Хьюсон Дэвид. Сезон мертвеца

   Его мозг работал с полной нагрузкой. На короткое время Ник практически отключился от внешних раздражителей, он вытеснил из сознания даже острый запах перегретого асфальта, заполнивший читальню через распахнутые окна и смешавшийся со зловонием крови.
   Пока Фрателли, мямля и заикаясь, рассказывал, как все случилось, Коста неотрывно смотрел на женщину, которая сидела на стуле у стены и внимательно наблюдала за происходящим. По виду он дал бы ей лет тридцать. Одета она была в строгий деловой костюм серого цвета. Изысканно уложенные темные шелковистые волосы струились до плеч; классические черты лица подчеркивал серьезный взгляд больших зеленых глаз. Она напоминала женские портреты средневековой эпохи, только не кисти Караваджо, а более красивые. От нее исходило некое сияние. Похоже, она с трудом сдерживала переполнявшие ее чувства, опасаясь выплеснуть их наружу.
   Когда гвардеец закончил свой доклад, она встала и подошла к Косте. Ник заметил, что серый жакет женщины забрызган кровью, но это ее совсем не заботило. "Вероятно, запоздалое потрясение от пережитого", – подумал он. Скоро до нее дойдет, как близко она была от смерти, когда этот мужчина, теперь неподвижно лежавший на полу, выложил перед ней свою странную отвратительную добычу. Влажная кожа все еще лежала на столе, напоминая атрибут какого-то неудачного маскарада в канун Хэллоуина. Ник Коста поймал себя на мысли, что ему трудно поверить, будто эта кожа когда-то принадлежала человеку.
   – Вы из городской полиции? – спросила женщина с легким акцентом, то ли английским, то ли американским.
   – Точно.
   – Я так и подумала.
   Растерянно переглянувшись, швейцарские гвардейцы издали недоуменный вздох, но выступить не осмелились. Они пока чего-то ждали. Росси, с явным удовольствием наблюдавший, как парень ведет дело, приветливо улыбнулся охранникам. Как старший наряда, он решил остаться в тени, поскольку Коста, очевидно, держал ситуацию под контролем. А у него и без того виски седые – пусть пацан попотеет.
   Женщина обратилась к молодому полицейскому:
   – Полагаю, Стефано хотел что-то мне рассказать.
   – Стефано? – спросил Коста. – Мужчина, который собирался вас убить?
   Она кивнула, и Коста как завороженный наблюдал за покачиванием ее пышных волос.
   – Этот идиот, – она кивнула на Гвидо Фрателли, и тот покраснел, – просто не понял, что происходит. Стефано хотел меня куда-то отвести и что-то показать. Но не успел ничего толком объяснить.
   Гвардеец что-то пробубнил в свою защиту.
   – Что он пытался вам рассказать? – поинтересовался Коста.
   – Он сказал... – Она задумалась, и Ник догадался о причине заминки: слишком много страшных и непонятных событий случилось за короткий период времени. – Да, он говорил, что она еще там. Призывал вспомнить святого Варфоломея. И требовал поспешить.
   Слушая, как спокойно и последовательно она излагает историю происшествия, Ник Коста изменил о ней мнение. Возможно, никакого шока она не испытала, а отнеслась к попытке убийства хладнокровно и даже несколько отстраненно.
   Он собирался спросить ее, куда именно надо было спешить, но в это время коренастый мужчина в черном костюме ткнул толстым пальцем ему в плечо:
   – Кто вы, черт подери?
   Коста смерил его взглядом. Человек средних лет, крепкого телосложения и примерно его роста; от темного костюма пахнет дорогими сигарами.
   – Полиция, – сообщил Ник нарочито таинственным тоном.
   – Ваше удостоверение?
   Достав бумажник, он предъявил служебный жетон.
   – Вон отсюда, – скомандовал чиновник. – Немедленно.
   Коста взглянул на старшего, который, судя по слегка покрасневшим щекам, немного разозлился.
   Поприветствовав агрессивного пришельца церемонным поклоном, Росси полюбопытствовал:
   – Ну а вы кто такой будете?
   Ник Коста подумал, что этот чиновник с расплющенным лицом, рябыми щеками и перебитым носом походит на профессионального боксера, только что обретшего веру в Бога. На лацкане шерстяного пиджака сверкало миниатюрное распятие, которое, как понимал Коста, ничего особо не означало.
   – Ханрахан, – буркнул любитель сигар, и Коста снова попытался определить акцент, уловив отчетливые ирландские нотки с легкой примесью американского произношения. – Служба безопасности. А теперь, ребятки, на выход. Это наше внутреннее дело.
   Коста тронул крепыша за плечо. В глазах "боксера" вспыхнула ярость.
   – Вы хотите знать, что мы здесь обнаружили? Мы ведь прибыли сюда помочь вам, синьор Ханрахан. А дело, похоже, весьма неприятное. Чтобы в Ватикане кого-то застрелили... Скажу откровенно, проблем у вас теперь прибавится. И мы не дадим замять это довольно скверное происшествие.
   Тем временем женщина смотрела на троих мужчин с откровенным раздражением. Коста представлял, что она сейчас думает о них: в такое время решили постучать рогами. И она была абсолютно права.
   – Это дело Ватикана, – упрямо повторил Ханрахан. – Мы сами разберемся. Когда понадобится ваша помощь, позвоним.
   – Вот уж нет, – возразил Коста. – Это и наше дело тоже.
   В ответ Ханрахан произнес лишь одно слово:
   – Юрисдикция.
   – Вы хотите сказать, – продолжил Коста, – если туповатый охранник убил человека на вашей территории, то это ваше дело?
   Ханрахан бросил взгляд на Гвидо Фрателли:
   – Если все так и случилось, то да.
   Сделав несколько шагов к столу, Коста приподнял край кожи. Это был участок, когда-то покрывавший руку. На ощупь кожа оказалась прохладной, а по цвету более человеческой, нежели он ожидал.
   – А как насчет этого?
   Ханрахан тупо уставился на него:
   – Ну а вы-то сами что думаете?
   – Что я думаю? – Коста сразу понял: мужчина – не детектив. И не швейцарский гвардеец, благо одет не по уставу. Возможно, из службы безопасности, в ее функции входит прежде всего защита порядка и стабильности, она совсем не заинтересована в неторопливом и скрупулезном расследовании. – Думаю, что где-то имеется тело, с которого эту кожу сняли. И могу поручиться – само оно сюда не придет.
   – Послушайте... – попыталась прервать его женщина.
   – Прошу, поймите меня правильно. Все, что я хочу сказать, синьор Ханрахан, это то, что мы имеем дело с двумя убийствами. И если вы согласны держать пари, то готов поспорить на приличные деньги, что одно из этих убийств целиком в нашей юрисдикции, поскольку в полиции для расследования есть нужные специалисты. А у вас, – он бросил взгляд на готового расплакаться Гвидо Фрателли, – ничего подобного нет. Но, соблюдая вежливость, мы предлагаем вам сотрудничество. Как по-вашему, в данной ситуации мы вправе рассчитывать на ответные шаги?
   Ханрахан раздраженно потряс головой:
   – Вы просто не понимаете, с чем столкнулись.
   – Эй, приятель! – произнес Коста громче и положил руку на плечо Ханрахана. – Мы ведь занимаемся общим делом, не так ли?
   – Нет, – зло бросил Ханрахан. – Отнюдь нет. А теперь...
   Решительно оттолкнув их друг от друга, Сара в упор взглянула в лицо Ника Косты:
   – У вас есть машина?
   – Разумеется.
   – Стефано сказал, чтобы мы отправились туда без промедления. Не могли бы мы это сделать сейчас? Пожалуйста.
   Коста еще раз поразился ее спокойствию. Выходит, все время, пока они здесь базарили, она продолжала размышлять над загадкой, подкинутой покойником.
   – Вы знаете куда?
   – Думаю, да. Глупо, что я не сообразила раньше. Итак, едем?
   Потрепав на прощание Ханрахана по плечу, Ник Коста сказал:
   – Теперь видите, как надо уговаривать? Учитесь.

4

   По дороге Коста размышлял об истории, которую ему только что кратко поведала Сара Фарнезе. У него возникла куча вопросов, в том числе по поводу ее страстных и путаных объяснений. Возможно, Сару все-таки потрясло случившееся, только она до времени сдерживала свои эмоции, а теперь ее мысли разлетались в разные стороны, словно дикие утки.
   – А почему именно Тибрский остров? – спросил он.
   – Я же говорила вам, нам надо попасть в тамошнюю церковь.
   Росси, сидевший за рулем, бросил на него прохладно-ироничный взгляд. Косте и самому начало казаться, что он затеял что-то не то. Возможно, решение он принял дурацкое и лучше было дождаться инструкций из управления. Но никаких сообщений по поводу убийств на городской территории сегодня не поступало. Да и женщина была непреклонна: она требовала ехать немедленно. И еще Коста подумал, что для него это хорошая возможность реабилитировать себя в глазах Фальконе. Нет, он все делал правильно.
   – Вы не возражаете, если я поинтересуюсь, зачем мы туда едем?
   Она вздохнула, словно предстояло объяснить туповатому школьнику урок:
   – Варфоломей – это святой, с которого содрали кожу. Освежевали живьем. Стефано много о нем знал. Церковь Святого Варфоломея расположена на острове. Ничего другого мне на ум не приходит.
   – Вот, значит, как. – Коста начал сомневаться, что заслужит поощрение Фальконе.
   – Именно так, – бросила она с раздражением. – Если только у вас нет идеи получше.
   Детективы переглянулись. Уличное движение благодаря августовской жаре было самое свободное. Без остановок промчавшись через портовые кварталы Трастевере, они свернули налево и по мосту добрались до небольшого островка на самой середине Тибра.
   – А этот Стефано, он был вашим приятелем? – спросил Росси, когда они въехали на площадь перед часовней.
   Она молча, словно не расслышала вопроса, вышла из машины.
   – Меня эта баба просто пугает, – пробормотал Росси, мотнув головой.
   Мужчины последовали за дамой, рассматривая по дороге здание церкви. Невероятно, чтобы в старинном незагаженном уголке Рима с небольшой уютной площадью перед храмом, где можно было спокойно посидеть в тени, почти не слыша грохота автомобилей, могло совершиться что-то злодейское.
   – Тебе не кажется, что нам стоит позвонить? – спросил Росси.
   Коста пожал плечами:
   – А чего ради? Если у них есть задание, пусть сами нас ищут.
   – Ну-ну, – согласился старший полицейский. – Попробую найти сторожа и взять у него ключи.
   Сара уже стояла у ворот церкви.
   – Эй, – окликнул ее Коста. – Погодите.
   Однако она вошла внутрь. Выругавшись, Коста поспешил за ней, крикнув Росси, чтобы тот не отставал.
   Очутившись в нефе, с обеих сторон обрамленном полированными колоннами, Коста – как и обычно – почувствовал себя неуютно. Сам он предполагал, что все дело в воспитании. В церкви ему частенько мерещились привидения.
   Они оглядели боковые приделы часовни, еле освещенные сумрачным светом. Несколько незапертых дверей вели в тесные пыльные чуланы.
   – Похоже, здесь ничего нет, – констатировала Сара.
   Она выглядела растерянной и озабоченной, будто ей не удавалось решить запутанную головоломку.
   – Попытка не пытка, – успокоил ее Коста, стоя в центре собора. – Не корите себя.
   – Это место больше всего отвечает тому, что он сказал в библиотеке, – мягко ответила она. – Мы здесь однажды вместе работали. В дохристианские времена здесь располагался храм Асклепия. Наверняка сохранились какие-то помещения под землей.
   – Аско... кто?
   – Асклепий – бог врачевания и медицины, – взглянула она на него. – Вам не кажется, что этот факт неплохо вписывается в мою гипотезу?
   – Возможно, – согласился он, хотя и не постиг всей глубины ее размышлений. Только понял, что она весьма и весьма образованна.
   Росси притащил целую связку больших старинных ключей. Тем самым он временно вернул себе утраченную было инициативу, принадлежавшую ему как старшему по всем параметрам.
   – Мы заглянули везде, – доложил Коста. – Но ничего не нашли.
   – Тогда нужно связаться с управлением, – предложил Росси, который не хотел копаться в этом деле.
   Заметив дверцу слева от алтаря, Сара тихо произнесла:
   – А вон еще одна...
   – Мы там уже проверили, – откликнулся Коста.
   – Нет. Это вход на колокольню. Мы в этой башне еще не были.
   Коста решительно направился к алтарю и толкнул дверцу.
   Комната за ней оказалась темной и тесной. Осветив с помощью карманного фонарика помещение, Коста увидел в дальнем углу стальной экран с огромным висячим замком. Проворчав что-то себе под нос, Росси покопался в ключах, нашел нужный и отпер тяжелую дверь.
   – Господи! Что это? – Хриплый крик толстяка эхом разнесся по каменному колодцу.
   Коста рванулся к лестнице. Перед ним предстала каменная спиралевидная лестница, идущая вдоль щербатых стен с полуобвалившейся штукатуркой.
   Росси неуверенными шагами спускался по ступенькам. Лысая голова была обильно залита кровью. Росси яростно пытался стереть ее носовым платком, продолжая пронзительно орать. Впервые за свою полицейскую карьеру Ник Коста испытал приступ раздражительности. Башня напоминала огромную каменную печь, наполненную теплым кисловатым запахом разлагающейся плоти. Ник направил луч фонарика вверх. С ветхого деревянного потолка на ступеньки размеренно падали красные капли. Под этот медленный, но плотный кровяной дождь, очевидно, и угодил Росси.
   – Нам требуется помощь, – мрачно сказал Коста и достал из кармана радиопереговорное устройство.
   Взглянув на женщину, он не поверил своим глазам. Оттеснив Росси, Сара Фарнезе буквально скакала вверх по ступенькам.
   – Эй! – крикнул Коста, наблюдая, как изящная фигурка постепенно исчезает из поля зрения. – Не трогайте ничего, ради Христа...
   Его напарник не обращал на них никакого внимания, продолжая стирать с лица кровь с таким тщанием, словно это был яд или кислота, способная разъесть кожу. Передав по радио срочное сообщение, Коста сказал Росси, чтобы тот ждал его в церкви. На лицо старшего было неприятно смотреть – похоже, он был близок к помешательству. По правде говоря, Ник Коста чувствовал себя немногим лучше, однако ему надо было догонять попрыгунью, которая решительно поднималась навстречу чему-то ужасному. Ник просто не мог позволить себе оставить ее в одиночестве.
   Где-то наверху щелкнул выключатель, и лестница осветилась неярким желтоватым светом, перемежавшимся густыми тенями. В ту же секунду послышался полупридушенный женский хрип – первый явный признак волнения Сары Фарнезе с момента кровавой бойни в ватиканской читальне, случившейся полчаса назад.
   – Черт побери, – выругался Коста и припустил вверх сразу через две ступеньки.
   Сара, скрючившись, сидела у стены – руки прижаты ко рту, зеленые глаза широко распахнуты. Проследив за ее взглядом, Коста обнаружил два трупа. Желудок свело судорогой.
   На женщине, висевшей в петле, привязанной к потолочной балке, была темная юбка и красная блузка. Рядом с вытянутыми ногами валялся деревянный стул. Коста не стал рассматривать лицо удавленницы, но, судя по всему, ей было лет тридцать – тридцать пять, у нее были непокорные светлые кудри и тонкая бледная кожа.
   В двух метрах поодаль находился оскальпированный мужчина, подвешенный за обе руки к почерневшему от времени потолочному перекрытию. Во рту у мужчины торчал кляп, из-за чего бледные губы и безупречно белые зубы изображали ироническую усмешку, тем более странную, что кожа на теле отсутствовала; исключение составляли лицо, кисти рук и промежность.
   Вокруг свежих трупов роились мухи. Монотонное жужжание до отказа наполняло небольшое округлое помещение. На стене было выведено кровью послание, которое Сара Фарнезе услышала сегодня в зале Ватиканской библиотеки: "Кровь мучеников питает древо церкви". А за головой мертвеца виднелись строчки на английском языке, похожие на слова из стихотворения:
   Добравшись до Сан-Айвс,
   Я встретил мужчину и семь его жен.
   У Ника Косты похолодело в животе. Сара завороженно смотрела на висельников. Складывалось впечатление, что она бесповоротно помешалась.
   Ник в два прыжка пересек комнатушку и, присев на корточки, погладил ее по руке:
   – Вам надо уйти отсюда. Прошу вас. Сию же минуту.
   Сара попыталась отстранить его, дабы не загораживал мертвые тела, но Коста взял ее ладонями за щеки и повернул лицом к себе:
   – С этим разберутся другие. Не надо больше на это смотреть. Пожалуйста.
   Поняв, что женщина не слышит его и не собирается двигаться с места, он с максимальной осторожностью поднял ее на руки и стал медленно спускаться по лестнице, то и дело уворачиваясь от капель крови, падавших с потолка.
   Росси стоял за дверью. Когда они проходили мимо, он пробубнил, что группа поддержки выехала. Коста принес Сару Фарнезе в главный зал собора и аккуратно посадил на скамью. Сара уставилась на алтарь, глаза были полны слез.
   – Мне надо кое-что сделать, – сказал Ник. – Не могли бы вы здесь меня подождать?
   Она кивнула.
   Попросив Росси побыть с ней, Коста набрал в грудь побольше воздуха и вернулся в башню, в залитую кровью комнату. Личность женщины удалось легко определить по удостоверению, которое он нашел в сумочке. Одежда оскальпированного мужчины лежала беспорядочной кучей. В кармане куртки обнаружился британский паспорт и корешок билета на сегодняшний утренний авиарейс из Лондона.
   Через десять минут появились специалисты из полицейского управления, они поднялись по лестнице и заполонили тесное помещение. Тут были криминалисты, группа внешнего осмотра, целая армия мужчин и женщин в белых пластиковых костюмах. Все упорно выпроваживали Косту с места происшествия, предлагая заняться своими непосредственными обязанностями. Командой заправляла патологоанатом Тереза Лупо, или Бешеная Тереза, ее в полиции ценили за невероятное хладнокровие и решительность. Разумеется, Бешеная Тереза не могла пропустить подобный случай. Помимо прочего, она, должно быть, знала, что Лука Росси здесь. В отделении ходили слухи, что сравнительно недавно у них завязались личные отношения.
   Вскоре прибыл и Лео Фальконе. Он оглядел освежеванный труп, словно музейный экспонат. Как всегда, одежда инспектора отличалась безукоризненностью: тщательно выглаженная белая сорочка, красный шелковый галстук, идеально подогнанный костюм кремового цвета и, конечно, до блеска надраенные туфли. Чрезвычайно импозантный тип: абсолютно лысый, с ровным ореховым загаром и модной серебристой бородкой клинышком. Внешне он напоминал Мефистофеля в знаменитом спектакле. В упор посмотрев на Косту, он ядовито спросил прокуренным голосом:
   – Я ведь посылал вас карманников ловить. Какого черта вас сюда занесло?
   Коста подумал, что когда-нибудь Фальконе лишится этой наглой самоуверенности, причем на глазах у подчиненных. Кто-нибудь однажды пошлет его куда подальше.
   – Эта женщина – жена Ринальди, – доложил Ник.
   – А мужчина?
   Ник Коста почувствовал, что ему хочется нагрубить Фальконе. Да, он не спросил у Сары про мужчину, хотя она определенно его знала. Ник вообще отказывался ехать сюда. Но что было делать, если Сара Фарнезе начала сходить с ума...
   – Насчет мужчины выясняют, – бросил он в ответ и направился вниз по лестнице, чтобы заняться своим делом.
   К его огорчению, Росси рядом с Сарой Фарнезе уже не было. Коста поймал напарника на раскаленной прицерковной площади, где тот пытался найти хоть какую-то тень, затягиваясь сигаретой столь жадно, словно от табачного дыма зависела его жизнь.
   – Она что-нибудь сказала? – спросил Коста.
   Несколько секунд Росси молчал. Похоже, увиденное в башне не просто ужаснуло его, а заставило страдать. Что-то в этом грузном закомплексованном человеке было такое, чего Коста не понимал.
   – Ни единого слова, – наконец выдавил Росси, не глядя напарнику в глаза. Под дряблым лицом набух двойной подбородок. – Я там перепугался и просто не смог войти в комнату. Ты, наверное, заметил. Мерзкое ощущение...
   – Там любой мог испугаться.
   – Вранье! – прошипел Росси. – Сам ты прошел туда, словно к себе домой. – Он кивнул на криминалистов, куривших у входа в часовню: – И эти ребята тоже.
   – Поверь мне, они тоже потрясены. Мы все в шоке.
   – В шоке, говоришь? – ухмыльнулся Росси. – Да Фальконе выглядит так, будто готов сожрать этот труп на завтрак.
   – Лука, – впервые Ник назвал старшего напарника по имени, – что случилось? Почему тебя направили сюда?
   Взглянув на него влажными грустными глазами, толстяк спросил:
   – Тебе разве ничего не сказали?
   – Нет.
   – Господи. – Он выплюнул окурок и достал из пачки новую сигарету. – Хочешь узнать? Так вот, я стал свидетелем дорожного происшествия. Понимаю, такое нередко бывает. Ничего исключительного. Машину вел отец, причем в стельку пьяный. В результате сына выбросило через лобовое стекло и буквально размазало по дороге. Он погиб. Мгновенно. – Росси покачал лысой башкой: – И знаешь, о чем больше всего беспокоился папаша? Под любым предлогом хотел избежать ответственности и лишения прав, убеждал меня, что трезв как стеклышко.
   – Мерзавцев на земле хватает. Что тут нового?
   – Что нового? А то, что я схватил этого отморозка за холку и ткнул мордой в асфальт. Несколько раз. Хорошо, вовремя подъехал дорожный патруль, я был готов убить выродка.
   Коста оглянулся на церковь, словно желая убедиться, на месте ли сооружение. Когда он снова посмотрел на Росси, тот чуть не плакал от неизбывной тоски.
   – Его уговорили не возбуждать судебного иска, а меня перевели на другую работу. Хотя, по чести говоря, это без разницы. Мне уже сорок восемь, я не женат и не очень нуждаюсь в чужом обществе. По вечерам я смотрю телевизор, пью пиво и объедаюсь пиццей. До той аварии мне было все до фонаря. Но нелепая смерть мальчишки вывела меня из дремоты, будто пелена упала с глаз. Такое когда-нибудь случится и с тобой. Ты тоже состаришься, около тебя будет вертеться энергичный юный напарник, и ты вдруг поймешь, какое все это дерьмо. А может, и того хуже. В конце концов ты поймешь, что все это не игра. Люди умирают, и часто без особых причин. Когда-то настанет твоя очередь.
   Косте показалось, будто Росси обижен лично на него.
   – Никогда не думал, что есть иной путь, – ответил он. – Иди домой, Лука. Поспи немного. Я сделаю все, что нужно.
   – Какого хрена ты сделаешь? Думаешь, я хочу, чтобы Фальконе мне яйца завтра открутил?
   Сунув руку в карман куртки напарника, Коста извлек полупустую пачку сигарет и сунул Росси:
   – Ну, в таком случае покури. Поговорим позже, хорошо?
   Росси кивнул в сторону церкви:
   – Хочешь еще кое-что узнать? Могу рассказать, только вряд ли тебе понравится.
   – Что именно?
   – Она пугает меня, баба из библиотеки. Уж больно держится спокойно. Что это за человек? Ведь сегодня ее чуть не убили. И она побывала в той комнате, наверху. Нет, молчи, пожалуйста! Не хватает еще, чтобы по ночам снились люди без кожи. Это вредно для здоровья. А что касается свидетельницы, по-моему, ей абсолютно наплевать на все эти ужасы. Словно сама к ним причастна.
   Ник Коста ощутил необходимость вступиться за Сару Фарнезе:
   – Ты не видел ее там, Лука, поэтому не можешь судить. И ты бросил ее одну у алтаря, хотя я просил тебя побыть с ней. Она не знает, куда спрятать глаза, чтобы не разреветься. Тебе следовало бы это заметить.
   В знак согласия Росси ткнул его кулаком в грудь:
   – Ты прав. Этого я не заметил.
   К Росси подошла Бешеная Тереза и попросила закурить. Тот, помявшись, протянул ей сигаретную пачку. Патологоанатом, крупная женщина лет тридцати пяти с черным конским хвостиком на голове, как и Лука, выглядела усталой. Она скинула синтетический комбинезон и осталась в мешковатых дешевых джинсах и мятой розовой блузке. Прикурив сигарету и выпустив облачко дыма в раскаленный полуденный воздух, Бешеная Тереза произнесла с блаженной улыбкой:
   – В такие деньки начинаешь больше ценить жизнь. Не правда ли, мальчики?
   Мысленно выругавшись в ответ, Коста вернулся в церковь.
   Сара молилась, стоя перед алтарем на коленях и сложив лодочкой ладони. Широко раскрытые глаза были неподвижны. Коста подождал несколько минут, пока она закончит. Он догадался, на что направлен ее взгляд. За позолоченным, как принято на византийских иконах, ликом Христа висело огромное, во всю стену, изображение смерти святого Варфоломея. Руки мученика были связаны и вытянуты над головой, как у того мужчины в башне. Ухмыляющийся палач, держа нож, смотрел прямо на приговоренного, словно прикидывал, как удобнее начать казнь.
   Наконец Сара поднялась с пола и присела рядом с Костой на скамью.
   – Мы можем поговорить и в другой раз, – предложил он. – Не обязательно сегодня.
   – Спрашивайте, что хотели. Лучше уж сразу с этим разделаться.
   – Понимаю.
   Она вновь обрела невозмутимость, и ему припомнились недавние слова Росси.
   – Кем вам приходился Стефано Ринальди? – спросил он.
   Пару секунд помедлив, она ответила:
   – Он был профессором на моем факультете. Одно время мы были близки. Вы это надеялись услышать? Наш роман длился недолго.
   – Ясно. А та женщина, в башне, его жена?
   – Мэри, англичанка.
   – Да, я в курсе. Она знала о вашей связи?
   Сара Фарнезе посмотрела на него пристально:
   – Вам что, обязательно все это ворошить?
   – Приходится. Если вы не в силах говорить, можем встретиться завтра. Или послезавтра. Как прикажете.
   Сара бросила взгляд на заалтарное полотно.
   – Да, она узнала. Поэтому все и закончилось. Мне и самой непонятно, как это случилось – обычная дружба постепенно переросла в нечто более тесное. В любом случае брак Стефано и Мэри был довольно непрочен. И я тут ни при чем.