Холт Виктория. Седьмая - для тайны

   Что же касается тетушки Софи, то она была в полном восторге.
   — Вот эта работа как раз по тебе! Не знаю, как и благодарить Криспина Сент-Обина за его предложение, — часто говорила она.
   Она с удовольствием слушала мои рассказы о работе с арендаторами, ей нравился Джеймс Перрин, и она приглашала его при удобном случае на чашечку чая.
   Некоторые обитатели Харперз-Грина обменивались многозначительными взглядами, когда видели нас вместе с Джеймсом, и я догадывалась, о чем они думают. Это несколько конфузило меня.
   Время от времени я навещала Тамарикс, но она была не очень приветлива. Я предполагала, что не все в ее жизни идет гладко, но она не хочет говорить о неприятном.
   Еще чаще бывала я на ферме Гриндлов. Девчушка росла, и Рэчел с Дэниэлом души в ней не чаяли.
   Однажды в субботу, во второй половине дня (это было мое свободное время), я решила посетить Флору Лейн.
   Как всегда, я подошла к задней стороне коттеджа. Флоры в саду не было. Пустая кукольная коляска стояла у скамьи где обычно сидела Флора. Я заметила, что дверь в дом открыта, и решила, что Флора там. Я поднялась и крикнула в открытую дверь:
   — Есть кто-нибудь дома?
   На мой призыв вышла Флора, неся куклу, и, к моему изумлению, вслед за ней появился Гастон Марчмонт.
   — Привет, — сказала Флора, — давно вас не было!
   — Вижу, у вас гость!
   Гастон Марчмонт поклонился.
   — Я проходил мимо, — сказал он, — поговорил с мисс Лейн, и она показала мне детскую, где живет ее драгоценное дитя.
   Флора улыбнулась, глядя на куклу.
   Мое изумление было очевидным. Мне показалось странным, что она настолько дружна с Гастоном, что пригласила его в детскую. Я сама-то получила на это право только после нескольких встреч!
   Флора положила куклу в коляску и села на скамью, а мы с Гастоном — по обе стороны от нее.
   — Вы не ожидали увидеть меня здесь? — обратился ко мне Гастон.
   — Признаться, не ожидала!
   — Я интересуюсь поместьем и всеми, кто в нем живет. В конце концов, я теперь член семьи!
   Мне его слова показались несколько дерзкими.
   — Я люблю знать, что происходит вокруг, — продолжал он.
   Внезапно Флора опять повторила:
   — Давно вас не было!
   — Теперь я работаю, и у меня не так много свободного времени, — объяснила я.
   — Мисс Хэммонд весьма необычная леди, знаете ли, — начал Гастон. — Она пионер. Она стремится доказать всем, что леди может работать не хуже любого мужчины, впрочем, об этом всем известно!
   Флора посмотрела на него недоумевающим взглядом.
   — Он опять подхватил эту простуду… Так нам никогда не избавиться от нее. Я носила его наверх, чтобы дать настой из трав. Это помогает нам, да, драгоценный?
   Гастон с удивлением посмотрел на меня, явно забавляясь. Зная о нем так много, я стала презирать его еще больше.
   — Мисс Лейн сделала такую прелестную детскую, — сказал он.
   У меня сложилось впечатление, что он навещал ее не в первый раз. Подозреваю, что он заходил к ней так же, как и я, в отсутствие Люси. Когда у Флоры возникла мысль, что «ребенок» заболел", и она пошла наверх дать ему отвар, Гастон просто пошел за ней.
   — Со стороны мисс Лейн было очень мило показать мне детскую, — продолжал Гастон. — Слава Богу, малышу, как там его зовут, теперь лучше! Вы видели, мисс Хэммонд, этих зловещих птиц на стене?
   Я почувствовала, что холодею при виде сильного любопытства, которое прочла в его взгляде.
   Эти проклятые птицы не давали мне покоя, напоминая о старом стишке и тайне, которую хранила Флора в своем затуманенном мозгу. Гастон тоже что-то почувствовал.
   — Сороки, — произнесла Флора. — Люси вставила их в рамку для меня. Они говорят, что тайна никогда не должна быть раскрыта… Так они говорят…
   — Вы знаете тайну? — быстро спросил Гастон.
   Она в ужасе посмотрела на него.
   — Знаете! — торжествующе произнес он. — Предположим, вы скажете нам. Это не страшно, не так ли? Мы же никому ничего не расскажем. Вам не о чем беспокоиться!
   Флора задрожала.
   Я шепнула ему:
   — Вы ее расстроили…
   — Простите, — прошептал он. — Какой прекрасный День! Как приятно сидеть в саду!
   Я увидела, что Флора возбуждена и расстроена. Этого нельзя так оставить.
   — По-моему, нам следует уйти, — сказала я. — Я просто зашла узнать, как вы поживаете, — обратилась я к Флоре. — Мы пойдем, ведь скоро придет ваша сестра!
   Гастон спокойно смотрел на меня.
   Я твердо повторила:
   — Нам надо идти!
   Флора кивнула. Она посмотрела на куклу и начала катать коляску то вперед, то назад. Потом внезапно встала и покатила ее к дому.
   — До свидания! — крикнула я.
   — До свидания! — ответила Флора, не обернувшись.
   Гастон направился со мной. Выйдя за ворота, он воскликнул:
   — Ну и ну! Да она просто сумасшедшая!
   — Она расстроена. Вы не должны были говорить об этих птицах.
   — Это она говорила о них! Она сама повела меня наверх и показала их!
   — С такими людьми надо быть осторожнее!
   — Она и в самом деле… далеко зашла! Считает куклу ребенком, Криспином и не кем иным, а он здесь расхаживает, напыщенный и важный.
   — Она была его няней и все еще живет в том времени.
   — Мне жаль ее бедную сестру!
   — Они очень любят друг друга, а Криспин очень добр к ним обеим!
   — По-моему, вы сердитесь на меня за эту сцену?
   — Все произошло потому, что вы заговорили о птицах и о тайне…
   — Я думал, что если она освободится… Весь этот разговор о тайне натолкнул меня на мысль, что именно это и повредило ее рассудок…
   — Полагаю, лучше оставить ее в покое… Бог с ней, будем делать вид, что кукла — это ребенок. Так делают ее сестра и Криспин. Они ее лучше знают. Ее сестра была здесь, когда дна лишилась разума, а Криспин… ну, он же так давно ее знает.
   — Как свою дорогую нянюшку?
   — Не Флору. Ему было всего несколько месяцев, когда она перестала нянчить его. Ее заменила Люси.
   — Не очень обычная история, не так ли? Однако интересная. Я же хотел только подбодрить бедную старую деву! Она же живет здесь!
   — А вы тоже собираетесь жить здесь?
   — Это, дорогая Фредерика, в руках Божьих!
   Я с радостью рассталась с ним у ворот Роуэнза.
 
   Однажды за завтраком тетушка Софи сообщила мне:
   — Джерри Уэстлейк приехал домой!
   — Кто такой Джерри Уэстлейк? — спросила я, смутно припоминая имя.
   — Ты же знаешь семью Уэстлейк. У них дом в Пирамидном переулке.
   — А Джерри?
   — Это их сын. Он уехал много лет назад. Двадцать, нет больше, — двадцать шесть лет назад. Похоже, что так. Он, тогда был совсем мальчиком. Лет семнадцати или что-то около этого. Довольно неожиданно уехал в Австралию. Решил эмигрировать. Нет, не в Австралию, в Новую Зеландию. Да, у него там был друг.
   — Интересно, а как у Меретов дела в Австралии?
   — Рано или поздно они кому-нибудь напишут, тогда и узнаем. Думаю, у них все должно быть хорошо. Оба они великие труженики.
   Когда я пришла в контору, первое, что услышала от Джеймса, было:
   — Сын Уэстлейков дома.
   — Тетушка Софи сказала мне об этом. Джерри, да? А вы его знали?
   — О, Господи, конечно нет! Думаю, что он уехал еще до моего рождения. Но многие в Харперз-Грине помнят его и, разумеется, судачат о его возвращении. Мне сегодня нужно отправиться в том направлении позаботиться о ремонте некоторых зданий. Я хочу заглянуть к Уэстлейкам и познакомиться с Джерри. Почему бы вам не поехать со мной?
   Я заколебалась, зная, что люди сплетничают о нас, видя вместе довольно часто. Мне очень нравился Джеймс, но я не хотела, чтобы мое имя связывали с ним. Меня интересовало, слышал ли он об этих сплетнях.
   Я спросила:
   — А это удобно?
   — Ну конечно. Вам представится случай познакомиться с миссис Уэстлейк. Ее муж — один из наших строителей. Теперь, когда его дела идут несколько лучше, он работает только часть рабочего дня. В поместье всегда много мелких строительных работ. Я же хотел бы послушать рассказы Джерри.
   Подумав, я отправилась с ним.
   Семья Уэстлейков жила в аккуратном домике, окруженном ухоженным садом. Нас встретили очень приветливо. Миссис Уэстлейк подала домашнего приготовления вино из бузины. Джерри оказался приятным человеком: вместе с ним приехали его жена и дочь примерно моего возраста.
   Джерри сказал, что это их первый приезд в Англию с момента его отъезда в Новую Зеландию. Случайные работы в поместье его не удовлетворяли, и, когда ему исполнилось семнадцать лет, он решил попробовать счастья в другой стране, где перед ним, как он предполагал, откроются лучшие перспективы. На это решение его натолкнул его друг, который уехал туда и переписывался с Джерри.
   Вспоминая минувшие годы, он немного нахмурился.
   — Вы, наверное, правильно сделали, — сказала я.
   — О да, но сначала было нелегко. Там требовалась молодая рабочая сила и для эмигрантов создавались благоприятные условия. Ехал я, конечно, третьим классом… без удобств, но кто об этом думает в семнадцать лет? А вообще путешествие было захватывающим! Друг ждал меня. Он на десять лет старше и уже приобрел кое-какой житейский опыт, что было очень полезно для нас обоих!
   Старая миссис Уэстлейк улыбнулась сыну:
   — Ты помнишь, ты здесь очень любил одну девушку? Так вот, все к лучшему, что ты уехал.
   — Да, — согласился ее муж. — Бедная девочка. Она стала несколько странной после твоего отъезда.
   — Из-за меня, мама?
   — Ну, по-моему, у нее и раньше не все было в порядке! Однако, сынок, ты был красивым парнем!
   Джерри, кажется, почувствовал неловкость.
   — Это все было так давно.. А как поживает мистер Криспин Сент-Обин?
   — Думаю, прекрасно, — ответила я.
   — Он здоров, не так ли?
   — Во всяком случае, я никогда ничего не слышала о его болезнях, а вы, Джеймс? — спросила я.
   — Никогда, — подтвердил Джеймс.
   — Я полагаю, он красивый молодой человек?
   — Да, конечно, — ответил Джеймс. — А вы как считаете?
   — Пожалуй, я соглашусь с вами!
   — Высокий, статный, крепкий, — прошептал Джерри.
   — Абсолютно точно! — в один голос подтвердили мы с Джеймсом.
   Джерри довольно рассмеялся.
   Старшая миссис Уэстлейк подала к вину маленькие aпетитные пирожки.
   — Это уже настоящий праздник, — воскликнул Джеймс.
   — Ну, мистер Перрин, — засмеялся старый мистер Уэстлейк, — не каждый же день наш сын приезжает из Новой Зеландии повидать нас!
   Утро прошло очень приятно.
   Я собиралась зайти к Флоре. Подойдя поближе к коттеджу, я, к своему ужасу, встретила Гастона Марчмонта.
   — Добрый день, — весело крикнул он. — Я угадываю, куда вы направляетесь! Знаете, по-моему, и мне нужно зайти к ней?
   — Понятно, — озадаченно ответила я.
   — По-моему, она любит гостей. Мне так жаль бедную старую деву!
   — Не думаю, чтобы ее сестре нравилось, когда в доме бывают посторонние.
   — Поэтому вы и заходите, когда мисс Люси нет дома? «Кот из дома…» и так далее?
   Пока я старалась скрыть свое раздражение, из ворот коттеджа вышел Джерри Уэстлейк. Он тоже навещая Флору? Это очень странно!
   — Здравствуйте! — произнес он.
   Я поздоровалась с ним и, повернувшись к Гастону, представила:
   — Это мистер Джерри Уэстлейк.
   — Знаю, — ответил Гастон. — Должно быть, очень приятно вернуться в родные места и повидать родителей?
   — Да, это очень приятно, — ответил Джерри.
   — Вы скоро уезжаете обратно? — поинтересовалась я.
   — Завтра. Все это было хорошо, но все хорошее, увы, кончается!
   Гастон учтиво произнес:
   — Осмелюсь предположить, что вы скоро снова приедете обратно?
   — Нет, это очень далеко и дорого. На эту поездку мы копили деньги не один год!
   — Ну, тогда удачи вам, — сказал Гастон.
   — И счастливой дороги назад, — добавила я. Джерри, раскланявшись, удалился. Едва увидев Флору, я поняла, что с ней что-то неладно. Ее глаза сверкали яростью, лицо было искажено.
   — Флора, — бросилась я к ней, — что случилось? Она озадаченно и пристально смотрела на меня и горестно качала головой из стороны в сторону.
   — Скажите же, Флора, в чем дело?
   Она взглянула на куклу, которую держала в руках.
   — Это не… Это не… Это — всего лишь кукла, — простонала она.
   Внезапно Флора резко отшвырнула куклу, и та полетела в коляску. Она лежала поперек коляски, безжизненная игрушка с глупой китайской улыбкой. Поверить в это я не могла: Флора возвращается к реальности!
   Вокруг стояла тишина. Рядом я видела два лица, — измученное Флоры и сгорающее от любопытства — Гастона.
   — Почему? — спросил он ее. — Почему такая перемена? Я схватила его за руку, чтобы удержать от дальнейших вопросов, и тут увидела входящую в сад Люси.
   — Что случилось? Говорите, что случилось? — закричала она.
   — Это всего лишь кукла, — жалобно произнесла Флора. Глаза Люси заполнились страхом. Губы ее беззвучно двигались, как будто она молилась. Ласково обняв сестру за плечи, она сказала:
   — Пойдем в дом, дорогая. Все в порядке! Ничего не случилось. — Это кукла, — шептала Флора.
   — Ничего подобного! Тебе это приснилось! — уверяла сестру Люси.
   — Это только сон? Это был лишь сон… — шептала Флора. Люси через плечо посмотрела на нас.
   — Я отведу ее в дом, — спокойно произнесла она. — Я ее успокою. У нее бывают эти заскоки.
   Она увела Флору в дом. Мы с Гастоном смотрели им вслед.
   — Идемте; — сказала я, — нам надо уйти.
   — Что вы об этом скажете? — спросил он, когда мы вышли за ворота.
   — Подозреваю, что это был проблеск в ее сознании.
   — Мисс Люси, кажется, не очень нравится этот проблеск?
   — Она очень встревожена. На ней лежит такая ответственность за Флору.
   — У нее только что был гость. Думаю, она что-то вспомнила. Интересно, что же этот наш пионер-колонист мог напомнить ей?
   Я не ответила.
 
   Через несколько дней я снова зашла к Флоре, застав Люси дома.
   — Хорошо, что вы зашли, — неожиданно приветливо сказала она. Флора сидела в саду. Рядом, как обычно, стояла коляска с куклой. — Он теперь хорошо себя чувствует, дорогая? — спросила ее Люси.
   Флора кивнула и начала катать коляску.
   — Это катание усыпляет его быстрее всего, — произнесла она.
   Казалось, все вернулось на круги своя. Люси проводила меня до ворот.
   — Она поправилась! — шепнула она.
   Я подумала, что слово «поправилась» в данном случае не соответствует истине. Ведь был момент, когда к Флоре вернулось сознание. Разве это не хорошо?
   — С ней и раньше такое бывало, — продолжала Люси. — Это тяжело для нее. Она потом очень плохо себя чувствует. Перевозбуждается, страдает от кошмаров. Доктор дал мне для нее одно успокоительное средство.
   — Кажется, тогда она вернулась к реальности и увидела действительный мир.
   — Нет, это не совсем так. Ей лучше в ее теперешнем состоянии. Она спокойна и довольна.
   — Что же спровоцировало этот срыв?
   Люси пожала плечами.
   — Интересно, а не в Джерри ли Узстлейке здесь дело?
   Люси, казалось, это потрясло.
   — Почему вы так думаете?
   — Я просто интересуюсь. Он навещал ее. Мы видели, как он выходил из дома.
   — О нет. Его не было здесь, должно быть, лет двадцать семь или больше.
   — Надеюсь, она придет в себя!
   — Спасибо. Я об этом позабочусь.
   Я спокойно пошла домой.
 
   Увидев Тамарикс, я пришла в ужас. После разговора с Криспином я догадалась, что не так уж все хорошо в их семье, и попыталась завоевать ее доверие. Моя неприязнь к Гастону возрастала с каждым днем. Меня беспокоил его нездоровый интерес к Флоре. Он явно забавлялся ее подавленным состоянием; мне не давало покоя то, что он повадился навещать ее.
   На этот раз Тамарикс была не так сдержанна, как обычно. Она плакала! Теперь-то она поняла, что бесполезно делать вид счастливой супруги.
   — Тамарикс, почему ты не расскажешь мне? Это иногда помогает!
   — Ничто не поможет!
   — Гастон?
   Она кивнула.
   — Вы поссорились?
   Она засмеялась сквозь слезы:
   — Мы постоянно ссоримся! Он теперь и не старается выглядеть джентльменом!
   — Что же произошло?
   — Да все не заладилось! Он сказал, что я дура и он предпочитает Рэчел. Сказал, что она простушка, но понимает это. Я такая же, но этого не понимаю. Вот единственное, чем мы отличаемся друг от друга. Он ненавидит Криспина, а Криспин — его. Чувствую, что он и меня ненавидит. Он был так страстен, я считала его очаровательным…
   — Бедняга Тамарикс!
   — Я не знаю, что делать. По-моему, Криспин хочет, чтобы мы развелись!
   — На каком основании? Нельзя развестись только потому, что вдруг обнаруживаешь, что не любишь человека так сильно, как казалось!
   — Полагаю, его можно обвинить в неверности.
   — У тебя есть основания подозревать его в неверности?
   — Уверена, что основания можно найти. Он сам признался, что был любовником Рэчел до женитьбы на мне. Сказал, что предпочел бы ее. Я знаю, почему он женился на мне. Из-за всего этого, — она широко развела руками, как бы приглашая взглянуть на окружающее нас великолепие. — Потому что я богата. Разумеется, у меня кое-что есть. Ему бы хотелось владеть моим состоянием. Он завидует Криспину и считает, что мой брат не умеет жить!
   — А я считаю, что Гастон умеет… делать людей несчастными, обманывать и лгать на каждом шагу!
   Слова, сказанные Тамарикс о Рэчел, потрясли меня. Что будет, если все станет известным? Это же конец счастливой жизни Гриндлов! А как же маленькая Даниела, которая для них стала такой радостью? Я не вынесла бы, если бы Гастон все испортил! Нет, он не посмеет сделать это! Ведь он выставил бы себя в таком неприглядном свете — соблазнителем, бросившим юную доверчивую девочку.
   — Криспин пытается найти какой-нибудь повод избавиться от него. Он все время всех обманывал, даже скрыл свое настоящее имя! Нет у него и никаких поместий. Он авантюрист без пенни в кармане! О Фред, мне так стыдно!
   — Подозреваю, ты не единственная, кого он обманул. Он легко умеет внушать доверие!
   — Он слишком много пьет. Вот тут-то многое и выясняется. Много говорит о Рэчел; причем говорит, что мог бы заставить ее бросить все и уехать с ним, если бы он этого захотел.
   — Но это же чепуха!
   — Знаю. Но думаю, что в этих разговорах есть частица правды. Она ведь была очень увлечена им.
   — Рэчел очень счастлива в браке. У нее есть ребенок. Я уверена, что она с презрением отвергла бы его ухаживания!
   — Конечно, она хорошая женщина. Да еще и ребенок! В свое время, должно быть, они с Дэниэлом крепко дружили. Это надо было остановить.
   Я быстро спросила:
   — Что же ты собираешься делать, Тамарикс?
   — Не знаю. Думаю, что Криспин найдет какой-нибудь выход. Он очень умен и влиятелен. Не думаю, что он потерпит Гастона в доме. Гастон все еще крутится вокруг мамы со своими цветистыми разговорчиками о том, что она красива, как юная девушка! Она на его стороне, но ему это не поможет. Я верю, Криспин вскоре что-нибудь сделает.
   Я подумала, нужно немедленно сообщить Криспину, что беседа с Тамарикс состоялась. Увидев его в конторе, я начала разговор, но он прервал меня, сказав:
   — Хорошо. Можем мы встретиться в «Маленькой лисичке» в час дня и вместе пообедать? Я согласилась.
   В таверне я рассказала Криспину о своем разговоре с Тамарикс.
   — Что же теперь вы намерены делать? — осведомилась я, закончив рассказ.
   — Самое лучшее было бы избавиться от него. Но это невозможно. Он сам не собирается облегчить нашу жизнь отъездом! Единственное решение — развод. Иного выхода я не вижу.
   — А какое основание?
   — Думаю, неверность. Из того, что нам о нем известно, можно найти какое-нибудь основание.
   «Только не Рэчел, — закрутилось у меня в голове, — это было бы невыносимым! К тому же все с Рэчел произошло до его женитьбы! Это в расчет не пойдет! Но вся грязь, связанная с поиском оснований для развода, могла бы коснуться и Рэчел. Нет, этого нельзя допускать!»
   — Вы знаете наверняка, что он ей изменяет?
   — Уверен. Я наблюдал за ним, осторожно… Он не имеет об этом ни малейшего понятия, но если заподозрит… или его предупредят…
   — Вы надеетесь что-нибудь найти?
   — Пока он очень безрассуден. Он хотя и сообразителен в достижении своих личных целей, но иногда ведет себя глупо. Он женился на Тамарикс, рассчитав, что она обеспечит ему безбедную жизнь. Так и случилось. Но для него оказалось непосильным все время притворяться любящим супругом Он мошенник, обманщик, не умеющий противиться собственным желаниям. Он умен, но недостаточно, чтобы обмануть меня. Фредерика, я должен выдворить его из нашего дома! Я так рад, что Тамарикс начала доверять тебе. Со мной она говорит мало и держится отчужденно; только от тебя я могу узнать, что у нее на душе. Мы должны чаще встречаться!
   Он очень тепло улыбнулся мне, а я была довольна интересом, проявленным к моей особе.
   — Ты по-прежнему в хороших отношениях с Перрином? — спросил он.
   — О да! Он очень добр и любезен.
   — А догадываешься ли ты, что я проявляю к тебе особый интерес?
   — После Холмистого леса? Да, я понимаю, хотя до этого вы вряд ли замечали меня!
   — О, я заметил тебя сразу же, как ты появилась в Сент-Обин Парке!
   — Я никогда не забуду, как впервые встретилась с вами!
   — Да?
   — Это было на лестнице. Мы втроем спускались, а вы поднимались. Вы коротко кивнули нам, а потом мы все трое отчетливо услышали, как вы громко спросили кого-то: «Кто эта некрасивая девочка?», имея в виду меня!
   — Нет, — сказал он.
   — Да, это правда!
   — И это тебя мучило?
   — Очень. Тетушке Софи потребовалось немало времени, чтобы успокоить мое уязвленное самолюбие!
   — Прости, но я не могу в это поверить! В действительности я хотел сказать: «Кто эта интересная девочка?»
   — В тринадцать лет очень обидно, когда тебя называют ребенком, а уж некрасивым — это просто оскорбительно!
   — Ты не простила меня?
   — Ну, я думаю, что действительно была некрасива!
   — Я вспоминаю твои косы, строгий вид и пронзительный взгляд!
   — А у вас был пронзительный голос!
   — Поверь, мне очень жаль. Это вышло очень глупо и жестоко! Лучше бы я познакомился с тобой, когда ты стала привлекательной леди. Бывает, что самые некрасивые девочки, вырастая, становятся красавицами. Гадкий утенок, как тебе известно, стал лебедем!
   — Не надо извиняться. Я действительно была некрасивой! И, знаете, после этого я стала интересоваться своей внешностью! Так что, видите, все в конечном счете пошло мне на пользу. Вы сделали мне добро!
   Криспин крепко пожал мою руку.
   — Это я и хочу делать всегда! — сказал он.
   Мне показалось, что он хотел сказать что-то еще, но передумал.
   — Так договорились? Мы будем часто встречаться. Ты будешь рассказывать мне все, что узнаешь, а я посмотрю, можно ли найти выход из этого неприятного положения.
   Мы еще немного поболтали о работе в поместье, которое я уже отлично знала. Это очень понравилось Криспину.
   Когда мы расставались, он сказал:
   — Мне тревожно за Тамарикс, но какой-нибудь выход мы найдем! И еще я считаю, что мы очень приятно проводим время!
 
   Я часто бывала у Гриндлов. Даниела была очаровательным ребенком, я ее очень полюбила. Рэчел сияла от счастья. По-моему, в заботах о Даниеле она забыла обо всем прошлом,
   Увы, это счастливое состояние длилось недолго. Вскоре после нашей встречи с Криспином в «Маленькой лисичке» я наведалась к Рэчел и узнала новость.
   — Фредди, — сказала мне Рэчел, — он был здесь. Гастон приходил сюда!
   — Зачем?
   — Сказал, что хочет, чтобы мы с ним снова были друзьями!
   — Какая дерзость!
   — О Фредди, это было ужасно. Мне страшно!
   — Что случилось?
   — Он напомнил мне, что я его любила. Я выгнала его. Я не хочу его больше видеть. Он был ужасен, лез обниматься… Я испугалась.
   — Как он попал сюда?
   — Просто зашел. Служанка проводила его в гостиную, где, к несчастью, была я. Я думала, он никогда не уйдет!
   — Ты рассказала Дэниэлу?
   — Да. Он очень рассердился. Кажется, он убил бы Гастона, если бы увидел. Дэниэл не часто бывает в таком гневе, а тогда он просто задыхался от ярости. О, я надеюсь, что Гастон никогда больше не придет сюда, а если придет…
   — Он не может причинить тебе вреда!
   — Я же не о себе! Я думаю о Даниеле!
   — Ты полагаешь, он догадался?
   — Да. Я сказала ему, когда ждала ребенка, но он никак не отреагировал. Это нарушило бы его планы относительно Тамарикс!
   — Он теперь не может навредить тебе, Рэчел!
   — Еще как может! Он может всем рассказать, что Даниела — его дочь. Это же будет ужасный скандал! Подумай, что это будет значить для нее? Люди будут годами говорить об этом! О Фредди, что я наделала!
   — Все будет в порядке. Он ничего не сможет сделать! Рэчел буквально вцепилась в меня:
   — Мне так страшно, я так боюсь…
   Я ей ничего не сказала, но тоже испугалась. Как я ненавидела этого человека! Он приносил несчастье всюду, где бы ни появлялся. Я-то думала, что все улажено, когда Дэниэл принял и полюбил девочку… Да, Гастон мог нанести им непоправимый удар… Хоть бы он уехал! Да, но он не уедет! Ему нравилась роскошь, в которой он купался в Сент-Обине. Он достиг своей цели, женившись на Тамарикс, и не собирался терять приобретенное. Он будет бороться за себя, и ему дела нет до того, что может случиться с кем-либо, пока он имеет все, чего хотел.
 
   События развивались. Гарри Джентри обнаружил, что Гастон Марчмонт проявляет интерес к Шейле, девушке шестнадцати лет. Гарри застал их вместе в дровяном сарае у себя в саду. Намерения Гастона были ясны Гарри, и он пришел в ярость. Он пригрозил Гастону убить его.