Холт Виктория. Седьмая - для тайны

   Я попрощалась с Рэчел у Бэлл-Хауса, но идти сразу же домой мне не хотелось. Тетушка Софи собиралась сделать кое-какие покупки, времени у меня было предостаточно, и я решила пойти в обход через Холмистый лес. Я не могла сопротивляться искушению еще раз посмотреть на холмы, а кроме того, я любила запах земли и деревьев. Было очень тихо, лишь слабый ветерок что-то шептал в листве.
   «Мне будет не хватать Холмистого леса, когда я уеду в школу, — подумала я. — Однако пора идти, тетушка Софи, наверное, уже дома».
   Я резко повернулась, споткнувшись при этом о камень, выступавший из-под земли на несколько дюймов. Не удержав равновесия, я рухнула на землю, подвернув при падении правую ногу. Меня пронзила сильная боль.
   Я постаралась встать на ноги, но боль была нестерпимой, и я вновь села на землю. Ужас охватил меня. Как я могла быть столь неосторожной? Ведь я же знала, что в Холмистом лесу сплошь и рядом попадаются камни, торчащие из земли! Однако что проку упрекать себя? Надо придумать, как добраться до дома.
   Я дотронулась до колена и поморщилась. Оно быстро распухало и очень болело. Я сидела и думала, что же теперь делать?
   И вот свершилось это… Он был здесь… Он приближался ко мне… Взгляд его меня ужаснул!
   — Бедный цветочек, — пробормотал он, — ты ушиблась, малышка?
   — Я упала, мистер Дориан, и повредила колено. Может быть, вы пойдете и скажете тете?
   Он же стоял, пристально глядя на меня. Потом произнес:
   — Меня вело к этому. Это предназначение…
   Мистер Дориан стоял очень близко от меня, и мне было страшно, как никогда раньше. Какой-то инстинкт подсказывал мне, что он собирался причинить мне вред, но вот какой?
   — Уходите! Уходите! — закричала я. — Приведите мне тетю! Не приближайтесь ко мне!
   Он мягко засмеялся:
   — Бедный сломанный цветочек. На этот раз она не может убежать! О, это и имелось в виду. Это имелось в виду.
   Я закричала еще громче:
   — Не прикасайтесь ко мне! Я не хочу, чтобы вы были рядом со мной! Уйдите же и скажите тетушке! Пожалуйста! Пожалуйста, уходите!
   Но мистер Дориан не уходил. Губы его шевелились, и я знала, что он говорит с Богом. Я онемела от ужаса.
   — На помощь! На помощь! — душераздирающе заорала я и зарыдала.
   Мистер Дориан подходил ближе. Опустившись на землю рядом со мной, он зловеще глядел на меня и схватил подол платья.
   — Нет… нет… нет… — кричала я. — Уходите! На помощь! На помощь!
   Вдруг я услышала звук конских копыт и закричала еще громче:
   — Помогите! Помогите! Я в лесу! Пожалуйста, помогите!
   Меня обуял ужас, что проезжающий не услышит меня или не обратит внимания. С дороги не было слышно никакого шума, и я решила, что осталась в Холмистом лесу с этим страшным человеком. Вдруг я услышала шаги.
   — Боже мой!
   Это был Криспин Сент-Обин. Он подбежал ко мне.
   — Свинья! — закричал он, схватил мистера Дориана, как куклу, и кулаком ударил его по лицу. Раздался звук хрустнувшей кости, когда он швырнул его на землю. Мистер Дориан затих.
   Глаза Криспина сверкали от гнева. Не обращая внимания на мистера Дориана, он повернулся ко мне.
   — Ушиблась?
   Я рыдала и смогла только кивнуть.
   — Перестань плакать. Все в порядке! — он наклонился и поднял меня.
   — Он… — начала я, глядя в сторону мистера Дориана, лежавшего без движения.
   — Он получил по заслугам!
   — Вы… вы убили его!
   — Потеря небольшая! Повредила ногу?
   — Колено.
   Криспин молчал. Я посмотрела через плечо на мистера Дориана, все еще лежавшего на земле. На ею лице была кровь.
   Криспин взял меня на руки и, подойдя к лошади, посадил меня на нее, а сам сел сзади.
   Он привез меня в Роуэнз. Тетушка Софи уже вернулась с покупками.
   — Она повредила колено, — объяснил Криспин. Тетя Софи вскрикнула от ужаса, а Криспин отнес меня наверх и уложил на постель.
   — Нам следует позвать доктора, — предложила тетушка Софи.
   Они вышли из комнаты, и я услышала, как Криспин, спускаясь по лестнице, говорил тетушке Софи:
   — Я должен рассказать вам…
   Более я не слышала ничего.
   Тетушка Софи быстро вернулась ко мне. Она выглядела очень обеспокоенной и была страшно бледна. Я поняла, что Криспин рассказал ей, как он нашел меня.
   Она села ко мне на постель и спросила:
   — Как ты сейчас себя чувствуешь? Нога болит?
   — Да.
   — Держи ее повыше. Полагаю, это растяжение связок.
   Надеюсь, у тебя ничего не сломано… Кто бы поверил…
   — О тетя Софи! Это было ужасно!
   — Я бы убила его на этом самом месте! Он не достоин жить!
   Я повзрослела в одночасье, поняв, что бы могло со мной случиться, если бы не Криспин Сент-Обин. Было странно, что именно ему я обязана своим спасением. Я представила себе как он схватил мистера Дориана и тряхнул его, и перед моим взором вновь очутилось лицо мистера Дориана, искаженное ужасом и отчаянием. До сих пор я не видела никогда такого страдания, какое было на его лице. Я вспоминала, что Криспин был в бешенстве, швырнув мистера Дориана, как какой-нибудь комок грязи. Он мог бы убить его. А вдруг он действительно убил его? Тогда Рэчел больше некого бояться…
   Пришел доктор.
   — Итак, юная леди, — произнес он, — что же вы с собой сделали?
   Он ощупал мое колено и попросил меня попробовать встать.
   Его приговор был таков: сложный вывих колена и опасное растяжение…
   — Пройдет немало времени, прежде чем вы сможете безболезненно стоять на ноге. Как это произошло?
   — Это было в Холмистом лесу.
   Доктор покачал головой.
   — В следующий раз следите, куда ступаете, — укоризнен но произнес он.
   Тетушка Софи немедленно занялась моей ногой, ставя мне компрессы то из холодной, то из горячей воды, как посоветовал доктор.
   Ничего не говоря, она печально наблюдала за мной. Я понимала, что она боится, не произошло ли со мной нечто худшее, чем вывих колена.
   Тетушка Софи относилась к людям, с которыми легко говорить обо всем, и я решила рассказать ей все, не делая тайну из происшедшего со мной случая.
   Итак, я рассказала ей обо всем: о моем падении, о внезапном появлении мистера Дориана, о том, что он давно вызывал во мне беспокойство, и о том, как он говорил о моих молитвах в ночной рубашке.
   — Ты должна была рассказать мне об этом раньше, — сказала она.
   — Я не знала, что это важно.
   Затем я рассказала ей о Рэчел.
   — Он сумасшедший. Подавлен. Видит грех везде, где появляется. Это то, что называется религиозным помешательством. Жаль его бедную жену!
   — По-моему, Криспин убил его. Да, думаю, что убил!
   — А я так не думаю. Просто хорошо побил. Считаю, что так ему и надо! Впредь это послужит ему уроком.
   Она вдруг крепко обняла меня.
   — Я счастлива, что ты цела и невредима. Никогда не простила бы себе, если бы с тобой что-нибудь случилось!
   — Вы не были в этом виноваты!
   — Я упрекала бы себя, что не досмотрела за тобой. Мне бы следовало знать, что он за человек!
   — А как вы могли это знать?
   — Не знаю, но должна бы!
   Мою кровать перенесли в ее комнату.
   — Пока ты не поправишься, — объяснила она. — Ты можешь просыпаться ночью… и тогда я хотела бы быть рядом с тобой…
   Я действительно просыпалась ночью от преследовавшего меня кошмара: я лежу в Холмистом лесу, а он приближается ко мне. Кукла лежала рядом со мной на земле, а я звала Криспина…
   В такие моменты меня обнимали ласковые руки тетушки Софи, и я засыпала вновь. Она ласково шептала мне:
   — Все в порядке. Ты здесь, в своей постели, и я с тобой рядом!
   Иногда я тихо плакала от счастья, что она здесь и ухаживает за мной, моя дорогая тетушка Софи.
 
   В Харперз-Грин происшествие со мной вызвало шок. Потом начали болтать об ужасающих событиях в Бэлл-Хаусе. Здесь все знали друг друга, и жители деревни содрогались от ужаса, что такое могло произойти с каждым из них.
   Все понимали, что такое случалось и в других местах, но в то что это произошло в Харперз-Грине, верилось с трудом.
   Свежие новости принес в Роуэнз Том Уилсон, почтальон вместе с дневной почтой. Тетушке Софи он изложил их в саду, где застал ее за работой.
   Когда тетушка Софи поднялась в мою комнату, лицо ее было грустно-торжественным. Она несколько мгновений стояла и смотрела на меня. Потом медленно произнесла:
   — Произошла ужасная вещь.
   Мысленно я была все еще в Холмистом лесу, происшедшее не отпускало меня, но тут я встрепенулась.
   — Мистер Дориан? Он… умер?
   Тетушка Софи утвердительно кивнула головой, а у меня немедленно пронеслась мысль: «Криспин убил его! Это убийство! Убийц вешают. И это все из-за меня!»
   Полагаю, тетушка догадалась, что было у меня на уме. Она быстро сказала:
   — Бедная миссис Дориан нашла его сегодня рано утром в конюшне. Он повесился.
   — В конюшне? — заикаясь, переспросила я.
   — Он повесился на стропилах, так сказал Том Уилсон. Он рассказал, что вчера мистер Дориан вернулся в Бэлл-Хаус с окровавленным лицом. Объяснил это тем, что упал в лесу. Был очень подавлен, ушел в свою комнату, заперся там и молился несколько часов подряд, никого к себе не пуская. Этой ночью миссис Дориан его не видела, а проснувшись утром, обнаружила, что его нет в доме. Выйдя во двор, она увидела, что двери конюшни не заперты. Она вошла… и нашла его.
   Тетушка Софи подошла к кровати и обняла меня.
   — Я не знала, говорить ли тебе, но решила, что ты в скором времени все равно узнала бы об этом. Ты так молода, моя дорогая, и с тобой случилась такая неприятность. Это то, от чего я должна была уберечь тебя, но лучше, если ты будешь все знать, раз уж оказалась втянутой в эту историю. Видишь ли этот человек… он хотел быть добрым. Он хотел быть святым, но не справился со своими инстинктами. Он пытался подавить их, а они вырвались из-под его контроля… О, я объясняю беспорядочно!
   Я утешила ее.
   — Все в порядке, тетя. По-моему, я понимаю.
   — Ну вот, он потерпел крах: был застигнут и разоблачен. Слава Богу, вовремя проезжал мимо мистер Криспин Сент-Обин. Но этот ужасный человек не мог посмотреть правде в глаза и смириться, что разоблачен… Тогда он покончил с собой!
   Она молчала, а я переживала все заново. Мне казалось, что я никогда не избавлюсь от этих страшных воспоминаний!
   — Бедная женщина эта миссис Дориан… и Рэчел. Для них это будет ужасно. И ты была там… о, об этом невыносимо думать! Такая юная…
   — Я больше не чувствую себя юной, тетя Софи!
   — Не чувствуешь? Такие переживания заставляют повзрослеть. Не знаю, что из всего этого выйдет, но я не хочу, чтобы ты была втянута во все это. Я поговорю с Криспином Сент-Обином. И сделаю это немедленно!
   Тетушке Софи не пришлось идти в Сент-Обин, потому что Лили доложила, что внизу ее ожидает мистер Криспин Сент-Обин.
   Она поспешила вниз, а дверь оставила открытой, так что я отчетливо услышала его ясный, звучный голос.
   — Я зашел спросить о девочке. Как она? Надеюсь, не хуже?
   «Девочка!» — подумала я с негодованием. Он долго беседовал с тетушкой Софи и, наконец, она привела его ко мне.
   Он посмотрел на меня и спросил:
   — Теперь чувствуем себя лучше?
   — Да, благодарю вас!
   — Растяжение? Ты и оглянуться не успеешь, как встанешь на ноги!
   Тетушка Софи обратилась ко мне.
   — Мы с мистером Сент-Обином поговорили о случившемся и пришли к выводу: будет лучше для всех, если никто не узнает, что этот человек пытался с тобой сделать.
   Версия будет такой: он неудачно упал, разбил лицо и пришел домой в невменяемом состоянии. Закрылся в своей комнате. Миссис Дориан забеспокоилась, потому что он не выходил оттуда весь остаток дня. Утром она обнаружила, что он ушел. Она заметила открытую дверь в конюшню, вошла туда и обнаружила его… Ясно?
   Криспин перебил ее.
   — Он не мог смириться с тем, что люди узнают, кто он на самом деле. Это разрушало его мнимую святость. Он просто не мог с этим смириться, вот и покончил с собой.
   — Да, — согласилась тетушка Софи. — Будет расследование, и вынесут вердикт о самоубийстве, а так оно и есть на самом деле. Но мы с мистером Сент-Обином решили, что самым мудрым будет ничего не говорить о случившемся в лесу ради всех, кого это касается. Ты споткнулась о камень и повредила себе колено. Мистер Дориан тоже упал. Никому не говори о том, что ты встретилась с ним в лесу. Я ненавижу вранье, но в некоторых случаях оно необходимо!
   — Тогда, — уверенно произнес Криспин, — решено!
   Ему, кажется, не терпелось уйти. Он повернулся ко мне:
   — Теперь с тобой все будет в порядке. Не надо бояться. Он уже не причинит тебе никаких неприятностей!
   Он кивнул мне на прощание, и тетушка Софи проводила его вниз.
   Я лежала и слушала стук копыт удаляющегося коня.
   Расследование длилось недолго; был вынесен вердикт: самоубийство на почве потери душевного равновесия.
   Я убедилась, что тетушка Софи и Криспин приняли совершенно правильное решение.
   Для миссис Дориан и Рэчел был бы невыносимым узнать правду, да и для меня тоже так было лучше.
   Меня интересовало, что делается сейчас в Бэлл-Хаусе.
   Я не могла представить его без подавляющего присутствия мистера Дориана. Теперь там, наверное, была совсем другая атмосфера.
   К миссис Дориан приехала погостить кузина, и тетушка Софи предложила Рэчел переехать пожить к нам, пока все не уляжется.
   Она решила поставить кровать для Рэчел в моей спальне, чтобы подготовить нас к жизни в школе.
   — Там вы будете спать в одном дортуаре с другими девочками, — сказала она.
   Рэчел согласилась с радостью. После смерти мистера Дориана она очень изменилась: в ней не было больше страха!
   Мы часто допоздна болтали вечерами, лежа в своих кроватях. У нас обеих были страшные воспоминания, связанные с ее дядей, и вначале мы избегали касаться этой темы в своих беседах; кроме того, я хорошо помнила, что меня предупреждали не болтать о случившемся, но забыть этого я не могла,
   Однажды вечером Рэчел призналась мне. j
   — Фредди… по-моему, я очень нехорошая!
   — Почему?
   — Я рада, что он умер.
   — Ну, он же сам это сделал!
   — Я думала, он был так уверен во всем!
   — Подозреваю, что не был. Тогда он должен был бы подозревать, что совсем не так добр, как ему самому казалось.
   — Ты так думаешь?
   — Да. Но радоваться — не значит быть нехорошей. Я тоже рада.
   Мы обе сознавали, что по счастливой случайности избежали угрожавшей нам опасности. В сентябре мы все трое уехали учиться в школу, как и было запланировано.
 
   Лучшего для меня и Рэчел, чем полная перемена обстановки, не могло и быть. Началась новая жизнь, и прошлое, полное ужаса, медленно отступало в тень забвения. Мы поддерживали друг друга, а Тамарикс держалась довольно холодно и отчужденно; в этом она походила на своего брата, считала я. Рэчел все еще выглядела потерянной и затравленной, я ее понимала. Мы все трое дружили, жили в одном дортуаре, учились в одном классе. Я была уверена, что постепенно я и Рэчел избавимся от кошмара, который так легко для нас обеих мог стать реальностью.
   В мой первый школьный год умерла мама. На несколько дней в середине семестра я уехала из школы, чтобы присутствовать на ее похоронах.
   Тетушка Софи сказала:
   — Это к лучшему. Она никогда бы не поправилась, и жизнь не принесла бы ей радости.
   Я осведомилась, будет ли на похоронах мой отец. Она отрицательно покачала головой.
   — О нет. Он далеко, да и развод на всем поставил точку. Когда такие люди хотят расстаться, они расстаются навсегда.
   — Вы сообщили ему?
   — Да, — ответила она, и лицо ее стало печальным, как в тот день, когда я застала ее за письмом к нему.
   Я пролила несколько слезинок, когда комья земли ударились о крышку гроба, и подумала о том, как же несчастлива она была, тратя силы на стремление к тому, чего не могла иметь. Несколько человек после похорон пришли к нам, и мы угостили их вином и сэндвичами. Наконец, мы остались вдвоем.
   — Ну вот, — произнесла тетушка Софи, — теперь ты полностью моя!
   Я очень обрадовалась ее словам.
   Потом я вернулась в школу, и жизнь потекла как обычно. Когда мы приехали домой на каникулы, я посетила сестер Лейн. Флора не изменилась: она так же сидела в саду с кyклoй в коляске. Остался прежним и коттедж с тутовым кустом и картинкой с семью сороками. Флоре, видимо, не приходило в голову, что ребенок должен бы подрасти. Кукла оставалась для нее младенцем Криспином.
   А вот Бэлл-Хаус изменился. Я посетила Рэчел и сначала подумала, что перемена атмосферы в доме связана с тем, что теперь там не было мистера Дориана, которого следовало опасаться. Сейчас все обстояло иначе. На окнах висели светлые цветастые занавески. В холле стояли цветы. Но больше всего изменилась миссис Дориан. Волосы ее были высоко подняты с помощью испанского гребня; одета она была в яркое платье с довольно глубоким декольте; на шее красовалось жемчужное ожерелье. Она была еще одним человеком, не горевавшем о мистере Дориане.
   Да, будучи вроде бы добрым человеком, он стольких людей сделал несчастными!
   Я уже не боялась Бэлл-Хауса, но вид конюшни все еще приводил меня в трепет.
   Итак, Харперз-Грин вновь вернулся к своей обычной жизни. Теперь я была сиротой, или, во всяком случае, наполовину сиротой. Моя мама умерла, но в последнее время она была так далека от меня, что, потеряв ее, я не испытывала большого горя: мне посчастливилось обрести тетушку Софи.
   Я вернулась в школу, где имели вес другие ценности: зачислена ли я в хоккейную команду и что сегодня на обед!
   Словом, пошла обычная школьная жизнь с ее победами и огорчениями.

IV. БАЛ В СЕНТ-ОБИН ПАРКЕ

   Так прошли два года. В наступающем мае мне должно было исполниться шестнадцать лет. Тетушка Софи как-то сказала:
   — Полагаю, через год или около того ты закончишь школу. Я думаю, что же мы тогда будем с тобой делать? Тебе надо будет начинать появляться на людях. Когда я была в этом возрасте, это обычно называли «выходом в свет». Думаю, что для Тамарикс будут устраивать балы, а вот что касается Рэчел — тут не знаю. Но, думаю, что ее тетушка тоже имеет мысли на этот счет. Я как-нибудь поговорю с ней.
   Я любила приезжать на праздники домой. Тетушка Софи всегда встречала меня на станции, а так как ни Тамарикс, ни Рэчел никто никогда не встречал, тетушка Софи опекала нас всех, как опекала с момента начала нашей учебы. Тамарикс и Рэчел весело воспринимали это, а я гордилась своей тетей.
   Отвезя Тамарикс и Рэчел в их почтенные дома, мы отправлялись к себе в Роуэнз, где нас уже ждал чай или ленч — в зависимости от времени — и я взахлеб начинала рассказывать тете Софи о наших школьных делах; а тетя Софи и Лили жадно слушали меня. Я старалась во всю и сама удивлялась, насколько забавнее выглядело все в моих рассказах, чем было на самом деле!
   Лили даже сказала:
   — Полагаю, что вы весело проводите время в этой вашей школе!
   Однажды мы получили свежие новости.
   — Ходят слухи, пока только слухи, — сказала тетушка Софи, — что, может быть, в Сент-Обине скоро будет свадьба!
   — О? Тамарикс ничего об этом не говорила!
   — Ну, так вы только что приехали домой, не так ли? Все произошло скоропалительно, в последний месяц. Это леди Фиона Чаррингтон, дочь графа, ни больше ни меньше! Это очень подходит Сент-Обинам! Даже миссис Сент-Обин начала предпринимать энергичные действия! Конечно, Криспину пора устроить свою жизнь после того несчастья!
   — Вы хотите сказать, что он хочет жениться на этой леди Фионе Чаррингтон?
   — Официальных сведений нет. Она приехала в Сент Обин со своей матерью. Полагаю, что прежде он посетил в родовой дом. Так что надежда, кажется, есть. Однако, на сколько мне известно, мистер Криспин немного осторожничает после…
   — Потому что раньше был женат, хотите вы сказать?
   — Неудачи заставляют человека быть осторожным. Не думаю, что он самый легкий человек для семейной жизни. Его первая жена оставила его и, не успев насладиться жизнью, предпочла погибнуть в железнодорожной катастрофе.
   — Вы видели эту леди Фиону?
   — О да, однажды. Она каталась с ним верхом. Я не была представлена, лишь «доброе утро» при встрече. Она прекрасно держится на лошади. Не красавица, но старинное происхождение затмевает все!
   — Тамарикс все об этом узнает, — сказала я.
   — Вся округа сгорает от любопытства!
   — Как люди любят интересоваться чужими делами!
   — Бог с ними. В их жизни так мало событий! Вот они и развлекаются, перемывая косточки другим!
   Известие о возможной женитьбе Криспина заставило меня вновь вспомнить о том, как он спас меня от мистера Дориана. Я, правда, и до этого часто думала о нем, особенно о его неудачном замечании, так больно ранившим мое детское самолюбие. Я могла сто раз спросить у Тамарикс, но с ней приходилось всегда держать ухо востро!
   Одним из моих первых визитов в Харперз-Грине был визит к Флоре Лейн в Дом Семи Сорок, как я про себя романтично окрестила их коттедж. Я понимала, что Люси предпочла бы, чтобы я не приходила, но Флоре это нравилось, и я выбирала время, когда Люси выходила за покупками.
   Улизнуть же оттуда, чтобы Люси не узнала о моем посещении, теперь не представляло для меня труда.
   На этот раз Флора опять сидела в саду возле тутового куста. Рядом стояла коляска с куклой. Когда она увидела меня, лицо ее озарилось радостью. Правда, она вела себя всегда так, как будто бы я и не уезжала.
   — Я ждала вас! — сказала она.
   — О, правда? Я только вчера приехала домой из школы!
   Ее взгляд ничего не выражал. Я продолжала:
   — Расскажите мне, что у вас происходило, пока меня не было?
   — У него был круп. Самый настоящий. Очень тяжелый. Я думала, что потеряю его! Это так страшно, когда у них начинается кашель!
   — А сейчас он здоров?
   — Здоров. Я вытянула его! Болезнь была опасной, но он — борец! Ничто его не победит!
   — Рада, что он выздоровел!
   Флора кивнула и начала бессвязно описывать симптомы крупа. Вдруг она сказала:
   — Отнесу его наверх. Воздух становится влажноватым. Она повезла коляску к задней двери коттеджа, а я пошла за ней. Мне захотелось снова увидеть тех семерых сорок. Вообразила ли я, что в них было что-то зловещее? Это было бы так похоже на меня!
   Флора нежно понесла куклу в детскую, а я по пятам следовала за ней. Она села в кресло, держа куклу, и лицо ее источало нежность.
   Я подошла к картинке с семью сороками.
   — "Одна для ночи…" — начала я.
   — "Другая для дня…" — произнесла Флора. — Продолжайте, скажите все.
   Я так и сделала. Она опередила меня на последней строке:
   — "Седьмая для тайны…" — она покачала головой. — Чтобы ее никогда не раскрыли. — Флора выглядела очень торжественно и крепко прижимала к себе куклу.
   Эта сцена была несколько жутковатой. Слова эти означали для нее нечто особенное. Что же это за тайна? Ум ее, конечно, был помрачен. От человека, считающего куклу ребенком, нельзя ожидать ясных мыслей.
   Вдруг я встревожилась. В коттедж явно кто-то вошел. Я сказала:
   — Должно быть, ваша сестра вернулась.
   Флора не ответила и продолжала смотреть на куклу. На лестнице послышались шаги — тяжелые, разумеется, не шаги Люси. Голос позвал:
   — Люси, где ты?
   Это был Криспин. Он стоял в дверях, переводя взгляд с меня на Флору. Потом он взглянул на картинку. Тут все и свершилось. Флора резко встала. Кукла выпала из ее рук и разбилась об пол. Несколько секунд мы смотрели на ее разбитое китайское личико. Вдруг Флора издала мучительный вопль, опустилась перед куклой на колени и прижала ее ручки к своей груди.
   — Нет! Нет! — кричала она. — Это не правда, это не правда! Я не хотела… Это тайна, которая никогда не должна быть раскрыта…
   Криспин подошел к ней и помог встать на ноги. Она все еще рыдала.
   — Я не хотела… Я не хотела, не хотела!
   Он взял Флору на руки так же, как когда-то поднял меня, и отнес в спальню, где положил ее на постель. Резко повернувшись ко мне, он жестом приказал убрать разбитую куклу. Схватив ее, я побежала на кухню, положила на стол и поднялась обратно.
   Флора лежала в постели, горестно рыдая. Криспина рядом не было. Он появился со стаканом в руке, дал выпить флоре лекарство и сказал скорее мне, чем ей:
   — Теперь будет лучше.
   Я подумала: как странно, что ему удалось сразу найти лекарство, которым можно ее успокоить… Он спокойно сказал мне:
   — Все в порядке! Теперь она успокоится и скоро заснет. Я снова поразилась, что он хорошо знает, как нужно обращаться с ней.
   Мы стояли у постели Флоры и наблюдали за ней. Менее чем через пять минут она перестала стонать.
   — Сейчас она еще помнит. Подождем некоторое время! Как странно было находиться здесь, в этом коттедже, с Флорой, лежащей в постели, и Криспином рядом с ней. Он, конечно, хорошо знал дом, если сразу нашел лекарство, которым пользовалась Люси, чтобы успокоить сестру, да и держался он здесь как хозяин. Впрочем, он везде так держался…
   Криспин взглядом велел мне следовать за ним. В кухне || он спросил:
   — Что ты здесь делала?
   — Я пришла навестить Флору. Я часто к ней захожу. Она пошла наверх и я вместе с ней.
   — Мисс Люси не было дома?
   — Нет. Полагаю, она ушла за покупками.
   Криспин кивнул.
   — Теперь мы должны избавиться от этого! — он показал на разбитую куклу, лежащую на столе. — Ее надо немедленно заменить. Я поеду в город и куплю что-нибудь похожее. Она не проснется до вечера. К тому времени кукла должна быть здесь. Флора должна увидеть куклу, лежащую в кроватке.
   — Но она узнает…
   — Ей скажут, что ей приснился дурной сон. Мисс Люси сумеет справиться с этим, но здесь должна быть похожая кукла, в такой же одежде. Есть один магазин игрушек… не в Харперз-Грине… Нам придется поехать в город. Я напишу записку мисс Люси, предупрежу ее о случившемся и о том что мы вернемся не менее чем через час.