Хоаг Тами. Тонкая темная линия

   - Знаете что, Фуркейд? Не засунуть ли вам эти два направления сами знаете куда...
   Ник пожал плечами и продолжал:
   - Лично у меня за последние двадцать четыре часа было очень много времени, чтобы все обдумать. Я все прокручивал снова и снова. Мне показалось... гм... весьма удачным, что Памелу убили до того, как вы официально развелись. Как только страховая компания раскошелится и вы сможете продать принадлежащую Памеле половину "Байу риэлти", кредит вам больше не понадобится.
   Донни вскочил на ноги.
   - Убирайтесь из моего кабинета! Я вам помог, а вы приходите и оскорбляете меня! Надо мне было оставить вас гнить в тюрьме! Я не убивал Памелу. Я не мог этого сделать. Я любил ее.
   Ник не двинулся с места. Он вынул зубочистку изо рта и теперь держал ее как сигарету.
   - У вас странная манера любить, мистер, - гоняясь за каждой юбкой.
   - Я допускал ошибки, - сердито согласился Донни. - Но я действительно любил мою жену, и я люблю мою дочь. Я никогда не смог бы сделать ничего, что причинило бы вред Джози.
   Даже сама мысль об этом, казалось, убивала его. Он отвернулся от фотографии девочки в школьной форме, стоявшей у него на столе.
   - Она уже живет у вас? - спокойно поинтересовался Ник.
   Ходили слухи, что во время войны за развод происходила еще и битва за опеку над дочерью. И это сражение выглядело слишком яростным для искренней заботы об интересах девочки. Как и во многих других делах о разводе, ребенок в данном случае стал вещью, из-за которой разгорелся спор. Донни слишком любил свою свободу, чтобы полностью исполнять отцовские обязанности. Посещения больше бы подошли его образу жизни, чем опека.
   - Она с Беллой и Хантером, - ответил Донни. - Моя бывшая теща посчитала, что они смогут создать для девочки более подходящие условия. А потом Хантер взялся за оружие и решил совершить убийство при свете дня на глазах у всех. Нечего сказать, подходящая обстановка для моей девочки.
   Задор испарился, плечи Донни обмякли, и он как-то на глазах постарел.
   - Зачем вы снова ворошите старую историю? Вы же по-прежнему считаете, что это сделал Ренар. Я знаю, люди болтают всякие глупости о Душителе из Байу после недавнего изнасилования. Но одно никак не связано с другим. Вы же нашли кольцо Памелы в доме Ренара. И вы же отправили его в больницу. Почему вы вцепились мне в глотку? На сегодня я ваш лучший друг.
   - Привычка, - парировал Ник. - Я подозрителен от природы.
   - Хватит лапши на уши. Я не виновен.
   - Все в чем-то виноваты. Донни покачал головой:
   - Вам нужна помощь, Фуркейд. У вас клинический случай паранойи.
   Ник выбросил зубочистку в корзину для мусора, потом повернулся к дверям. На его губах играла саркастическая усмешка.
   - C'est vrai. Это правда. Но, к счастью для меня, я один из немногих, кто может зарабатывать этим на жизнь.
   Ник вышел из компании "Бишон Байу девелопмент" через заднюю дверь и направился на стоянку к своему "Форду".
   Он сел за руль, опустил стекла и остался сидеть, покуривая и размышляя, слушая бормотание радио.
   Ник мысленно снова вернулся в Новый Орлеан. Он заплатил куда более страшную цену, чем тюрьма, потеряв свою работу, доверие окружающих. Его просто уничтожили, и он до сих пор старался собрать обломки. Но ему было о чем подумать, помимо своего прошлого.
   Если не считать страшной жестокости убийства, Донни Бишон автоматически становился подозреваемым. Первое подозрение всегда падает на мужей. Но Донни больше походил на тех парней, что могут пристукнуть свою бывшую жену в порыве слепой ярости. Не в его стиле спланировать такую ужасную смерть и хладнокровно привести ее в исполнение.
   - Ренар это сделал, - пробормотал Ник. Следы, логика, все указывало на Ренара. Архитектора заклинило на Памеле, он преследовал ее своими ухаживаниями и убил, когда она его отвергла. Ник полагал, что именно Маркус Ренар убил свою подружку в Батон-Руже перед переездом семьи в Байу-Бро, но ту смерть сочли случайной и расследование не проводилось.
   Ренар тот, кто им нужен, Ник чувствовал это сердцем. И все-таки было что-то еще в этом чертовом деле.
   Никто никогда так и не смог доказать, что именно Ренар преследовал Памелу, прокалывал шины у ее машины, перерезал телефонный кабель, подбрасывал дохлых животных. Ренар, не таясь, посылал цветы и маленькие подарки. Ничего угрожающего в этом не было. Как-то раз Памела швырнула ему в лицо все его подарки прямо в конторе "Боуэн и Бриггс". И это случилось незадолго до ее смерти.
   Никто никогда не видел Ренара входящим в кабинет Памелы в "Байу риэлти" или в ее дом на Квайл-драйв. И все-таки кто-то ведь украл вещи с ее письменного стола и из платяного шкафа. Кто-то же оставил дохлую змею в ящике с карандашами. Ренар мог свободно входить в здание, но и Донни никто не препятствовал. Никто не смог опознать Ренара в том неизвестном, подглядывавшем за Памелой, о котором она несколько раз сообщала по номеру 911. Но кто-то ведь пробрался в гараж и исполосовал покрышки ее "Мустанга". Ей столько раз звонили и вешали трубку, или просто дышали, не говоря ни слова, что она добилась номера, который не значился в телефонной книге. Но не было зафиксировано ни единого звонка Памеле с домашнего или рабочего телефона Маркуса Ренара.
   Ренар был очень педантичным, маниакальным чистюлей. Очень осторожным Умным. Он мог задумать такое. Цветы и сладости стали только частью игры. Возможно, Ренар чувствовал, что Памела никогда не будет с ним. Вероятно, именно раздражение привело к одержимости. Любовь оказалась прекрасным прикрытием для глубоко укоренившейся ненависти.
   И второй вариант. Возможно, Донни донимал Памелу, пытаясь вернуть ее. Бишон никогда не хотел развода. Он ругался с женой не из-за интересов Джози, а из-за собственной финансовой выгоды. Памела попросила его выехать из общего дома в феврале прошлого года. Потом официально оформила раздельное проживание. Супруги побывали на нескольких консультациях у психолога. К концу июля Памела твердо решила развестись и подала документы. Донни плохо воспринял эту новость.
   Неприятности начались в конце августа.
   Донни мог проделывать все это, чтобы запугать Памелу. И снова - ни свидетелей, ни улик, ни телефонных записей. Обыск в доме Донни после убийства ничего не дал.
   - Тебе надо отдохнуть, Фуркейд, - приказал Ник самому себе.
   Теперь у него будет много свободного времени, ведь его отстранили отдела.
   Сотню раз Ник прокручивал в голове события того вечера. В своем воображении он делал правильный выбор. Не принимал приглашения Стоукса зайти в бар "У Лаво" и пропустить по стаканчику. Не заливал виски свою израненную гордость. Не слушал те глупости, что болтал ему Стоукс. Он не отвечал на тот телефонный звонок, не шел на ту стоянку.
   И Анни Бруссар не появлялась из темноты и не входила в его жизнь.
   Голова Фуркейда гудела от возможных объяснений, что приводило его в состояние раздражения. Он завел мотор и выехал со стоянки.
   Черта с два! Он должен поймать убийцу.
   ГЛАВА 13
   Пятница. День зарплаты. Все торопились обналичить чеки в банке, а потом рвануть в бар или домой.
   Когда утром Анни вошла в комнату, где проводились пятиминутки, и устроилась за одним из длинных столов, все сидевшие за ним встали и пересели. Никто не произнес ни слова, но все было ясно и так - коллеги больше не считали ее одной из них. И все из-за Фуркейда, который ни с кем из них не дружил. И все исключительно по одной причине. Детектив Фуркейд тоже был мужчиной.
   Анни хотелось узнать, как продвигается расследование изнасилования Дженнифер Нолан, но ей приходилось в который раз переписывать свой первоначальный рапорт, потому что Хукер опять умудрился потерять его. Накануне Анни опросила шестерых соседей Дженнифер, но получила минимум полезной информации.
   Она перебирала в памяти детали изнасилования. Маска на лице нападавшего, отсутствие спермы, полосы ткани, чтобы привязать жертву. Преступник заставил Дженнифер выкупаться. Он не произнес ни единого слова во время акта. При изнасиловании, как правило, в ход идут угрозы и оскорбления. И Анни задумалась, что же страшнее - угроза смерти или жуткое молчание, когда не знаешь, чего ожидать.
   Осторожность. Слово вдруг всплыло в памяти само. Насильник был очень осторожен, стараясь не оставить следов. Судя по тому, как он преуспел в этом, он совершал подобные преступления в прошлом. Вполне возможно, что он числится в полицейской картотеке. Кому-нибудь стоило бы просмотреть личные дела сослуживцев потерпевшей. Но если Анни предложит это, у ее коллег будет новый повод позлословить на ее счет.
   Казалось, дежурству не видно конца. Анни снова посмотрела на часы. Еще полчаса, и она сможет отправиться обратно в Байу-Бро. Она поставила машину на пятачке возле полуразвалившегося прилавка для продажи овощей. Машину загораживали ветви дуба, но Анни отлично видела дорогу. В четверти мили к югу от этого места находился небольшой городок Лак, превращавшийся по вечерам в пятницу в горячее местечко. Все крутые ребята округа в этот день отправлялись в придорожную закусочную "Скитер Мутон" для популярного времяпрепровождения - выпить пива, поспорить, потом проломить кому-нибудь голову.
   Красный пикап "Шевроле" на большой скорости несся со стороны города. Водитель высунул руку с банкой пива в окно. Анни проверила скорость радаром, когда он промчался мимо - шестьдесят пять миль при ограничении до сорока и вождение в нетрезвом виде. Анни включила мигалку и сирену и выехала вслед за ним на дорогу. Нет ничего лучше пьяного водителя за рулем, чтобы превратить совершенно провальный день в удачный.
   - На связи Чарли-один, - заговорила Анни в микрофон. - У меня на двенадцатом шоссе превышение скорости в двух милях от Лака. Судя по всему, водитель пьян. У "его луизианские номера - Танго-Виски-Эхо семь-три-три. Конец связи.
   Анни подождала подтверждения, но его не последовало, потом попыталась выйти на связь еще раз. Опять никакого ответа. Молчание не просто раздражало, оно тревожило. Если обстановка осложнится, у диспетчера будут ее координаты и номера водителя, которого она преследовала. Если Анни не выйдет на связь в оговоренное время, то диспетчер пошлет другую патрульную машину.
   - Диспетчер вызывает Чарли-один. Мы вас не слышим. Повторите. Конец связи.
   Очень легко прервать радиосвязь. Достаточно было одному из помощников шерифа взяться за микрофон, когда он услышал ее вызов, и все. Анни оказалась вне эфира. Отрезанная от связи, отрезанная от помощи.
   Пикап-нарушитель остановился. Не надеясь на быстрый и благополучный исход событий, Анни взяла блокнот, штрафные квитанции и вылезла на дорогу.
   - Выйдите, пожалуйста, из машины! - крикнула она, подходя к автомобилю сзади.
   - Да не превышал я, - заныл водитель, высовывая голову в окно. У него были маленькие глазки и крошечный ротик, напоминавший формой головастика. На красной бейсбольной кепке красовалась эмблема химической компании "Тристар". - Вам что, ребята, делать нечего, что вы меня тормозите?
   - Сейчас разберемся. Мне нужны ваши права и техталон.
   - Это все ерунда, парень.
   Водитель распахнул дверцу, на землю вывалилась пустая пивная банка и закатилась под пикап. Мужчина сделал вид, что ничего не заметил, и начал выползать из кабины с предельной осторожностью, которая сразу выдает пьяного. Он оказался не выше Анни, этакий мужичок-питбуль в джинсах и футболке, туго натянувшейся на "пивном" брюхе.
   - Я не плачу налоги в этом округе, поэтому вы не можете меня останавливать, - бормотал он. - А ведь у нас свободная страна, мать вашу так.
   - Так оно и есть, если вы не садитесь за руль пьяным и не едете с неразрешенной скоростью. Мне нужны ваши права.
   - Я не пьян. - Мужчина вытянул из кармана большой бумажник, порылся в нем в поисках прав, нашел и протянул их в направлении Анни. Его пальцы почернели от грязи. На предплечье выделялась татуировка - голая синяя красотка с ярко-красными сосками. Классика.
   Вернел Понселе. Анни не спешила возвращать ему права.
   - Я не превышал, - настаивал водитель. - Эти ваши радары всегда врут. У вас и дерево поедет со скоростью шестьдесят миль. - И тут его глаза расширились от удивления. - Эге! Да это же женщина!
   - Точно. И для меня это давно не новость. Понселе склонил голову к плечу и начал ее пристально рассматривать.
   - Так это тебя показывали в новостях! Я тебя видел! Это ты арестовала того копа, который избил того убийцу-насильника!
   - Стойте, где стоите, - холодно приказала Анни, отступая к своей машине. - Я должна проверить ваши данные. - И вызвать помощь. У нее появилось ощущение, что этот Вернел Понселе не сдастся просто так.
   - Ты это чего? - заорал Понселе, ковыляя вслед за ней. - Ты еще мне штраф будешь выписывать?
   Анни прикрикнула на него:
   - Стой, где стоишь!
   Но Понселе продолжал идти, тыча в нее пальцем, словно собираясь проткнуть насквозь.
   - Не возьму я от тебя никакой гребаной квитанции! Ты отпустила насильника на свободу. Может, тоже хочешь счастья попытать? Ты, сука...
   - Хватит! - Анни бросила блокнот на крышу патрульной машины и потянулась к наручникам, висящим у нее на поясе. - Лицом к машине! Быстро!
   - Пошла ты!.. - Понселе, нетвердо держась на ногах, развернулся и двинулся к своему пикапу. - Пусть меня остановит настоящий коп, а не какая-то девка!
   - Быстро лицом к машине, ты, упрямый осел, иначе я сделаю тебе больно, - Анни зашла сзади, защелкнула наручники на правом запястье и заломила руку за спину.
   Она попыталась развернуть его, изо всех сил давя на руку. Понселе покачнулся, заставив ее потерять равновесие, и тут же обернулся, чтобы нанести удар. Их ноги сплелись, словно в безумном танце, и они вместе рухнули на дорогу и покатились к кювету, рыча и нанося друг другу удары.
   Понселе изрыгал ругательства прямо в лицо Анни, вызывая тошноту зловонным дыханием. Он попытался опереться на руку и подняться, но схватил Анни за грудь. Анни ударила его в подбородок, а потом заехала локтем в лицо. Понселе привстал на одно колено и попробовал встать, а его кулак тяжело обрушился на нос Анни.
   - Ах ты, сукин сын! - выругалась она, кровь потекла у нее по губам. Анни вскочила на ноги и ударила Понселе головой о машину. - Ты выбрал не слишком удачный день, чтобы связаться со мной, коротышка! - прорычала она, застегивая наручники на свободной руке. - Ты арестован по обвинению во всех мерзких преступлениях, которые я только смогу вообразить!
   - Я требую настоящего полицейского! - завопил Понселе. - Это Америка. У меня есть права! Я имею право хранить молчание...
   - Тогда почему бы тебе не заткнуться? - рявкнула на него Анни и повела к полицейской машине.
   - Я не преступник! У меня есть права!
   - У тебя дерьмо вместо мозгов, вот что у тебя есть. Мужик, ты сам вырыл себе такую яму, что тебе понадобится землечерпалка, чтобы вылезти наружу.
   Анни затолкала пьяного на заднее сиденье и захлопнула дверцу. Мимо по шоссе в сторону придорожной забегаловки мчались машины. Парень с козлиной бородкой выглянул в окно и сделал неприличный жест. Она ответила ему тем же и села за руль.
   - Ты самая настоящая нацистка, вот ты кто! - орал Понселе, долбя ногами в сиденье Анни. - Ты проклятая нацистка!
   Она вытерла кровь рукавом рубашки.
   - Попридержи язык, Понселе. Будешь выступать, отвезу тебя к болотам и пристрелю как собаку.
   Анни посмотрела на себя в зеркало заднего вида и, берясь за микрофон, выругалась. Со среды еще остался синяк, теперь прибавился разбитый нос - она выглядела так, словно продержалась пять раундов против Майка Тайсона.
   - Говорит Чарли-один. Я везу пьяного водителя. Спасибо, что ничем не помогли.
   Понселе продолжал орать, когда Анни привезла его в участок. Она давно уже перестала слушать его вопли, ее собственный гнев приглушил его слова до безобидного шума на заднем плане. А что, если бы Понселе ранил ее? И завладел ее пистолетом? Как бы все прореагировали?
   Ассоциация помощников шерифа проголосовала за тр, чтобы оплатить услуги адвоката для Фуркейда. Может быть, они проголосовали и за то, чтобы не вмешиваться, если Анни будут убивать? Ее на собрание не пригласили.
   Она приехала в пересменку - самое время для всякого трепа и соленых шуток за чашкой крепкого кофе. Расслабленные улыбки застыли на лицах и исчезли, как только Анни показалась в коридоре.
   - Что? - поинтересовалась она, ни к кому собственно не обращаясь. Разочарованы, что я все еще цела?
   - Разочарованы тем, что вообще тебя видим, - пробормотал Маллен.
   - А ты что думал? - требовательно спросила она. - Что если ты выкинешь меня из эфира, то я вообще исчезну?
   - Я понятия не имею, о чем ты говоришь, Бруссар. Ты просто истеричка.
   - Если ты чем-то недоволен, то будь мужчиной и скажи мне об этом в лицо, а не устраивай эти свои подростковые шалости...
   - Проблема в тебе самой, Бруссар, - Маллен открыто бросил ей вызов. Если не справляешься с работой, уходи.
   - Я справляюсь с работой. Я как раз выполняла мою работу...
   - Что, черт побери, здесь происходит? - в коридоре появился сержант Хукер.
   Слишком рассерженная, чтобы соблюдать субординацию, Анни повернулась к нему:
   - Кто-то мешает работе моей рации.
   - Это все чушь, - заметил Маллен.
   - Должно быть, твоя рация требует ремонта, - ответил Хукер, и Анни захотелось дать ему пинка.
   - Забавно, что я никак не могу получить работающую рацию.
   - У тебя в машине возникают помехи, Бруссар, - снова вмешался Маллен. Вероятно, железяки в твоем насисьнике мешают приему.
   Хукер наградил его свирепым взглядом:
   - А ну-ка заткнись, Маллен!
   - Это не рация, - продолжила Анни, - это ваше ко мне отношение. Если вы не можете справиться со своими комплексами, то эта форма не для вас.
   - Мы знаем, кому форма не подходит, - пробурчал Маллен.
   Наступила полная тишина. Анни переводила взгляд с одного мужчины на другого - череда каменных лиц и убегающих взглядов. Может быть, не все они были согласны с Малленом, но никто не собирался заступаться за нее.
   Наконец молчание нарушил Хукер:
   - Найди доказательства того, что кто-то чинит тебе препятствия, Бруссар, а потом подай жалобу. А пока кончай свои причитания и отправляйся писать рапорт об этом твоем пьянице.
   Никто не пошевелился, пока сержант не скрылся в своем кабинете. Потом Прежан и Савой ушли, нарушив всеобщее оцепенение. Маллен двинулся по коридору и, проходя мимо Анни, нагнулся к ней.
   - Точно, Бруссар, - прошептал он, - кончай свои причитания, а не то тебе будет над чем попричитать.
   - Не смей угрожать мне, Маллен.
   Его брови взлетели вверх в насмешливом удивлении.
   - А то что будет? А? Ты меня арестуешь? - И его лицо снова окаменело. Ты не сможешь арестовать нас всех.
   ГЛАВА 14
   "Конец июля. Памела Бишон сообщает всем на работе, что разведется с Донни. Ренар начинает проявлять к ней интерес. Заходит в "Байу риэлти", чтобы поболтать, высказать сочувствие и т. п.
   Август. Ренар явно потерял голову. Он посылает Памеле цветы и небольшие подарки, приглашает на обед или выпить в бар. Она выходит с ним только в сопровождении коллег, говорит своему партнеру по бизнесу Линдсей Фолкнер, что ей не нужно, чтобы Ренар неправильно воспринял их дружбу. И все-таки признается, что его попытки ухаживать за ней очень милы. Памела пытается объяснить Ренару, что они только друзья.
   Конец августа. Кто-то начинает звонить Памеле и вешать трубку или просто дышать, не говоря ни слова.
   Сентябрь. Из офиса Памелы и из ее дома начинают исчезать разные мелочи, но она не может точно сказать, когда именно исчезли эти предметы. Ренар крутится поблизости, Памела начинает чувствовать себя неловко в его присутствии. Анонимные звонки продолжаются.
   25 сентября. Собираясь ехать на работу, Памела обнаруживает, что кто-то изрезал шины ее автомобиля (машина стоит в незапертом гараже). Она звонит в офис шерифа. Ей отвечает помощник шерифа Маллен. Памела рассказывает, что подозревает в этом Ренара, но никаких доказательств его вины нет. Детективу Стоуксу поручено расследовать этот случай мелкого хулиганства.
   2 октября, 1:00. Памела сообщает в службу 911 о том, что кто-то заглядывает к ней в окна. Подозреваемых нет. Ренар допрошен в связи с инцидентом. Он отрицает свою причастность. Выражает озабоченность состоянием Памелы.
   3 октября. Ренар приходит в кабинет Памелы, говорит, что его беспокоят ее неприятности.
   9 октября. 1:45. Памела снова сообщает о том, что кто-то подглядывает за ней. Подозреваемых нет.
   10 октября. Выходя к школьному автобусу, Джози Бишон натыкается на крыльце на изувеченные останки енота.
   11 октября. Ренар снова приходит в офис Памелы и говорит, что его беспокоит безопасность Памелы и Джози. Памела нервничает и приказывает ему уйти. Клиенты, дожидающиеся встречи с ней, подтверждают, что она была очень взволнована.
   14 октября. Придя на работу, Памела обнаруживает мертвую змею в ящике письменного стола. В тот же день, позже, Ренар снова подходит к ней. Разговор идет о том, что с одинокой женщиной вроде Памелы может произойти масса неприятных вещей. Памела воспринимает это как угрозу.
   22 октября. Вернувшись домой с работы, Памела обнаруживает, что в доме побывали вандалы. Шторы порезаны, белье на постелях выпачкано собачьими экскрементами, на семейных фотографиях вырезано ее лицо. На месте преступления не обнаружено никаких отпечатков. Памела обращается в фирму, чтобы установить в доме сигнализацию. Позже она обнаруживает, что исчезла связка ключей от дома и офиса, но не может сказать, когда в последний раз видела их.
   24 октября. Ренар дарит Памеле на день рождения дорогое ожерелье. Памела, вне себя от ярости, обрушивается на Ренара в присутствии его сослуживцев, говорит, что во всем подозревает его, возвращает все мелкие подарки, которые он дарил ей в августе и сентябре. При свидетелях Ренар отрицает свою причастность к этим преступлениям.
   25 октября. Памела обращается к адвокату Томасу Уотсону. Она хочет, чтобы судья запретил Ренару приближаться к ней.
   27 октября. Уотсон обращается в суд с требованием запретить Маркусу Ренару приближаться к Памеле Бишон. Требование отклонено ввиду недостатка улик.
   31 октября. Памела видит человека, подглядывающего за ней. Пытается дозвониться в офис шерифа. Телефон в ее доме не работает. Она звонит по сотовому. Телефонный кабель оказывается перерезанным. Задняя дверь дома измазана человеческими испражнениями. Подозреваемых нет.
   7 ноября. Родные заявили об исчезновении Памелы Бишон".
   Анни перечитывала свои записи. Когда события изложены вот так, по порядку, все кажется таким очевидным. Классическая схема нарастания эмоций. Влечение, привязанность, преследование, маниакальная одержимость, при отказе возрастающая враждебность. Почему же никто ничего не заметил и не остановил преступника?
   Потому что в их распоряжении и была одна лишь схема. Они никак не могли "привязать" Ренара к преследованию Памелы. Ни разу за все месяцы, предшествовавшие убийству Памелы Бишон, Ренар не высказывал никому из своих коллег ни гнева, ни враждебности по отношению к ней. Как раз напротив. Памела жаловалась своим сотрудникам на Ренара. В ее присутствии коллеги поддерживали Памелу, а за глаза спрашивали, не сошла ли она с ума. Ренар казался таким безобидным.
   Учитывая маячившую на горизонте перспективу развода и связанное с ним ухудшение материального положения, Донни Бишон куда лучше подходил на роль вероятного преследователя. Но Памела настаивала, что все ее неприятности это дело рук Ренара.
   Анни встала из-за стола и прошлась по квартире. Половина десятого. Почти час Анни изучала свои записи, просматривала газетные статьи, ксерокопии вырезок из журналов, заглянула даже в учебник, в главу об упорном преследовании. Анни приобрела специальную папку и складывала газетные вырезки в одно отделение, фактический материал в другое, а свои заметки в третье. Если бы не вырезки, то папка не была бы такой пухлой, хватило бы и тоненького блокнота. Анни не проводила допросов, это вообще было не ее делом. Она была лишь помощником шерифа, а не детективом.
   Ника Фуркейда отстранили отдела, следовательно, расследование теперь ведет Чез Стоукс. Именно ему поручали проверить первые заявления Памелы о беспокоящих ее случаях. Если бы тогда Чез смог до чего-нибудь докопаться, возможно, Памела была бы сейчас жива.
   Анни без устали шагала по гостиной, проходя вдоль кофейного столика и возвращаясь обратно. Этот столик представлял собой кусок стекла, прикрепленного к спине чучела аллигатора в пять футов длиной. Когда-то эта реликвия свисала с потолка в магазинчике Сэма, правда, до тех пор, пока чучело не рухнуло на голову какого-то туриста. Анни приняла крокодила как бродячую собаку и назвала его Альфонсом.
   И теперь она ходила от носа Альфонса до его хвоста и обратно, взвешивая сложившуюся ситуацию, не обращая внимания на звонки телефона. Она не желала ни с кем говорить и доверила автоответчику общаться с репортерами и психами.
   Может быть, она смогла бы уговорить Фуркейда принять ее помощь в расследовании, если бы не этот случай с избиением Ренара. Теперь дело в руках Стоукса, а его она просить не станет. Стоукс никак не мог смириться с тем, что помощник шерифа Бруссар не находит его неотразимым. Он воспринял ее вежливое "спасибо, нет" сначала как вызов, а затем как личное оскорбление. В конце концов он обвинил ее в расизме.