Холл Констанс. Мой порочный маркиз

   Лошади встали позади экипажа, подъехавшего чуть раньше. Меган наблюдала, как лакеи побежали вперед открывать дверцы. Тем временем к парадному подъезду стекалось бесчисленное множество приглашенных.
   — Ну и толчея, — пробормотал Джеймс, выскакивая из экипажа.
   Баррет спрыгнул за ним, потом повернулся к Меган и погрозил ей пальцем:
   — Оставайся здесь!
   — Но я могла бы помочь вам отыскать Локлена.
   — Нет, сиди здесь. — Баррет сурово посмотрел на нее и последовал за кузеном.
   Меган наблюдала, как они торопливо приближаются к парадным дверям. Она выследила бы Локлена лучше, чем кто-либо другой. И возможно, спасла бы ему жизнь. Забыть долгие годы их дружбы было не так просто. Она выпрыгнула из кареты и помчалась в обход здания.
   На задворках оказалось полно народу, слуги сновали взад-вперед. Но все были слишком заняты, чтобы обратить на нее внимание. Она проскочила в коридор и побежала мимо кладовых, буфетных и прочих подсобных помещений, пока наконец не оказалась у подножия лестницы.
   Меган шла по длинному коридору, разглядывая причудливую резьбу панелей, золоченую лепнину на потолке и стены, обтянутые алой тканью. Аппетитный запах пищи вызывал урчание в желудке.
   Оркестр заиграл вальс, и поверх рокота голосов в воздухе поплыла музыка. Меган остановилась возле двери, ведущей в роскошный зал с куполообразным потолком. Выходы в противоположных концах зала вели к двум лестницам. Из проспектов с описаниями дворца Меган знала, что обе лестницы ведут в личные апартаменты короля.
   Зал был в рождественском убранстве. Вдоль стен стояли вазоны с фигурно подстриженными декоративными растениями. Похоже, из помещения специально вынесли всю мебель, чтобы освободить место для гостей. Оставили только стулья да несколько громадных статуй в углах. Шею китайского дракона украшал венок из падуба.
   Баррет и Джеймс были на добрую голову выше большинства джентльменов, и отыскать их не составляло никакого труда. Они стояли около колонны и бегло осматривали зал, пока монарх вальсировал.
   Меган посмотрела на короля — непомерно грузного, разряженного в пышные одежды. Легкомысленные развлечения и чрезмерное потакание собственным слабостям подточили его здоровье. В шестьдесят один год Принни выглядел на семьдесят. Он был почти комичен в своем старании предстать бравым кавалером перед своей юной партнершей, только что достигшей брачного возраста. Хорошенькая леди с длинными светлыми локонами спрятала гримасу за вежливой улыбкой, когда король наступил ей на ногу. Судя по красному лицу и остекленевшим глазам, он был пьян.
   По сверкающему паркету кружились пары. Танец еще не кончился, а гости уже с нетерпением ждали, когда вновь заиграет музыка, чтобы принять участие в следующем. Меган увидела лорда Кенсингтона, беседовавшего с лорд-канцлером не более чем в пяти футах от нее.
   Но где же Локлен?
   Она заметила одного лакея, стоявшего на лестничной площадке, и уже почти отвела взгляд, но в последний момент ее удержали глаза мужчины — похожие на расплавленный свинец. Локлен! Он был в белом парике и ливрее.
   Меган быстро огляделась и заметила в углу мистера Филдса и мистера Коуберна, в таких же париках и тоже переодетых лакеями.
   Баррет с Джеймсом также распознали всех троих. Локлен, не сводя с короля спокойного взгляда, вытащил из бокового кармана пистолет. Филдс и Коуберн, ждавшие сигнала от своего лидера, последовали его примеру.

Глава 30

   Все произошло мгновенно.
   Меган закричала.
   Джеймс побежал к королю.
   Баррет бросился к Локлену.
   Люди Джеймса появились словно ниоткуда и схватили Филдса и Коуберна.
   Джеймс толкнул короля в бок и свалил на пол вместе с его партнершей. Пуля просвистела у них над головами. Один из музыкантов вскрикнул и схватился за руку. Его скрипка громко взвизгнула, затем музыка смолкла.
   Меган метнула взгляд в другую сторону зала, где стоял Локлен. Увидев взбегающего по ступенькам Баррета, он выхватил из кармана другой пистолет и выстрелил.
   Она хотела закричать, но смогла лишь прерывисто вздохнуть.
   Баррет пустился вдогонку за своей добычей.
   Локлен уже добрался до самого верха лестницы. Два человека Джеймса ждали внизу с пистолетами наготове. Локлен взглядывал то на них, то на Баррета. Глаза его бегали так быстро, словно их дергали за веревочку, которая, казалось, вот-вот оборвется. В следующий момент он перегнулся через перила и громко крикнул:
   — Это еще не конец.
   Он прыгнул и свинцовым грузом полетел вниз с высоты в тридцать футов. Толпа исторгла единый вздох и замерла.
   Последовал глухой звук от удара об пол.
   Джеймс поставил короля на ноги, отряхнул его костюм и сказал:
   — А вы превосходный ныряльщик, ваше величество.
   — Ну полно, Невилл! Скажите, в своей работе вы всегда ждете до последнего момента? — Принни поправил свой парик. Глаза короля, доселе нетрезвые, стали более осмысленными.
   — При некоторых обстоятельствах требуется выдержка, ваше величество.
   — Понимаю. Я бы ожидал подобного спектакля от Уотертона, но вы меня удивляете. — Король хлопнул Джеймса по спине.
   — Зато мы поймали наглых отщепенцев, — усмехнулся Джеймс.
   — Верно. Но когда вы мне сказали, что кого-то собираются убить, я меньше всего предполагал, что сам могу оказаться жертвой.
   — Я узнал, что убить хотят именно вас, несколько минут назад.
   — Ладно уж. — Из-под дежурной светской улыбки проглянула истинная натура Принни. Он махнул рукой толпе гостей: — Боже правый! Теперь они будут до скончания века обсуждать этого человека. Боже мой! Да взгляните же сюда! Разбудите этот оркестр! И принесите несчастному парню кусок холстины — он испачкает весь мой пол. — Принни снова повернулся к Невиллу: — А этот план с фиктивной женитьбой недурен. Лично я до такой хитрости не додумался бы. Подозреваю, что Уотертон навлечет на себя сильный гнев своей леди. — Король подмигнул Джеймсу.
   В ответ Джеймс улыбнулся деревянной улыбкой, затем лицо его исказилось недовольной гримасой.
   Для Меган слова Принни явились неожиданным ударом. Под ложечкой засосало. Она прижала руки к груди. Сердце гулко стучало. Стало трудно дышать.
   Меган видела, как теперь тот же круг людей сомкнулся вокруг Джеймса. Она потупившись повернулась кругом и вышла в коридор. Глаза ее наполнились слезами. Рисунок на алых обоях стал расплываться. Как она могла подумать, что Баррет любит ее? Он просто использовал ее, чтобы поймать Локлена. Использовал…
   Слова снова и снова повторялись в уме, разрывая ей сердце.
 
   Час спустя она сидела в городском доме лорда Аптона. После довольно долгого пребывания в объятиях Холли Меган кое-как уняла свои рыдания и наконец отодвинулась.
   — Извини, — сказала она. — Я сама ставлю себя в глупое положение.
   — Нисколько. Все совершенно естественно — сердце твое разбито. — Холли вытащила из стопки на столике еще один носовой платок и, развернув, протянула девушке.
   Джон сидел в кресле напротив, сложив пальцы пирамидкой.
   — Мне думается, нужно по крайней мере поговорить с ним.
   — Я даже видеть его не хочу, — сказала Меган. Она вытерла платком опухшие глаза и оглядела комнату. Уютная, вся в синих тонах. Только кресла вносили легкую дисгармонию в старинную меблировку. Меган именно такой представляла себе гостиную Холли. Возможно, она чувствовала бы себя здесь свободнее, если б Джон не смотрел на нее так хмуро. После ее слов темные брови Джона слились в сплошную линию над его необычными золотистыми глазами.
   — Но вы же понимаете, он приедет за вами. — Аптон нахмурился еще больше.
   — Я надеялась, что смогу побыть здесь, пока из Пеллем-Хауса не прибудут мои вещи, — сказала она.
   — Не знаю. — Джон, казалось, разрывался между двумя желаниями — позволить ей остаться и не ссориться с Барретом.
   Холли взволнованно взглянула на мужа.
   — Но ты же знаешь, как он с ней поступил. Конечно, Меган не может туда возвратиться. Надеюсь, ты проявишь благородство и позаботишься о том, чтобы он не появлялся в этом доме. И не домогался ее.
   — Домогался? Она его жена!
   — Да ты не слышал ни слова из того, что она рассказывала! Их бракосочетание незаконно. Поэтому он не имеет на нее никаких прав.
   — Прошу вас, не спорьте! Я не хочу никому создавать трудностей, я уйду и остановлюсь в гостинице.
   — Ты останешься здесь, — сказала Холли. Ее щеки сделались красными от гнева. — А когда мы отправимся в поместье, ты поедешь с нами.
   — Я не смогу.
   — Сможешь. Конечно, сможешь. И твоего брата мы тоже пригласим. Ну скажи, что ты согласна. Пожалуйста…
   Меган вздрогнула от громкого стука в дверь и услышала, как Данн, дворецкий Аптонов, приветствует Баррета.
   — Ему не понадобилось много времени, — пробормотал Джон, и его красивое лицо расплылось в улыбке. Но стоило только Холли взглянуть на мужа, как лицо его стало серьезным.
   — Я не хочу его видеть! Я не могу его видеть! — Меган вскочила, озираясь по сторонам, ища, куда бы убежать. Некуда. Она выбежала из гостиной и в дверях столкнулась с Барретом.
   Он схватил ее за руки.
   — Что ты здесь делаешь, черт побери? Почему ты покинула экипаж? Я ищу тебя по всему городу.
   Меган высвободилась.
   — И ты еще что-то требуешь от меня? Да ты не смеешь ко мне даже приближаться! — Она отскочила, глядя на Уотертона сузившимися глазами.
   Пока он внимательно изучал ее — это время показалось ему вечностью, — гнев постепенно исчезал с его лица.
   — Ты все знаешь? — сказал он прерывистым шепотом.
   — Я слышала, как король разговаривал с сэром Джеймсом.
   — Позволь мне объяснить.
   — Нет! Уходи немедленно!
   Холли оторвала от дивана свое тело с выступающим животом и погрозила Баррету пальцем.
   — Я попрошу тебя уважать ее желание. Никто не давал тебе права так обходиться с леди. Это мое мнение. В самом деле, Баррет, я разочарована в тебе.
   Джон схватил жену за руку.
   — Пойдем, дорогая. Им нужно побыть немного наедине.
   Меган была готова просить Холли не оставлять их вдвоем, но ей не хотелось встревать между женой и мужем. К тому же Джон, похоже, был решительно настроен предоставить Баррету такую возможность.
   Холли не стала вырываться от Джона. Она только взглянула на Меган и сказала:
   — Если ты хочешь, чтобы я осталась…
   — Нет-нет. Я поговорю с ним. — Меган сердито посмотрела на Баррета.
   — Видишь, дорогая? — сказал Джон. — Они хотят остаться одни. Мне нравится, когда ты сердишься. У тебя глаза начинают сверкать огнем. — Джон увел жену из комнаты. И Холли, казалось, этого даже не заметила. Их голоса потерялись в глубине коридора.
   — Меган, прошу, выслушай меня. — Баррет подошел к ней. — Нам нужно поговорить.
   — О чем? Теперь я знаю, для чего тебе понадобился этот фиктивный брак. Ты знал, что Гарольд связан с «Адвокатами дьявола». Тебе нужно было найти путь к сближению, чтобы иметь возможность наблюдать за ним. Ты также хорошо знал его слабость и решил воспользоваться своим преимуществом. За это я ненавижу тебя больше всего. — Меган не могла смотреть на него. Она повернулась спиной и, пройдя через гостиную, стала смотреть в окно.
   На улице зажглись газовые фонари. Их унылый свет наводил тусклый глянец на булыжники.
   — У тебя есть все причины для гнева… — начал Баррет.
   — Разумеется. — Она сверкнула глазами в его сторону. — Скажи мне, пожалуйста, одну вещь. Когда ты говорил, что Фенвик-Холл и охотничий домик снова отойдут ко мне, ты действительно имел это в виду? Или только лгал, чтобы прельстить меня замужеством?
   — Мой адвокат представит тебе документы и доверенность на управление имуществом.
   — Тогда, я полагаю, это равноценный обмен за то, что ты меня использовал как одну из своих любовниц, хотя с чуть большей заботой.
   — Я никогда не собирался этого делать, — сказал Баррет. Его низкий голос был полон сожаления.
   — Однако же сделал. — Меган отпустила штору и повернулась. — Какая ж я была глупая! Мне казалось, что ты дорожишь мной. Но я ошибалась. Ошибалась! У тебя нет сердца, поэтому ты не способен что-либо чувствовать.
   Баррета глубоко задели ее слова.
   — Ты абсолютно права. Я безжалостный негодяй и всегда это признавал. Это ты хотела верить, что я не такой. Это ты считала меня другим человеком. Но коль уж мы начали швыряться булыжниками, черт возьми, то продолжим. Не я один лгал. Ты знала, что твой брат связан с «Адвокатами дьявола», и ничего мне не говорила, а бегала советоваться к Берроузу. — Произнеся его фамилию, Баррет оскалил зубы и зарычал.
   — Я тебе сказала об этом, — ответила Меган.
   — С небольшим запозданием, не правда ли?
   — Возможно, но это ничуть не хуже того, что ты сделал со мной, — огрызнулась она.
   — Тогда мы квиты.
   — Как ты смеешь так говорить? Мы никогда не будем квиты. Ты соблазнил меня, притворяясь, что хочешь на мне жениться. Как ты можешь ставить на одну доску разные вещи?
   — Верно, я тебя соблазнил, но я не отношу это целиком на свой счет, — вывернулся Баррет.
   И возразить ему было нечем. Она сама пыталась его соблазнять, и оба это прекрасно знали.
   — Я ведь тебя отговаривал, Принцесса, — продолжал Баррет. — Конечно, я лишил тебя невинности. Это правда. Но я собираюсь сделать благородный шаг и жениться на тебе по-настоящему. Сейчас ты поедешь со мной домой.
   — Не поеду! Неужели ты допускаешь даже на минуту, что я выйду замуж за такого безжалостного человека? Тем более что ты даже не испытываешь угрызений совести. Я не повторю эту ошибку. Я ненавижу тебя. Ты это понимаешь? Ненавижу! Твой отец сказал, что ты причинишь мне зло. И ты причинил. А теперь еще отказываешься уходить и продлеваешь мою боль. Я хочу забыть, что ты вообще существуешь, и жить собственной жизнью. Оставь меня одну! — Она вырвалась из его рук и влепила ему пощечину.
   Изумленный Баррет с минуту стоял неподвижно. На щеке у него остались ярко-красные отметины от пальцев. Меган, чувствуя, как горит ладонь, взглянула на его лицо. Первым ее желанием было приблизиться и дотронуться до него. Но, вспомнив, как Баррет ее обидел, она передумала. Слезы застилали ей глаза.
   Баррет плотно сжал губы, так что они превратились в прямую жесткую линию, и впился своими синими глазами в Меган. На ничтожно малую долю секунды на лице у него вспыхнули обида и сожаление. Потом их скрыла бесстрастная, непроницаемая маска, лишь на щеках заходили желваки. Он опустил руки.
   — Хорошо, я уйду, если тебе так хочется. — Он повернулся и зашагал из комнаты.
   Меган смотрела ему вслед.
   В коридоре раздались удаляющиеся шаги.
   Она опустила глаза на свою саднящую ладонь. Нужно было собирать по кусочкам разбитую жизнь и начинать все сначала, но уже без него. Ничего не поделаешь.
   По щекам струились слезы.

Глава 31

   Следующий день она провела в доме лорда Аптона, не выходя из своей комнаты. Прислушиваясь к потрескиванию поленьев в камине, она смотрела на солнечный луч, в котором плавали крошечные пылинки. Сквозь слезы все выглядело расплывчато, как в тумане. После встречи с Барретом она так и не перестала плакать. Он заставил ее влюбиться и сам же предал это чувство. Она никак не могла с этим примириться.
   Послышался тихий стук в дверь.
   Меган села и промокнула глаза носовым платком. Поправила выбившиеся из пучка волосы, спросила:
   — Кто там?
   — Это я. Извините, пожалуйста. Можно мне зайти на минутку?
   Она узнала приглушенный голос Энни.
   — Входи.
   Девочка вошла в комнату и улыбнулась. Она была в изящном платьице из розовой тафты, с широким розовым бантом на поясе. Бросались в глаза крупные пятна на подоле. Пройдя через всю комнату, девочка внимательно посмотрела на Меган поверх растения в горшочке, который несла в руках. Увидев, что девушка смотрит на ее платье, перепачканное землей и травой, она сказала:
   — Я играла с братьями в саду и еще не переоделась.
   — Понятно. Похоже, ты замечательно провела время.
   — Да. Один раз я даже их победила. — Энни заметила пылинки в лучах солнца. — Ой, в вашей комнате столько злых фей! Дядя Баррет, наверное, обидел вас ужасно.
   — Почему ты так говоришь?
   — Ну, во-первых, потому, что здесь злые феи. Добрым феям не нравится видеть огорченных людей, и они стараются их развеселить. А во-вторых, у вас глаза опухшие и красные. Сразу видно, что вы плакали.
   — Я подозреваю, что человеку очень трудно спрятать красные глаза от фей или, — Меган подняла глаза на Энни, — от маленьких девочек.
   — Да, очень, — серьезно сказала Энни. Она села на кровать и протянула Меган растение. — Эти трилистники я сама выращиваю. Я думаю, они очистят вашу комнату. Добрые феи их полюбят.
   — Большое тебе спасибо. — Меган прикоснулась пальцем к одному из четырех нежных листочков. — Они прекрасны.
   — А вы знали, что феи любят трилистники? — спросила девочка.
   — Не знала. А как ты к этому пришла, Энни? — Меган смотрела на золотой венчик вокруг ее блестящих на солнце волос.
   — Я перепробовала все сорта, чтобы посмотреть, какие растения феям понравятся больше всего. Это трилистники, совершенно точно. Вы сами увидите, как с заходом солнца они будут сворачивать листья. Феи любят под ними прятаться.
   — Обязательно посмотрю. Они будут стоять здесь, возле кровати, так что феям будет где спать. — Меган поставила латунный горшочек на ночной столик рядом с подсвечником.
   Энни притронулась к ее руке.
   — Я надеюсь, вы не будете плакать и скоро повеселеете. Я слышала, как мама говорила папе, что дядя Баррет сделал что-то ужасное и поэтому мы должны быть к вам добрыми. Они сказали, что не нужно вам надоедать.
   — Да, — рассеянно сказала Меган. — Он совершил ужасную вещь.
   — Дядя Баррет не мог вас обидеть. — Энни закусила губку и, казалось, целиком ушла в свои мысли. — Это совсем на него не похоже. Он очень добр ко мне. — В глазах девочки блеснули слезы.
   — Он никогда не любил меня.
   — Когда дядя Баррет женился на вас, — сказала Энни, — я надеялась, что теперь он не будет одинок, но… — Она не договорила. Со щеки у нее скатилась слезинка.
   Меган подумала, что Энни потеряла мысль, и подняла глаза. Она увидела, как по детскому лицу текут целые ручьи слез.
   — Не плачь, прошу тебя, — с усилием сказала она.
   — Это само собой получается. — Девочка вытерла слезы. — Я не могу видеть, как вы и дядя Баррет переживаете.
   — Прости меня, пожалуйста. Я не хотела тебя расстраивать, Энни. — Меган крепко ее обняла, ощущая под пальцами ее прекрасные белокурые волосы.
   — Не только вы заставляете меня плакать, — сказала девочка таким голосом, словно несла на себе заботы всего мира. — Я беспокоюсь о многих вещах, но больше всего меня тревожит мама. У нее скоро будет ребенок. Я не хочу, чтобы с ней что-нибудь случилось.
   — Пусть тебя это не тревожит. Твоя мама очень сильная. Вот увидишь, все закончится благополучно.
   — Вы хотите успокоить меня. — Энни отодвинулась назад и вытерла с глаз слезы. — Спасибо вам.
   — Ну тогда, может, улыбнешься мне? — Меган попыталась сама улыбнуться, но с трудом приподняла кончики губ.
   Энни откинула назад упавшую на глаза светлую прядь и улыбнулась. Но улыбка получилась невеселой.
   — Вы правы. Не надо печалиться, ведь до праздника всего неделя. В нашем доме не разрешается грустить в Рождество. Скоро мы уезжаем в наше поместье. Мама говорит, что вы поедете с нами. Я очень рада. Там живет моя бабушка, она должна вам понравиться. Она и меня, и вас заставит улыбаться.
   — Я не сомневаюсь.
   — А в сочельник я всегда отправляю рождественскую просьбу святому Николаю. Он настоящий. Вы знаете, однажды я его видела.
   — В самом деле?
   — Да. Такой кругленький и веселый, а его борода похожа на серебряные нити. Он сказал, что если я буду слать молитвы каждое Рождество и просьба не будет эгоистичной, то получу ответ. В этом году я буду молиться, чтобы вы с дядей Барретом вместе нашли свое счастье.
   Кто-то тихонько постучал в дверь.
   — Да?
   — Это я, мисс, — донесся из коридора невнятный голос Тессы.
   — Входи.
   Горничная, как ветерок, проскочила через дверь.
   — О, мисс, с вами все в порядке? Я так беспокоилась!
   Энни взглянула на Меган и стиснула ей руку.
   — Мне пора идти. Я обещала маме помочь с булочками. Они у нее обязательно сгорят, если меня не будет рядом с ней на кухне. — Девочка церемонно поприветствовала Тессу и направилась из комнаты.
   Служанка подождала, пока она удалится, и после этого поспешила к кровати.
   — Все уложено. Вы знаете, когда мастер распорядился собрать ваши вещи, я даже не поверила.
   — Да, все правильно. Я уезжаю с Аптонами в деревню, а потом вернусь обратно в Фенвик-Холл.
   Горничная помрачнела:
   — О мисс! И вы больше никогда не вернетесь к мастеру?
   — Тесса, к чему такой хмурый вид? Мир еще не рухнул. Я не вижу никаких причин, мешающих продвижению твоих планов. Ты можешь выходить замуж за Линга.
   — Мисс, я всю жизнь заботилась о вас, — сказала горничная. — Вы родились на моих глазах. И сейчас я не могу вас оставить.
   Увидев твердую линию ее губ, Меган сказала:
   — Нет, ты сделаешь это! Ты слышишь меня, Тесса? Ты выйдешь замуж за Линга. Пусть хоть одна из нас будет счастлива. — Она окинула горничную самым что ни на есть непреклонным взглядом.
   — Но…
   — Я не желаю слушать никаких отговорок.
   В зеленых глазах Тессы проступили слезы.
   — Мне будет недоставать вас.
   — И мне тоже. — Меган встала и крепко ее обняла. Почему любовь влечет за собой непрерывную цепь несчастий — сначала из-за потери любимого мужчины, теперь — женщины, которая была больше чем мать? Настанет ли когда-нибудь конец страданиям?
   — Как бы я хотела, чтобы вы хорошенько подумали, — сказала Тесса. — Выходите за него замуж. Он любит вас, я знаю. Посмотрели б вы на него, когда он воротился домой. На себя не похож. Я еще никогда не видела, чтобы мужчина был в таком унынии.
   — Он использовал меня, чтобы подступиться к Гарольду. Я не могу этого забыть. Я была для него лишь средством для достижения цели. Теперь с этим кончено.
   — Даже вообразить не могу, — сказала Тесса. Морщины на ее лбу стали еще глубже.
   — Если здраво рассудить, то сейчас я даже в лучшем положении, чем раньше. Теперь у меня есть собственность, и я могу жить в достатке.
   — Ну и что в этом хорошего? Я же вас знаю. Теперь вы отправитесь в Фенвик-Холл и будете сидеть там в одиночестве.
   Нет, после того как Баррет вдохнул в нее уверенность, она не собиралась возвращаться в прошлое. Поэтому она сказала:
   — Ты ошибаешься, Тесса. Я постараюсь уговорить Гарольда после Рождества отправиться вместе за границу. Я хочу на время уехать из Англии. Мне нужно удалиться от скандала, а он непременно последует… — Меган не договорила, так как вдруг почувствовала головокружение и тошноту. Она зажала рот рукой и вцепилась в столбик кровати.
   — Ой, батюшки! — Тесса быстро схватила ночной горшок. Она успела вовремя. Меган тут же опорожнила в него содержимое своего желудка.
   Горничная помогла ей лечь.
   — Я хорошо знаю, что это такое. Ваша мама выглядела точно так же, когда ожидала вашего появления.
   — Должно быть, я заболеваю или что-то съела. — Меган испуганно округлила глаза, чувствуя приближение нового приступа.
   — Единственная причина вашей болезни — ребенок, — сказала Тесса.
   — Ребенок? — Когда Меган подумала, что носит в себе живое существо, она непроизвольно приложила руки к животу. — Я потеряла мужа, которого у меня никогда не было, но взамен обрела другое, очень для меня дорогое.
   — Вы ведь собираетесь сообщить ему об этом?
   — Вовсе нет.
   — Вы должны.
   Видя сердитый взгляд горничной, Меган сказала:
   — Я не стану вынуждать его жениться из-за этого. Ты должна поклясться, что не скажешь ему о ребенке.
   Горничная поколебалась секунду, затем сказала со вздохом:
   — Ладно, мисс. Это ваш ребенок. Но мне кажется, вы не правы.
 
   Прошла неделя.
   Баррет прохаживался взад-вперед перед камином. Ноги чувствовали жар от большого полена, сожжение которого, как и положено, было приурочено к сочельнику. Он посмотрел на Надоеду, развалившегося в плетеном кресле. Пес лежал на боку, купаясь в тепле, и во сне подергивал лапами.
   Баррет нахмурился и подумал о Меган. Он протянул руку к щеке и потрогал в том месте, где она недавно его ударила. Столько раз за эти дни он проезжал мимо дома Джона! Столько раз хотел войти, но, вспоминая, как Меган сказала, что не желает его видеть, поворачивал обратно. Как он мог ее осуждать после того, что сделал?
   Пеллем-Хаус никогда еще не казался таким унылым. Это безмолвие вокруг тяжелым молотом вдавливалось в грудь, и знакомое неугомонное чувство снова смыкало свои клешни. Жить в таком состоянии становилось невыносимо. Нужно было как-то убедить ее вернуться.
   Баррет направился к двери, но, услышав шаги в коридоре, остановился. В комнату вошел Джеймс.
   Надоеда проснулся, равнодушно посмотрел на гостя, затем перевернулся на бок и снова стал спать.
   — Я позволил себе войти. — Джеймс прошел через всю комнату к камину, ловя блестящими черными ботинками огоньки от горящих углей. — Где же твои двое дворецких?