Худ Даниел. Наследник волшебника (Лайам Ренфорд - 2)

   Нет, Лайам даже в страшном сне представить себе такое не мог, ибо лица, о которых шла речь, были ему неизвестны. Зато ему вспомнилось, что много лет назад он знавал ловкача, способного решиться на столь дерзкое воровство. Лайам улыбнулся.
   - Мои парни едва выволокли старика из этого храма! - продолжал тем временем Кессиас, расхаживая по казарме. - Он очень разбушевался! Я отправил туда своих лучших ребят, но Клотен, сукин сын, насмеялся над ними!
   - Так все-таки, кто такой этот Клотен? - терпеливо повторил Лайам. - И кто такой Гвидерий?
   Кессиас резко развернулся к нему. На миг его лицо приобрело гневное выражение, потом эдил понемногу отмяк.
   - А, прошу прощения, о вас я совсем забыл. По правде говоря, Ренфорд, я говорил сам с собой. - Кессиас глубоко вздохнул, приводя мысли в порядок и успокаиваясь. - Клотен - это иерарх храма Беллоны, а Гвидерий - иерарх храма Раздора. Весьма, надо сказать, влиятельное лицо.
   - Погодите - а кто же тогда тот жрец, с которым мы вчера виделись? Как там его - Эластр? Я думал, что он и есть иерарх.
   - Нет-нет, - отмахнулся эдил. - Эластр - второй по старшинству. Он у них... это... хранитель оружия, а иерарх - Клотен.
   - Ну ладно. А зачем Гвидерию воровать у Клотена?
   Кессиас возвел глаза к потолку.
   - По правде говоря, я в этом не вижу ни малейшего смысла, но Клотен уперся как бык. Похоже, он полагает, что все случившееся - вовсе не попытка обокрасть храм, а коварное покушение на его собственную персону: как будто этот осел кому-нибудь нужен! Вор приходил за сокровищем - это ясно и так!
   Лайам загляделся на пламя, бушующее в камине. Конечно, эдил знает, о чем говорит, но... если вглядеться попристальнее, можно заподозрить, что у Гвидерия рыльце в пушку. Храм Раздора на деле является храмом войны, богиня Беллона также имеет воинственный нрав. А служители сходных верований мало склонны питать друг к другу теплые чувства. Впрочем, в Таралоне соперничество религий редко переходит в открытую вражду. Кессиас, похоже, прав. Какие-то люди попросту попытались что-то стащить из нового храма.
   - Ну а почему же вы так обрадовались, увидев меня? Вы даже, кажется, вскрикнули, что, мол, я - именно тот человек, которого вам не хватает? поинтересовался Лайам.
   Кессиас остановился, и на губах его заиграла виноватая улыбка.
   - По правде говоря, - признался он, - я надеялся, что вы... э-э... что вы...
   - Помогу вам? Помогу отыскать вора?
   - Ренфорд, - произнес эдил, разводя руками, - давайте без околичностей. Я бы не стал
   утруждать, если бы дело не было столь щекотливым. Мне теперь этого паршивца нужно изловить позарез. И все из-за Клотена. Он - человек нравный.
   - Нравный?
   - Ну, вздорный и своевольный, как жеребец. То и дело норовит кого-нибудь лягнуть или цапнуть. Я боюсь, он начнет изводить Гвидерия.
   - Так что ж - найдите настоящего вора. Вражда иерархов тут же сойдет на нет. Кессиас закатил глаза.
   - О, да, это так просто - найти настоящего вора! Я щелкну пальцами, и все местные ворюги сбегутся ко мне, чтобы я выбрал кого-то из них, - так, что ли? Это ведь не обычный вор, что вы и сами наверняка понимаете, Ренфорд. Это какой-то заезжий ловкач, и он заявился сюда специально.
   - Полагаю, это вполне вероятно, - согласился Лайам, снова вспомнив о своем давнем знакомце. У того точно хватило бы наглости забраться в храм, охраняемый вооруженными молодцами.
   - Вероятнее не бывает - и потому я прошу вашей помощи, Ренфорд. У вас проницательный взгляд и толковая голова, отлично приспособленная для подобных вещей. Ну как, возьметесь?
   Во взгляде эдила засветилась такая надежда, что Лайам понял: еще один натиск, и крепость падет. Он слишком многим обязан этому человеку.
   - Но я не могу, - все же сказал Лайам. - Меня самого обокрали.
   Он быстро изложил суть происшествия, упомянув об ограждающем дом заклинании, которое злоумышленник как-то умудрился преодолеть, и о вещах, которые тот забрал. Когда Лайам закончил, Кессиас недовольно скривился и прищурил глаза.
   - Обшарил весь дом, пока вы спали, - так?
   - Да.
   - И забрал только магические предметы?
   - Да. Именно потому я и приехал в город в такую рань. Я надеялся на вашу помощь.
   Кессиас провел рукой по непослушным волосам и нахмурился.
   - По правде говоря, мне не нравится, когда магические штучки попадают в руки преступников. Ваше дело очень важное, Ренфорд. Но заварушка на Храмовой улице...
   Эдил умолк. Лайам между тем вдруг начал осознавать, что именно в последнее время так глодало его изнутри. Ему не давала покоя беспросветная скука. Он жил, теряя себя. Это была совсем не та мимолетная скука, которая порой томит каждого человека. Нет, корни скуки Лайама шли глубже, их питала безмятежная жизнь, которую он вел вот уже в течение полугода. Неужели же надо было добрый десяток лет кружиться в бурном водовороте событий и объехать полсвета, чтобы затем тихо-мирно осесть в захолустье и изнывать от безделья? Саузварк засосал его, как трясина. Подумать только, шесть долгих месяцев он жил, словно хомяк в норе, и не ударил здесь палец о палец, не считая, конечно, одной сумасшедшей недельки, посвященной поискам не менее сумасшедшей особы, заколовшей Тарквина.
   "Ну, все это не совсем так, - вяло возразил он себе. - Я что-то все-таки делаю. Сейчас, например, я учусь разным разностям у Фануила. Кроме того, мы с Кессиасом стали друзьями, а это тоже чего-то да стоит".
   - Но из-за этой заварушки, - в конце концов произнес эдил, и лицо его помрачнело, - я не смогу уделять много внимания тому, что с вами случилось.
   Лайам кивнул. Он уже все понял, но все-таки решил уточнить одну вещь.
   - А что, в Саузварке нет сыщиков?
   - Сыщиков?
   - Ну, людей, которые зарабатывают на жизнь ловлей преступников, пояснил Лайам, хотя по озадаченному взгляду Кессиаса он уже понял, что таковых тут не водится. Очевидно, Саузварк слишком мал, чтобы нуждаться услугах подобных людей.
   - Это я, - сообщил незамедлительно Кессиас, - и мои подчиненные.
   - Да, я знаю. Вы занимаетесь этим по долгу службы. Но в некоторых городах - в том же Торквее, например, в Харкоуте, в Фрипорте, - помимо обычных стражей порядка имеются люди, которые делают это за определенное вознаграждение. Их частным образом нанимают, и они берут на себя весь риск и все хлопоты, связанные с расследованием какого-нибудь преступления.
   Кессиас лишь фыркнул в ответ, и Лайам повернулся к огню, чтобы скрыть улыбку. Раз в городе нет ни одного человека, способного взяться за его дело, значит...
   - В таком случае, может быть, мне стоит попробовать отыскать своего вора самостоятельно?
   - По правде говоря, Ренфорд, это было бы здорово, - сказал эдил, просветлев и, словно бы позабыв, что только что сам обращался к Лайаму с просьбой о помощи. - Если вы снимете с моего воза свой груз, я как-нибудь утихомирю Клотена.
   Лайам выдержал паузу.
   - Ладно, я этим займусь.
   В конце концов, сказал он себе, розыски вора несопоставимы по сложности с поисками убийцы. И потом, гораздо приятней заниматься своим делом, чем ублажать разъяренного иерарха.
   - Не могли бы вы, в таком случае, дать мне адреса саузваркских ростовщиков? Тех, что принимают в заклад дорогие вещи, а возможно, их и скупают?
   Удовлетворенно улыбнувшись, Кессиас порыскал по караулке. Чернила, перо и бумага обнаружились на шкафу. Эдил пристроил лист бумаги на крышке бочонка со спиртным и начал писать.
   - Их не так много, - пояснял он попутно, - всего лишь двое. По крайней мере, именно о них поговаривают, будто они якшаются со всяким там сбродом.
   Кессиас подул на бумагу, чтобы чернила подсохли, и вручил ее Лайаму. А пока вы будете мотаться по городу, держите ушки на макушке, ладно? Вдруг вам удастся нанюхать что-нибудь и для меня.
   - С удовольствием, - согласился Лайам, принимая листок. Он вовсе не полагал, что вор тут же кинется продавать украденные у него вещи; он просто хотел выяснить для себя кое-что.
   - Надеюсь, я могу рассчитывать и на вашу любезность?
   Кессиас насмешливо поклонился.
   - В таком случае давайте договоримся о завтрашней встрече?
   Они условились поужинать вместе в знакомой таверне. Лайам завернулся в плащ и двинулся к выходу.
   - Да, кстати, - сказал он, приостанавливаясь. - А где я могу найти матушку Джеф? Эдил на минуту задумался.
   - Ну, скорее всего, там, где она и должна пребывать, - в мертвецкой. А зачем она вам?
   - Я хочу с ней поговорить... о магии. Возможно, она знает что-то об Амулетах, вскрывающих магическую защиту. А где находится эта... как вы выразились - мертвецкая?
   - А как вы прикажете еще ее называть? Мертвецкая и есть мертвецкая. Специальное помещение, куда свозят покойников, каких некому хоронить. Это рядом, в подвале городского суда. Хотя я бы никому не посоветовал соваться туда без крайней нужды, и особенно вам.
   В ответ на предостережение Лайам лишь небрежно кивнул. Рано или поздно этому, подчас весьма туповатому, увальню все равно придется понять, что он, Лайам, никаких покойников не боится и вовсе не склонен падать в обморок при виде капельки крови. Но пока - пусть все идет как идет.
   - И то правда. Возможно, мне ее вызовут, или я передам ей записку.
   - Да, так было бы лучше всего, - озабоченно произнес Кессиас.
   Старательно подавив улыбку, Лайам покинул казарму и с удовольствием вдохнул свежий морозный воздух. Он ощутил странно знакомый зуд в районе лопаток. Лайам узнал это ощущение.
   У него наконец-то вновь появилось дело.
   3
   Лайам перебросился парой слов со стражницей, все так же топчущейся у входа в казарму, и попросил ее присмотреть за Даймондом.
   Для такого маленького города, как Саузварк, массивное трехэтажное здание герцогского суда, опоясанное рядами редко разбросанных окон, было непомерно огромным. Его фасад полностью ограничивал площадь с западной стороны. Примыкавшее к нему одним боком приземистое строение, в котором помещалась тюрьма, казалось бедным родственником, притулившимся к важному господину. Над центральной частью герцогского дворца (так еще именовали здание суда горожане) вздымалась стройная квадратная башня; именно там располагались колокола, сообщающие всему Саузварку, который теперь час. Ночами башня выглядела особенно величественно - в пляшущих языках света, отбрасываемого факелами.
   Сейчас факелы были погашены, да и само здание суда казалось пустым. Лайам поднялся по широкой лестнице к высоким дверям и постучал в них тяжелым дверным молотком. Потирая озябшие руки, он стал рассматривать висящий над дверьми герцогский герб: три рыжие лисы на сером поле. Очень простой герб. Никаких делений, никаких символов, свидетельствующих о брачных союзах с другими властительным родами. Герцоги Южного Тира не смешивались с дворянством Таралона; они предпочитали жениться на дочерях здешних помещиков или богатых торговцев. Это не добавляло им любви со стороны таралонской знати, но зато интересы рода были соблюдены. Герцогство оставалось неделимым, а герб сохранял свою простоту.
   Через какое-то время одна из дверей приоткрылась, и морщинистый старый привратник брюзгливо спросил, чего тут кому надо.
   - Я хочу повидаться с матушкой Джеф, - сказал Лайам.
   Привратник пробурчал нечто неразборчивое и приоткрыл дверь чуть пошире. Лайам проскользнул в образовавшуюся щель и невольно прищурился. Несмотря на внешнее великолепие, внутри здание суда освещалось довольно плохо. Брюзгливый привратник с ворчанием поднял с пола фонарь, искоса взглянул на Лайама и сказал:
   - Тогда пошли. Она у себя.
   Они двинулись по широкому коридору в глубь здания; от фонарного света на холодных каменных стенах плясали длинные тени. Двери, мимо которых они проходили, имели пояснительные таблички, но Лайам с трудом мог разобрать надписи, начертанные на них: "Завещания", "Акты", "Досмотр кораблей", "Сбор пошлин", "Регистрация рождений", "Регистрация смертей". Лайам слегка поежился и прибавил шагу, чтобы нагнать привратника, успевшего скрыться за очередным поворотом гигантского коридора. Он разыскал старика по чудовищной игре света и тени; тот уже спускался по узкой винтовой лестнице. С каждым оборотом ее нескончаемого марша вокруг делалось все холоднее. В конце концов с губ Лайама стали срываться облачка пара.
   Длинный коридор с низким потолком и рядами дверей, тянущимися по обеим его сторонам, выглядел мрачно. Привратник подвел посетителя к последней из этих дверей и удалился, не промолвив больше ни слова. Свет фонаря его понемногу стал меркнуть, а потом и вовсе исчез.
   Озадаченный Лайам, оставшийся в темноте, нащупал косяк и постучал по нему согнутым пальцем - раз, потом другой.
   - Кто там? - донеслось из-за двери.
   - Матушка Джеф, это Лайам Ренфорд! Меня прислал эдил Кессиас.
   Лайам услышал веселый смешок, и дверь со скрипом отворилась. На пороге стояла старуха с лицом, похожим на печеное яблоко. В руке она держала какой-то коврик.
   - Входите-входите, Ренфорд, не напускайте мне холода!
   Лайам проворно вошел, и старуха захлопнула дверь, а ковриком заткнула нижнюю щель. В маленькой комнатке было так жарко, что окна ее запотели.
   - Да у вас тут тепло! - заметил Лайам, снимая плащ и перебрасывая его через руку.
   - Ну да, как и положено, - хихикнула старуха, указав на огромный - во всю стену - камин, такой огромный, что в его зев свободно могли войти несколько человек. Подобное сооружение, подумал Лайам, было бы скорее уместно в литейной мастерской или промышленной кузне. Пылающие дрова занимали лишь часть площади гигантского очага, но и этого огня, как видно, хватало, чтобы согревать обиталище матушки Джеф.
   - Он потому такой большой, - пояснила с улыбкой хозяйка, - что его складывали для... эх, как же эта штуковина называется?.. Вы точно должны знать это слово... ну, в общем, этот камин должен был отапливать весь этот дворец через трубы в полу и в стенах.
   - Здесь что, пытались соорудить гипокауст? - Лайам с новым интересом взглянул на огромный камин, отметив ширину дымохода.
   - Да-да, вы угодили в точку, молодой сэр. Только он не работает. Каменщики запутались в чертежах и сделали все по своему разумению. Так что, - подмигнув, сообщила старуха, - он греет меня одну, а все прочие обходятся жаровнями или совсем маленькими очажками.
   Лайам улыбнулся в ответ. Строительство гипокауста было весьма незаурядной архитектурной задачей. И неважно, что эта система не заработала, уважение вызывало уже то, что ее вообще попытались соорудить.
   - А как же так получилось, - поинтересовался он, отводя взгляд от камина, - что у вас имеются окна? Здесь же подвал!
   Матушка Джеф рассмеялась и, ухватив Лайама за руку, подтащила его к одному из окошек. Она проворно протерла стекла и пригласила гостя полюбоваться открывшимся видом.
   - Там улица. Она называется Щелка, - сообщила старуха, тыкая пальцем в окно. Заснеженная улочка и впрямь оправдывала свое название. Она была никак не шире десяти футов. - Фасад у них выходит на площадь, а тут, сзади, со стороны Щелки, идет склон. Так что я велела им сделать мне окна. Ох, как эти ослы упирались! Но я настояла, и все-таки вышло по-моему! И под конец дня, на закате, моя комнатка очень даже неплохо освещена.
   Лайам снова не удержался от улыбки. Старуха вела себя с ним как с давним приятелем. На деле же он познакомился с матушкой Джеф не так уж давно. В то грустное утро, когда ему пришлось заявить эдилу, что мастер Танаквиль мертв. Тогда старуха отнеслась к нему с подозрением, но стоило лишь ей убедиться, что мага убил не он, как она превратилась в само дружелюбие. С тех пор они, сталкиваясь на улице, изредка перебрасывались парочкой слов, но дальше этого дело не заходило.
   Лайам оглядел комнату. В глаза ему бросились многочисленные горшки, выстроившиеся над маточной частью несостоявшегося гипокауста, потом какие-то банки, корзины, столы с исцарапанными и обожженными крышками. Он знал, что матушка Джеф - ведьма, и не просто ведьма, а искательница теней, но он понятия не имел, с чем это едят. В ведьмах он разбирался куда меньше, чем в чародеях, - а о чародеях он не знал почти ничего.
   - Так вы тут живете? - поинтересовался Лайам, стараясь говорить в рассеянно-ленивой манере. В комнатке не имелось ничего похожего на кровать, но в одной из ее стенок имелась дверь, которая вполне могла вести в спальню.
   - Честно говоря - нет! - рассмеялась матушка Джеф. Это был радостный и беззаботный смех, и ее личико сморщилось еще больше. - Только работаю, да еще перебираюсь сюда в холода. Тут дров и угля сколько угодно - за все платит герцог.
   Старуха опять рассмеялась.
   - И то сказать - жить в мертвецкой!
   - А что такое мертвецкая? Кессиас что-то мне говорил, но...
   - Ну, тут мы держим трупы людей, которые никому не известны или до которых никому дела нет. Тела разных бродяг, матросов, воров, попрошаек. Когда стражники их находят, куда они их несут, как вы думаете? А прямо сюда!
   Матушка Джеф заметила взгляд, которым Лайам окинул комнату, и это вызвало у нее новый приступ смеха.
   - Гляньте только - он ищет их тут! Ну что ты на это скажешь! Нет, Ренфорд, они не здесь, они там, старуха указала на дверь, которую Лайам принял за вход в спальню. - И сейчас их там совсем мало, так что можете не беспокоиться.
   - Я и не беспокоюсь, - пробормотал Лайам и мысленно выбранил Кессиаса за длинный язык.
   - Ну и ладно. Вы ведь пришли сюда не для того, чтобы любоваться на мертвецов, и не для того, чтобы чинить этот камин - верно? У вас, наверно, имеется ко мне какой-то вопрос? Или, может быть, даже парочка?
   На самом деле вопросов у Лайама было куда больше, но он решил изрядную часть их отложить до лучших времен.
   - Вопросы есть, матушка Джеф, и я очень надеюсь, что вы сможете на них мне ответить.
   - Отвечу - если только смогу, - усмехнулась старуха. - Только имейте в виду - я ведь не из ученых.
   Лайам рассказал ей о ночной краже, упирая на то, что вор сумел пройти через магическую защиту. Ведьма сочувственно хмыкнула.
   - Так вот, я хотел спросить: не знаете ли вы, кто в Саузварке способен такое проделать? Кто мог бы преодолеть заклятие мастера Танаквиля?
   - А вы сами не знаете?
   - Я? Нет. Потому и спрашиваю у вас.
   - Но я всего лишь ведьма - а вы чародей. - Лайам ошеломленно уставился на матушку Джеф.
   - Я вовсе не чародей!
   - Да будет вам! - сказала ведьма, махнув рукой. - Конечно, вы чародей. Вы ведь живете в Доме старого мага, верно?
   - Да, - вынужден был согласиться Лайам.
   - И приручили его крылатую тварь - так?
   - Да, но...
   - А теперь вы хотите отыскать пропавшую книгу заклятий, магический жезл и волшебный ковер. И после всего этого вы еще говорите, что вы не чародей! Ха!
   - Но я действительно не чародей, - повторил Лайам. - Я ничего не смыслю в магии.
   - Правда? Совсем-таки ничего?
   - Ничего.
   Старуха восприняла это заявление с кислой миной, как будто оно ей было не очень-то по душе.
   - Весь город считает вас чародеем. Об этом судачат повсюду.
   Подавив вспышку гнева, Лайам признал, что для того есть основания. Особенно если горожане рассуждают столь же логично, что и матушка Джеф.
   - Не очень умелым, конечно, - поправилась старуха, - но все-таки чародеем.
   - Ну так я вас заверяю, что я - не колдун, не чародей и не маг, устало сказал Лайам. - И именно поэтому я и пришел к вам. Я знаю, что ведьмы и маги не очень-то ладят между собой...
   - Это еще мягко сказано! - перебила его матушка Джеф.
   - Но я надеюсь, что вы сможете мне сказать, не живут ли в окрестностях Саузварка еще какие-нибудь чародеи.
   - Так уж все складывается, что могу, - объявила старуха. - Могу сказать, что никаких чародеев тут нет. Не считая, конечно, вас. А поскольку вы говорите, что вы - не маг, значит, и толковать больше не о чем.
   - Вы точно в этом уверены?
   - Точней не бывает, - нимало не обидевшись, подтвердила ведьма. Видите ли, эти люди не очень стремятся сюда. Единственным чародеем, который все же решил здесь обосноваться, был Тарквин Танаквиль - и поглядите, чем это кончилось для него! Нет, никакому чародею такого и даром не надо. Саузварк слишком мал, мой молодой сэр, а еще считается, что герцог относится к магам недружелюбно.
   - Недружелюбно?
   - Ну, на самом деле, может, все и не так, но со стороны очень на то похоже. Герцог хочет жить по старинке, а в старину всяких там кудесников и колдунов не больно-то жаловали. И придумывали всяческие запреты, не дававшие им развернуться.
   Все это было похоже на правду. Саузваркский герцог действительно слыл большим почитателем традиций минувших лет. Лайаму смутно припомнилось, что некогда и впрямь существовал свод законов, ограничивающий действия тех, "кто овладевает таинственными умениями или ищет знаний и применения им".
   - Если не считать старика Танаквиля, за всю мою жизнь в Саузварке не объявлялся ни один чародей, - хотя я слыхала, что на севере, в Торквее или Харкоуте, они роятся, точно мухи над мусорной кучей. Я вам истинно говорю: если бы тут появился хоть один маг, пусть даже замаскированный, об этом непременно бы стало известно.
   - Но... почему?
   - От них по-особому пахнет. Как, к примеру, от высокородных леди, но, конечно, иначе. Чародей, он и есть чародей, и тут уж ничего не поделать.
   - А от меня тоже попахивает чародеем? - поинтересовался Лайам.
   Ведьма с минуту молча разглядывала его, потом произнесла:
   - Пахнет - или, по крайней мере, пахнет чем-то странным.
   - Чего только о себе не узнаешь! - воскликнул Лайам. От матушки Джеф не укрылась ирония, прозвучавшая в словах посетителя.
   - Не смейтесь, Ренфорд. Это всего лишь значит, что вы не похожи на обычного человека, - и потому я вам кое-что покажу.
   Ведьма быстро засеменила ко второй двери, коснувшись по дороге руки гостя. Лайам последовал за ней. Замечание матушки Джеф заставило его призадуматься. В день их знакомства старуха едко заметила, что у него слишком невинное лицо для добропорядочного человека. Теперь же она утверждает, что от него пахнет как от чародея и что весь Саузварк его таковым и считает. Лайаму очень не нравился образ, угадывавшийся за словами старухи.
   Комната, в которой они оказались, была просторнее первой. Дальнюю ее часть скрывал полумрак, но Лайаму хватило и того, что он увидел в свете, идущем из дверного проема и бокового окна.
   Его взору предстал десяток столов с мраморными столешницами, опорой которым служили каменные тумбы. На трех из них недвижно лежали тела каких-то людей.
   - Это и есть ваша мертвецкая? - спросил, скривившись, Лайам. Его покоробил не вид мертвых тел - он их повидал предостаточно, - а мысль о том, что матушка Джеф вынуждена проводить в таком соседстве чуть ли не все свое время.
   "Это же все равно что жить на кладбище", - подумал он, но старуха весело рассмеялась.
   - Все не так плохо, Ренфорд! Их не всегда бывает тут много, да и обычно их вскоре уносят. Редко какой пролежит здесь больше недели. А я должна находиться поблизости, чтобы поддерживать действие заклинаний.
   - Заклинаний?
   Лайам подошел к ближайшему трупу. Голый мужчина с распухшим лицом лежал на спине, покрытая татуировкой кожа его уже стала синеть. В мертвецкой было прохладно, но не настолько, чтобы предотвратить разложение безжизненной плоти; тепло камина все-таки просачивалось сквозь стену.
   - Чтобы поддерживать их свеженькими - понимаете? Если позволить им гнить, они станут смердеть на всю городскую площадь.
   Собственное замечание вызвало у матушки Джеф новый приступ веселья. Лайам заметил лежащий между ног покойника маленький узелок и указал на него. Ведьма кивнула.
   - Да, это моя работа. Если постараться, я могу месяц удерживать покойника от разложения. Не каждая ведьма может такое. Но я привела вас сюда не за этим. Видите вон того шельмеца?
   Старуха указала на самое дальнее тело - его отделяли от двух других мертвецов четыре пустых стола. Лайам подошел к покойнику. Это был мужчина, невысокий, худой и, если судить по тонким рукам и плохо развитым мышцам, не отличавшийся физической силой. На лице его застыло безмерное изумление, рот был распахнут в безмолвном вопле; щель в груди указывала, куда вошел нож.
   - Как по-вашему, кто он?
   Лайам вгляделся в лицо покойника, потом осмотрел руки. Затем, чтобы доказать себе, что атмосфера мертвецкой нисколько его не волнует, он потянулся и поскреб пальцем ладонь мертвеца.
   - Мелкий чиновник.
   Ведьма просияла.
   - Почему вы так решили?
   - Мозолей нет - только на подушечках пальцев, мускулатура не развита, шрамов нет. Ничего общего с тем моряком, - он указал на татуированный труп.
   Матушка Джеф радостно закивала:
   - Верно! Вы даже проницательнее, чем говорит Кессиас.
   Лайам опустил голову. Похвала и обрадовала, и огорчила его.
   - Но я хотела показать вам не это. Тут есть кое-что еще. Смотрите внимательно.
   Ведьма закрыла дверь. Теперь единственным источником освещения осталось лишь окно с давно не мытыми стеклами, едва пропускавшими тусклый дневной свет. Прошелестев подолом широкой юбки, матушка Джеф вышла на середину комнаты и вскинула руку. На ее ладони, повернутой к потолку, вспыхнул синий светящийся круг, затем этот круг стал разрастаться в плоскости, параллельной плоскости потолка, отбрасывая свечение только вниз и постепенно заполняя им нижний объем помещения. Лайам был намного выше старухи, ему стало казаться, что он стоит по горло в синей прозрачной морской воде, заполненной фосфоресцирующими рачками. Матушка Джеф медленно опустила руку. Уровень свечения стал понижаться, пока не замер примерно в футе над мрамором прямоугольных столешниц.