Худ. Меч демона

заскрипели. Кусака тут же кубарем скатился вниз по лестнице; Пятнистый
осторожно последовал за ним, подозрительно принюхиваясь и ощетинясь.
Узкая, предательски крутая лестница вела вниз и поворачивала - темница,
должно быть, находилась прямо под комнатой стражи. Он прикрыл за собой
решетку, чтобы собаки не сбежали, и начал спускаться сам. После полутора
десятков ступеней нога погрузилась во что-то мягкое и топкое.
Тоби подождал, пока глаза привыкнут к темноте. Он оказался в узком,
низком подполье, холодном и промозглом, в котором пахло гнилью и
нечистотами. Большая часть помещения, похоже, была вырублена прямо в
скале. Потолок - сводчатый; даже в самой середине едва хватало места,
чтобы распрямиться во весь рост. Ни окон, ни отверстий для свежего воздуха
не было и в помине. Ну и жуткое же место! При виде ржавых цепей, свисавших
со стены, по коже побежали мурашки. Весь пол был завален гнилой соломой, в
которой оживленно рылись собаки. Да, работа обещала быть куда менее
приятной, чем перетаскивание мешков с мукой, но чем раньше он начнет, тем
раньше закончит. Тоби повесил фонарь на крюк и взялся за дело.
Начал он с того, что больно стукнулся головой о потолок.
Проклиная Брюса, что тот не нашел для этого занятия кого-нибудь пониже,
он пробрался в дальний угол и стал сгребать сено лопатой. Собаки суетились
у него под ногами, в восторге охотясь за мышами. Подполье ими кишмя
кишело. Воняло так, что становилось дурно.
Жуткое, жуткое место! Сколько несчастных было приковано здесь в
прошлом? Он, Тоби, не поселил бы в такой дыре даже свиней, не то что
людей. Как долго способен прожить человек, прикованный к скале в таком
склепе, как этот? За что можно так наказывать людей? А сколько жертв были
неповинны в тех преступлениях, в которых их обвиняли... И что ему делать
со всем этим мусором? Он уже сгреб перегнившую солому в две здоровые кучи,
но тачку по такой лестнице не спустишь... Придется пойти и поискать пару
мешков - или, возможно, корзину.
Лопата обо что-то звякнула. Тоби нагнулся, подобрал непонятный предмет
и, держа двумя пальцами, поднес к фонарю. Гребень, какие носят в волосах
женщины, украшенный двумя или тремя цветными стеклышками. Металл проржавел
до черноты, но стекла сохранились. Никак не мужской гребень.
Они держали в этой чертовой навозной яме женщин?
Девятнадцать лет назад? Шестерых девушек из деревни?
Вздрогнув, Тоби уронил свою находку и врезался затылком в потолок с
такой силой, что искры посыпались из глаз. Потирая голову и охая, он
пятился до тех пор, пока не уперся спиной в холодную, сырую стену. Он
никогда не задумывался, где именно в замке держали тех женщин. Ему
казалось, что в главном доме. Выше первого этажа он не поднимался ни разу,
поэтому не знал, что там. Насколько ему известно, солдат тоже не пускали
на верхние этажи, и если так происходит сейчас, то вполне могло быть и
тогда.
Неужели этих несчастных держали здесь? Неужели эта выгребная яма
служила замковым борделем? Нет, нет! Ведь не родился еще мужчина,
способный так обращаться с женщинами, правда?
Неужели он разгадал тайну этой адской темницы? У него внутри все
сжалось. К горлу подкатила тошнота. Ему не хватало воздуха. Бросив лопату,
он кинулся мимо куч, которые сам только что сгреб, на лестницу, к дневному
свету, и свежему воздуху, и нормальному рассудку.
- Женщины! Им нужны женщины!
От этого голоса он замер на месте. Кто-то говорил по-английски в
комнате стражи. Другой голос отвечал. Решетка была закрыта, и они не
знали, что Тоби здесь.
Он опустился на четвереньки и прополз чуть выше, так, что смог
выглянуть из-за верхней ступеньки. Комната стражи, такая темная, когда он
входил в нее, теперь казалась ярко освещенной. Человек, стоявший у окна,
был лэрд Страт-Филлана, Росс Кэмпбелл собственной персоной.
- Но вы же понимаете - это невозможно! - возразил второй, и Тоби узнал
голос капитана Тейлора. Так еще никто не позволял себе говорить с лэрдом.
- У меня едва хватает людей удерживать эту чертову дорогу. Я не могу
посылать их пьянствовать в Думбартон.
Лэрд Росс немного помолчал, потом отвернулся от окна. Тоби никогда еще
не видел его так близко. Это был невысокий, седовласый человек с усталым,
изборожденным морщинами лицом. Как и любой хайлендер, он носил плед, но
под ним еще и рубаху из тартана, а заколку, скреплявшую плед на плече,
украшал кусок горного хрусталя. На шапочке - эмблема вождя, на ногах -
башмаки. Шерстяные чулки, меховой спорран, длинный кинжал с серебряной
рукоятью на поясе. Старый или нет, он производил неплохое впечатление.
- От похотливых снов еще никто не умирал, - сухо заметил лэрд, стараясь
не дать разговору перейти в спор.
Тейлор будто не заметил его слов.
- Поэтому отпуска исключаются. Но если мои люди не получат женщин, и
скоро, они взбунтуются или начнут дезертировать. Я говорю правду!
Невозможно держать здоровых мужиков в таких условиях без баб. Это противно
природе.
- Пусть окунаются каждую ночь в конскую поилку. Если они дезертируют,
могут считать себя мертвецами. Ни одному из них не добраться до Лоуленда
живым.
- Это угроза, милорд?
- Ни в коем случае! Но постарайтесь, чтобы они поняли это.
- Мы можем заплатить. Замолвите только словечко, что за это хорошо
заплатят. Не может быть, чтобы в такой здоровой деревне не нашлось
двух-трех баб, нуждающихся в монете. Демоны, да по их меркам они за неделю
разбогатеют!
Кэмпбелл позволил себе презрительно фыркнуть:
- Вы плохо знаете шотландцев! Здесь ни одна женщина не ляжет с
сассенахом, даже если вы предложите ей серебряную марку, а ее отродье
будет дохнуть с голоду. И если все-таки одна из них согласится, весь глен
будет знать об этом уже к утру. Они выжгут ей на лбу клеймо и выгонят.
Весь глен восстанет, как это было в Куинсферри месяц назад. Вы хоть
понимаете, что сидите на пороховой бочке, а, капитан?
По камням загрохотали башмаки. В поле зрения появился капитан Тейлор в
форменных бриджах и куртке. На нем красовался меч, кремневый пистолет,
патронташ и пороховой рожок. Та часть лица, которую не закрывал шлем,
имела свирепо-багровый цвет.
- Я отвечаю за дорогу, и я не смогу удерживать ее, если мои люди
рехнутся. Вам положено обеспечивать моим людям приличные условия, и
женщины - необходимая часть этих условий. Не можете найти местных -
пошлите за шлюхами в Глазго, или мои парни пойдут по бабам сами. В девках
здесь недостатка нет.
Лэрд поднял стиснутый кулак и неохотно опустил его.
- Я понимаю ваши сложности, капитан. Надеюсь, вы поймете мои. Когда я
пришел сюда, я объявил им, что в замке снова разместят гарнизон
сассенахов, но поклялся, что на этот раз вы не тронете их женщин. Они
принесли мне присягу - и они находятся теперь под моей защитой! До сих пор
они соблюдали свои обязательства, но ведь достаточно всего одной искры.
Вам не удержать глен, если они восстанут. Когда подойдут подкрепления, вы
все будете уже мертвы. Я, возможно, тоже, но это не столь важно. Они
отрежут вас от припасов. Они будут отстреливать вас из укрытий. Да
заткнитесь и слушайте же! Я сказал Кэмпбеллу, что сохраню спокойствие в
глене, и я...
- Плевать мне на то, что говорит Аргайль! - взревел Тейлор. - Это
дорога на северо-запад, и золото и припасы мятежникам...
- Это мои люди, капитан, и я забочусь о них! Если один из ваших людей
наложит руки хоть на одну женщину, я вздерну и его, и вас на одной
виселице!
Мгновение оба молча смотрели друг на друга, но даже мальчишка-батрак
понимал, что это - пустая угроза. Кто, как не солдаты, удерживает замок
лэрда? Три жестокие битвы за два десятка лет обескровили глен. К тому же
он был теперь безоружен, и молодежь бежала из глена в другие края, к
другим господам.
Теперь заговорил англичанин - тихо, но весомо:
- Позвольте напомнить вам, милорд, что я подчиняюсь приказам из
Эдинбурга, милорд, не вашим, милорд. Этот район живет по законам военного
времени. Я правлю здесь, милорд, - не вы.
Медленно-медленно, по дюйму, Тоби сполз вниз по лестнице. Ему не стоило
подслушивать этого! Если они обнаружат, что он все слышал, они запрут его
здесь - это в лучшем случае.
Да, теперь его собственные беды казались почти ерундой. Ему никогда не
приходило в голову поинтересоваться, как выглядит проблема верности при
взгляде сверху донизу.

5

Работники вырубали кустарник у стен замка, расчищая так называемую
полосу безопасности. Женщины отнесли им обед, но Тоби перехватил Хельгу на
обратном пути, и она сжалилась над голодным парнем. Он отнес корзину со
снедью за стену и присел там на травке перекусить и обдумать свое
положение.
Когда хоб говорил, что ему нельзя ввязываться в драку, это, должно
быть, означало настоящую драку, а не перебранку со стюардом. Какая уж тут
драка - все равно что у муравья с наступающим на него башмаком.
"Чьим человеком ты будешь?" Так спрашивал его мельник. К черту будущее
- чей человек он сейчас? В Страт-Филлане он считался человеком лэрда, это
несомненно. Но если Брюс Кэмпбелл из Крифа, управитель лэрда, дает ему
недостойные поручения, то что ему делать? Интересно, знает ли об этом сам
лэрд? Если знает, то скорее всего поддержит своего слугу против батрака.
Может, он и сам участвует в ставках. Если кузнец не передумает и не выйдет
на ринг, если кроме Дугала у него не будет других соперников, значит,
шансы ублюдка будут по меньшей мере пять к одному. Он вырос с тех пор, как
в прошлом году одолел Дугала в третьем же раунде.
Забавно, но у хайлендеров ставки куда меньше, чем у солдат-сассенахов -
те получали жалованье каждую неделю, а тратить его им было не на что да и
негде. Что хуже - обмануть толпу или стюарда, пытающегося мошенничать?
Может ли он поддаться? Могут ли его кулаки, раз разошедшись,
остановиться, если он им прикажет? Вряд ли. Если уж Дугал не может
заставить себя поддаться, так чего уж ему ждать от себя? Раз начав
колотить друг друга, они оба уже не остановятся до тех пор, пока один из
них не перестанет держаться на ногах. Так положено настоящим мужчинам. Что
ж, пожалуй, он наобещает стюарду все что угодно. Сохранит свою работу еще
на неделю, а там будь что будет.
Голова разболелась. Он постарался на минуту забыть о своих невзгодах,
прислонился спиной к камню и стал смотреть на гусей, спускающихся к
Лохан-На-Би, на паривших в небе орлов. Локи-Касл стоял у подножия Бинн-Вег
с южной, обращенной на Страт-Филлан стороны. Тиндрум лежал по ту сторону
реки, а Крианларич - дальше, там где долина вливалась в Глен-Дохарт.
Крестьянские домишки были густо разбросаны по всей долине. На склонах
виднелись летние пастушьи хижины. Поля, усеянные камнями, пригодны только
для выпаса скота. - Дорога шла и на юг, но вместо того, чтобы поворачивать
на восток, в Глен-Дохарт, она вела на запад, через ущелье в Глен-Фаллох, а
оттуда в Ардлуй, на Лох-Ломонд... в Думбартон на Клайде, то есть в
Лоуленд, Глазго, Эдинбург, Англию, Европу...
Пару раз он выбирался аж до Лох-Ломонда. До него - всего миль
пятнадцать-шестнадцать, полдня ходьбы в оба конца.
За замком узкая Лохан-На-Би текла на запад, в Глен-Локи. Вдоль нее вела
местная дорога, но главная уходила на север, между Бинн-Вег и Бинн-Одгар,
потом к мосту в Орки и дальше - в Форт-Уильям. Переваривая услышанное в
комнате стражи, он вспомнил кое-что из давних школьных времен. Нил Учитель
говорил им, что Локи-Касл - цитадель на единственной настоящей дороге,
связывающей страну с северо-западом. Это объясняло присутствие здесь
капитана Тейлора и его людей. В Горной Шотландии не так много дорог, и уж
совсем мало таких, по которым можно проехать на колесах. Пушки перевозятся
именно на колесах.
Он уже все съел - пора возвращаться к работе.

6

Вернувшись в темницу, Тоби обнаружил, что, помимо собак, у него
появился и помощник на двух ногах. Он не сразу заметил его в темноте, пока
мальчишеский голос не воскликнул "Ого!" тоном, полным глубочайшего
отвращения.
Хэмиш Кэмпбелл - младший сын Нила Учителя, был новичком в замке.
Смуглый, хрупкий, он рос по нескольку дюймов в день. Его руки висели
плетьми, а ребра торчали. Он брезгливо обозревал темницу и грязь под
ногами.
- Эй, неуч! За что это они тебя?
Тоби оперся на лопату:
- Не понял?
- Меня старый Брюс поймал за чтением книги, когда мне полагалось
считать мешки с мукой. - Он блеснул зубами в улыбке.
Тоби хмыкнул, запоздало сообразив, что сам-то он здесь не за то, что
что-то сделал, а за то, что кое-чего не сделал: не пообещал мошенничать. И
как это он раньше не догадался?
Ну что ж, компания могла быть и хуже. Хэмиш еще вполне сносен. Он
отличался умом, начитанностью, жизнерадостностью и убийственным юмором. Он
ухватился за один из наполненных Тоби мешков и, приподняв его, быстро
опустил обратно.
- Ух ты! Вот это тяжесть! Давай я буду грести, а ты носить, а? Чем
быстрее мы с этим управимся, тем быстрее нас простят. Или ты считаешь, нас
запрут здесь навек?
- Нет, нас повесят на рассвете. - Тоби отдал ему лопату, вскинул мешок
на плечо и вышел.
Погрузка мешков занимала больше времени, чем их вынос, так что Тоби
приходилось ждать, а значит, оставалось несколько минут на обычный
мальчишеский треп.
- А два таких мешка на вытянутой руке поднимешь?
- Пожалуй, да. - Мог, и запросто.
- А все... ну, может, кроме одного?
Это, конечно, немного сложнее...
- Ух ты! Ты теперь каждый день бреешься, Тоби?
- Ага.
- А чего бороду не отращиваешь? - Он намекал на то, что все хайлендеры
- ну или почти все - носили бороды. Брились только женоподобные сассенахи;
впрочем, тоже не все.
- Слишком кудрявая. Я буду похож на барана.
- Самый большой баран в глене! - хихикнул Хэмиш. - А как у тебя с
девчонками? - спросил он тише.
Тоби не осмеливался даже улыбаться девушкам из глена, чтобы не навлечь
на них неприятности, но к чему разочаровывать паренька подобными
признаниями?
- Не твое дело.
Хэмиш не унимался:
- Ты надеешься побить Дугала Угольщика?.. Как ты думаешь, вернется
кузнец на ринг?.. А два мешка унесешь?.. Сколько раундов протянет Дугал?..
Собственно, в этой болтовне не было ничего удивительного, хотя его
восхищение довольно скоро начало раздражать Тоби - как скрежет лопаты по
каменному полу. Тоби уже сталкивался с этим. Его рост и бойцовское умение
делали его образцом мужественности для всех подростков глена. Так что с
Хэмишем все в порядке - еще месяца три, он подрастет, и все пройдет само;
просто у него сейчас тот возраст, когда мальчишки вдруг замечают, что
превращаются во что-то другое, и гадают, что же это такое будет.
Тем не менее Тоби немного устал от этой болтовни, а потому каждый раз
испытывал сильный соблазн задержаться в комнате стражи и переброситься
парой слов с солдатами. Он не стал этого делать - это было бы
несправедливо по отношению к парню, честно вкалывающему внизу, - но когда
солдаты насмехались над сопровождавшей его вонью, он отвечал подобными же
беззубыми шуточками. Часто ему казалось, что с сассенахами разговаривать
проще, чем с людьми из глена, которые вроде бы знали его всю жизнь. Может,
это потому, что он сам наполовину сассенах?
В четыре руки работа пошла быстрее. Через час с небольшим пол темницы
был отчищен до камня, последний мешок отбросов вынесен и сожжен на большом
костре за воротами, последняя крыса отловлена. В темнице не осталось
ничего, кроме ржавых цепей и крюков.
- Ну что ж, в конце концов они нас там не заперли, - заметил Хэмиш,
задержавшись у зеркала в комнате стражи. - Ну и вид у тебя!
- На себя посмотри, - ответил Тоби. Нос и подбородок его были в пыли. -
Пошли доложимся старому Брюсу.
- Гм. Почему бы это не сделать тебе? - Хэмиш либо боялся, что
недостаточно искупил свою вину, либо лелеял надежду снова уединиться со
своей книжкой.
- Нет, - твердо заявил Тоби. - Пойдешь со мной.
- В таком-то виде?
- А почему бы и нет? Старик сам виноват, если мы провоняем ему весь
кабинет.
Хэмиш нашел эту мысль неплохой и снова ухмыльнулся.
Стюард все еще возился со счетами. Он оторвался от бумаг и брезгливо
сморщил нос. Еще бы - его маленькая конура сразу же наполнилась вонью, но,
вполне возможно, еще больше старика раздражало то, что его боец привел с
собой свидетеля.
- Все сделали, да?
Тоби очень хотелось спросить, часто ли запирали людей в эту подземную
дыру. Ему хотелось спросить, не там ли держали его мать, когда она была
пленницей англичан, не там ли ее и насиловали ночь за ночью. Ему хотелось
спросить, не потому ли его послали туда сегодня. Но он боялся задавать
столь дерзкие вопросы, а еще больше боялся услышать на них ответы. Поэтому
все, что он сказал, было:
- Да, сэр. Хотите, проверьте сами.
Брюс Кэмпбелл из Крифа покачал головой и откинулся на спинку кресла,
обнажив редкие зубы в подобии улыбки.
- Если ты говоришь, что все сделал, Стрейнджерсон, значит, все сделано
и сделано хорошо. Я мало кому доверяю так, но тебе верю. Ты еще меня ни
разу не подводил.
Тоби нахмурился и пробормотал слова благодарности, гадая, что именно
хотел сказать Брюс.
Костлявые пальцы стюарда как большие пауки шевелились в ворохе бумаг на
столе.
- Так, что еще... Ага. Возьмешь осла. На посту в Бридж-Ов-Орки просят
мешок овса. По дороге заодно и помыться можно.
Тоби и Хэмиш удивленно переглянулись и поспешили уйти, пока старик не
передумал.

7

Перед кладовой Хэмиш замялся:
- Ты думаешь, он имел в виду нас обоих?
- Да, но ты можешь остаться и читать свою книгу, если хочешь.
Это подействовало - Хэмишу стало совестно.
- Нет. Я схожу за ослом.
- Тьфу! Ради одного-то мешка? Обойдемся и без осла.
- Что? Ты не утащишь мешок муки всю дорогу до Бридж-Ов-Орки!
- Смотри! - фыркнул Тоби, не подумав хорошенько, во что ввязывается. А
потом, ясное дело, было уже поздно идти на попятную. Он сам, можно
сказать, напросился на роль героя.
- Только не надейся на мою помощь! - пробормотал Хэмиш, широко раскрыв
глаза.
- Это ненамного больше того, что приходится таскать солдатам.
- Черта с два меньше!
- Тогда отнесешь меня обратно. - Тоби стащил вниз один из мешков,
которые с таким старанием закидывал перед обедом, и, угнездив его на
плечах, зашагал через двор. Его спутник семенил рядим, бормоча, что это
ведь, должно быть, миль семь или даже больше и что он спятил.
- Правда, все лучше, чем ворошить навоз! - добавил он, ухмыляясь. - Как
по-твоему, с чего это он дал нам такую поблажку?
Как раз это Тоби уже обдумал. Ему только что показали, какой властью
обладает стюард, способный сделать его жизнь приятной или жалкой. Мед и
уксус - сотрудничай, или... Он не стал объяснять этого Хэмишу.
Тем временем мысли его спутника бабочкой перепорхнули на другую тему.
- Зачем им вообще пост в Орки?
- Ты у нас ученый, вот сам и ответь.
Мальчик подумал с минуту.
- Замок обращен на юг... Чтобы предупреждать о врагах, надвигающихся с
севера?
- Мне тоже так кажется. - Конечно, с таким вопросом лучше обращаться к
солдатам.
- Значит, наверное, так оно и есть. В "Истории Запада" Макгрегора
перечисляется по меньшей мере восемь нападений на Локи, из них четыре раза
вражеские армии приходили со стороны Орки. Когда на глен надвигается зло,
оно всегда приходит по этой дороге.
"Зло надвигается на глен!" Тоби вздрогнул, вспомнив о пророчестве хоба.
Может, они наткнутся на захвативших пост мятежников? Правда, это вряд ли,
ибо курьеры доставляли капитану Тейлору донесения дважды в день.
Он на секунду прислушался - Хэмиш углубился в историю.
Домов здесь было меньше, и на дороге, кроме них, никого не было видно.
Где-то в стороне брехали собаки; косматые, длиннорогие коровы провожали их
подозрительными взглядами. У изгороди сложенной всухую из плитняка, нашли
что-то съедобное вороны и теперь подняли над этим шумную свару.
Дорога карабкалась вверх, а склоны с обеих сторон придвинулись ближе.
Вскоре пот смыл с кожи почти всю подземельную грязь. Мешок на плечах
заметно потяжелел. Тоби делал это вовсе не для того, чтобы порисоваться
перед мальчишкой. Он надеялся, что не для того. Он делал это потому, что
это ему полезно.
- Вот бы мне твои мускулы, - мечтательно вздохнул Хэмиш, даже налегке с
трудом поспевавший за ним.
- Вот так их и зарабатывают. Это настоящая работа для настоящих мужчин.
- Да, теперь никто бы не назвал Тоби Стрейнджерсона удилищем.
- Ты хотел сказать, это работа для мула?
- Есть вещи и похуже, чем быть мулом. Мулы сильны и выносливы, и они
знают, что им нужно. - К тому же и с любовными делами у них неважно, что
тоже роднит его с ними. Интересно, подумал Тоби, не видят ли девушки в нем
мула?
- Ну и оставайся мулом, если тебе нравится. Я лучше буду лисом.
Тоби расхохотался. Паренек расплылся в улыбке.
На верхушке седловины Тоби остановился и опустил мешок на плоский
валун, дыша как загнанный олень, повернувшийся мордой к гончим.
- О духи! - простонал Хэмиш, плюхаясь на землю. - Я уж думал, ты не
остановишься передохнуть!
Тоби вытер лицо краем пледа. Он стоял в туннеле, стенами которому
служили Бинн-Вег и Бинн-Одгар, а крышей - низкая, тяжелая туча. Он смотрел
на Страт-Филлан словно бы через окно. Почти лишенные деревьев склоны
поросли травой и кустарником, перемежавшимся полосами голой скалы или
вереска. На этом фоне ярко зеленели пятна ивняка и еще более яркие пятна
болот. Маленькая хибара у Скалы Молний находилась слишком далеко, чтобы
разглядеть ее отсюда, даже самой скалы почти не было видно. Замок скрылся
за склоном, а маленькие домики Тиндрума можно было увидеть, только если
точно знать, куда смотреть.
- Родина! - вздохнул Хэмиш.
- Тебе нравится, да?
Паренек уклонился от ответа.
- Я понимаю, в общем-то ничего особенного, - поспешно ответил он. - Па
говорит, что мы бедны. В других гленах растет больше мужчин, способных
сражаться, и у них больше скота на продажу. Но тут наш дом, так что мы
любим его. Кэмпбеллы из Филлана - самые храбрые воины в Хайленде, это
что-нибудь да значит.
- Ага, - кивнул Тоби и, снова вскинув мешок на плечи, зашагал дальше по
дороге. Он тоже родился в глене, но не любил его. У него не было здесь ни
семьи, ни наследства - земли, ремесла или скота, даже шестнадцатой доли
вола. У него было одно-единственное достояние: сильное тело, и он обязан
использовать его как следует. Как другие должны растить урожай или
оттачивать талант, ему надо набираться сил. А что дальше - там видно
будет.
- В чем дело? - Хэмиш догнал его и пошел рядом. Он с беспокойством
смотрел на своего героя.
- Где кончается храбрость и начинается обыкновенная глупость?
Шагов тридцать тот молчал, не зная, что ответить.
- Ну ты и циник, Тоби.
- Правда?
- Помнится, и па говорил тебе то же самое.
- Перед тем, как высечь меня, кажется. Храбрость - это, конечно,
хорошо, но ее можно одолеть. Если уж рисковать жизнью, то за что-то
стоящее. Нет смысла просто так швыряться ею, чтобы показать, какой ты
храбрый. - Возможно, сейчас он рушил веру мальчика во все, во что тот до
сих пор верил.
- Но есть же у нас и другие достоинства! Мы честны, мы трудимся не
покладая рук, и мы можем сами позаботиться о себе.
Тоби промолчал.
- Но никто не работает больше тебя, - заметил Хэмиш еще шагов через
сто. - И сдается мне, ты не имеешь с этого ни любви, ни ласки, ведь верно?
Тоби почувствовал раскаяние:
- Мы, мулы, никогда не жалуемся.
- Ты думаешь, Страт-Филлан того не стоит?
- Я думаю, он стоит очень многого.
Хэмиш просветлел.
- Правда?
- Правда. - Конечно, стоит, в стратегическом отношении. К людям это не
относится.
Дорога спускалась по северному склону, и теперь им все чаще стали
попадаться маленькие, мутные ручейки. Еще пятнадцать минут - и дорога
привела их к шумному ключу, вода которого стекала по камням в небольшие
прудики. Тоби направился к одному, давно уже ему известному.
Оставив мешок на камнях, он сбросил плед и плюхнулся в воду, а за ним и
Хэмиш. Вода была до боли холодна, но все равно доставляла наслаждение. Они
подурачились немного, брызгаясь друг в друга. Хэмиш болтал не умолкая, как
выводок голодных птенцов.
- Давно у тебя волосы на груди, Тоби?
- Который, этот или эти два?
Вопросы Хэмиша становились все более наглыми, и в конце концов он
обозвал Тоби лонгдирком - длинным кортиком. Это было довольно
распространенное прозвище растущих парней, и Тоби часто приходилось
выслушивать его и в свой адрес, да и Хэмишу вскоре наверняка предстояло
услышать его, и не раз. Однако обращенное ко взрослому, оно звучало
довольно двусмысленно, особенно учитывая обстоятельства. Именно с учетом
этих обстоятельств, а также потому, что Хэмиш сделал это нарочно, Тоби
взревел и прыгнул на него. Хэмиш выбрался на берег и с воплями бросился
прочь. Тоби поймал его, отволок обратно к пруду и окунал головой вниз до
тех пор, пока тот не прекратил ржать как безумный и не взмолился о пощаде.
Восстановив таким образом попранное достоинство, они выбрались из воды.
- Будешь стирать плед? Ма говорит, единственный месяц, когда можно
стирать пледы, - это август.
- Нет. Лучше вытряхнем их как следует.
Оба уже дрожали от холода. Вдвоем они встряхнули по очереди оба пледа и
приготовились одеваться. Плед - отрез шерстяной ткани в черно-зеленую
шашечку - длиной мог доходить до девяти футов. Плед Тоби был шириной в
шесть с половиной футов. Он положил на землю пояс, потом расстелил поверх
него плед. Уверенными движениями человека, проделывающего это каждый день,
он сложил его посередине, оставив несвернутыми углы, потом лег на
сложенное место так, чтобы нижний обрез приходился ему чуть ниже колен,
перекинул правый угол на левое бедро, левый угол - поверх правого, чтобы