые мною движут, — тихо ответил Зиан. — Ты ничего не знаешь о моем народе и о наших страданиях. Пока ты всего этого не поймешь, Дуинуин из Кестардиса, лгать будешь ты, а не я.
   Он снова повернулся к двери.
   — Стража! Откройте! Эти дворняжки мне надоели.
   Раздался скребущий металлический звук, дверь задрожала, распахнулась, и Зиан шагнул в проем.
   — Подождите, — сказала Дуинуин.
   Зиан обернулся, стоя в дверях.
   — Что, мошка?
   — Вы правы, мы очень мало о вас знаем, — быстро сказала Дуинуин, лихорадочно соображая.
   Ей требовались ответы на такое множество вопросов! Кирее являлись для нее загадкой и, насколько она знала, для всех фаэри тоже. Похоже, кирее служили делу фамадорийцев, но при том яростно отрицали, что имеют с ними что-либо общее. С севера Кестардису угрожали фамадорийцы, с юго-запада — лорд Феон. Но что представляла собой неизвестная угроза с юго-востока? Дуинуин надо было выяснить это.
   — Например, я не знаю, любите ли вы игры?
   — Что? — удивленно фыркнул Зиан.
   — Игры, мастер Зиан. Символы истины. Они учат нас тому, о чем мы раньше даже не догадывались. Они раскрывают нам тайны.
   — Тайны? Продолжай.
   — И у вас, и у меня есть немало тайн, мастер Зиан, — быстро сказала Дуинуин. — Я — ваша пленница и не понимаю, почему так случилось. Для меня это тайна, верно?
   Зиан усмехнулся.
   — Я знаю, почему вы попали ко мне в плен. Вот чего я не знаю — так это зачем вы сюда явились.
   — Конечно не знаете, — проговорила Дуинуин серьезно. — Для вас это тайна. У нас обоих есть тайны, мастер Зиан. Но, насколько я могу судить, игра часто позволяет игрокам достичь взаимопонимания... И тогда они могут поделиться друг с другом своими тайнами.
   — Хочешь сыграть? — усмехнулся Зиан.
   — Да, хочу.
   Кирее шагнул обратно в комнату, и тяжелая дверь за ним закрылась; раздался звук запираемого снаружи замка.
   — И что я выиграю? — спросил он.
   — Что вы имеете в виду?
   — Отвечать вопросом на вопрос — это часть твоей игры? — спросил Зиан. — Я хочу знать, что я получу, если выиграю?
   Дуинуин удивленно моргнула.
   — Ну, вы узнаете о стратегии, с помощью которой можно победить. И во время игры у нас будет время коснуться в разговоре наших тайн.
   Зиан покачал головой.
   — Недостаточно. Мне нужна ставка повыше.
   Дуинуин закусила губу.
   — Что вы предлагаете?
   — Если я выиграю, — сказал Зиан, уставив длинный палец на Искательницу, — ты научишь меня твоему вчерашнему фокусу.
   Дуинуин на мгновение задумалась, потом осторожно ответила:
   — Я не могу вас ему научить, потому что сама не понимаю, что вчера произошло. Но если вы согласитесь со мной сыграть, мы сможем лучше понять друг друга.
   — Этого недостаточно.
   Пожав плечами, Зиан повернулся к двери. Дуинуин взглянула на Айслинн и увидела ужас в глазах принцессы.
   — Если вы выиграете, — отчаянно сказала Искательница, — я отвечу на один из ваших вопросов.
   Зиан снова повернулся к ней.
   — На любой? — с интересом уточнил он.
   — Да!
   Кирее, похожий на большого хищника, шагнул к пленнице.
   — И ты дашь на него полный ответ, ничего не утаивая?
   Дуинуин заколебалась. Зиан явно уже имел дело с фаэри. Соглашаться на его предложение было опасно, но она тоже надеялась получить ответы на кое-какие вопросы.
   — Да, — сказала она, — но если я выиграю, вы ответите мне.
   — Годится! — усмехнулся Зиан. — А откуда ты знаешь, что я не сжульничаю?
   — Я этого не знаю. И ожидаю, что вы будете жульничать, только я буду следить за вами и скажу, если это замечу.
   — А откуда мне знать, что не будешь жульничать ты?
   — Но ведь фаэри не способны лгать.
   — Ты и впрямь неплохое развлечение, Дуинуин, — сказал Зиан, смеясь. — Так какую ты предлагаешь игру?
   — Силан-сил, мастер Зиан. Ваши слуги найдут ее в моих вещах на облачном корабле.
   — Это военная игра?
   — Да, — честно ответила Дуинуин, поскольку не умела лгать, — ее вполне можно назвать военной.
   Он улыбнулся.
   — Тогда пускай ее принесут!
 
   Гален умудрился открыть глаза и тут же снова закрыл их. То, что он увидел, ужаснуло его, и он знал, что никогда не сможет этого забыть.
   Вокруг выл ветер, врываясь в плетеную клетку. Огромные мощные крылья Васски размеренно били по воздуху. Дракон летел сквозь сумрак раннего утра, сжимая в когтях клетку с людьми. Хрунард остался далеко позади, и Гален не сомневался, что они летят уже над Энлундом. Ш'Шникт успел сказать, что это страна принадлежит врагу Васски. Но теперь меч у Галена забрали, и они находились в самой гуще войны и смерти.
   — Когтем клянусь! — крикнула Pea. — Вы только посмотрите!
   Гален невольно открыл слезящиеся глаза. Теперь дракон летел ниже, и открывшееся внизу зрелище заставило пленников затаить дыхание.
   Сквозь прутья клетки Гален увидел огромную холмистую равнину. Длинные вереницы караванов, похожие на кровеносные сосуды, тянулись меж холмов, доставляя Избранных к краю большой равнины. Тысячи людей, которых уже выгнали из клеток, стояли с оружием в руках неровными рядами — а монахи Пир подгоняли их драконьими посохами. Избранные Васски казались узкой каемкой на краю огромного поля.
   Гален уже видел это место, он уже был здесь. Он помнил лежащих на этих холмах мертвецов, будто скошенных косой. Он видел эти холмы и долину во сне. Он помнил, как ходил по склонам с Маддоком и Траггетом, как нашел Pea на одной из вершин.
   Он взглянул на сидевшую рядом Pea: она прижалась лицом к прутьям клетки и разглядывала плывущую внизу землю.
   Гален вспомнил ее мертвое тело...
   — Вон там! — крикнула Pea, перекрывая вой ветра, и указала вдаль.
   Теперь можно было разглядеть и другие армии. Каждая из них построилась у подножия высокого холма, и на каждом из холмов двигались огромные существа.
   — Кто это? — крикнул Гален.
   Маддока явно не интересовало то, что происходит внизу, но все-таки он ответил:
   — Думаю, Сатинка и Панас. Властители Проклятых гор и Энлунда, тамошние короли-драконы... Хотя Сатинку правильнее было бы назвать «королевой-драконом». Все это происходит из-за нее.
   — Что именно? — спросил Гален, но клетку неожиданно тряхнуло, когда Васска взмыл над горами.
   Гален вздрогнул и снова закрыл глаза. Драконы внизу казались ему смертоносными ужасными машинами.
 
   Машины не давали Мимику покоя.
   — Ну же, Мимик, — вздохнула Гиник, — отложил бы хоть ненадолго эти штуки и уделил бы мне капельку внимания!
   Гиник лежала на боку, обложенная подушками; ее груди и живот соблазнительно свешивались со скамьи. Подобное зрелище всегда заставляло гоблинов замирать от восторга, но Мимик был так поглощен своими механизмами, что почти не обращал внимания на ее прелести. Гиник очень беспокоило это.
   И она едва узнавала главную комнату бывших апартаментов Лирри. Прошлой ночью Мимик вынул из пола часть решетки и теперь доставал штыри, приводы, колеса, стержни, пружины, винты — вообще все, что находилось в сокровищнице Лирри, — и пытался соединить все это вместе. По всему полу валялись механизмы — самые маленькие походили на металлических гоблинов и казались Гиник просто очаровательными. Они очень даже хорошо работали, однако более крупные механизмы доставляли Мимику столько хлопот, что отвлекали от более важного... То есть от Гиник.
   — Мне некогда, — пробормотал Мимик, прицепляя вторую пружину к одному из больших медных листов. — Времени нет. Сегодня днем Донг даст мне аудиенцию, и я должен показать ему эту армию.
   — Сегодня! — воскликнула Гиник, садясь на скамье. — Но мне же нечего надеть!
   — Вообще-то, моя дорогая, — хихикнул Мимик, затягивая винт, — в таком виде ты даже больше понравишься королю.
   — Можно подумать, я доставлю старому дурню такое удовольствие, — фыркнула Гиник. — А почему ты так скоро попросил аудиенции?
   — Я видел все это во сне, — буркнул Мимик и завинтил гайку. — Я словно смотрел сверху вниз, с высокого дерева или горы, а подо мной была целая механическая армия. Там были и вон те малютки, и эти крылатые монстры. И еще я видел во сне короля — он смеялся и хлопал в ладоши, пока машины шагали мимо. Потом он вручил мне сокровище, только я не разглядел — какое именно. В общем, не знаю почему, но я обязательно должен показать ему эти приборы, и непременно сегодня днем.
   — Ой, Мими, — надулась Гиник.
   Прозвище было не очень удачное, но лучшего она не придумала. Гиник постоянно меняла дружков, в зависимости от сложившейся конъюнктуры, но в последние дни события стали развиваться слишком стремительно даже для нее.
   Мимик улыбнулся и вернулся к работе, хотя со лба его капал пот.
   — Гоблины существа маленькие, Гиник. Думаю, титаны не обратили на нас внимания, и потому пали. Ты даже не представляешь, каким большим может быть маленькое существо!

43
ИСТИННЫЕ КЛИНКИ

   Васска развернулся над равниной Энлунд.
   Внизу по полю во все стороны разбегались воины, завидев над собой пролетающего короля, страх рвал их души ледяными когтями. Снижаясь, чудовище сильно ударило кожистыми крыльями и вытянуло вперед задние ноги, когтями которых сжимало клетку. От взмахов крыльев дракона в воздухе заклубилась пыль, ближайшие воины отскочили подальше. Через мгновение дракон снова взмыл вверх, оставив свою ношу на равнине.
   Траггет тупо наблюдал за всем этим, лежа рядом с Эданой в специальном вместилище, прикрепленном за головой дракона. Васске нужны были Говорящие с Драконами, с помощью которых он мог общаться с людьми, покидая свое логово. Кожаное вместилище, похожее на огромную суму, позволяло Говорящему с Драконами путешествовать вместе со своим повелителем, куда бы тот ни направлялся. С дозволения Васски абот затягивал кожаную сбрую за пластинами гребня на затылке дракона, и Говорящий мог общаться с драконом даже в воздухе. Вот только во время полета драконы то и дело крутили головой, поэтому пребывание в сумке было волнующим и опасным. Хуже того, драконы терпеть не могли сумки, полагая их унизительными, и иногда выказывали пассажиру свое неудовольствие, сильно тряся головой.
   Кожаное вместилище сооружалось с таким расчетом, чтобы и человек, и дракон чувствовали себя как можно удобнее. Мягкая подкладка внутри служила для тепла, а также защищала Говорящего с Драконами от толчков. Спереди на сумке имелись ручки — привязавшись к ним для страховки, Говорящие могли подтянуться и посмотреть через голову дракона... Но мало кто использовал эту возможность, обычно людям хватало ужасающего вида слева и справа.
   — Сегодня исторический день, сын мой! — громко сказала Эдана, не в силах скрыть волнение. Она лежала рядом с инквизитором; над ними свистел ветер, сумка покачивалась и вздрагивала. — Сегодня мы начнем настоящую битву за Пир.
   Траггет не шевельнулся. Ему было все равно.
   — Ты часто будешь вспоминать этот день, сын мой, — с энтузиазмом продолжала не обескураженная его молчанием Эдана. — Мы оба будем его вспоминать. Мы назовем этот день первым днем великого нового миропорядка!
   Васска облетел вокруг холма, а потом начал снижаться, сильно взмахивая крыльями. Пыль, которую он поднял, помешала пассажирам что-либо разглядеть. Наконец дракон приземлился на вершине и высоко поднял голову, слегка изогнув шею, чтобы осмотреть поле битвы внизу.
   Сумка встала почти вертикально.
   Эдана обратилась к дракону, издав несколько щелкающих звуков, и Васска нехотя опустил голову.
   Эдана быстро развязала кожаные ремни у себя на руках. Увидев, что Траггет не последовал ее примеру, она сама отвязала его страховочные ремни, продолжая без умолку говорить:
   — Это — твоя судьба, Траггет, твоя и моя. Многое из того, что нам приходится делать, трудная и неприятная работа. Она не обязательно должна нам нравиться. Сейчас мы даже можем сомневаться в правильности своих действий. Но в конце концов все окупится, когда мы с тобой, а также Пир и все человечество получат свое. Вот увидишь. Сейчас ты, возможно, думаешь, что мы поступаем неправильно, но в конце концов поймешь, что я была права.
   Траггет соскользнул на землю и посмотрел на поле, расстилавшееся внизу. У подножия холма стояли пять тысяч воинов Пир, готовых к битве.
   — Значит, вот почему мы ведем войну, матушка? Ради того, чтобы Пир и человечество в конце концов получили свое? Вот почему драконы воюют четыре столетия?
   Эдана усмехнулась, стоя рядом с сыном.
   — Конечно нет.
   — Тогда почему же они воюют? — спросил Траггет.
   — Чтобы разрешить свои споры, — спокойно объяснила Эдана.
   — Что?
   — Иначе не скажешь, — объяснила Эдана. — Понимаешь, драконы думают не так, как мы. То, что важно для них, нам может показаться ерундой. Ты — главный инквизитор. До сих пор ты занимался лишь тем, что поддерживал порядок внутри ордена Пир. А теперь тебе пора узнать кое-что о большом мире. Защита, завоевание, слава и дух, верно? Это все человеческие идеи, сын мой; драконы заботятся только о самих себе. У них есть честь, но только собственная честь. Мы для них — всего лишь способ сводить счеты, а еще источник пищи. Вот почему драконы сражаются — чтобы разрешить свои мелкие споры. А теперь, во многом благодаря тебе, мы узнали и еще одну причину непрерывных войн: посылая Избранных на смерть, драконы избавляются от всех, у кого есть способности к магии.
   Эдана села на траву, глядя на огромную равнину.
   — Да, мы каждый год примирялись с потоками крови, чтобы купить мир для остальных людей. Какое значение имеют жизни безумцев, принесенных в жертву нашим несовершенным богам, если это купит мир для остальных на целый год? Во всяком случае, так мы говорили себе каждый вечер, чтобы спокойно спать. А теперь оказалось — мы убивали нашу надежду, каждый год истекая кровью, чтобы остаться слабыми и уязвимыми в когтях тиранов-драконов. Но все скоро изменится: колесо судьбы совершает поворот и вознесет нас наверх.
   Траггет посмотрел на армию у подножия холма. Он разглядел открытую пустую клетку, в которой сюда доставили Галена. Теперь Гален и его спутники были где-то в толпе орущих воинов, и Траггет не мог их разглядеть.
   — А как же они, матушка? Как же Избранные? Они владеют магией, которую боятся сами драконы. Почему они должны сегодня умереть?
   — Потому что такова их судьба, — вздохнула Эдана. — Если их магия угрожает драконам, значит, она и впрямь имеет огромную силу. Пир — это нечто большее, чем глупое обожествление короля-дракона. Такая мощь должна находиться в руках тех, кто способен ее понять и направить на общее благо.
   — Потому что наше общее благо лучше личного блага? — холодно поинтересовался Траггет.
   — Нам не нужны соперники, — ответила Эдана. — Сила станет еще мощней, если ею будет владеть только одна сторона.
   — Остальные члены Пентака не знают о магии, так? — испуганно охнул Траггет.
   Эдана улыбнулась.
   — Я сказала им, что тебе ничего не удалось выяснить, и, скорее всего, не удастся.
   Далеко в поле Траггет разглядел других драконов — по одному на вершине холма.
   — Посмотри туда, сын мой, — сказала Эдана, показав на равнину. — Пророчество скоро исполнится. Глупец, обучивший тебя магии, умрет, и тогда ты будешь единственным человеком, владеющим силой, и исполнишь свое предназначение. Все это я сделала для тебя, сын мой!
 
   — Все это я сделал для вас, Донг! — сказал Мимик тревожно. — Я прошу... то есть надеюсь... в смысле желаю...
   Донг Махадж-Мегонг, сидевший на троне, так сильно подался вперед, что его ноги почти коснулись земли. Сихир всячески старалась показать, что ей скучно, но глаза Донга широко распахнулись при виде механизмов, которые принес его подданный.
   — Не суетись, Мимик. Брось эти формальности. Мы ведь друзья уже целых...
   — Целых три дня, ваше величество, — подсказал Мимик.
   — Именно! — Донг любил делать заявления, имевшие политическое значение. — За это время ты мог бы понять, что я жду церемоний только от подлиз, лакеев и обычных подданных, но не от важных и богатых людей вроде тебя. Что ты сегодня мне принес?
   — Ну, э... сегодня я принес то, что может вас заинтересовать, — сказал Мимик. Он разучивал свою речь с раннего утра, но все-таки слишком волновался, чтобы произнести ее без запинки. — Техников давно уже интересует, что именно погубило титанов в Последней Войне. Сегодня я принес вам модель, которая может дать исчерпывающий ответ на этот вопрос.
   Он отошел в сторону и указал на коллекцию самых удивительных механизмов, которых когда-либо видел Донг. То были маленькие металлические гоблины, каждый в фут высотой; на отполированном, хорошо смазанном металле блестели солнечные зайчики. Механизмы стояли тремя группами, и за каждой из них высились металлические устройства побольше — таких созданий еще никто никогда не видел в королевстве гоблинов. Эти механические чудовища напоминали птиц с длинными крыльями из металлических листов, с непропорционально длинными шеями, с шипастыми длинными хвостами. Кроме ног у них имелись еще и руки, с пальцами, заканчивающимися острыми когтями. Вытянутые головы были утыканы шипами. Все трое слегка отличались друг от друга, но все три существа были ужасными с виду.
   Донг пришел в полный восторг.
   — Значит, с их помощью можно узнать...
   — Как пали титаны, ваше величество. Я смоделировал тогдашние события.
   — Основываясь на строго научных исторических интерпретациях? — поинтересовался Донг.
   — Нет, государь, — немедленно отозвался Мимик. — Я все это выдумал.
   — Отлично! — воскликнул Донг, хлопнув ладонями по подлокотникам трона. — Ненавижу, когда факты мешают хорошей истории.
   Он попытался еще больше податься вперед, но побоялся упасть вниз лицом, поэтому сдержал порыв из уважения к своему титулу. Такая сдержанность далась ему нелегко — его совершенно заворожили маленькие механические гоблины.
   Всего их было тридцать шесть, каждый сжимал в руке меч с красивой черной бусиной в рукояти.
 
   — Pea! Маддок! — крикнул Гален. — С вами все в порядке?
   — Да, — ответила Pea, морщась от царившего вокруг шума.
   Несколько безумцев вопили, им не терпелось начать бой.
   — Во всяком случае, пока с нами все в порядке, — уточнила Pea, стараясь держаться поближе к Маддоку.
   — А где Сефас?
   — Тута Сефас! — слегка дрожащим голосом крикнул гном из-за спины Галена.
   Гален никогда раньше не видел, чтобы гном чего-нибудь боялся.
   — В чем дело, Сефас?
   — Сефас потерялся! — простонал гном. — Ослеп и потерялся! Сефас потерял камни и землю! Здешняя земля пахнет по-другому! Ослеп и потерялся!
   — Ох, Коготь все побери, — выругался Гален.
   — В чем дело? — спросила Pea.
   — Гном потерялся! Не знает, где он! — крикнул Гален в ответ.
   — Я думала, он никогда не теряется!
   — Наверное, это из-за полета, — сказал юноша, лихорадочно оглядываясь и пытаясь высмотреть что-то поверх чужих голов. — Гномы чувствуют землю под ногами, а если удается уговорить их сесть на корабль, чувствуют движение моря. Они знают, где находятся в данный момент, исходя из того, где были раньше. Как ты думаешь, сколько мы пролетели?
   — Не знаю. — Pea огляделась. — Сотни две миль, а может, больше.
   — Гном не знает, где он, потому что все это время не чувствовал земли под ногами. — Гален сжал плечи старого друга. — Сефас, мы в Энлунде! На Энлундской равнине!
   Гален почувствовал, что Сефас дрожит.
   — Энлунд! Я потерялся, но если мы в Энлунде — плохо! Кровь! Кровь и опасность, мастер Арвад!
   — Надо что-то делать! — воскликнула Pea. — Надо убираться отсюда!
   — Но как? — крикнул Гален. — Если бы у нас было оружие, тогда, может...
   — Всегда рад работать с тобой, Гален! — раздался веселый голос Ш'Шникта.
   Бывший кузнец широко распахнул глаза и потянулся к поясу правой рукой.
   Его пальцы нащупали прохладный эфес меча.
   — Pea, твой меч с тобой? — спросил Гален.
   — Гален, они ведь забрали наше оружие, когда... — Pea внезапно смолкла, потом ответила: — Да, он со мной! Но как...
   — Сегодня будет отличная битва! — бодро заявил Ш'Шникт. — Вам повезло, что вы примете в ней участие. Я даже не припомню, когда последний раз случалось столь важное сражение.
   — Важное сражение? — озадаченно переспросил Гален. — А почему важное?
   — Все остальные мечи просто звенят от возбуждения, — бодро отозвался Ш'Шникт. — Ты только послушай их! Некоторые никак не могут заткнуться, и это сильно действует на нервы.
   Маддок вынул из ножен меч, который таким же чудом появился на его поясе, как появилось оружие у Pea и Галена. Подпрыгивая на месте, безумец радостно завопил.
   — Так почему предстоящая битва так важна, Ш'Шникт?
   — Ну как же, мы ведь будем биться из-за будущего отцовства. Сатинка, самка-дракон, которая сидит на северо-восточном холме, хочет отложить яйца. Конечно, ни Васска, ни Панас не желают быть отцами выводка, поэтому в нынешнем году война разразилась из-за того, кому придется спариться с Сатинкой. Приятно знать, что на сей раз мой боец умрет по важной причине!
   — Мы будем сражаться, — крикнул Гален в гневе, — чтобы решить, кто из драконов с кем будет спариваться?
   Воины вокруг немедленно смолкли и смущённо уставились на юношу.
   Pea изумленно разинула рот. Сефас поковырял пальцем в ухе, уверенный, что неверно расслышал.
   Гален в ужасе огляделся.
   Маддок повернулся к остальным воинам и крикнул:
   — Наш дракон победит!
   Те немедленно заорали громче прежнего.
   — Войны начинаются по разным причинам, — продолжал объяснять Ш'Шникт. — Например, однажды разразилась война, когда драконы поспорили, который из них летает выше других. А однажды воевали из-за спора — кто из них первым съест добычу. По крайней мере, нынче воины погибнут, дабы избавить своего повелителя от кое-каких неприятностей. Спаривание у драконов в лучшем случае — сложное дело, в худшем — опасное. И оно всегда причиняет им боль. Уже лет пятьсот короли-драконы не заключали таких пари.
   Гален повернулся к Pea.
   — Нам надо выбраться отсюда.
   — Вы не можете, — заявил Ш'Шникт. — Это не по правилам. Из вас делают воинов, вы прибываете на войну, сражаетесь и погибаете. То, как лежат мертвецы на поле боя, определяет, который из драконов победил или, в данном случае, проиграл. Таковы правила. Они существуют веками.
   Гален гневно поднял свой меч и закричал на него:
   — Нет! Я не умру! Ни ради тебя, ни ради этого дракона и уж наверняка не сегодня!
   Он вдруг услышал оклик Pea.
   Избранные попятились, и, как это уже случилось однажды, Гален оказался в кругу воинов, каждый из которых отсалютовал ему мечом. В лучах утреннего солнца сверкнули отполированные черные камни.
   — Гален! — крикнул Сефас. — Спасибо! У Сефаса теперь есть меч!