Страница:
Шаленый вздохнул, вспоминая о красотах тех мест.
— Ну и как, — поинтересовался Гай, — выкупил ты те монеты?
— Монеты-то я выменял, чтоб им в огне гореть! — с досадой отмахнулся от неуместного вопроса Шишел. — И хорошо выменял — за ту рукопись с Даосы...
Взгляд его водянистых, чуть навыкате глаз стал — на миг, не более — мечтателен. Должно быть, то была действительно удачная сделка. Удачная сделка, заключенная в красивых местах...
— Понимаешь, она какая-то заколдованная — эта рукопись, — объяснил он. — У нее свойство такое — ее невозможно скопировать. Никому не удалось. Обязательно сбой какой-нибудь. Или глюк... Даже вручную не выходит. Затемнение в мозгах она, что ли, вызывает...
— Слышал о таком... — кивнул Гай. — А у тебя она как очутилась?
— То занятная была история, — снова улыбнулся Шишел. — Нас к Даосе вынесло как раз об ту пору, когда там те самые события вышли... Помнишь — когда демократы сцепились с теократами?
— Кажется, не демократы, а либералы... — с трудом припомнил Гай. — А впрочем, пес их разберет...
— Так вот, — продолжил Шишел, — мы тогда участвовали в эвакуации Горных монастырей. Совершенно бескорыстно — это Фесты идея была...
— Оказывается, вы не только меновой торговлей занимались, — не без удивления заметил Стрелок. — За вами и добрые дела числятся...
— Было дело... — несколько смущенно признал Шишел. — Так вот, в благодарность за спасение Верховный Настоятель — забавный такой дед — нам и даровал тот свиток. Мы сначала не поняли — думали, что это что-то вроде благодарственной грамоты или почетного диплома какого-то... И болталась эта штука у нас в боксе, который под кают-компанию приспособили. На стене, вроде сувенира этакого... И если б мы туда как-то раз одного купчину с Трассы не завели, так бы и не знали, что эта штука немалую ценность имеет. А когда он нам за нее сразу хорошую цену заломил — навели справки... И с продажей повременили.
— А о чем она, эта рукопись? — поинтересовался Гай.
— Да шут ее знает. Магия, одним словом... — Шаленый безнадежно махнул рукой. — Ладно — бог с ней, с рукописью этой. Но это в других Мирах ее за хорошие деньги сбыть можно. А на Шараде нет. Только магия за магию. Оказалось, что магические деньги не продаются. Ими не с людьми торгуются, а с Судьбой. Они только дарятся, выигрываются или в обмен идут на какую другую магию... Выиграть или проиграть их можно. И все. Я, дурак, о том тогда не знал. А простых наличных у меня штуки две федеральными баксами осталось. И местной — анклавной — мелочью ерунда какая-то... Не то что до Океании добираться — на что жить, непонятно...
— Да... — посочувствовал Шишелу Гай. — Что называется, ни выпить, ни закусить...
— Так, да не совсем, — оживился Шишел. — Насчет выпить, так это в анклаве Трех Лун — где Космотерминал расположен — запросто. Там виски священным напитком проходит. Так что на халяву хоть вусмерть упейся. Обряд исполнил — и получи... Другое дело с закуской. Одним словом, как-то жить надо было. Главное, даже на Трассу нельзя устроиться. Потому что охота на меня пошла. И Спецакадемия, и господа военные, и бог весть кто еще — все со мной поговорить захотели. На предмет кораблика нашего. А с этой публикой разговоры плохие... Так что решил я на денежки свои магические игрануть — глядишь, что и обломится. А там видно будет...
Надо сказать, что решение пустить магические монеты в игру Шишел, человек решительный, принял в варианте экстремальном — «если играть, то по-крупному». Но желающих играть «по-крупному» на магические монеты не нашлось. За одним исключением.
Исключением был Большой Игрок. Колдун, игравший на чудеса и предметы магии. Все, кто имел с ним дело, в один голос утверждали, что Игрок предельно честен. И добавляли: «По-своему...» Угловатый шатер Игрока на Цветном рынке был местом, где приезжий народец проигрывался до состояния полного рабства, от которого освобождался, только исполнив некие причудливые поручения Игрока. Реже обретал необычные способности — на день, на час, на год. Совсем редко — на всю жизнь. Вообще-то, чтобы играть здесь, надо было быть сумасшедшим. Но временами Шишел бывал достаточно безумен.
— Колоритный мужик, Игрок этот, — признал он. — Бородища по пояс, нос крюком... И глаза, словно уголья раскаленные. И надо сказать, не очень-то этот тип людей из Федерации жаловал. Особенно тех, кто по-русски болтает. Это из-за прозвища своего...
Прозвище Игрока Абанамат действительно было понятно только знатокам русской ненормативной лексики. Какая-то добрая душа разъяснила игроку его сокровенный смысл, после чего на понимающих его — смысл этот — Игрок смотрел зверем.
Зверем посмотрел он и на Шишела. Однако, когда тот выложил на цветастый игорный коврик объемистый кожаный кошель с монетами древней чеканки, взор его смягчился.
— Ты хорошо играешь в наши кости? — поинтересовался Абанамат, доставая из складок своего широкого, расписанного золотом халата кубический стаканчик. — В другую игру на эти деньги играть грех.
— Пока ни разу не пробовал, — совершенно спокойно уведомил его Шишел. — Но ты мне разъяснишь...
Брови Игрока поползли вверх. Но, подавив естественное удивление, он пояснил:
— Все просто. Костей — семь. У каждой — шесть граней. На каждой — свой знак. Когда выбрасываешь кости на ковер, получается узор. У каждого узора — свое значение. И свое имя. Если ты хочешь изменить это имя, то можешь повернуть, как хочешь, две кости. Или одну. Или не менять ничего. Потом — если мне выпал жребий играть вторым — бросаю кости я. На тех же условиях. И тоже получаю какой-то узор. Имя твоего узора бьет имя моего. Или наоборот. Тот, чей узор победил, выигрывает. Только и всего. Сколько конов будешь играть? Об этом договариваются сразу. Железное условие.
— Семь, — сказал Шишел, подумав. — Семь — счастливое число.
— У вас там, может быть, — пожал плечами Абанамат. — Ладно. Пусть будет семь. Бросаем жребий.
Шишелу выпало бросать кости вторым. Все монеты до последней он проиграл за три кона.
— У тебя еще четыре кона на то, чтобы отыграться, — усмехнулся Игрок. — Если не получится, у тебя будет неделя на то, чтобы погасить долг — как хочешь. Достанешь такие же. — Он кивнул на монеты. — А не достанешь — послужишь мне... Потом узнаешь как...
Шишел закручинился. И было от чего. Читать начертанные на костях знаки он решительно не был способен. И поэтому Игрок вполне мог объявлять итоги кона, как ему заблагорассудится. Но оказалось, что репутация его вовсе не дутая. Он оказался честен.
Потому что после четвертого кона заскрипел зубами и коротко бросил:
— Ты хоть понимаешь, что сказали кости?
— Что — отыгрался я? — обрадованно спросил Шишел и потянулся к сложенным на серебряное блюдо монетам.
Абанамат сочувственно посмотрел на него. Похоже, что на него обрушилось совершенно неожиданное несчастье.
— Ты не отыгрался. Ты выиграл Счастье Игрока. Такое бывает раз в век...
— А что это значит? — озадаченно спросил Шишел, косясь на монеты, таинственно мерцающие в душноватом сумраке шатра.
— Увидишь, когда мы продолжим, — угрюмо ответил Игрок. — Если бы не честь игрока, я бы оборвал игру... Впрочем, может, ты не сумеешь воспользоваться своим счастьем... Посмотрим.
— А как быть с монетами? — продолжал настаивать Шишел.
— Пока что они мои, — порадовал его Абанамат.
«Здорово, — подумал Шишел. — Счастье — получи, а денежки — шиш...»
Монеты — вместе с блюдом — он выиграл в пятом коне.
В шестом он выиграл право на все долги, которые числились за проигравшимися партнерами Абанамата. Долги, естественно, в виде предметов техномагии. Наличных у колдуна не оказалось. Впрочем, к этому моменту Шишел уже окончательно понял, что на деньги в этом шатре не играют.
— Теперь ты понял, что такое Счастье Игрока? — спросил тот.
Потом наклонился к самому Шишелову лицу и тихо, но с невероятным бешенством в голосе произнес:
— В плохое время боги привели тебя ко мне. Мне осталось поставить на кон мой шатер. Но мы поступим иначе...
— Как скажешь, — буркнул Шишел, подсчитывая в уме, хватит ли у него теперь средств на то, чтобы приобрести порядочную ксиву и добраться до Океании.
— Ставим на весь твой выигрыш... — все так же тихо и бешено продолжал Игрок. — И если выигрываю я, то ты просто уйдешь отсюда живым... Поверь, это само по себе счастье...
Слова эти очень не понравились Шишелу.
— Знаешь, дорогой, — заметил он, — со здоровьем у меня все в порядке. В ящик играть еще не собрался...
— Это хорошо, — тихо обронил Игрок.
Казалось, он вот-вот прожжет Шишела своим взглядом.
— А вот если выиграешь ты... Тогда тебе придется выбирать...
Он сделал паузу, подчеркивая значение своих слов. Шишелу показалось, что замешанная на горьковатом аромате курений, дымившихся в бронзовых чашах по углам, духота, царившая в шатре, по крайней мере утроилась.
— Тебе придется выбирать... — все тем же свирепым полушепотом продолжил Игрок. — Если ты выиграешь и в этот раз, то... Или я убью тебя. Чтобы никто не мог сказать, что я нечестен. Или ты примешь от меня тот выигрыш, который я для тебя уже выбрал. Ты о нем не пожалеешь, поверь.
— А денежки как же? — растерянно спросил Шишел, прикидывая, не въехать ли техномагу в лоб да с тем и убыть, прихватив отыгранное добро.
Тот пояснил:
— Поверь мне, они не нужны тебе...
Тон колдуна стал пренебрежительно рассеянным.
— Ты просто не сумеешь ими воспользоваться. Или исполнишь какое-нибудь свое пустяковое желание и заплатишь за это судьбой. Хорошо, если только своей... А то, что я отдам тебе, подарит тебе мудрость...
— Мой интерес, — решил идти напрямую Шишел, — это отсюда ноги унести. На Океанию. Или на Мелетту... А мудрости мне, может, пока и своей хватит...
Игрок поморщился.
— Я не ссудная касса, чтобы оплачивать твой проезд. Что до твоего выигрыша — если он состоится, то он поможет тебе найти путь в те Миры, которые тебя так манят... Играем?
— Играем, — согласился Шишел.
В самом деле — лезть в драку с колдуном не стоило. Его об этом предупреждали. Оставалось одно — бросить кости и — при удаче — получить кота в мешке.
Кости подарили Шишелу выигрыш.
Минуту-другую Абанамат торжественно молчал.
— Итак, — со значением произнес он, — ты выбираешь тот выигрыш, который я приготовил для тебя?
— Давай показывай свою хреновину, коли уж продулся, — уныло отозвался Шишел. — Глаза как — пошире раскрыть?
Колдун величественно усмехнулся:
— Наоборот, закрой их.
«Знаю, знаю я эти штучки... — подумал Шишел. — „Закрой глаза, открой рот...“ И — р-раз в лобешник!..»
Но глаза все-таки закрыл.
И увидел перед собой некое подобие сна.
Перед его мысленным взором предстало то же самое, что только что представало перед взором обычным — заполненный душным сумраком шатер и фигура Абанамата, величественно восседавшего напротив. Однако все это было чуть нереальным, тускло мерцающим и как-то более возвышенным, чем на самом деле.
Но не только в этом было дело.
Чем-то мысленная картина резко отличалась от реальной...
Ах да, на плече колдуна примостилась страннейшая тварь — помесь летучей мыши и обезьянки-игрунка. И была эта тварь и вовсе уж призрачной, как бы на грани восприятия балансирующей. И есть она, и вроде нет ее...
Шишел открыл глаза — нет никакой твари!
Закрыл — вот она! Кривляется, зараза!..
— Это что? — растерянно спросил он, стараясь понять — остаться с закрытыми глазами, открыть их или пойти на компромисс и просто прищуриться?
— Это прямая нейропроекция. Прямо тебе в зрительный центр... — пояснил Абанамат. — Как в обычной виртуалке...
— Да не про это я... — досадливо поморщился Шишел. — Я про зверя этого... Которого у тебя на плече вижу...
Колдун опять величественно усмехнулся:
— Это внутренний демон, у которого нет имени... — торжественно произнес он. — Теперь он твой!
Поименованная демоном тварь вежливо поклонилась Шаленому.
— И на кой же мне эта обезьяна с крылышками?! — поинтересовался тот.
— Он предстал тебе в виде крылатой обезьяны? — с некоторым удивлением спросил колдун. — Что ж... Каждый видит его по-своему... Впрочем, ты будешь видеть его только тогда, когда захочешь... Ну, или когда захочет он...
— И где ж мне его содержать прикажешь? И прикармливать чем?
Абанамат расхохотался:
— Он будет жить у тебя в мозгу! И оттуда будет беседовать с тобой. Указывать на ошибки, хвалить за верные мысли, спорить с неверными...
— Ты что, шизоида из меня сделать хочешь?!! — взвился Шишел. — Чтоб я сам с собой разговаривал?.. Глюки чтоб видел? Чтоб крыша у меня съехала?.. На фиг, на фиг!
— Демон был моим более двадцати лет, — с грустью произнес колдун. — И я не жалею об этом. Он ведь многое знает о жизни здесь... И еще он может немного предсказывать будущее... Ты не можешь представить, как грустно мне с ним расставаться...
— Вот и оставь его себе на здоровье! — с досадой прервал его Шишел. — А я лучше заберу свой товар да пойду!
— Ты уже дал свое согласие, — твердо оборвал его Абанамат.
— Ни хрена себе согласие! — Шишел наконец окончательно открыл глаза и начал грозно подниматься с сиденьица, на котором гнездился во время игры. — Получается — или в гроб ложись, иль в дурдом иди!.. Ни фига себе партию мы с тобой сыгранули!
— Оставайся на месте...
Колдун перегнулся через игральный коврик, положил руку на плечо Шишела и, казалось бы, слегка надавил на него. Но этого оказалось достаточно, чтобы преодолеть могучий импульс шкафоподобного Шишела и легко усадить его на место.
— Это не шизофрения и не раздвоение личности — то, что я отдаю тебе. Просто часть свободных от участия в твоем мыслительном процессе нервных клеток — а таких у каждого всегда очень много — образует отдельную сеть.
Дополнительный мозг — мозг внутреннего демона... Это будет совершенно отдельная личность. Он не станет вредить хебе. И ты всегда сможешь подарить его кому-то другому. Он объяснит тебе как. Когда ты его попросишь... И главное — он подскажет тебе выход из той беды, в которую ты попал...
Шишел ошалело смотрел в пространство перед собой.
— Значит, подарить смогу... — задумчиво пробормотал он. — Значит, выбраться поможет...
— Поможет, — заверил его Абанамат. — Забирай. У многих такие были. У Сократа, например.
А демон утвердительно кивнул. Мол, был, был у Сократа внутренний демон...
— Ладно! — отчаянно махнул рукой Шишел. Пример Сократа сильно повлиял на него.
— С паршивой овцы — хоть шерсти клок! Давай его сюда. И я пошел!
— Не торопись, — осадил его колдун. — Это не так просто делается...
Шишел не без испуга глянул на него.
— Ты мне черепушку, часом, долбить не собираешься?
Колдун рассмеялся снова.
— Твоя черепушка не пострадает... Все это делается не так...
— А как же?
— Дайте мне ваши руки, — приказал колдун. — Вот так!
Темное пламя полыхнуло в глаза Шишелу, проглотило весь мир вокруг и все мысли и слова в нем...
А в следующий миг он уже брел нетвердым шагом по брусчатке узкой торговой улочки, ведущей бог ведает куда, и слушал насмешливые наставления демона, звучавшие в его сознании.
— За это время, — докладывал Несфирату, — ваш... э-э... Друг наломал немало дров...
— Без метафор и образных выражений, Несфи... — устало оборвал его Вась-Вась.
— Сказать по правде, шеф, — позволил себе огрызнуться Несфирату, — трудно обойтись без метафор, когда все мои люди, забросив все дела по городу, не слезают с «хвоста» господина Шаленого. И притом едва успевают увертываться то от копов, то от неведомо каких пентюхов. Вокруг Шишела темный народ прямо-таки мухой вьется...
Вась-Вась поднял на него тяжелый взгляд и коротко бросил:
— И о чем тебе это говорит, Несфи?
Несфирату виновато поправил галстук и признал свою ошибку.
— О том, — ответил он, — что Шишел завязан на какие-то крупные дела.
— А значит, — все также устало и раздраженно резюмировал Градов, — и на крупный куш, Несфи. Мои... гм... догадки подтверждаются. Давай дальше — коротко и по существу.
— К «Сакуре» он подкатил ближе к одиннадцати. Его пропустили — какая-то японочка вышла к охране. Довольно симпатичная.
— Ясное дело, что твои люди так переутомились, ведя наблюдение... — язвительно бросил Вась-Вась.
Несфирату продолжал, по возможности, невозмутимо.
— Минут через двадцать довольно неожиданно к пансионату подвалили копы. Две машины. И ввалились в «Сакуру». Мои люди, понятно, поджались — та история с Фугу все-таки совсем недавно приключилась...
— Угу... — со все той же ядовитой иронией согласился с ним Градов.
— Немного погодя, — стоически спокойным тоном продолжал глава внешней разведки его «империи», — один кар убрался. Зато появился ваш друг. На каре, естественно. И в нем и затаился неподалеку. А следом — как снег на голову — наш лучший после Дьявола-Сатаны друг — инспектор Руттен и тот француз усатый, что к нам с Прерии приперся. И при нем Дорн. Тот, который... Словом, не мне вам обяснять, шеф... И вся эта компания на рысях тоже в «Сакуру» ломанула.
— Забавно... — промычал Вась-Вась. — Ведь эта же самая команда работала и по убийству Фугу?
— Именно так. А дальше еще забавнее, шеф, — предупредил Несфи. — Через полчаса к машинам выходят объект Г, француз и Дорн. К ним со спины подваливает Шишел, и все четверо начинают какой-то крутой базар. Потом немчура срочно усылает дежурных копов, француз на рысях возвращается в «Сакуру», а Шишел без дополнительных формальностей сворачивает Дорну скулу, заталкивает объекта в свой кар и на нем дует в горы. Под проливным дождем. Мои ребята обалдевают, но жмут за ним. По логике вещей предвидится крутая погоня, блокирование шоссе и все такое... Но копы с этим мешкают. Что странно. Потом, когда вся компания уже вне города, по центру объявляют план перехвата. Смех один...
— Смеяться будем потом. — Градов резко поднялся из-за стола, — Короче, где они сейчас?
— На «Снежной». Это...
— Знаю. Бывал. Что они там делают?
— Непонятно. Забрались туда и не подают признаков жизни. Думаю, ждут кого-то... Возможно, Додо.
— Почему ты так думаешь?
— Это — так... Догадка по ассоциации. Этот дурень — за ним тоже приходится присматривать — взял напрокат маленький снегоход и загрузил в свой «фольксваген».
Взгляд Градова затуманился. Он морщил лоб, словно решая какую-то головоломку.
— Шишел... — пробормотал он. — Шишел — Додо... Додо... Додо — Коппер...
Несфирату с величайшим вниманием взирал на умственные потуги шефа.
Градов молчал, барабаня пальцами по столу. Потом коротко распорядился:
— Наблюдайте дальше. Обо всем, что случится, сразу мне. Хоть там мышь проскочит, хоть таракан пукнет...
Снова пальцы шефа отбили по столу короткую дробь.
— И еще — я должен точно знать, за что пытались сцапать Гая в «Сакуре». Как можно быстрее.
— Это само собой, шеф. Уже работаем...
Градов махнул рукой.
— Иди... Да, вот еще — Рыбака ко мне направь. Срочно.
— Вот что...
Слова он выговаривал словно нехотя.
— Вот что — сколько ребят мы сейчас можем бросить на дело?
Рыбак прикинул в уме и выдал ответ почти мгновенно:
— До тридцати. Если снять людей с разных заморочек, то и с полсотни.
Вась-Вась неопределенно гмыкнул. Потом резко определил:
— Всех стянуть за город — на Перевалы. Оттуда — к «Снежной». Спросишь Несфи, где и что. Взять в кольцо. Скорее всего, там придется брать кое-кого. Не шуметь. Не светиться. Без команды не выступать — что бы ни случилось. Я там буду сам. Действуй.
— Шеф... — Рыбак запнулся и откашлялся. — Дело такое, шеф... С вами хочет встретиться один тип. Срочно и без свидетелей... Похоже, у него серьезное дело к вам. И срочное.
Градов поморщился:
— Не ко времени. Что за тип-то?
— Залетный. Похоже, из Метрополии, Или что-то в этом духе... Точно, что не легавый. Он остановился в «Дюке».
— В лицо меня знает?
— Думаю, да.
— Тогда пусть спускается в бар. И сам ко мне подходит, когда появлюсь. Так и быть, поболтаю с ним. Предварительно. Почву прощупаю. Но и ты не зевай. Уже сегодня я должен знать, что это за тип. Всю его подноготную. «Не легавый» — этого мало. — Он поднялся из-за стола. — И распорядись, чтоб Коста машину подал. Спешу я.
— Что-то вышло не так? — поинтересовался Гай.
— «Не так» — это не то слово! — с досадой отозвался Шишел. — Он, понимаешь, меня на эту историю с торговлей головами и раскрутил. Нет, не то чтобы он про эту затею что-нибудь знал... Нет, он меня с людьми Чолли свел. Они там при Космотерминале кое-какие гешефты творили. И они мне помогли — авансом, так сказать. Я, дурень, думал, что их наколол. Себе чужое имя придумал. Историю сочинил — кто я, да откуда... Да, видно, слишком приметный человек я — не я их, а они меня накололи. Раскусили в два счета. Но виду не подали. Устроили меня зайцем на кораблик до Террановы и объяснили, что выполню я там для Карло работку пустяковую, а за то мне и ксиву соорудят, и до Океании добраться помогут... Но Карло Чолли не тот тип, чтобы за пустяки такие услуги оказывать. Он меня лично навестил. Не поленился. Во время промежуточной стоянки на орбите Кандиды. Тут уж разговор был прямым, как говорится, текстом. Он-то меня в лицо знает.
Карло Чолли — Папа Карло, один из королей космической контрабанды — действительно знал Шишела в лицо и даже поучаствовал немного в челночных операциях Корабля. К Шаленому относился он не без уважения. Это, впрочем, вовсе не значило, что старый пройдоха допускал хотя бы мысль о том, чтобы воздержаться от того, чтобы использовать нынешнее Шишелово бедственное положение.
Шустрый связист провел его в каюту-люкс, в которой на время своего визита на борт лайнера «Глория» воцарился Папа Карло. Старомодно и чрезвычайно аккуратно одетый старик всегда напоминал Шишелу покойника, обряженного к положению в гроб. Старомоден Чолли был не только в одежде, но и в своих манерах. Шишелу было предложено удобное кресло и бокал «кьянти».
— Как ты думаешь, Дмитрий, — осведомился Папа Карло, провожая взглядом связиста, который поспешил деликатно ретироваться с места действия, — сколько с меня содрал этот паренек за свои услуги? И сколько содрал с меня помощник капитана? И во что старому Чолли вообще обходится твой провоз на Терранову?
— Я думаю, штук двадцать — двадцать пять... — задумчиво предположил Шишел.
— Втрое дороже, дорогой. Втрое... Эти черти уже прослышали, что ты числишься в розыске. А на беглых и разыскиваемых тариф другой... — Он отхлебнул «кьянти» и пристально посмотрел Шишелу в глаза. — Но ведь ты не прочь отработать этот должок? И даже получить кое-что сверху? А поработать придется всего-то курьером. Для переброски груза одного... Весьма специфического.
— Слушай, Карло, — встревоженно осведомился Шишел. — За кого ты меня держишь? Наркоту через таможни таскать не мой профиль...
— Я сказал весьма специфического, — сварливо пояснил Чолли. — А что специфического в наркотиках? — Он пожал плечами. — Наркотики — это, прости меня, рутина. Конечно, то, что ты повезешь с Террановы на Сентинеллу, может сильно расстроить таможенников. Но больших неприятностей от них ты не жди. Неприятности тебе могут доставить другие люди. Те, которым надо перехватить наш груз. Поэтому от тебя потребуется гораздо больше того, что требуется от парнишек, что возят «порошок»... К тому же груз капризный.
Шишел молча вопросительно уставился на Папу,
— Речь идет о мозгах, — невозмутимо объяснил ему Чолли. — Об обычных человеческих мозгах. За некоторые из них стали хорошо платить. Для пущей сохранности ты их будешь транспортировать в их естественных контейнерах..
— Я что-то тупой стал, — озадаченно произнес Шишел. — Это что — я сопровождать кого-то должен? Или... покойников возить, что ли?
— Если бы надо было протащить на Сентинеллу покойников, я так бы и сказал. Но заказчик покупает у нас не руки и ноги. Не желудок, не печень или какой-нибудь другой ливер. Ему из всего этого комплекта нужен только мозг. Который находится у большинства из нас в голове. Вот головы-то ты и повезешь. Отделенные от туловища. Нет лучше упаковки.
Шишел открыл рот. Потом закрыл.
Убедившись, что собеседник правильно понял его слова, Чолли перешел к подробному инструктажу.
— Ну и как, — поинтересовался Гай, — выкупил ты те монеты?
— Монеты-то я выменял, чтоб им в огне гореть! — с досадой отмахнулся от неуместного вопроса Шишел. — И хорошо выменял — за ту рукопись с Даосы...
Взгляд его водянистых, чуть навыкате глаз стал — на миг, не более — мечтателен. Должно быть, то была действительно удачная сделка. Удачная сделка, заключенная в красивых местах...
— Понимаешь, она какая-то заколдованная — эта рукопись, — объяснил он. — У нее свойство такое — ее невозможно скопировать. Никому не удалось. Обязательно сбой какой-нибудь. Или глюк... Даже вручную не выходит. Затемнение в мозгах она, что ли, вызывает...
— Слышал о таком... — кивнул Гай. — А у тебя она как очутилась?
— То занятная была история, — снова улыбнулся Шишел. — Нас к Даосе вынесло как раз об ту пору, когда там те самые события вышли... Помнишь — когда демократы сцепились с теократами?
— Кажется, не демократы, а либералы... — с трудом припомнил Гай. — А впрочем, пес их разберет...
— Так вот, — продолжил Шишел, — мы тогда участвовали в эвакуации Горных монастырей. Совершенно бескорыстно — это Фесты идея была...
— Оказывается, вы не только меновой торговлей занимались, — не без удивления заметил Стрелок. — За вами и добрые дела числятся...
— Было дело... — несколько смущенно признал Шишел. — Так вот, в благодарность за спасение Верховный Настоятель — забавный такой дед — нам и даровал тот свиток. Мы сначала не поняли — думали, что это что-то вроде благодарственной грамоты или почетного диплома какого-то... И болталась эта штука у нас в боксе, который под кают-компанию приспособили. На стене, вроде сувенира этакого... И если б мы туда как-то раз одного купчину с Трассы не завели, так бы и не знали, что эта штука немалую ценность имеет. А когда он нам за нее сразу хорошую цену заломил — навели справки... И с продажей повременили.
— А о чем она, эта рукопись? — поинтересовался Гай.
— Да шут ее знает. Магия, одним словом... — Шаленый безнадежно махнул рукой. — Ладно — бог с ней, с рукописью этой. Но это в других Мирах ее за хорошие деньги сбыть можно. А на Шараде нет. Только магия за магию. Оказалось, что магические деньги не продаются. Ими не с людьми торгуются, а с Судьбой. Они только дарятся, выигрываются или в обмен идут на какую другую магию... Выиграть или проиграть их можно. И все. Я, дурак, о том тогда не знал. А простых наличных у меня штуки две федеральными баксами осталось. И местной — анклавной — мелочью ерунда какая-то... Не то что до Океании добираться — на что жить, непонятно...
— Да... — посочувствовал Шишелу Гай. — Что называется, ни выпить, ни закусить...
— Так, да не совсем, — оживился Шишел. — Насчет выпить, так это в анклаве Трех Лун — где Космотерминал расположен — запросто. Там виски священным напитком проходит. Так что на халяву хоть вусмерть упейся. Обряд исполнил — и получи... Другое дело с закуской. Одним словом, как-то жить надо было. Главное, даже на Трассу нельзя устроиться. Потому что охота на меня пошла. И Спецакадемия, и господа военные, и бог весть кто еще — все со мной поговорить захотели. На предмет кораблика нашего. А с этой публикой разговоры плохие... Так что решил я на денежки свои магические игрануть — глядишь, что и обломится. А там видно будет...
Надо сказать, что решение пустить магические монеты в игру Шишел, человек решительный, принял в варианте экстремальном — «если играть, то по-крупному». Но желающих играть «по-крупному» на магические монеты не нашлось. За одним исключением.
Исключением был Большой Игрок. Колдун, игравший на чудеса и предметы магии. Все, кто имел с ним дело, в один голос утверждали, что Игрок предельно честен. И добавляли: «По-своему...» Угловатый шатер Игрока на Цветном рынке был местом, где приезжий народец проигрывался до состояния полного рабства, от которого освобождался, только исполнив некие причудливые поручения Игрока. Реже обретал необычные способности — на день, на час, на год. Совсем редко — на всю жизнь. Вообще-то, чтобы играть здесь, надо было быть сумасшедшим. Но временами Шишел бывал достаточно безумен.
— Колоритный мужик, Игрок этот, — признал он. — Бородища по пояс, нос крюком... И глаза, словно уголья раскаленные. И надо сказать, не очень-то этот тип людей из Федерации жаловал. Особенно тех, кто по-русски болтает. Это из-за прозвища своего...
Прозвище Игрока Абанамат действительно было понятно только знатокам русской ненормативной лексики. Какая-то добрая душа разъяснила игроку его сокровенный смысл, после чего на понимающих его — смысл этот — Игрок смотрел зверем.
Зверем посмотрел он и на Шишела. Однако, когда тот выложил на цветастый игорный коврик объемистый кожаный кошель с монетами древней чеканки, взор его смягчился.
— Ты хорошо играешь в наши кости? — поинтересовался Абанамат, доставая из складок своего широкого, расписанного золотом халата кубический стаканчик. — В другую игру на эти деньги играть грех.
— Пока ни разу не пробовал, — совершенно спокойно уведомил его Шишел. — Но ты мне разъяснишь...
Брови Игрока поползли вверх. Но, подавив естественное удивление, он пояснил:
— Все просто. Костей — семь. У каждой — шесть граней. На каждой — свой знак. Когда выбрасываешь кости на ковер, получается узор. У каждого узора — свое значение. И свое имя. Если ты хочешь изменить это имя, то можешь повернуть, как хочешь, две кости. Или одну. Или не менять ничего. Потом — если мне выпал жребий играть вторым — бросаю кости я. На тех же условиях. И тоже получаю какой-то узор. Имя твоего узора бьет имя моего. Или наоборот. Тот, чей узор победил, выигрывает. Только и всего. Сколько конов будешь играть? Об этом договариваются сразу. Железное условие.
— Семь, — сказал Шишел, подумав. — Семь — счастливое число.
— У вас там, может быть, — пожал плечами Абанамат. — Ладно. Пусть будет семь. Бросаем жребий.
Шишелу выпало бросать кости вторым. Все монеты до последней он проиграл за три кона.
— У тебя еще четыре кона на то, чтобы отыграться, — усмехнулся Игрок. — Если не получится, у тебя будет неделя на то, чтобы погасить долг — как хочешь. Достанешь такие же. — Он кивнул на монеты. — А не достанешь — послужишь мне... Потом узнаешь как...
Шишел закручинился. И было от чего. Читать начертанные на костях знаки он решительно не был способен. И поэтому Игрок вполне мог объявлять итоги кона, как ему заблагорассудится. Но оказалось, что репутация его вовсе не дутая. Он оказался честен.
Потому что после четвертого кона заскрипел зубами и коротко бросил:
— Ты хоть понимаешь, что сказали кости?
— Что — отыгрался я? — обрадованно спросил Шишел и потянулся к сложенным на серебряное блюдо монетам.
Абанамат сочувственно посмотрел на него. Похоже, что на него обрушилось совершенно неожиданное несчастье.
— Ты не отыгрался. Ты выиграл Счастье Игрока. Такое бывает раз в век...
— А что это значит? — озадаченно спросил Шишел, косясь на монеты, таинственно мерцающие в душноватом сумраке шатра.
— Увидишь, когда мы продолжим, — угрюмо ответил Игрок. — Если бы не честь игрока, я бы оборвал игру... Впрочем, может, ты не сумеешь воспользоваться своим счастьем... Посмотрим.
— А как быть с монетами? — продолжал настаивать Шишел.
— Пока что они мои, — порадовал его Абанамат.
«Здорово, — подумал Шишел. — Счастье — получи, а денежки — шиш...»
Монеты — вместе с блюдом — он выиграл в пятом коне.
В шестом он выиграл право на все долги, которые числились за проигравшимися партнерами Абанамата. Долги, естественно, в виде предметов техномагии. Наличных у колдуна не оказалось. Впрочем, к этому моменту Шишел уже окончательно понял, что на деньги в этом шатре не играют.
— Теперь ты понял, что такое Счастье Игрока? — спросил тот.
Потом наклонился к самому Шишелову лицу и тихо, но с невероятным бешенством в голосе произнес:
— В плохое время боги привели тебя ко мне. Мне осталось поставить на кон мой шатер. Но мы поступим иначе...
— Как скажешь, — буркнул Шишел, подсчитывая в уме, хватит ли у него теперь средств на то, чтобы приобрести порядочную ксиву и добраться до Океании.
— Ставим на весь твой выигрыш... — все так же тихо и бешено продолжал Игрок. — И если выигрываю я, то ты просто уйдешь отсюда живым... Поверь, это само по себе счастье...
Слова эти очень не понравились Шишелу.
— Знаешь, дорогой, — заметил он, — со здоровьем у меня все в порядке. В ящик играть еще не собрался...
— Это хорошо, — тихо обронил Игрок.
Казалось, он вот-вот прожжет Шишела своим взглядом.
— А вот если выиграешь ты... Тогда тебе придется выбирать...
Он сделал паузу, подчеркивая значение своих слов. Шишелу показалось, что замешанная на горьковатом аромате курений, дымившихся в бронзовых чашах по углам, духота, царившая в шатре, по крайней мере утроилась.
— Тебе придется выбирать... — все тем же свирепым полушепотом продолжил Игрок. — Если ты выиграешь и в этот раз, то... Или я убью тебя. Чтобы никто не мог сказать, что я нечестен. Или ты примешь от меня тот выигрыш, который я для тебя уже выбрал. Ты о нем не пожалеешь, поверь.
— А денежки как же? — растерянно спросил Шишел, прикидывая, не въехать ли техномагу в лоб да с тем и убыть, прихватив отыгранное добро.
Тот пояснил:
— Поверь мне, они не нужны тебе...
Тон колдуна стал пренебрежительно рассеянным.
— Ты просто не сумеешь ими воспользоваться. Или исполнишь какое-нибудь свое пустяковое желание и заплатишь за это судьбой. Хорошо, если только своей... А то, что я отдам тебе, подарит тебе мудрость...
— Мой интерес, — решил идти напрямую Шишел, — это отсюда ноги унести. На Океанию. Или на Мелетту... А мудрости мне, может, пока и своей хватит...
Игрок поморщился.
— Я не ссудная касса, чтобы оплачивать твой проезд. Что до твоего выигрыша — если он состоится, то он поможет тебе найти путь в те Миры, которые тебя так манят... Играем?
— Играем, — согласился Шишел.
В самом деле — лезть в драку с колдуном не стоило. Его об этом предупреждали. Оставалось одно — бросить кости и — при удаче — получить кота в мешке.
Кости подарили Шишелу выигрыш.
Минуту-другую Абанамат торжественно молчал.
— Итак, — со значением произнес он, — ты выбираешь тот выигрыш, который я приготовил для тебя?
— Давай показывай свою хреновину, коли уж продулся, — уныло отозвался Шишел. — Глаза как — пошире раскрыть?
Колдун величественно усмехнулся:
— Наоборот, закрой их.
«Знаю, знаю я эти штучки... — подумал Шишел. — „Закрой глаза, открой рот...“ И — р-раз в лобешник!..»
Но глаза все-таки закрыл.
И увидел перед собой некое подобие сна.
Перед его мысленным взором предстало то же самое, что только что представало перед взором обычным — заполненный душным сумраком шатер и фигура Абанамата, величественно восседавшего напротив. Однако все это было чуть нереальным, тускло мерцающим и как-то более возвышенным, чем на самом деле.
Но не только в этом было дело.
Чем-то мысленная картина резко отличалась от реальной...
Ах да, на плече колдуна примостилась страннейшая тварь — помесь летучей мыши и обезьянки-игрунка. И была эта тварь и вовсе уж призрачной, как бы на грани восприятия балансирующей. И есть она, и вроде нет ее...
Шишел открыл глаза — нет никакой твари!
Закрыл — вот она! Кривляется, зараза!..
— Это что? — растерянно спросил он, стараясь понять — остаться с закрытыми глазами, открыть их или пойти на компромисс и просто прищуриться?
— Это прямая нейропроекция. Прямо тебе в зрительный центр... — пояснил Абанамат. — Как в обычной виртуалке...
— Да не про это я... — досадливо поморщился Шишел. — Я про зверя этого... Которого у тебя на плече вижу...
Колдун опять величественно усмехнулся:
— Это внутренний демон, у которого нет имени... — торжественно произнес он. — Теперь он твой!
Поименованная демоном тварь вежливо поклонилась Шаленому.
— И на кой же мне эта обезьяна с крылышками?! — поинтересовался тот.
— Он предстал тебе в виде крылатой обезьяны? — с некоторым удивлением спросил колдун. — Что ж... Каждый видит его по-своему... Впрочем, ты будешь видеть его только тогда, когда захочешь... Ну, или когда захочет он...
— И где ж мне его содержать прикажешь? И прикармливать чем?
Абанамат расхохотался:
— Он будет жить у тебя в мозгу! И оттуда будет беседовать с тобой. Указывать на ошибки, хвалить за верные мысли, спорить с неверными...
— Ты что, шизоида из меня сделать хочешь?!! — взвился Шишел. — Чтоб я сам с собой разговаривал?.. Глюки чтоб видел? Чтоб крыша у меня съехала?.. На фиг, на фиг!
— Демон был моим более двадцати лет, — с грустью произнес колдун. — И я не жалею об этом. Он ведь многое знает о жизни здесь... И еще он может немного предсказывать будущее... Ты не можешь представить, как грустно мне с ним расставаться...
— Вот и оставь его себе на здоровье! — с досадой прервал его Шишел. — А я лучше заберу свой товар да пойду!
— Ты уже дал свое согласие, — твердо оборвал его Абанамат.
— Ни хрена себе согласие! — Шишел наконец окончательно открыл глаза и начал грозно подниматься с сиденьица, на котором гнездился во время игры. — Получается — или в гроб ложись, иль в дурдом иди!.. Ни фига себе партию мы с тобой сыгранули!
— Оставайся на месте...
Колдун перегнулся через игральный коврик, положил руку на плечо Шишела и, казалось бы, слегка надавил на него. Но этого оказалось достаточно, чтобы преодолеть могучий импульс шкафоподобного Шишела и легко усадить его на место.
— Это не шизофрения и не раздвоение личности — то, что я отдаю тебе. Просто часть свободных от участия в твоем мыслительном процессе нервных клеток — а таких у каждого всегда очень много — образует отдельную сеть.
Дополнительный мозг — мозг внутреннего демона... Это будет совершенно отдельная личность. Он не станет вредить хебе. И ты всегда сможешь подарить его кому-то другому. Он объяснит тебе как. Когда ты его попросишь... И главное — он подскажет тебе выход из той беды, в которую ты попал...
Шишел ошалело смотрел в пространство перед собой.
— Значит, подарить смогу... — задумчиво пробормотал он. — Значит, выбраться поможет...
— Поможет, — заверил его Абанамат. — Забирай. У многих такие были. У Сократа, например.
А демон утвердительно кивнул. Мол, был, был у Сократа внутренний демон...
— Ладно! — отчаянно махнул рукой Шишел. Пример Сократа сильно повлиял на него.
— С паршивой овцы — хоть шерсти клок! Давай его сюда. И я пошел!
— Не торопись, — осадил его колдун. — Это не так просто делается...
Шишел не без испуга глянул на него.
— Ты мне черепушку, часом, долбить не собираешься?
Колдун рассмеялся снова.
— Твоя черепушка не пострадает... Все это делается не так...
— А как же?
— Дайте мне ваши руки, — приказал колдун. — Вот так!
Темное пламя полыхнуло в глаза Шишелу, проглотило весь мир вокруг и все мысли и слова в нем...
А в следующий миг он уже брел нетвердым шагом по брусчатке узкой торговой улочки, ведущей бог ведает куда, и слушал насмешливые наставления демона, звучавшие в его сознании.
* * *
В кабинете Градова царила атмосфера недовольства. Разумеется, недовольства шефа подчиненными. Точнее, тем единственным подчиненным, который был допущен пред светлые очи Вась-Вася и держал сейчас перед ним ответ.— За это время, — докладывал Несфирату, — ваш... э-э... Друг наломал немало дров...
— Без метафор и образных выражений, Несфи... — устало оборвал его Вась-Вась.
— Сказать по правде, шеф, — позволил себе огрызнуться Несфирату, — трудно обойтись без метафор, когда все мои люди, забросив все дела по городу, не слезают с «хвоста» господина Шаленого. И притом едва успевают увертываться то от копов, то от неведомо каких пентюхов. Вокруг Шишела темный народ прямо-таки мухой вьется...
Вась-Вась поднял на него тяжелый взгляд и коротко бросил:
— И о чем тебе это говорит, Несфи?
Несфирату виновато поправил галстук и признал свою ошибку.
— О том, — ответил он, — что Шишел завязан на какие-то крупные дела.
— А значит, — все также устало и раздраженно резюмировал Градов, — и на крупный куш, Несфи. Мои... гм... догадки подтверждаются. Давай дальше — коротко и по существу.
— К «Сакуре» он подкатил ближе к одиннадцати. Его пропустили — какая-то японочка вышла к охране. Довольно симпатичная.
— Ясное дело, что твои люди так переутомились, ведя наблюдение... — язвительно бросил Вась-Вась.
Несфирату продолжал, по возможности, невозмутимо.
— Минут через двадцать довольно неожиданно к пансионату подвалили копы. Две машины. И ввалились в «Сакуру». Мои люди, понятно, поджались — та история с Фугу все-таки совсем недавно приключилась...
— Угу... — со все той же ядовитой иронией согласился с ним Градов.
— Немного погодя, — стоически спокойным тоном продолжал глава внешней разведки его «империи», — один кар убрался. Зато появился ваш друг. На каре, естественно. И в нем и затаился неподалеку. А следом — как снег на голову — наш лучший после Дьявола-Сатаны друг — инспектор Руттен и тот француз усатый, что к нам с Прерии приперся. И при нем Дорн. Тот, который... Словом, не мне вам обяснять, шеф... И вся эта компания на рысях тоже в «Сакуру» ломанула.
— Забавно... — промычал Вась-Вась. — Ведь эта же самая команда работала и по убийству Фугу?
— Именно так. А дальше еще забавнее, шеф, — предупредил Несфи. — Через полчаса к машинам выходят объект Г, француз и Дорн. К ним со спины подваливает Шишел, и все четверо начинают какой-то крутой базар. Потом немчура срочно усылает дежурных копов, француз на рысях возвращается в «Сакуру», а Шишел без дополнительных формальностей сворачивает Дорну скулу, заталкивает объекта в свой кар и на нем дует в горы. Под проливным дождем. Мои ребята обалдевают, но жмут за ним. По логике вещей предвидится крутая погоня, блокирование шоссе и все такое... Но копы с этим мешкают. Что странно. Потом, когда вся компания уже вне города, по центру объявляют план перехвата. Смех один...
— Смеяться будем потом. — Градов резко поднялся из-за стола, — Короче, где они сейчас?
— На «Снежной». Это...
— Знаю. Бывал. Что они там делают?
— Непонятно. Забрались туда и не подают признаков жизни. Думаю, ждут кого-то... Возможно, Додо.
— Почему ты так думаешь?
— Это — так... Догадка по ассоциации. Этот дурень — за ним тоже приходится присматривать — взял напрокат маленький снегоход и загрузил в свой «фольксваген».
Взгляд Градова затуманился. Он морщил лоб, словно решая какую-то головоломку.
— Шишел... — пробормотал он. — Шишел — Додо... Додо... Додо — Коппер...
Несфирату с величайшим вниманием взирал на умственные потуги шефа.
Градов молчал, барабаня пальцами по столу. Потом коротко распорядился:
— Наблюдайте дальше. Обо всем, что случится, сразу мне. Хоть там мышь проскочит, хоть таракан пукнет...
Снова пальцы шефа отбили по столу короткую дробь.
— И еще — я должен точно знать, за что пытались сцапать Гая в «Сакуре». Как можно быстрее.
— Это само собой, шеф. Уже работаем...
Градов махнул рукой.
— Иди... Да, вот еще — Рыбака ко мне направь. Срочно.
* * *
Рыбак предстал перед шефом почти так же мгновенно, как исчез Несфирату. Вась-Вась несколько секунд смотрел на него мутным взглядом, не предвещавшим ничего хорошего.— Вот что...
Слова он выговаривал словно нехотя.
— Вот что — сколько ребят мы сейчас можем бросить на дело?
Рыбак прикинул в уме и выдал ответ почти мгновенно:
— До тридцати. Если снять людей с разных заморочек, то и с полсотни.
Вась-Вась неопределенно гмыкнул. Потом резко определил:
— Всех стянуть за город — на Перевалы. Оттуда — к «Снежной». Спросишь Несфи, где и что. Взять в кольцо. Скорее всего, там придется брать кое-кого. Не шуметь. Не светиться. Без команды не выступать — что бы ни случилось. Я там буду сам. Действуй.
— Шеф... — Рыбак запнулся и откашлялся. — Дело такое, шеф... С вами хочет встретиться один тип. Срочно и без свидетелей... Похоже, у него серьезное дело к вам. И срочное.
Градов поморщился:
— Не ко времени. Что за тип-то?
— Залетный. Похоже, из Метрополии, Или что-то в этом духе... Точно, что не легавый. Он остановился в «Дюке».
— В лицо меня знает?
— Думаю, да.
— Тогда пусть спускается в бар. И сам ко мне подходит, когда появлюсь. Так и быть, поболтаю с ним. Предварительно. Почву прощупаю. Но и ты не зевай. Уже сегодня я должен знать, что это за тип. Всю его подноготную. «Не легавый» — этого мало. — Он поднялся из-за стола. — И распорядись, чтоб Коста машину подал. Спешу я.
* * *
— Так вот с тех пор и живу я с чертушкой этим в башке... — вздохнул Шишел, принимаясь за очередную банку пива. — Не скажу, чтобы пользы от него никакой не было... По крайней мере там — на Шараде... Помог он мне с нее выбраться. Чтоб таким типам вроде Коппера черти этак помогали!..— Что-то вышло не так? — поинтересовался Гай.
— «Не так» — это не то слово! — с досадой отозвался Шишел. — Он, понимаешь, меня на эту историю с торговлей головами и раскрутил. Нет, не то чтобы он про эту затею что-нибудь знал... Нет, он меня с людьми Чолли свел. Они там при Космотерминале кое-какие гешефты творили. И они мне помогли — авансом, так сказать. Я, дурень, думал, что их наколол. Себе чужое имя придумал. Историю сочинил — кто я, да откуда... Да, видно, слишком приметный человек я — не я их, а они меня накололи. Раскусили в два счета. Но виду не подали. Устроили меня зайцем на кораблик до Террановы и объяснили, что выполню я там для Карло работку пустяковую, а за то мне и ксиву соорудят, и до Океании добраться помогут... Но Карло Чолли не тот тип, чтобы за пустяки такие услуги оказывать. Он меня лично навестил. Не поленился. Во время промежуточной стоянки на орбите Кандиды. Тут уж разговор был прямым, как говорится, текстом. Он-то меня в лицо знает.
Карло Чолли — Папа Карло, один из королей космической контрабанды — действительно знал Шишела в лицо и даже поучаствовал немного в челночных операциях Корабля. К Шаленому относился он не без уважения. Это, впрочем, вовсе не значило, что старый пройдоха допускал хотя бы мысль о том, чтобы воздержаться от того, чтобы использовать нынешнее Шишелово бедственное положение.
Шустрый связист провел его в каюту-люкс, в которой на время своего визита на борт лайнера «Глория» воцарился Папа Карло. Старомодно и чрезвычайно аккуратно одетый старик всегда напоминал Шишелу покойника, обряженного к положению в гроб. Старомоден Чолли был не только в одежде, но и в своих манерах. Шишелу было предложено удобное кресло и бокал «кьянти».
— Как ты думаешь, Дмитрий, — осведомился Папа Карло, провожая взглядом связиста, который поспешил деликатно ретироваться с места действия, — сколько с меня содрал этот паренек за свои услуги? И сколько содрал с меня помощник капитана? И во что старому Чолли вообще обходится твой провоз на Терранову?
— Я думаю, штук двадцать — двадцать пять... — задумчиво предположил Шишел.
— Втрое дороже, дорогой. Втрое... Эти черти уже прослышали, что ты числишься в розыске. А на беглых и разыскиваемых тариф другой... — Он отхлебнул «кьянти» и пристально посмотрел Шишелу в глаза. — Но ведь ты не прочь отработать этот должок? И даже получить кое-что сверху? А поработать придется всего-то курьером. Для переброски груза одного... Весьма специфического.
— Слушай, Карло, — встревоженно осведомился Шишел. — За кого ты меня держишь? Наркоту через таможни таскать не мой профиль...
— Я сказал весьма специфического, — сварливо пояснил Чолли. — А что специфического в наркотиках? — Он пожал плечами. — Наркотики — это, прости меня, рутина. Конечно, то, что ты повезешь с Террановы на Сентинеллу, может сильно расстроить таможенников. Но больших неприятностей от них ты не жди. Неприятности тебе могут доставить другие люди. Те, которым надо перехватить наш груз. Поэтому от тебя потребуется гораздо больше того, что требуется от парнишек, что возят «порошок»... К тому же груз капризный.
Шишел молча вопросительно уставился на Папу,
— Речь идет о мозгах, — невозмутимо объяснил ему Чолли. — Об обычных человеческих мозгах. За некоторые из них стали хорошо платить. Для пущей сохранности ты их будешь транспортировать в их естественных контейнерах..
— Я что-то тупой стал, — озадаченно произнес Шишел. — Это что — я сопровождать кого-то должен? Или... покойников возить, что ли?
— Если бы надо было протащить на Сентинеллу покойников, я так бы и сказал. Но заказчик покупает у нас не руки и ноги. Не желудок, не печень или какой-нибудь другой ливер. Ему из всего этого комплекта нужен только мозг. Который находится у большинства из нас в голове. Вот головы-то ты и повезешь. Отделенные от туловища. Нет лучше упаковки.
Шишел открыл рот. Потом закрыл.
Убедившись, что собеседник правильно понял его слова, Чолли перешел к подробному инструктажу.