Хоаг Тами. Тонкая темная линия

   Анни прошла по коридору в свою раздевалку, села в складное кресло под унылым светом голой лампочки. Кто-то проковырял новую дырку в стене - теперь на уровне груди. Придется принести еще шпаклевки, но сейчас ей требуется спокойно посидеть несколько минут, чтобы все продумать.
   "Держи нити отдельно, а не то они спутаются в узел, Туанетта", предупреждал ее Фуркейд.
   Узел она уже получила, причем сама оказалась в самом его центре. Ренар присылает ей подарки. Донни Бишон снюхался с Маркотом, а у того завязки с мафией. Стоукс в лучшем случае плохой коп, а в худшем - убийца.
   - Ты сама напросилась, - пробормотала Анни себе под нос. - Ты ведь хотела быть детективом.
   Стоукс показался ей самой неотложной проблемой. Если ее подозрения верны, то следующая женщина уже в опасности.
   - Я сама попаду в переплет, - вслух напомнила себе Анни, и события прошлой ночи прокрутились перед ней, как черно-белое кино. Чернильная тьма ночи, осколки раковин на стоянке, листы бумаги на земле, выпавшие из папки. Громкий выстрел, звон разбитого стекла.
   Память услужливо разворачивала перед ней свою ленту. Гнев в глазах Стоукса, когда они спорили о пропавших уликах. Ярость на его лице в тот вечер много месяцев назад, когда Анни отказалась от его ухаживаний. Как агрессивно он вел себя, словно хотел ее ударить.
   Стоукс был человеком, способным на разрушительную ярость, которую он прикрывал своим природным очарованием. Он был то совершенно нерационален, то хладнокровно-логичен, абсолютно непредсказуем. Настоящий хамелеон. Эти черты характера сформировала в нем жизнь, и он уже приехал таким четыре года назад в Байу-Бро из штата Миссисипи. Совпадение или нет, но как раз перед этим Душитель из Байу начал свое черное дело. Он мог даже расследовать его преступления в округе Парту, когда погибли Анник Делауссе-Жерар и Саванна Чандлер.
   Это легко поддавалось проверке, но Анни не видела в этом необходимости. Несмотря на то что после гибели Памелы поползли такие слухи, Анни не верила, будто полиция сфабриковала улики по делу Душителя. Нет, этот дьявол сгорел в огне... И вот теперь новый возродился из его пепла.
   Что же привело сюда Стоукса? Но еще важнее выяснить, что осталось у него в прошлом. Последний его начальник оплакивал его уход или не мог нарадоваться, когда за ним в последний раз закрылась дверь? Было ли зафиксировано в том городе или округе, где работал Стоукс, внезапное сокращение числа сексуальных преступлений после его отъезда?
   Анни просто необходимо увидеть личное дело Стоукса, а хранились они в офисе шерифа под недремлющим оком Валери Комб.
   Кто-то застучал кулаком в дверь раздевалки, испугав Анни.
   - Бруссар! Ты там? Это Перес. - Он распахнул дверь и просунул голову внутрь. - Черт побери, а я-то рассчитывал по крайней мере застать тебя голой.
   - По крайней мере? - раздраженно переспросила Анни.
   - Ну я же буду вести расследование. По поводу покушения на тебя. Я твой детектив. Вот такой я везунчик. Пошли. Мне нужно твое заявление, а у меня и так дел по горло.
   Переса ее дело интересовало так же, как внешняя политика Уругвая. Он рисовал какие-то закорючки в своем блокноте, пока Анни рассказывала ему не только о выстреле, но и о гонках со смертью в образе "Кадиллака". Вдруг оба эти случая как-то связаны между собой.
   - Ты запомнила номер?
   - Нет.
   - Ты видела водителя?
   - Он был в лыжной маске.
   - Знаешь кого-нибудь с такой машиной?
   - Нет.
   - Почему ты не сообщила об этом случае в участок?
   - А вы что, стали бы этим заниматься? - Бесстрастное выражение лица Переса выводило ее из себя. - Я все написала на следующий день, - продолжала Анни. - Я обзвонила ремонтные мастерские в поисках машины. Все впустую. Проверила, не числится ли "Кадиллак" в угоне. И опять ничего.
   - И того, кто стрелял в тебя вчера вечером, ты тоже не видела?
   - Нет.
   - И машину не заметила?
   - Нет.
   - Есть какие-нибудь соображения по поводу того, кто бы это мог быть?
   Анни долго смотрела на сидящего перед ней детектива, понимая, что если она назовет главного подозреваемого, то тем самым выдаст себя. И уж точно выведет из себя Переса, обвинив теперь уже двух полицейских.
   - Лучше я оставлю свои соображения при себе.
   - Это что-то новенькое. - Он нахмурился и провел пальцем по густым усам. - Я предполагал, что ты немедленно ткнешь пальцем в Фуркейда. Он уж точно ненавидит тебя куда сильнее, чем любой другой. Нам всем известно, как ты к нему относишься.
   - Ни черта вы обо мне не знаете. Это был не Фуркейд.
   - Почему ты так уверена?
   - Потому что Фуркейд - настоящий мужчина, и он бы не действовал исподтишка. Если бы он жаждал моей смерти, мы бы сейчас с тобой не беседовали. - Анни встала. - Мы закончили, детектив?
   Перес пожал плечами:
   - Иди. Я знаю, где тебя искать...
   Анни вышла из комнаты для допросов, радуясь, что не упомянула о распятой кошке. Ее начальник просто кипел от злости.
   - Ты знаешь, который час? - возопил Майрон, нарезая круги по кабинету, словно сошедший с ума волчок. - Ты только посмотри, который час! Тебя не было полдня!
   Анни сделала круглые глаза.
   - Прошу меня простить за то, что я стала жертвой преступления. Видите ли, Майрон, вы удивительно бесчувственный человек. Сегодня утром при мне умерла женщина. Вчера вечером в меня стреляли. Моя жизнь практически висит на волоске, а вы только и делаете, что отчитываете меня.
   - Ты жаждешь сочувствия? - Майрон так произнес это слово, словно впервые услышал его. - С чего бы это? Ты мой помощник. Именно я нуждаюсь в сочувствии.
   - Все мое сочувствие на стороне вашей жены. - Анни отодвинула стул от стола. - Полагаю, вы испортили в доме всю обивку этим вашим геморроем.
   Майрон возмущенно фыркнул, но Анни его проигнорировала. Ей больше не требовалось его благоволение. Если подумать о том, что уже случилось или могло случиться вот-вот, то, по ее подсчетам, до конца следующей недели она не доживет. Но вот в этом канцелярском аду она точно больше работать не будет.
   Через две минуты ее вызвали в кабинет к Ноблие.
   Когда Анни подошла к кабинету шерифа, Валери Комб на привычном месте не оказалось. Приемная была пуста, шкафы с личными делами сотрудников никто не охранял. Дверь в кабинет Гаса оставалась закрытой. Анни подошла и приложила ухо к светлому дереву. Никакого скрипа кресла, ни звука, ничего.
   Она с вожделением посмотрела на шкафы с делами. На все уйдет не больше минуты - открыть ящик на букву "С", найти дело Стоукса, один взгляд, и все в порядке. Другой шанс ей вряд ли представится.
   Судорожно сглотнув, чтобы избавиться от страха, засевшего в горле, словно куриная кость, Анни подошла к шкафам и протянула руку к ящику под буквой "С".
   - Чем могу помочь?
   Анни резко повернулась на голос. На пороге приемной стояла Валери с чашкой горячего кофе в руке. В ее глазах светилось подозрение, накрашенные губы сжались в тоненькую линию.
   - Меня вызывал шериф, - сказала Анни с невинным видом.
   Не говоря ни слова, Валери подошла к своему столу, поставила чашку и уселась в кресло. Не сводя глаз с Анни, она тряхнула осветленными волосами, взяла карандаш и нажала на клавишу интеркома тем концом, где был ластик, чтобы не повредить свои длинные, покрытые красным лаком ногти.
   - Шериф, здесь помощник шерифа Бруссар.
   - Пусть войдет! - прорычал Ноблие таким грозным голосом, что казалось, пластиковая коробочка переговорного устройства сейчас разлетится на куски.
   Стараясь унять сердцебиение, Анни вошла в кабинет шерифа. Шторы были задвинуты, а Гас потирал глаза, как будто вздремнул после обеда и только что проснулся. Он взмахом руки указал ей на кресло возле стола.
   - Садись, Анни. Майрон прожужжал мне все уши. Он говорит, что ты отлыниваешь от работы и, вероятно, выпиваешь на службе. Уже второй раз за эту неделю я слышу, как твое имя упоминают в связи с выпивкой в рабочее время.
   - Я ничего не пила, сэр. Если хотите, пройду любые тесты...
   - Больше всего на свете я хочу знать, почему всего две недели назад я едва знал тебя по фамилии, а теперь ты стала просто занозой у всех в заднице.
   - Просто несчастливое стечение обстоятельств? - решилась предположить Анни.
   - Помощник шерифа, есть три вещи, в которые я не верю - НЛО, умеренные республиканцы и совпадения. Что, черт побери, с тобой происходит? Ради всего святого, ты же работаешь теперь в архиве. Как можно нарваться на неприятности в таком месте?
   - Просто не повезло.
   - Почему ты повсюду суешь свой нос? Стоукс сказал, что ты оказалась в больнице, когда скончалась эта Фолкнер. Что ты там делала?
   Анни, как могла, объяснила причины своего отсутствия на рабочем месте, рисуя из себя невинную овечку и убеждая Гаса, что Майрон все не так понял. Ей даже удалось внушить Ноблие, что она явилась всего лишь случайным свидетелем нападения на Линдсей Фолкнер и ее смерти. Шериф слушал ее с выражением крайнего скепсиса.
   - А что это за стрельба в тебя прошлой ночью?
   - Не знаю, сэр.
   - Очень сомневаюсь. - Гас встал с кресла и прошелся по кабинету. Детектив Фуркейд пытался встретиться с тобой после того, как вышел из тюрьмы под залог?
   - Простите, сэр?
   - Вы с ним вышли на тропу войны, Анни. Я очень уважаю профессионализм Ника, но мы с тобой оба знаем, какой он крутой.
   - При всем моем уважении к вам, сэр, должна сказать, что все неприятности, случившиеся со мной после ареста детектива Фуркейда, исходили не от него.
   - Да, тебе как-то удается пробудить в людях все самое плохое. - Он тяжело вздохнул. - Может быть, тебе взять отпуск, Анни? - предложил Ноблие, возвращаясь к столу. - Ты, кажется, не брала положенные тебе каждый месяц дни с прошлого года. Вполне можешь позволить себе маленькие каникулы.
   - Я не думаю, что это правильно поймут. Прессе может показаться, что вы специально удаляете меня из-за дела Фуркейда. Это будет не слишком хорошо выглядеть в новостях.
   Гас поднял голову и пронзил Анни взглядом.
   - Ты угрожаешь мне, помощник шерифа Бруссар?
   Она изо всех сил постаралась сохранить невозмутимый вид.
   - Нет, сэр, ни в коем случае. Я просто говорю о том, что могут подумать люди.
   - Они охотятся за моим скальпом, - пробормотал Ноблие, разговаривая вслух сам с собой. Потом потер вчерашнюю щетину. - Этой неблагодарной свинье Смиту Притчету такая история пришлась бы по вкусу. Недоумок, вот он кто. Ему только одного надо - громкий процесс на потеху прессе и публике.
   Он вытащил свернутую газету из стопки и щелкнул большим пальцем по фотографии Притчета, снятой во время пресс-конференции во вторник. Окружной прокурор выглядел суровым и властным. Заголовок гласил: "По делу серийного насильника создана особая группа".
   Анни взяла газету из рук шерифа, когда он снова отошел от стола. Новость о создании особой группы заслужила вторую полосу в "Дэйли адвертайзер", выходящей в Лафайетте. Статья представляла собой краткий отчет о пресс-конференции с изложением деталей всех трех изнасилований, произошедших в округе Парту за последнюю неделю. Но внимание Анни привлекла боковая колонка, всего два абзаца под заголовком: "Опытный шеф особой группы".
   "Особую группу по расследованию преступлений, совершенных "насильником в маске", как его теперь называют, возглавит детектив Чарльз Стоукс. Ему тридцать два года, в офисе шерифа округа Парту он работает с 1993 года. Шериф Опост Ф. Ноблие называет его "усердным и дотошным дознавателем".
   Прежде чем перейти на работу в округ Парту, Стоукс служил в полицейском управлении Хаттисберга, штат Миссисипи, где также занимал должность детектива. Он был частью команды, занимавшейся расследованием серийных сексуальных нападений на студенток в кампусе колледжа Уильяма Кэри".
   Чез Стоукс был настоящим специалистом в этой области. Оставался один вопрос - он расследовал изнасилования в колледже Уильяма Кэри или совершал их?
   ГЛАВА 40
   Библиотека имени Эндрю Карнеги по четвергам работала до девяти. Анни, словно коршун, следила за компьютерами с пятнадцати минут шестого, пока школьники старших классов, выискивавшие в Интернете как раз то, чего им видеть пока еще не полагалось, не отправились ужинать. Потом она уселась за самый дальний компьютер, в стороне от любопытных взглядов, и принялась за работу.
   Анни получила доступ в библиотеку колледжа Уильяма Кэри, чтобы просмотреть газетные статьи за 1991-й и 1992 годы, относящиеся к изнасилованиям в кампусе колледжа. Анни прочитала их с экрана, выискивая хотя бы малейшее сходство между ними и действиями "насильника в маске".
   Все жертвы - а всего их оказалось семь - были студентками колледжа или работали в нем. Физические данные женщин различались. Возраст - примерно от восемнадцати до двадцати пяти. Преступник нападал на них поздно ночью в спальне. Каждая женщина занимала комнату на первом этаже. Все изнасилования произошли в теплое время года, и насильник влезал в открытое окно. Чтобы привязать жертву, он использовал обрезанные колготки, которые приносил с собой. Во время изнасилования он практически не разговаривал, и все характеризовали его голос как "хриплый шепот". Ни одна из женщин не смогла как следует рассмотреть мерзавца, потому что тот надевал лыжную маску, а некоторые по голосу определили, что "он мог быть черным". Насильник использовал презерватив и уносил его с собой, и среди улик не числилась ни сперма, ни лобковые волосы.
   Эвандер Дарнел Флуд, арестованный за совершение этих преступлений, отдал кредитную карточку одной из жертв своей подружке. Согласно показаниям одного из приятелей Флуда, задержанного совсем по другому делу, связанному с наркотиками, Эвандер бахвалился совершенными изнасилованиями.
   Обвинение начало дело против Флуда, основываясь на уликах, добытых сотрудниками полицейского управления Хаттисберга. И хотя Эвандер клялся, что его подставили, что полиция подбросила улики, присяжные признали его виновным, и судья отправил его в Парчмен до конца жизни.
   Анни выпрямилась и потерла уставшие глаза, В этих изнасилованиях было и сходство, и различия, но ведь все это отн9сится к большинству дел такого рода. Различия скорее можно отнести на счет личности преступника. Один насильник все время разговаривал, произносил непристойности, чтобы возбудиться, другой хранил зловещее молчание, а третий приставлял к горлу жертвы нож и не позволял закрывать глаза, чтобы он мог наслаждаться ее ужасом.
   Анни нашла больше сходных моментов, чем отличий, но больше всего ее насторожили обстоятельства ареста Флуда. Улики против него выглядели недостаточно убедительными. Приятель мог запросто солгать в обмен на отпущение своих собственных грешков. Свидетели, заявившие, что видели похожего на Флуда мужчину там, где позже было совершено изнасилование, путались в показаниях, сомневались. Флуд клялся, что нашел кредитную карточку последней жертвы в коридоре своего дома. Он заявил, что копы набросились на него только потому, что он уже совершал преступления и имел неважную репутацию.
   Подставить Эвандера Флуда не составляло никакого труда. Из его досье полицейские знали все о его прошлом. Он жил по соседству с колледжем, подрабатывал там на полставки дворником. Его подружка, жившая вместе с ним, работала по ночам, так что Эвандер никак не мог доказать свое алиби.
   Анни закрыла глаза и представила себе Стоукса. Так как он работал над этим делом, то ему было очень легко подбросить улики. Чез был в доме Ренара в тот день, когда Фуркейд нашел кольцо Памелы. Все свалили на Ника, потому что его уже обвиняли в этом раньше. Но никто не подумал подозревать Чеза Стоукса.
   Она задала команду компьютеру, чтобы распечатать статьи, и развернулась в кресле, пока принтер принялся за работу. В дальнем конце ряда полок со справочниками стоял человек и смотрел на нее. Это был Виктор Ренар. Он тут же скрылся в тени.
   У Анни екнуло сердце. В библиотеке практически никого уже не было, и ей стало не по себе.
   Виктор выглянул из-за другого стеллажа, увидел, что Анни смотрит прямо на него и метнулся назад.
   - Виктор! - окликнула его Анни, встала с кресла и двинулась вдоль книжных полок. - Мистер Ренар, где вы? Вам не надо прятаться от меня.
   Она медленно миновала один ряд, осторожно ступая, чтобы не спугнуть Ренара.
   - Я Анни Бруссар. Виктор, вы помните меня? Я стараюсь помочь Маркусу. Она чувствовала себя неловко из-за того, что приходится лгать умственно неполноценному человеку. Неужели ее ждет лишний день в чистилище, если у нее благая цель? Ведь как говорят, цель оправдывает средства.
   Она собралась было повернуть направо и тут увидела Виктора, прячущегося в углу слева от нее.
   - Как поживаете, Виктор? - спросила Анни, стараясь держаться приветливо и дружелюбно. Она медленно повернулась к нему, чтобы не напугать его.
   Старшему Ренару явно было не по себе от того, что Анни стояла так близко к нему. Он издал странный, тонкий звук и начал раскачиваться из стороны в сторону.
   - Вам ведь пришлось нелегко, правда? - Ее сочувствие Виктору было искренним.
   Она не слишком много читала об аутистах, но поняла, что для них повседневная рутина - это святое. Значит, после смерти Памелы Бишон жизнь Виктора Ренара превратилась в бесконечную череду огорчений. Пресса, полиция, жители города, все сосредоточили свое внимание на семье Ренар. По Байу-Бро поползли слухи, что и сам Виктор опасен.
   - Маска, маска, нет маски, - бормотал Виктор, искоса поглядывая на Анни.
   Маска? После трагической смерти Памелы это слово приобрело зловещий смысл, еще более усугубившийся после недавних изнасилований. А когда его произносил не кто-нибудь, а человек с таким странным поведением, к тому же брат подозреваемого в убийстве, то они внушали просто суеверный страх.
   Виктор поднял книгу, которую держал в руке, - это была коллекция гравюр Одюбона, - чтобы закрыть лицо, и стал постукивать пальцем по картинке на обложке, точному изображению пересмешника.
   - Маска, нет маски. - Виктор медленно опустил книгу и уставился на Анни. Тяжелый, ясный, немигающий взгляд. Его глаза напоминали осколки стекла.
   - Вы хотите сказать, что я выгляжу как кто-то другой? Это так? Я напоминаю вам Памелу? - мягко спросила Анни. Что из происшедшего осталось в голове Виктора Ренара? Какой секрет, какой ключ таится в странном лабиринте его мозга?
   Он снова прикрыл лицо.
   - Красное и белое. Тогда и теперь.
   - Я не понимаю, Виктор.
   - Я думаю, он смущен, - раздался голос Маркуса.
   Анни в ужасе обернулась. Она не слышала его шагов. И теперь они стояли в самом дальнем, самом темном углу библиотеки. С одной стороны Виктор, с другой Маркус, позади стена.
   - Вы похожи на Памелу, но вы не Памела, - объяснил Маркус. - Он не может решить, хорошо это или плохо, в прошлом это или в настоящем.
   - Насколько хорошо вы понимаете его? - поинтересовалась Анни.
   - Не слишком хорошо. - Младший Ренар до сих пор носил на себе следы побоев Фуркейда. - Это своего рода шифр.
   - Очень красное, - с несчастным выражением на лице пробормотал Виктор.
   - Красное - это ключевое слово, оно обозначает все, что огорчает Виктора, - пояснил Маркус. - Все в порядке, Виктор. Анни наш друг.
   - Очень белое, очень красное. - Ренар-старший поглядывал на женщину поверх книги. - Очень белое, очень красное.
   - Белое - это хорошо, красное - это плохо. Почему он соединяет эти два слова, я понять не могу. Он очень расстроен после того выстрела.
   - Прекрасно его понимаю. - Анни сосредоточила все внимание на Маркусе. - Вчера в меня тоже стреляли.
   - Господи! - Она не поняла, искренне ли он ужаснулся или притворяется. Маркус сделал шаг к ней. - Вас ранили?
   - Нет. Я как раз нагнулась, когда это произошло.
   - Вы знаете, кто это сделал? Неужели это из-за меня?
   - Я не знаю, - ответила Анни и подумала: "А не ты ли сам стрелял?"
   - Это ужасно, Анни. - Взгляд Маркуса стал уж слишком пристальным. Незаметно от Анни он еще немного приблизился к ней. - Вы были одна? - Его голос зазвучал тише. - Вы должны были испугаться.
   - Никогда не думала, что стану такой популярной, - отшутилась Анни. - Я вдруг оказалась излюбленной мишенью в наших краях.
   - Могу только посочувствовать. Я представляю, что вы пережили, Анни. Чужой человек врывается в твою жизнь и совершает акт насилия. Вы чувствуете себя такой уязвимой, такой беспомощной. Такой одинокой. Я прав?
   Анни внутренне содрогнулась. Маркус Ренар не сказал ничего угрожающего, но посмотрел на нее как-то уж слишком многозначительно. Архитектор промокнул уголки губ, словно сама тема разговора заставила его пустить слюни. Что-то такое промелькнуло в его глазах...
   - Вы столько раз приходили мне на помощь, - продолжал Маркус. - Мне бы тоже хотелось помочь вам. Я теперь чувствую себя таким эгоистом. Ведь я звонил вам вчера вечером, чтобы сообщить, что кто-то бросил камень в окно гостиной, и все гадал, почему вы мне не перезвонили. А вы все это время подвергались опасности.
   - Но вы же позвонили в офис шерифа по поводу камня?
   - Я мог и не суетиться, - с горечью ответил Маркус. - Вероятно, сегодня они уже используют этот камень вместо пресс-папье. Уверен, что записку они просто выбросили.
   - Какую записку?
   - Ту, что была прикреплена к камню резинкой. В ней говорилось: "Ты умрешь следующим, убийца".
   Виктор снова издал странный писк и спрятался за книгой.
   - Мои родные так расстроились, - продолжал Маркус. - Кто-то терроризирует мою семью, а офис шерифа бездействует. Только вам не все равно, Анни.
   - Что ж, боюсь, вчера вечером я была слишком занята, спасая собственную жизнь.
   - Простите меня. Мне меньше всего хотелось, чтобы вы каким-то образом пострадали, особенно из-за меня. - Он придвинулся еще ближе и доверительно нагнул голову. - Вы мне очень дороги, Анни, - прошептал Ренар. - Вы знаете об этом.
   - Я надеюсь, что вы не вкладываете в это ничего личного, Маркус, ответила Анни, проверяя его реакцию. Опасаться ей было нечего - на первом этаже люди, да и его брат стоял всего в нескольких шагах, наблюдая за ними поверх края книги. Ренар ни на что не решится в такой обстановке. - Я работаю над вашим делом. Только и всего.
   На какое-то мгновение на его лице появилось ошеломленное выражение, потом он с облегчением улыбнулся:
   - Я все понимаю. Вы дважды спасли мне жизнь, но это входило в ваши служебные обязанности.
   - Совершенно верно.
   - И то, что вы пытаетесь доказать мое алиби и приезжали в дом в ночь выстрела, хотя официально этим делом не занимались, это все только потому, что вы хороший коп.
   Анни кивнула, и ей вдруг снова стало не по себе, хотя в словах Маркуса Ренара не прозвучало ничего ненормального.
   - Для вас, Маркус, я просто помощник шерифа, - продолжала Анни. - Вы не должны присылать мне подарки.
   - Это всего лишь знак моей благодарности.
   - Вы платите налоги, а мне из них выплачивают зарплату. Вот и вся благодарность, которая мне требуется.
   - Но вы делаете для меня намного больше. Вы заслуживаете больше того, что получаете.
   Виктор закачался из стороны в сторону и заскулил:
   - Тогда и сейчас. Выход. Время и время сейчас, Маркус. Очень красное.
   - Вы не должны дарить мне подарки.
   - У вас есть приятель? - спросил Ренар, и в его голосе явственно прозвучало раздражение. - Мои подарки действуют ему на нервы?
   - Это вас совершенно не касается, - отрезала Анни.
   - Очень красное! - заверещал Виктор. Чувствовалось, что он вот-вот расплачется. - Выход немедленно!
   Маркус взглянул на часы и нахмурился:
   - Да, нам пора идти. Уже почти восемь. Виктор всегда ложится спать в это время. Мы же не можем отступить от расписания, правда, Виктор?
   Виктор, крепко прижимая к груди книгу, засеменил к выходу.
   Маркус чуть поклонился Анни, стараясь выглядеть светским.
   - Могу я проводить вас до машины, Анни? Вы сейчас нуждаетесь в защите.
   Анни едва сдержалась, чтобы не ответить, что его общество едва ли можно считать надежной защитой. Он либо убийца, либо возможная мишень для убийцы.
   - Я останусь. У меня еще есть работа. Маркус не торопился уходить.
   - Вы смогли найти того водителя, который помог мне? - прервал молчание Ренар.
   - Нет, я была очень занята. - Список машин, выданный компьютером, все так же лежал под папками на ее столе. - Я сделаю все, что смогу.
   - Я знаю, Анни, - ответил Маркус. - Я знаю, что вы сделаете для меня все возможное. Вы особенная, Анни. - И прежде чем Анни смогла запротестовать, Ренар добавил: - Вы пойдете в пятницу на танцы? Во время праздника танцевать будет весь город.
   "Неужели он меня приглашает?" - удивилась Анни.
   - Вряд ли. Я дежурю в этот день. Маркус вздохнул:
   - Очень плохо. Вы так много работали последнее время.
   "И все из-за тебя", - чуть было не выпалила Анни, но сдержалась.
   Она смотрела вслед братьям Ренар, когда они уходили. Виктор цеплялся за стену, пряча лицо за книгой. Маска. Ему хотелось спрятать свое "я" за другой внешностью, А его брат тоже вполне мог прятать другую личину под вполне заурядной физиономией.
   Анни вернулась к принтеру и кипе статей, где упоминался Чез Стоукс, использовавший вместо маски свой жетон и прикрывавший одному богу известно что.
   - Краска не совпадает, - трагически возвестила Долл. - Я же тебе говорила. У меня было дурное предчувствие.
   - Еще не высохло, мама, - отозвался Маркус, растирая краску губкой, чтобы сровнять это место со стеной. - Краска становится светлее, когда высыхает.