Хмелевская Иоанна. ТТ, или Трудный труп

   - Полностью согласен, хотя и не знаю, о чем речь, - поддержал меня Витек, вырастая на пороге. - Можно сесть? И кофе, пожалуйста.
   - Кофе к селедке? - удивилась Марта.
   - Так я буду их потреблять по отдельности, а не сразу, - пояснил Витек.
   - А мне бы еще кусочек хлеба, - попросил Бартек.
   - И пиво, можно? - вмешалась Марта. - Водки мне не хочется.
   Я как-то быстро разделалась с кулинарной стихией, вернулась в комнату, и мы смогли приступить к продолжению нашей конференции.
   Витек пришел поделиться с нами информацией, раздобытой известными ему путями: что-то шепнет на ухо коллега-таксист, что-то услышит в шоферской забегаловке, что-то сболтнет подвыпивший клиент. Сопоставление сведений, полученных из разных источников, давало многообещающие результаты.
   Оказалось, все три преступления - убийство Красавчика Коти, Липчака-Трупского и поджог дома на Кленовой - совершил Пащик лично, о чем всем известно. В том числе и полиции. Прокуратура не выдвинула обвинительного заключения, мотивируя это отсутствием неопровержимых доказательств. Леха Пащика все же допросили, дал показания, а как же. Трое уважаемых граждан нашего города свидетельствовали, что в момент убийства Красавчика Коти Лех Пащик находился в автомастерской, что на Мокотове, точнее, в моечной, где сначала очень долго ждал своей очереди, поскольку не записался предварительно, затем его очень долго мыли, поскольку клиент потребовал двойную полировку воском, а уже по окончании процедуры он очень долго беседовал с одним знакомым, сидя в своем сверкающем лимузине. В сумме все это заняло около полутора часов.
   Во время же пожара Пащик прогуливался по зоопарку, и это доказано, ибо в обезьяннике у него состоялась очень поучительная беседа с одним деятелем из МИДа, что деятель МИДа с готовностью подтвердил.
   Тот факт, что на пожаре я видела его собственными глазами и, кроме того, он запечатлен на кассетах, записанных во время пожара, никакого значения не имеет. Кто поручится, что на пленке фигурирует именно Пащик? Какой-то отдаленно напоминающий его тип, причем с усами и косичкой, в то время как всем известно - Лех Пащик ни усов, ни косички не носит. Номер автомашины тоже не доказательство, его заметила и записала только я, могла легко и ошибиться, Пащик торчал в обезьяннике, и все тут!
   - А Трупский? - с надеждой поинтересовалась Марта. - Сам себя задушил?
   - Сам, - хладнокровно подтвердил Витек, к нашему всеобщему удивлению, и взял себе добавки селедочки. - Не повезло бедняге, запутался в шнуре от гардин. Должно быть, по пьяной лавочке. Несчастный случай. Я об этом почему знаю? Рассказывал мне кореш, что аккурат во время его пребывания в вытрезвителе там искали пьянчугу с подходящей группой крови, чтобы ее анализ приложить к материалам о гибели Трупского, и, как назло, подходящей не попадалось. Пришлось пошуровать среди постоянных клиентов вытрезвителя, нашелся-таки один, так на радостях ему пообещали в следующий раз бесплатно обслужить.
   - Ничего не скажешь, правовое государство, - вздохнул Бартек.
   - Вечно он употребляет какие-то странные, непонятные слова, скривилась Мартуся.
   - Пташинский же вообще не помирал в "Мариотте", его прикончили какие-то бандиты в том подвале, на участке с недостроенным домом, - добавил Витек.
   - У меня тоже есть что сказать, - поспешила я, не давая Марте и Бартеку отреагировать на новость Витека. - Тот молодой громила из "Мариотта" прекрасно известен полиции, хотя официально ей не к чему придраться. Майор волосы на себе рвал, но сделать они ничего не могут, вот и признался мне, попросив держать язык за зубами. Этот бык был подручным Красавчика, а потом переметнулся к новому хозяину, видя в том для себя прямую выгоду. Утешает лишь то, что благодаря ему полиция вышла на очень важную персону, но о ней мне сказать не захотели, даже не намекнули, из какой она области нашей политики или экономики. Он, шишка эта, и раньше находился у полиции под подозрением, теперь вообще не осталось сомнений в его преступной деятельности, да толку никакого.
   - Вот и я о том же говорю, - подхватил Бартек. - Мой спонсор прав: когда происходят подобные вещи, наверху не могут о них не знать. Кому-то там очень на руку вся эта свистопляска.
   - Профессионалы! - презрительно заметил Витек. - И крупные мафии, и мелкие занимаются одним и тем же делом. Не нравится им, когда мешают, так что интерес посторонних им ни к чему. В таких случаях посторонним предоставляется выбор: в одной руке пушка, в другой толстая пачка зеленых.
   - Выбор, надо понимать, сделан, - вмешалась Марта, - так чего нам ими заниматься?
   Я была шокирована:
   - Да ты что? Занимаемся мы ими исключительно из пустого любопытства, да еще с целью использовать реалии...
   - Чтобы базироваться на них?!
   - Совсем рехнулась! Чтобы знать и в случае чего обойти стороной. На реалиях пусть себе базируется Вуйчик, тот самый, что сделал фильм "Экстрадиция". Ведь теперь эту жуткую, как раньше казалось, "Экстрадицию" смотришь чуть ли не с умилением. Рай на земле, да и только. И если бы ты, Мартуся, не захотела трупа...
   Марта даже задохнулась от возмущения:
   - Я захотела трупа?! Это тебе он понадобился!
   - Все равно. Я по специальности детективщица, без трупов мне никак. Да ты и сама убедилась, как мой труп оживил наш сериал. Ага, кстати, ты уверена, что венесуэльские сериалы у нас кто-то не закупает под дулом пистолета?
   - Я бы не закупил, даже наставь на меня дула своих пистолетов целый взвод, - вмешался вдруг Витек. - Хотя, если целый взвод, пожалуй, закупил бы. Только потом попытался бы что-то предпринять.
   - Были у нас такие, что пытались предпринять, - мрачно заметил Бартек, - да плохо кончили. Сплошь несчастные случаи...
   Я отправилась в кухню за новым пивом. Наша конференция явно зашла в тупик. Я упорно старалась не соваться в политику, Марта запрещала мне охаивать кого бы то ни было из телевизионщиков, парни вообще говорили не на тему. К сожалению, я еще не все новости успела выложить, а настроение уже пропало.
   Поставив две банки на стол, я пересилила себя и неохотно заметила:
   - Ну ладно, я тут еще кое о чем догадалась. Сейф Грохольского открыли-таки. Он сам разрешил. Дескать, проше бардзо, открывайте, панове. Ну, они и открыли. И в нем ничего не оказалось.
   Все трое ошеломленно уставились на меня.
   - Как это ничего? - не поверил Бартек. - Ведь должны были быть кассеты. Хотя нет, пардон, кассеты вроде бы вы придумали?
   - А что пустой, это для нас плохо или хорошо? - хотела знать Марта.
   - Для нас без разницы, мы можем в сейф хоть живую кобру запихать, а вот для некоторых... Для ментов, скажем, большая неприятность.
   - Мужик завел сейф и держал его пустым? - не поверил Витек.
   - Кто сказал, что пустым? Деньги там прятал. Драгоценности жены. Ну и документы всякие держал, как любой юрисконсульт, ничего незаконного или компрометирующего, все легальное. Впрочем, надо быть идиотом, чтобы опасные документы хранить в сейфе, лучше уж в шкаф сунуть, под стопку белья. Ведь теперь любой взломщик первым делом в сейф полезет, а Грохольский не кретин.
   - Но мы-то можем сделать из него кретина? - настаивала Марта.
   - Без проблем. И сделаем. Только чтобы логично... Ох, забыла, без договора я не работаю!
   Тут каждый из присутствующих счел своим долгом выразить личное отношение к моему нежеланию работать без договора, пытаясь перекричать остальных, и в этом гвалте я едва расслышала звонок телефона. Домашнего, не сотового.
   Звонила Анита. Я как раз очень ждала ее звонка. Первым делом нажала на кнопку "громкой связи", чтобы все слышали, что она говорит, так что спорящие сразу замолкли.
   - Ты уже наверняка все знаешь, - беззаботно произнесла Анита. - Я тут тоже предприняла усилия и теперь тоже все знаю. Виновного не найдут, но кое-кто там у вас с должности полетит. Надеюсь, ты не боишься, что твой телефон прослушивают? В свое время у Алиции были комплексы на этой почве.
   - Так это когда было! - возмутилась я. - Теперь не те времена. Теперь никому не запрещается публично говорить обо всем на свете.
   - Да, я тоже обратила внимание. Такое впечатление, что можно поместить объявление в газете: "Платный убийца предлагает свои услуги". Далее следуют фамилия, адрес, телефон, часы приема. И ничего ему не сделают!
   - И в самом деле ничего. Мог для хохмы дать такое объявление.
   - У нас полиция просто установила бы за ним слежку. Разве у вас нет?
   - Нет, наша не установит. У нее слишком мало людей.
   - Понятно. И они заняты тем, что ловят водителей, превышающих на шоссе скорость в сорок километров. Или охраной государственных мужей, а также самых богатых преступников. Или еще чем-то в этом духе.
   - Или сидят в уголке и льют слезы из-за того, что их заставили уничтожить с трудом добытые вещдоки. Или из-за того, что упомянутые вещдоки, переданные в прокуратуру, рассеянная уборщица спустила в унитаз.
   - Нет, я уж предпочитаю жить в Дании, - вздохнув, заявила Анита и добавила:
   - Ты, конечно, помнишь фамилию Яся?
   - Помню. И сообщила ее полиции.
   - Ну так могу тебе сказать, что это не он.
   - Что не он?
   - Не он так панически боялся Пташинского, не он велел его прикончить. Он занимается другими гадостями и за мокрую работу ни за что на свете не возьмется. Ведь он труслив, как... погоди, как забыла кто... ага, как скунс! Вот подходящее сравнение: Ясь, как перепуганный скунс, сразу выпускает невыносимую вонь. Вернее, выпускал, но, думаю, не изменился. Заказчиком этих кадровых перестановок в легальной шайке был другой человек, но я тебе уже говорила - у меня несколько кандидатур, и я еще окончательно не решила, кто именно.
   - Прелестно! - насмешливо похвалила я. - А вот если...
   - Погоди, - перебила меня Анита, и по голосу я почувствовала, что она улыбается. - Там у вас произошла невероятная история, если не ошибаюсь. Дошло до меня, что тебя посетил поддельный полицейский. Это правда?
   Лихорадочно стараясь припомнить, говорила ли о Чареке Аните, я молчала, не зная, что ответить. Вроде бы не говорила...
   - Ну, был. А ты откуда узнала?
   - Из закулисных источников. Некоторые из моих друзей-журналистов очень осведомленные люди. И у меня создается впечатление, что тут аукнулся Тырманд3.
   Я попросила:
   - Если можешь, давай без метафор. И так чуть ли не обо всем приходится догадываться самостоятельно, голова уже отказывается работать.
   - Говорю открытым текстом - Цезарий Блонский... ведь он представился тебе полным именем? Так вот, он такой же Цезарий и такой же Блонский, как я Клеопатра. Впрочем, имен у него множество, а настоящего никто не знает.
   - Так что же ты слышала от своих информированных друзей?
   - Что сейчас создается новая антишайка, одна против всего света, и ее уже смертельно боятся как всевозможного калибра преступники, так и представители органов правопорядка. Полицию обязали во что бы то ни стало раскрыть ее, потому что благородная и мощная группировка ставит своей целью представить на суд общественности все старательно покрываемые преступления. Естественно, это приведет к общей политической революции и сметет одним махом правительство, сейм и всех прочих. Вот я тебе и выложила все открытым текстом, но гарантий, что это правда, никаких - слишком уж все это грандиозно-расплывчато.
   - Да, поверить трудно, - печально вздохнула я. - Чересчур уж прекрасно звучит.
   Анита попыталась вселить в меня бодрость:
   - У молодых побольше нашего сил и энергии. Ну вот, собственно, и все, что мне известно. А сенсационные подробности надеюсь услышать от тебя. Как-нибудь опять позвоню...
   - Погоди! - крикнула я. - А сейчас ты не могла бы мне сообщить теперешнюю фамилию своего бывшего мужа?
   Очень долго Анита молчала. Пришлось ее поторопить:
   - Ну? Я спрашиваю просто из любопытства.
   - Понятно, - донеслось из Дании. - Я вот раздумываю, следует мне ее знать или нет. Кто там у тебя? Я же слышу - микрофон гремит.
   - Мартуся, Бартек и Витек. Все свои люди. Ты их не знаешь.
   - Да будь они хоть ангелами небесными - кстати, рада с ними поздороваться, привет, - я бы все же предпочла, чтобы ты выключила микрофон.
   Пришлось выключить. Анита больше не раздумывала:
   - Ладно, скажу. Теперь он прозывается на западный манер. Матте его фамилия. Через два "т". Такую вот выбрал фамилию.
   - А имя оставил?
   - Этого не знаю. Кажется, тоже сменил. А вообще, если что, - учти, я тебе ничего не говорила.
   Положив трубку, я повернулась к присутствующим.
   - Ну, вы все слышали...
   - Кроме последней фразы, - не преминула заметить Марта. - Так она назвала тебе его фамилию?
   - Назвала.
   - И что?
   - Не знаю такого. Никогда в жизни не встречала человека с такой фамилией. Но мне понятно, почему Ясь Щепиньский предпочел сменить свою трудную для иностранцев фамилию. Теперь он стал Матте.
   Марта вылила на себя оставшееся в стакане пиво, а Бартек застыл с горящей под носом зажигалкой, с ужасом уставившись на меня. Один Витек не проявил никаких эмоций, с некоторым удивлением глядя на них. Мне тоже стало интересно.
   - Вы что? Вам эта фамилия знакома?
   - Еще бы! - хрипло вскричала Марта, обретя способность говорить, после того как Бартек, отшвырнув зажигалку, постучал ее по спине.
   - И кто это?
   - Ящер Збинь...
   ***
   - Из-за тебя я поймал угонщиков, - сообщил Бартек, переставляя на лавке в моей прихожей тяжеленные картонные коробки с бутылками, ибо самой мне это не под силу. - Знаешь, профессионалов, что приезжают во всеоружии и увозят на платформе приглянувшуюся машину. На сей раз моя приглянулась. Правда, поймал я их не до конца... Так хорошо или еще переставить?
   Теперь все было в порядке, и я могла извлечь из коробки третью бутылку шампанского, оказавшуюся в самом углу. Две бутылки я сунула в холодильник еще утром, но мне пришло в голову, что может не хватить, ведь неизвестно, сколько гостей заявится.
   - Хорошо, хорошо, - поспешила я ответить. - Ты зачем нервируешь меня в такой момент? Объясни толком, как ты их поймал. И почему из-за меня?
   - Если быть точным - из-за твоих сосисок в соусе.
   Ну, это уж слишком! Не люблю, когда говорят загадками.
   - Все нервы измотал! Давай сюда бутылку... Да-да, шампанское, а сам прихвати пиво и пошли отсюда. Ноги меня уже не держат. Затолкаем все в холодильник и покончим с напитками, а я наконец смогу сесть, и ты нормально расскажешь, при чем здесь мой соус.
   Нервничала я с самого утра. Чуть свет позвонила Мартуся и потребовала приготовить шампанское, и даже она будет его пить, хоть и не выносит, но такие события, такие события!.. Ящер Збинь исчез с горизонта, а это нельзя не отметить. Впрочем, приедет - расскажет.
   Личность Збиня мы уточнили с помощью подробного описания, ведь Анита так и не назвала имени. Я очень хорошо помнила внешность Яся Щепиньского сорокалетней давности, когда тому было не больше двадцати. Разумеется, за сорок лет он имел право измениться, но кое-какие вещи не меняются в человеке никогда. Вот, скажем, форма носа, если, конечно, не делал пластической операции, или овал лица. Рост тоже остается npeжним. Вылитый Ящер Збинь, чего там!
   На следующий день после памятного звонка Аниты с самого утра Мартуся поспешила на работу с целью выяснить все, что удастся, так что сегодняшнее заявление о шампанском вселяло надежду. По телефону она ничего не стала рассказывать, впрочем, судя по голосу, просто была не в состоянии, однако туманно намекнула на потрясающе благоприятные для нас обстоятельства и велела готовиться к приему гостей. Ocoбые указания дала относительно Бартека, который тоже приедет ко мне, причем еще до нее, так мне велено было стеречь его, дабы ненароком не вышел куда-нибудь, иначе непременно опоздает.
   На сегодняшний день у меня заранее была назначена встреча с моим литературным агентом, предполагались деловые переговоры, не исключено, и подписание каких-то договоров, возможно, даже с Бартеком. Только его похитителей автомобилей мне и не хватало!
   - Садись как человек и говори толком! - сердито потребовала я, падая в кресло.
   Бартек сел послушно и, кажется, охотно. Еще бы, ведь последние пятнадцать минут ворочал мои тяжеленные коробки! И без особого энтузиазма пояснил:
   - А все твои сосиски в соусе. Капнул на брюки и не заметил, поехал на важную встречу в этих брюках, торопился, не обратил внимания на пятно, заявляюсь, а там народу полно, пресса, телевидение, все такое... Встал в сторонке передохнуть, ну тут и обнаружил твой соус. Как в таком виде вылезешь на свет юпитеров? Делать нечего, надо мчаться домой, переодеваться. И представь себе, к своей машине прибежал в тот момент, когда ее как раз на платформу затаскивали. Я поднял крик, вызвал полицию.
   - А воры как же?
   - Да очень просто: столкнули мою машину с платформы - и никаких доказательств. Оставив полицию выяснять с ними отношения, я помчался менять брюки, чтобы не опоздать на переговоры. Вот и получается - если бы не твой соус, свистнули бы мою машину как пить дать. Их-то номера я записал, да что толку, наверняка поддельные. Но так из-за всего этого раздергался, что сдуру на переговорах принял огромный заказ, ничего не скажу, очень выгодный, но просто колоссальный. И срочный. Так что собирался тебя просить, чтобы вы свой сценарий писали помедленнее. И вообще не торопились. Я сам не соображал, что подписываю, так что не сердись, веришь ли, даже не помню, как подписал. Все из-за твоего соуса... хренового.
   - Езус-Мария! - только и вымолвила я, сама потрясенная до глубины души.
   - Я знал, ты меня поймешь! - обрадовался Бартек, превратно истолковав мой вздох. - Хотелось бы сначала покончить с тем заказом, а уж потом приступать к работе над вашими декорациями.
   Я сообразила поинтересоваться:
   - А Марта об этом знает?
   - Нет, пока не знает. Духу не хватило признаться.
   - Так сегодня признаешься.
   - Сегодня, насколько я понимаю, она пребывает в такой эйфории, что согласится с чем угодно. А все из-за твоего соуса...
   И подумать только, ведь соусы я готовлю раз в сто лет!
   Вот новая проблема! Так, надо постараться успокоиться, ведь раз все они вздрючены и в эйфориях, должен же хоть кто-то сохранить способность соображать и решать, что делать. Разумеется, делать ничего не следует, но все же стоит. Нет, не стоит, все равно не получится, да и зачем? Ох, спокойно, спокойно, можешь ничего не делать, но хоть мысли приведи в порядок, учитывая предстоящие деловые переговоры, хоть грамматику бы упорядочить, не то грозит полная компрометация перед собственным литературным агентом. Да и с чего я так разнервничалась? Beдь не собираюсь же устраивать приема, тем более что селедка давно кончилась. Подумаешь, шампанское! К нему вполне хватит плавленого сырка и крекеров. Вот и готова закуска.
   Мысли перебил Бартек, успевший переключиться с сосисочного соуса на взаимоотношения с любимой женщиной. Он неожиданно злым голосом попросил:
   - Слушай, ты бы не могла как-нибудь объяснить Марте, что я ее очень люблю? Сдается мне, моим словам она не верит, хотя я твержу об этом с утра до ночи. Комплексы у нее, что ли, какие?
   - Не столько комплексы, сколько характер. Вот я ее прекрасно понимаю. Ведь человеку хотелось бы... Что смотришь? Ну ладно, пусть не человеку, пусть женщине... Но ведь женщина тоже человек, хотя шкафа и не поднимет...
   - При чем здесь шкаф? - опешил Бартек.
   Так и знала - им не понять... Все надо растолковывать. Пришлось пояснять:
   - Господи, какая же пошла темная молодежь, чему ее только учат? Был еще такой довоенный анекдот: придет человек и принесет шкаф. И что, у тебя сомнения, женщина придет или мужчина?
   Надо отдать Бартеку справедливость - идиотское выражение довольно скоро исчезло с его лица, и парень признал мою правоту. И в самом деле, женщина со шкафом никак не совмещалась. Во всяком случае, когда речь шла о том, чтобы его нести. Содержимое - другое дело.
   А я продолжала растолковывать этому недотепе:
   - Ладно, будем говорить не о человеке вообще, а просто о женщине. Так вот, ей бы тоже хотелось сохранить то, что ей дорого. Собственные взгляды, любимую работу, свои планы, задумки, свои вкусы и пристрастия. Короче сохранить свой характер, не ломая себя ради любимого человека. Любить избранника и при этом оставаться собой. Не все женщины таковы, а вот Марта как раз такая. Если тебя это устраивает и ты считаешь, что я могу помочь, то с удовольствием подключусь. Думаю, она панически боится, как бы ты не стал переделывать ее по своему вкусу.
   - Как Доминик?
   - Доминика выбрось из головы. Каждый может совершить ошибку в жизни, наверняка и с тобой случалось. Доминик - пройденный этап, он не в счет, однако мне кажется, именно он заставил ее бояться того, что любой мужчина начнет требовать от нее отказа от себя самой и полного подчинения ему. Это я сама придумала, возможно, она и не догадывается об этом, а я догадалась, потому что такая уж я гениальная. А если серьезно - располагаю жизненным опытом и могу смотреть со стороны. И честно тебе скажу, не всякая женщина снесет такое.
   - Да я же вовсе не против ее увлечений! - горячо заговорил Бартек. Хоть и считаю их блажью, но совсем не возражаю, пусть себе играет в казино. И на бега ходит. Ее дело. Я тоже иногда не против поиграть в покер или бридж. Но посуди сама: с одной стороны у нее работа, с другой - азарт. А мне иногда бы хотелось быть для нее самым важным. Не скажу - всегда, но хоть иногда-то! Как думаешь, такое возможно?
   Уж я-то знала - очень даже возможно. Вспомнила себя в возрасте Марты, вспомнила безумно любимого мужчину. Вот даже и сейчас, как только вспомнила, аж мороз пошел по коже. Ах, каких потрясающих дерби я из-за него лишилась...
   - Еще как возможно! - твердо заявила я, находя, однако, излишним знакомить Бартека с генезисом такой уверенности. - Она любит тебя. По-настоящему. И в то же время сомневается. И тоже на полном серьезе. Знаешь, бывают такие обстоятельства... такие моменты... когда нужно и уступить, понять любимого, и тогда он станет еще сильнее тебя любить.
   - Так я же совсем не уверен, что она меня любит.
   - Ну и дурак! - раздраженно заорала я. - Она хочет, чтобы у вас были дети! Это до тебя доходит?
   Бартек вздрогнул от моего крика и задал глупый вопрос:
   - И много?
   - Чего много?
   - Ну, детей же...
   Теперь и он меня ошарашил. Уж не переборщила ли я со своей агитацией? В конце концов, Марта не уполномочила меня передавать такие вещи Бартеку, мало ли о чем мы с ней между собой говорили. Это совсем другое дело. Надо соблюдать меру. И я осторожно ответила:
   - Полагаю, как минимум двое. И если ты проболтаешься Марте, что я тебе об этом сказала, мне придется убить тебя. Да и ее тоже, не хочу оставлять свидетелей моей нелояльности. И как ты понимаешь, меня до конца жизни будут мучить угрызения совести.
   Бартек молчал, переваривая мои откровения. Потом все же поинтересовался:
   - Так ты уверена?
   - В чем?
   - Да в детях же!
   - Уверена, а что? Ты не любишь детей?
   - Да нет, люблю. Очень люблю, но как-то не думал об этом. Иоанна, мне бы хотелось, чтобы ты знала - ты мне очень помогла.
   Загудел домофон, и этим закончился наш откровенный разговор.
   Явился мой литагент. Я встретила его сообщением, что у нас мало времени. С минуты на минуту соберется народ и начнется столпотворение. Литагент же расцвел при виде Бартека и заявил, что главное для нас сегодня именно с ним оформить авторские права на рисунки. Поскольку я в этом ничего не понимаю, безропотно согласилась, и в результате черновик к договору мы составили еще до того, как опять кто-то задомофонил.
   Мартуся бросилась мне на шею, как только я распахнула дверь.
   - Все! Немедленно садись за сценарий! Нам подписали смету! Ящера Збиня черти утащили-таки с концами! Он звонил откуда-то и заявил о своей отставке. Принято! Подписано! Работаем! Где твое шампанское?
   Мой литагент работать всегда готов. Поскольку я ни во что не вмешивалась, договоры были составлены с рекордной скоростью. Затем одному из сопровождавших Марту сотрудников, не менее двух метров ростом, я велела достать из шкафчика бокалы для шампанского. Мне для этого приходилось всегда вставать на табурет. Бутылку я сунула Бартеку в руки. Подумав, сразу сунула и вторую. И понемногу мне все становилось до лампочки, ведь теперь предстояло думать лишь о сценарии, игнорируя сопутствующие обстоятельства.
   Никто не поверит, что в Польше можно напоить допьяна семерых тремя бутылками шампанского. Мы оставались трезвыми как свиньи и в то же время сумели адекватно включиться в Мартусину эйфорию. Еще бы, появились реальные шансы осуществить наконец давно задуманные планы, приступить к съемкам трех первых серий. Вспомнив об этих сериях, взглянула на Бартека, и он показался мне каким-то бледненьким. Может, потому, что эти первые серии были нами давно написаны и требовалось немедленно начинать постановочные работы. Наверняка теперь у Марты высвободится много времени для казино...
   ***
   - Слушай, что происходит? - нервно спросила Марта, позвонив на следующий день. - Никак не могу понять Бартека, ничего толком не говорит, твердит лишь о какой-то срочной работе. Вроде бы ты знаешь. Объясни хоть ты, ради бога.
   - Я и в самом деле все знаю, а кроме того, привожу в порядок одиннадцатую серию, так что тебе все равно надо ко мне приехать. Приезжай, все скажу.