Холт Виктория. Седьмая - для тайны

   — Я рада этому, Криспин.
   — Я не хочу жаловаться, но никто раньше по-настоящему не заботился обо мне, креме Люси Лейн. Поэтому Кейт так легко обманула меня. Она притворялась доброй. Мои родители никогда особенно не интересовались ни Тамарикс, ни мной. Они полностью ушли в собственную жизнь, в которую мы не вписывались. Люси всегда была мне замечательным другом.
   — А вы — замечательный друг ей!
   — Я делаю только то, что в порядке вещей.
   — Мне кажется, вы трогательно заботитесь о ней и ее сестре.
   — Когда Кейт сбежала, я почувствовал облегчение; я даже не могу объяснить это чувство!
   — Могу представить…
   — Ты знаешь о катастрофе. Меня позвали, чтобы опознать ее. Она была сильно изуродована, но к счастью, на ней обнаружили кольцо, которое я ей подарил еще до свадьбы. Фамильное кольцо с уникальной гравировкой. Теперь оно у меня. Нашли также меховое боа с ее инициалами на подкладке. Этого оказалось достаточно. Печальный эпизод моей жизни был закончен.
   — И вы должны забыть его!
   — Теперь смогу. Твоя любовь вернула мне веру в себя!
   Я засмеялась:
   — А я всегда считала, что это самое последнее, чего вам не хватало. В самом деле…
   — Я был надменным?
   — Ну, вероятно!
   — Тебе не надо выбирать слова, дорогая. Мне нужна всегда только правда от тебя!
   — А мне от вас, — ответила я, снова почувствовав легкий страх.
   — Мое поместье… — продолжал Криспин. — Все свои силы я отдавал ему, ты даже не представляешь, как мне это все время помогало!
   — Прекрасно понимаю.
   — Мы поженимся, как только закончится вся эта история. Это будет замечательно!
   — Надеюсь, все неприятности скоро кончатся. Джеймс говорит, что в деревне много посторонних, которым любопытно увидеть место, где убили человека.
   — О, Джеймс, — он внимательно посмотрел на меня. — Он славный малый, этот Джеймс!
   — Я знаю.
   — Ты ему нравишься. Одно время я даже ревновал тебя коему!
   — Ну, это совершенно беспочвенно!
   — Наверное, он будет хорошим мужем!
   — Уверена. Когда-нибудь кому-нибудь он станет хорошим мужем!
   — У тебя к нему есть какие-нибудь чувства?
   — Он мне нравится.
   — Бывает, из этого вырастают чувства посильнее. Я должен быть уверен, что этого у тебя не произойдет! Ты увидишь, мне всегда будут нужны доказательства твоей любви!
   — Вы всегда будете их иметь!
   Криспин внезапно встал и, схватив меня, поднял и прижал к себе. Его лица в этот момент я не видела.
   — Вот так, — сказал он. — Объяснения кончены. Ты все знаешь о моем прошлом и тем не менее согласна выйти за меня! Я готов плясать от радости, но ты же знаешь, какой я танцор! В этом плане у тебя обо мне не очень хорошее мнение!
   — Разумеется, я выйду за вас не за ваше бесподобное умение танцевать, — легкомысленно ответила я.
   Как же мне хотелось поскорее избавиться от страха, который все еще не покидал меня! Как бы мы были счастливы, избавившись от него!
   — Может быть, мы пойдем и расскажем обо всем тетушке Софи? — предложила я.
   — Да, так и сделаем! Я хочу, чтобы все знали! Войдя к тетушке Софи, я сообщила ей:
   — А у нас для вас новость! Мы с Криспином решили пожениться!
   Тетушка вытаращила глаза, но обрадовалась. Она поцеловала меня, а затем Криспина.
   — Благослови Господь вас обоих! Я знала… Я так и знала… Но вы с этим так медлили!
 
   Когда ушел Криспин, мы с тетушкой Софи долго сидели за беседой в гостиной. От нашего решения тетушка была в восторге.
   — Я всегда считала, что в нем много хороших качеств, а когда увидела вас вместе, поняла, что вы друг другу — пара. Когда он предложил тебе работу, это был первый знак, достаточно откровенный, и он меня рассмешил. Конечно, он был женат, но это можно считать печальной ошибкой молодости. Самая печальная вещь в жизни, что когда ты молод, то думаешь, что все знаешь. Когда же становишься старше, начинаешь понимать, как мало знаешь. Приобретаешь опыт, проходя через всяческие испытания, и учишься не повторять своих ошибок. Я так рада за тебя, Фредди, да и за себя тоже. Замечательно, что ты будешь жить здесь! Я всегда боялась, что ты уедешь.
   Я рассказала ей о находке в кустарнике. Восторг ее заметно поубавился, и на лице уже не было той радости.
   — Ружье из оружейной комнаты! — воскликнула она. — Что же это значит?
   — Пока никто не знает.
   — Но ведь можно подумать, что стрелял кто-то из Сент-Обина Парка?
   — Кто-то мог пробраться в дом и взять оружие.
   — Да, но это должен быть человек, прекрасно знающий дом!
   — Таких людей много!
   — А зачем нужно было закапывать его? Почему не положить обратно?
   — Это неизвестно. Господи, как мне хочется, чтобы все поскорее закончилось!
   — Это не закончится, пока не найдут убийцу. Тетушка Софи тревожно посмотрела на меня. Мне хотелось крикнуть ей: «Это не Криспин! Он был тогда в доме. Криспин не мог убить своего деверя только потому, что не любил его».
   Мысли тетушки Софи мне были ясны: почему Криспин выбрал именно этот момент, чтобы сделать предложение?
 
   Наступил день дознания. Мы с Криспином решили пока не объявлять официально о нашей помолвке, считая, что сейчас не время для этого. Тетушка Софи согласилась с нами.
   Под подозрением находились все жители Харперз-Грина. Событие в Сент-Обине попало на первые полосы всех газет и обсуждалось повсеместно. Строились всевозможные догадки, иногда довольно странные. Всем было тревожно.
   Утром, когда я пришла в контору, Джеймс выглядел очень озабоченным.
   — Это ужасное дело, — сказал он. — Я не могу смотреть на этих зевак, снующих по всей деревне. Они все стремятся взглянуть на кустарник. Скорее бы нашли убийцу и закончили дело!
   — Впереди суд, и говорить о нем будут еще больше! — напомнила я.
   — Надеюсь, никто из домашних в этом не замешан, — смущенно произнес он. — Бедная миссис Марчмонт! Ей должно быть очень тяжело.
   — Она не выходит из дому. Конечно, вся эта история потрясла ее.
   — Ей, разумеется, придется пойти на дознание так же, как бедному Гарри Джентри. Да и слугам, во всяком случае, некоторым из них. Как все это повлияет на жизнь поместья?
   — А как это должно повлиять?
   — Я думаю, что убийцу никогда не найдут. Обстановка в поместье будет очень неприятной. Я часто подумывал завести свое хозяйство. Начать с малого — заиметь собственную ферму. Самому управлять ею. Ничто не может быть лучше, чем быть хозяином самому себе!
   — Полагаю.
   — Сначала можно арендовать, а потом выкупить, — он выжидательно посмотрел на меня.
   — Сейчас вам и здесь хорошо. Интересно все же, что будет на дознании?
   — Жаль, что нашли это ружье, зарытое в кустарнике!
   — Я все время надеялась, что это кто-то из его прошлых врагов, а не из знакомых нам людей.
   — Прошлое мистера Марчмонта покрыто мраком! Да, для всех было бы хорошо, если бы убийцей оказался кто-то из его прошлой жизни.
   Не знаю, как у меня хватило сил прожить этот день. Из конторы я ушла как можно раньше. Тетушка Софи ожидала результатов дознания с таким же нетерпением, как и я. Я была уверена, что Криспин, зная мою тревогу, немедленно придет в Роуэнз. И он пришел.
   — Вердикт, — сообщил он, — разумеется, убийство. Убийство, совершенное неизвестным лицом или неизвестными лицами.
   — А что же еще могло быть? — спросила тетушка Софи.
   — Что же теперь? — поинтересовалась я.
   — Полиция будет продолжать заниматься своим делом. Пройти через дознание — довольно жестокое испытание! Бедная Тамарикс была расстроена больше всех. Гарри Джентри держался прекрасно. Он, разумеется, угрожал Марчмонту и даже стрелял. Это видели несколько человек. Но стреляли не из его ружья. Выяснилось, что Марчмонт был очень неприятным типом, но это не дает кому-либо права убивать его. Ружье вызвало большой интерес. Кажется, интерес этот связан с кем-то из соседей. Мне задавали множество вопросов о ружье и оружейной комнате. Когда-то в поместье много охотились, но сейчас оружием никто не пользовался. Странно, что кто-то взял ружье, а потом зарыл его. Ведь если это был кто-то, имеющий доступ в дом, то было намного легче положить его назад.
   — Это говорит о том, что этот «кто-то» мог проникнуть в дом, но не живет там, — с некоторым облегчением сказала тётя.
   Криспин улыбнулся мне, читая мои мысли.
   — Полагаю, именно такое впечатление у них и сложилось, — предположил он. — Не сомневаюсь, нас ждет что-то еще. Боюсь, что конца этой истории еще не видно, но, по крайней мере, дознание уже позади.

VIII. ПРИЗРАК ИЗ ПРОШЛОГО

   Стоял конец сентября. В Сент-Обин Парке готовился званый обед, на котором мы с Криспином собирались объявить о нашей помолвке.
   — Моя матушка захочет соблюсти все формальности, — сказал Криспин.
   В семье всегда придавали им большое значение.
   Народ в Харперз-Грине все еще продолжал говорить об убийстве. Дознание не только не умерило интерес к этой болезненной теме, но еще более разожгло его. «Кто-то неизвестный или неизвестные»! В самой этой фразе было что-то зловещее. Во всех домах и во всех магазинах обсуждался один вопрос: «Кто убил Гастона Марчмонта?» Подозрение падало в основном на Криспина, Тамарикс и Гарри Джентри, хотя многие склонны были разделить мнение тетушки Софи, что это был какой-то человек из прошлой жизни Гастона. В конце концов, почему бы не могло оказаться так, что кто-то сумел пробраться в дом и похитить ружье, а потом не имел возможности вернуть его обратно? Это было вполне правдоподобно.
   А тем временем званый обед состоялся и новость, объявленная на нем, несомненно, дала пищу для новых разговоров в деревне.
   Миссис Сент-Обин присутствовала на обеде. Со времени появления в доме Гастона ее здоровье улучшилось настолько, что она забыла о своих болезнях. Он так откровенно льстил ей, говоря, что она выглядит молоденькой девушкой, что она начала и вести себя соответственно. Она снова привыкла обедать за столом со своей семьей и совершенно не собиралась возвращаться к роли инвалида даже после смерти Гастона. Я подумала, что хоть для одного человека он сделал доброе дело! Она, кажется, была единственным человеком, скорбящим о нем, так как ее искренняя печаль не вызывала сомнений.
   На обеде присутствовали Хетерингтоны, друзья-соседи, включая доктора и его жену, поверенный в делах адвокат из Дивайзиза и, конечно, тетушка Софи. Криспин сидел во главе стола, а я по правую руку от него. Миссис Сент-Обин сидела на другом конце стола и, хотя была очень печальной, нисколько не походила на больную. Разумеется, присутствовала и Тамарикс. Она очень изменилась, утратив свои беззаботные манеры и вид легкомысленной девочки.
   Хотя все за столом прилагали огромные усилия, чтобы не вспоминать о прошлом, казалось, дух Гастона Марчмонта витал в самом воздухе Сент-Обина.
   В конце обеда Криспин встал, взял меня за руку и просто объявил:
   — У меня для вас сообщение: Фредерика, мисс Хэммонд, и я решили пожениться.
   Последовали приличествующие случаю поздравления, а дворецкий обнес всех гостей шампанским.
   Я была очень счастлива, но счастье это омрачал призрак Гастона Марчмонта, преследовавший меня повсюду. Избавлюсь ли я от него когда-нибудь?
   В гостиной, куда перебрались гости после обеда, ко мне подошла Тамарикс.
   — Для меня это формальное сообщение не было новостью, — сказала она. — Я, разумеется, знала, что это произойдет!
   — Это было так заметно?
   — Конечно! Особенно с тех пор, как ты начала работать в конторе. Все это он устроил специально!
   — С его стороны это очень хорошо!
   — Хорошо! Чтоi же думал о себе!
   — Тамарикс, а как твои дела?
   — Иногда я несчастна. Иногда мне стыдно. Потом страшно. Потом я счастлива, что его нет. И все же в каком-то смысле он здесь. Он всегда будет здесь, пока не найдут убийцу. О, как бы мне хотелось, чтобы я никогда не встречалась с ним!
   Я пожала ее руки.
   — Мы теперь, в некотором смысле, как сестры, — продолжала она. — Это меня ободряет!
   — Я рада!
   — Рэчел, ты и я. Нас трое. Мы всегда были вместе, не так ли? Кажется, у тебя все складывается лучше, чем у нас с Рэчел. Ты и Криспин! Кто бы поверил, что Криспин влюбится, да еще и в тебя!
   — Но у Рэчел счастливый брак!
   — Бедняга Рэчел!
   — Да нет же, с ней все в порядке. Она теперь счастлива. Тамарикс, а что же будет с тобой?
   — Со мной тоже все будет в порядке, когда все это закончится! Молю Бога, чтобы убийцей оказался кто-то, кого мы не знаем, тогда это забылось бы легче. А сейчас полиция будет торчать здесь, пока не найдут. Они же продолжают поиски и после дознания!
   — Нам всем надо продолжать жить, как будто ничего не случилось!
   — Некоторые считают, что это сделала я. И всегда будут считать… Ты понимаешь теперь, почему я говорю, что он всегда будет здесь…
   — Все пройдет. Полиция найдет убийцу!
   — А что, если… убийцей окажется кто-нибудь из наших?
   — Что ты имеешь в виду?
   — Ты прекрасно знаешь. Сейчас мы все пытаемся сделать вид, что счастливы; может быть, какое-то время нам это и удастся. А потом… потом найдут ответ! И это может быть взрыв, Фред! Полиция должна найти ответ, кто убил, иначе этот кошмар никогда не кончится!
   К нам подошла тетушка Софи с сияющей на лице улыбкой. Она была очень довольна, но и за ее улыбкой я могла увидеть тревожное ожидание.
   О да, в самом деле, призрак Гастона Марчмонта не оставлял нас всю эту ночь.
 
   Я не ожидала, что наше предполагаемое бракосочетание вызовет такой интерес. Я имею в виду не только жителей Харперз-Грина, к этому-то я была готова.
   Через несколько дней после званого обеда, выйдя к завтраку, я обнаружила за столом тетушку Софи, поглощенную газетами. Она поздоровалась со мной, подняв ко мне лицо, на котором явно читался ужас.
   — Доброе утро, тетя Софи, — поцеловала я ее. — Что случилось?
   Она пожала плечами:
   — Полагаю, в сущности, ничего!
   — Вы выглядите расстроенной!
   — Так и есть!
   Когда я села, она подтолкнула ко мне газету. На первой странице был напечатан портрет Криспина.
   — Что это? — воскликнула я.
   — Они, должно быть, раздобыли его во время расследования. Пресса везде сует свой нос. А рядом с ним — инспектор Берроуз, он приходил сюда, ты помнишь?
   Я прочла: «Бракосочетание. Сообщено о помолвке Криспина Сент-Обина с Фредерикой Хэммонд, которая была его соседкой на протяжении многих лет. Мистер Сент-Обин — землевладелец, на территории поместья которого найдено тело Гастона Марчмонта. Ружье, из которого сделали роковой выстрел, было взято из оружейной комнаты Сент-Обина. Это будет второй брак мистера Сент-Обина. Его первая жена Кейт Карвел, погибла в железнодорожной катастрофе вскоре после свадьбы».
   Тетушка Софи наблюдала за мной.
   — Почему наша помолвка предается широкой огласке?
   — Полагаю, они считают, что людям интересно про это читать!
   — Но зачем об этом первом браке?
   — О, думаю, драма еще продолжается…
   — Кому интересно читать все это?
   — Происшествие в нашей деревне стало известно по всей стране.
   Да, подумала я, газета ведь не местная. Эта новость обойдет всю страну, тысячи людей прочтут все это. Со временем кто-то забудет, но всегда найдется тот, кто запомнит. От этого не убежишь.
   Сам Криспин не был очень обеспокоен газетной заметкой.
   — Пока дело не закрыто, оно будет в центре внимания прессы. Не надо обращать на это внимания, будем думать и о приятном. Не вижу повода откладывать свадьбу, давай сделаем это как можно быстрее. Матушка уже строит планы. Она хочет, чтобы это была пышная свадьба в традициях Сент-Обина. Я не должен забывать, что я глава семьи и все такое! Лично я бы поторопился с этим. Я хочу быть с тобой… получить уверенность, что мы вместе… навсегда!
   — Мне тоже этого хочется, — согласилась я. — Но я подозреваю, что наша свадьба теперь привлечет большое внимание прессы.
   — Боюсь, что этого нам не избежать!
   — Вероятно, нам лучше бы немного подождать, не слишком долго. Но только в том случае, если дело получит какое-то развитие.
   Он был ошеломлен.
   — Что-нибудь откроется, — продолжала я. — Что-нибудь обнаружится.
   — О нет! — воскликнул Криспин. Он нахмурился, а я обняла его и прижала к себе. Криспин почти вцепился в меня, как бы ища защиты.
   — Никогда не покидай меня! Не говори об отсрочке!
   Я была глубоко тронута. У меня было такое чувство, как будто я пыталась скрыться с его глаз, но не смогла. Я чувствовала, что между нами стоит какой-то барьер и его надо преодолеть.
   — Криспин, есть кое-что…
   — Что ты имеешь в виду? — в его голосе мне почудились нотки страха.
   — Между нами не должно быть секретов, — вырвалось у меня.
   Криспин отступил. Он снова стал человеком, владеющим любой ситуацией.
   — Что ты имеешь в виду? — повторил он.
   — Я просто подумала, что может быть что-то важное, чего я не знаю…
   Он засмеялся и поцеловал меня:
   — Вот это важно.. для меня… важнее всего на свете. Когда мы поженимся?
   — Мы должны поговорить с вашей матушкой и тетушкой Софи!
   — Думаю, тетушка Софи будет сговорчива.
   — Она, разумеется, согласится со всем, что мы решим, но она настоятельно советует из-за всей этой кутерьмы не устраивать пышной церемонии, которую предлагает ваша матушка. Прошло слишком мало времени после этого несчастья…
   Криспин молчал.
   — Она права, — настаивала я. — В вашей семье произошла смерть. Обычно в таких случаях выжидают год.
   — Это невозможно! Не такая уж для нас это тяжелая утрата!
   — Но ведь совершено убийство! Полагаю, мы оскорбим множество добропорядочных сердец, если после этого вскоре отпразднуем наше радостное событие. Как это истолкуют люди?
   — Да какое нам до этого дело?
   — По-моему, мы не должны забывать, что положение в семье Сент-Обинов продолжает оставаться довольно деликатным. Пока дело не закончено, не следует пренебрегать общественным мнением, Криспин!
   Он задумался.
   — Не хочешь ли ты сказать, что мы должны ждать целый год?
   — Нет, не так долго. Но мы же должны посмотреть, как будет продвигаться их работа.
   — Подальше от этого места… от всех предположений… от всех воспоминаний об этом. Я хочу думать только о нас и больше ни о чем!
   — Это было бы блаженством!
   Мне опять показалось, что он хочет открыться мне, поделиться тем, что терзало его душу. Меня снова охватил страх. Какую роль Криспин играл в этом убийстве? Этот вопрос все время не давал мне покоя. Почему он не может полностью довериться мне? Может ли быть, что не смеет?
   Как счастливы были бы мы оба, если бы ничто не стояло между нами и я могла бы думать о нашем будущем без страха, с надеждой и доверием! Но передо мной все время стояла картина этого тела в кустарнике и ружья из оружейной комнаты Сент-Обина. Я никак не могла избавиться от этого.
   Криспин строил планы на медовый месяц. Его любимым местом всегда была Италия. «Разве это не одна из самых красивых стран в мире? Там столько памятников старины! А Флоренция, Венеция, Рим? Почему бы нам не побывать в Австрии? Могли бы поехать в Зальцбург, где родился Моцарт, побывать во Франции, посмотреть замки на Луаре». Криспин всегда хотел увидеть Шато-Гайар, где все напоминает о Ричарде Львиное Сердце.
   Но сколько бы мы ни предавались этим приятным мечтам, меня точила мысль: «Что-то здесь не так!» И он не мог полностью скрыть от меня это ощущение. Я читала в его глазах.
   Почему же он не скажет мне все? Я не могу спросить его об этом прямо, не могу оскорблять его недоверием. Зная его и любя, я не могла себе позволить такого шага.
 
   Лили гордилась мною.
   — Большой дом, а? И вы хозяйка всего этого! Даю слово, вы будете слишком важной персоной, чтобы приходить и извещать нас в Роуэнзе!
   Мы с тетушкой Софи смеялись над этим.
   — Вы сами не верите в то, что говорите, Лили! — смеялась я.
   — Ну, разумеется, нет! Вы всегда будете нашей маленькой мисс Фредди, правда, мисс Софи?
   — Конечно! Когда мы станем дряхлыми старушками, а она сама зрелой матерью семейства, она всегда будет оставаться для нас маленькой мисс Фредди!
   В последнее время тетушка Софи часто вспоминала о прошлом.
   — Я помню Криспина мальчиком. Славный был парнишка! Хорошо, что он заботится о сестрах Лейн. Я видела его время от времени. Сент-Обины нечасто жили здесь. Они катались то в Лондон, то на континент, доведя поместье до разорения. К счастью, у них был хороший управляющий. А когда дела поместья взял в свои руки Криспин, то лучшего нельзя было и придумать! Это произошло, когда он женился. Он тогда бросил университет и поселился тут. Вот это было время! Забавно, но иногда и несчастье на пользу! Этот брак привел его домой, и с тех пор поместье процветает.
   — Вы, должно быть, часто видели его жену?
   — О да! Я ее видела. Господи, куда он только смотрел? С самого начала это было несчастьем. Я удивлялась, как можно быть таким слепцом. Безумство юности, я полагаю! Она казалась старше его… думаю, намного старше, чем говорила.
   — Она была очень красива?
   — По-моему, нет. Вся в румянах, помаде и пудре, а волосы определенно крашенные: слишком уж они были золотыми! Стоило мне только один раз взглянуть на нее, чтобы понять, что их брак долго не продлится!
   — Я хочу все знать об этом, тетя Софи!
   — Тебе нечего ее бояться, моя дорогая! Иногда во вторых браках новая жена ревнует мужа к прошлому. Тут ты можешь быть спокойна. Он был рад избавиться от нее, и все об этом знали!
   — Как текла жизнь в Сент-Обин Парке, когда она жила здесь?
   — О, она хотела постоянно развлекаться: балы, приемы и все такое!
   — Как и родители Криспина?
   — Ну, те большую часть времени жили за границей, а с ней все обстояло иначе. Родители Криспина принадлежали к высшему обществу, это были изысканные люди. Компания же Кейт вела себя шумно, а иногда просто буйно! Полагаю, многие из них работали артистами варьете. Соседи их не очень любили. Бывали и ссоры, даже довольно частые. Бедный Криспин! Он очень скоро осознал, с кем связался. Наконец, ей все это надоело, и она сбежала, а потом произошла эта катастрофа… Люди говорили, что Криспин счастливо избавился от нее…
   — Это очень потрясло его?
   — Он замкнулся, стал нелюдимым. Как в омут, бросился в работу над поместьем, ничего вокруг не замечая. Конечно, некоторые дамы обращали на него внимание, как говорится, одна или двое «имели на него виды»!
   — Вы имеете в виду и леди Фиону?
   — И она тоже, но не только. Но ему, кажется, никто не был нужен. Пока он не влюбился в тебя! О Фредди, я верю, что у тебя все будет замечательно! Он очень изменился за последнее время. Постепенно теряет свою замкнутость, освобождается от затравленности, скрытой под маской гордого высокомерия. Это был вызов судьбе. Он презирал себя за свою глупость, благодаря которой так жестоко попался, и вся его самоуверенность служила ему лишь щитом, за которым он прятал свое одиночество и отчаяние, а может быть, и еще что-то…
   — Да, — сказала я. — Уверена, что вы правы… Между нами есть нечто, что мешает мне сблизиться с ним так, как мне бы хотелось!
   — Ну что же, дорогая! Для того, чтобы полностью порвать с прошлым, нужно время. Но он на правильном пути, и я этому очень рада. Я уверена, вы созданы друг для друга, а твое счастье для меня превыше всего!
   — Дорогая тетя, я не знаю, как мне благодарить вас за все, что вы для меня сделали! С тех самых пор, как я переехала к вам, вы были удивительно добры по отношению ко мне!
   В ее глазах мелькнули слезы.
   — Дорогое дитя, ты же моя родная племянница и…
   — Дочь своего отца? Скажите, вы ему написали?
   — Да, я написала ему о твоей помолвке!
   — Заинтересует ли его это? В конце концов, он ничего не знает о Криспине. Он и меня-то по-настоящему не знает!
   — Он тебя хорошо знает по моим письмам. Он всегда очень интересовался тобой. Теперь он уехал на остров в другой части света.
   — А я думала, что он в Египте!
   — Он уехал оттуда некоторое время назад. Это глухое место называется остров Каскера. Кажется, его открыл много лет тому назад человек по имени Каскер. Немногие слышали о нем. Я тщетно искала его на карте, но не нашла ни в одном атласе. Просто маленькое черное пятнышко на море…
   — Что он там делает?
   — Он там с некоей Карлой. Полинезийка, думаю. Время от времени он о ней упоминает. Почему он покинул Египет, не понимаю. Подозреваю, что не без причины…
   — По-моему, это замечательно, что вы переписываетесь с ним все эти годы!
   — Мы же были большими друзьями, остаемся ими и, надеюсь, будем ими всегда!
 
   Мы с Криспином встречались почти каждый день. Он водил меня по поместью и, где бы мы ни появлялись, нас везде встречали поздравлениями. Он очень хотел, чтобы я узнала о поместье как можно больше. Правда, за время работы в конторе я многое узнала и многому научилась, но теперь он хотел, чтобы я смотрела на все хозяйским взглядом. Поместье было его жизнью, и он хотел, чтобы я ее разделила с ним. Этого горячо желала и я сама.
   В те дни мы были счастливы. Криспин все более раскрывался передо мной, обнаруживая новые восхитительные грани своей личности. У него оказалась редкая способность радоваться жизни, которую он раньше всячески подавлял в себе. Жизнь теперь казалась полной удивительных открытий, мы постоянно смеялись счастливым смехом влюбленных. Теперь я все чаще повторяла: все образуется! Как-то мы вместе с Криспином зашли на ферму Гриндлов. Рэчел была очень рада нам. Даниела была восхитительным ребенком. Когда на несколько мгновений мы остались вдвоем, Рэчел сказала мне, что рада за меня.