Страница:
— Он собирался спросить тебя, правда ли, что мы с тобой… э-э… занимались сексом.
По тому, как насмешливо дрогнули ее губы, он понял: она заметила, что он собирался выразиться по-другому, но в последнюю секунду изменил фразу.
— Кто подал ему эту мысль?
— Я сказал им, что мы это делали, — небрежно произнес он.
Вместо того чтобы взорваться, как он ожидал, она обернулась и посмотрела на работающих мужчин.
— Была на то какая-то причина или это обычное мужское бахвальство?
— Они думали, не оставить ли меня в ближайшем поселке. Я сказал им, что без меня ты не поедешь.
— Ловко. Но это не поможет вам влезть в мою палатку.
— Мне придется влезать туда. Хотя бы изредка. А чем мы будем там заниматься — это уже наше дело.
И снова она посмотрела на него так, словно к стене пригвоздила.
— Думаете, перехитрили меня? Я всегда могу завести с вами ссору и под этим предлогом выставить вас оттуда.
Он положил руку на сердце.
— Неужели ты подвергнешь меня такой опасности?
— Насколько я поняла, вы уже большой мальчик и можете за себя постоять.
— Помни только, — заметил он с ухмылкой, — что ты выбираешь между мной и Дутрой.
— Не воображай, что это делает тебя неотразимым, — посоветовала она. — Если бы мне нужно было выбирать между Дутрой и холодным, липким слизняком, я бы выбрала слизняка.
Работники закончили расчищать прогалину, достаточно большую, чтобы все могли удобно усесться и чувствовать себя в безопасности. Через месяц после их отъезда она опять сплошь зарастет и. все следы их пребывания здесь исчезнут. Но сейчас места хватало. Пепе запрыгнул на борт и начал выгружать спиртовую печку, фонари и продукты для ужина.
Джиллиан подошла и стала ему помогать, несказанно удивив этим худенького индейца. Склонив голову, он робко поблагодарил ее по-португальски. Это были первые слова на этом языке, которые она от него услышала.
Бен был вполне доволен прошедшим днем. Он заставил Дутру отступить и в какой-то мере взял ситуацию под свой контроль. Во всяком случае до той поры, пока они не найдут затерянный город… если они его вообще найдут. Кейтс — человек умный. Он будет держать своего наемного убийцу в узде, пока будет считать, что Бен и Джиллиан ему еще нужны.
Но главное, он наконец получил свой ответ насчет Джиллиан. Да, она была хладнокровной и умела напускать на себя безразличный вид. Но женщина, равнодушная к мужчине, не станет хвататься за пистолет, чтобы защитить его. У холодной, бесстрастной женщины не хватило бы на это пороху, да и темперамента тоже. Она просто-напросто притворялась, скрывая свою пылкость под маской ледяной сдержанности, но он ее раскусил. Он знал, какова она на самом деле, с того самого момента, когда она замахнулась на него сумкой, или, точнее сказать, знало его тело. А вот уму он позволил обмануться, купиться на тот спектакль, который она разыгрывала. Надо же, его тело знало это с самой первой их встречи!
Добрая старая химия взаимного влечения — штука забавная. Кто бы мог подумать, что его так разожжет эта чересчур худая упрямая женщина? Женщина, которая видит его насквозь, несмотря на весь его опыт соблазнителя.
Но она готова была пристрелить Дутру, чтобы защитить его. Такое не может не растопить мужское сердце.
Вечерняя трапеза на берегу прошла гладко, частью из-за того, что все были рады возможности сойти на берег, а частью из-за того, что Кейтс каким-то образом ухитрился уговорить Дутру вести себя смирно. После еды все остались сидеть на своих местах, поскольку никто не испытывал большого желания возвращаться обратно в лодки. Джиллиан вытащила откуда-то несколько колод карт, которые мужчины приняли с восторгом. Участвовать в игре она отказалась и села чуть поодаль, устремив взгляд на огонь. Бен тоже решил не играть и сел рядом с ней.
— Хорошая мысль. А я и не знал, что у тебя есть карты. Почему ты не вытаскивала их раньше?
— Если бы я так поступила, к этому времени им бы уже надоело играть, а теперь это займет их на несколько дней.
— Значит, ты еще и психолог?
— Это просто здравый смысл. Я ведь и раньше бывала на раскопках, так что знаю, как действует скука.
— А тебе самой не скучно?
Пламя костра отбрасывало подвижные тени на ее лицо, на губы, едва тронутые легкой улыбкой.
— Немножко. Не так, как им. Я люблю такую жизнь. Конечно, мне нужны книги, но без телевизора, телефона и тому подобного я могу обойтись.
— Почему же ты не захватила с собой несколько книжек?
Она недоуменно посмотрела на него:
— О чем вы? Я же и так буду нести достаточно. У меня в рюкзаке два фотоаппарата, запас пленок, магнитофон, микрокассеты, запасные батарейки, блокноты, водоустойчивые ручки…
— Не забывай еще один маленький предмет, — ласково проговорил он, подразумевая пистолет.
— Не забуду, не беспокойтесь.
— А почему два фотоаппарата?
— На всякий случай, если с одним что-то произойдет. По опыту я знаю, что-то случится обязательно.
— А что же еще в твоем рюкзаке?
На этот раз она ответила широкой улыбкой.
— Метелка и совок.
— Что?!
— Что слышали.
— А метелка-то тебе зачем?
— Это обычные орудия труда археолога. Чем, по вашему мнению, мы пользуемся? Лопатами?
— Ну, когда я думаю о раскопках, я уж точно не думаю о метелке. Представляю себе, сколько нужно времени, чтобы раскопать что-либо таким черепашьим темпом…
— Много, — согласилась она, — но так мы наносим меньше ущерба находкам. Когда любая вещь невосполнима, приучаешься к осторожности. Но на сей раз мы не будем ничего раскапывать. Я просто хочу найти этот город.
Глаза ее горели воодушевлением. Она явно любила свою работу, хотя он никак не мог понять, как можно так загораться при мысли о старых костях и древних постройках. Если бы речь шла о золоте и драгоценных камнях, тогда дело другое.
— Недавно в Восточной Африке было сделано крупнейшее открытие, — продолжала она. — В Квосалле. Кажется, это целая деревня, которой несколько тысяч лет. Я бы все отдала, чтобы меня включили в состав экспедиции, но мне отказали. Даже не рассматривали толком мою заявку. Столько можно узнать о людях, которые жили тогда, и нет ничего интересней, чем помогать складывать найденные фрагменты в цельную картину.
— А почему твою заявку не рассматривали? — поинтересовался он. — Из-за отца?
— Да. — Блеск в ее глазах погас, и она снова стала молча смотреть на огонь. Бен почти пожалел о том, что затронул эту тему, потому что этим он напомнил ей, почему они здесь. Спустя несколько минут она попрощалась и ушла в лодку.
Глава 8
По тому, как насмешливо дрогнули ее губы, он понял: она заметила, что он собирался выразиться по-другому, но в последнюю секунду изменил фразу.
— Кто подал ему эту мысль?
— Я сказал им, что мы это делали, — небрежно произнес он.
Вместо того чтобы взорваться, как он ожидал, она обернулась и посмотрела на работающих мужчин.
— Была на то какая-то причина или это обычное мужское бахвальство?
— Они думали, не оставить ли меня в ближайшем поселке. Я сказал им, что без меня ты не поедешь.
— Ловко. Но это не поможет вам влезть в мою палатку.
— Мне придется влезать туда. Хотя бы изредка. А чем мы будем там заниматься — это уже наше дело.
И снова она посмотрела на него так, словно к стене пригвоздила.
— Думаете, перехитрили меня? Я всегда могу завести с вами ссору и под этим предлогом выставить вас оттуда.
Он положил руку на сердце.
— Неужели ты подвергнешь меня такой опасности?
— Насколько я поняла, вы уже большой мальчик и можете за себя постоять.
— Помни только, — заметил он с ухмылкой, — что ты выбираешь между мной и Дутрой.
— Не воображай, что это делает тебя неотразимым, — посоветовала она. — Если бы мне нужно было выбирать между Дутрой и холодным, липким слизняком, я бы выбрала слизняка.
Работники закончили расчищать прогалину, достаточно большую, чтобы все могли удобно усесться и чувствовать себя в безопасности. Через месяц после их отъезда она опять сплошь зарастет и. все следы их пребывания здесь исчезнут. Но сейчас места хватало. Пепе запрыгнул на борт и начал выгружать спиртовую печку, фонари и продукты для ужина.
Джиллиан подошла и стала ему помогать, несказанно удивив этим худенького индейца. Склонив голову, он робко поблагодарил ее по-португальски. Это были первые слова на этом языке, которые она от него услышала.
Бен был вполне доволен прошедшим днем. Он заставил Дутру отступить и в какой-то мере взял ситуацию под свой контроль. Во всяком случае до той поры, пока они не найдут затерянный город… если они его вообще найдут. Кейтс — человек умный. Он будет держать своего наемного убийцу в узде, пока будет считать, что Бен и Джиллиан ему еще нужны.
Но главное, он наконец получил свой ответ насчет Джиллиан. Да, она была хладнокровной и умела напускать на себя безразличный вид. Но женщина, равнодушная к мужчине, не станет хвататься за пистолет, чтобы защитить его. У холодной, бесстрастной женщины не хватило бы на это пороху, да и темперамента тоже. Она просто-напросто притворялась, скрывая свою пылкость под маской ледяной сдержанности, но он ее раскусил. Он знал, какова она на самом деле, с того самого момента, когда она замахнулась на него сумкой, или, точнее сказать, знало его тело. А вот уму он позволил обмануться, купиться на тот спектакль, который она разыгрывала. Надо же, его тело знало это с самой первой их встречи!
Добрая старая химия взаимного влечения — штука забавная. Кто бы мог подумать, что его так разожжет эта чересчур худая упрямая женщина? Женщина, которая видит его насквозь, несмотря на весь его опыт соблазнителя.
Но она готова была пристрелить Дутру, чтобы защитить его. Такое не может не растопить мужское сердце.
Вечерняя трапеза на берегу прошла гладко, частью из-за того, что все были рады возможности сойти на берег, а частью из-за того, что Кейтс каким-то образом ухитрился уговорить Дутру вести себя смирно. После еды все остались сидеть на своих местах, поскольку никто не испытывал большого желания возвращаться обратно в лодки. Джиллиан вытащила откуда-то несколько колод карт, которые мужчины приняли с восторгом. Участвовать в игре она отказалась и села чуть поодаль, устремив взгляд на огонь. Бен тоже решил не играть и сел рядом с ней.
— Хорошая мысль. А я и не знал, что у тебя есть карты. Почему ты не вытаскивала их раньше?
— Если бы я так поступила, к этому времени им бы уже надоело играть, а теперь это займет их на несколько дней.
— Значит, ты еще и психолог?
— Это просто здравый смысл. Я ведь и раньше бывала на раскопках, так что знаю, как действует скука.
— А тебе самой не скучно?
Пламя костра отбрасывало подвижные тени на ее лицо, на губы, едва тронутые легкой улыбкой.
— Немножко. Не так, как им. Я люблю такую жизнь. Конечно, мне нужны книги, но без телевизора, телефона и тому подобного я могу обойтись.
— Почему же ты не захватила с собой несколько книжек?
Она недоуменно посмотрела на него:
— О чем вы? Я же и так буду нести достаточно. У меня в рюкзаке два фотоаппарата, запас пленок, магнитофон, микрокассеты, запасные батарейки, блокноты, водоустойчивые ручки…
— Не забывай еще один маленький предмет, — ласково проговорил он, подразумевая пистолет.
— Не забуду, не беспокойтесь.
— А почему два фотоаппарата?
— На всякий случай, если с одним что-то произойдет. По опыту я знаю, что-то случится обязательно.
— А что же еще в твоем рюкзаке?
На этот раз она ответила широкой улыбкой.
— Метелка и совок.
— Что?!
— Что слышали.
— А метелка-то тебе зачем?
— Это обычные орудия труда археолога. Чем, по вашему мнению, мы пользуемся? Лопатами?
— Ну, когда я думаю о раскопках, я уж точно не думаю о метелке. Представляю себе, сколько нужно времени, чтобы раскопать что-либо таким черепашьим темпом…
— Много, — согласилась она, — но так мы наносим меньше ущерба находкам. Когда любая вещь невосполнима, приучаешься к осторожности. Но на сей раз мы не будем ничего раскапывать. Я просто хочу найти этот город.
Глаза ее горели воодушевлением. Она явно любила свою работу, хотя он никак не мог понять, как можно так загораться при мысли о старых костях и древних постройках. Если бы речь шла о золоте и драгоценных камнях, тогда дело другое.
— Недавно в Восточной Африке было сделано крупнейшее открытие, — продолжала она. — В Квосалле. Кажется, это целая деревня, которой несколько тысяч лет. Я бы все отдала, чтобы меня включили в состав экспедиции, но мне отказали. Даже не рассматривали толком мою заявку. Столько можно узнать о людях, которые жили тогда, и нет ничего интересней, чем помогать складывать найденные фрагменты в цельную картину.
— А почему твою заявку не рассматривали? — поинтересовался он. — Из-за отца?
— Да. — Блеск в ее глазах погас, и она снова стала молча смотреть на огонь. Бен почти пожалел о том, что затронул эту тему, потому что этим он напомнил ей, почему они здесь. Спустя несколько минут она попрощалась и ушла в лодку.
Глава 8
Впервые с момента их отплытия дождь начался ночью. Для Бена это не было неожиданностью: ночные грозы были здесь довольно обычными. Удивительно было другое — то, что до сих пор им удавалось не попасть под дождь по ночам и спокойно спать на палубе. При первом же порыве прохладного ветра Бен соскочил с гамака. Располагавшийся слева от него Пепе уже был на ногах. Бен растолкал Джиллиан.
— Собирается дождь, — сказал он. — Залезай под навес.
Мужчины развернули куски брезента и закрепили их, зажгли фонари так, чтобы те горели вполнакала, лишь чуть-чуть разгоняя мрак, а потом, все еще не совсем проснувшись, устроились как могли на ящиках с продовольствием. Жоржи и Висевте почти сразу же снова задремали, храпом демонстрируя свое безразличие к погоде. Флориано зевал и клевал носом, просыпаясь от каждого удара грома и тут же засыпая опять.
Дождь громко забарабанил по брезентовому навесу. Джиллиан сжалась, обхватив себя руками, чтобы как-то сохранить тепло, и попыталась свернуться калачиком на ящиках. Острый край одного из них впился ей в бок, не давая заснуть. Она беспокойно села и начала отодвигать картонные коробки с продуктами, стараясь соорудить себе более удобное ложе.
— Давай-ка сюда. — Бен придвинулся к ней и притянул ее к себе, пригнув ее голову к своему плечу. — Так хорошо?
— Угу. — Жар его тела так чудесно согревал ее, словно она закуталась в одеяло. Закрыв глаза, она начала погружаться в сон.
— Ну, так как? — прошептал он, и она расслышала нотки самодовольства в его голосе. Это заставило ее сразу открыть глаза. — Я же знал, что рано или поздно ты будешь спать со мной.
Не говоря ни слова, она отодвинулась и вытащила из рюкзака две рубашки. Одну она скатала и использовала в качестве подушки, а второй прикрыла голые руки. Прежде чем заснуть, она пожалела, что он не промолчал, потому что он был намного теплее ее тонкой рубашки.
Бен смотрел, как она сворачивается калачиком, повернувшись к нему спиной, и тоже пожалел, что у него не хватило ума не распускать язык. Тогда сейчас она бы мирно спала в его объятиях. Сам он вряд ли бы заснул, но получил бы чертовское удовольствие, бодрствуя. А теперь он все равно не спал, но никакого удовольствия не предвиделось.
Пеле выключил фонари. Дождь продолжал лить, мрак ночи озарялся только вспышками молний. Гроза постепенно уходила в сторону, и раскаты грома становились все тише. Однако спустя несколько минут Бен заметил, что громыхание снова нарастает, как если бы собиралась новая гроза. Однако ночной воздух был неподвижен.
— Пепе, — тихо позвал он.
— Слышу, — откликнулся индеец.
— Буди остальных.
Пепе бесшумно двинулся вдоль лодки, расталкивая бразильцев. Бен разбудил Джиллиан, наклонившись к самому ее уху.
— У нас незваные гости. Постарайся не шуметь. Ляг на палубу и не поднимайся.
— Это контрабандисты? — шепнула она.
— Возможно.
Убедившись, что она прикрыта со всех сторон, он ощупью отыскал свой дробовик. Вокруг него в темноте раздавались легкие щелчки: это остальные находили свое оружие и снимали его с предохранителей. Бен не осмелился использовать радио, чтобы предупредить об опасности людей на второй лодке. Шум мог лишить их преимущества неожиданности. Оставалось надеяться, что Эулогио, индеец тукано, бывший там лоцманом, тоже услышал шум двигателей и поднял остальных.
Приближающаяся лодка необязательно принадлежала контрабандистам. Это могли быть пираты. А возможно, и какие-то совершенно невинные люди, которых заход солнца застал на реке и которые теперь искали спокойное местечко, чтобы пристать к берегу на остаток ночи. Правда, последнее было маловероятно, но все-таки, не желая ошибиться, Бен распорядился шепотом, чтобы все, были готовы, но не открывали огня, пока не убедятся, что это нападение.
Рокот двигателя стих, и воцарилась тишина. Бен почувствовал, как напряглись его мышцы, когда он представил себе, как неизвестная лодка подходит к ним все ближе и ближе. Он прошептал новый приказ и схватился за край брезента левой рукой, твердо держа дробовое ружье в правой. Он не собирался подпускать незнакомцев слишком близко, но хотел, чтобы они оказались в пределах дальности выстрела его крупнокалиберного ружья, которое убивало наповал. Спокойно, спокойно…
— Давай! — рявкнул он, и все пятеро мужчин одновременно отбросили брезент и навели ружья на беззвучно надвигающийся черный силуэт.
Его глаза уже привыкли к темноте, и он ясно различал на палубе темные фигуры, явно приготовившиеся броситься на абордаж, как только лодки соприкоснутся. С неизвестного судна донесся изумленный вскрик, и темные фигуры пришли в движение.
Секундой позже сзади Бена раздался щелчок, и луч света выхватил суетливо движущихся пришельцев из темноты ночи и четко осветил оружие в их руках.
Джиллиан! Эта мысль вспыхнула у него в мозгу, и в тот же миг один из пиратов остановился, вскинул винтовку к плечу и торопливо выстрелил в источник света.
— Ложись, проклятая баба! — взревел Бен, и в тот же момент ночь разорвали выстрелы. Пиратское суденышко было теперь всего в каких-то двадцати ярдах. Бен нажал на спусковой крючок, попал в стрелявшего, и того с силой отбросило назад. Бен загнал в казенник второй патрон и снова выстрелил. На этот раз пуля попала в верхнюю часть борта, отколов несколько длинных щепок.
Луч света не дрогнул.
В этой схватке не было места размышлениям, действовали только инстинкт и опыт. Беи ощущал отдачу ружья, вздрагивающего в его руках, как живое, горячее существо. Он чувствовал мощь изрывающегося пороха, тяжелый кислый запах повисшего в ночном воздухе дыма, слышал грохот выстрелов. Вокруг раздавались вопли, визг, ругательства, стоны. Все его чувства болезненно обострились, время словно остановилось, секунды казались минутами, осе происходило, как в замедленной съемке. Он видел, слышал, ощущал и замечал все происходящее вокруг. Он понял, что со второй лодки тоже стреляют, что их атака разбивает все попытки пиратов защититься. Мимо его головы пролетела пуля, пахнув в лицо горячим воздухом, и он тут же инстинктивно ответил выстрелом, сразу отшатнувшись, чтобы его не засекли по вспышке.
Затем сквозь весь этот шум он услышал громкий кашель запускаемого двигателя. Пираты включили мотор и, дав задний ход, медленно отходили от берега. Бен сделал им вслед еще несколько выстрелов, чтобы они поторопились. Когда пираты отошли достаточно далеко, чтобы развернуться, они рванули прочь на полной скорости. Волна от лодки, добежав до берега, закачала оба причаливших суденышка.
Бен крикнул Пепе проверить, нет ли раненых. Потом, круто обернувшись, схватил этот чертов фонарик, но, к своему ужасу, не обнаружил державшей его руки.
— Джиллиан… — хрипло произнес он.
— Я здесь.
Голос ее был на удивление спокоен и доносился с кормы. Он направил луч фонаря туда, прямо ей в лицо, и она заморгала, выползая из своего убежища.
Он растерянно перевел взгляд на фонарик в своей руке. Если не она его держала, то кто?
— С тобой все в порядке? — наконец спросил он.
— Ни царапины. А как ты?
— Со мной все прекрасно. — О черт! Они разговаривали так, словно собирались пить чай. Она протянула руку:
— Можно мне получить обратно мой фонарик?
Он не отдал его, а продолжал светить ей в лицо, начиная постепенно звереть.
— Это твой фонарь?
— Да, и вы зря расходуете батарейки.
Бен выключил свет и проговорил, не повышая голоса:
— Я говорил тебе не подниматься. Вместо этого ты встала и светила в лицо пиратам. Черт бы тебя побрал, ты превратила себя в идеальную мишень.
— Ничего подобного, — резко возразила она. — Я прислонила фонарь к ящикам, а потом протянула руку и включила его. Я все время была в укрытии.
Он подумал о том, что хорошо бы отшлепать ее, может, тогда до нее дойдет, насколько он серьезен. Она, казалось, ничуть не была взволнованна, словно пираты стреляли в нее каждый Божий день.
— Если ты еще когда-нибудь… — начал он тихо и жестко, но она хладнокровно прервала его:
— Этот фокус с фонариком срабатывает всегда. Надо же видеть, куда целишься. Я уже применяла его против грабителей могил.
Он удивился:
— Грабителей могил?
— Ну да. Каждый новый раскоп привлекает грабителей. Ведь обычно вместе с покойниками кладут в могилу всякие ценности.
Он представил себе, как она, скорчившись, сидит в разрытой могиле с фонариком в одной руке и пистолетом в другой… Проведя рукой по лицу, он только и смог выговорить: «А черт!»
Подошел Пепе и доложил обстановку. Флориано задело руку, но рана легкая. Все остальные в полном порядке. Пираты палили наугад, их план нападения был сорван, когда внезапно атаковали их самих. Обе лодки получили пробоины, но ущерб невелик. В общем и целом они легко отделались.
После перенесенного волнения все были взвинчены и долго не могли угомониться. Рабочие на обеих лодках возбужденно переговаривались, снова и снова обсуждая ход схватки. Эулогио, как Бен и надеялся, также услышал приближение пиратов и разбудил своих, так что их не застали врасплох. Через какое-то время, когда стало ясно, что пираты больше не вернутся, они начали успокаиваться и укладываться спать. Из предосторожности Бен поставил часового, которого должны были сменять каждый час, чтобы все могли выспаться. Краткое время караула, кроме прочего, обеспечивало бдительность часового на тот случай, если у пиратов хватит глупости напасть снова.
Когда фонари были потушены, всякое движение прекратилось и очень скоро все захрапели. Бен лежал и думал: кончилось бы все так же благополучно, если бы их не разбудила гроза? Возможно, все обошлось бы, потому что и он и Пепе спали очень чутко, просыпаясь от малейшего необычного шума. Но если бы пираты были похитрее, если бы они заранее заглушили свои двигатели и тихо подобрались к ним на веслах… все могло бы обернуться куда хуже. В этот раз удача была на их стороне.
Джиллиан снова улеглась на своем старом месте на ящиках и заснула так же быстро, как и остальные. Когда Бен решил, что она уже крепко спит, он придвинулся к ней и лег рядом, вытянув длинные ноги. Он почти не касался ее… почти… но лежал достаточно близко, чтобы слышать ее дыхание, и от этого звука его напряженные нервы наконец расслабились.
«Эти проклятые ящики — довольно удобное лежбище», — сонно подумал он. А может быть, он просто хотел спать сильнее, чем полагал. Бен задремал, но через полчаса проснулся и внимательно прислушался. Все было спокойно, лесные твари шумели не громче обычного Джиллиан была рядом, теплая и мягкая. Инстинктивно он повернулся на бок, обнял ее за талию и притянул к себе. Она невнятно буркнула что-то, протестуя, что ее потревожили, но не проснулась. Вместо этого она только прильнула к его теплому телу, чтобы согреться, а затем ее дыхание выровнялось.
Проснулась Джиллиан перед самым рассветом, за несколько минут до того, как ревуны начали свой ежедневный концерт. Их вопли были таким действенным будильником, что после первого раза она неизменно просыпалась до начала их шумной встречи утра. Должно быть, так ее организм защищался от внезапного испуга.
Первой ее сознательной мыслью было, до чего же она вся одеревенела и затекла от спанья на ящиках. Второй — что, несмотря на это, менять положение ей не хочется. Как приятно и уютно просыпаться в объятиях мужчины…
Ох ты!
Этот паршивый хитрюга.
Она ни минуты не сомневалась, что он подождал, пока она заснет, а потом тихонько улегся рядом, чтобы придать правдоподобие своей лжи насчет того, что они спят вместе. И еще это был ловкий способ пощупать ее, если ночью захочется. А все, что она знала о нем, говорило о том, что ему этого очень хочется. Не человек, а ходячий мужской гормон.
Рука его тяжело лежала на ее ребрах, запястье удобно устроилось между грудей, а кисть — между шеей и плечом. Он лежал совершенно, неподвижно, и она решила, что он все еще спит. Сильное, ровное дыхание было таким успокаивающим, что, несмотря ни на что, ей не хотелось отодвигаться. Но надо было: пришла пора вставать.
Тут она ощутила движение, которое вовсе не успокаивало, и поняла: Бен проснулся. Это было очевидно. Он решительно придвинулся бедрами к ее ягодицам и одновременно крепче сжал руку, обвитую вокруг ее талии, удерживая ее на месте.
Она не стала зря тратить время, отдирая ее, потому что он был гораздо сильнее. Вместо того, заведя свою руку назад, она запустила пальцы в его густые взлохмаченные волосы и со всей силы дернула.
— О-ох! Эй! — завопил он. — Эй! — И вскочил на колени.
Джиллиан отпустила его и, откатившись в сторону, легко встала на ноги. После чего одарила его милой улыбкой:
— Доброе утро! Хорошо спалось?
Он, потирая голову, хмуро уставился на нее.
— Спалось прекрасно. Вот просыпаться было чертовски неприятно.
— Это научит вас хорошо вести себя впредь.
— Черт возьми, я же ничего не могу с этим поделать. Каждый мужчина испытывает по утрам то же самое.
— Возможно, но они не трутся… повторяю, не трутся об меня.
— Вот именно: об тебя терся не каждый, а только я!
— Так я только вас и потянула за волосы. Разве не так? — И она ласково улыбнулась.
Он пробурчал что-то себе под нос и отвернулся. Довольная их перепалкой, Джиллиан огляделась по сторонам. Четыре пары черных глаз уставились па нее с выражением, колебавшимся от полного недоумения до лукавой насмешки. Пепе был озадачен, а у Жоржи был такой вид, словно он сейчас расхохочется. Не зная, что делать дальше, она вопросительно вздернула плечи, как будто во всем был виноват Бен, а она, так же как и они, не понимает, в чем дело. После этого она пробралась на корму, где находился крохотный туалет.
Ревуны начали свою серенаду, и, словно по команде, все взялись за работу. Пока готовился завтрак, их лодку навестил Кейтс. Рик следовал за ним по пятам.
— Ничего себе была ночью перестрелочка, — возбужденно произнес Рик, все еще переживая это событие.
Бен вздохнул. Он в общем-то не любил, когда в него стреляли, но Рик Шервуд явно превратил в своей голове ночную стычку в Битву Народов. У Бена не было настроения выслушивать всю эту историю заново. Голова его болела в том месте, где Джиллиан рванула его за волосы, и вообще, настроение было препоганое.
— Это был пустяк, — проворчал он. — Но только не для того ублюдка, которого я продырявил. С огнестрельной раной в этом климате он вряд ли доберется до врача в Манаусе, даже если кто-то из врачей и согласился бы возиться с такой швалью.
— Будут у вас неприятности, когда мы вернемся? — поинтересовался Кейтс с сочувствием, которому Бен не поверил ни на секунду.
Он поглядел на Кейтса с недоумением.
— За то, что подстрелил ночного пирата? Такое не в первый раз случается и не в последний. — Бен раздраженно отвернулся — Пойдемте. Завтрак почти готов.
Кейтс самодовольно усмехнулся и вместе с Риком направился к своей лодке.
— Встревожился ублюдок, — прошептал он, — и старается не показать нам. Вот почему он сегодня такой раздражительный. Он, наверное, убил этого парня, пират он там или не пират.
Рик остановился и посмотрел на Льюиса, стоявшего на носу своей лодки и глядевшего на реку.
— Не думаю, что все дело о этом. Жоаким сказал прошлой ночью, что Льюис известен на реке тем, что умеет хорошо справляться с подобными ситуациями и что власти сами направляют клиентов к нему, потому что он может о них позаботиться. Так что вряд ли у него будут неприятности из-за этого случая.
Кейтс перевел на Рика свой холодный взгляд.
— Ты проводишь слишком много времени с этими черномазыми, — сказал он. — И они забивают тебе голову всякой ерундой.
Не дожидаясь ответа, он вспрыгнул на лодку. Утреннее солнце позолотило его блестящие белокурые волосы. Кейтс терпеть не мог, когда болван вроде Рика Шервуда начинает ему возражать.
Вскоре они снова тронулись в путь. К удовольствию Джиллиан, Бен был мрачен, и она видела, что он уязвлен. Так ему и надо. Если бы она не дернула его за волосы, он, наверное, пошел бы дальше и ей пришлось бы испытать еще большую неловкость.
Он был так оскорблен тем, что она не оценила его жеста восхищения, что в последующие несколько дней почти с нею не разговаривал. «Просто он любит дуться», — решила Джиллиан. Стоит ей подлизаться к нему, прильнуть, показать, что она считает его сексуально привлекательным, и настроение у него сразу же поднимется. А сейчас он вел себя так, словно предложил ей свою любимую игрушку — впрочем, если вдуматься, то именно это он и сделал, — а она с презрением ее отшвырнула. Она так часто прикусывала губу, чтобы не рассмеяться, что та заболела.
Но, несмотря на свою досаду, он все равно оставался ее защитником. Правда, она считала, что отчасти он демонстрирует такое отношение к ней ради Кейтса. Тот не всегда бывал поблизости, но во время остановок мужчины на первой и второй лодках переговаривались, так что можно было полагать, что на второй лодке знают, что Бен охраняет ее, не спуская глаз. Он всегда говорил ей отойти подальше от перил задолго до того, как они приближались к очередному перекату, ночью спал между нею и остальными мужчинами и не давал им беспокоить ее, когда она мылась или находилась в похожем yа шкаф туалете.
Джиллиан знала, какое истолкование дают его поведению остальные, но сама смотрела на его усилия с изрядной долей цинизма. Она единственная знала, как найти Каменный Город, и Бен будет заботиться о ней и оберегать от всех опасностей уже и по одной этой причине.
На десятый день их плавания Джиллиан начала вглядываться в проплывающие мимо леса и внимательно следить за всеми поворотами реки. Иногда она заходила в уголок, вытаскивала бумаги и принималась перечитывать свои шифрованные записи. Судя по всему, они приближались к месту, где им придется сойти на берег. Вообще-то до этого места оставалось еще два-три дня пути, но она хотела быть уверенной, что не пропустит его из-за собственной небрежности.
— Если тебе надо хорошо рассмотреть какое-то конкретное место, скажи мне, и мы замедлим движение, — обратился к ней Бен, отодвигая в сторону свои обиды ради интересов дела.
Он сразу обратил внимание на то, как изменилось ее поведение, когда они добрались до верховьев. Они должны были уже почти достичь места, где надо будет покинуть лодки и начать пеший переход. Прошло два дня после того, как они миновали последний поселок, и за все это время им попался на глаза только один плот. Река сужалась, сельва сжималась вокруг них, и воздух, пожалуй, стал еще более жарким и влажным. В полдень становилось просто невозможно дышать.
По его расчетам, они находились сейчас на самом экваторе. И направлялись к горам. Рельеф бассейна Амазонки в основном равнинный, но Риу-Herpy стекает с гор, занимающих также часть Колумбии и Венесуэлы. Таинственные зеленые горы, большей частью совершенно не исследованные. Несколько лет назад в этих горах было открыто племя яномами. Оно много веков жило в полной изоляции и по развитию находилось на уровне каменного века.
— Собирается дождь, — сказал он. — Залезай под навес.
Мужчины развернули куски брезента и закрепили их, зажгли фонари так, чтобы те горели вполнакала, лишь чуть-чуть разгоняя мрак, а потом, все еще не совсем проснувшись, устроились как могли на ящиках с продовольствием. Жоржи и Висевте почти сразу же снова задремали, храпом демонстрируя свое безразличие к погоде. Флориано зевал и клевал носом, просыпаясь от каждого удара грома и тут же засыпая опять.
Дождь громко забарабанил по брезентовому навесу. Джиллиан сжалась, обхватив себя руками, чтобы как-то сохранить тепло, и попыталась свернуться калачиком на ящиках. Острый край одного из них впился ей в бок, не давая заснуть. Она беспокойно села и начала отодвигать картонные коробки с продуктами, стараясь соорудить себе более удобное ложе.
— Давай-ка сюда. — Бен придвинулся к ней и притянул ее к себе, пригнув ее голову к своему плечу. — Так хорошо?
— Угу. — Жар его тела так чудесно согревал ее, словно она закуталась в одеяло. Закрыв глаза, она начала погружаться в сон.
— Ну, так как? — прошептал он, и она расслышала нотки самодовольства в его голосе. Это заставило ее сразу открыть глаза. — Я же знал, что рано или поздно ты будешь спать со мной.
Не говоря ни слова, она отодвинулась и вытащила из рюкзака две рубашки. Одну она скатала и использовала в качестве подушки, а второй прикрыла голые руки. Прежде чем заснуть, она пожалела, что он не промолчал, потому что он был намного теплее ее тонкой рубашки.
Бен смотрел, как она сворачивается калачиком, повернувшись к нему спиной, и тоже пожалел, что у него не хватило ума не распускать язык. Тогда сейчас она бы мирно спала в его объятиях. Сам он вряд ли бы заснул, но получил бы чертовское удовольствие, бодрствуя. А теперь он все равно не спал, но никакого удовольствия не предвиделось.
Пеле выключил фонари. Дождь продолжал лить, мрак ночи озарялся только вспышками молний. Гроза постепенно уходила в сторону, и раскаты грома становились все тише. Однако спустя несколько минут Бен заметил, что громыхание снова нарастает, как если бы собиралась новая гроза. Однако ночной воздух был неподвижен.
— Пепе, — тихо позвал он.
— Слышу, — откликнулся индеец.
— Буди остальных.
Пепе бесшумно двинулся вдоль лодки, расталкивая бразильцев. Бен разбудил Джиллиан, наклонившись к самому ее уху.
— У нас незваные гости. Постарайся не шуметь. Ляг на палубу и не поднимайся.
— Это контрабандисты? — шепнула она.
— Возможно.
Убедившись, что она прикрыта со всех сторон, он ощупью отыскал свой дробовик. Вокруг него в темноте раздавались легкие щелчки: это остальные находили свое оружие и снимали его с предохранителей. Бен не осмелился использовать радио, чтобы предупредить об опасности людей на второй лодке. Шум мог лишить их преимущества неожиданности. Оставалось надеяться, что Эулогио, индеец тукано, бывший там лоцманом, тоже услышал шум двигателей и поднял остальных.
Приближающаяся лодка необязательно принадлежала контрабандистам. Это могли быть пираты. А возможно, и какие-то совершенно невинные люди, которых заход солнца застал на реке и которые теперь искали спокойное местечко, чтобы пристать к берегу на остаток ночи. Правда, последнее было маловероятно, но все-таки, не желая ошибиться, Бен распорядился шепотом, чтобы все, были готовы, но не открывали огня, пока не убедятся, что это нападение.
Рокот двигателя стих, и воцарилась тишина. Бен почувствовал, как напряглись его мышцы, когда он представил себе, как неизвестная лодка подходит к ним все ближе и ближе. Он прошептал новый приказ и схватился за край брезента левой рукой, твердо держа дробовое ружье в правой. Он не собирался подпускать незнакомцев слишком близко, но хотел, чтобы они оказались в пределах дальности выстрела его крупнокалиберного ружья, которое убивало наповал. Спокойно, спокойно…
— Давай! — рявкнул он, и все пятеро мужчин одновременно отбросили брезент и навели ружья на беззвучно надвигающийся черный силуэт.
Его глаза уже привыкли к темноте, и он ясно различал на палубе темные фигуры, явно приготовившиеся броситься на абордаж, как только лодки соприкоснутся. С неизвестного судна донесся изумленный вскрик, и темные фигуры пришли в движение.
Секундой позже сзади Бена раздался щелчок, и луч света выхватил суетливо движущихся пришельцев из темноты ночи и четко осветил оружие в их руках.
Джиллиан! Эта мысль вспыхнула у него в мозгу, и в тот же миг один из пиратов остановился, вскинул винтовку к плечу и торопливо выстрелил в источник света.
— Ложись, проклятая баба! — взревел Бен, и в тот же момент ночь разорвали выстрелы. Пиратское суденышко было теперь всего в каких-то двадцати ярдах. Бен нажал на спусковой крючок, попал в стрелявшего, и того с силой отбросило назад. Бен загнал в казенник второй патрон и снова выстрелил. На этот раз пуля попала в верхнюю часть борта, отколов несколько длинных щепок.
Луч света не дрогнул.
В этой схватке не было места размышлениям, действовали только инстинкт и опыт. Беи ощущал отдачу ружья, вздрагивающего в его руках, как живое, горячее существо. Он чувствовал мощь изрывающегося пороха, тяжелый кислый запах повисшего в ночном воздухе дыма, слышал грохот выстрелов. Вокруг раздавались вопли, визг, ругательства, стоны. Все его чувства болезненно обострились, время словно остановилось, секунды казались минутами, осе происходило, как в замедленной съемке. Он видел, слышал, ощущал и замечал все происходящее вокруг. Он понял, что со второй лодки тоже стреляют, что их атака разбивает все попытки пиратов защититься. Мимо его головы пролетела пуля, пахнув в лицо горячим воздухом, и он тут же инстинктивно ответил выстрелом, сразу отшатнувшись, чтобы его не засекли по вспышке.
Затем сквозь весь этот шум он услышал громкий кашель запускаемого двигателя. Пираты включили мотор и, дав задний ход, медленно отходили от берега. Бен сделал им вслед еще несколько выстрелов, чтобы они поторопились. Когда пираты отошли достаточно далеко, чтобы развернуться, они рванули прочь на полной скорости. Волна от лодки, добежав до берега, закачала оба причаливших суденышка.
Бен крикнул Пепе проверить, нет ли раненых. Потом, круто обернувшись, схватил этот чертов фонарик, но, к своему ужасу, не обнаружил державшей его руки.
— Джиллиан… — хрипло произнес он.
— Я здесь.
Голос ее был на удивление спокоен и доносился с кормы. Он направил луч фонаря туда, прямо ей в лицо, и она заморгала, выползая из своего убежища.
Он растерянно перевел взгляд на фонарик в своей руке. Если не она его держала, то кто?
— С тобой все в порядке? — наконец спросил он.
— Ни царапины. А как ты?
— Со мной все прекрасно. — О черт! Они разговаривали так, словно собирались пить чай. Она протянула руку:
— Можно мне получить обратно мой фонарик?
Он не отдал его, а продолжал светить ей в лицо, начиная постепенно звереть.
— Это твой фонарь?
— Да, и вы зря расходуете батарейки.
Бен выключил свет и проговорил, не повышая голоса:
— Я говорил тебе не подниматься. Вместо этого ты встала и светила в лицо пиратам. Черт бы тебя побрал, ты превратила себя в идеальную мишень.
— Ничего подобного, — резко возразила она. — Я прислонила фонарь к ящикам, а потом протянула руку и включила его. Я все время была в укрытии.
Он подумал о том, что хорошо бы отшлепать ее, может, тогда до нее дойдет, насколько он серьезен. Она, казалось, ничуть не была взволнованна, словно пираты стреляли в нее каждый Божий день.
— Если ты еще когда-нибудь… — начал он тихо и жестко, но она хладнокровно прервала его:
— Этот фокус с фонариком срабатывает всегда. Надо же видеть, куда целишься. Я уже применяла его против грабителей могил.
Он удивился:
— Грабителей могил?
— Ну да. Каждый новый раскоп привлекает грабителей. Ведь обычно вместе с покойниками кладут в могилу всякие ценности.
Он представил себе, как она, скорчившись, сидит в разрытой могиле с фонариком в одной руке и пистолетом в другой… Проведя рукой по лицу, он только и смог выговорить: «А черт!»
Подошел Пепе и доложил обстановку. Флориано задело руку, но рана легкая. Все остальные в полном порядке. Пираты палили наугад, их план нападения был сорван, когда внезапно атаковали их самих. Обе лодки получили пробоины, но ущерб невелик. В общем и целом они легко отделались.
После перенесенного волнения все были взвинчены и долго не могли угомониться. Рабочие на обеих лодках возбужденно переговаривались, снова и снова обсуждая ход схватки. Эулогио, как Бен и надеялся, также услышал приближение пиратов и разбудил своих, так что их не застали врасплох. Через какое-то время, когда стало ясно, что пираты больше не вернутся, они начали успокаиваться и укладываться спать. Из предосторожности Бен поставил часового, которого должны были сменять каждый час, чтобы все могли выспаться. Краткое время караула, кроме прочего, обеспечивало бдительность часового на тот случай, если у пиратов хватит глупости напасть снова.
Когда фонари были потушены, всякое движение прекратилось и очень скоро все захрапели. Бен лежал и думал: кончилось бы все так же благополучно, если бы их не разбудила гроза? Возможно, все обошлось бы, потому что и он и Пепе спали очень чутко, просыпаясь от малейшего необычного шума. Но если бы пираты были похитрее, если бы они заранее заглушили свои двигатели и тихо подобрались к ним на веслах… все могло бы обернуться куда хуже. В этот раз удача была на их стороне.
Джиллиан снова улеглась на своем старом месте на ящиках и заснула так же быстро, как и остальные. Когда Бен решил, что она уже крепко спит, он придвинулся к ней и лег рядом, вытянув длинные ноги. Он почти не касался ее… почти… но лежал достаточно близко, чтобы слышать ее дыхание, и от этого звука его напряженные нервы наконец расслабились.
«Эти проклятые ящики — довольно удобное лежбище», — сонно подумал он. А может быть, он просто хотел спать сильнее, чем полагал. Бен задремал, но через полчаса проснулся и внимательно прислушался. Все было спокойно, лесные твари шумели не громче обычного Джиллиан была рядом, теплая и мягкая. Инстинктивно он повернулся на бок, обнял ее за талию и притянул к себе. Она невнятно буркнула что-то, протестуя, что ее потревожили, но не проснулась. Вместо этого она только прильнула к его теплому телу, чтобы согреться, а затем ее дыхание выровнялось.
Проснулась Джиллиан перед самым рассветом, за несколько минут до того, как ревуны начали свой ежедневный концерт. Их вопли были таким действенным будильником, что после первого раза она неизменно просыпалась до начала их шумной встречи утра. Должно быть, так ее организм защищался от внезапного испуга.
Первой ее сознательной мыслью было, до чего же она вся одеревенела и затекла от спанья на ящиках. Второй — что, несмотря на это, менять положение ей не хочется. Как приятно и уютно просыпаться в объятиях мужчины…
Ох ты!
Этот паршивый хитрюга.
Она ни минуты не сомневалась, что он подождал, пока она заснет, а потом тихонько улегся рядом, чтобы придать правдоподобие своей лжи насчет того, что они спят вместе. И еще это был ловкий способ пощупать ее, если ночью захочется. А все, что она знала о нем, говорило о том, что ему этого очень хочется. Не человек, а ходячий мужской гормон.
Рука его тяжело лежала на ее ребрах, запястье удобно устроилось между грудей, а кисть — между шеей и плечом. Он лежал совершенно, неподвижно, и она решила, что он все еще спит. Сильное, ровное дыхание было таким успокаивающим, что, несмотря ни на что, ей не хотелось отодвигаться. Но надо было: пришла пора вставать.
Тут она ощутила движение, которое вовсе не успокаивало, и поняла: Бен проснулся. Это было очевидно. Он решительно придвинулся бедрами к ее ягодицам и одновременно крепче сжал руку, обвитую вокруг ее талии, удерживая ее на месте.
Она не стала зря тратить время, отдирая ее, потому что он был гораздо сильнее. Вместо того, заведя свою руку назад, она запустила пальцы в его густые взлохмаченные волосы и со всей силы дернула.
— О-ох! Эй! — завопил он. — Эй! — И вскочил на колени.
Джиллиан отпустила его и, откатившись в сторону, легко встала на ноги. После чего одарила его милой улыбкой:
— Доброе утро! Хорошо спалось?
Он, потирая голову, хмуро уставился на нее.
— Спалось прекрасно. Вот просыпаться было чертовски неприятно.
— Это научит вас хорошо вести себя впредь.
— Черт возьми, я же ничего не могу с этим поделать. Каждый мужчина испытывает по утрам то же самое.
— Возможно, но они не трутся… повторяю, не трутся об меня.
— Вот именно: об тебя терся не каждый, а только я!
— Так я только вас и потянула за волосы. Разве не так? — И она ласково улыбнулась.
Он пробурчал что-то себе под нос и отвернулся. Довольная их перепалкой, Джиллиан огляделась по сторонам. Четыре пары черных глаз уставились па нее с выражением, колебавшимся от полного недоумения до лукавой насмешки. Пепе был озадачен, а у Жоржи был такой вид, словно он сейчас расхохочется. Не зная, что делать дальше, она вопросительно вздернула плечи, как будто во всем был виноват Бен, а она, так же как и они, не понимает, в чем дело. После этого она пробралась на корму, где находился крохотный туалет.
Ревуны начали свою серенаду, и, словно по команде, все взялись за работу. Пока готовился завтрак, их лодку навестил Кейтс. Рик следовал за ним по пятам.
— Ничего себе была ночью перестрелочка, — возбужденно произнес Рик, все еще переживая это событие.
Бен вздохнул. Он в общем-то не любил, когда в него стреляли, но Рик Шервуд явно превратил в своей голове ночную стычку в Битву Народов. У Бена не было настроения выслушивать всю эту историю заново. Голова его болела в том месте, где Джиллиан рванула его за волосы, и вообще, настроение было препоганое.
— Это был пустяк, — проворчал он. — Но только не для того ублюдка, которого я продырявил. С огнестрельной раной в этом климате он вряд ли доберется до врача в Манаусе, даже если кто-то из врачей и согласился бы возиться с такой швалью.
— Будут у вас неприятности, когда мы вернемся? — поинтересовался Кейтс с сочувствием, которому Бен не поверил ни на секунду.
Он поглядел на Кейтса с недоумением.
— За то, что подстрелил ночного пирата? Такое не в первый раз случается и не в последний. — Бен раздраженно отвернулся — Пойдемте. Завтрак почти готов.
Кейтс самодовольно усмехнулся и вместе с Риком направился к своей лодке.
— Встревожился ублюдок, — прошептал он, — и старается не показать нам. Вот почему он сегодня такой раздражительный. Он, наверное, убил этого парня, пират он там или не пират.
Рик остановился и посмотрел на Льюиса, стоявшего на носу своей лодки и глядевшего на реку.
— Не думаю, что все дело о этом. Жоаким сказал прошлой ночью, что Льюис известен на реке тем, что умеет хорошо справляться с подобными ситуациями и что власти сами направляют клиентов к нему, потому что он может о них позаботиться. Так что вряд ли у него будут неприятности из-за этого случая.
Кейтс перевел на Рика свой холодный взгляд.
— Ты проводишь слишком много времени с этими черномазыми, — сказал он. — И они забивают тебе голову всякой ерундой.
Не дожидаясь ответа, он вспрыгнул на лодку. Утреннее солнце позолотило его блестящие белокурые волосы. Кейтс терпеть не мог, когда болван вроде Рика Шервуда начинает ему возражать.
Вскоре они снова тронулись в путь. К удовольствию Джиллиан, Бен был мрачен, и она видела, что он уязвлен. Так ему и надо. Если бы она не дернула его за волосы, он, наверное, пошел бы дальше и ей пришлось бы испытать еще большую неловкость.
Он был так оскорблен тем, что она не оценила его жеста восхищения, что в последующие несколько дней почти с нею не разговаривал. «Просто он любит дуться», — решила Джиллиан. Стоит ей подлизаться к нему, прильнуть, показать, что она считает его сексуально привлекательным, и настроение у него сразу же поднимется. А сейчас он вел себя так, словно предложил ей свою любимую игрушку — впрочем, если вдуматься, то именно это он и сделал, — а она с презрением ее отшвырнула. Она так часто прикусывала губу, чтобы не рассмеяться, что та заболела.
Но, несмотря на свою досаду, он все равно оставался ее защитником. Правда, она считала, что отчасти он демонстрирует такое отношение к ней ради Кейтса. Тот не всегда бывал поблизости, но во время остановок мужчины на первой и второй лодках переговаривались, так что можно было полагать, что на второй лодке знают, что Бен охраняет ее, не спуская глаз. Он всегда говорил ей отойти подальше от перил задолго до того, как они приближались к очередному перекату, ночью спал между нею и остальными мужчинами и не давал им беспокоить ее, когда она мылась или находилась в похожем yа шкаф туалете.
Джиллиан знала, какое истолкование дают его поведению остальные, но сама смотрела на его усилия с изрядной долей цинизма. Она единственная знала, как найти Каменный Город, и Бен будет заботиться о ней и оберегать от всех опасностей уже и по одной этой причине.
На десятый день их плавания Джиллиан начала вглядываться в проплывающие мимо леса и внимательно следить за всеми поворотами реки. Иногда она заходила в уголок, вытаскивала бумаги и принималась перечитывать свои шифрованные записи. Судя по всему, они приближались к месту, где им придется сойти на берег. Вообще-то до этого места оставалось еще два-три дня пути, но она хотела быть уверенной, что не пропустит его из-за собственной небрежности.
— Если тебе надо хорошо рассмотреть какое-то конкретное место, скажи мне, и мы замедлим движение, — обратился к ней Бен, отодвигая в сторону свои обиды ради интересов дела.
Он сразу обратил внимание на то, как изменилось ее поведение, когда они добрались до верховьев. Они должны были уже почти достичь места, где надо будет покинуть лодки и начать пеший переход. Прошло два дня после того, как они миновали последний поселок, и за все это время им попался на глаза только один плот. Река сужалась, сельва сжималась вокруг них, и воздух, пожалуй, стал еще более жарким и влажным. В полдень становилось просто невозможно дышать.
По его расчетам, они находились сейчас на самом экваторе. И направлялись к горам. Рельеф бассейна Амазонки в основном равнинный, но Риу-Herpy стекает с гор, занимающих также часть Колумбии и Венесуэлы. Таинственные зеленые горы, большей частью совершенно не исследованные. Несколько лет назад в этих горах было открыто племя яномами. Оно много веков жило в полной изоляции и по развитию находилось на уровне каменного века.