— Ну и замечательно. Потом пошла в ванную, напилась воды и машинально отправилась к себе в комнату, села на кровать… И вообразите себе, села на кого-то!..
— На куклу, — шепнула Зося.
— Ну да. Но я же забыла, что там спит это страшилище! Представляете, каково это, когда человек садится на кого-то в своей собственной постели! Дурацкая затея с куклой! Может, я слегка вскрикнула…
— Слегка! — возмущённо фыркнула Зося.
— Думал, что на этот раз тебя все-таки прикончили, — признался Павел. — Так ещё никто не кричал.
— Никто не садился на куклу…
— Боже, что за кошмарная ночь! — простонала Зося. — Даю вам слово, что больше не вынесу! Алиция, делай, что хочешь: думай, ищи, вспоминай, что знаешь, забирай у Херберта пачку, в общем, лови преступницу, не то, клянусь тебе, я начну убивать!!!
— Не сегодня, прошу тебя, — умоляюще сказала Алиция. — Подожди до завтра. Позволь нам перед этим немножко поспать!
Алиция решила все-таки заполучить таинственный свёрток. Снедаемый угрызениями совести, Херберт взял его и поехал к Алиции. Алиция же, потеряв терпение, отправилась к нему. Естественно, они разминулись по дороге. В это же время Алицию пытался поймать г-н Мульгор. Таким образом, все трое провели рабочий день, безрезультатно гоняясь друг за другом по городу. Наконец, Херберт встретил Алицию, подвёз к дому и только в последнюю минуту вспомнил о причине всей этой суматохи.
С пачкой в руке Алиция триумфально вступила в дом.
— Вот! Если сейчас окажется, что там старые чулки…
В свёртке находились карманный польско-итальянский словарь, старый календарик, одна висячая клипса из каких-то зелёных камней, очень оригинальная коробочка из керамической мозаики и пропавшие снимки из Флоренции. Две плёнки и несколько фотографий.
— Выглядите, как голодные гиены, — критически заметил Павел, глядя, как мы выхватываем друг у друга долгожданные фотографии.
— Есть! — радостно вскричала Алиция, просматривая плёнку за плёнкой. — Вот тут как раз шляпа летит в фонтан!
В ту самую минуту в дверь постучали. Открыл Павел — мы были слишком заняты. Вместе с г-ном Мульгором приехал очень важный незнакомец. Согласно правилам хорошего тона, он был нам представлен, после чего они, уже пренебрегая всякими правилами хорошего тона, бросились на клипсу, как голодные шакалы на падаль. Комната слегка напоминала палату буйно помешанных, так как все пытались сразу выяснить все. Откуда снимки, откуда клипса, и что надо этому господину… Примерно через четверть часа удалось рассортировать вопросы по степени важности.
— В этом свёртке вещи из Флоренции, — радостно делилась Алиция. — Клипсу нашла на почте, где встретила Аниту. Сейчас это отчётливо вспоминаю. Наступила на что-то и машинально подняла — глупо же выбрасывать золото!
— Эй, — вмешался вооружённый лупой Павел. — Это, пожалуй, Анита!
На фотографии был запечатлён один из многочисленных прекрасных видов. В перспективе старой улицы виднелись дома. Дверь одного из них была полуоткрыта — кто-то выходил. Одна нога у выходящего уже на лестнице, голова чуть повёрнута назад. Все это чрезвычайно миниатюрное и неясное, но тем не менее фигура в дверях весьма напоминала Аниту.
Мужчины бросились к плёнкам, добиваясь одновременно от Алиции точного времени, когда были сделаны снимки. Товарищ г-на Мульгора пылал, и Алиция решилась выжать из своей памяти все, что можно.
— Утром, — сказала она. — Вышли со Стефаном из отеля и по дороге, помню, фотографировали, а потом я пошла на почту. А вот ещё снимок на почте. Видите, какой тёмный? Стефану приспичило проверить, выйдет ли в помещении. Этот я печатать не отдавала… А фонтан был тут же, около почты.
Г-н Мульгор энергично вскочил с кресла и несколько раз пожал ей руку.
— Теперь мы знаем все, — изрёк он. — Имеем доказательства. Был разговор, пани знает. Он искал это!
— Что? — спросила сбитая с толку Алиция.
— Это, — повторил г-н Мульгор и указал поочерёдно на клипсу, календарик и снимки. — Это отыскивал. Пани очень мудрая. Очень благоразумно не укрыть это в доме.
— Как?! Так это все-таки Анита?!
Г-н Мульгор прочувственно вздохнул:
— Да. Великая драма. Завтра прибуду. Остальное буду распознавать.
И г-н Мульгор с важным типом поспешно покинул дом, унося с собой снимки и клипсу. Мы продолжали тупо сидеть за столом.
— Я всегда знала, что я очень мудрая, — без особой уверенности произнесла Алиция.
— Невероятно, — шепнула Зося. — У неё железные нервы!
— Подходить-то она всегда подходила, — начал Павел.
— Совсем даже не подходит, — прервала его Алиция. — Большая любовь! Аните это совсем не идёт.
— Зато стояла на тропинке. Знала, что стекло выбито. Алиция ей говорила, что возвращается домой, когда напали на Агнешку. Пряталась в передней, украла ключи… знала о шляпе!..
— Ну ладно, но любовь?!
Я не выдержала, бросилась к телефону и набрала номер Аниты. Г-н Мульгор ведь ничего не говорил о сохранении тайны!
— Слушай, — возмущённо сказала я, — значит, это все-таки ты! Ты что, на голову упала?!
— Вы уже знаете? — спокойно ответила Анита. — А я все надеялась, что Алиция не вспомнит… За мной следят, уже не могу сбежать. Черт бы вас всех побрал!
— Господи, но почему? Что тебе в голову стрельнуло?
— Для меня только одно важно на этом свете, — холодно и решительно сказала Анита. — Только одно! Плевать мне на все! И тебя могла убить, если б понадобилось. И надо было, ты одна знаешь… Говорила тебе когда-то… Да ладно, пусть все катится к чертям…
Я медленно положила трубку и попыталась прийти в себя. На меня напряжённо смотрели три пары глаз.
— Нервы у неё пошаливают, — неуверенно резюмировала я. — Сидит дома, зажата со всех сторон, кажется, начала плакать…
— Отчаялась, — подтвердила Алиция. — Я подозревала, что она с приветом, но не до такой же степени! Что на неё напало?
Разоблачение преступницы, столько лет находившейся с нами в дружеских отношениях, подействовало на нас не лучшим образом. Выйти из этого состояния помог г-н Мульгор. Он приехал с цветами, всем поочерёдно пожал руку и разложил на столе более двадцати фотографий мужчин на все вкусы.
— Есть!!! — с триумфом воскликнул Павел. — Вот он!
— Но я его знаю! — удивилась Алиция, выхватив у него фотографию черноволосого красавца (такой тип мне всегда был отвратителен!). — С этим греком я познакомилась много лет назад в Вене, а потом встретила его там, во Флоренции…
— Зачем же вы говорили, что нет снимка, и заставили опознавать это дурацкое ухо? — обиделся Павел.
— Не было, — таинственно ответил г-н Мульгор. — Сегодня утром портрет прибыл фототелеграфом из Варшавы. Никакая особа не знает, от кого и по какой причине.
Он предложил нам для просмотра следующий комплект карточек — увеличенные фрагменты плёнок Алиции.
— Это осмотреть прошу. Очень внимательно.
— Вот видишь, как просто все отпечатать и увеличить, — сказала я Алиции. — А ты столько лет тянула да ещё гоняла с этим Херберта.
— Отвяжись!
На трех снимках была ясно видна Анита. На одном — в её ухе торчала натуральной величины клипса, такая же, какая была в свёртке Алиции. На двух других она была вместе с чёрным типом: в одном случае на первом плане оказался фонтан, в другом просматривалась, хотя и неясно, необычно захватывающая сцена внутри почты. Анита оглядывалась назад, а чёрный тип закрывал абонементный почтовый ящик, номер которого также можно было прочесть. Г-н Мульгор постучал по нему пальцем.
— Долгие годы, — изрёк он, — множество лет тайные места многие особы отыскивали. Ни одна не нашла. Сегодня тайна стоит открытая. Там же — невыразимо полезный документ.
— Зря она не пришлёпнула Стефана, хотя бы из мести, — заметила Зося. — Это он всему виной.
Г-н Мульгор показал пальцем на клипсу.
— Оного дня в том доме было преступление. Украшение найдено также. Другое украшение тут.
— Просто удивительно, что все подозрения не пали на меня, — пробормотала Алиция.
— Этот, — продолжал г-н Мульгор, — очень важная особа для подлой работы. Та дама работает сообща. Пани знает!
— Видела их вместе, — призналась Алиция, — во Флоренции и в Риме. Перед этим она как раз полгода была в Израиле…
— Нет, — прервал г-н Мульгор, — в Греции.
— В Греции? Говорила, что в Израиле… Когда она на меня наткнулась, просила, чтобы никому об этом не рассказывала: мол, ей это может повредить по службе.
— Не понимаю двух вещей, — вмешалась Зося. — Во-первых, откуда об этом знал Эдек, и, во-вторых, почему она сотрудничала с этим типом. На кой черт ей торговля наркотиками?
— Великое милование, — грустно объяснил г-н Мульгор. — Дама чувствует великую любовь до грека.
— Анита?! Невероятно!
— Свихнулись все с этими великими любовями! — рассердилась Алиция. — Эва с Роем устраивают драмы, Анита от любви готова всех убить… Ты от любви приезжаешь не тогда, когда нужно… Эпидемия, что ли?!
Я меланхолично покачала головой:
— Я же говорила тебе, что ты не по-людски рационально устроена. Не понимаешь самых простых вещей: как назло, Хенрик, её первый муж, был блондином, а у неё всегда был бзик на почве брюнетов… Когда ей попался брюнет, вцепилась в него намертво. Кроме того, неизвестно, добровольно ли она этим занималась.
— Известно, — уточнил г-н Мульгор. — Требования огромные учинял. Великие деньги делал. Весьма богатый есть. Обладает одним потомком. Дама произвела на свет.
Казалось, нас ничего уже не могло удивить, но г-н Мульгор, видимо, обладал особым талантом. Сражённые последним сообщением, мы дружно вытаращили на него глаза. Анита призналась во всем. Мотивы преступлений в Аллеред медленно вырисовывались.
Я вспомнила многочисленные разговоры с Анитой, какие-то её намёки, воспоминания, в своё время удивлявшие меня. Из всего этого вытекало, что существовали в её жизни какие-то отношения, не вполне взаимные и чрезвычайно сложные.
С помощью г-на Мульгора мы кое-как воссоздали события.
Захваченная страстью, Анита согласилась на сотрудничество. Чтобы получить датское гражданство, она вышла замуж за Хенрика. Стала представлять для грека некоторую ценность с тех пор, как часть Европы закрыла перед ним свои границы. Часто ездила в командировки, общалась со множеством людей, перевозила ценнейшую контрабанду, не возбуждая никаких подозрений… И все время боялась, что он её бросит. Надеясь связать его, родила сына, просидев семь месяцев в Греции. Отказалась от сына, отдав его на воспитание греческой бабке, и продолжала участвовать в преступных акциях. Тип был беспощаден и требователен. Она лезла вон из кожи, чтобы удовлетворить все его желания, но панически боялась утратить мужа и службу, понимая, что в тот же миг потеряет и возлюбленного. Всячески угождала Хенрику и напропалую его обманывала. Одно дурацкое высказывание пьяного Эдека могло свести на нет все её планы и намерения.
— Обезумела, — грустно констатировала я.
— Для этого надо иметь соответствующий характер, — заметила Зося. — Мне она всегда казалась эгоисткой. Захотела иметь этого брюнета, а на остальное ей наплевать. Хладнокровно могла переубивать пол-Европы!
— Ну да, — согласилась Алиция. — Сломалась, когда поняла, что её красавца черти взяли. Уж он ни в чем не признается, это точно.
— Стоп, — вмешался Павел. — Анита Анитой, но ведь был ещё мужчина! Тот, который переехал Эльжбету.
— А! — сказал г-н Мульгор и вытащил из саквояжа небольшой пакет. — Эпидемия царит на память. Перееханная дама должна узнать. Все особы, прошу свидетелями!
Ни минуты не колеблясь, Эльжбета из десяти продемонстрированных ей перчаток выбрала одну. Г-н Мульгор кивнул.
— Согласуется. Есть то сотрудник малая мошка.
— Какая ещё мошка?
— Мелкая сошка, — шёпотом пояснила Алиция.
— Особа для подлой помощи. Владеем им. Пойман.
— А! Такой второстепенный помощник для мокрых дел?
После некоторого размышления г-н Мульгор согласился с этим определением. Сообщил также, что Анита отправлена на психиатрическую экспертизу, после чего один человек может с ней увидеться.
— Иоанна, иди ты! — сказали Зося и Алиция. — Может, хоть от неё узнаешь, при чем тут Эдек.
Вскоре свидание было разрешено.
Анита, уже пришедшая в себя после нервного шока, немедленно развеяла моё мрачное настроение.
— Какие вы глупые! — беззаботно сказала она. — Я же ничего не имею против Алиции, наоборот, очень её люблю. Вовсе не хотела её убивать.
Я вытаращила глаза.
— Так что, ты просто хотела ей сделать приятное, убирая из её дома излишек гостей?!
— Ну, это-то мне как раз удалось, а? Но не об этом речь. Я не хотела, но должна была её убить, — она тяжело вздохнула. — Алиция встретила меня во Флоренции и сделала там свои идиотские снимки… Я знала, что на них виден Андреа…
— Какой ещё, к чёртовой матери, Андреа?!
— Мой… Его зовут Андреа. Это единственные фотографии, на которых он со мной, я просто обязана была их раздобыть. У местной полиции я тоже их украла, но с полицией было проще, у них все содержится в полном порядке. У Алиции же черт ногу сломит. А я так боялась, что она сама наткнётся на снимки и вспомнит… Ты не представляешь, сколько у меня было хлопот, чтобы никому другому не причинить вреда!
— Но Эдек… — я прикусила язык, не зная, не бестактно ли это.
Анита снова вздохнула.
— С Эдеком я действительно потеряла голову. Хотела его попросту утихомирить. Пожалуй, у меня это слишком хорошо получилось. Ну, теперь ты видишь, что я сумасшедшая? — неожиданно подвела она итог беседы. — Уверяю тебя, что потеряла рассудок навсегда. Ничего они мне не сделают…
Да, это имело смысл. Датское правосудие считает безумцем каждого преступника и гораздо охотней отправляет на лечение, чем в тюрьму. Я и сама, вероятно, заподозрила бы её в сумасшествии, если бы не эта безошибочная линия обороны.
Анита задумалась на секунду и добавила:
— Ну ладно, все равно все пропало, сделай милость, скажи хоть теперь, где она это прятала?
— В мансарде на площади Святой Анны. Она совсем об этом забыла, и если бы Херберт и не ремонт мансарды…
— Если бы я знала, что это на площади Святой Анны… От Алиции действительно всего можно ожидать!..
Конверт был воплощением крайней степени нищеты и отчаяния. На нем живописно смешались разноцветные пятна, в которых мы угадали сладкую вишнёвку, немного кофейной гущи и уксус от селёдки. Письмо, находившееся внутри, выглядело не лучше.
— Должно быть, был страшно пьян, — заботливо сказала Алиция, — ничего не разберёшь.
Каракули завивались клубком, залезали друг на друга, местами были размазаны. Пожалуй, над ними пришлось бы попотеть и квалифицированному специалисту. Мы напрягли все наши умственные способности, и в конце концов нам удалось узнать: Эдек встретил своего старого знакомого с послевоенных времён; за две недели, в течение которых они обмывали эту неожиданную радость, успел заподозрить его в шпионской деятельности, так как раньше тот носил другую фамилию, узнать, что его приятель имеет ключ от варшавской холостяцкой квартиры Аниты и выслушать весьма циничные признания на тему влюблённых женщин. Нечаянный товарищ не скрывал, что на чувства своей дамы не отвечает взаимностью, использует её как орудие в своих рискованных делах и бросит тотчас, как она перестанет быть ему полезна. Про свою работу ничего подробно не рассказывал, но и подозрений в шпионаже не отвергал. Часть письма содержала угрызения совести и сомнения, по отношению к кому он должен сохранять лояльность: к Алиции, которой грозит опасность, или к приятелю, которому ничего не грозит в случае прекращения отношений между Алицией и подозрительной особой.
— Наверное, написал это, надравшись, засунул конверт в карман и забыл о нем. А потом написал второй раз, уже трезвый.
— Значит, Анита была права, боясь, что её в любой момент могут бросить. Исключительно антипатичная личность.
— Странно, что он так разоткровенничался перед Эдеком. Какой-то придурок, — высказала своё мнение Зося.
— Он же не мог предполагать, что Эдек знает Аниту, а о моем существовании ему тогда вообще не было известно, — пояснила Алиция.
— Что-то мне становится жаль Аниту, хотя она, конечно, жалости не заслуживает…
— Ну, мои дорогие, — сказала Алиция, — по-моему, пришла пора открыть «Наполеон». Белая Глиста и Бобусь, надеюсь, уехали навсегда. Эва жива и невиновна, тётя не имеет претензий, а за машину возвращают полную стоимость. Лучше не будет!
Мы дружно согласились.
— С трупами покончено! — с безграничным облегчением вздохнула Зося. — Какая благодать!
Полные сантиментов, мы все столпились у кухонного стола. Алиция сварила великолепный кофе, и я ещё раз во всех подробностях рассказала о свидании с Анитой.
— Просила передать тебе, что изгородь была в ужасающем состоянии… — вспомнила я. — А главное вот что: она видела, как ты нашла клипсу, и знала, где потеряла вторую. С тех пор уже не могла жить спокойно, все время ждала разоблачения.
— Это она клипсу нашла?
Я выпила немного коньяка, прежде чем ответить, и в тишине — все напряжённо ждали продолжения — услышала какой-то негромкий звук. Как будто что-то капнуло.
— И клипсу тоже. И снимки из Флоренции. Знала, что Алиция без ни ничего не вспомнит.
Кап…
— Но зачем ей было меня убивать? — рассеянно поинтересовалась Алиция, навострив уши.
— Ты единственная видела их вместе…
Кап…
— Что-то течёт, — сказала Зося. — Павел, закрути кран.
— Он закручен.
Кап…
Все замолчали.
Кап…
— Где это капает? — забеспокоилась Алиция. — В ванной?
Кап…
— Нет, скорее в уборной.
Кап… кап… кап…
Темп резко возрос. Несколько минут мы молча смотрели друг на друга и пытались локализовать звук.
Павел поднялся и заглянул в приоткрытые двери коридорчика.
— Это здесь, — сказал он, зажёг свет. И замер.
Мы привычно вскочили с мест.
С антресолей струилась густая темно-красная жидкость. На полу расплывалась все увеличивающаяся лужа. Стены были все в красных брызгах…
— Нет!!! — зазвучал ужасный крик Зоси. — Ради бога, нет!!! Все уже кончилось!..
— Анита же арестована! — шепнула Алиция.
Первой пришла в себя Эльжбета.
— Боюсь, что придётся туда залезть. Или предпочитаете подождать полицию?
— Боже?! Кто же на этот раз?!
— Сам туда влез или его запихнули?..
— Все возможно. Пожалуй, пора звонить в полицию.
Г-на Мульгора не было дома, не было на службе и вообще не было нигде. Посоветовавшись, решились посмотреть сами.
Пытаясь сдержать отвращение, Алиция обогнула лужу и поставила стремянку. На неё добровольно взобрался Торстен — наиболее крепкий из нас в психическом отношении. Осторожно откинул крышку, держа в другой руке фонарь, и заглянул.
Сверху на нас полился темно-красный дождь. Мы дружно вздрогнули от отвращения.
— За сундуком, — гробовым голосом сказал Торстен. Он вручил Павлу фонарик, жестом приказав светить вглубь. Перегнулся по пояс в недра антресолей и с усилием что-то передвинул.
— Не знаю, что это, — сказал он, слезая. — Но, по-моему, Алиция, это что-то твоё. Уже все вытекло, взгляни сама.
— Господи! — странно оживилась Алиция и быстро полезла по стремянке. — Ну, конечно, весь вишнёвый сок вытек к чёртовой бабушке! Наверное, банка лопнула, когда запихивала сундук!
Похоже было, что Зося организует нам новый труп, на этот раз Алиции. К счастью, она быстро обессилела.
— Больше у тебя ничего нет? Какого-нибудь другого цвета? Зеленого? Голубого? Фиолетового? Я уже не могу видеть красное!.. Подумать только, Дания считается спокойной страной! Даже скучной! И я приехала провести отпуск в спокойной стране!..
Уже на вокзале, провожая нас, Алиция вспомнила ещё об одном невыясненном вопросе.
— Слушай, откуда они, собственно говоря, взяли тот снимок?
— Который?
— Ну этого, Анитиного хахаля…
Не зря же я последнее письмо в Польшу выслала «авиа»… Но не имела ни малейшей охоты это объяснять — сначала мне нужно было повидаться с блондином моей жизни. Я занесла ногу на ступень вагона. Зося и Павел уже были внутри.
— Ты же слышала: получили его из Польши этим научным методом, когда, знаешь, точки бегут…
— Ты меня точками не морочь. Кто его прислал? Никого ведь ни о чем не просили. Что там, в Польше, образовался коллектив ясновидцев?
Я поставила на ступень вторую ногу.
— Просто, наверное, это у них случайно оказалось, и они подумали: вдруг здесь пригодится?
— Ты, кажется, письма писала? О том, что здесь делается?
— Писала, ну и что?
Алиция посмотрела на меня внимательно, и мне показалось, что так легко её не проведёшь.
— Ну-ка, говори, кто этот твой?..
— Такая ты умная, как не знаю что, — недовольно сказала я. — А когда убийцу надо было вычислять, ты где была?
— Не виляй. Кто он?
— Один такой…
— Это он выслал снимок, да? И интересовался Эдеком? Ему нужно было имя этого бандита, а?
— Предположим. Ну и что?
— Так кто же он, черт побери? Во что ты на этот раз впуталась?
И тут, к счастью, поезд тронулся.
— Ни во что не впуталась! — закричала я, высовываясь из окна. — Это совсем другая история, продолжение которой вот-вот наступит! А что было раньше, я тебе при случае обязательно расскажу!
Кондуктор захлопнул двери вагона.
— На куклу, — шепнула Зося.
— Ну да. Но я же забыла, что там спит это страшилище! Представляете, каково это, когда человек садится на кого-то в своей собственной постели! Дурацкая затея с куклой! Может, я слегка вскрикнула…
— Слегка! — возмущённо фыркнула Зося.
— Думал, что на этот раз тебя все-таки прикончили, — признался Павел. — Так ещё никто не кричал.
— Никто не садился на куклу…
— Боже, что за кошмарная ночь! — простонала Зося. — Даю вам слово, что больше не вынесу! Алиция, делай, что хочешь: думай, ищи, вспоминай, что знаешь, забирай у Херберта пачку, в общем, лови преступницу, не то, клянусь тебе, я начну убивать!!!
— Не сегодня, прошу тебя, — умоляюще сказала Алиция. — Подожди до завтра. Позволь нам перед этим немножко поспать!
Алиция решила все-таки заполучить таинственный свёрток. Снедаемый угрызениями совести, Херберт взял его и поехал к Алиции. Алиция же, потеряв терпение, отправилась к нему. Естественно, они разминулись по дороге. В это же время Алицию пытался поймать г-н Мульгор. Таким образом, все трое провели рабочий день, безрезультатно гоняясь друг за другом по городу. Наконец, Херберт встретил Алицию, подвёз к дому и только в последнюю минуту вспомнил о причине всей этой суматохи.
С пачкой в руке Алиция триумфально вступила в дом.
— Вот! Если сейчас окажется, что там старые чулки…
В свёртке находились карманный польско-итальянский словарь, старый календарик, одна висячая клипса из каких-то зелёных камней, очень оригинальная коробочка из керамической мозаики и пропавшие снимки из Флоренции. Две плёнки и несколько фотографий.
— Выглядите, как голодные гиены, — критически заметил Павел, глядя, как мы выхватываем друг у друга долгожданные фотографии.
— Есть! — радостно вскричала Алиция, просматривая плёнку за плёнкой. — Вот тут как раз шляпа летит в фонтан!
В ту самую минуту в дверь постучали. Открыл Павел — мы были слишком заняты. Вместе с г-ном Мульгором приехал очень важный незнакомец. Согласно правилам хорошего тона, он был нам представлен, после чего они, уже пренебрегая всякими правилами хорошего тона, бросились на клипсу, как голодные шакалы на падаль. Комната слегка напоминала палату буйно помешанных, так как все пытались сразу выяснить все. Откуда снимки, откуда клипса, и что надо этому господину… Примерно через четверть часа удалось рассортировать вопросы по степени важности.
— В этом свёртке вещи из Флоренции, — радостно делилась Алиция. — Клипсу нашла на почте, где встретила Аниту. Сейчас это отчётливо вспоминаю. Наступила на что-то и машинально подняла — глупо же выбрасывать золото!
— Эй, — вмешался вооружённый лупой Павел. — Это, пожалуй, Анита!
На фотографии был запечатлён один из многочисленных прекрасных видов. В перспективе старой улицы виднелись дома. Дверь одного из них была полуоткрыта — кто-то выходил. Одна нога у выходящего уже на лестнице, голова чуть повёрнута назад. Все это чрезвычайно миниатюрное и неясное, но тем не менее фигура в дверях весьма напоминала Аниту.
Мужчины бросились к плёнкам, добиваясь одновременно от Алиции точного времени, когда были сделаны снимки. Товарищ г-на Мульгора пылал, и Алиция решилась выжать из своей памяти все, что можно.
— Утром, — сказала она. — Вышли со Стефаном из отеля и по дороге, помню, фотографировали, а потом я пошла на почту. А вот ещё снимок на почте. Видите, какой тёмный? Стефану приспичило проверить, выйдет ли в помещении. Этот я печатать не отдавала… А фонтан был тут же, около почты.
Г-н Мульгор энергично вскочил с кресла и несколько раз пожал ей руку.
— Теперь мы знаем все, — изрёк он. — Имеем доказательства. Был разговор, пани знает. Он искал это!
— Что? — спросила сбитая с толку Алиция.
— Это, — повторил г-н Мульгор и указал поочерёдно на клипсу, календарик и снимки. — Это отыскивал. Пани очень мудрая. Очень благоразумно не укрыть это в доме.
— Как?! Так это все-таки Анита?!
Г-н Мульгор прочувственно вздохнул:
— Да. Великая драма. Завтра прибуду. Остальное буду распознавать.
И г-н Мульгор с важным типом поспешно покинул дом, унося с собой снимки и клипсу. Мы продолжали тупо сидеть за столом.
— Я всегда знала, что я очень мудрая, — без особой уверенности произнесла Алиция.
— Невероятно, — шепнула Зося. — У неё железные нервы!
— Подходить-то она всегда подходила, — начал Павел.
— Совсем даже не подходит, — прервала его Алиция. — Большая любовь! Аните это совсем не идёт.
— Зато стояла на тропинке. Знала, что стекло выбито. Алиция ей говорила, что возвращается домой, когда напали на Агнешку. Пряталась в передней, украла ключи… знала о шляпе!..
— Ну ладно, но любовь?!
Я не выдержала, бросилась к телефону и набрала номер Аниты. Г-н Мульгор ведь ничего не говорил о сохранении тайны!
— Слушай, — возмущённо сказала я, — значит, это все-таки ты! Ты что, на голову упала?!
— Вы уже знаете? — спокойно ответила Анита. — А я все надеялась, что Алиция не вспомнит… За мной следят, уже не могу сбежать. Черт бы вас всех побрал!
— Господи, но почему? Что тебе в голову стрельнуло?
— Для меня только одно важно на этом свете, — холодно и решительно сказала Анита. — Только одно! Плевать мне на все! И тебя могла убить, если б понадобилось. И надо было, ты одна знаешь… Говорила тебе когда-то… Да ладно, пусть все катится к чертям…
Я медленно положила трубку и попыталась прийти в себя. На меня напряжённо смотрели три пары глаз.
— Нервы у неё пошаливают, — неуверенно резюмировала я. — Сидит дома, зажата со всех сторон, кажется, начала плакать…
— Отчаялась, — подтвердила Алиция. — Я подозревала, что она с приветом, но не до такой же степени! Что на неё напало?
Разоблачение преступницы, столько лет находившейся с нами в дружеских отношениях, подействовало на нас не лучшим образом. Выйти из этого состояния помог г-н Мульгор. Он приехал с цветами, всем поочерёдно пожал руку и разложил на столе более двадцати фотографий мужчин на все вкусы.
— Есть!!! — с триумфом воскликнул Павел. — Вот он!
— Но я его знаю! — удивилась Алиция, выхватив у него фотографию черноволосого красавца (такой тип мне всегда был отвратителен!). — С этим греком я познакомилась много лет назад в Вене, а потом встретила его там, во Флоренции…
— Зачем же вы говорили, что нет снимка, и заставили опознавать это дурацкое ухо? — обиделся Павел.
— Не было, — таинственно ответил г-н Мульгор. — Сегодня утром портрет прибыл фототелеграфом из Варшавы. Никакая особа не знает, от кого и по какой причине.
Он предложил нам для просмотра следующий комплект карточек — увеличенные фрагменты плёнок Алиции.
— Это осмотреть прошу. Очень внимательно.
— Вот видишь, как просто все отпечатать и увеличить, — сказала я Алиции. — А ты столько лет тянула да ещё гоняла с этим Херберта.
— Отвяжись!
На трех снимках была ясно видна Анита. На одном — в её ухе торчала натуральной величины клипса, такая же, какая была в свёртке Алиции. На двух других она была вместе с чёрным типом: в одном случае на первом плане оказался фонтан, в другом просматривалась, хотя и неясно, необычно захватывающая сцена внутри почты. Анита оглядывалась назад, а чёрный тип закрывал абонементный почтовый ящик, номер которого также можно было прочесть. Г-н Мульгор постучал по нему пальцем.
— Долгие годы, — изрёк он, — множество лет тайные места многие особы отыскивали. Ни одна не нашла. Сегодня тайна стоит открытая. Там же — невыразимо полезный документ.
— Зря она не пришлёпнула Стефана, хотя бы из мести, — заметила Зося. — Это он всему виной.
Г-н Мульгор показал пальцем на клипсу.
— Оного дня в том доме было преступление. Украшение найдено также. Другое украшение тут.
— Просто удивительно, что все подозрения не пали на меня, — пробормотала Алиция.
— Этот, — продолжал г-н Мульгор, — очень важная особа для подлой работы. Та дама работает сообща. Пани знает!
— Видела их вместе, — призналась Алиция, — во Флоренции и в Риме. Перед этим она как раз полгода была в Израиле…
— Нет, — прервал г-н Мульгор, — в Греции.
— В Греции? Говорила, что в Израиле… Когда она на меня наткнулась, просила, чтобы никому об этом не рассказывала: мол, ей это может повредить по службе.
— Не понимаю двух вещей, — вмешалась Зося. — Во-первых, откуда об этом знал Эдек, и, во-вторых, почему она сотрудничала с этим типом. На кой черт ей торговля наркотиками?
— Великое милование, — грустно объяснил г-н Мульгор. — Дама чувствует великую любовь до грека.
— Анита?! Невероятно!
— Свихнулись все с этими великими любовями! — рассердилась Алиция. — Эва с Роем устраивают драмы, Анита от любви готова всех убить… Ты от любви приезжаешь не тогда, когда нужно… Эпидемия, что ли?!
Я меланхолично покачала головой:
— Я же говорила тебе, что ты не по-людски рационально устроена. Не понимаешь самых простых вещей: как назло, Хенрик, её первый муж, был блондином, а у неё всегда был бзик на почве брюнетов… Когда ей попался брюнет, вцепилась в него намертво. Кроме того, неизвестно, добровольно ли она этим занималась.
— Известно, — уточнил г-н Мульгор. — Требования огромные учинял. Великие деньги делал. Весьма богатый есть. Обладает одним потомком. Дама произвела на свет.
Казалось, нас ничего уже не могло удивить, но г-н Мульгор, видимо, обладал особым талантом. Сражённые последним сообщением, мы дружно вытаращили на него глаза. Анита призналась во всем. Мотивы преступлений в Аллеред медленно вырисовывались.
Я вспомнила многочисленные разговоры с Анитой, какие-то её намёки, воспоминания, в своё время удивлявшие меня. Из всего этого вытекало, что существовали в её жизни какие-то отношения, не вполне взаимные и чрезвычайно сложные.
С помощью г-на Мульгора мы кое-как воссоздали события.
Захваченная страстью, Анита согласилась на сотрудничество. Чтобы получить датское гражданство, она вышла замуж за Хенрика. Стала представлять для грека некоторую ценность с тех пор, как часть Европы закрыла перед ним свои границы. Часто ездила в командировки, общалась со множеством людей, перевозила ценнейшую контрабанду, не возбуждая никаких подозрений… И все время боялась, что он её бросит. Надеясь связать его, родила сына, просидев семь месяцев в Греции. Отказалась от сына, отдав его на воспитание греческой бабке, и продолжала участвовать в преступных акциях. Тип был беспощаден и требователен. Она лезла вон из кожи, чтобы удовлетворить все его желания, но панически боялась утратить мужа и службу, понимая, что в тот же миг потеряет и возлюбленного. Всячески угождала Хенрику и напропалую его обманывала. Одно дурацкое высказывание пьяного Эдека могло свести на нет все её планы и намерения.
— Обезумела, — грустно констатировала я.
— Для этого надо иметь соответствующий характер, — заметила Зося. — Мне она всегда казалась эгоисткой. Захотела иметь этого брюнета, а на остальное ей наплевать. Хладнокровно могла переубивать пол-Европы!
— Ну да, — согласилась Алиция. — Сломалась, когда поняла, что её красавца черти взяли. Уж он ни в чем не признается, это точно.
— Стоп, — вмешался Павел. — Анита Анитой, но ведь был ещё мужчина! Тот, который переехал Эльжбету.
— А! — сказал г-н Мульгор и вытащил из саквояжа небольшой пакет. — Эпидемия царит на память. Перееханная дама должна узнать. Все особы, прошу свидетелями!
Ни минуты не колеблясь, Эльжбета из десяти продемонстрированных ей перчаток выбрала одну. Г-н Мульгор кивнул.
— Согласуется. Есть то сотрудник малая мошка.
— Какая ещё мошка?
— Мелкая сошка, — шёпотом пояснила Алиция.
— Особа для подлой помощи. Владеем им. Пойман.
— А! Такой второстепенный помощник для мокрых дел?
После некоторого размышления г-н Мульгор согласился с этим определением. Сообщил также, что Анита отправлена на психиатрическую экспертизу, после чего один человек может с ней увидеться.
— Иоанна, иди ты! — сказали Зося и Алиция. — Может, хоть от неё узнаешь, при чем тут Эдек.
Вскоре свидание было разрешено.
Анита, уже пришедшая в себя после нервного шока, немедленно развеяла моё мрачное настроение.
— Какие вы глупые! — беззаботно сказала она. — Я же ничего не имею против Алиции, наоборот, очень её люблю. Вовсе не хотела её убивать.
Я вытаращила глаза.
— Так что, ты просто хотела ей сделать приятное, убирая из её дома излишек гостей?!
— Ну, это-то мне как раз удалось, а? Но не об этом речь. Я не хотела, но должна была её убить, — она тяжело вздохнула. — Алиция встретила меня во Флоренции и сделала там свои идиотские снимки… Я знала, что на них виден Андреа…
— Какой ещё, к чёртовой матери, Андреа?!
— Мой… Его зовут Андреа. Это единственные фотографии, на которых он со мной, я просто обязана была их раздобыть. У местной полиции я тоже их украла, но с полицией было проще, у них все содержится в полном порядке. У Алиции же черт ногу сломит. А я так боялась, что она сама наткнётся на снимки и вспомнит… Ты не представляешь, сколько у меня было хлопот, чтобы никому другому не причинить вреда!
— Но Эдек… — я прикусила язык, не зная, не бестактно ли это.
Анита снова вздохнула.
— С Эдеком я действительно потеряла голову. Хотела его попросту утихомирить. Пожалуй, у меня это слишком хорошо получилось. Ну, теперь ты видишь, что я сумасшедшая? — неожиданно подвела она итог беседы. — Уверяю тебя, что потеряла рассудок навсегда. Ничего они мне не сделают…
Да, это имело смысл. Датское правосудие считает безумцем каждого преступника и гораздо охотней отправляет на лечение, чем в тюрьму. Я и сама, вероятно, заподозрила бы её в сумасшествии, если бы не эта безошибочная линия обороны.
Анита задумалась на секунду и добавила:
— Ну ладно, все равно все пропало, сделай милость, скажи хоть теперь, где она это прятала?
— В мансарде на площади Святой Анны. Она совсем об этом забыла, и если бы Херберт и не ремонт мансарды…
— Если бы я знала, что это на площади Святой Анны… От Алиции действительно всего можно ожидать!..
* * *
Двумя днями позже пришло письмо от двоюродной сестры Эдека, его единственной наследницы. В письме находился другой конверт и записка, что она нашла это в старом пиджаке Эдека и решила отослать согласно воле покойного.Конверт был воплощением крайней степени нищеты и отчаяния. На нем живописно смешались разноцветные пятна, в которых мы угадали сладкую вишнёвку, немного кофейной гущи и уксус от селёдки. Письмо, находившееся внутри, выглядело не лучше.
— Должно быть, был страшно пьян, — заботливо сказала Алиция, — ничего не разберёшь.
Каракули завивались клубком, залезали друг на друга, местами были размазаны. Пожалуй, над ними пришлось бы попотеть и квалифицированному специалисту. Мы напрягли все наши умственные способности, и в конце концов нам удалось узнать: Эдек встретил своего старого знакомого с послевоенных времён; за две недели, в течение которых они обмывали эту неожиданную радость, успел заподозрить его в шпионской деятельности, так как раньше тот носил другую фамилию, узнать, что его приятель имеет ключ от варшавской холостяцкой квартиры Аниты и выслушать весьма циничные признания на тему влюблённых женщин. Нечаянный товарищ не скрывал, что на чувства своей дамы не отвечает взаимностью, использует её как орудие в своих рискованных делах и бросит тотчас, как она перестанет быть ему полезна. Про свою работу ничего подробно не рассказывал, но и подозрений в шпионаже не отвергал. Часть письма содержала угрызения совести и сомнения, по отношению к кому он должен сохранять лояльность: к Алиции, которой грозит опасность, или к приятелю, которому ничего не грозит в случае прекращения отношений между Алицией и подозрительной особой.
— Наверное, написал это, надравшись, засунул конверт в карман и забыл о нем. А потом написал второй раз, уже трезвый.
— Значит, Анита была права, боясь, что её в любой момент могут бросить. Исключительно антипатичная личность.
— Странно, что он так разоткровенничался перед Эдеком. Какой-то придурок, — высказала своё мнение Зося.
— Он же не мог предполагать, что Эдек знает Аниту, а о моем существовании ему тогда вообще не было известно, — пояснила Алиция.
— Что-то мне становится жаль Аниту, хотя она, конечно, жалости не заслуживает…
* * *
Жизнь шла своим чередом. Зашла попрощаться почти уже переставшая хромать Эльжбета. Сразу же после неё появился выпущенный из больницы Торстен. Повеселевшая Эва сообщила по телефону, что скоро увидимся. Остальные жертвы неудавшихся покушений также стояли на пороге выздоровления. Нас начало охватывать давно забытое чувство беззаботности, события последних недель казались кошмарным сном…— Ну, мои дорогие, — сказала Алиция, — по-моему, пришла пора открыть «Наполеон». Белая Глиста и Бобусь, надеюсь, уехали навсегда. Эва жива и невиновна, тётя не имеет претензий, а за машину возвращают полную стоимость. Лучше не будет!
Мы дружно согласились.
— С трупами покончено! — с безграничным облегчением вздохнула Зося. — Какая благодать!
Полные сантиментов, мы все столпились у кухонного стола. Алиция сварила великолепный кофе, и я ещё раз во всех подробностях рассказала о свидании с Анитой.
— Просила передать тебе, что изгородь была в ужасающем состоянии… — вспомнила я. — А главное вот что: она видела, как ты нашла клипсу, и знала, где потеряла вторую. С тех пор уже не могла жить спокойно, все время ждала разоблачения.
— Это она клипсу нашла?
Я выпила немного коньяка, прежде чем ответить, и в тишине — все напряжённо ждали продолжения — услышала какой-то негромкий звук. Как будто что-то капнуло.
— И клипсу тоже. И снимки из Флоренции. Знала, что Алиция без ни ничего не вспомнит.
Кап…
— Но зачем ей было меня убивать? — рассеянно поинтересовалась Алиция, навострив уши.
— Ты единственная видела их вместе…
Кап…
— Что-то течёт, — сказала Зося. — Павел, закрути кран.
— Он закручен.
Кап…
Все замолчали.
Кап…
— Где это капает? — забеспокоилась Алиция. — В ванной?
Кап…
— Нет, скорее в уборной.
Кап… кап… кап…
Темп резко возрос. Несколько минут мы молча смотрели друг на друга и пытались локализовать звук.
Павел поднялся и заглянул в приоткрытые двери коридорчика.
— Это здесь, — сказал он, зажёг свет. И замер.
Мы привычно вскочили с мест.
С антресолей струилась густая темно-красная жидкость. На полу расплывалась все увеличивающаяся лужа. Стены были все в красных брызгах…
— Нет!!! — зазвучал ужасный крик Зоси. — Ради бога, нет!!! Все уже кончилось!..
— Анита же арестована! — шепнула Алиция.
Первой пришла в себя Эльжбета.
— Боюсь, что придётся туда залезть. Или предпочитаете подождать полицию?
— Боже?! Кто же на этот раз?!
— Сам туда влез или его запихнули?..
— Все возможно. Пожалуй, пора звонить в полицию.
Г-на Мульгора не было дома, не было на службе и вообще не было нигде. Посоветовавшись, решились посмотреть сами.
Пытаясь сдержать отвращение, Алиция обогнула лужу и поставила стремянку. На неё добровольно взобрался Торстен — наиболее крепкий из нас в психическом отношении. Осторожно откинул крышку, держа в другой руке фонарь, и заглянул.
Сверху на нас полился темно-красный дождь. Мы дружно вздрогнули от отвращения.
— За сундуком, — гробовым голосом сказал Торстен. Он вручил Павлу фонарик, жестом приказав светить вглубь. Перегнулся по пояс в недра антресолей и с усилием что-то передвинул.
— Не знаю, что это, — сказал он, слезая. — Но, по-моему, Алиция, это что-то твоё. Уже все вытекло, взгляни сама.
— Господи! — странно оживилась Алиция и быстро полезла по стремянке. — Ну, конечно, весь вишнёвый сок вытек к чёртовой бабушке! Наверное, банка лопнула, когда запихивала сундук!
Похоже было, что Зося организует нам новый труп, на этот раз Алиции. К счастью, она быстро обессилела.
— Больше у тебя ничего нет? Какого-нибудь другого цвета? Зеленого? Голубого? Фиолетового? Я уже не могу видеть красное!.. Подумать только, Дания считается спокойной страной! Даже скучной! И я приехала провести отпуск в спокойной стране!..
Уже на вокзале, провожая нас, Алиция вспомнила ещё об одном невыясненном вопросе.
— Слушай, откуда они, собственно говоря, взяли тот снимок?
— Который?
— Ну этого, Анитиного хахаля…
Не зря же я последнее письмо в Польшу выслала «авиа»… Но не имела ни малейшей охоты это объяснять — сначала мне нужно было повидаться с блондином моей жизни. Я занесла ногу на ступень вагона. Зося и Павел уже были внутри.
— Ты же слышала: получили его из Польши этим научным методом, когда, знаешь, точки бегут…
— Ты меня точками не морочь. Кто его прислал? Никого ведь ни о чем не просили. Что там, в Польше, образовался коллектив ясновидцев?
Я поставила на ступень вторую ногу.
— Просто, наверное, это у них случайно оказалось, и они подумали: вдруг здесь пригодится?
— Ты, кажется, письма писала? О том, что здесь делается?
— Писала, ну и что?
Алиция посмотрела на меня внимательно, и мне показалось, что так легко её не проведёшь.
— Ну-ка, говори, кто этот твой?..
— Такая ты умная, как не знаю что, — недовольно сказала я. — А когда убийцу надо было вычислять, ты где была?
— Не виляй. Кто он?
— Один такой…
— Это он выслал снимок, да? И интересовался Эдеком? Ему нужно было имя этого бандита, а?
— Предположим. Ну и что?
— Так кто же он, черт побери? Во что ты на этот раз впуталась?
И тут, к счастью, поезд тронулся.
— Ни во что не впуталась! — закричала я, высовываясь из окна. — Это совсем другая история, продолжение которой вот-вот наступит! А что было раньше, я тебе при случае обязательно расскажу!
Кондуктор захлопнул двери вагона.