Страница:
— Я знаю, что говорила. И еще я знаю, что ты редко думаешь о чем-нибудь, кроме секса. Во второй раз я ответила тебе, что никогда не занималась на балконе сексом с незнакомым парнем, и это было абсолютной правдой, потому что я никогда и ни с кем не занималась сексом на балконе. А теперь помолчи и дай мне уснуть.
— Нет, — сказал он. — Я сейчас тебя придушу.
— Ах-ах, какой бешеный у нас норов! — поддразнила она его, улыбаясь в темноте.
Бен был вне себя от ярости. Стало быть, она нарочно все выдумала, чтобы заставить его мучиться от ревности.
Да, мужчины всегда оказываются в проигрыше, когда связываются с этим так называемым слабым полом. А у женщин всегда все козыри. Конечно, большинство представительниц этого пола не так дьявольски хитры, как Джиллиан Шервуд. Она точно знала, за какую ниточку дернуть, чтобы он подпрыгивал.
Он перегнулся и потряс ее гамак.
— Ладно. Отвечай правду, безо всяких увертываний, — у тебя сейчас есть кто-нибудь дома, в Штатах?
— Правду? — повторила она.
— Да. Полную правду, без утайки. — Он приготовился к худшему.
— Уже больше полугода, как я даже на свидании ни с кем не была.
— Вот дьявол, а почему? — Он был потрясен до глубины души.
— Потому что лучше быть одной, чем общаться с людьми, наводящими на тебя тоску. А секс никогда меня особенно не интересовал.
— Чушь собачья, — вырвалось у него. — Ты ко мне все время руки тянешь, отлипнуть не можешь.
— Наверное, из-за твоей элегантной манеры выражаться, — иронически отозвалась она. — Спокойной ночи. Я хочу спать.
Он качнул свой гамак; к нему вернулось хорошее настроение. Она явно была от него без ума.
На следующее утро в сопровождении Датты Даса и четырех его соплеменников они покинули моулоку и четыре часа спустя достигли реки. Индейцы безошибочно вывели их туда, где они оставили лодки. Бен не очень удивился, обнаружив, что одна из лодок исчезла. Его не удивило бы, если б исчезли обе. Единственное, что беспокоило его, это то, что Кейтс и Дутра обогнали их и теперь, отплыв немного вниз по реке, устроят им засаду на каком-нибудь повороте. Хоти, конечно, разумней было поджидать у лодок, возможно, Кейтс и Дутра прятались поблизости, не решаясь напасть из-за присутствия яномами. Ведь если бы после стычки уцелел хоть один индеец, убийцы больше никогда не попали бы в Манаус: в знании джунглей яномами не было равных.
Спрятанные плот и запасы продовольствия оказались нетронутыми, и у Бена прибавилось надежды на благополучный исход. Если бы лодку забрал Кейтс, он наверняка прихватил бы продукты.
Они погрузили часть продовольствия и один надувной плот. Может, остаток снаряжения достанется Кейтсу и Дутре, а может, все это сослужит службу Пепе и остальным. Предугадать было невозможно. Наконец они распрощались. Бен включил мотор, медленно вывел лодку из бухточки, и ее подхватило течение. Джиллиан махала рукой, пока яномами не скрылись из виду.
Дутра вжался поглубже в переплетение корней, на несколько футов возвышавшихся над его головой, и старался не дышать из страха, что его услышат индейцы. «Если бы я не потерял пистолет, — злобно думал он, — все было бы иначе». Пистолет потерялся два дня назад во время оползня, сбросившего Дутру в овраг. И теперь ему приходилось прятаться в лееу от этих жалких ублюдков, чтобы они не догадались, что он рядом. Будь у него пистолет, он бы их не испугался, но ядовитые стрелы давали индейцам существенное преимущество, когда он был безоружен.
Он вымотался до предела, стремясь первым добраться до лодок, и ему это удалось. Но, поскольку оружия у него не было и достать его было негде, ждать Льюиса в засаде было бессмысленно. Вместо этого он взял вторую лодку и спрятал ее выше по течению, а затем стал ждать Бена с этой женщиной. Он начал было грузить в лодку припасы, но вовремя сообразил, что это сразу его выдаст и только насторожит Льюиса.
Теперь все, что ему оставалось, это следовать за ними по реке, не обгоняя, и постараться достать оружие. Как только они доберутся до судоходной части реки, он сможет пробраться на какое-нибудь суденышко и украсть пистолет. К тому времени Льюис уже успокоится и ослабит бдительность. Пара метких выстрелов — и алмаз в руках у Дутры.
Он заставил себя выждать еще час, давая яномами возможность уйти подальше, и удостоверился, что не наткнется случайно на лодку с беглецами слишком быстро. Час-другой он всегда сумеет наверстать, если понадобится.
Несмотря на потерю пистолета, Дутра был доволен тем, как разворачиваются события. С тех пор как Кейтс сообщил ему, что Льюис нашел алмаз, Дутра больше ни о чем не мог думать. Если этот алмаз будет принадлежать ему, он сможет носить клевую одежду и множество золотых побрякушек, как у всех этих парней, которых он видел по телевизору. Он купит себе большой американский автомобиль, чтобы кататься по Манаусу и наводить на всех страх. Ему больше никогда не придется скрываться в верховьях, потому что его не будет разыскивать полиция; он просто даст взятку, и они оставят его в покос.
Дутра бредил этим алмазом. Он так и не видел его, но любовно рисовал себе его образ. Алмаз был похож на кусок льда, граненый, как бриллиант в кольце модной дамочки, только гораздо крупнее. Этот алмаз будет сверкать на солнце так, что глазам станет больно. Ничего на свете он не хотел так, как этот алмаз. Льюис не заслуживал иметь такое богатство. Он убьет Льюиса.
Первым делом Джиллиан подвесила гамак в тени плоской крыши лодки и забралась в него.
Бен поглядел в ее сторону и с облегчением подумал, что наконец-то они снова одни. Он был рад встрече с яномами и в то же время воспринял это как вторжение в их личную жизнь. Ему нравилось, когда они с Джиллиан были совершенно одни.
— Капитан ждет от команды большего рвения, — объявил он.
— Команда проявит свое рвение завтра, — отозвалась она, закрывая глаза.
— А сегодня? Ты хорошо выспалась ночью?
— Я всегда чувствую себя усталой и мне нездоровится в первый день месячных, — не открывая глаз, объяснила она.
Наступила гробовая тишина, а затем Бен произнес:
— Не понимаю. Ты ведь не сказала, что у тебя сейчас месячные, а просто заявила, что в первый день месячных чувствуешь себя усталой и нездоровой. Ты продолжаешь наказывать меня?
— У меня на самом деле месячные, — без обиняков сказала она. — И это чисто случайно совпало с твоим фокусом со стиркой.
Бен снова взглянул на Джиллиан и заметил круги у нее под глазами.
— А у тебя есть какие-нибудь таблетки? Чем я могу помочь тебе?
Тогда она открыла глаза и улыбнулась ему. Настоящей улыбкой, а не той, от которой его бросало в дрожь.
— Со мной все в порядке. Я не больна, просто чувствую себя разбитой. Если я тебе действительно понадоблюсь, разбуди меня. Обещаю, завтра мне станет лучше.
Он не мог оставить штурвал, а то взял бы ее на руки и убаюкал. У него все время было странное желание заботиться о ней; желание в сущности нелепое, потому что она была самым стойким и выносливым человеком из всех, кого он встречал когда-либо, включая мужчин.
— И сколько это обычно длится? — поинтересовался он.
— Что именно? Мои месячные или твое странное заблуждение, будто я специально все подстраиваю так, чтобы помешать тебе заниматься любовью тогда, когда ты считаешь это нужным? Мои месячные длятся четыре-пять дней. А из твоих заблуждений я вообще не знаю, как тебя вывести.
Он улыбнулся: ему нравилось, когда она так с ним разговаривала.
— Не понимаю, почему ты решила, что месячные мешают заниматься любовью?
— Потому, что у меня на это нет настроения, потому, что мне этого не хочется, и потому, что я этого тебе не позволю.
— Что ж, исчерпывающий ответ…
Она фыркнула, уловив жалобную нотку в его голосе, и поудобнее устроилась в гамаке.
— Кстати, я и не собиралась отказывать тебе в «прогулке» по лесу, пока ты со всей очевидностью не показал, чего ждешь от меня. Спасибо за идею. Я всего-навсего собиралась подбросить тебе что-нибудь горькое в еду.
На мгновение он замер. Затем расхохотался:
— В следующий раз, лапушка, поступай по своему разумению.
— Я так и сделала, — самодовольно сказала она, снова закрывая глаза, — потому что умею ценить, когда мне подбрасывают хорошие идеи.
Он продолжал смеяться:
— Спи спокойно, лапушка.
Посмотрев на нее через несколько минут, он увидел, как ровно она дышит во сне, и снова заулыбался. Даже когда она была сварливой и хитрой, с ней ему было веселее, чем с кем бы то ни было. Нет, он должен что-нибудь придумать, чтобы удержать ее в Манаусе.
Глава 20
— Нет, — сказал он. — Я сейчас тебя придушу.
— Ах-ах, какой бешеный у нас норов! — поддразнила она его, улыбаясь в темноте.
Бен был вне себя от ярости. Стало быть, она нарочно все выдумала, чтобы заставить его мучиться от ревности.
Да, мужчины всегда оказываются в проигрыше, когда связываются с этим так называемым слабым полом. А у женщин всегда все козыри. Конечно, большинство представительниц этого пола не так дьявольски хитры, как Джиллиан Шервуд. Она точно знала, за какую ниточку дернуть, чтобы он подпрыгивал.
Он перегнулся и потряс ее гамак.
— Ладно. Отвечай правду, безо всяких увертываний, — у тебя сейчас есть кто-нибудь дома, в Штатах?
— Правду? — повторила она.
— Да. Полную правду, без утайки. — Он приготовился к худшему.
— Уже больше полугода, как я даже на свидании ни с кем не была.
— Вот дьявол, а почему? — Он был потрясен до глубины души.
— Потому что лучше быть одной, чем общаться с людьми, наводящими на тебя тоску. А секс никогда меня особенно не интересовал.
— Чушь собачья, — вырвалось у него. — Ты ко мне все время руки тянешь, отлипнуть не можешь.
— Наверное, из-за твоей элегантной манеры выражаться, — иронически отозвалась она. — Спокойной ночи. Я хочу спать.
Он качнул свой гамак; к нему вернулось хорошее настроение. Она явно была от него без ума.
На следующее утро в сопровождении Датты Даса и четырех его соплеменников они покинули моулоку и четыре часа спустя достигли реки. Индейцы безошибочно вывели их туда, где они оставили лодки. Бен не очень удивился, обнаружив, что одна из лодок исчезла. Его не удивило бы, если б исчезли обе. Единственное, что беспокоило его, это то, что Кейтс и Дутра обогнали их и теперь, отплыв немного вниз по реке, устроят им засаду на каком-нибудь повороте. Хоти, конечно, разумней было поджидать у лодок, возможно, Кейтс и Дутра прятались поблизости, не решаясь напасть из-за присутствия яномами. Ведь если бы после стычки уцелел хоть один индеец, убийцы больше никогда не попали бы в Манаус: в знании джунглей яномами не было равных.
Спрятанные плот и запасы продовольствия оказались нетронутыми, и у Бена прибавилось надежды на благополучный исход. Если бы лодку забрал Кейтс, он наверняка прихватил бы продукты.
Они погрузили часть продовольствия и один надувной плот. Может, остаток снаряжения достанется Кейтсу и Дутре, а может, все это сослужит службу Пепе и остальным. Предугадать было невозможно. Наконец они распрощались. Бен включил мотор, медленно вывел лодку из бухточки, и ее подхватило течение. Джиллиан махала рукой, пока яномами не скрылись из виду.
Дутра вжался поглубже в переплетение корней, на несколько футов возвышавшихся над его головой, и старался не дышать из страха, что его услышат индейцы. «Если бы я не потерял пистолет, — злобно думал он, — все было бы иначе». Пистолет потерялся два дня назад во время оползня, сбросившего Дутру в овраг. И теперь ему приходилось прятаться в лееу от этих жалких ублюдков, чтобы они не догадались, что он рядом. Будь у него пистолет, он бы их не испугался, но ядовитые стрелы давали индейцам существенное преимущество, когда он был безоружен.
Он вымотался до предела, стремясь первым добраться до лодок, и ему это удалось. Но, поскольку оружия у него не было и достать его было негде, ждать Льюиса в засаде было бессмысленно. Вместо этого он взял вторую лодку и спрятал ее выше по течению, а затем стал ждать Бена с этой женщиной. Он начал было грузить в лодку припасы, но вовремя сообразил, что это сразу его выдаст и только насторожит Льюиса.
Теперь все, что ему оставалось, это следовать за ними по реке, не обгоняя, и постараться достать оружие. Как только они доберутся до судоходной части реки, он сможет пробраться на какое-нибудь суденышко и украсть пистолет. К тому времени Льюис уже успокоится и ослабит бдительность. Пара метких выстрелов — и алмаз в руках у Дутры.
Он заставил себя выждать еще час, давая яномами возможность уйти подальше, и удостоверился, что не наткнется случайно на лодку с беглецами слишком быстро. Час-другой он всегда сумеет наверстать, если понадобится.
Несмотря на потерю пистолета, Дутра был доволен тем, как разворачиваются события. С тех пор как Кейтс сообщил ему, что Льюис нашел алмаз, Дутра больше ни о чем не мог думать. Если этот алмаз будет принадлежать ему, он сможет носить клевую одежду и множество золотых побрякушек, как у всех этих парней, которых он видел по телевизору. Он купит себе большой американский автомобиль, чтобы кататься по Манаусу и наводить на всех страх. Ему больше никогда не придется скрываться в верховьях, потому что его не будет разыскивать полиция; он просто даст взятку, и они оставят его в покос.
Дутра бредил этим алмазом. Он так и не видел его, но любовно рисовал себе его образ. Алмаз был похож на кусок льда, граненый, как бриллиант в кольце модной дамочки, только гораздо крупнее. Этот алмаз будет сверкать на солнце так, что глазам станет больно. Ничего на свете он не хотел так, как этот алмаз. Льюис не заслуживал иметь такое богатство. Он убьет Льюиса.
Первым делом Джиллиан подвесила гамак в тени плоской крыши лодки и забралась в него.
Бен поглядел в ее сторону и с облегчением подумал, что наконец-то они снова одни. Он был рад встрече с яномами и в то же время воспринял это как вторжение в их личную жизнь. Ему нравилось, когда они с Джиллиан были совершенно одни.
— Капитан ждет от команды большего рвения, — объявил он.
— Команда проявит свое рвение завтра, — отозвалась она, закрывая глаза.
— А сегодня? Ты хорошо выспалась ночью?
— Я всегда чувствую себя усталой и мне нездоровится в первый день месячных, — не открывая глаз, объяснила она.
Наступила гробовая тишина, а затем Бен произнес:
— Не понимаю. Ты ведь не сказала, что у тебя сейчас месячные, а просто заявила, что в первый день месячных чувствуешь себя усталой и нездоровой. Ты продолжаешь наказывать меня?
— У меня на самом деле месячные, — без обиняков сказала она. — И это чисто случайно совпало с твоим фокусом со стиркой.
Бен снова взглянул на Джиллиан и заметил круги у нее под глазами.
— А у тебя есть какие-нибудь таблетки? Чем я могу помочь тебе?
Тогда она открыла глаза и улыбнулась ему. Настоящей улыбкой, а не той, от которой его бросало в дрожь.
— Со мной все в порядке. Я не больна, просто чувствую себя разбитой. Если я тебе действительно понадоблюсь, разбуди меня. Обещаю, завтра мне станет лучше.
Он не мог оставить штурвал, а то взял бы ее на руки и убаюкал. У него все время было странное желание заботиться о ней; желание в сущности нелепое, потому что она была самым стойким и выносливым человеком из всех, кого он встречал когда-либо, включая мужчин.
— И сколько это обычно длится? — поинтересовался он.
— Что именно? Мои месячные или твое странное заблуждение, будто я специально все подстраиваю так, чтобы помешать тебе заниматься любовью тогда, когда ты считаешь это нужным? Мои месячные длятся четыре-пять дней. А из твоих заблуждений я вообще не знаю, как тебя вывести.
Он улыбнулся: ему нравилось, когда она так с ним разговаривала.
— Не понимаю, почему ты решила, что месячные мешают заниматься любовью?
— Потому, что у меня на это нет настроения, потому, что мне этого не хочется, и потому, что я этого тебе не позволю.
— Что ж, исчерпывающий ответ…
Она фыркнула, уловив жалобную нотку в его голосе, и поудобнее устроилась в гамаке.
— Кстати, я и не собиралась отказывать тебе в «прогулке» по лесу, пока ты со всей очевидностью не показал, чего ждешь от меня. Спасибо за идею. Я всего-навсего собиралась подбросить тебе что-нибудь горькое в еду.
На мгновение он замер. Затем расхохотался:
— В следующий раз, лапушка, поступай по своему разумению.
— Я так и сделала, — самодовольно сказала она, снова закрывая глаза, — потому что умею ценить, когда мне подбрасывают хорошие идеи.
Он продолжал смеяться:
— Спи спокойно, лапушка.
Посмотрев на нее через несколько минут, он увидел, как ровно она дышит во сне, и снова заулыбался. Даже когда она была сварливой и хитрой, с ней ему было веселее, чем с кем бы то ни было. Нет, он должен что-нибудь придумать, чтобы удержать ее в Манаусе.
Глава 20
Эту ночь Джиллиан спала в объятиях Бена. Она думала, что им придется снова спать в гамаках, но он расстелил матрас и пристроил над ним противомоскитную сетку так, что она образовала как бы маленькую палатку. Голова Джиллиан лежала на его плече, как на подушке, и сон ее был самым крепким и спокойным за все последние ночи. Как только они покинули горы, духота снова стала нестерпимой, но хотя спать отдельно было бы гораздо прохладнее, ни один из них не предложил этого.
У них осталась всего одна неделя до возвращения в Манаус, ведь она помнила его слова о том, что обратный путь займет меньше времени, потому что они пойдут по течению. Ей не хотелось упускать ни одной минуты, ведь как только они вернутся в Манаус, события начнут развиваться стремительно. Она завершит все дела и вернется в Штаты.
Но пока она лежала в его объятиях. Теперешняя их жизнь не шла ни в какое сравнение с днями, проведенными в сельве, и Джиллиан чувствовала себя на отдыхе. Уборная, примитивная и неудобная, теперь казалась просто роскошной, а уж готовить на спиртовке было чистым наслаждением. Даже однообразная пища не раздражала, потому что ели они спокойно, не торопясь. Кроме того, у каждого теперь была одежда на смену, а у Джиллиан даже появились туалетные принадлежности. Одним словом, все было прекрасно.
По берегам стали встречаться хижины на сваях, строительным материалом для которых служили консервные банки и картонные ящики — признаки проникновения цивилизации. Пока жилища встречались редко, но чем ниже они спускались, тем больше их становилось. Это были отдельные строения, но скоро должны появиться целые поселки, вытянутые вдоль берега, и единственной связью их жителей с внешним миром были редкие визиты торговцев.
Двое ребятишек выбежали из одинокой хижины, отчаянно размахивая руками. Наверное, они посчитали Бена и Джиллиан такими же торговцами, а может, просто обрадовались при виде лодки, ведь их жизнь не отличалась разнообразием.
— Ты часто работаешь проводником? — поинтересовалась она.
— Да когда самому охота. Обычно я делаю перерывы между плаваниями, и они бывают тем дольше, чем дольше длилась работа. Если это неделя с туристами, пожелавшими испробовать «настоящей» Амазонки, хватит субботы с воскресеньем. Хотя чаще работа продолжается дольше. Та, которая была перед этой, заняла два месяца. Я собирался передохнуть не меньше месяца перед следующей.
— Так почему же ты согласился?
— Из любопытства. Я знал, что Кейтс задумал что-то недоброе, и хотел разобраться, что именно. Ну, и кроме того, он платил хорошие деньги.
Она стояла, задумчиво прислонившись к столбику, поддерживающему крышу.
— Что произошло в то утро в Каменном Городе? Почему Кейтс стрелял в тебя? Что заставило Дутру сойти с катушек?
— Думаю, что это было спланировано заранее, — Бен чувствовал себя неловко. — И выстрел Кейтса являлся сигналом для Дутры.
— Но почему? Мы же не нашли никаких сокровищ, Я не вижу причин для такого поворота событий.
Он должен был предвидеть заранее, что, когда у Джиллиан будет достаточно времени, чтобы обдумать происшедшее, ее быстрый ум начнет складывать кусочки мозаики и обнаружит, что они не совсем сходятся.
— Я проснулся рано и вышел из лагеря. Кейтс, должно быть, решил, что я что-то задумал, и пошел за мной. Он никак не мог свыкнуться с мыслью, что алмаз давно исчез, а в храме нет золота.
— Когда я выбралась из палатки, Дутра не попытался застрелить меня, а только посмотрел на меня и ухмыльнулся.
— Возможно, оставлял тебя напоследок, — прорычал Бен. Бешенство закипело в нем при одной этой мысли.
— Лучше б я схватила тогда пистолет, а не фонарик. Простить не могу, что была такой дурой.
— Еще не хватало, чтобы ты вступила с ним в перестрелку. — Он содрогнулся при одной этой мысли. — Ты сделала все точно так, как я тебе велел. И правильно, а то я б тебе врезал за самодеятельность.
— Но Рик тогда бы остался в живых.
— А может, и не остался. Разве можно что-нибудь предугадать, если кругом свистят пули? Ты могла сама случайно попасть в него. Никогда не играй в эти игры «если бы да кабы», это глупая трата времени.
Его простая логика заставила ее грустно улыбнуться. Бен не тратит времени на пустые сожаления, он идет к цели с безжалостной, прямолинейной решительностью. Его похабные шуточки маскировали эту черту характера, но Джиллиан чувствовала и понимала, что это его неотъемлемая черта. Тот, кто этого недооценивал, многим рисковал. Поначалу она сама не разглядела всего, но, правда, быстро поняла свою ошибку. Бен относился к крайне редкой породе людей: настоящий авантюрист, путешественник — искатель приключений. Он сам устанавливал правила и не терпел возражений. Его приказания в походе потому и были действенными, что ни у кого не возникало ни малейших сомнений, что его слова не расходятся с делом.
Какой скучной и пресной покажется жизнь без него! Он электризовал все вокруг себя, он возбуждал, был опасным и чувственным. Какой другой мужчина мог с ним сравниться?
— Я решила, что ты бродяга и пьяница, — сказала она, и глаза ее заискрились весельем. Он поднял брови:
— А я решил, что тебе просто отчаянно необходим мужик.
— И это, разумеется, должно было стать твоей первой заботой.
— Да, мэм, — протянул он с южной растяжкой. — И тогда и сейчас.
— Что ж, по крайней мере, ты не меняешь своих решений.
— И к тому же я настойчив. Как сегодня? Можно?
Она улыбнулась и покачала головой:
— Завтра.
— Если можно завтра, почему нельзя сегодня?
— Потому что я так сказала.
— По-моему, твое небольшое преимущество дало тебе ощутить вкус власти.
Продолжая улыбаться, она послала ему воздушный поцелуй. Тени вокруг ее глаз пропали, и она выглядела счастливой. Бен ощутил такое желание, что у него словно свело все внутри. Он хотел, чтобы это выражение счастья оставалось у нее на лице. Он хотел, чтобы она каждое утро, просыпаясь, улыбалась и чтобы чувствовала себя спокойной и удовлетворенной.
Полуденное тропическое солнце заливало все вокруг ярким светом, и вдруг внезапно мир словно потускнел для Бена: он подумал о будущем. Зрачки его расширились, и солнце почти ослепило глаза. Бен вцепился в штурвал, как в спасательный круг, стараясь привести в порядок свои мысли.
Он был полон решимости задержать Джиллиан в Манаусе, иметь с ней «связь», что бы это чертово слово ни означало. Для него все было просто и ясно: он хотел, чтобы она была рядом. Он хотел спать с ней каждую ночь. Из этого логически вытекало, что он хочет жить вместе. До сих пор он об этом не думал, но сейчас вдруг понял, что именно этого он и хочет. Но он понял и другое: он хочет быть с Джиллиан навсегда.
«Жить вместе» вдруг показалось слишком ненадежным, мимолетным. Он хотел прочности законных уз. В его мозгу никогда ранее даже не возникало слово «брак»в отношении какой-то конкретной женщины. Но с Джиллиан это было единственно приемлемым выходом. Только так она будет принадлежать ему, раз и навсегда.
Дрожащими руками он сбросил скорость и повернул к берегу.
Джиллиан с удивлением оглянулась по сторонам:
— Что ты делаешь?
Все его большое тело била такая дрожь, что она вдруг испугалась. Она подошла, чтобы успокоить его, и обняла его за талию.
— Бен? В чем дело? Что-то не так?
— Все так, — проговорил он, стискивая зубы. — Я должен взять тебя. Сию минуту.
Это было совсем не похоже на шутливые стоны и забавные изобретательные мольбы, которыми он развлекал ее последние несколько дней. В словах его не было ничего шутливого, лицо было страшным от напряжения. Его все еще трясло. Она видела, как напряглись мощные мускулы его обнаженного торса.
— Не отказывайся. Пожалуйста. Только не сейчас, — он едва мог выговаривать слова. Все тело переполняло неистовое желание.
Несколько секунд она стояла в нерешительности, растерянная и слегка напуганная. Затем нежно прижалась губами к его потному голому плечу и перешла под навес, чтобы приготовиться к его приходу.
К тому моменту, когда Бен причалил лодку к берегу, она лежала обнаженная на матрасике, ожидая его.
У него все еще был странный невидящий взгляд, когда он приблизился к ней, сталкивая вниз брюки, и опустился в ее объятия. Он вошел в нее сразу, первым же толчком, проникнув в самую глубь, она содрогнулась от боли, но стала держаться за него еще крепче, стремясь утолить его отчаянную жажду.
Когда он оказался в ней, нестерпимое напряжение стало отступать: его мышцы расслаблялись с каждым бурным содроганием, словно ее близость облегчала какую-то невыносимую внутреннюю боль.
Она ласково гладила его плечи и шею, пальцы ее перебирали его волосы. В следующее мгновение он оперся на локти. Голубизна его глаз потемнела. Он скользил медленными ласкающими поцелуями по губам и шее, затем с нежностью начал овладевать ею.
Они нежились в полуденном горячем воздухе, наслаждаясь удивительно утонченной близостью.
Предыдущее лишь подготовило их к этому медлительному экстазу, который подхватил их своим мощным течением. Все ее чувства обострились. Каждое прикосновение к коже заставляло стонать от удовольствия. Он провел языком по ее соскам, и вырвавшийся у нее дикий крик восторга заставил птиц в испуге взмыть в небеса. Время перестало существовать. Ей хотелось, чтобы этот миг не кончался.
Но он кончился. Слишком все было сильно и ярко, чтобы продолжаться долго. Затем он лежал рядом расслабленный, сонный… Его рука рассеянно гладила ее по животу.
Ей не хотелось даже разговаривать. Любовь переполняла ее, грудь поднималась так порывисто, что трудно было дышать. Господи, как же она его любила.
Они задремали, а когда проснулись, солнце уже садилось и его жгучие, косые лучи падали теперь под навес. Бен зашевелился, потянулся, потом перекатился на колени и оделся.
Она ждала какой-нибудь типичной для него вызывающей нахальной шуточки, но выражение его лица оставалось сумрачным.
Сильным, легким движением он поднял ее на ноги и на минуту задержал в объятиях, прильнув щекой к ее макушке. Затем крепко поцеловал:
— Давай-ка оденем тебя, вдруг кто-нибудь проедет мимо.
— Да мы не видели никого с тех пор, как проплыли мимо той хижины. И за весь день не встретили ни одной лодки.
Теперь наконец она увидела знакомую ухмылку.
— По-моему, тебе не чужд эксгибиционизм. Ты лихо разгуливала голая перед яномами.
Она расхохоталась:
— Это была твоя идея.
— Да, но я думал, ты останешься хотя бы в майке.
— Ее тоже надо было постирать.
Во время их шутливой перепалки она оделась.
Они почувствовали, что голодны, и Джиллиан разогрела рыбные консервы. Они быстро утолили голод, потому что за эти дни привыкли есть мало. Наверное, полного ресторанного обеда их желудки сейчас бы не выдержали. Придется заново привыкать к цивилизации.
Бен включил двигатель, оттолкнул лодку от берега и, осторожно развернувшись, начал выбираться из бухточки на стрежень. Он увидел, как по течению идет еще чья-то лодка, и уменьшил скорость, чтобы дать ей пройти вперед.
Джиллиан смотрела на приближающуюся лодку, заслонив глаза руками от солнца.
— Эта лодка похожа на нашу, — сказала она. — Да, да, на нашу вторую лодку. — Затем прищурилась, всматриваясь в рулевого. — Это Дутра! — ахнула она с ужасом, сама не веря в свои слова.
Бен резко нажал на рычаг, давая полный ход, и лодка рванулась вперед. В то же самое время Дутра, должно быть, понял, что наконец настиг их, и тоже включил мотор на полную мощность.
— Ложись! — машинально рявкнул Бен. — И дай мне пистолет!
Проклятие! Бен почти никогда не расставался с пистолетом, а сейчас, в самый нужный момент, его не было под рукой. Он подумал, что хорошо бы иметь ружье.
Дутра выстрелил, но расстояние было достаточно большим, и пуля просвистела где-то сверху.
Джиллиан подползла на четвереньках, стараясь не высовываться над бортом лодки, и вложила пистолет в протянутую руку Бена.
— Ползи назад. Он будет целиться в меня, потому что больше никого не видит.
— Так пригнись, идиот, — прошипела она, дергая его за брюки.
Лодки быстро сближались. Бен резко крутанул руль вправо, надеясь сберечь несколько драгоценных секунд. Только бы им сейчас не налететь на мель. Джиллиан не удержалась и покатилась по палубе. Дутра снова выстрелил, и на этот раз пуля попала в деревянное ограждение.
Бен прицелился и выстрелил, но Дутра отпрянул в сторону. Бен прицелился точнее и выстрелил снова. Если он попадет, это будет чистым везением, подумал он, потому что и его мишень, и площадка, с которой он стрелял, прыгали по воде, как кони на родео.
Джиллиан с трудом поднялась на колени. Две пули пронзили деревянный борт лодки, и она бросилась ничком на палубу.
В тишине выстрелы раздавались как щелчки. Запахло порохом.
Их вынесло на стрежень всего в двадцати ярдах перед Дутрой. Бен опустился на одно колено и повернулся лицом к корме, на которой, кроме туалета, занимавшего не больше места, чем телефонная будка, ничего не было. Дутра был прямо за ними, его лодка шла настолько близко, что находилась в мертвой зоне от их винта, и быстро скользила по этой спокойной воде. Бен снова выстрелил и попал в штурвал, но Дутра опять увернулся.
Бен поглядел вперед как раз вовремя, чтобы не налететь на большое бревно. Волна от их винта отнесла бревно в сторону, и Дутре не пришлось маневрировать. Он приблизился к ним еще больше.
Бен яростно выругался. Он не мог как следует управлять лодкой на полной скорости и одновременно вести перестрелку. Необходимо достать этого сукина сына, пока какой-то удачный выстрел Дутры не попал ему в спину и не оставил Джиллиан наедине с убийцей.
— Джиллиан, тебе придется повести лодку! Сможешь?
Она тут же поползла вперед и крикнула, перекрывая рев двигателя:
— Будь осторожней!
— Ты сама будь поосторожней. Насколько возможно, держись внизу и ближе к борту, чтобы не быть прямо на линии выстрела.
Она сделала все так, как он велел, пригнувшись к борту и держа одну руку на руле. Голову она поднимала ненадолго, только чтобы глянуть вперед. Бен быстро переполз на корму.
Новый выстрел заставил его распластаться на палубе, он почувствовал, как содрогнулась под ним лодка. Привстав на колени, он выстрелил три раза. Дутра вскрикнул и повалился на бок, но инстинкт подсказал Бену, что ранение было неопасным. Пуля лишь задела Дутру, и поэтому Бена не застало врасплох то, что через несколько секунд Дутра встал и направил на Бена пистолет. Оба выстрелили одновременно. Дутра снова завопил, схватившись за плечо, и упал.
Вдруг лодка содрогнулась, ритм мотора сбился. Этот сукин сын стрелял уже не по ним, а по их мотору! Лодка Дутры продолжала двигаться вперед.
— Держись! — проревел Бен и ринулся к корме. — Он хочет нас таранить!
Джиллиан бросила через плечо отчаянный взгляд, чувствуя, как вырывается из рук штурвал, но в этот момент мотор кашлянул и заглох. Раздался металлический скрежет. Она изо всех сил вцепилась в руль, стараясь избежать тарана. Их лодка медленно и неуклюже качнулась в сторону, и почти в ту же минуту обе лодки столкнулись. Джиллиан швырнуло на палубу, и она сильно ударилась головой о борт. Она увидела, как Бен схватился за подпиравший навес столб, чтобы не упасть за борт.
Джиллиан успела развернуть лодку так, чтобы не было прямого столкновения. Вторая лодка ударила их с правой стороны кормы и отбросила в сторону. Несмотря на то, что корма лодки Дутры поднялась над водой, мотор продолжал работать и лодка двигалась вперед. Нос ее столкнулся с их кормой, доски затрещали, и оба суденышка оказались вмяты друг в друга, как два комка глины. От удара разбились руль и рычаги второй лодки; ее мотор заглох.
Внезапная тишина была такой оглушительной, такой страшной, что только тут Джиллиан поняла, насколько сильным было столкновение. Ошеломленная, она попыталась подняться, но в глазах поплыло, и она опустилась на колени.
Их припасы были рассыпаны по палубе. При столкновении Бен выронил пистолет, но, к счастью, не в воду. Он подхватил его и резко повернулся к корме. Каждый его мускул был напряжен до предела.
— С тобой все в порядке? — отрывисто спросил он.
— Да, — откликнулась она, хотя не была в этом уверена.
Он пробрался на, корму. Там, куда врезалась лодка Дутры, борт был разбит в щепки, Черная вода уже начала перекатываться по палубе, стекая к корме. Обе лодки быстро наполнялись водой.
— Доставай плот и надувай! — крикнул он через плечо.
Преодолевая головокружение, она перебралась по накренившейся палубе к плоту. Крен увеличивался с каждой секундой. У них оставалось совсем мало времени, чтобы убраться с лодки.
У них осталась всего одна неделя до возвращения в Манаус, ведь она помнила его слова о том, что обратный путь займет меньше времени, потому что они пойдут по течению. Ей не хотелось упускать ни одной минуты, ведь как только они вернутся в Манаус, события начнут развиваться стремительно. Она завершит все дела и вернется в Штаты.
Но пока она лежала в его объятиях. Теперешняя их жизнь не шла ни в какое сравнение с днями, проведенными в сельве, и Джиллиан чувствовала себя на отдыхе. Уборная, примитивная и неудобная, теперь казалась просто роскошной, а уж готовить на спиртовке было чистым наслаждением. Даже однообразная пища не раздражала, потому что ели они спокойно, не торопясь. Кроме того, у каждого теперь была одежда на смену, а у Джиллиан даже появились туалетные принадлежности. Одним словом, все было прекрасно.
По берегам стали встречаться хижины на сваях, строительным материалом для которых служили консервные банки и картонные ящики — признаки проникновения цивилизации. Пока жилища встречались редко, но чем ниже они спускались, тем больше их становилось. Это были отдельные строения, но скоро должны появиться целые поселки, вытянутые вдоль берега, и единственной связью их жителей с внешним миром были редкие визиты торговцев.
Двое ребятишек выбежали из одинокой хижины, отчаянно размахивая руками. Наверное, они посчитали Бена и Джиллиан такими же торговцами, а может, просто обрадовались при виде лодки, ведь их жизнь не отличалась разнообразием.
— Ты часто работаешь проводником? — поинтересовалась она.
— Да когда самому охота. Обычно я делаю перерывы между плаваниями, и они бывают тем дольше, чем дольше длилась работа. Если это неделя с туристами, пожелавшими испробовать «настоящей» Амазонки, хватит субботы с воскресеньем. Хотя чаще работа продолжается дольше. Та, которая была перед этой, заняла два месяца. Я собирался передохнуть не меньше месяца перед следующей.
— Так почему же ты согласился?
— Из любопытства. Я знал, что Кейтс задумал что-то недоброе, и хотел разобраться, что именно. Ну, и кроме того, он платил хорошие деньги.
Она стояла, задумчиво прислонившись к столбику, поддерживающему крышу.
— Что произошло в то утро в Каменном Городе? Почему Кейтс стрелял в тебя? Что заставило Дутру сойти с катушек?
— Думаю, что это было спланировано заранее, — Бен чувствовал себя неловко. — И выстрел Кейтса являлся сигналом для Дутры.
— Но почему? Мы же не нашли никаких сокровищ, Я не вижу причин для такого поворота событий.
Он должен был предвидеть заранее, что, когда у Джиллиан будет достаточно времени, чтобы обдумать происшедшее, ее быстрый ум начнет складывать кусочки мозаики и обнаружит, что они не совсем сходятся.
— Я проснулся рано и вышел из лагеря. Кейтс, должно быть, решил, что я что-то задумал, и пошел за мной. Он никак не мог свыкнуться с мыслью, что алмаз давно исчез, а в храме нет золота.
— Когда я выбралась из палатки, Дутра не попытался застрелить меня, а только посмотрел на меня и ухмыльнулся.
— Возможно, оставлял тебя напоследок, — прорычал Бен. Бешенство закипело в нем при одной этой мысли.
— Лучше б я схватила тогда пистолет, а не фонарик. Простить не могу, что была такой дурой.
— Еще не хватало, чтобы ты вступила с ним в перестрелку. — Он содрогнулся при одной этой мысли. — Ты сделала все точно так, как я тебе велел. И правильно, а то я б тебе врезал за самодеятельность.
— Но Рик тогда бы остался в живых.
— А может, и не остался. Разве можно что-нибудь предугадать, если кругом свистят пули? Ты могла сама случайно попасть в него. Никогда не играй в эти игры «если бы да кабы», это глупая трата времени.
Его простая логика заставила ее грустно улыбнуться. Бен не тратит времени на пустые сожаления, он идет к цели с безжалостной, прямолинейной решительностью. Его похабные шуточки маскировали эту черту характера, но Джиллиан чувствовала и понимала, что это его неотъемлемая черта. Тот, кто этого недооценивал, многим рисковал. Поначалу она сама не разглядела всего, но, правда, быстро поняла свою ошибку. Бен относился к крайне редкой породе людей: настоящий авантюрист, путешественник — искатель приключений. Он сам устанавливал правила и не терпел возражений. Его приказания в походе потому и были действенными, что ни у кого не возникало ни малейших сомнений, что его слова не расходятся с делом.
Какой скучной и пресной покажется жизнь без него! Он электризовал все вокруг себя, он возбуждал, был опасным и чувственным. Какой другой мужчина мог с ним сравниться?
— Я решила, что ты бродяга и пьяница, — сказала она, и глаза ее заискрились весельем. Он поднял брови:
— А я решил, что тебе просто отчаянно необходим мужик.
— И это, разумеется, должно было стать твоей первой заботой.
— Да, мэм, — протянул он с южной растяжкой. — И тогда и сейчас.
— Что ж, по крайней мере, ты не меняешь своих решений.
— И к тому же я настойчив. Как сегодня? Можно?
Она улыбнулась и покачала головой:
— Завтра.
— Если можно завтра, почему нельзя сегодня?
— Потому что я так сказала.
— По-моему, твое небольшое преимущество дало тебе ощутить вкус власти.
Продолжая улыбаться, она послала ему воздушный поцелуй. Тени вокруг ее глаз пропали, и она выглядела счастливой. Бен ощутил такое желание, что у него словно свело все внутри. Он хотел, чтобы это выражение счастья оставалось у нее на лице. Он хотел, чтобы она каждое утро, просыпаясь, улыбалась и чтобы чувствовала себя спокойной и удовлетворенной.
Полуденное тропическое солнце заливало все вокруг ярким светом, и вдруг внезапно мир словно потускнел для Бена: он подумал о будущем. Зрачки его расширились, и солнце почти ослепило глаза. Бен вцепился в штурвал, как в спасательный круг, стараясь привести в порядок свои мысли.
Он был полон решимости задержать Джиллиан в Манаусе, иметь с ней «связь», что бы это чертово слово ни означало. Для него все было просто и ясно: он хотел, чтобы она была рядом. Он хотел спать с ней каждую ночь. Из этого логически вытекало, что он хочет жить вместе. До сих пор он об этом не думал, но сейчас вдруг понял, что именно этого он и хочет. Но он понял и другое: он хочет быть с Джиллиан навсегда.
«Жить вместе» вдруг показалось слишком ненадежным, мимолетным. Он хотел прочности законных уз. В его мозгу никогда ранее даже не возникало слово «брак»в отношении какой-то конкретной женщины. Но с Джиллиан это было единственно приемлемым выходом. Только так она будет принадлежать ему, раз и навсегда.
Дрожащими руками он сбросил скорость и повернул к берегу.
Джиллиан с удивлением оглянулась по сторонам:
— Что ты делаешь?
Все его большое тело била такая дрожь, что она вдруг испугалась. Она подошла, чтобы успокоить его, и обняла его за талию.
— Бен? В чем дело? Что-то не так?
— Все так, — проговорил он, стискивая зубы. — Я должен взять тебя. Сию минуту.
Это было совсем не похоже на шутливые стоны и забавные изобретательные мольбы, которыми он развлекал ее последние несколько дней. В словах его не было ничего шутливого, лицо было страшным от напряжения. Его все еще трясло. Она видела, как напряглись мощные мускулы его обнаженного торса.
— Не отказывайся. Пожалуйста. Только не сейчас, — он едва мог выговаривать слова. Все тело переполняло неистовое желание.
Несколько секунд она стояла в нерешительности, растерянная и слегка напуганная. Затем нежно прижалась губами к его потному голому плечу и перешла под навес, чтобы приготовиться к его приходу.
К тому моменту, когда Бен причалил лодку к берегу, она лежала обнаженная на матрасике, ожидая его.
У него все еще был странный невидящий взгляд, когда он приблизился к ней, сталкивая вниз брюки, и опустился в ее объятия. Он вошел в нее сразу, первым же толчком, проникнув в самую глубь, она содрогнулась от боли, но стала держаться за него еще крепче, стремясь утолить его отчаянную жажду.
Когда он оказался в ней, нестерпимое напряжение стало отступать: его мышцы расслаблялись с каждым бурным содроганием, словно ее близость облегчала какую-то невыносимую внутреннюю боль.
Она ласково гладила его плечи и шею, пальцы ее перебирали его волосы. В следующее мгновение он оперся на локти. Голубизна его глаз потемнела. Он скользил медленными ласкающими поцелуями по губам и шее, затем с нежностью начал овладевать ею.
Они нежились в полуденном горячем воздухе, наслаждаясь удивительно утонченной близостью.
Предыдущее лишь подготовило их к этому медлительному экстазу, который подхватил их своим мощным течением. Все ее чувства обострились. Каждое прикосновение к коже заставляло стонать от удовольствия. Он провел языком по ее соскам, и вырвавшийся у нее дикий крик восторга заставил птиц в испуге взмыть в небеса. Время перестало существовать. Ей хотелось, чтобы этот миг не кончался.
Но он кончился. Слишком все было сильно и ярко, чтобы продолжаться долго. Затем он лежал рядом расслабленный, сонный… Его рука рассеянно гладила ее по животу.
Ей не хотелось даже разговаривать. Любовь переполняла ее, грудь поднималась так порывисто, что трудно было дышать. Господи, как же она его любила.
Они задремали, а когда проснулись, солнце уже садилось и его жгучие, косые лучи падали теперь под навес. Бен зашевелился, потянулся, потом перекатился на колени и оделся.
Она ждала какой-нибудь типичной для него вызывающей нахальной шуточки, но выражение его лица оставалось сумрачным.
Сильным, легким движением он поднял ее на ноги и на минуту задержал в объятиях, прильнув щекой к ее макушке. Затем крепко поцеловал:
— Давай-ка оденем тебя, вдруг кто-нибудь проедет мимо.
— Да мы не видели никого с тех пор, как проплыли мимо той хижины. И за весь день не встретили ни одной лодки.
Теперь наконец она увидела знакомую ухмылку.
— По-моему, тебе не чужд эксгибиционизм. Ты лихо разгуливала голая перед яномами.
Она расхохоталась:
— Это была твоя идея.
— Да, но я думал, ты останешься хотя бы в майке.
— Ее тоже надо было постирать.
Во время их шутливой перепалки она оделась.
Они почувствовали, что голодны, и Джиллиан разогрела рыбные консервы. Они быстро утолили голод, потому что за эти дни привыкли есть мало. Наверное, полного ресторанного обеда их желудки сейчас бы не выдержали. Придется заново привыкать к цивилизации.
Бен включил двигатель, оттолкнул лодку от берега и, осторожно развернувшись, начал выбираться из бухточки на стрежень. Он увидел, как по течению идет еще чья-то лодка, и уменьшил скорость, чтобы дать ей пройти вперед.
Джиллиан смотрела на приближающуюся лодку, заслонив глаза руками от солнца.
— Эта лодка похожа на нашу, — сказала она. — Да, да, на нашу вторую лодку. — Затем прищурилась, всматриваясь в рулевого. — Это Дутра! — ахнула она с ужасом, сама не веря в свои слова.
Бен резко нажал на рычаг, давая полный ход, и лодка рванулась вперед. В то же самое время Дутра, должно быть, понял, что наконец настиг их, и тоже включил мотор на полную мощность.
— Ложись! — машинально рявкнул Бен. — И дай мне пистолет!
Проклятие! Бен почти никогда не расставался с пистолетом, а сейчас, в самый нужный момент, его не было под рукой. Он подумал, что хорошо бы иметь ружье.
Дутра выстрелил, но расстояние было достаточно большим, и пуля просвистела где-то сверху.
Джиллиан подползла на четвереньках, стараясь не высовываться над бортом лодки, и вложила пистолет в протянутую руку Бена.
— Ползи назад. Он будет целиться в меня, потому что больше никого не видит.
— Так пригнись, идиот, — прошипела она, дергая его за брюки.
Лодки быстро сближались. Бен резко крутанул руль вправо, надеясь сберечь несколько драгоценных секунд. Только бы им сейчас не налететь на мель. Джиллиан не удержалась и покатилась по палубе. Дутра снова выстрелил, и на этот раз пуля попала в деревянное ограждение.
Бен прицелился и выстрелил, но Дутра отпрянул в сторону. Бен прицелился точнее и выстрелил снова. Если он попадет, это будет чистым везением, подумал он, потому что и его мишень, и площадка, с которой он стрелял, прыгали по воде, как кони на родео.
Джиллиан с трудом поднялась на колени. Две пули пронзили деревянный борт лодки, и она бросилась ничком на палубу.
В тишине выстрелы раздавались как щелчки. Запахло порохом.
Их вынесло на стрежень всего в двадцати ярдах перед Дутрой. Бен опустился на одно колено и повернулся лицом к корме, на которой, кроме туалета, занимавшего не больше места, чем телефонная будка, ничего не было. Дутра был прямо за ними, его лодка шла настолько близко, что находилась в мертвой зоне от их винта, и быстро скользила по этой спокойной воде. Бен снова выстрелил и попал в штурвал, но Дутра опять увернулся.
Бен поглядел вперед как раз вовремя, чтобы не налететь на большое бревно. Волна от их винта отнесла бревно в сторону, и Дутре не пришлось маневрировать. Он приблизился к ним еще больше.
Бен яростно выругался. Он не мог как следует управлять лодкой на полной скорости и одновременно вести перестрелку. Необходимо достать этого сукина сына, пока какой-то удачный выстрел Дутры не попал ему в спину и не оставил Джиллиан наедине с убийцей.
— Джиллиан, тебе придется повести лодку! Сможешь?
Она тут же поползла вперед и крикнула, перекрывая рев двигателя:
— Будь осторожней!
— Ты сама будь поосторожней. Насколько возможно, держись внизу и ближе к борту, чтобы не быть прямо на линии выстрела.
Она сделала все так, как он велел, пригнувшись к борту и держа одну руку на руле. Голову она поднимала ненадолго, только чтобы глянуть вперед. Бен быстро переполз на корму.
Новый выстрел заставил его распластаться на палубе, он почувствовал, как содрогнулась под ним лодка. Привстав на колени, он выстрелил три раза. Дутра вскрикнул и повалился на бок, но инстинкт подсказал Бену, что ранение было неопасным. Пуля лишь задела Дутру, и поэтому Бена не застало врасплох то, что через несколько секунд Дутра встал и направил на Бена пистолет. Оба выстрелили одновременно. Дутра снова завопил, схватившись за плечо, и упал.
Вдруг лодка содрогнулась, ритм мотора сбился. Этот сукин сын стрелял уже не по ним, а по их мотору! Лодка Дутры продолжала двигаться вперед.
— Держись! — проревел Бен и ринулся к корме. — Он хочет нас таранить!
Джиллиан бросила через плечо отчаянный взгляд, чувствуя, как вырывается из рук штурвал, но в этот момент мотор кашлянул и заглох. Раздался металлический скрежет. Она изо всех сил вцепилась в руль, стараясь избежать тарана. Их лодка медленно и неуклюже качнулась в сторону, и почти в ту же минуту обе лодки столкнулись. Джиллиан швырнуло на палубу, и она сильно ударилась головой о борт. Она увидела, как Бен схватился за подпиравший навес столб, чтобы не упасть за борт.
Джиллиан успела развернуть лодку так, чтобы не было прямого столкновения. Вторая лодка ударила их с правой стороны кормы и отбросила в сторону. Несмотря на то, что корма лодки Дутры поднялась над водой, мотор продолжал работать и лодка двигалась вперед. Нос ее столкнулся с их кормой, доски затрещали, и оба суденышка оказались вмяты друг в друга, как два комка глины. От удара разбились руль и рычаги второй лодки; ее мотор заглох.
Внезапная тишина была такой оглушительной, такой страшной, что только тут Джиллиан поняла, насколько сильным было столкновение. Ошеломленная, она попыталась подняться, но в глазах поплыло, и она опустилась на колени.
Их припасы были рассыпаны по палубе. При столкновении Бен выронил пистолет, но, к счастью, не в воду. Он подхватил его и резко повернулся к корме. Каждый его мускул был напряжен до предела.
— С тобой все в порядке? — отрывисто спросил он.
— Да, — откликнулась она, хотя не была в этом уверена.
Он пробрался на, корму. Там, куда врезалась лодка Дутры, борт был разбит в щепки, Черная вода уже начала перекатываться по палубе, стекая к корме. Обе лодки быстро наполнялись водой.
— Доставай плот и надувай! — крикнул он через плечо.
Преодолевая головокружение, она перебралась по накренившейся палубе к плоту. Крен увеличивался с каждой секундой. У них оставалось совсем мало времени, чтобы убраться с лодки.