Страница:
- Это слишком хорошая идея, Джонатан. Понимаете, это очень вкусная приманка, особенно для коллекционера такого пошиба, каким является барон. Мне бы хотелось что-нибудь попроще. Я надеюсь, что, потеряв мой след, он успокоится. Мне бы не хотелось устраивать состязание честолюбий и старческих безумствований.
- Все равно, граф, нам этого не избежать. Барон Ф. свихнулся на здравомыслии. Он всю жизнь кого-то преследовал, он не угомонится.
- Возможно, вы правы... Если вам действительно удастся загнать его в Женеву, а потом незаметно покинуть город, то он почти наверняка потеряет наш след. Хорошо, действуйте, Джонатан!
Глава 9
В полдень по базельским часам,* неподалеку от университета, Джонатан нос к носу столкнулся с уже знакомым ему по Страсбургу посланцем графа. Одет тот был неприметно, мелкий лавочник да и только.
Он сам остановил Джонатана. Передал привет от барона, выжидательно посмотрел на англичанина.
- Мсье, - заявил Джонатан, - у меня есть чем порадовать господина Ф. граф в пути успел надиктовать несколько глав. Куда мы направляемся, мне неизвестно. Его светлость держит в секрете конечный пункт. Из его разговоров я понял, что, по-видимому, его поместье лежит где-то на юге Франции, в предгорьях Альп. Я мог бы передать кое-что из уже написанного, однако, не надеясь на ответную благодарность, вряд ли могу позволить себе расстаться с такими захватывающими страницами. Одно могу сказать наверняка, мы выезжаем послезавтра...
Посланец кивнул, потом поинтересовался:
- В каком направлении?
- Мне представляется, в Женеву...
- Отлично, - кивнул посланец барона, потом добавил. - Напрасно вы беспокоитесь насчет благодарности. Ваши расходы будут возмещены сразу.
- Вот и прекрасно. Значит, до вечера.
Джонатану Уиздому удалось покинуть Базель за несколько минут до закрытия ворот. В этом городе до сих пор действовали суровые законы средневековья. В одной миле от Базеля их дожидался мужчина, одеждой в точности напоминающий Карла. Джонатан попрощался с немым камердинером, не к месту подумал - неужели ему никогда не придется узнать, когда и за что ему отрезали язык? - и двинулся в дальнейший путь с таким же молчаливым кучером, каким был камердинер графа.
В Лозанне ему повезло встретить группу английских студентов, приехавших в Швейцарию на лето. Он провел с ними день, а вечером вновь отправился в дорогу. Красоты Швейцарии в те дни мало занимали его, куда больше внимания он уделял встречавшимся ему людям. Порой так и сверлил их глазами, пытаясь, как граф Сен-Жермен, проникнуть в их мысли. Без всяких приключений он добрался до Женевы, где снял комнаты в указанном графом отеле. Долго прятался в холле, пока не приметил знакомого шпика, одетого нарядно и пышно, под стать богатой публике, съехавшейся на знаменитый горный курорт. Джонатан вышел за ним следом и, обогнав шпика, якобы нечаянно столкнулся с ним на улице. Безымянный посланец барона изобразил на лице нескрываемую радость и передал молодому человеку аванс за полученную главу. "В честь плодотворного и выгодного сотрудничества..." - добавил он. Выходит, решил Джонатан, сам барон тоже где-то неподалеку. Пора было приступать ко второй части плана. К вечеру он побрил голову, совершил трюк с переодеванием, незаметно, как ему показалось, выбрался из отеля и помчался в сторону Тили - места прогулок всех прибывающих в Женеву гостей. Там отыскал нужную улицу, получил коня и, не теряя ни минуты, на ночь глядя отправился на север.
Путь лежал на Фрибур. Затем, минуя Страсбург, он добрался до Нанси, и оттуда поскакал прямиком на Франкфурт.
Три дня Джонатан дожидался встречи с графом Сен-Жерменом в назначенном заранее трактире - тот так и не появился. Третий день ожидания оказался самым тяжелым, День тянулся утомительно долго, городские звуки казались раздражающе досадливы, особенно резанули по ушам пронзительный скрип ворот, запирающих Еврейскую улицу. Город словно отгораживался на ночь от еврейского населения, скученного на этой грязной, пропитанной вековым горем улице.
Ближе к полночи к нему постучали. Джонатан бросился к двери, однако посетителем оказался незнакомый, прилично одетый человек, передавший англичанину кожаный кошелек с золотыми монетами - договоренную плату за помощь в написании воспоминаний. Затем - отдельно - записку, заполненную рукой графа, в которой тот выражал благодарность за оказанную помощь. Сен-Жермен просил передать наилучшие пожелания лорду Честеру, и указывал, что ему очень бы хотелось, чтобы "его молодой друг" в точности следовал маршруту, которым ему надлежит вернуться в Англию. К записке была приложена схема с обозначением городов.
Джонатан был разочарован подобным прощанием и после ухода незнакомца, отказавшегося отвечать на все расспросы, некоторое время сидел у камина, разглядывал присланную ему схему. В какой-то момент, чтобы лучше разобрать почерк, он наклонился к огню, и в тот же момент на бумаге проступили какие-то слова. Джонатан вздрогнул, поднес лист поближе к огню.
Так и есть!
"Джонатан!
Отправляйтесь утром в дорогу. Как только доберетесь до Майнца, поселитесь в угловой комнате трактира "Королевский стяг", которая будет специально оставлена для вас. Все подробности при встрече.
С. - Ж."
В Майнце Джонатана Уиздома ночью увели из трактира и доставили на окраину города, где в закрытом дворе стоял готовый к отправлению экипаж. Свет горящего факела освещал стесненное каменными стенами пространство. Карл восседал на козлах. Увидев молодого человека, он широко улыбнулся и помахал ему рукой, в которой был зажат кнут.
Дверь кареты была открыта, оттуда донесся голос графа.
- Садитесь, Джонатан. Пора в дорогу. На этот раз, надеюсь, они и в самом деле потеряли наш след.
- Ваша светлость, к чему такие предосторожности? После Женевы мне ни разу не попадался на глаза приглядывающий за нами шпик!
- Вы слишком доверчивы, мой юный друг. Этот следопыт был не один. Их трое, и они взяли нас в железное кольцо. Но Бог дал мне много друзей, и, надеюсь, теперь мы больше никогда не увидим их зверских лиц. В дорогу!..
Только в августе путешественники добрались до Бальцерса. Последний отрезок пути экипаж двигался очень медленно. Граф с трудом переносил дорогу - особенно добивала его пыль - и после нескольких часов езды подолгу отдыхал на чистом воздухе. Имения они достигли поздним вечером. Джонатан и Карл помогли графу подняться в свой кабинет, камердинер немедленно развел огонь в камине, переодел хозяина, устроил его на лежанке.
К удивлению Джонатана уже через неделю граф почувствовал себя много лучше, посвежел, и где-то в конце августа они совершили прогулку в горы. С той поры вновь продолжилась работа над рукописью.
Для молодого англичанина это было удивительное время. Многое, из того, что было доступно графу, о чем тот рассказывал на страницах рукописи, было за пределами его возможностей. Изучив свой организм, сумев определенным образом, следуя указаниям Сен-Жермена, настроить поток сновидений, ему пришлось с горечью признать что ему не дано предвидеть, обучаться языкам во сне, писать двумя руками одновременно, однако разочарование скоро сменилось светлым, возбуждающим чувством. В его силах было овладеть многими другими дарами, которыми природа так щедро наградила человека.
Прежде всего путешествиями во сне! Овладел он и началами гипнотического воздействия, прослушал полный курс гомеопатии, в которой раскрывались тайны лечебных растений. С трудом привыкал он к легкой вегетарианской пище - постоянно испытывал чувство голода, но что Сен-Жермен однажды посоветовал ему.
- Не стоит ломать натуру, Джонатан. В этом нет пользы. Желаешь мясного - ешь в свое удовольствие...
Скоро наступила осень, чудесным образом озолотились леса, покрывавшие Ретиконские горы. В конце ноября на вершины лег зазимок. Через неделю небывалый снегопад завалил дороги, затем грянула долгая обширная оттепель, и снега поплыли. Ежедневно долину затягивали плотные сырые туманы. Сумеречное время продолжалось до Рождества. Наконец землю опять подморозило, в горах стало невозможно ходить, и за неделю до Нового года восточные отроги Альп, после короткого потепления, наконец покрыл плотный крепкий наст.
Потянулись ясные морозные дни. Граф несколько раз в карете на полозьях ездил в городок, прогулялся по окрестностям. Зимний воздух был полезен и приятен. Он почувствовал, что силы вновь возвращаются к нему. По ночам старик опять начал подремывать, на несколько минут ему удавалось провалиться в сон - это были такие сладостные мгновения! Ни единого намека на пророчества, без каких-либо намеков на пророчества, без погружения в прошлое. Милые пошли сны, обычные, непонятные.
Сразу после Нового года Джонатан с полученными от графа деньгами отправился в Барцельс, чтобы расплатиться со старыми долгами и открыть кредит у местных торговцев на следующие три месяца. Весной граф в самом деле решил совершить путешествие в Индию. Там никакой барон не сможет отыскать его. Если же смерть настигнет его на корабле, тем лучше, море лучшая могила, которую он мог бы пожелать себе. В этом случае его исчезновение произойдет бесследно, никто более не сможет потревожить его кости.
Прежде всего Уиздом заглянул к зеленщику, по рекомендации графа устроившего у себя небольшую оранжерею, где наряду с обычными овощами выращивал какие-то тропические травы и плоды. Старый Каспар, бывший когда-то садовником у великого князя Лихтенштейна, был поражен знаниями старого графа в агрономической науке. Он первым и предупредил Джонатана, что в городке совсем недавно появлялись незнакомые люди, которых очень занимала усадьба в горах. "Трое!" - Каспар показал три пальца. Судя по выговору, предупредил старик, явились из Франции, но один точно баварец. Где они теперь, зеленщик сказать не мог, скорее всего в городке их нет, но об этом лучше узнать у жены булочника, редкой сплетницы...
Булочник с женой подтвердили сказанное Каспаром и долго убеждали, что чужаков в Барцельсе нет. Их видели уезжающими в сторону столицы княжества Вадуца.
Закончив дела, Джонатан верхом вернулся в усадьбу, где рассказал Сен-Жермену о странных незнакомцах, появившихся в городке.
Сен-Жермен, услышав последнюю новость, ничего не ответил. Долго сидел, высматривая что-то в языках огня, разведенного в камине, затем неожиданно встрепенулся и приказал позвать Карла.
- Немедленно собираться, - коротко распорядился он. - Этой же ночью в дорогу.
Карл замычал и развел руками.
- Он говорит, - пояснил Джонатан, - что сегодня, даже завтра, выехать никак нельзя. Одна лошади не подкована, завтра должен прийти кузнец. Карл ещё не успел отремонтировать карету, а на этой, что на полозьях далеко не уехать.
- Как всегда! - в сердцах воскликнул граф.
Наступила долгая томительная тишина
- Хорошо! - наконец выговорил Сен-Жермен. - Вы, Джонатан, немедленно седлайте коня, собирайте пожитки, берите с собой рукопись и деньги и отправляйтесь через перевал, в Форарльберг. Снег невысок, за ночь вы сумеете добраться до деревни на той стороне хребта. Далее отправляйтесь к лорду Честеру, передадите ему рукопись лично в руки. Те записи, о которых мы уговорились, можете взять себе. Денег вам хватит - ах, какая жалость, что они в металле. Это будет слишком тяжелый груз для коня. Карл, принеси шкатулку.
Камердинер вышел и быстро вернулся с лакированным, отделанным серебром ларцом. Граф откинул крышку и достал оттуда крупный, чистейшей воды бриллиант.
- Вот моя плата, Джонатан. На нем, правда, есть небольшая трещинка, но даже теперь он стоит около шести тысяч франков. Так, по крайней мере, утверждал Людовик XV, а королям положено верить, Джонатан.
У молодого человека перехватило дыхание.
- Это тот самый камень? - справившись с волнением, спросил он.
- Тот самый, который я якобы исправил, - Сен-Жермен улыбнулся. - У меня в коллекции был похожий алмаз и после небольшой доделки он вполне мог сойти за королевский камень. Людовику пришлась по душе моя шутка, которая принесла ему доход в три тысячи девятьсот франков. Вот он и стал каждый раз поминать мое якобы необыкновенное мастерство. Джонатан, я могу переменить и освежить жемчужину, окрасить сердолик, но справиться с алмазом! Это не под силу смертным. А теперь в дорогу.
- Вы полагаете, что я оставлю вас в опасности? - спросил англичанин.
- Полагаю, да. У нас нет выбора. Мудрым человеком можно назвать того, кто способен верить в невероятное. Я уверен, что в ближайшее время эти разбойники не посмеют навестить меня в моем убежище. Им отсюда не выбраться. Вы же знаете, у меня есть договоренность с местными жителями - в случае опасности мне стоит только подать сигнал, и они сразу придут на помощь. В сторону Швейцарии или Тироля путь злоумышленникам закрыт. На юг, через горы в Италию? Только безумец отважится на это зимой, а по весне я отправлюсь в Англию. Там наймем места на крепком корабле, и вперед - в Индию. Ступайте, Джонатан, не тревожьте мне сердце.
Уиздом поклонился и вышел из кабинета. Скоро граф вышел проводить его. Дождавшись, когда в темноте растают контуры всадника, стихнет шлепанье копыт о снег, Сен-Жермен долго смотрел на небо, приглядывался к серебристым, освещенным скудным светом луны далям. На сердце становилось тревожно.
Поднимался ветер, налетел с севера, однако звезды пока горели ясно, сильно. Совсем ослаб, в сердцах посетовал граф, даже с мыслями собраться не могу. Помнится, лет сто назад, ему стоило только поднапрячься, и близкая перемена погоды, надвигающийся шторм или ливень въявь представали перед ним. Приближающуюся грозу он ощущал за десятки лиг.
Он вернулся в дом, устроился у окна, за которым торчали столбы, поддерживающие козырек крыши и балкон, огибавший дом на уровне второго этажа. Луна была в полной силе, снега искрились вплоть до вершин Ретикона, правда, начинало заметать. Уже ближе к полуночи тучи затянули небо и повалил снег. В этот момент Карл, заглянув в кабинет, объяснил, что заметил группу конных, подбирающихся к усадьбе. Граф встрепенулся, спросил, сколько их? Камердинер показал десять пальцев, потом ещё пять. Граф сердцем почувствовал - эти рискнут. Эти на все пойдут, тем более, если их хозяин сообщил им, что все сокровища мира прячутся в этом добротном двухэтажном доме.
- Карл, - приказал граф, - дай сигнал в Бальцерс.
Камердинер кивнул, отправился в кладовую, зарядил ружье и, выйдя во двор, выстрелил в воздух. Затем поджег большой факел и с помощью веревки поднял его на столбе...
Сильный порыв ветра раздул пламя, искры с шипением полетели в сторону дома. Еще через несколько минут плотная пелена совсем скрыла луну.
Пошел снег, сначала редкий, потом все гуще. Началась метель. Конные уже были совсем близко, когда искры факела, попав на деревянный балкон, разгорелись. Скоро повалил густой дым. У Сен-Жермена перехватило легкие, ему не хватало воздуха, и когда от жары начали лопаться стекла, он ещё успел подумать: "Зачем огонь?.. Все разрушающая сила..."
Пламя словно мстило ему за долговечность, за ровное горение, за отсутствие пылкости и дерзости. Оно словно напоминало, что один из его братьев попытался пойти по пути отца и бежал к туркам в надежде поднять в Венгрии восстание. Почему же он остался в стороне?
Графу было что сказать в ответ. Задыхаясь от дыма, он силился что-то выговорить, потом вскинул руку, осенил себя крестным знамением и в следующее мгновение испустил дух.
Эпилог
Я увидел эту картину во сне. Еще не закончив роман, увидел погибающего от удушья и огня Сен-Жермена... Следил за отстреливающимся от нападавших разбойников Карлом. В конце концов пуля попала ему в лицо и раздробила челюсть. Следующий свинцовый заряд угодил прямо в сердце - немой не долго мучился...
Это была зыбкая, но достаточно отчетливая явь. Дымный смрад перехватил мне горло. В последний момент я успел тонко, громко выкрикнуть: "Хик!" - и затем с особенным выражением добавить: "Пхед!"
Прошлое до утра бередило меня, менялись картины. Вот в снежной круговерти появился бредущий из последних сил Джонатан Уиздом. Конь его пал, теперь он пытался наугад отыскать дорогу. Англичанину не повезло. Он скатился в глубокий овраг, откуда уже не смог выбраться. Весной талые воды прорвали ветхий сгнивший кожаный бок его сака. Оттуда вывалился крупный, с фалангу мизинца, ограненный камень. Струя поволокла его, камень потерял видимость. Где он теперь лежит? Пригрелся, наверное, между галькой в горном ручье. Бумаги же, что лежали в походной сумке, вымывались ещё в течение года. Постепенно таяли следы чернил - я явственно видел, как белела и рвалась бумага...
Странное состояние овладело мною под утро. Былью или небылью являлись увиденные мной картины? Этот вопрос казался мне бессмысленным Всякий, сумевший познакомиться с графом Сен-Жерменом, сжиться с его умонастроениями, рано или поздно увлекался его мечтой. Водораздел, утверждал граф, лежит в другом измерении. Не как, а что - вот в чем загадка. Какой смысл заложен в проявленном сновидении, какую пользу можно извлечь из подобных фантасмагорий - на этом он всегда стоял твердо.
Теперь уходить в страну снов мне было интересно и жутко. Замирало сердце... Через несколько дней я вновь оказался в узкой щели, где погиб несчастный Уиздом. Судьба исполнила его мечту. Он успел обзавестись собственной тайной, сама смерть его стала загадкой для масонских обществ, а странное исчезновение графа поводом для некоторых изобретательных, огневых энтузиастов объявить себя "Сен-Жерменами". Правительство Наполеона II в 1860 году было вынуждено назначить специальную комиссию, которая могла бы разобраться с многочисленными претендентами на это имя. Последний "граф" явился во Франции в 1972 году. В обыденной жизни он именовался Ришаром Жанфреем. Пытаясь с помощью армейской полевой кухни добыть из свинца золото, он, глядя в объективы телекамер гордо заявил: "Я - граф Сен-Жермен".
Все эти фокусы мало занимали меня. Другая тайна - подлинная, озаренная светом истины - влекла к себе. Летние ливни, затяжные осенние дожди между тем вымывали последние листы рукописи. На одном из них я ясно прочитал.
"I have a dream..."
"У меня есть мечта. Я хотел бы поприсутствовать на празднике, который когда-нибудь справят на земле. Устроят всеобщий для всех верующих день поминовения или почитания, поделятся с соседом луковицей, куском хлеба... Я мечтаю о великом чуде, когда все живущие на земле вспомнят и отдадут долг одному из нас. Поклонятся ему в церквах, мечетях, синагогах, молельнях, храмах. Все вместе, в один час по ходу солнца. Пусть этот святой будет равно дорог каждому доброму сердцу. Пусть он будет первым, кто делом докажет, что всех нас объединяет большее, чем плоть и кровь, чем жизненный опыт и любовь к предкам, чем почитание местных святых. Пусть христиане, последователи Магомета, дети Моисея, почитатели Вишны, Брамы и Шивы, потомки Бодхисатвы, при всем различии их верований, впервые обратятся к тому, что их объединяет. Этот день будет первым, когда все мы сможем вздохнуть спокойно. Пусть люди, ответственные за сохранение культов, все вместе внятно скажут, в чем мы едины и будут исходить из того, что эти зерна куда важнее и ценнее, чем всякое различие, отвращающее нас друг от друга.
Да будет так!
Пусть между собой в обыденных делах мы будем замечать то, что нам всем дорого и стараться избегать того, что нас разделяет. Тогда и все народы смогут перевести дух. Только тогда мы сможем воевать со злом, а не между собой".
"I have a dream..."
Дополнительный словарь "Сен-Жермен"
Адепт (лат. Adeptus, "Достигший") - в оккультизме - тот, кто достиг стадии Посвящения и стал мастером в науке эзотерической философии.
Чохан Седьмого луча - этим званием наградили Сен-Жермена теософы конца XX в.
Медичи - знаменитая фамилия, более, чем три с половиной столетия управлявшая Флоренцией (историческая область Тоскана, сначала республика, затем великое герцогство) - с начала XY в. и с короткими перерывами до середины XYIII в. Медичи дали Флоренции семь великих герцогов, католической церкви - четырех пап (Пий VI, Лев Х, Климент VII, Лев XI), и несколько кардиналов, а Франции - двух королев. Имя Медичи связано с одной из самых блестящих эпох в истории человечества - Возрождением. Не было другого такого правящего рода, члены которого возносились бы духом к вершинам культуры и одновременно прослыли в истории как самые ужасные грешники. Александр Дюма так помянул эту семью: "Пусть Медичи мирно покоятся в своих мраморных и порфировых гробницах - они сделали для всемирной славы более, чем кто-либо из правителей, императоров, королей предыдущих или последующих эпох".
Экернфиорде - небольшой портовый городок на юге Шлезвига.
Леопольд I Габсбург (1640-1705) - император Священной Римской империи с 1658 по 1705 г. Воспитывался у иезуитов для принятия духовного сана, но после смерти старшего брата Фердинанда (1654) был провозглашен наследником австрийских земель, а также королем чешским и венгерским. Безвольный и вялый он считал себя искренним сторонником мира, но воевал почти беспрерывно. В безжалостном и жесточайшем преследовании венгерских протестантов сказывалась иезуитская закалка.
Ференц Ракоци II (Франциск II) (1676-1735) - правитель Венгрии и князь Трансильвании (избран 8 июня 1704 г.). Воспитывался в иезуитском монастыре. Когда достиг совершеннолетия был направлен в Венгрию в комитат Шарош. На родине резко поменял политическую ориентацию и возглавил борьбу за свободу Венгрии и Трансильвании. В 1708 году выехал за границу и в Венгрию уже никогда не вернулся. До конца жизни оставался непримиримым врагом Австрийских Габсбургов.
Штульваген - общественный экипаж, предназначенный для перевозки пассажиров и почты.
Джованни Гасто (1670-1737) - великий герцог Тосканский с 1723 по 1737 гг. Болезненный и до времени состарившийся, отличавшийся обширной, глубокой и несколько своеобразной образованностью. Последний в роду Медичи.
Общество Иисуса - орден иезуитов, учрежденный в 1543 г Игнатием Лойолой. Четыре обета должны были исполнять члены этого ордена: 1) бороться против "адских чудовищ и порождений сатаны"; 2) служить Богу; 3) совершать подвиги "ad majorem Dei gloriam" ( к вящей славе Божьей); 4) беспрекословно подчиняться папе.
В 1540 г. папа Павел III утвердил орден а папа Юлий III чрезвычайно расширил его полномочия. Члены ордена были изъяты из-под светской юрисдикции, получили освобождение от государственных налогов. Имели право осуществлять все священнические обязанности, собственноручно освобождать от всех церковных наказаний и взысканий, обращать обеты светских лиц на любые другие дела, освобождать самих себя от обета поста...
Главная цель - противостоять реформации.
Философия иезуитов: 1) социальная сторона - иезуиты исповедовали непогрешимость пап и верховенство его над всеми другими государями. Отсюда вытекало право разрешать подданным свергать неугодных ордену государей и отказываться от присяги. Иезуиты развили целую теорию революции против "неугодных Богу" правителей;
2) нравственная сторона их учения основывалась на пробабилизме. Это учение по сути своей куда хуже, чем известное "цель оправдывает средства", т.к. прямо одобряло недостойный поступок, если только можно было привести хотя бы одно правдоподобное мнение в его защиту. Тем самым иезуиты посягали на нравственные заповеди Христа. Например, на вопрос убийце - он ли убил такого-то? - тот мог смело отвечать: нет, подразумевая про себя, что он не посягал на жизнь погубленного им человека "до его рождения". Другой пример - сыну позволительно отвлеченным намерением желать смерти отцу. Конечно, не как зла отцу, но как добра для себя ради ожидаемого наследства. Таким образом нравственность в истолковании иезуитов становилась зависимой от места и времени и "мнений".
Кирха - протестантская церковь.
Карл VI Габсбург ( 1682-1740) - император Священной Римской империи с 1711 по 1740 гг.
Граф Сен-Жермен ошибся на год - стены вокруг Любека будут срыты в 1806 году по приказу Наполеона. Известная всем Ванга тоже частенько путала даты.
Roture - чернь.
Эспаньола - остров Гаити
д'Аффри Людвиг Августин, граф (1715-1793) - посол Франции в Гааге. В 1780 г. стал полковником швейцарской гвардии. Умер в своем замке Бартелеми в Вардте.
Вобан Себастьян ле Претр (1633-1707) - маршал Франции, военный инженер и экономист. Участвовал в осаде 53 крепостей, сам построил 33 и более 300 переделал. Его идеалом являлась бастионная система, которую он необычайно умело приноравливал к условиям местности, в чем до сих пор сила его системы укрепленной обороны.
Карл (CharIes) I Стюарт (1600-1649) - английский король (1625-1649). Во время английской буржуазной революции 17 в. был низложен и казнен.
Флейт - транспортное судно, впервые построенное в Голландии в 1595 г. В 17-18 вв. Флейты занимали господствующее положение на морях.
Изида - согласно "Теософскому справочнику" Е.П.Блаватской богиня Дева-Матерь; олицетворенная природа. Женское отражение Озириса. Она есть "солнцем одетая женщина" из страны Хеми (древнее название Египта). Согласно энциклопедии "Мифы народов мира" Исида в египетской мифологии богиня плодородия, воды и ветра, символ женственности, семейной верности, богиня мореплавания. Ни одно египетское божество (за исключением Сераписа) не получило такой широкой популярности в греко-римском мире. Имеются памятники, свидетельствующие о культе Исиды в Галлии, Испании, Британии... В Париже, возле монастыря Сен-Жермен-де-Пре долгое время нетронутой оставалась статуя Исиде, но в 1514 году одна простолюдинка, приняв эту статую за изображение Богоматери, пришла возжечь перед ней целый пук свечей. Когда об этом узнал настоятель аббатства, он в гневе приказал разбить статую и на её месте водрузить каменный крест. Парижане по-гречески Parisii - означает народ, покровительствуемый Изидой. В этом мистический смысл сравнения.
- Все равно, граф, нам этого не избежать. Барон Ф. свихнулся на здравомыслии. Он всю жизнь кого-то преследовал, он не угомонится.
- Возможно, вы правы... Если вам действительно удастся загнать его в Женеву, а потом незаметно покинуть город, то он почти наверняка потеряет наш след. Хорошо, действуйте, Джонатан!
Глава 9
В полдень по базельским часам,* неподалеку от университета, Джонатан нос к носу столкнулся с уже знакомым ему по Страсбургу посланцем графа. Одет тот был неприметно, мелкий лавочник да и только.
Он сам остановил Джонатана. Передал привет от барона, выжидательно посмотрел на англичанина.
- Мсье, - заявил Джонатан, - у меня есть чем порадовать господина Ф. граф в пути успел надиктовать несколько глав. Куда мы направляемся, мне неизвестно. Его светлость держит в секрете конечный пункт. Из его разговоров я понял, что, по-видимому, его поместье лежит где-то на юге Франции, в предгорьях Альп. Я мог бы передать кое-что из уже написанного, однако, не надеясь на ответную благодарность, вряд ли могу позволить себе расстаться с такими захватывающими страницами. Одно могу сказать наверняка, мы выезжаем послезавтра...
Посланец кивнул, потом поинтересовался:
- В каком направлении?
- Мне представляется, в Женеву...
- Отлично, - кивнул посланец барона, потом добавил. - Напрасно вы беспокоитесь насчет благодарности. Ваши расходы будут возмещены сразу.
- Вот и прекрасно. Значит, до вечера.
Джонатану Уиздому удалось покинуть Базель за несколько минут до закрытия ворот. В этом городе до сих пор действовали суровые законы средневековья. В одной миле от Базеля их дожидался мужчина, одеждой в точности напоминающий Карла. Джонатан попрощался с немым камердинером, не к месту подумал - неужели ему никогда не придется узнать, когда и за что ему отрезали язык? - и двинулся в дальнейший путь с таким же молчаливым кучером, каким был камердинер графа.
В Лозанне ему повезло встретить группу английских студентов, приехавших в Швейцарию на лето. Он провел с ними день, а вечером вновь отправился в дорогу. Красоты Швейцарии в те дни мало занимали его, куда больше внимания он уделял встречавшимся ему людям. Порой так и сверлил их глазами, пытаясь, как граф Сен-Жермен, проникнуть в их мысли. Без всяких приключений он добрался до Женевы, где снял комнаты в указанном графом отеле. Долго прятался в холле, пока не приметил знакомого шпика, одетого нарядно и пышно, под стать богатой публике, съехавшейся на знаменитый горный курорт. Джонатан вышел за ним следом и, обогнав шпика, якобы нечаянно столкнулся с ним на улице. Безымянный посланец барона изобразил на лице нескрываемую радость и передал молодому человеку аванс за полученную главу. "В честь плодотворного и выгодного сотрудничества..." - добавил он. Выходит, решил Джонатан, сам барон тоже где-то неподалеку. Пора было приступать ко второй части плана. К вечеру он побрил голову, совершил трюк с переодеванием, незаметно, как ему показалось, выбрался из отеля и помчался в сторону Тили - места прогулок всех прибывающих в Женеву гостей. Там отыскал нужную улицу, получил коня и, не теряя ни минуты, на ночь глядя отправился на север.
Путь лежал на Фрибур. Затем, минуя Страсбург, он добрался до Нанси, и оттуда поскакал прямиком на Франкфурт.
Три дня Джонатан дожидался встречи с графом Сен-Жерменом в назначенном заранее трактире - тот так и не появился. Третий день ожидания оказался самым тяжелым, День тянулся утомительно долго, городские звуки казались раздражающе досадливы, особенно резанули по ушам пронзительный скрип ворот, запирающих Еврейскую улицу. Город словно отгораживался на ночь от еврейского населения, скученного на этой грязной, пропитанной вековым горем улице.
Ближе к полночи к нему постучали. Джонатан бросился к двери, однако посетителем оказался незнакомый, прилично одетый человек, передавший англичанину кожаный кошелек с золотыми монетами - договоренную плату за помощь в написании воспоминаний. Затем - отдельно - записку, заполненную рукой графа, в которой тот выражал благодарность за оказанную помощь. Сен-Жермен просил передать наилучшие пожелания лорду Честеру, и указывал, что ему очень бы хотелось, чтобы "его молодой друг" в точности следовал маршруту, которым ему надлежит вернуться в Англию. К записке была приложена схема с обозначением городов.
Джонатан был разочарован подобным прощанием и после ухода незнакомца, отказавшегося отвечать на все расспросы, некоторое время сидел у камина, разглядывал присланную ему схему. В какой-то момент, чтобы лучше разобрать почерк, он наклонился к огню, и в тот же момент на бумаге проступили какие-то слова. Джонатан вздрогнул, поднес лист поближе к огню.
Так и есть!
"Джонатан!
Отправляйтесь утром в дорогу. Как только доберетесь до Майнца, поселитесь в угловой комнате трактира "Королевский стяг", которая будет специально оставлена для вас. Все подробности при встрече.
С. - Ж."
В Майнце Джонатана Уиздома ночью увели из трактира и доставили на окраину города, где в закрытом дворе стоял готовый к отправлению экипаж. Свет горящего факела освещал стесненное каменными стенами пространство. Карл восседал на козлах. Увидев молодого человека, он широко улыбнулся и помахал ему рукой, в которой был зажат кнут.
Дверь кареты была открыта, оттуда донесся голос графа.
- Садитесь, Джонатан. Пора в дорогу. На этот раз, надеюсь, они и в самом деле потеряли наш след.
- Ваша светлость, к чему такие предосторожности? После Женевы мне ни разу не попадался на глаза приглядывающий за нами шпик!
- Вы слишком доверчивы, мой юный друг. Этот следопыт был не один. Их трое, и они взяли нас в железное кольцо. Но Бог дал мне много друзей, и, надеюсь, теперь мы больше никогда не увидим их зверских лиц. В дорогу!..
Только в августе путешественники добрались до Бальцерса. Последний отрезок пути экипаж двигался очень медленно. Граф с трудом переносил дорогу - особенно добивала его пыль - и после нескольких часов езды подолгу отдыхал на чистом воздухе. Имения они достигли поздним вечером. Джонатан и Карл помогли графу подняться в свой кабинет, камердинер немедленно развел огонь в камине, переодел хозяина, устроил его на лежанке.
К удивлению Джонатана уже через неделю граф почувствовал себя много лучше, посвежел, и где-то в конце августа они совершили прогулку в горы. С той поры вновь продолжилась работа над рукописью.
Для молодого англичанина это было удивительное время. Многое, из того, что было доступно графу, о чем тот рассказывал на страницах рукописи, было за пределами его возможностей. Изучив свой организм, сумев определенным образом, следуя указаниям Сен-Жермена, настроить поток сновидений, ему пришлось с горечью признать что ему не дано предвидеть, обучаться языкам во сне, писать двумя руками одновременно, однако разочарование скоро сменилось светлым, возбуждающим чувством. В его силах было овладеть многими другими дарами, которыми природа так щедро наградила человека.
Прежде всего путешествиями во сне! Овладел он и началами гипнотического воздействия, прослушал полный курс гомеопатии, в которой раскрывались тайны лечебных растений. С трудом привыкал он к легкой вегетарианской пище - постоянно испытывал чувство голода, но что Сен-Жермен однажды посоветовал ему.
- Не стоит ломать натуру, Джонатан. В этом нет пользы. Желаешь мясного - ешь в свое удовольствие...
Скоро наступила осень, чудесным образом озолотились леса, покрывавшие Ретиконские горы. В конце ноября на вершины лег зазимок. Через неделю небывалый снегопад завалил дороги, затем грянула долгая обширная оттепель, и снега поплыли. Ежедневно долину затягивали плотные сырые туманы. Сумеречное время продолжалось до Рождества. Наконец землю опять подморозило, в горах стало невозможно ходить, и за неделю до Нового года восточные отроги Альп, после короткого потепления, наконец покрыл плотный крепкий наст.
Потянулись ясные морозные дни. Граф несколько раз в карете на полозьях ездил в городок, прогулялся по окрестностям. Зимний воздух был полезен и приятен. Он почувствовал, что силы вновь возвращаются к нему. По ночам старик опять начал подремывать, на несколько минут ему удавалось провалиться в сон - это были такие сладостные мгновения! Ни единого намека на пророчества, без каких-либо намеков на пророчества, без погружения в прошлое. Милые пошли сны, обычные, непонятные.
Сразу после Нового года Джонатан с полученными от графа деньгами отправился в Барцельс, чтобы расплатиться со старыми долгами и открыть кредит у местных торговцев на следующие три месяца. Весной граф в самом деле решил совершить путешествие в Индию. Там никакой барон не сможет отыскать его. Если же смерть настигнет его на корабле, тем лучше, море лучшая могила, которую он мог бы пожелать себе. В этом случае его исчезновение произойдет бесследно, никто более не сможет потревожить его кости.
Прежде всего Уиздом заглянул к зеленщику, по рекомендации графа устроившего у себя небольшую оранжерею, где наряду с обычными овощами выращивал какие-то тропические травы и плоды. Старый Каспар, бывший когда-то садовником у великого князя Лихтенштейна, был поражен знаниями старого графа в агрономической науке. Он первым и предупредил Джонатана, что в городке совсем недавно появлялись незнакомые люди, которых очень занимала усадьба в горах. "Трое!" - Каспар показал три пальца. Судя по выговору, предупредил старик, явились из Франции, но один точно баварец. Где они теперь, зеленщик сказать не мог, скорее всего в городке их нет, но об этом лучше узнать у жены булочника, редкой сплетницы...
Булочник с женой подтвердили сказанное Каспаром и долго убеждали, что чужаков в Барцельсе нет. Их видели уезжающими в сторону столицы княжества Вадуца.
Закончив дела, Джонатан верхом вернулся в усадьбу, где рассказал Сен-Жермену о странных незнакомцах, появившихся в городке.
Сен-Жермен, услышав последнюю новость, ничего не ответил. Долго сидел, высматривая что-то в языках огня, разведенного в камине, затем неожиданно встрепенулся и приказал позвать Карла.
- Немедленно собираться, - коротко распорядился он. - Этой же ночью в дорогу.
Карл замычал и развел руками.
- Он говорит, - пояснил Джонатан, - что сегодня, даже завтра, выехать никак нельзя. Одна лошади не подкована, завтра должен прийти кузнец. Карл ещё не успел отремонтировать карету, а на этой, что на полозьях далеко не уехать.
- Как всегда! - в сердцах воскликнул граф.
Наступила долгая томительная тишина
- Хорошо! - наконец выговорил Сен-Жермен. - Вы, Джонатан, немедленно седлайте коня, собирайте пожитки, берите с собой рукопись и деньги и отправляйтесь через перевал, в Форарльберг. Снег невысок, за ночь вы сумеете добраться до деревни на той стороне хребта. Далее отправляйтесь к лорду Честеру, передадите ему рукопись лично в руки. Те записи, о которых мы уговорились, можете взять себе. Денег вам хватит - ах, какая жалость, что они в металле. Это будет слишком тяжелый груз для коня. Карл, принеси шкатулку.
Камердинер вышел и быстро вернулся с лакированным, отделанным серебром ларцом. Граф откинул крышку и достал оттуда крупный, чистейшей воды бриллиант.
- Вот моя плата, Джонатан. На нем, правда, есть небольшая трещинка, но даже теперь он стоит около шести тысяч франков. Так, по крайней мере, утверждал Людовик XV, а королям положено верить, Джонатан.
У молодого человека перехватило дыхание.
- Это тот самый камень? - справившись с волнением, спросил он.
- Тот самый, который я якобы исправил, - Сен-Жермен улыбнулся. - У меня в коллекции был похожий алмаз и после небольшой доделки он вполне мог сойти за королевский камень. Людовику пришлась по душе моя шутка, которая принесла ему доход в три тысячи девятьсот франков. Вот он и стал каждый раз поминать мое якобы необыкновенное мастерство. Джонатан, я могу переменить и освежить жемчужину, окрасить сердолик, но справиться с алмазом! Это не под силу смертным. А теперь в дорогу.
- Вы полагаете, что я оставлю вас в опасности? - спросил англичанин.
- Полагаю, да. У нас нет выбора. Мудрым человеком можно назвать того, кто способен верить в невероятное. Я уверен, что в ближайшее время эти разбойники не посмеют навестить меня в моем убежище. Им отсюда не выбраться. Вы же знаете, у меня есть договоренность с местными жителями - в случае опасности мне стоит только подать сигнал, и они сразу придут на помощь. В сторону Швейцарии или Тироля путь злоумышленникам закрыт. На юг, через горы в Италию? Только безумец отважится на это зимой, а по весне я отправлюсь в Англию. Там наймем места на крепком корабле, и вперед - в Индию. Ступайте, Джонатан, не тревожьте мне сердце.
Уиздом поклонился и вышел из кабинета. Скоро граф вышел проводить его. Дождавшись, когда в темноте растают контуры всадника, стихнет шлепанье копыт о снег, Сен-Жермен долго смотрел на небо, приглядывался к серебристым, освещенным скудным светом луны далям. На сердце становилось тревожно.
Поднимался ветер, налетел с севера, однако звезды пока горели ясно, сильно. Совсем ослаб, в сердцах посетовал граф, даже с мыслями собраться не могу. Помнится, лет сто назад, ему стоило только поднапрячься, и близкая перемена погоды, надвигающийся шторм или ливень въявь представали перед ним. Приближающуюся грозу он ощущал за десятки лиг.
Он вернулся в дом, устроился у окна, за которым торчали столбы, поддерживающие козырек крыши и балкон, огибавший дом на уровне второго этажа. Луна была в полной силе, снега искрились вплоть до вершин Ретикона, правда, начинало заметать. Уже ближе к полуночи тучи затянули небо и повалил снег. В этот момент Карл, заглянув в кабинет, объяснил, что заметил группу конных, подбирающихся к усадьбе. Граф встрепенулся, спросил, сколько их? Камердинер показал десять пальцев, потом ещё пять. Граф сердцем почувствовал - эти рискнут. Эти на все пойдут, тем более, если их хозяин сообщил им, что все сокровища мира прячутся в этом добротном двухэтажном доме.
- Карл, - приказал граф, - дай сигнал в Бальцерс.
Камердинер кивнул, отправился в кладовую, зарядил ружье и, выйдя во двор, выстрелил в воздух. Затем поджег большой факел и с помощью веревки поднял его на столбе...
Сильный порыв ветра раздул пламя, искры с шипением полетели в сторону дома. Еще через несколько минут плотная пелена совсем скрыла луну.
Пошел снег, сначала редкий, потом все гуще. Началась метель. Конные уже были совсем близко, когда искры факела, попав на деревянный балкон, разгорелись. Скоро повалил густой дым. У Сен-Жермена перехватило легкие, ему не хватало воздуха, и когда от жары начали лопаться стекла, он ещё успел подумать: "Зачем огонь?.. Все разрушающая сила..."
Пламя словно мстило ему за долговечность, за ровное горение, за отсутствие пылкости и дерзости. Оно словно напоминало, что один из его братьев попытался пойти по пути отца и бежал к туркам в надежде поднять в Венгрии восстание. Почему же он остался в стороне?
Графу было что сказать в ответ. Задыхаясь от дыма, он силился что-то выговорить, потом вскинул руку, осенил себя крестным знамением и в следующее мгновение испустил дух.
Эпилог
Я увидел эту картину во сне. Еще не закончив роман, увидел погибающего от удушья и огня Сен-Жермена... Следил за отстреливающимся от нападавших разбойников Карлом. В конце концов пуля попала ему в лицо и раздробила челюсть. Следующий свинцовый заряд угодил прямо в сердце - немой не долго мучился...
Это была зыбкая, но достаточно отчетливая явь. Дымный смрад перехватил мне горло. В последний момент я успел тонко, громко выкрикнуть: "Хик!" - и затем с особенным выражением добавить: "Пхед!"
Прошлое до утра бередило меня, менялись картины. Вот в снежной круговерти появился бредущий из последних сил Джонатан Уиздом. Конь его пал, теперь он пытался наугад отыскать дорогу. Англичанину не повезло. Он скатился в глубокий овраг, откуда уже не смог выбраться. Весной талые воды прорвали ветхий сгнивший кожаный бок его сака. Оттуда вывалился крупный, с фалангу мизинца, ограненный камень. Струя поволокла его, камень потерял видимость. Где он теперь лежит? Пригрелся, наверное, между галькой в горном ручье. Бумаги же, что лежали в походной сумке, вымывались ещё в течение года. Постепенно таяли следы чернил - я явственно видел, как белела и рвалась бумага...
Странное состояние овладело мною под утро. Былью или небылью являлись увиденные мной картины? Этот вопрос казался мне бессмысленным Всякий, сумевший познакомиться с графом Сен-Жерменом, сжиться с его умонастроениями, рано или поздно увлекался его мечтой. Водораздел, утверждал граф, лежит в другом измерении. Не как, а что - вот в чем загадка. Какой смысл заложен в проявленном сновидении, какую пользу можно извлечь из подобных фантасмагорий - на этом он всегда стоял твердо.
Теперь уходить в страну снов мне было интересно и жутко. Замирало сердце... Через несколько дней я вновь оказался в узкой щели, где погиб несчастный Уиздом. Судьба исполнила его мечту. Он успел обзавестись собственной тайной, сама смерть его стала загадкой для масонских обществ, а странное исчезновение графа поводом для некоторых изобретательных, огневых энтузиастов объявить себя "Сен-Жерменами". Правительство Наполеона II в 1860 году было вынуждено назначить специальную комиссию, которая могла бы разобраться с многочисленными претендентами на это имя. Последний "граф" явился во Франции в 1972 году. В обыденной жизни он именовался Ришаром Жанфреем. Пытаясь с помощью армейской полевой кухни добыть из свинца золото, он, глядя в объективы телекамер гордо заявил: "Я - граф Сен-Жермен".
Все эти фокусы мало занимали меня. Другая тайна - подлинная, озаренная светом истины - влекла к себе. Летние ливни, затяжные осенние дожди между тем вымывали последние листы рукописи. На одном из них я ясно прочитал.
"I have a dream..."
"У меня есть мечта. Я хотел бы поприсутствовать на празднике, который когда-нибудь справят на земле. Устроят всеобщий для всех верующих день поминовения или почитания, поделятся с соседом луковицей, куском хлеба... Я мечтаю о великом чуде, когда все живущие на земле вспомнят и отдадут долг одному из нас. Поклонятся ему в церквах, мечетях, синагогах, молельнях, храмах. Все вместе, в один час по ходу солнца. Пусть этот святой будет равно дорог каждому доброму сердцу. Пусть он будет первым, кто делом докажет, что всех нас объединяет большее, чем плоть и кровь, чем жизненный опыт и любовь к предкам, чем почитание местных святых. Пусть христиане, последователи Магомета, дети Моисея, почитатели Вишны, Брамы и Шивы, потомки Бодхисатвы, при всем различии их верований, впервые обратятся к тому, что их объединяет. Этот день будет первым, когда все мы сможем вздохнуть спокойно. Пусть люди, ответственные за сохранение культов, все вместе внятно скажут, в чем мы едины и будут исходить из того, что эти зерна куда важнее и ценнее, чем всякое различие, отвращающее нас друг от друга.
Да будет так!
Пусть между собой в обыденных делах мы будем замечать то, что нам всем дорого и стараться избегать того, что нас разделяет. Тогда и все народы смогут перевести дух. Только тогда мы сможем воевать со злом, а не между собой".
"I have a dream..."
Дополнительный словарь "Сен-Жермен"
Адепт (лат. Adeptus, "Достигший") - в оккультизме - тот, кто достиг стадии Посвящения и стал мастером в науке эзотерической философии.
Чохан Седьмого луча - этим званием наградили Сен-Жермена теософы конца XX в.
Медичи - знаменитая фамилия, более, чем три с половиной столетия управлявшая Флоренцией (историческая область Тоскана, сначала республика, затем великое герцогство) - с начала XY в. и с короткими перерывами до середины XYIII в. Медичи дали Флоренции семь великих герцогов, католической церкви - четырех пап (Пий VI, Лев Х, Климент VII, Лев XI), и несколько кардиналов, а Франции - двух королев. Имя Медичи связано с одной из самых блестящих эпох в истории человечества - Возрождением. Не было другого такого правящего рода, члены которого возносились бы духом к вершинам культуры и одновременно прослыли в истории как самые ужасные грешники. Александр Дюма так помянул эту семью: "Пусть Медичи мирно покоятся в своих мраморных и порфировых гробницах - они сделали для всемирной славы более, чем кто-либо из правителей, императоров, королей предыдущих или последующих эпох".
Экернфиорде - небольшой портовый городок на юге Шлезвига.
Леопольд I Габсбург (1640-1705) - император Священной Римской империи с 1658 по 1705 г. Воспитывался у иезуитов для принятия духовного сана, но после смерти старшего брата Фердинанда (1654) был провозглашен наследником австрийских земель, а также королем чешским и венгерским. Безвольный и вялый он считал себя искренним сторонником мира, но воевал почти беспрерывно. В безжалостном и жесточайшем преследовании венгерских протестантов сказывалась иезуитская закалка.
Ференц Ракоци II (Франциск II) (1676-1735) - правитель Венгрии и князь Трансильвании (избран 8 июня 1704 г.). Воспитывался в иезуитском монастыре. Когда достиг совершеннолетия был направлен в Венгрию в комитат Шарош. На родине резко поменял политическую ориентацию и возглавил борьбу за свободу Венгрии и Трансильвании. В 1708 году выехал за границу и в Венгрию уже никогда не вернулся. До конца жизни оставался непримиримым врагом Австрийских Габсбургов.
Штульваген - общественный экипаж, предназначенный для перевозки пассажиров и почты.
Джованни Гасто (1670-1737) - великий герцог Тосканский с 1723 по 1737 гг. Болезненный и до времени состарившийся, отличавшийся обширной, глубокой и несколько своеобразной образованностью. Последний в роду Медичи.
Общество Иисуса - орден иезуитов, учрежденный в 1543 г Игнатием Лойолой. Четыре обета должны были исполнять члены этого ордена: 1) бороться против "адских чудовищ и порождений сатаны"; 2) служить Богу; 3) совершать подвиги "ad majorem Dei gloriam" ( к вящей славе Божьей); 4) беспрекословно подчиняться папе.
В 1540 г. папа Павел III утвердил орден а папа Юлий III чрезвычайно расширил его полномочия. Члены ордена были изъяты из-под светской юрисдикции, получили освобождение от государственных налогов. Имели право осуществлять все священнические обязанности, собственноручно освобождать от всех церковных наказаний и взысканий, обращать обеты светских лиц на любые другие дела, освобождать самих себя от обета поста...
Главная цель - противостоять реформации.
Философия иезуитов: 1) социальная сторона - иезуиты исповедовали непогрешимость пап и верховенство его над всеми другими государями. Отсюда вытекало право разрешать подданным свергать неугодных ордену государей и отказываться от присяги. Иезуиты развили целую теорию революции против "неугодных Богу" правителей;
2) нравственная сторона их учения основывалась на пробабилизме. Это учение по сути своей куда хуже, чем известное "цель оправдывает средства", т.к. прямо одобряло недостойный поступок, если только можно было привести хотя бы одно правдоподобное мнение в его защиту. Тем самым иезуиты посягали на нравственные заповеди Христа. Например, на вопрос убийце - он ли убил такого-то? - тот мог смело отвечать: нет, подразумевая про себя, что он не посягал на жизнь погубленного им человека "до его рождения". Другой пример - сыну позволительно отвлеченным намерением желать смерти отцу. Конечно, не как зла отцу, но как добра для себя ради ожидаемого наследства. Таким образом нравственность в истолковании иезуитов становилась зависимой от места и времени и "мнений".
Кирха - протестантская церковь.
Карл VI Габсбург ( 1682-1740) - император Священной Римской империи с 1711 по 1740 гг.
Граф Сен-Жермен ошибся на год - стены вокруг Любека будут срыты в 1806 году по приказу Наполеона. Известная всем Ванга тоже частенько путала даты.
Roture - чернь.
Эспаньола - остров Гаити
д'Аффри Людвиг Августин, граф (1715-1793) - посол Франции в Гааге. В 1780 г. стал полковником швейцарской гвардии. Умер в своем замке Бартелеми в Вардте.
Вобан Себастьян ле Претр (1633-1707) - маршал Франции, военный инженер и экономист. Участвовал в осаде 53 крепостей, сам построил 33 и более 300 переделал. Его идеалом являлась бастионная система, которую он необычайно умело приноравливал к условиям местности, в чем до сих пор сила его системы укрепленной обороны.
Карл (CharIes) I Стюарт (1600-1649) - английский король (1625-1649). Во время английской буржуазной революции 17 в. был низложен и казнен.
Флейт - транспортное судно, впервые построенное в Голландии в 1595 г. В 17-18 вв. Флейты занимали господствующее положение на морях.
Изида - согласно "Теософскому справочнику" Е.П.Блаватской богиня Дева-Матерь; олицетворенная природа. Женское отражение Озириса. Она есть "солнцем одетая женщина" из страны Хеми (древнее название Египта). Согласно энциклопедии "Мифы народов мира" Исида в египетской мифологии богиня плодородия, воды и ветра, символ женственности, семейной верности, богиня мореплавания. Ни одно египетское божество (за исключением Сераписа) не получило такой широкой популярности в греко-римском мире. Имеются памятники, свидетельствующие о культе Исиды в Галлии, Испании, Британии... В Париже, возле монастыря Сен-Жермен-де-Пре долгое время нетронутой оставалась статуя Исиде, но в 1514 году одна простолюдинка, приняв эту статую за изображение Богоматери, пришла возжечь перед ней целый пук свечей. Когда об этом узнал настоятель аббатства, он в гневе приказал разбить статую и на её месте водрузить каменный крест. Парижане по-гречески Parisii - означает народ, покровительствуемый Изидой. В этом мистический смысл сравнения.