Страница:
Уголки его губ слегка вздрогнули: все это его явно забавляло. Руки он непринужденным движением заложил за голову. Она не могла не заметить, какой красивой формы у него рот: крупный, четко очерченный, с чувственным изгибом верхней губы. С этими его взлохмаченными волосами и подбородком, которому снова была нужна бритва, он выглядел беспутным проходимцем. У одежды его был такой вид, словно она никогда не знала утюга, и не исключено, что так оно и было. Его легкие защитного цвета брюки были заправлены в исцарапанные коричневые сапоги, а белая промокшая от пота рубашка свободно болталась не заправленная. Шляпа, тоже защитного цвета и вся в пятнах, лежала на столике.
Но она вспомнила его холодный оценивающий взгляд и поняла, как он насторожен и собран, несмотря на свой нарочито беспечный и неряшливый вид. Этот человек отлично знал, что делает.
Это, разумеется, не означало, что она станет ему доверять или сама начнет разговор. Он не сумеет выудить у нее то, что ей известно, она не станет раскрывать при этом своих карт.
Молчание, повисшее между ними, растянулось на несколько минут, по это, казалось, ничуть его не беспокоило. Более того, судя по выражению его глаз, он забавлялся все больше и больше.
— Да, лапочка, ты не болтушка. Не так ли? — протянул он наконец.
— А что, надо быть болтушкой?
— Ну, это наверняка упростило бы дело. Давай-ка выложим наши карты на стол.
— Вы первый, — вежливо предложила она.
Снова блеснула его быстрая улыбка и так же быстро исчезла вместе с веселыми искорками в глазах. Лицо его стало другим, серьезным и жестким.
— Стивен Кейтс — проходимец и мошенник, — без обиняков сказал он. — Я как-то давно видел его пару раз в Штатах. Он меня не знает, но я взял себе за правило интересоваться людьми Он отъявленный подонок и, я уверен, совершенно не заинтересован в какой-то там археологической экспедиции, которая собирается фотографировать древние захоронения. Сразу, как только он и ваш брат предложили мне работу, я предположил, что они собираются украсть какие-то археологические ценности, если, разумеется, место, где находятся эти ценности, существует и мы его найдем.
— Оно существует.
— Это вы так говорите. Уясните себе, лапочка: знать, что оно существует, и найти его — это две совершенно разные вещи. Черт побери, когда ты находишься в глубине сельвы, становится трудно определить даже свое собственное местоположение. Карт никаких нет, опытных проводников, знающих эту местность, тоже, а астрономические навигационные приборы бесполезны из-за тройного полога растительности.
— Я могу привести нас на это место.
— Возможно. Поживем — увидим. Я решил, что будет любопытно взглянуть на эти хваленые археологические древности и что мне, пожалуй, будет нетрудно приглядывать за Кейтсом и твоим братцем. Кстати, а как насчет братца? Как ты думаешь, он собирается ограбить то, что ты разыщешь?
Джиллиан давно уже не питала иллюзий по поводу Рика.
— Возможно.
— А будет ли он готов при этом убить тебя?
У нее перехватило дыхание, когда она услышала эти слова, сказанные вслух, но сама эта мысль терзала ее уже несколько дней.
— Не знаю. Надеюсь, что нет… но не знаю.
Он хмыкнул:
— Возможно, он считает, что ты не сделаешь ничего, что могло бы бросить на него тень, и поэтому не беспокоится из-за тебя. А вот Кейтс — это дело другое. Я сегодня проследил за ним; видно, такая уж у меня натура, что я всюду сую свой нос. Он встретился с наемным убийцей, головорезом по имени Рамон Дутра, и нанял его участвовать в нашей экспедиции. Насколько я понимаю, в планы Кейтса не входит, чтобы ты, я или твой брат вернулись назад живыми.
Она могла все отменить. В голове ее заметалась мысль, что еще не поздно от всего отказаться. Без нее экспедиции не будет, хотя она не знала, что предпримет Кейтс, если она пойдет на попятную после того, как он уже потратил столько денег.
Но возможно, у нее никогда не будет другого шанса найти Каменный Город и Сердце Царицы. Возможно, у нее никогда не будет другого шанса подтвердить теории отца и восстановить его доброе имя, а заодно и свое. Она знала, что сумеет найти нужное место. У нее были карта и точные указания, записанные отцовским шифром, ключ к которому она знала наизусть. Даже если бы Кейтс нашел карту, он не смог бы ее прочесть.
Бен Льюис пристально наблюдал за ней. Она стиснула лежавшие на коленях руки и заставила себя спокойно выговорить:
— Что еще?
Он слегка закатил глаза.
— Люди, которых я обычно нанимаю, честные и надежные, но они не отправятся ни в какую экспедицию, если в ней участвует Дутра. Мне придется нанять других, не таких надежных и умелых и уж точно не таких честных. Со своими людьми я бы вовсе не тревожился, что бы там ни задумал Кейтс, но сейчас ситуация изменилась. Раз мы не можем положиться на твоего брата, получается, что мы с тобой будем противостоять всем остальным. Нам придется объявить перемирие, лапочка, и тебе придется стать моей союзницей.
— Почему я должна вам доверять?
Уголки его губ приподнялись в насмешливой улыбке:
— Потому что никого другого у тебя нет. Теперь я раскрылся весь, так что очередь за тобой. Какого все-таки черта мы там ищем?
— Затерянный город.
Он остолбенел, недоверчиво уставился на нее, а затем запрокинул голову и от души захохотал рокочущим басом, от которого содрогалась его крепкая смуглая шея.
— Только не говори мне, что ты поверила в одну из этих сказок, которых здесь столько же, сколько цветочной пыльцы. Если слушать их все, то окажется, что в здешних тропических лесах затеряна тысяча городов. Такое впечатление, что на берег реки нельзя сойти, чтобы тут же не наступить на древние кости. Но все это чушь.
— Моя история правдива.
— Почему ты так уверена?
— Мой отец нашел этот город.
— А он привез какие-нибудь доказательства своего открытия?
— Он погиб, пытаясь сделать это.
— Значит, никаких доказательств у тебя нет.
— Но я собираюсь их добыть, — упрямо сказала она. — Я найду доказательство того, что он был прав.
— Или погибнешь, пытаясь отыскать их.
— Вы не обязаны ехать, мистер Льюис. А мне это необходимо.
— Да еду я, еду. Это развлечение получше цирка. Почему бы тебе не рассказать мне об этом знаменитом затерянном городе? Кстати, который это из них? Может, я о нем уже слыхал.
— Возможно, — неохотно проговорила она. — Вы слышали когда-нибудь о земле Анзар или о Каменном Городе?
Он задумался, выпятив губы и постукивая по ним кончиками пальцев. Ее взгляд невольно уперся в них, потом перешел на его рот, задержался на нем, пока она не осознала, что делает, и не отвела глаз в сторону. Может быть, он делает это нарочно, чтобы привлечь ее внимание к своим губам? Что ж, пожалуй, с него станется, но она больше не будет смотреть на него, хотя ей и хочется узнать, вернулась ли в его глаза прежняя лукавая усмешка.
— Не могу сказать, что слышал, — произнес он. — Может, расскажешь о нем?
Она быстро пересказала ему легенду об Анзаре и царице-воителвницс, о ее сердце, которое теперь охраняет гробницу ее возлюбленного. Виду него становился все более скучающим.
— Вот, собственно, и все, — сказала она. — Мой отец тоже был археологом. У него была страсть к изучению древних легенд вроде этой, просто из любопытства. Все другие легенды он отбросил, посчитав их сказками. Но не легенду о племени анзар.
— Ну, и что такого особенного было в этой сказочке, что сделало из него такого ярого ее сторонника?
На мгновение глаза Джиллиан сверкнули гневом, но она тут же подавила его. Если уж даже коллеги отца не поверили ему, почему должен верить человек, который никогда его не знал?
— Вам известно, как Амазонка получила свое название? — спросила она. Он пожал плечами:
— Наверное, из-за амазонских лесов.
— Нет, это леса были названы по реке.
— Ну и как же Амазонке дали это имя?
— В 1542 году группа испанцев отправилась исследовать реку. Тогда никакого названия у нее не было. Среди них был монах-доминиканец, Гаспар де Карвахаль. Он описывал в дневнике все, что они видели. Большей частью это типичные рассказы, с которыми испанцы потом вернулись в Европу: истории о золоте и сокровищах, которые только и ждут, чтобы их взяли.
— В общем, так оно и было, — кивнул Бен. — Когда они их находили, они их брали. Посмотрите, что они сделали с инками.
— Монах писал о сверкающих белых городах и царских дорогах, вымощенных камнем. Это вполне соответствовало бы описаниям империи инков, если бы место не находилось гораздо западнее. Возможно, конечно, что монах всего лишь повторял рассказы, которые слышал от других. Но затем он упоминает нечто, совершенно отличное от остальных историй. Карвахаль пишет, что они повстречались с племенем «прекрасных женщин-воительниц, которые дрались, как десять индейцев-мужчин каждая».
— Дальше не говори, — прервал ее Бен, закрывая глаза. — Дай догадаться. Они нашли амазонок, и так река получила свое название.
— Вот именно.
— Чушь собачья.
— Большей частью. Дневник Карвахаля — занимательное чтение, но историки его не признают. Не он, а другие рассказы пробудили интерес моего отца. Они происходили из различных источников, но складывались в единое целое.
— Какое, например?
— Он обнаружил пять различных источников рассказов о земле Анзар и не смог найти какую бы то ни было связь между ними, но фрагменты информации сочетались друг с другом и образовывали единую картину, как части головоломки. В одной истории рассказывалось о «бескровных крылатых демонах», и в ней же их называли «дьяволами с большой воды». Не надо большого воображения, чтобы представить себе бледнолицых испанцев, сходящих на берег со своих кораблей, белые паруса которых походили на крылья.
— Ладно, я готов признать это, — согласился он со скучающим видом. — Здесь нет особой натяжки.
— «Каменный город под морем зелени»— это, очевидно, город в сельве, скрытый пологом растительности… скрытый ею так хорошо, что испанцы не смогли его найти.
— Лапочка, все это интересная игра ума, но у тебя нет никаких доказательств, не так ли? По-моему, ты хочешь доказать, что амазонки, о которых писал монах, и были этим племенем анзар.
— Папа наткнулся на упоминание о «карте Каменного Города». Он отследил источник, откуда оно было взято, и нашел еще одну ниточку. Ему понадобилось три года, чтобы в конце концов разыскать эту карту. Он установил ее подлинность, она датируется семнадцатым столетием. Там не называется ни страна, ни даже континент, но она очень подробна, с указаниями расстояний и ориентиров.
Он недоверчиво фыркнул:
— В сельве нет ориентиров, по крайней мере долговечных. Растительность все поглощает. Слова «Прах к праху» приобретают здесь буквальное значение. Это происходит чуть ли не на глазах.
Она не обращала на пего внимания.
— На карте упомянуто «Сердце Царицы»и точно указано его местонахождение.
— И ты считаешь, что это Сердце Царицы представляет собой огромный драгоценный камень, который все это время пролежал в сельве, и что карта приведет тебя прямо к нему.
— Непременно приведет, — уверенно сказала она. — Папа разработал маршрут и зашифровал его.
— Допустим, ты действительно найдешь этот город. Я не слишком верю, что он существует, но допустим, что это так. Что ты станешь делать дальше?
— Сфотографирую все, задокументирую и привезу назад доказательства. Моего отца называли полоумным. Его репутация была погублена этой теорией, да и моя тоже. Я собираюсь доказать, что он был прав. Мне все равно, есть там на самом деле какой-то драгоценный камень, охраняющий гробницу, или нет. Я хочу найти этот город и доказать, что племя анзар существовало. Я люблю свою профессию, мистер Льюис, но если мне не удастся восстановить доброе имя отца, то в глазах археологов я навсегда останусь дочерью «полоумного» Шервуда, такой же чокнутой, как и он.
— Зови меня Бен, — машинально произнес он, поглаживая подбородок. Он обдумывал ситуацию. — Даже если там, в глубине джунглей, и есть что-то вроде затерянного города, что, если он не относится к племени анзар? И что, если это племя состояло вовсе не из амазонок? Должен сказать тебе, лапочка, что, по-моему, амазонки наименее вероятное предположение. Что, если там просто жило какое-то изолированное индейское племя, вымершее несколько веков назад?
— Это неважно. Затерянный город есть затерянный город. — Ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы продолжать говорить прежним тоном, напористым и деловым. Переливы его ленивой речи были слишком заразительны. — Все, что мне нужно, это добыть доказательства, что он существует.
— Но ведь, знаешь ли, вполне возможно, что ты гоняешься за миражем.
Она покачала головой:
— Мой отец был добросовестным исследователем. Он не охотился за сокровищами, он всегда искал только истину. Ему было неважно, что лежит в основе исследуемых им сказаний — факты или вымысел. Он хотел только одного — отыскать доказательства того и другого.
— Кейтс рассчитывает найти клад из золота и драгоценных камней. Как вообще он ввязался в это дело?
Она поколебалась, затем вздохнула:
— Рик. Все старые папины бумаги были у него. Я просматривала их у него дома и наткнулась на, сведения об этом племени. Признаюсь, что была очень взволнована и не смогла этого скрыть…
— Хотел бы я там быть.
Она не дала этому ленивому голосу отвлечь ее от темы.
— Рик спросил меня, что я нашла, и я, как дура, все ему выложила. Он выхватил бумаги у меня из рук, но не смог прочесть указаний отца, потому что они были зашифрованы. Тогда он стал ехидно расспрашивать меня, что дает мне основание полагать, будто здесь говорится о том, как найти потерянные сокровища, если я даже не могу прочитать эти записи. Я сказала, что как раз я-то могу их прочесть, что папа научил меня этому шифру. Однако я отказалась объяснить ему, что именно там сказано.
— Ручаюсь, это оживило обстановку.
Она улыбнулась этому преуменьшению.
— Потом я пыталась заинтересовать этим проектом нескольких моих коллег. Все только смеялись. Я понимала, о чем они думают: они сравнивали меня с отцом. Экспедиция такого рода требует больших денег, а у меня их не было. И спонсора я тоже не смогла найти. Даже Фонд, в котором я работаю, Археологический фонд Фроста — одна из самых больших археологических организаций, отказал мне в финансировании. По сути дела, они гладили меня по головке и говорили, чтобы я шла гулять и не путалась под ногами. Я была настолько разочарована и подавлена, когда мне отказали все, кого я знала, что позвонила Рику и сообщила ему, что экспедиции не будет. Не знаю, зачем я это сделала. Может быть, потому, что думала: раз он действительно любил отца, то имеет право знать, как обстоит дело. А потом — почти сразу — появился Кейтс. И вскоре мы уже строили планы поездки сюда.
— Они не пытались уговорить тебя отдать им карту и описание маршрута?
— Конечно, пытались. — Она бросила на него холодный взгляд, который сказал ему, насколько успешной оказалась их попытка. Затем она прикусила губу. — Точно не скажу, но, по-моему, кто-то обыскивал мою квартиру.
— Вероятно, Кейтс. Или кто-то, кого он нанял. Он не любит работать сам. Нашел карту?
— Нет. Там, где я ее спрятала, ее никто не найдет.
— Она у тебя с собой?
— Конечно, нет! Я не собиралась тащить с собой карту четырехсотлетней давности. Я скопировала описание маршрута, но, как я уже говорила, оно зашифровано.
Бен проворчал что-то себе под нос.
— Что? — нахмурилась она.
— Я сказал: «Ты, наверное, считаешь себя Джейн Бонд». Они не могут разобрать шифр, а ты не говоришь им, что там сказано, так что они вынуждены взять тебя с собой.
Внезапно маска ленивого бродяги спала с него, и он яростно сверкнул прищуренными глазами:
— И как же, черт побери, ты планировала их потом остановить?
Она выпрямилась и расправила плечи.
— Не знаю. Но я купила себе пистолет.
Он зло выругался:
— И ты считала, что это разрешит твою проблему? Господи Иисусе, она купила пистолет! Какой? Дамский дерринджер с перламутровой рукояткой?
— Тридцать восьмого калибра. Автоматический.
— Ты хоть знаешь, как им пользоваться?
— Знаю. Я же археолог и работаю вдали от цивилизованных мест. Я не лгала, когда говорила, что мне приходилось убивать дичь для еды раз или два. И приходилось отпугивать всяких опасных тварей, и четвероногих и двуногих.
Он подозрительно поглядел на ее сумочку.
— Нет, он не здесь, — улыбнулась она. — И я не куплюсь на этот взгляд. Вы наверняка нашли его, когда обыскивали мою комнату. Так что вам известно, что у меня есть пистолет, и вы знаете, какого типа, и знаете, где он лежит.
Он улыбнулся ей в ответ, не отрицая ее обвинений. Разумеется, он обыскал ее комнату, раз представилась такая возможность.
— У тебя хорошее белье.
— Я рада, что вам понравилось. Не примеряли?
— Не-а. Только потерся лицом.
Будь он проклят! Наверное, он так и сделал. Эта картина молнией мелькнула перед ее мысленным взором, и у нее свело живот. Она по-прежнему не хотела показывать, как ее влечет к нему, но это становилось все труднее и труднее. Он был нахалом и насмешником, но таким по-мужски привлекательным, что, несмотря на всю ее выдержку, по всему ее телу пробежала жаркая дрожь.
Он наблюдал за ней, все еще улыбаясь, и заметил, как мгновенно расширились ее глаза. Некоторые реакции скрыть не удается. Бен почувствовал немалое удовлетворение от того, что наконец пробился сквозь ее защитный панцирь.
Однако у них были более важные темы для разговора, чем секс.
— Учитывая обстановку, — медленно проговорил он, — почему бы тебе не расшифровать для меня эти инструкции, и я разыщу тебе этот затерянный город, если он на самом деле существует, а ты тем временем побудешь здесь, в безопасности.
Она рассмеялась ему в лицо, даже не пытаясь казаться вежливой. Скрестив руки на животе, она буквально покатывалась со смеху от нелепости этого предложения.
— Полагаю, это означает «нет».
— Не знаю, как вообще вам удалось сказать это с серьезным видом, — заметила она, посмеиваясь — Вы думаете, я поверю вам?
— Поверишь, — весело ответил он — В конце концов, раз ты настаиваешь на том, чтобы отправиться в эту экспедицию, нам с тобой придется делить палатку. Да-да. Ты скоро узнаешь, лапочка, что можешь доверять мне во всем. Я никогда не брошу тебя на произвол судьбы.
Глава 5
Но она вспомнила его холодный оценивающий взгляд и поняла, как он насторожен и собран, несмотря на свой нарочито беспечный и неряшливый вид. Этот человек отлично знал, что делает.
Это, разумеется, не означало, что она станет ему доверять или сама начнет разговор. Он не сумеет выудить у нее то, что ей известно, она не станет раскрывать при этом своих карт.
Молчание, повисшее между ними, растянулось на несколько минут, по это, казалось, ничуть его не беспокоило. Более того, судя по выражению его глаз, он забавлялся все больше и больше.
— Да, лапочка, ты не болтушка. Не так ли? — протянул он наконец.
— А что, надо быть болтушкой?
— Ну, это наверняка упростило бы дело. Давай-ка выложим наши карты на стол.
— Вы первый, — вежливо предложила она.
Снова блеснула его быстрая улыбка и так же быстро исчезла вместе с веселыми искорками в глазах. Лицо его стало другим, серьезным и жестким.
— Стивен Кейтс — проходимец и мошенник, — без обиняков сказал он. — Я как-то давно видел его пару раз в Штатах. Он меня не знает, но я взял себе за правило интересоваться людьми Он отъявленный подонок и, я уверен, совершенно не заинтересован в какой-то там археологической экспедиции, которая собирается фотографировать древние захоронения. Сразу, как только он и ваш брат предложили мне работу, я предположил, что они собираются украсть какие-то археологические ценности, если, разумеется, место, где находятся эти ценности, существует и мы его найдем.
— Оно существует.
— Это вы так говорите. Уясните себе, лапочка: знать, что оно существует, и найти его — это две совершенно разные вещи. Черт побери, когда ты находишься в глубине сельвы, становится трудно определить даже свое собственное местоположение. Карт никаких нет, опытных проводников, знающих эту местность, тоже, а астрономические навигационные приборы бесполезны из-за тройного полога растительности.
— Я могу привести нас на это место.
— Возможно. Поживем — увидим. Я решил, что будет любопытно взглянуть на эти хваленые археологические древности и что мне, пожалуй, будет нетрудно приглядывать за Кейтсом и твоим братцем. Кстати, а как насчет братца? Как ты думаешь, он собирается ограбить то, что ты разыщешь?
Джиллиан давно уже не питала иллюзий по поводу Рика.
— Возможно.
— А будет ли он готов при этом убить тебя?
У нее перехватило дыхание, когда она услышала эти слова, сказанные вслух, но сама эта мысль терзала ее уже несколько дней.
— Не знаю. Надеюсь, что нет… но не знаю.
Он хмыкнул:
— Возможно, он считает, что ты не сделаешь ничего, что могло бы бросить на него тень, и поэтому не беспокоится из-за тебя. А вот Кейтс — это дело другое. Я сегодня проследил за ним; видно, такая уж у меня натура, что я всюду сую свой нос. Он встретился с наемным убийцей, головорезом по имени Рамон Дутра, и нанял его участвовать в нашей экспедиции. Насколько я понимаю, в планы Кейтса не входит, чтобы ты, я или твой брат вернулись назад живыми.
Она могла все отменить. В голове ее заметалась мысль, что еще не поздно от всего отказаться. Без нее экспедиции не будет, хотя она не знала, что предпримет Кейтс, если она пойдет на попятную после того, как он уже потратил столько денег.
Но возможно, у нее никогда не будет другого шанса найти Каменный Город и Сердце Царицы. Возможно, у нее никогда не будет другого шанса подтвердить теории отца и восстановить его доброе имя, а заодно и свое. Она знала, что сумеет найти нужное место. У нее были карта и точные указания, записанные отцовским шифром, ключ к которому она знала наизусть. Даже если бы Кейтс нашел карту, он не смог бы ее прочесть.
Бен Льюис пристально наблюдал за ней. Она стиснула лежавшие на коленях руки и заставила себя спокойно выговорить:
— Что еще?
Он слегка закатил глаза.
— Люди, которых я обычно нанимаю, честные и надежные, но они не отправятся ни в какую экспедицию, если в ней участвует Дутра. Мне придется нанять других, не таких надежных и умелых и уж точно не таких честных. Со своими людьми я бы вовсе не тревожился, что бы там ни задумал Кейтс, но сейчас ситуация изменилась. Раз мы не можем положиться на твоего брата, получается, что мы с тобой будем противостоять всем остальным. Нам придется объявить перемирие, лапочка, и тебе придется стать моей союзницей.
— Почему я должна вам доверять?
Уголки его губ приподнялись в насмешливой улыбке:
— Потому что никого другого у тебя нет. Теперь я раскрылся весь, так что очередь за тобой. Какого все-таки черта мы там ищем?
— Затерянный город.
Он остолбенел, недоверчиво уставился на нее, а затем запрокинул голову и от души захохотал рокочущим басом, от которого содрогалась его крепкая смуглая шея.
— Только не говори мне, что ты поверила в одну из этих сказок, которых здесь столько же, сколько цветочной пыльцы. Если слушать их все, то окажется, что в здешних тропических лесах затеряна тысяча городов. Такое впечатление, что на берег реки нельзя сойти, чтобы тут же не наступить на древние кости. Но все это чушь.
— Моя история правдива.
— Почему ты так уверена?
— Мой отец нашел этот город.
— А он привез какие-нибудь доказательства своего открытия?
— Он погиб, пытаясь сделать это.
— Значит, никаких доказательств у тебя нет.
— Но я собираюсь их добыть, — упрямо сказала она. — Я найду доказательство того, что он был прав.
— Или погибнешь, пытаясь отыскать их.
— Вы не обязаны ехать, мистер Льюис. А мне это необходимо.
— Да еду я, еду. Это развлечение получше цирка. Почему бы тебе не рассказать мне об этом знаменитом затерянном городе? Кстати, который это из них? Может, я о нем уже слыхал.
— Возможно, — неохотно проговорила она. — Вы слышали когда-нибудь о земле Анзар или о Каменном Городе?
Он задумался, выпятив губы и постукивая по ним кончиками пальцев. Ее взгляд невольно уперся в них, потом перешел на его рот, задержался на нем, пока она не осознала, что делает, и не отвела глаз в сторону. Может быть, он делает это нарочно, чтобы привлечь ее внимание к своим губам? Что ж, пожалуй, с него станется, но она больше не будет смотреть на него, хотя ей и хочется узнать, вернулась ли в его глаза прежняя лукавая усмешка.
— Не могу сказать, что слышал, — произнес он. — Может, расскажешь о нем?
Она быстро пересказала ему легенду об Анзаре и царице-воителвницс, о ее сердце, которое теперь охраняет гробницу ее возлюбленного. Виду него становился все более скучающим.
— Вот, собственно, и все, — сказала она. — Мой отец тоже был археологом. У него была страсть к изучению древних легенд вроде этой, просто из любопытства. Все другие легенды он отбросил, посчитав их сказками. Но не легенду о племени анзар.
— Ну, и что такого особенного было в этой сказочке, что сделало из него такого ярого ее сторонника?
На мгновение глаза Джиллиан сверкнули гневом, но она тут же подавила его. Если уж даже коллеги отца не поверили ему, почему должен верить человек, который никогда его не знал?
— Вам известно, как Амазонка получила свое название? — спросила она. Он пожал плечами:
— Наверное, из-за амазонских лесов.
— Нет, это леса были названы по реке.
— Ну и как же Амазонке дали это имя?
— В 1542 году группа испанцев отправилась исследовать реку. Тогда никакого названия у нее не было. Среди них был монах-доминиканец, Гаспар де Карвахаль. Он описывал в дневнике все, что они видели. Большей частью это типичные рассказы, с которыми испанцы потом вернулись в Европу: истории о золоте и сокровищах, которые только и ждут, чтобы их взяли.
— В общем, так оно и было, — кивнул Бен. — Когда они их находили, они их брали. Посмотрите, что они сделали с инками.
— Монах писал о сверкающих белых городах и царских дорогах, вымощенных камнем. Это вполне соответствовало бы описаниям империи инков, если бы место не находилось гораздо западнее. Возможно, конечно, что монах всего лишь повторял рассказы, которые слышал от других. Но затем он упоминает нечто, совершенно отличное от остальных историй. Карвахаль пишет, что они повстречались с племенем «прекрасных женщин-воительниц, которые дрались, как десять индейцев-мужчин каждая».
— Дальше не говори, — прервал ее Бен, закрывая глаза. — Дай догадаться. Они нашли амазонок, и так река получила свое название.
— Вот именно.
— Чушь собачья.
— Большей частью. Дневник Карвахаля — занимательное чтение, но историки его не признают. Не он, а другие рассказы пробудили интерес моего отца. Они происходили из различных источников, но складывались в единое целое.
— Какое, например?
— Он обнаружил пять различных источников рассказов о земле Анзар и не смог найти какую бы то ни было связь между ними, но фрагменты информации сочетались друг с другом и образовывали единую картину, как части головоломки. В одной истории рассказывалось о «бескровных крылатых демонах», и в ней же их называли «дьяволами с большой воды». Не надо большого воображения, чтобы представить себе бледнолицых испанцев, сходящих на берег со своих кораблей, белые паруса которых походили на крылья.
— Ладно, я готов признать это, — согласился он со скучающим видом. — Здесь нет особой натяжки.
— «Каменный город под морем зелени»— это, очевидно, город в сельве, скрытый пологом растительности… скрытый ею так хорошо, что испанцы не смогли его найти.
— Лапочка, все это интересная игра ума, но у тебя нет никаких доказательств, не так ли? По-моему, ты хочешь доказать, что амазонки, о которых писал монах, и были этим племенем анзар.
— Папа наткнулся на упоминание о «карте Каменного Города». Он отследил источник, откуда оно было взято, и нашел еще одну ниточку. Ему понадобилось три года, чтобы в конце концов разыскать эту карту. Он установил ее подлинность, она датируется семнадцатым столетием. Там не называется ни страна, ни даже континент, но она очень подробна, с указаниями расстояний и ориентиров.
Он недоверчиво фыркнул:
— В сельве нет ориентиров, по крайней мере долговечных. Растительность все поглощает. Слова «Прах к праху» приобретают здесь буквальное значение. Это происходит чуть ли не на глазах.
Она не обращала на пего внимания.
— На карте упомянуто «Сердце Царицы»и точно указано его местонахождение.
— И ты считаешь, что это Сердце Царицы представляет собой огромный драгоценный камень, который все это время пролежал в сельве, и что карта приведет тебя прямо к нему.
— Непременно приведет, — уверенно сказала она. — Папа разработал маршрут и зашифровал его.
— Допустим, ты действительно найдешь этот город. Я не слишком верю, что он существует, но допустим, что это так. Что ты станешь делать дальше?
— Сфотографирую все, задокументирую и привезу назад доказательства. Моего отца называли полоумным. Его репутация была погублена этой теорией, да и моя тоже. Я собираюсь доказать, что он был прав. Мне все равно, есть там на самом деле какой-то драгоценный камень, охраняющий гробницу, или нет. Я хочу найти этот город и доказать, что племя анзар существовало. Я люблю свою профессию, мистер Льюис, но если мне не удастся восстановить доброе имя отца, то в глазах археологов я навсегда останусь дочерью «полоумного» Шервуда, такой же чокнутой, как и он.
— Зови меня Бен, — машинально произнес он, поглаживая подбородок. Он обдумывал ситуацию. — Даже если там, в глубине джунглей, и есть что-то вроде затерянного города, что, если он не относится к племени анзар? И что, если это племя состояло вовсе не из амазонок? Должен сказать тебе, лапочка, что, по-моему, амазонки наименее вероятное предположение. Что, если там просто жило какое-то изолированное индейское племя, вымершее несколько веков назад?
— Это неважно. Затерянный город есть затерянный город. — Ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы продолжать говорить прежним тоном, напористым и деловым. Переливы его ленивой речи были слишком заразительны. — Все, что мне нужно, это добыть доказательства, что он существует.
— Но ведь, знаешь ли, вполне возможно, что ты гоняешься за миражем.
Она покачала головой:
— Мой отец был добросовестным исследователем. Он не охотился за сокровищами, он всегда искал только истину. Ему было неважно, что лежит в основе исследуемых им сказаний — факты или вымысел. Он хотел только одного — отыскать доказательства того и другого.
— Кейтс рассчитывает найти клад из золота и драгоценных камней. Как вообще он ввязался в это дело?
Она поколебалась, затем вздохнула:
— Рик. Все старые папины бумаги были у него. Я просматривала их у него дома и наткнулась на, сведения об этом племени. Признаюсь, что была очень взволнована и не смогла этого скрыть…
— Хотел бы я там быть.
Она не дала этому ленивому голосу отвлечь ее от темы.
— Рик спросил меня, что я нашла, и я, как дура, все ему выложила. Он выхватил бумаги у меня из рук, но не смог прочесть указаний отца, потому что они были зашифрованы. Тогда он стал ехидно расспрашивать меня, что дает мне основание полагать, будто здесь говорится о том, как найти потерянные сокровища, если я даже не могу прочитать эти записи. Я сказала, что как раз я-то могу их прочесть, что папа научил меня этому шифру. Однако я отказалась объяснить ему, что именно там сказано.
— Ручаюсь, это оживило обстановку.
Она улыбнулась этому преуменьшению.
— Потом я пыталась заинтересовать этим проектом нескольких моих коллег. Все только смеялись. Я понимала, о чем они думают: они сравнивали меня с отцом. Экспедиция такого рода требует больших денег, а у меня их не было. И спонсора я тоже не смогла найти. Даже Фонд, в котором я работаю, Археологический фонд Фроста — одна из самых больших археологических организаций, отказал мне в финансировании. По сути дела, они гладили меня по головке и говорили, чтобы я шла гулять и не путалась под ногами. Я была настолько разочарована и подавлена, когда мне отказали все, кого я знала, что позвонила Рику и сообщила ему, что экспедиции не будет. Не знаю, зачем я это сделала. Может быть, потому, что думала: раз он действительно любил отца, то имеет право знать, как обстоит дело. А потом — почти сразу — появился Кейтс. И вскоре мы уже строили планы поездки сюда.
— Они не пытались уговорить тебя отдать им карту и описание маршрута?
— Конечно, пытались. — Она бросила на него холодный взгляд, который сказал ему, насколько успешной оказалась их попытка. Затем она прикусила губу. — Точно не скажу, но, по-моему, кто-то обыскивал мою квартиру.
— Вероятно, Кейтс. Или кто-то, кого он нанял. Он не любит работать сам. Нашел карту?
— Нет. Там, где я ее спрятала, ее никто не найдет.
— Она у тебя с собой?
— Конечно, нет! Я не собиралась тащить с собой карту четырехсотлетней давности. Я скопировала описание маршрута, но, как я уже говорила, оно зашифровано.
Бен проворчал что-то себе под нос.
— Что? — нахмурилась она.
— Я сказал: «Ты, наверное, считаешь себя Джейн Бонд». Они не могут разобрать шифр, а ты не говоришь им, что там сказано, так что они вынуждены взять тебя с собой.
Внезапно маска ленивого бродяги спала с него, и он яростно сверкнул прищуренными глазами:
— И как же, черт побери, ты планировала их потом остановить?
Она выпрямилась и расправила плечи.
— Не знаю. Но я купила себе пистолет.
Он зло выругался:
— И ты считала, что это разрешит твою проблему? Господи Иисусе, она купила пистолет! Какой? Дамский дерринджер с перламутровой рукояткой?
— Тридцать восьмого калибра. Автоматический.
— Ты хоть знаешь, как им пользоваться?
— Знаю. Я же археолог и работаю вдали от цивилизованных мест. Я не лгала, когда говорила, что мне приходилось убивать дичь для еды раз или два. И приходилось отпугивать всяких опасных тварей, и четвероногих и двуногих.
Он подозрительно поглядел на ее сумочку.
— Нет, он не здесь, — улыбнулась она. — И я не куплюсь на этот взгляд. Вы наверняка нашли его, когда обыскивали мою комнату. Так что вам известно, что у меня есть пистолет, и вы знаете, какого типа, и знаете, где он лежит.
Он улыбнулся ей в ответ, не отрицая ее обвинений. Разумеется, он обыскал ее комнату, раз представилась такая возможность.
— У тебя хорошее белье.
— Я рада, что вам понравилось. Не примеряли?
— Не-а. Только потерся лицом.
Будь он проклят! Наверное, он так и сделал. Эта картина молнией мелькнула перед ее мысленным взором, и у нее свело живот. Она по-прежнему не хотела показывать, как ее влечет к нему, но это становилось все труднее и труднее. Он был нахалом и насмешником, но таким по-мужски привлекательным, что, несмотря на всю ее выдержку, по всему ее телу пробежала жаркая дрожь.
Он наблюдал за ней, все еще улыбаясь, и заметил, как мгновенно расширились ее глаза. Некоторые реакции скрыть не удается. Бен почувствовал немалое удовлетворение от того, что наконец пробился сквозь ее защитный панцирь.
Однако у них были более важные темы для разговора, чем секс.
— Учитывая обстановку, — медленно проговорил он, — почему бы тебе не расшифровать для меня эти инструкции, и я разыщу тебе этот затерянный город, если он на самом деле существует, а ты тем временем побудешь здесь, в безопасности.
Она рассмеялась ему в лицо, даже не пытаясь казаться вежливой. Скрестив руки на животе, она буквально покатывалась со смеху от нелепости этого предложения.
— Полагаю, это означает «нет».
— Не знаю, как вообще вам удалось сказать это с серьезным видом, — заметила она, посмеиваясь — Вы думаете, я поверю вам?
— Поверишь, — весело ответил он — В конце концов, раз ты настаиваешь на том, чтобы отправиться в эту экспедицию, нам с тобой придется делить палатку. Да-да. Ты скоро узнаешь, лапочка, что можешь доверять мне во всем. Я никогда не брошу тебя на произвол судьбы.
Глава 5
Она вскочила с кровати в новом приступе бешенства.
— Делить со мной палатку! — почти заорала она. — Мне с вами?!
— Ш-ш-ш… — Он махнул рукой в сторону двери. — Любой человек в коридоре может тебя услышать.
Он не показал, что доволен ее реакцией, потому что если бы она увидела его удовлетворение, то тут же замкнулась бы снова. Она надула его накануне вечером этой своей ледяной манерой. Чисто вулканическая ярость, которую он увидел на ее лице перед тем, как она начала колошматить его сумочкой, заставила все его тело напрячься от возбуждения. То же происходило с ним и сейчас, когда он снова вынудил ее потерять самообладание.
— Мне плевать, пусть слышат хоть в вестибюле.
— И это не исключено. Уймись, лапочка.
Она понизила голос до яростного шепота:
— Вам надо кое-что уяснить. Я вам не лапочка. И не собираюсь ни с кем делить палатку. И уж конечно, не с вами!
— Я считаю, что только тогда Дутра оставит тебя в покое.
— Я ценю вашу любезность, мистер Льюис, но меня на эту удочку не поймаешь. Неужели вы действительно решили, что вам будет так легко обеспечить себя «первоклассной кошечкой», как вы мило выразились вчера вечером?
Черт побери, она на это не купилась. Впрочем, еще не вечер, и он получал истинное удовольствие от игры. Ухмыльнувшись, он без тени смущения заметил:
— Попытка не пытка.
— Я буду спать с пистолетом в руке, — объявила она.
— Рад это слышать, потому что я не шутил насчет Дутры. Думаю, тебе не будет грозить опасность на пути туда, потому что до поры до времени Кейтс будет сдерживать этого головореза. Но как только мы найдем город — если мы его найдем, — тебе лучше держаться рядом со мной. О'кей?
— О'кей.
Он явно удивился той готовности, с которой она согласилась.
— Что-что? Никаких споров? Тебе надо последить за собой, или я чего доброго подумаю, что я тебе нравлюсь.
Джиллиан улыбнулась ему ехидно-сладкой улыбкой:
— Ну что вы, разве я могу допустить такое? Я вовсе не хочу вводить вас в заблуждение.
Он одобрительно хохотнул и поднялся на ноги. Она сразу же почувствовала, как давит на нее его близость, и попыталась попятиться, но прямо за ней была кровать. Он заметил ее движение и придвинулся еще ближе, так близко, что она ощутила жгучий жар его мускулистого тела.
Ее грудь коснулась его твердого живота, и горячие иголочки пронзили ее соски. Она перестала дышать, потому что даже это легкое движение слишком сильно на нее действовало.
Бен ничего не делал, просто стоял так близко, что его тело соприкасалось с ее телом. Она ощущала его взгляд на своем лице, по упрямо не поднимала глаз, потому что не хотела видеть откровенно чувственного выражения на его лице и не желала, чтобы он видел ее невольный отклик. Жар его тела окутывал ее, обольщал, отнимал силы. Она не осознавала раньше, насколько же он большой. Роста в нем было, наверное, не меньше шести футов двух дюймов. И она узнала, что он весь сплошные мускулы. В постели, он, должно быть, просто великолепен.
Нет! Она тут же выбросила из головы эту шальную мысль, ужаснувшись тому, что такое вообще могло прийти ей в голову. Она не станет думать о том, каков он в постели.
— Джиллиан, — он произнес ее имя нежным, ласкающим топом, — погляди на меня.
Она нервно сглотнула:
— Нет.
Еще один низкий смешок пророкотал в его груди.
— Упрямица.
Он запустил левую руку в волосы у нее на затылке и мягко потянул ее голову назад, вынуждая поднять лицо.
Всего лишь на секунду увидела она его глаза, сосредоточенные, сверкающие, из которых ушла вся шутливость, а затем он склонил голову и прильнул ртом к ее губам.
Она затрепетала, потом замерла, глаза ее закрылись. Неожиданный прилив наслаждения застал ее врасплох. Она ожидала, что ей придется просто перетерпеть его поцелуй, но вместо этого ей захотелось приоткрыть рот и впустить его ищущий язык. Она сразу же поняла, что недооценила его умение обольщать. У его рта был чистый, чуть дымный от виски вкус, губы были твердыми, упругими, они ласково касались ее губ, скользили по ним. Грубый натиск не пробудил бы в ней никакого отклика, но Бен не применял силу: он заманивал ее легкими, нежными медлительными поцелуями, искушал ее лишь намеком на страсть. Он обольщал Джиллиан своим плотским жаром, своей силой, приглашал ее опереться на него.
«О Боже, этот человек опасен». Она сжала кулаки и глубоко вонзила ногти в ладони, изо всех сил стараясь взять себя в руки. Она так и не разомкнула губ, но как же ей этого хотелось! Ее даже затрясло от напряжения.
Он сам прекратил эту пытку, подняв голову после последнего долгого поцелуя, почти сломившего ее сопротивление.
— Сладкая, — пробормотал он и провел большим пальцем по ее нижней губе. Затем его голубые-голубые глаза поймали ее взгляд. То, что он в нем увидел, явно его удовлетворило. — Ты еще будешь моей, — лениво произнес он. — Не забудь запереть за мной дверь.
Но когда он направился к выходу, она могла лишь стоять не шевелясь, пытаясь овладеть собой. Он остановился и, подняв брови, поглядел на нее, затем шагнул обратно к ней. Однако Джиллиан уже достаточно оправилась, чтобы предостерегающе сощурить глаза. Он рассмеялся и поднял руку в прощальном салюте, после чего удалился, воздержавшись от дальнейших комментариев, что она весьма оценила.
Через минуту она приблизилась к двери и послушно закрыла ее на задвижку и цепочку. Затем села в кресло, где только что сидел он, и попыталась привести свои мысли в порядок. Однако трудно было думать, когда единственное, чего она хотела, это чувствовать, упиваться этими изумительными ощущениями, которые он в ней разбудил.
Ну почему он не мог быть всего-навсего тем, кем показался ей вначале: беспутным, похожим на бродягу проводником, чересчур любящим виски? Перед таким мужчиной ей было бы легко устоять, но тот, кого он показал ей сегодня, настоящий Бен Льюис, представлял собой нечто совершенно иное. Несмотря на свое нахальство завзятого бабника, он был очень обаятелен, возможно, именно это нахальство и составляло часть его обаяния. До сих пор она не встречала никого, кто бы так же, как Бен Льюис, естественно и спокойно относился к своей сексуальности. Что еще хуже, он был умным, волевым и хватким. Он сразу понял, что Кейтс замыслил какую-то подлость. К сожалению, он также увидел, насколько просто ему проникнуть сквозь ее защитную оболочку, и испытал какое-то дьявольское удовольствие, делая это.
Надо быть дурой, чтобы по собственной воле провести два месяца или больше в его обществе. Она запаслась противозачаточными пилюлями не потому, что собиралась завести мимолетный роман, а потому, что этого требовали здравый смысл и инстинкт самосохранения. В чужой стране, вдали от цивилизации с женщиной может случиться всякое. Она должна всегда быть настороже, чтобы в случае чего защитить себя, однако самое худшее все равно может случиться. А как насчет защиты от Бена Льюиса? Пожалуй, это будет нелегко, потому что ей придется бороться еще и с собой. Если он умеет любить и ласкать так же, как целуется, женщина в его объятиях должна просто умирать от наслаждения. Впрочем, она может умереть и от других причин, если будет настаивать, чтобы экспедиция состоялась. Участие Дутры делало все предприятие еще более опасным, чем раньше. Но она твердо решилась и не пойдет на попятную. Даже если на карту поставлена ее жизнь, она готова рискнуть, потому что это ее единственный шанс восстановить доброе имя профессора и спасти свою собственную карьеру. Эта экспедиция необходима им обоим: ей и ее отцу. Это ее дар отцу, дар, который он оценил бы, как никакой другой.
— Делить со мной палатку! — почти заорала она. — Мне с вами?!
— Ш-ш-ш… — Он махнул рукой в сторону двери. — Любой человек в коридоре может тебя услышать.
Он не показал, что доволен ее реакцией, потому что если бы она увидела его удовлетворение, то тут же замкнулась бы снова. Она надула его накануне вечером этой своей ледяной манерой. Чисто вулканическая ярость, которую он увидел на ее лице перед тем, как она начала колошматить его сумочкой, заставила все его тело напрячься от возбуждения. То же происходило с ним и сейчас, когда он снова вынудил ее потерять самообладание.
— Мне плевать, пусть слышат хоть в вестибюле.
— И это не исключено. Уймись, лапочка.
Она понизила голос до яростного шепота:
— Вам надо кое-что уяснить. Я вам не лапочка. И не собираюсь ни с кем делить палатку. И уж конечно, не с вами!
— Я считаю, что только тогда Дутра оставит тебя в покое.
— Я ценю вашу любезность, мистер Льюис, но меня на эту удочку не поймаешь. Неужели вы действительно решили, что вам будет так легко обеспечить себя «первоклассной кошечкой», как вы мило выразились вчера вечером?
Черт побери, она на это не купилась. Впрочем, еще не вечер, и он получал истинное удовольствие от игры. Ухмыльнувшись, он без тени смущения заметил:
— Попытка не пытка.
— Я буду спать с пистолетом в руке, — объявила она.
— Рад это слышать, потому что я не шутил насчет Дутры. Думаю, тебе не будет грозить опасность на пути туда, потому что до поры до времени Кейтс будет сдерживать этого головореза. Но как только мы найдем город — если мы его найдем, — тебе лучше держаться рядом со мной. О'кей?
— О'кей.
Он явно удивился той готовности, с которой она согласилась.
— Что-что? Никаких споров? Тебе надо последить за собой, или я чего доброго подумаю, что я тебе нравлюсь.
Джиллиан улыбнулась ему ехидно-сладкой улыбкой:
— Ну что вы, разве я могу допустить такое? Я вовсе не хочу вводить вас в заблуждение.
Он одобрительно хохотнул и поднялся на ноги. Она сразу же почувствовала, как давит на нее его близость, и попыталась попятиться, но прямо за ней была кровать. Он заметил ее движение и придвинулся еще ближе, так близко, что она ощутила жгучий жар его мускулистого тела.
Ее грудь коснулась его твердого живота, и горячие иголочки пронзили ее соски. Она перестала дышать, потому что даже это легкое движение слишком сильно на нее действовало.
Бен ничего не делал, просто стоял так близко, что его тело соприкасалось с ее телом. Она ощущала его взгляд на своем лице, по упрямо не поднимала глаз, потому что не хотела видеть откровенно чувственного выражения на его лице и не желала, чтобы он видел ее невольный отклик. Жар его тела окутывал ее, обольщал, отнимал силы. Она не осознавала раньше, насколько же он большой. Роста в нем было, наверное, не меньше шести футов двух дюймов. И она узнала, что он весь сплошные мускулы. В постели, он, должно быть, просто великолепен.
Нет! Она тут же выбросила из головы эту шальную мысль, ужаснувшись тому, что такое вообще могло прийти ей в голову. Она не станет думать о том, каков он в постели.
— Джиллиан, — он произнес ее имя нежным, ласкающим топом, — погляди на меня.
Она нервно сглотнула:
— Нет.
Еще один низкий смешок пророкотал в его груди.
— Упрямица.
Он запустил левую руку в волосы у нее на затылке и мягко потянул ее голову назад, вынуждая поднять лицо.
Всего лишь на секунду увидела она его глаза, сосредоточенные, сверкающие, из которых ушла вся шутливость, а затем он склонил голову и прильнул ртом к ее губам.
Она затрепетала, потом замерла, глаза ее закрылись. Неожиданный прилив наслаждения застал ее врасплох. Она ожидала, что ей придется просто перетерпеть его поцелуй, но вместо этого ей захотелось приоткрыть рот и впустить его ищущий язык. Она сразу же поняла, что недооценила его умение обольщать. У его рта был чистый, чуть дымный от виски вкус, губы были твердыми, упругими, они ласково касались ее губ, скользили по ним. Грубый натиск не пробудил бы в ней никакого отклика, но Бен не применял силу: он заманивал ее легкими, нежными медлительными поцелуями, искушал ее лишь намеком на страсть. Он обольщал Джиллиан своим плотским жаром, своей силой, приглашал ее опереться на него.
«О Боже, этот человек опасен». Она сжала кулаки и глубоко вонзила ногти в ладони, изо всех сил стараясь взять себя в руки. Она так и не разомкнула губ, но как же ей этого хотелось! Ее даже затрясло от напряжения.
Он сам прекратил эту пытку, подняв голову после последнего долгого поцелуя, почти сломившего ее сопротивление.
— Сладкая, — пробормотал он и провел большим пальцем по ее нижней губе. Затем его голубые-голубые глаза поймали ее взгляд. То, что он в нем увидел, явно его удовлетворило. — Ты еще будешь моей, — лениво произнес он. — Не забудь запереть за мной дверь.
Но когда он направился к выходу, она могла лишь стоять не шевелясь, пытаясь овладеть собой. Он остановился и, подняв брови, поглядел на нее, затем шагнул обратно к ней. Однако Джиллиан уже достаточно оправилась, чтобы предостерегающе сощурить глаза. Он рассмеялся и поднял руку в прощальном салюте, после чего удалился, воздержавшись от дальнейших комментариев, что она весьма оценила.
Через минуту она приблизилась к двери и послушно закрыла ее на задвижку и цепочку. Затем села в кресло, где только что сидел он, и попыталась привести свои мысли в порядок. Однако трудно было думать, когда единственное, чего она хотела, это чувствовать, упиваться этими изумительными ощущениями, которые он в ней разбудил.
Ну почему он не мог быть всего-навсего тем, кем показался ей вначале: беспутным, похожим на бродягу проводником, чересчур любящим виски? Перед таким мужчиной ей было бы легко устоять, но тот, кого он показал ей сегодня, настоящий Бен Льюис, представлял собой нечто совершенно иное. Несмотря на свое нахальство завзятого бабника, он был очень обаятелен, возможно, именно это нахальство и составляло часть его обаяния. До сих пор она не встречала никого, кто бы так же, как Бен Льюис, естественно и спокойно относился к своей сексуальности. Что еще хуже, он был умным, волевым и хватким. Он сразу понял, что Кейтс замыслил какую-то подлость. К сожалению, он также увидел, насколько просто ему проникнуть сквозь ее защитную оболочку, и испытал какое-то дьявольское удовольствие, делая это.
Надо быть дурой, чтобы по собственной воле провести два месяца или больше в его обществе. Она запаслась противозачаточными пилюлями не потому, что собиралась завести мимолетный роман, а потому, что этого требовали здравый смысл и инстинкт самосохранения. В чужой стране, вдали от цивилизации с женщиной может случиться всякое. Она должна всегда быть настороже, чтобы в случае чего защитить себя, однако самое худшее все равно может случиться. А как насчет защиты от Бена Льюиса? Пожалуй, это будет нелегко, потому что ей придется бороться еще и с собой. Если он умеет любить и ласкать так же, как целуется, женщина в его объятиях должна просто умирать от наслаждения. Впрочем, она может умереть и от других причин, если будет настаивать, чтобы экспедиция состоялась. Участие Дутры делало все предприятие еще более опасным, чем раньше. Но она твердо решилась и не пойдет на попятную. Даже если на карту поставлена ее жизнь, она готова рискнуть, потому что это ее единственный шанс восстановить доброе имя профессора и спасти свою собственную карьеру. Эта экспедиция необходима им обоим: ей и ее отцу. Это ее дар отцу, дар, который он оценил бы, как никакой другой.