Иртенина Наталья. Аут

   — Что ты видел? — с любопытством спросил детеныш.
   — Мне снилось… Я не знаю, что это было. Какая-то гадость. Она заползла внутрь меня и стала там жить. — Кубика перекосило от омерзения. — Было страшно, — закончил он.
   Детеныш кивал его словам.
   — Устойчивый эффект. Очевидно, обычная реакция на вскрытие защитных барьеров. Страх подчинения чужому.
   — Что вы со мной сделали? — спросил Кубик. Страх внезапно вернулся.
   — Ничего я с тобой не сделал. — Детеныш сел напротив. — Просто погулял по твоей памяти. У тебя примечательная родословная. Твои предки в буквальном смысле делали историю.
   Силы постепенно возвращались, но соображал он еще плохо. Тупая боль в голове только усилилась.
   — Что такое «родословная», «предки» и «история»?
   — Только не заставляй меня учить тебя грамоте. Ты прекрасно обходился без этих слов. Уверен, и впредь они тебе не понадобятся. Дядюшка, — он повернулся к толстяку, — приведи его в порядок и утром отправь в город. Дядюшка! Да что с тобой?
   — Нет, ничего, — вздрогнув, пробормотал посланец.
   Он помог Кубику вылезти из кресла и направил к выходу из комнаты.
   — Спокойной ночи, дядюшка, — сказал детеныш. Толстяк как будто не услышал его.
   — Сколько я спал? — спросил Кубик за дверью, вяло переступая ногами.
   — Сегодня второе число.
   От изумления Кубик остановился. Толстяк, держа его за локоть, поволок за собой.
   — Мне нужно в город. Там…
   — Заткнись.
   Посланец открыл дверь, втолкнул его и зажег свет. Комната была небольшой, но уютной. Постель, стол, диван, душевая.
   — До утра очухаешься и вали отсюда, парень. Сейчас принесу пожрать.
   Кубик не стал возражать.
   После ужина он сразу отключился. И ни один сволочной сон в эту ночь не посмел привидеться ему.
   Утром толстяк разбудил его, дал на сборы десять минут и выставил вон.
   Кубик думал, что ему снова придется пробираться по лесу к оставленной машине. Но посланец, все такой же угрюмо-пришибленный, привел его на крышу дома. Кубик узнал свою «тарелку».
   Толстяк отстранил его и влез в нее первым.
   — Должок остался, — объяснил он Кубику, вскрывая панель интеллект-платы.
   — Что вы де… — возмущенно проговорила машина.
   Ее оборвали выстрелы. Один, второй, третий. Псевдоличность Фаина, она же Борис, умерла. Посланец спрятал пистолет и вылез из машины.
   — Теперь все. Можешь проваливать. — И предупредил напоследок: — В городе неладно. Странное творится. Поосторожней там, парень.
   Кубик захлопнул дверцу.
   Это неладное он почувствовал еще в воздухе над городом. После ночи Перемены прошло двое суток, а пожары продолжались. Огонь и дым гуляли по многим кварталам. Город выглядел запустевшим, разоренным, вымершим. Одинокие фигурки людей жались в тень домов, прятались среди развалин.
   Декорации реала не поменялись. Очевидно, перемены происходили с людьми.
   Кубик посадил «тарелку» в центре города. Огня там почти не было, но по улицам стелился дым. Под его завесой что-то творилось. Метались серые фигурки, сцеплялись друг с дружкой, бегали толпою. Слышались неразборчивые вопли. Кубик вытащил из гнезда в панели управления магнитный ключ, вышел из машины, заблокировал двери и не торопясь пошел изучать местные нравы.
   Нравы ему не понравились сразу. По пути попалось два трупа — отдыхали от жизни прямо посреди улицы, почти рядышком. Потом мимо пробежал, не разбирая дороги, какой-то психованный крикун.
   — Ла-ла-ла-ла ла-ла-ла ла-ла! — монотонно орал он. Похоже, это была песня. Очень отдаленно.
   Когда песня затихла за поворотом, почти перед носом у Кубика просвистел увесистый булыжник. Он отпрянул, обернулся и вовремя увидел второй камень, летящий ему в голову. Еле успел увернуться. Из подворотни на противоположной стороне улицы показалась рука и снова метнула в него снаряд. Разозлившись, Кубик бросился туда, подбежал к углу, за которым прятался снайпер. Там уже никого не было. Только топот убегающих ног вдали.
   Ему стало не по себе. Очень не хотелось связывать все это с новым сценарием. До сих пор ни один сим по пути не встретился. Может быть, массовый побег из психлечебницы? Или не побег. Лечебницы тоже обслуживались симами. А у них, видите ли, бунт.
   Азартный гвалт прервал его размышления. Он свернул на поперечную улицу и увидел кучу-малу. Человек десять копошились в ней, воодушевленно мутузя друг дружку. Вокруг кучи стояли зрители. Выражения лиц у них были как у маленьких помоечных детей, зачарованно и с восторгом следящих за схваткой драчливых котов. Один даже засунул палец в рот. Другой достал из штанов свой мужской агрегат и с серьезным видом начал поливать дерущихся.
   Кубик хотел было спросить, но махнул рукой и отвернулся. Сообразил, что они и сами не знают, что происходит.
   И вдруг он увидел сима. Тот стоял неподалеку и с улыбкой смотрел на него. Почему он понял, что это сим, Кубик не мог бы сказать. Внешне они вообще ничем не отличались от людей. Распознать сима можно было только по его занятиям или просто наблюдая за ним какое-то время. Не пройдет и пяти минут, как сим непременно выдаст себя каким-нибудь придурковатым действием. Еще можно отличить по движениям. Симы не умеют двигаться быстро и не делают никаких жестов. Идиот и тормоз — универсальный портрет сима. Ну и боль — они ее не чувствуют.
   Этот же сим просто стоял и смотрел. Разве что улыбался по-идиотски. Но… тут всех уже можно было смело классифицировать как клинических идиотов. Теперь он не сомневался — это сценарий. За двое суток проклятые симы превратили город в большую психушку. И сами стали надзирателями.
   Не переставая радостно скалиться, сим направился к нему в обход кучи-малы. Двигался не спеша, уверенно. Скотина безмозглая. Кубик развернулся и бросился бежать. Черт его знает, как эта новая разновидность действует, и лучше держаться от них подальше.
   Добежав до машины, он обнаружил, что к его «тарелке» проявлен немалый интерес. Дверца была помята и искорежена, по лобовому стеклу расползлась паутина трещин. На крыше стоял парень и дубасил по ней железным прутом.
   — Эй! Это моя машина. А ну слазь, придурок, — сказал Кубик и для пущей внятности показал рукой.
   Придурок посмотрел на него равнодушно и продолжил свое увлекательное занятие.
   — Ладно, играйся, малыш, — недобрым голосом разрешил Кубик.
   Не выпуская из вида рук парня — чтобы не огрел по голове невзначай, — он разблокировал дверцу, влез в машину и поднял ее на метр в воздух. Легко качнул из стороны в сторону. С испуганным воплем идиот полетел на землю.
   С городом все было ясно. Заразу уже не остановить. Кубик полетел на работу. Раффл сказал, что клан ирчей собирается пересидеть опасное время в Центре, не высовываясь на улицу. Может быть, им это действительно удастся…
   А что потом?!
   И будет ли оно теперь вообще — это «потом»?…
   Заходя на посадку над крышей здания Центра, он думал о том, получили ли здесь его сообщения, отправленные в спешке и тревоге из подвала жилища Божества. Тогда, в заточении, он не сомневался в действенности своего послания — потому что это была последняя его надежда, — но сейчас затея стала выглядеть очень бледно. Едва ли не глупой и бессмысленной. Наверняка они решили, что он свихнулся, удрал и развлекается дурацкими посланиями. Или того хуже — стал агентом горлов, распространяющим вражескую пропаганду.
   Поэтому он не очень удивился, когда корпус его машины прошила автоматная очередь. Стреляли с крыши. Кубик резко поднял «тарелку» на высоту и заглянул вниз. Между машинами на стоянке прятались несколько человек. Они явно не хотели позволить ему высадиться. Кубик попытался настроить экран на нижний обзор. Экран зашипел и выдал сообщение: «Поврежден визор нижнего наблюдения». Но и без него ситуация была понятна: Кубик успел заметить лица стрелявших. На них был написан животный страх.
   Значит, пока что им действительно удавалось отсидеться за стенами Центра. Но они чуяли опасность. Уже знали, что их сценарий пошел наперекосяк и происходит нечто пострашнее, чем просто война или бунт рабов. То есть, вероятнее всего, кое-кого из них симы все-таки оприходовали, заставив выставить охрану на крыше.
   Кубик решил попробовать нижний вход. Опустил машину на улице. Несколько минут изучал обстановку, не вылезая. Ни людей, ни симов видно не было. Высокие двери портала здания заперты. Впрочем, они всегда заперты. Посторонним вход запрещен.
   Он выпрыгнул из машины, быстро взлетел по ступеням и нажал кнопку коммуникатора.
   — Пошел вон! — рявкнул, ожив, динамик. Голос был человеческий, а не компьютерный, как обычно.
   — Разуй глаза, придурок, — гневно заорал в ответ Кубик. — Я свой!
   И приложил к визору оба пропуска — общий, сотрудника Центра, и внутриклановый, подписанный президент-генералом Дивом. Почему-то они не заинтересовали посланца Божества, когда тот обыскивал Кубика.
   Динамик какое-то время молчал, а затем снова начал грубить:
   — Вали отсюда, сим вонючий. Карточки нарисовать и я могу. А свои все дома сидят.
   — Ты что, сдурел, идиот? — задохнулся от возмущения Кубик. — Открывай дверь, сволочь! Какой я тебе на хрен сим?
   — Тогда почему ты нормальный, если не сим?
   — А какой я должен быть? — Кубик загрохал по двери ногами. — Кретином, как ты?
   — Чем докажешь? — спросил динамик другим голосом. Кретина отстранили от переговоров.
   Кубик перестал лупить в дверь и задумался.
   — Долбанись головой об стену, — подсказали ему без всякой иронии. — Посильнее.
   В этом был смысл. Хотя тоже отдающий кретинизмом. Только полный псих может добровольно и осознанно долбануться головой об стену так, чтобы завыть от боли. А именно этого от него и требовали. Взвыть от боли, которой не чувствуют симы.
   — Да пошел ты. Сам долбанись. Я не сим, чтобы проводить такие эксперименты.
   Динамик вдруг заговорил на разные голоса, похожие на потусторонние:
   — Да не сим он, не видишь…
   — …осторожность…
   — …может притворяться…
   — …боится башкой стукнуться, значит, свой…
   — …да рожа ведь знакомая…
   — …точно…
   Совещание призраков окончилось, и дверь как по волшебству отворилась. Высунулась пара рук, и Кубика быстро втянули внутрь, после чего дверь снова намертво закрылась. Он очутился в окружении насупленных и вооруженных до зубов людей. Кое-кто на всякий случай отошел на несколько шагов в сторону и нацелил на него оружие. К голове сразу приставили идентификатор и считали номер.
   — Свой!
   В голосе было и облегчение, и удивление. Тотчас начали хлопать его по плечам, предлагать сигареты, делиться впечатлениями и расспрашивать, что да как. Он сердито отмахивался от сигарет и вопросов и норовил смыться. Двери сторожили человек десять. Наверное, поровну от обоих кланов. Узнав в Кубике ирча, свои оттеснили горлов в сторону. Но те и сами потеряли к нему интерес.
   — Извини, братан. У нас приказ никого не пускать.
   — Как тебе удалось от симов уйти?
   — Они всем подряд мозги скручивают.
   — Ты что, ничего не знаешь?
   — Этот новый реал…
   — Паскудство какое-то…
   — Начальству виднее…
   — Как там вообще, в городе?
   — Они уже пытались через крышу…
   — Пятерых наших погасили. Пришлось пристрелить…
   — А куда все здешние симы делись?
   — А хрен знает. И хорошо, что делись. А то был бы полный…
   Кубику наконец удалось удрать. Он проскочил к лифтам, поднялся на пятый этаж и побежал к медблоку. Если все симы, приписанные к Центру, куда-то внезапно подевались, то… Кто лечит раненых?
   Он влетел в дверь медблока, пронесся по боксам.
   Пусто. Ни одна койка не занята. Больные и раненые отсутствуют.
   Спустился на третий этаж. Приемная президент-генерала на запоре. Две минуты дубасил в дверь — без толку. Если там и читали его послание, то теперь это не имеет никакого значения. Теперь нужно защищаться — нападать поздно.
   Без всякой надежды Кубик добрел до триста двадцать первой комнаты, штаб-квартиры секретного отдела, и посигналил. Пусто.
   Он сполз по стене на корточки и сжал голову кулаками. Пусто. Теперь он один. Против всех. Раф мертв.
   Нужно что-то делать.
   Что?
   Во-первых, прекратить себя жалеть. Могло быть по-другому, да. Но вышло так, как вышло. Значит, забыть.
   Нет, не забыть. Теперь забывать он как раз не имеет права. Теперь все должно бытьпо-другому.
   Если будет чему быть.
   Во-вторых, достать оружие.
   Кубик заставил себя встать и идти на склад.
   Склад располагался на нулевом этаже. Спустившись и найдя нужную дверь, Кубик наткнулся на охранника — щуплого сержанта с щенячьей отвагой в глазах и стволом в руках. Сунул ему под нос жетон секретного агента.
   — Мне нужно оружие.
   — Но… — Парень попробовал было засомневаться в целесообразности оного.
   — Здесь ясно сказано, — свирепо перебил его Кубик, — обладателю сего оказывать всемерное содействие.
   Парень смущенно притих и молча, даже не проверив его личный номер, показал стволом на секцию, где хранилось оружие.
   Кубик повесил на себя пару автоматов, за пояс пристроил «бонни», потом немного походил между кронштейнами, гнездами и полками, примеряясь к незнакомым моделям и предметам вооружения. Где-то здесь должны быть и плазменные ружья, но с ними-то он точно не умел обращаться. Только слышал, что это сильная и опасная штука, с которой нужно быть постоянно начеку. Иначе запросто уничтожит все живое и неживое в радиусе километра. Ну и стрелка заодно.
   Уходя, положил в карман куртки еще пару гранат поувесистее. Сержант проводил его взглядом, в котором была жадность. Молодая щенячья жадность до настоящей, не компьютерной или виртуальной, боевки, стрельбы или, на худой конец, хорошей потасовки. Почувствовав себя опытным воякой — все же одна перестрелка за плечами уже имелась, — Кубик одарил парня скупой мужской улыбкой.
   Знал бы ты, салага… Что в игрушках — опыт и удачливость, то в настоящем бою — ничто. Что в виртуалке — уверенность в себе, в том самом настоящем бою легко подставит тебя под пулю. Компьютерные стрелялки воспитывают лохов. А откуда берутся настоящие солдаты, никто не знает. Вернее всего, это просто фантастика. Или история.
   Слово «история» выскочило в голове внезапно. Пару дней назад его произнесло Божество, а затем повторил детеныш Божества. Кубик догадывался, что оно означает прошлое. Истинную реальность, подевавшуюся куда-то двадцать лет назад.
   Ее можно вернуть, внезапно сказал он себе. Для этого нужно стать настоящим солдатом.
   Обвешанный оружием, он вернулся на первый этаж за новостями. Вояки, сторожившие вход, что-то оживленно обсуждали, прилипнув к дисплею наружного визора и к окнам.
   — Стягиваются, гады…
   — Нужно подкрепление…
   — Уже доложили…
   — Сколько их теперь?
   — На этой стороне штук пятнадцать…
   — Чего они лыбятся?
   — Да они нас окружают, мужики…
   — У них нет оружия…
   — В осаде…
   Кубик протолкался к окну с толстым непробиваемым стеклом. Симы в самом деле подтягивались к зданию. Они приходили пешком и прилетали на «тарелках». Машины перегородили всю улицу перед входом в Центр. Растягивая рты в неправдоподобных улыбках, симы брали здание в кольцо. Кубик с ужасом подумал, что в городе, наверное, не осталось ни одного человека — только человекообразные, и прожорливые симы подбираются теперь к остаткам. Они чуют добычу за стенами Центра. Никто не знает, как они будут выцарапывать эту добычу — не голыми же руками ломать двери, — но симы были явно уверены в исходе дела. Это действовало на нервы.
   — Резиновые вонючки, — пробормотал кто-то позади него. — Ошибка природы.
   Кубик так резко развернулся, что клацнули друг о дружку висящие на плече автоматы.
   — Природы?! — переспросил холодно-презрительно, уставясь в упор на бритоголового с белыми усами и серьгой в ухе. Вспомнил его имя — Тайд по прозвищу Альбинос и невольно скосил глаза на правую руку, к которой, как уверял Раф, был приращен биопротез. Правильно Оракул закусил им. — А сценарий тоже природа писала?
   Альбинос, недоумевая по поводу его возмущения, пожал плечами.
   — В сценарии такого нет. Там обыкновенная революция. Ты что, правила не читал? Откуда ты вообще вылез?
   — А это не революция? — усмехнулся Кубик, ткнув пальцем в стекло. — Верней сказать, революционная эволюция. Итог развития человечества.
   — Вредно смотреть столько фантастики, — ответил Тайд, шевельнув белыми усами.
   Эволюция была популярной темой сюжетов фантастических виэров. Будущее, в отличие от прошлого, имело право хотя бы на такое существование — в виде виртуального кино. Но черпать из подобного кино убеждения считалось тупоумием.
   — Произошел какой-то сбой, — продолжал Альбинос. — Природа иногда может ошибаться. К сожалению.
   — А может быть, кто-то ошибся за нее? — спросил Кубик и так же резко отвернулся к окну.
   — Из-за этой ошибки мы все теперь передохнем, — проворчал кто-то рядом.
   — А они знают, — Кубик снова повернулся к Альбиносу и кивнул на горлов, кучковавшихся отдельно, у другого окна, — что сценарий был подменен?
   — Они считают, что их дорогое и любимое Божество вошло во вкус и продолжает гневаться, — с сарказмом ответил Тайд.
   — А если бы они узнали… — Кубик не докончил фразу.
   — А ты скажи им, — сузив глаза, посоветовал Тайд. — Они тебя первого вытолкнут за дверь к этим резиновым куклам.
   Кубик ответил ему проникновенным, от души, взглядом.
   — Смотрите! — вдруг раздался взволнованный крик.
   Все снова приникли к окну.
   Снаружи была бойня. Какой-то человек, стоя на крыше «тарелки», лупил из автомата по оцеплению симов. Выглядело это как замедленные кадры кино, когда зритель должен увидеть и прочувствовать малейшие подробности и динамику происходящего. Кубику даже казалось, что он видит, как разлетаются из ствола пули и входят в неповоротливые тела симов, медленно, в эффектных кувырках падающих на землю. Лицо человека, незнакомое, было ровным и спокойным. И в этом тоже было что-то от кино. Что-то ненатуральное. Кубик никак не мог поймать это ощущение и беспокойно следил за событиями.
   Выкосив всех симов на расстоянии нескольких десятков метров, человек красивым жестом отбросил автомат в сторону, спрыгнул с машины и не спеша, словно ничего не случилось, поднялся по ступеням к дверям здания. Включился коммуникатор, и они услышали его голос, низкий и хриплый:
   — Откройте, я человек.
   — Не открывайте! — взвизгнул кто-то из вояк.
   — Кто-нибудь его знает?
   Десять человек растерянно переглядывались. Бойня на улице, безусловно, впечатляла. Но… никто не мог сформулировать это смутное, тревожащее чувство…
   — Откройте, пока они опять не наползли сюда, — снова заговорил незнакомец. В его словах не было ни капли волнения.
   — Пусть стукнется обо что-нибудь.
   — Докажи, что ты человек, — сказали ему. — Сделай себе больно.
   Незнакомец отошел от коммуникатора, чтобы его было видно в окна. А затем, так же бесстрастно, как делал все, подобрал с земли автомат и с размаху саданул им себя по колену. Вскрикнул и, сжав зубы, перекривился от боли. Пять секунд спустя прохромал к дверям и спросил через коммуникатор:
   — Этого достаточно?
   — Свой, мужики! — радостно загомонила охрана.
   Кубик хотел крикнуть «Нет», но опоздал. Да и аргументов, способных перевесить такой удар по колену, у него не было. Разве что ненормальное бесстрастие, с каким это было проделано. И вся эта картинность…
   Дверь распахнулась, и незнакомец ступил в холл здания. Остановился, пробежался глазами по лицам охраны и…
   И плотоядно улыбнулся.
   В тот же миг все стволы нацелились на него. Одним глазом Кубик увидел за окном движение. Это поднимались с земли расстрелянные симы. Живые, невредимые, улыбающиеся.
   — Стреляйте!
   За грохотом выстрелов никто не услышал, что сказал перехитривший их сим. Видели только движение губ. А затем он, не обращая внимания на пули, дырявящие его, повернулся вбок и шагнул к ближайшему охраннику. Пока между ними не осталось двух шагов, тот продолжал остервенело стрелять. Потом опустил ствол и как будто оцепенел. Автомат выпал из рук. Сим подошел к нему еще на шаг и остановился. Стрельба прекратилась. Фантом не реагировал на металл. Приблизиться к нему никто не решался.
   Кубику не видно было, что происходит между симом и его жертвой. Он выдрал из-за пояса «бонни» и, растолкав стрелков, выпустил луч в спину фантома.
   Ноль эффекта.
   — Разойдитесь! — крикнул он, в азарте выхватывая из кармана гранату.
   Охранники бросились врассыпную. Некоторые полегли на пол и закрыли руками голову.
   Кубик швырнул гранату под ноги симу и сам упал ничком.
   Граната, повертевшись волчком, почему-то не взорвалась.
   — Ты это… кольцо… надо было выдернуть, — раздалось рядом.
   Кубик смущенно поднялся с пола. Сим продолжал обедать. Их игры его не занимали.
   — Еще есть? — спросил тот же охранник.
   Кубик достал вторую гранату и отдал ему. Охранник выдернул колечко и метнул с криком «Ложись!».
   Кубик с опозданием подумал, что взрывом может снести двери. Какие же они все идиоты.
   Но обошлось. Двери из суперпрочного люминосплава выстояли.
   Когда рассеялся дым, все узрели целехонького сима. Он стоял лицом к ним и выглядел очень довольным. От его жертвы после взрыва остались только фрагменты.
   Божество сказало правду, вдруг сообразил Кубик. У людей нет оружия против симов.
   Охранники попятились. Но сим и не думал настигать их. Вместо этого он внезапно икнул. Громко и выразительно. Давая понять, что сыт, благодарен за трапезу и больше не хочет.
   Сторожевые вояки прекратили отступление и переглянулись.
   — Обожрался, сволочь, — высказал общее соображение Кубик.
   Вдевятером они набросились на него, повалили и стали бить. Даже горлам нипочем теперь был гнев Божества. Никто не знал, зачем они это делают. Сим не испытывал ни боли, ни унижения. Он был просто бревном, которому они мстили за свой страх.
   Кубик нажал на пуск автомата, послав очередь в потолок. Охрана перестала лягать тело и схватилась за стволы, озираясь.
   — Больше заняться нечем? — надменно спросил Кубик.
   — Ну ты, командир недоделанный…
   — Это пленный, что хотим, то и…
   — А вы думаете, ему одного надолго хватит? — насмешливо осведомился он.
   — А что с ним делать-то?
   — Если его ничего не берет?
   — Тащите к окну, — распорядился Кубик. — Надо его вышвырнуть.
   — Ты чего тут раскомандовался-то? Он же трофейный.
   — Закройся, Дропс. Парень дело говорит.
   Несколько человек подхватили сима за конечности и поволокли к окну. Все было проделано быстро и четко. Симы на улице не успели воспользоваться открытым на несколько секунд окном.
   — Да их тут уже целая толпа! — присвистнул один из охранников.
   — Вот уроды. Воскресли.
   — Здорово мы лоханулись.
   — Ну все, дверь намертво блокируем. Чтоб больше никого…
   — Задницей своей клянусь, они через крышу будут пробиваться.
   — Кто-нибудь знает, где президент-генерал?
   — Он тебе жопу не прикроет.
   — Спрятался где-нибудь, а мы тут отдувайся за всех.
   — Нет, ты смотри, что уроды делают!
   Симы пошли на приступ. Подняли в воздух все имевшиеся у них машины и начали таранить ими окна. Толстые стекла дребезжали, но сопротивлялись напору. Как долго они продержатся, никто не знал.
   В холле повисла напряженная тишина. Несколько минут спустя кто-то робко поинтересовался:
   — А че мы тут делаем, парни?
   И словно по команде, охранники начали по одному отходить к лифтам и лестнице.
   Снова оставшись в одиночестве, Кубик еще какое-то время наблюдал за атакой симов. Стратегия их была примитивна и груба. Очевидно, десятимиллиметровое небьющееся стекло было по зубам только Оракулам. Для обыкновенных «тарелок» это была броня. Атака начала сходить на нет. Но острых ощущений Кубику хватило на несколько месяцев вперед.
   Он подобрал с пола неразорвавшуюся гранату, проверил блокировку дверей и тоже пошел к лифтам.
   На первом уровне здания имелось еще несколько входов, но все заблокированные — ими никогда не пользовались. Крыша же и в самом деле была слабым местом. За лестницу можно не беспокоиться — она замурована на десятом и на двадцать пятом уровнях. Но шахты лифтов, выходящие на поверхность крыши, сделаны не из стекла, а из пласт-аморфа, уступающего в прочности. Тупой лобовой атакой на «тарелках» их не разбить, но, например, из гранатомета…
   Это если заблокировать лифты. А если не сделать этого, им достаточно всего лишь нажать на кнопку вызова. Компьютерного привратника, как внизу, там почему-то отродясь не было. Задумавшись сейчас об этом, Кубик не мог объяснить себе этот непорядок. Вот почему посланец Божества свободно разгуливал по Центру. Вот из-за чего погиб Раффл и остальные…
   Нужно было вытащить с крыши всех, кто там еще оставался, и заблокировать лифты. Хотя бы на время это спасет их. Пока уроды не раздобудут гранатомет.
   Но, похоже, эта счастливая мысль уже посетила чью-то голову. Лифт остановился на десятом этаже и вежливо сообщил, что дальнейший подъем невозможен из-за технических сбоев в системе. Хорошо еще, двери открыл.
   Выйдя из кабины, Кубик увидел идиота.
   Идиотом был сержант Натс. Он сидел на полу у стены и мычал, разговаривая сам с собой. Оружия у него не было, из разбитого носа текла кровь.