Худ. Меч демона

облака.
Насильник! Грязный сассенахский насильник! Он вспомнил другую Мег и
рассмеялся бы, будь у пего на это силы. Выходит, есть-таки в мире
справедливость? Девятнадцать лет назад английские звери держали одну Мег
Кэмпбелл взаперти, забавляясь с ней, как с игрушкой, целую зиму. Теперь ее
ублюдок спас другую Мег Кэмпбелл. Справедливость! Он отомстил за свою
мать.
Во всем этом радовало лишь одно: он должен уйти из глена, и уйти
немедленно. Бабке Нен от него сейчас никакого проку. Разве он не мечтал
бежать? Вот и получил, чего хотел. Зато теперь можно не беспокоиться из-за
грязного мошенничества стюарда со ставками.
Куда бежать? На юг, чтобы затеряться в многолюдном Лоуленде? На юг
ведет только одна дорога, и ее они перекроют в первую очередь. Черт бы
побрал эту луну!
Или переждать день-другой? В глене есть одно местечко, где он сможет
укрыться и где никто не посмеет его искать. Кроме него, Тоби, никто не
решится прятаться в роще хоба, но хоб может и пустить его туда, если бабка
Нен попросит. Конечно, хоб может и забыть, кто вторгся в его владения, и
разделаться с гостем.
Он устал ломать голову - на него столько всего свалилось! Все, о чем он
мог думать, - это о том, что в руках бабки Нен совсем не осталось силы.
Она не сможет подоить Босси. Первое, что он сделает, придя домой, - подоит
Босси.

2

Деревья у Скалы Молний были чуть ли не единственными в глене. Никто не
смел рубить лес хоба, кроме Тоби Стрейнджерсона, а он рубил только те
деревья, которые показывала ему бабка Нен, ни веточки больше. Домишко
зарос кустарником и, прикрывшись крышей из дерна, хоронился на опушке
леса. Задыхаясь и дрожа от ветра, он озирался по сторонам в поисках Босси.
Даже если ей удалось оборвать привязь, она должна уже вернуться в хлев и
мычать, требуя, чтобы ее подоили. Там ее тоже не было. Он заглянул в
сарай: ни свиньи, ни кур. Мертвая тишина.
Голова совсем не варила. Все, чего ему хотелось, - это упасть на землю
и спать, спать неделю без перерыва. Где Босси? Сассенахи не могли еще
добраться сюда. И они не забрали бы корову - по крайней мере не сразу.
Окошко закрыто ставнем. Дымом не пахнет. Тревожась все больше и больше,
он откинул защелку и нырнул в дверь. Огонь в очаге едва-едва теплился,
почти не освещая комнату. Его хватало только на то, чтобы высветить седые
волосы старой знахарки. Она, накрыв колени платком, сгорбилась в кресле.
Задыхаясь, Тоби рухнул на колени рядом с ней, вглядываясь ей в лицо.
Голос ее звучал тише шелеста листвы.
- Это всего лишь драка.
Значит, нет нужды рассказывать, нет нужды объяснять или извиняться. Он
опустил голову ей на колени и вздохнул. Она провела рукой по его мокрым
волосам. Ставень негромко хлопал на ветру. Сердце потихоньку
успокаивалось.
- Ты хорошо дрался, - наконец прошептала она. - Ты молодец.
Он не чувствовал себя молодцом. Он чувствовал себя заблудившимся
ребенком.
Какая она маленькая!
- Я не могу найти Босси, - сказал он, чуть отдышавшись.
- Я продала ее Брюсу Двадерева. И кур тоже продала.
Он посмотрел на нее, не веря своим ушам. В очаге разгорелась головня.
Он увидел распущенные седые волосы до плеч, старческие морщины, горькие,
мудрые глаза, печальную улыбку. Никакого сомнения, она в своем уме. Это он
ничего не соображает...
- Но почему...
- Тебе надо уходить.
- Но...
- Уходить за другими, - пробормотала она. - Столько народу уходит! Куда
они все спешат? Что стало с ними? Они уходят из глена и больше никогда не
возвращаются. Хоб очень огорчается.
Хоб огорчается? Как может огорчаться хоб? И как может одинокий,
лишенный друзей изгой надеяться убежать в такой пустынной стране - изгой,
у которого нет даже клана? Но не стоит расстраивать ее такими разговорами.
Он начал было что-то говорить, старуха покачала головой, и он снова
замолчал. Он не понял - но он часто не понимал ее - даже сейчас, прожив с
ней всю жизнь. Она вела себя странно, но не так, как в те дни, когда на
нее находило. Она была вовсе не сумасшедшая. Странная - да, но знахарке и
положено быть странной. Она увидела его замешательство и улыбнулась.
- Я уложила тебе котомку. Положила туда немного денег.
- Но...
- Шшшш! - Ее голос окреп. - Тебе надо спешить. Тебе идти далеко, хоть я
и не знаю куда. Вот, это тоже тебе. Возьми это с собой и береги.
Он ощупал ее костлявые пальцы и нашел что-то твердое, размером с
фалангу его большого пальца. Предмет был холодным, хотя бабка Нен, должно
быть, долго держала его в руке. Ее рука тоже была холодной. Головня
щелкнула, рассыпавшись искрами. Это был один из ее красивых камешков.
Он пробормотал слова благодарности и опустил камешек в свой спорран.
- Ты хорошо дрался, - повторила она. - Молодец. Я обещала это твоей
матери. Я сдержала слово.
- Какое обещание?
- Тебе предстоит завоевать себе собственное имя. Твой отец не дал тебе
своего... А теперь ступай, мой мальчик. Да хранят тебя добрые духи, Тоби!
Поспеши.
- Не могу же я так тебя здесь оставить!
- Поспеши. Обо мне позаботятся. Он скоро будет здесь.
- Кто будет? - Он вгляделся и увидел слезы в ее глазах. Бабка Нен?
Никогда еще он не видел ее плачущей, даже когда ей приходилось принимать
мертворожденных младенцев.
- Ты должен уйти до его прихода. За тобой охотятся! Ступай!
- Ты что, тоже уходишь? А кто же будет ухаживать за хобом?
Она усмехнулась:
- Я нашла кое-кого! Если хоб доволен, тебе не о чем беспокоиться, мой
маленький Тоби, правда?
- Но... послушай! Меня ведь будут искать сегодня ночью. Если бы я мог
отсидеться где-нибудь несколько дней - хотя бы дождаться тумана, или
дождя, или безлунной ночи... Может, хоб пустит меня...
- Нет! Нет! Тебе нельзя! - Она шикнула и склонила голову набок,
прислушиваясь. Потом оттолкнула его. - Ступай! Ступай!
Теперь и он слышал стук копыт.
Бабка Ней застонала.
- Поздно! - запричитала она. - Слишком поздно!
Англичане. Не время оставаться потерявшимся ребенком; он должен быть
мужчиной. Он заставил себя встать на ноги, ощущая боль во всем теле, -
надо же, как затекли мышцы. Он слишком устал, чтобы снова бежать. Он успел
попрощаться, так что не зря он так гнал, но больше бежать он не мог. Тоби
нагнулся и поцеловал старуху, пытаясь сказать ей, что он чувствует, но
слова застревали в горле. Бабка Нен все отсылала его, теперь уже
раздраженно. "Я в последний раз переступаю порог этого дома", - подумал
Тоби, шагнул за дверь и, дрожа от ночного холода, закрыл ее за собой на
защелку.
Судя по шуму и по тому, как содрогалась земля, всадников было не меньше
десятка. Могли бы и поостеречься! Сержант Фермер попробовал как-то
провести свой отряд мимо рощи с барабанным боем, так солдаты катались по
земле, корчась в страшных судорогах и визжа как резаные. Даже малейший шум
мог оказаться опасным, если раздражал хоба.
Наверное, Тоби полагалось бы гордиться, что они послали за ним такой
отряд, но он слишком устал, чтобы думать об этом. Бежать, чтобы за тобой
охотились, как за зверем... нет уж. Он вышел на открытое место и
остановился на свету, подняв руки, чтобы те видели: он безоружен. Он убил
одного из них, так что не ожидал бережного к себе отношения.
Они обходили домишко с двух сторон так, словно атаковали артиллерийскую
батарею бургундцев. Он ожидал, что его растопчут, но они просто окружили
его - злобные глаза, разгоряченные лошади, звон сбруи... Мушкеты целились
ему в грудь, мечи - обнажены. Он продолжал стоять, подняв руки и опустив
голову. Он не говорил ничего - что тут скажешь?
Они связали ему руки за спиной и цепью стянули лодыжки, потом положили
лицом вниз поперек седла и привязали. Они не особенно-то с ним
церемонились, но все же обращались не так жестоко, как он ожидал. В первый
раз в жизни Тоби Стрейнджерсон ехал на настоящей лошади. Он смотрел на
мелькание тяжелых копыт под собой до тех пор, пока его не начало тошнить.
Одно хорошо: его везли в чистую темницу; он сам вычистил ее. Он надеялся,
что ему бросят немного соломы, хотя этой ночью он заснул бы и так.

3

Хэмиш обозвал бы его циником, но Тоби и впрямь был искренне удивлен,
что его довезли до замка живым. Его не застрелили при попытке к бегству с
конской спины, ему не размозжили нечаянно голову о столб у ворот. Как бы
его ни мутило от поездки вниз головой, он удивился еще сильнее, когда его
сгрузили у дверей главного дома. Он полагал, что его спустят по лестнице в
темницу, где оставят до рассвета - обычного времени для повешения. Он
подумал, что лэрд решил выслушать его дело прямо сейчас, безотлагательно.
Звеня цепями, он поднялся по лестнице в ту часть здания, где еще не был
ни разу. Солдаты с фонарями шли впереди, освещая дорогу, остальные шагали
сзади. Фонари выхватывали из темноты красивые дорогие вещи, о которых он
раньше только слышал: картины на стенах, ковры, тяжелую резную мебель.
Даже в таком плачевном положении Тоби невольно восхищался ими. Откуда-то
сверху доносилась музыка, и Он узнал новый рил, который волынщик лэрда
разучивал уже несколько дней.
Потом ему пришлось одолеть еще один длинный лестничный марш, а тени от
фонарей плясали и извивались на стенах. Всю дорогу он ожидал, что его
дернут за цепь, заставив оступиться, но, возможно, конвоиры просто боялись
запачкать все вокруг кровью.
Пришлось долго ждать в коридоре, пока им не разрешили войти. Он
переминался с ноги на ногу, слушал музыку и вдыхал аромат восковых свечей,
так отличавшийся от вони горелого жира, которым жители деревни
пользовались, когда им нужен был свет. Мелочи, конечно, но почему-то они
казались ему важными, словно он мог захватить воспоминания с собой.
Он не понимал, зачем его привели сюда в такой поздний час, зачем они
прервали трапезу лэрда. Почему бы просто не оставить его в темнице до
утра, дабы допросить и повесить в более удобное время?
Стражники зашевелились, освобождая проход, и в коридор, опираясь на
трость, вышел сгорбленный старик. К своему удивлению, Тоби встретился
взглядом со стюардом Брюсом. Его глаза больше не напоминали дротики.
Взгляд его был затуманенным и бесконечно усталым; казалось, Брюс Кэмпбелл
из Крифа постарел на несколько лет с тех пор, как Тоби разговаривал с ним.
Его голос прозвучал едва слышным хрипом.
- Суд барона может повесить человека, пойманного с поличным на месте
убийства.
- Сэр? Я не...
- Но убийцу взяли не сразу. Таким образом, убийство подпадает под один
из четырех королевских указов. Убийство подлежит суду наместника. - Стюард
криво усмехнулся, повернулся кряхтя и вернулся в зал.
Солдаты забеспокоились. Возможно, они поняли из этой тарабарщины
больше, чем Тоби, но похоже, его задерживают по обвинению в убийстве.
Какая разница, за что тебя повесят - за убийство или за то, что ты украл
кусок хлеба? Все равно ты, считай, уже покойник. Уж лучше покончить с этим
сразу, чем гнить в темнице всю зиму, дожидаясь приезда наместника. Если
стюард все еще надеется на участие Тоби в гленских играх, чтобы заработать
на нем несколько шиллингов, значит, мозги его все-таки прогнили от
старости. Заключенные в играх не участвуют. Трудно участвовать в кулачном
бою в цепях... Что же так обеспокоило старого дурака?
Музыка стихла. Тоби Стрейнджерсона ввели в зал суда.
Он не видел истинных размеров зала, ибо большая часть его скрывалась в
темноте. Ему смутно мерещились какие-то знамена высоко над головой и,
возможно, галерея в дальнем конце. Островок света занимал только самую
середину зала, где над столом сияло созвездие золотых свечных огней, и
именно к этому месту было приковано его внимание. Лэрд и его гости как раз
закончили обедать. Мужчины накинули поверх пледов куртки, а женщины -
меха, ибо в зале стоял холод. Сверкали драгоценные камни. Раскачивались
пышные перья на шляпах.
Тоби знал почти всех. Стюард Брюс казался скелетом, которого нарядили и
посадили сюда шутки ради. Капитан Тейлор в парадном мундире с белым
воротом и широкими рукавами - он прямо-таки исходил гневом. А еще там были
жена капитана, жена лэрда и таинственная леди Вальда.
Рядом с ней другие женщины выглядели уродливыми старухами. Она царила
за столом - нет, она царила над всем залом, над всем гленом, над всем
миром. Казалось, ее совершенно не беспокоит холод, ибо ее руки и плечи
были обнажены. Вырез лилового платья смело открывал крепкие белые груди -
зрелище, от которого прямо-таки захватывало дух. Видел ли Страт-Филлан
когда-либо нечто подобное? Как он и думал, ее волосы оказались черными как
смоль. Леди Вальда сидела с непокрытой головой, волосы ее были тщательно
уложены на затылке и украшены алмазной диадемой, похожей на звезду. Она
смотрела на Тоби Стрейнджерсона с неприкрытым насмешливым любопытством. Он
не мог избавиться от сумасшедшей мысли, что она предвидела эту сцену еще
при первой их встрече, что уже тогда она знала, что увидит его вечером,
когда его введут сюда, как зверя на бойню. Припомнив дикие предположения
Хэмиша, что ее спутники под капюшонами - колдуны, он подумал, уж не
подстроила ли она эту встречу и не состоится ли скорый и необычный суд
здесь и сейчас именно потому, что того желала леди Вальда.
Он снова ощутил присутствие зла, и на этот раз острее, чем когда-либо.
С усилием оторвал он взгляд от леди Вальды и посмотрел на лэрда. Рядом
с этой женщиной Росс Кэмпбелл казался маленьким и старым - изможденным,
опечаленным, неопрятным. Из-под шапочки выбивались пряди седых волос. Тоби
вспомнил о разговоре, который подслушал утром. Лэрд назвал глен пороховой
бочкой. Однако то, что уже случилось, оказалось страшнее того, чего он
боялся. Один из солдат убит, значит, в расплату за это один из местных
должен умереть. Искры - прямо над пороховой бочкой.
- А, этот? - Лэрд покосился на свою соседку, словно стесняясь при ней
задавать вопросы.
Леди Вальда продолжала разглядывать пленника. Было что-то непристойное
в том интересе, который столь знатная дама выказывала к закованному в цепи
преступнику - растрепанному и жалкому. Она промолчала.
Тоби пожалел, что не может оправить складки своего пледа.
- Да, я видел его здесь, - сказал лэрд. - Здоровый парень, правда? Как,
вы сказали, его зовут?
- Милорд! - взревел сержант Дрейк где-то за спиной Тоби. - Заключенный
Тоби Стрейнджерсон из Филлана, вассал вашей светлости, обвиняется в
умышленном убийстве военнослужащего его величества, Годвина Форрестера,
рядового Королевских Стрелков.
- Свидетели имеются?
- Да, милорд.
Кэмпбелл из Филлана вздохнул:
- Что скажешь, обвиняемый?
Что бы он ни сказал, это уже ничего не меняло. Его допросят и повесят,
не дожидаясь даже приезда наместника. Уж если ему суждено умереть, он
предпочел бы умереть с достоинством, а все, что он ни скажет, прозвучит
лишь как оправдание. Единственное, ради чего стоило говорить, это чтобы
понять, почему эта зловещая женщина так пристально на него смотрит. Ему не
хотелось умирать, не решив загадки.
- Милорд, я увидел, как мужчина пытается изнасиловать ребенка. Я
помешал ему. Он выхватил меч и напал на меня. Я защищался. У меня не было
намерения убивать его. - На самом деле Годвин ему даже нравился, но не
говорить же об этом здесь и сейчас.
Лэрд скривился.
- Уведите его и держите в пенях. - Он повернулся к слуге. - Бейли,
приготовь-ка...
- Нет! - рявкнул капитан Тейлор. Лицо его побагровело от гнева, а
может, от чрезмерной дозы спиртного. - Один из моих людей убит. Это
военный вопрос!
Шантаж!
- Изнасилование - это не военный вопрос, - не слишком уверенно возразил
лэрд.
- Милорд... У обвиняемого имеются доказательства, что убитый
намеревался совершить изнасилование? Доказательства, что женщине нанесли
вред?
- У нее платье изорвано! - возмутился Тоби.
- Это могло произойти, когда ты на них напал! - фыркнул Тейлор.
Бесполезно спорить.
- Я здесь только потому, - выкрикнул Тоби, - что мою мать похитили, и
незаконно держали в неволе, и силой заставляли...
Железный ошейник больно впился в горло, дернув назад. Тоби пошатнулся,
захрипел - его пинком поставили прямо.
Он ожидал услышать приговор, но лэрд все колебался. Должно быть, мысль
о пороховой бочке и искрах не давала ему покоя. Разве он не знает, что
обвиняемый - ублюдок, английская дворняга, даже не Кэмпбелл? Неужели он не
знает, что глену наплевать, что будет с этим типом?
- Стюард? - протянул лэрд. - Ты знаешь этого человека?
Казалось, старый Брюс что-то с увлечением рассматривает на столе. Он
медленно поднял голову.
- Милорд, при всем его росте он всего лишь мальчишка. Он заметно подрос
за те несколько месяцев, что работает в замке. Я не уверен, что он сам
осознает свою силу. До сих пор с ним не было никаких сложностей... - Его
голос дрогнул и стих.
Кэмпбелл из Филлана снова забарабанил пальцами по столу. Похоже, он
решил, что, у него нет выбора.
- Капитан, вы...
- Милорд? - послышался новый голос.
Он резко обернулся:
- Миледи?
Неужели он робеет перед леди Вальдой, робеет так же, как робел перед
пей Тоби, встретив ее на дороге. Впрочем, если она и в самом деле
возлюбленная короля Невила - или даже если она была ею когда-то, - чего
тут удивляться.
Она улыбнулась, словно какой-то тайной, ей одной известной шутке.
- Женщине, милорд, естественно испытывать симпатию к человеку, который
не позволил случиться изнасилованию.
- Вполне естественно, миледи!
- И насколько я поняла, обвиняемый напал на вооруженного солдата,
будучи совершенно безоружным?
Она повернулась к капитану Тейлору. Тот скривился.
- Ваша светлость, он чемпион глена по кулачному бою! Его кулаки -
настоящее оружие.
Леди Вальда каким-то образом сумела вопросительно изогнуть брови, не
наморщив при этом безупречного лба.
- Чемпион, и такой юный? Как вы считаете, попади он в хорошие руки,
есть ли у него будущее на ринге?
- Стюард? Ты видел его в бою?
С минуту старик молча жевал губы.
- Видеть не видел, но слышал достаточно. О нем уже легенды ходят. Как
вы сами видите, ростом он вышел. У него сила медведя и отвага обложенного
барсука.
Все выжидающе смотрели на леди. Та улыбалась с наигранным смирением.
- Я не вижу причины, по которой представительница прекрасного пола не
могла бы покровительствовать многообещающему юноше! Мы можем держать
скаковых лошадей - почему бы нам не держать кулачных бойцов? Допустим, я
возьму его к себе на службу, дав личные заверения в том, что он будет
сопровождать меня в Англию? Разумеется, я приму все меры к тому, чтобы в
дальнейшем он находился в ладах с законом, направляя все свои
разрушительные наклонности исключительно в русло спорта настоящих мужчин.
- Ее темные глаза задержались на Тоби, и в них на мгновение вспыхнуло
торжество.
Это неожиданное предложение, похоже, лишило капитана Тейлора дара речи.
Лэрд сиял и, казалось, скинул десяток лет. Это явно разрешало его
затруднения. У глена не будет повода для восстания. Убитый злостно нарушил
установленный порядок, и его товарищи увидят последствия этого.
- Как великодушно с вашей стороны, миледи! Надеюсь, стюард подтвердит
добрый характер этого человека?
Стюард быстро глянул на Тоби, пробормотал что-то неразборчивое и снова
хмуро уставился в стол.
- Стрейнджерсон, - проговорил лэрд. - Ты слышал милостивое предложение
леди Вальды. Должен сказать, твоя судьба уже решена, однако ее предложение
не только спасает тебе жизнь, но и открывает перед тобой блестящие
возможности. Согласен ли ты пойти к ней на службу, дав при этом суду
торжественное обещание...
- Нет! - ответил Тоби. Кулачный бой служил для Вальды прикрытием
чего-то другого. Каковы бы ни были ее истинные намерения, все равно лучше
умереть, чем служить этой женщине.
Его ответ поразил присутствующих не меньше, чем его самого. Конвоиры
даже не дернули его за ошейник. Наступила мертвая тишина. Единственный,
кто не окаменел от подобного безумства, была сама леди Вальда. Она
облизнула алые губы, словно пряча улыбку. Тоби не знал, что ей от него
нужно, но от одного ее вида по коже бежали мурашки. Зло пришло в глен, и
он не хотел стать частью этого зла.
- Право же, - проворковала она. - Какая жалость! Теперь я и впрямь
вижу, лорд Росс, вы не преувеличивали, когда говорили мне сегодня вечером,
что мужчины Филлана славятся своей отвагой. Может, вы дадите ему остаток
ночи на размышление? Как знать, вдруг он передумает.
- Возможно, лучше высечь его, миледи!
Она обдумала предложение, не сводя с Тоби внимательного взгляда.
- Звучит соблазнительно, но мне кажется, не стоит. Просто заприте его
до завтрака. Посмотрим, что он скажет тогда, ладно?
Лэрд пожал плечами, явно сбитый с толку не меньше остальных.
- В цепи его! Суд откладывается.
- Прикажите, им не трогать юношу! - резко заявила леди Вальда. - Мне не
нужен калека.

4

Шестеро солдат отвели Тоби в темнику; они недвусмысленно намекнули ему,
что своей шкурой он обязан исключительно леди Вальде. Не будь этих ее слов
о калеке и последовавших соответствующих приказов лэрда, они сполна бы
отплатили ему за то, что он сделал с Годвином Форрестером. Они спорили, за
что бы они подвесили его - за ноги, за локти или за какие-нибудь другие
части тела. Они с уважением относились к его силе и тщательно проверили
крепость цепей и замков, но в конце концов просто прикрепили цепь с ног к
одной стене, а цепь от ошейника - к противоположной, оставив его сидеть на
голом каменном полу. Потом они ушли. Где-то наверху лязгнул засов.
Тоби остался сидеть в одиночестве, темноте, тишине и в холоде,
пронизывающем до костей. Ничего, могло быть и хуже. Освободиться он не
мог, зато мог сидеть и даже лежать. Конечно, поскольку руки его были
связаны за спиной, а цепь от ошейника свисала опять же по спине, положение
его нельзя было назвать самым удобным. Короткая цепь, приковывавшая ноги к
стене, не давала ни повернуться, ни лечь ничком, и он не мог укутаться
пледом. И все же пока он цел и невредим.
Засыпая, он так и не нашел ответа на вопрос, почему принести присягу
верности этой женщине кажется ему столь немыслимым. Нет, ответа не было,
только уверенность, что это именно так и что даже петля - и то лучше. Чьим
бы человеком он ни будет, но только не ее! Впрочем, возможно, утром он еще
передумает.
Его разбудил то ли звон цепи, то ли свет. Должно быть, он проспал
совсем недолго, но мысли его путались. Он не понимал ни того, где он, ни
того, почему он лежит на спине с завязанными руками. Он удивленно смотрел
на согбенную фигуру в балахоне со свечой в руке. Потом начала возвращаться
память. Он посмотрел в другую сторону и увидел еще двоих...
Ох! Тоби попытался сесть и чуть не задохнулся. Цепь от ошейника туго
натянулась, и он так и остался лежать, совсем беспомощный.
- Кто вы? - с трудом произнес он пересохшими губами. - Что вам нужно?
Человек не ответил. Он стоял неподвижно, держа черную свечу прямо перед
собой, из-под капюшона тускло мерцали глаза. У Тоби волосы стали дыбом.
- Кто вы! - взвизгнул он.
- Они не разговаривают. - Это был голос леди Вальды.
Он поворачивал голову до тех пор, пока не увидел ее. Она стояла у
маленького столика рядом с лестницей, деловито выкладывая что-то из
металлического ларца. Четверо ее помощников в капюшонах стояли по обе
стороны от Тоби. Каждый держал по черной свече, и судя по неподвижности
пламени, они не дышали.
- Кто вы?
- Мое имя для тебя ничего не значит, - спокойно ответила она, не
отрываясь от своего занятия. - По правде говоря, теперь тебе ничего уже не
важно. - Она захлопнула крышку и опустила ларец на пол, после чего начала
переставлять разнообразные предметы, которые только что вынула из ларца.
Он увидел золотую чашу, свиток, кинжал, но там было еще много всякой
всячины.
Он позорно дрожал. Живот свело судорогой.
Кричать - бесполезно. В комнате стражи наверняка никого. До дома
далеко, и обитатели его, конечно, спят. Часовые на стенах не услышат, а
если и услышат, не придут на крик.
Он снова окинул взглядом этих четверых. Четыре свечи, восемь немигающих
глаз. Маски! У них у всех были густые черные бороды, а поверх них черные
маски. Значит, они все-таки смертные, и все это - надувательство. Нет, он
не настолько циничен, чтобы считать надувательством все с начала до конца.
Хэмиш ошибался, назвав их колдунами, но не совсем. Колдунья - сама леди
Вальда. Шестое чувство еще никогда не подводило его - зло близко.
- Что вам от меня нужно? - Он смог выдавить из себя только хриплый
шепот.
- Твое тело, разумеется. Я искала дюжего молодого мужчину - и
смотри-ка, что нашла!
Она подошла к нему, тихо ступая по камню, шелестя подолом платья. Он
решил, что это то же платье, которое было на ней вечером, хотя в полумраке
оно казалось темнее - очень уж захватывающим был этот бесстыжий разрез на
груди. Снизу ее груди казались еще больше, особенно по контрасту с
потрясающе узкой талией. Распущенные волосы темным облаком окутывали ее,
спускаясь почти до пояса.
Она склонилась над ним и дотронулась до его щеки. Он отдернул голову, и
ржавый ошейник больно оцарапал шею.
- Расслабься! - промурлыкала она. - Ты большой, смелый мальчик, правда?
Ты скорее умрешь, чем будешь служить мне, и у тебя отвага обложенного
барсука.
Она насмехалась - он видел дьявольский огонь, плясавший в ее глазах.
Тоби постарался, чтобы голос его не дрогнул.
- Что вы собираетесь делать?
- Колдовать, что ж еще? Но тебе нечего бояться. Ты не увидишь демона,
это я тебе обещаю, даже самого мелкого, захудалого демона. Тебе не будет
больно - ну разве совсем чуть-чуть, такой крепкий парень, как ты,
перенесет это без труда. И когда мы закончим, ты выйдешь отсюда свободным