Иванов Борис. Абсолютная гарантия

   — А когда он выдал мне, — сообщил Шаленый Гаю, — что представителем заказчика на Терранове будет Перхоть — Бюсси, а работать мне придется с Фугу и с Додо, тут чуть совсем не поплохело мне... Уж больно «удачливые» это ребята. А Фугу к тому же — мокрушник известный. И вот как в лужу глядел... Но пришлось, как говорится, жрать, что дают. Потому что Карло мне выбора не оставил — мол, коли не согласен я, то он руки умывает, штаны отряхивает и оставляет меня с моими проблемами. И деваться от его работенки мне было просто некуда. Разве что сразу властям сдаваться. Ну и демон меня вконец уработал. «Дело, — говорит, — конечно, граничит с мокрухой, но ты-то сам никого кончать не будешь. А те, кому там, на Терранове, головы открутят, так они уже все равно „заказаны“. Им все равно без головы быть — независимо от того, ты их бошки на Сентинеллу потащишь или кто другой..» Ну, и подписался я на это дело...
   Очередной тяжелый вздох Шишела был особо выразителен.
   — Вот так я здесь и очутился, — закончил он. — Таким вот образом...

* * *

   Гай пристально вглядывался в окно. Временами он подносил к глазам болтающийся у него на шее бинокль.
   — Темнеет... — заметил он, чтобы сказать хоть что-то.
   Свою историю он рассказал Шишелу менее красноречиво и гораздо более коротко, чем тот излагал хронику своих похождений. После чего на некоторое время оба они замолкли, прикидывая — не перебрали ли они по части взаимных откровений. И по части пива.
   — Вот теперь... — сурово отозвался Шишел, отрываясь от благоприобретенного порока — гадания по книге. — Теперь уж можно начинать ждать гостей. Хуже нет, чем ждать да догонять... Вот что... Послушай... Сейчас вот вычитал в забавной книжке этой... — Он помахал в воздухе сборником притч о добродетельном проповеднике и злобном свистуне. И огласил очередную мудрость, которой его снабдил древний автор: — «Ожидание есть испытание, — говаривал добродетельный Бонни, раскуривая свою старую трубку. Да-да — испытание, посылаемое роду людскому чаще, чем какое-либо другое. Чаще, чем гнев или болезни. И не преодолевший искуса ожиданием не в силах преодолеть никакого другого. Научившийся же его преодолевать будет вознагражден самой жизнью своею. Ибо вся наша жизнь есть не что иное, как ожидание встречи с тем благим и вечным, что последует за нею... И благословенны ждущие, ибо — дождутся».
   «Да вовсе не потому благословенны ждущие, что дождутся они, — возражал на это Злобный Свистун Грогги, оснастившись чинариком покрупнее. — Как не потому благословенны и прыгающие, что они таки допрыгаются. И вовсе не в том состоит польза ожидания, что оно учит нас такой добродетели, как терпение. Ибо терпение не всегда есть добродетель и рождается чаще из страха и безразличия, чем из благостного смирения. Нет — ожидание хорошо тем, что дарит нам надежду. Ибо ждущий надеется. А только надежда и делает нашу жизнь хоть немного сносным занятием. Но дождавшись, мы никогда не получаем того, что ждали. Разочарование — вот что дарят нам сбывшиеся ожидания. И вот теперь подумайте о том разочаровании, которое подарит вам то ожидание, которым мой благодетельный противник назвал нашу жизнь. Ждущие благословенны просто потому, что ждут и надеются». Каково? — осведомился Шишел, захлопывая книжку.
   Гай взял ее из его рук и повертел перед глазами.
   — Не слышал о таком авторе... — пробормотал он. — Что это был за тип?
   — Должно быть, это есть в предисловии, — пожал плечами Шаленый. — Только я их никогда не читаю — предисловия эти — раньше, чем прочитаю книжку насквозь.
   Он, грузно ступая — словно не до конца проснувшийся после зимней спячки гризли, — прошелся вдоль широких окон, потом отыскал в незаметной нише нужное ему изваяние, затеплил огонек на алтарике и скормил пятерку баксов Линн-ул-Лаану, Унылому Богу Ожидания.
   Потом подошел к окну — проверить, не принесло ли жертвоприношение хоть какой-нибудь результат. Оказалось, что принесло.
   — Слушай! — окликнул он Гая.
   Он ткнул пальцем в темнеющие небеса за окном.
   — Что это за чертовщинка там — над Перевалами?..
   Гай поднес к глазам бинокль.
   — Вертолет, — сообщил он. — Идет к нам...

Часть III
ЦЕНЫ НА ГАРАНТИИ

Глава 10
БОГ НЕОЖИДАННОСТЕЙ

   Это действительно был вертолет. Небольшая двуместная «стрекоза» с эмблемой прокатной фирмы. Почти бесшумная в полете. Конечно, это могли быть и припозднившиеся туристы, пожелавшие с воздуха полюбоваться закатом в горах, но подобные сомнения рассеялись довольно быстро — геликоптер шел прямо к «Снежной».
   — Вот что... — машинально пониженным — словно его уже могли услышать посторонние — тоном произнес Шишел. — Не торчи в окне. Присядь. Или там... И говори, что видишь.
   Сам он отошел в глубь зала и примостился на уголке кресла.
   — Сейчас будут над нами... — доложил Стрелок. — Так... Зависает над корпусом... Ч-черт — плохо видно... Снижается. Выбросили лестницу. Так... По лестнице спускается человек. В штатском...
   — Коппер? — живо откликнулся Шишел.
   — Да вроде нет... Того же роста... Но не он. Точно не он. Лицо хорошо видно — ничего похожего... Махнул пилоту. Лестницу убрали, вертушка уходит... Тип пошел к черному ходу. Для технического персонала. Похоже, у него есть ключ. Зашел. Дверь не притворил почему-то... Ч-черт — куда он теперь подастся?
   Шишел перешел на хриплый шепот.
   — Что ж это за мужик таинственный? — озадачился он. — Может, Коппер страхуется и человечка своего прислал? Вперед себя?
   — Все может быть, — пожал плечами Гай. — Он тоже сильно понизил голос: — А может, кто-то еще, кроме нас, на Коппера засаду устраивает...
   — В одиночку? — усомнился Шишел. — Это вряд ли... Может, просто козел какой-то — техник дежурный или просто — дай-то бог — воришка...
   — Факт только то, — подвел итог его размышлениям Стрелок, — что мы теперь здесь не одни. Здание большое. И куда этот тип заберется, непонятно.
   — Да как бы не сюда... — задумчиво предположил Шишел и скривился от собственной догадки. — Отсюда обзор наилучший. И вообще... Место подходящее. — Он поскреб в затылке. — Вот что... — Он окинул взглядом уже обжитый им и Стрелком зал. — Убираем свинарник. И сидим тихо. Пусть он шумит — этот тип. Надо бы его вычислить. И побеседовать...

* * *

   Бар отеля «Дюк» всегда раздражал Вась-Вася своей нелепой, «а-ля XX век» помпезностью. Раздражал его и не ко времени случившийся партнер, не спешивший появляться на месте действия. Видимо, тип или передумал, или со стороны присматривался к нему. Вась-Вась уже решил было опрокинуть рюмку кальвадоса и убыть восвояси, когда примостившийся на сиденье слева от него солидный господин, видом своим напоминавший рано облысевшего крокодила, осведомился:
   — Что вы предпочитаете в это время суток, господин Градов?
   Вась-Вась угрюмо уставился на типа, смотрел на него секунд пять и в конце концов буркнул:
   — Заказывай на свой вкус и переходи к делу. У меня времени на тебя нет. Ты, что ли, со мной толковать собрался?
   — Два двойных «Абсолюта», — обратился лысый крокодил к бармену. — Со льдом.
   После чего удостоил собеседника приятнейшей улыбки.
   — Да, это именно я искал с вами встречи. Она не отнимет у вас много времени. Но может многое дать в смысле укрепления вашего финансового положения...
   — Ваш «Абсолют», са-а-аг, — перебил его бармен, двигая по столу кристально прозрачные емкости с позвякивающими в них льдинками.
   — Давай по делу, — зло отрезал Градов. — Без «ля-ля». Сколько даешь. И подо что.
   — Мы готовы урегулировать ваши финансовые проблемы с людьми с Трассы. У них, говорят, к вам есть претензии...
   — Жестянщику я платить не буду, — жестко отрезал Вась-Вась. — Пусть он свои претензии заткнет себе в...
   — Конечно. — Лысый крокодил жестом остановил начавшееся словоизвержение. — Конечно, вы не будете платить ему ни цента. С ним расплатимся мы. А вы получите свободу рук, и ваших людей никто не станет... э-э... беспокоить на Трассе. Я вижу полный для вас в этом профит...
   Градов размышлял минуту-другую, разглядывая физиономию собеседника.
   — Слушай, — наконец произнес он, — я на дешевку не покупаюсь. Принципиально... Так что, если ты из «органов»...
   — Совершенно не важно, откуда я, — остановил его лысый крокодил. — Важно то, что мы готовы выложить довольно большие деньги за работу, которая не входит ни в малейшее противоречие с законом. Мы просто хотим, чтобы вы поспособствовали нашей встрече. Только и всего.
   «Ушиби меня господи... — подумал Вась-Вась. — Ушиби меня господи, если это не еще один покупатель на Коппера...»
   — Что за человек-то? — буркнул он, разглядывая свой стакан с «Абсолютом».
   — Вы хорошо знаете его... — Лысый крокодил снова очаровательно улыбнулся. — Вы хорошо знаете этого человека. Не будем называть настоящих имен. Он остановился в отеле «Ротонда». Под именем Юрия Сатановски...
   Градов окаменел. Хотя от чего каменеть-то? Ясно, что на человека с Древнего Корабля идет охота. Ну, и вот первая борзая вышла на след... Ровным счетом ничего удивительного.
   — Вот и идите к нему сами... — пожал он плечами. — Заодно денежки целее будут...
   Последовала очередная улыбка, достойная быть внесенной в Книгу рекордов Гиннесса.
   — У вас отменное чувство юмора, господин Градов. Вы же хорошо понимаете, что шансы встретить его там у нас чрезвычайно малы. Признаюсь вам: думаю, что этот господин вовсе не ищет встречи с нами... Поэтому мы и решили прибегнуть к вашему... э-э... посредничеству в этом деле.
   Вась-Вась неприязненно уставился на собеседника.
   — Ладно, — наконец, постановил он. — Мне надо серьезно обдумать ваше предложение. Сегодня и сейчас я не имею для этого времени. Держите со мной связь через того человека, который нас свел...
   — Вы имеете в виду господина Дольски? — Улыбка вновь расцвела на крокодильей физиономии.
   — Его самого.
   Градов опрокинул в глотку ледяной «Абсолют» и, не разводя особых церемоний, покинул своего собеседника. Легок на помине, у машины его ожидал Рыбак.
   — Я уже навел справки, — сообщил он, — вы только что разговаривали с профессором Рональдом Мак-Аллистером. Это Спецакадемия...
   Градов поморщился:
   — Так я и знал... Не упускай его из виду. А сейчас мотай к «Снежной». Со всем кагалом. Что не ясно — спросишь Несфи... Он должен быть уже там. Или на подходе.
   — Он здесь, шеф. Тоже имеет что-то сказать вам. — Рыбак кивнул на притулившийся рядом автомобиль. — Словом, я пошел...
   Несфирату выскочил из своей машины, как чертик из коробки. Должно быть, он с нетерпением ждал, когда Рыбак удалится на достаточное расстояние.
   — Такое дело, шеф... — заговорил он торопливо, просунув голову в салон градовского «найтфлайта», — Мои ребята уже потолковали там, в пансионе, с охраной... Фигня получается — в «Сакуре» какому-то япошке репу снесли. Ночью. И снес ее тип, который на входе предъявил ксиву на имя Максимова, то есть того самого парня, который на самом деле Гай Дансени... Тут нескладушки выходят. Мы-то точно знаем, что ночью Дансени дрых в «Заставе». А всего хуже то, что ксива-то его у нас была. В работе...
   Градов уставился в пространство перед собой. Потом спросил коротко:
   — Это точно, что по той самой ксиве?
   — Точно, шеф! Гадом буду...
   — Мы в дерьме, ребята! — коротко оценил ситуацию Вась-Вась, — В полном дерьме!!!

* * *

   Некоторое время инспектор Руттен молча созерцал шляпу комиссара Роше — мокрую и понурую. Шляпу проклятый лягушатник водрузил прямо на его письменном столе. Насладившись созерцанием этого предмета в полной мере, он поднял взгляд на самих виновников предстоящего действа.
   Сами эти виновники виноватыми, впрочем, не выглядели. Роше, как всегда, смотрелся добродушно-рассеянным моржом, а Дорн сохранял на украшенной здоровенным синячищем физиономии выражение преисполненного достоинством внимания к вышестоящему начальству.
   — Я не хочу заниматься сейчас вопросом о вашем страннейшем упущении, господа, — начал он со сдержанным укором в голосе. — Тем более что вы клятвенно обещали исправить сложившуюся ситуацию в течение суток. Сейчас не время для детальных разборок совершенных ошибок. Я вынужден был срочно оторвать вас от дел для того, чтобы ознакомить с поступившим к нам распоряжением высшей инстанции. Оно касается непосредственно операции, проводимой нами. Извольте ознакомиться.
   Он протянул Роше листок распечатки. Тот, по своему обыкновению, проделал всю, положенную по сценарию, серию магических действий с трубкой и очками и углубился в чтение довольно короткого текста. Покончив с этим занятием, он молча передал листок Дорну.
   Тот реагировал на прочитанный текст куда более бурно.
   — Я п-прошу, — напряженно произнес он, возвращая бумагу инспектору, — дать мне б-бумагу и п-перо.
   — Зачем это? — удивленно воззрился на него Руттен.
   — П-по старой традиции заявления об отставке пишут на бумаге, инспектор. От руки.
   Дорн был бледен так, что «фонарь» его стал казаться совсем черным.
   Брови инспектора полезли вверх
   — Потрудитесь, однако, объясниться... Почему вы вдруг собираетесь сделать столь... э-э... радикальный шаг?
   — Да п-потому, что это, — Дорн указал на прочитанный листок, — бесчестье. Было бы бесчестьем с моей стороны выполнять подобные распоряжения. Мы обещали этому человеку, что не выдадим его ни федеральным структурам, ни... На других условиях он не пошел бы на сотрудничество с нами.
   Руттен смотрел на Дорна довольно оторопело.
   — Я... — возмущенно произнес он. — Я уж и не знаю, как назвать вашу выходку... Прежде всего, о каком сотрудничестве с Дмитрием Шаленым может теперь идти речь?! Да, я дал согласие на невыдачу этого взломщика, хотя и был изначально против этого. На Квесте по нему тюрьма плачет, но Квесте мы его не выдали. Мы его даже не содержали под арестом. И каков же результат? Он — он, а не мы — нарушил нашу договоренность и, фигурально выражаясь, «расписался» в этом на вашей физиономии...
   — Простите, инспектор, но делать такое заключение еще рано! — запальчиво возразил Дорн. — Кроме того, как же нам быть с юридической автономией Террановы?
   — Знаете... — развел руками инспектор. — Вы удивляете меня сверх всякой меры. Что до юридической автономии, то вам лучше меня должно быть известно, что она не распространяется на прямые распоряжения Федерального Директората. — Руттен встал из-за стола и прошелся взад-вперед по тесноватому кабинету. — Поистине не понимаю, — пожал он плечами, — причину вашей... э-э... симпатии к этому уголовнику. Но, принимая ее во внимание, попрошу вас учесть, что мы сдаем его не для предания суду и не для немедленного заточения. Этот человек интересует научные и военные круги Федерации главным образом в связи с его участием в экипаже того самого звездолета Предтечей, о котором...
   — Ничего хорошего ни ему, ни его друзьям по экипажу от этих кругов не перепадет, — возразил Дорн. — Кроме того, речь идет не о том, что ждет Шаленого после выдачи его федералам, а о цене нашего слова. Я повторяю свою просьбу — мне необходимо написать...
   Физиономия Руттена побагровела.
   — Свое вздорное заявление вы напишете после того, как посадите потерянного вами арестанта за решетку! — резко отрубил он. — А сейчас извольте исполнять свои обязанности! Вы ведь, кажется, были недовольны, что я вас задержал на пару минут?
   — Да, мы очень торопимся... — признал Роше, поднимаясь со стула. — Нас ждет вертолет.
   Он было уж повернулся к двери, но вовремя вспомнил про свою шляпу. Подхватив ее со стола, он описал своим головным убором некую кривую, означавшую прощальный жест.
   Дорн ограничился тем, что отчеканил «Честь имею!» и отвесил шефу короткий поклон-кивок.
   Руттен некоторое время смотрел на захлопнувшуюся за Роше и Дорном дверь. Потом он покачал головой, вздохнул и, усаживаясь за стол, пробормотал себе под нос:
   — Не знаю, в чем тут хитрость, но если федералы получат своего Шишела, то я, наверное, стану Папой Римским...

* * *

   На «Снежной» царила тишина. Напряженная, полная ожидания тишина. Закат давно миновал, и теперь только разноцветные луны Террановы лили свой тусклый свет на снежные склоны окрест.
   Шишел нервно листал свою потертую гадальную книгу. На этот раз неведомый биограф двух непримиримых спорщиков поведал ему:

   «Частенько неожиданности — и чаще всего неприятные — поджидали обоих небезразличных мне учителей жизни на путях их судеб. На что каждый из них имел свою точку зрения. „Неожиданность, — говорил бывало добродетельный Бонни, — есть напоминание Господне о нашей невнимательности к окружающему нас бытию. Ибо для невнимательного раба божия и наступление после лета дождливой осени бывает неожиданным, а для человека, внимательного к тем приметам, что посылает нам Судьба, и лихой разбойный налет бывает предначертан, ожидаем и встречен должным отпором“.
   На что злобный Грогги всякий раз возражал: «Лишь то в нашей жизни благо, что явлено нам неожиданно, ибо если все, что посылает тебе Судьба, ожидаемо, то это значит, что поставило тебя Провидение в скучный пыльный угол и заставило подряд раз за разом перечитывать скучную притчу. В таком случае — поищи за собой грех, за который удостоился такого наказания, и постарайся оный преодолеть»».

   «Вот только неожиданностей нам и не хватает», — зло пробормотал Шаленый.
   — Если можно, — прошипел ему Гай, — не шуршите бумагой. И не шлепайте губами, когда читаете...
   — Время-то подходит, — еле слышно проговорил Шишел, глянув на часы. — Где ж его черти носят?..
   И вдруг замер.
   — Ти-ха! — прошипел он.
   Снаружи — с пологой лестницы, ведущей на занесенную снегом танцевальную площадку, — отчетливо слышались уверенные шаги.
   — Отступаем в подсобку, — все так же шепотом распорядился Шишел. — А там посмотрим.
   Смотреть-то как раз и не приходилось. Из приоткрытой двери кладовой не было видно ровным счетом ничего, кроме царившего в кухонном блоке полумрака. Точнее мрака. Почти полного.
   Прошелестела открывшаяся дверь ресторана. Вошедший не спеша прошел по залу и направился именно на кухню. Звякнул чем-то пару раз и — судя по произведенному звуку — присел в кресло шеф-повара. Снова наступила тишина.
   Шишел прикидывал в уме — ждать ли дальнейшего развития событий, или, не мудрствуя лукаво, повязать и допросить спутавшего ему все карты типа — благо он теперь под рукой.
   Гай прислушивался к тишине. Ему показалось, что из внешнего мира в их убежище все-таки просачивается какой-то звук. И звук этот, похоже, приближался. Потом стих.
   Но тишина была недолгой.
   Что-то брякнуло в зале. Что-то зашуршало...
   «На Копперхеда не похоже, — прикинул в уме Гай. — Коппер бесшумен, как барс. А это крыса какая-нибудь. Или нетопырь здешний... Но так или иначе, ожидание вроде кончилось».

* * *

   Да, ожидание кончилось. Вовсе не крыса и не случайно залетевший киликили шебуршился в зале. Это был Додо. Тщательно старавшийся не прихрамывать и не постанывать, накачанный анальгетиками, транквилизаторами и психоэлеваторами, одетый в новый — снова немыслимой раскраски — пиджак и повязавший новый — снова от руки расписанный — галстук старина Додо. Свой «фольксваген» он оставил на стоянке «Клуба альпинистов», метрах в трехстах ниже «Снежной», отделенной от него невысоким скалистым гребнем, а к месту встречи прибыл на взятом для этой цели напрокат почти бесшумном мини-снегоходе, смахивавшем больше на детский самокат.
   Перед выросшей громадой пустого здания он спрыгнул с этого хлипкого механизма и огляделся по сторонам. Потом, проваливаясь по колено в снег, поспешил к приоткрытой двери, предназначенной для технического персонала. Поднимаясь по крутым резервным лестницам на крышу здания, он шел все медленнее и медленнее. Предстоящая встреча с Копперхедом не была безопасной затеей. А то обстоятельство, что на месте действия мог возникнуть еще и Шишел, превращало нервы Додо в натянутые струны. Поэтому, пробравшись наконец на условленное место встречи — в зал верхнего ресторана, он стал нервически неуклюж и суетлив. Зацепился за столик, смахнул с полки статую бога Пестрой Веры, споткнулся на ровном месте и наконец забился в подходящее — почти невидимое в темноте — кресло и впал в полное неопределенности ожидание.
   Сейчас ему представлялся наилучшим вариантом развития событий тот, при котором спугнутый тем же Шишелом Копперхед вообще не появился бы на месте действия. Хотя что хорошего было бы в том, что, справедливо посчитав беднягу Додо предателем, Коппер — в лучшем случае — свернул бы ему шею? Нет. Все варианты были плохи — один хуже другого...
   — С вами что-то случилось?
   Голос Копперхеда, прозвучавший у него за спиной, заставил Додо подпрыгнуть.
   — Инфаркт со мною сейчас случился бы, — раздраженно парировал он. — Какого черта подкрадываться к человеку сзади и пугать вот этак?
   Вспыхнул фонарик. Луч его, посветив немного в лицо Додо, уперся в стену, и в его рассеянном свете — после того как зрение вернулось к нему — стареющий пройдоха узрел неплохо знакомую ему рожу Коппера. Облегчения это ему не принесло.
   — У тебя плохой вид, — задумчиво констатировал Коппер. — Может быть, с тобой плохо обошлись? Копы? Или здешняя братва?
   Додо нервно дернулся.
   — Или вообще у кого-то были к тебе вопросы, на которые ты... э-э... затруднялся ответить?
   — Д-денежные затруднения, — сформулировал наконец подходящий ответ Додо. — Ф-финансовые п-проблемы...
   — Финансовые, говоришь?.. — Копперхед устроил фонарик на столе так, чтобы хорошо видеть собеседника, и опустился в кресло напротив. — Это хорошо, что финансовые... — продолжил он все тем же задумчивым тоном. — Мы сможем их уладить, если договоримся, конечно... А мы ведь договоримся?
   — Я, по крайней мере, пришел сюда только ради: этого, — заверил партнера Додо.
   — Вот и чудесно... — Копперхед наклонился так, чтобы лучше видеть лицо собеседника. — Надеюсь, ты понимаешь, что я не люблю, когда у моих партнеров есть от меня какие-то секреты?
   — У меня нет секретов... От вас...
   Копперхед уперся руками в стол.
   — Тогда прежде всего я хотел бы знать — кто платит? Ты понял мой вопрос? Кто покупал тот товар, который должен был добывать Фугу?
   — Я... я думал, что вы знаете сами... Я-то в этой игре — пешка. Сводил людей и имел с этого процент...
   — Ну и каких же людей ты сводил?
   — Фугу свел с П-перхотью.. С Джо Бюсси... Собственно, Бюсси и подписал меня на это дело. И он же должен был выкладывать деньги на бочку. За каждую штуку товара... Только он контролировал исполнение работы. И т-только он выходил на связь с главным нанимателем. А мое дело было на подхвате быть...
   — Допустим... Где я могу найти Перхоть?
   — Да в бегах он... Вы, должно быть, в курсе, что Фугу на первом же деле осечку дал? Ну, и все посыпалось... Бюсси на дно залег вместе с деньгами. Деньги, кстати, большие. Я так думаю, что он будет смываться через Трассу. У него там много связей. Он же постоянно по ней мотается с разным товаром... Там и нашего заказчика подцепил...
   Копперхед уже открыл было рот для следующего вопроса, но вдруг застыл. И стремительно вскочил, развернувшись на сто восемьдесят градусов и выкинув вперед обе руки. В одной он держал игловой парализатор, в другой — молниеносно схваченный со стола фонарик.
   Стрелок, стоявший метрах в трех от него, деликатно откашлялся.
   — Я вижу, — тихо произнес он, — у меня появились конкуренты?..
   — Ты здорово испугал меня, Стрелок... — Голос Копперхеда был полон недоуменного зла. — У тебя действительно неплохие способности по части слежки, — продолжил он, приближаясь к Гаю. — Или тебе помог кто-нибудь?
   — Обойдемся без комплиментов, — сухо бросил Гай, подходя к столу. — Мне эти способности приходится демонстрировать только для того, чтобы разобраться с тем, что у нас вышло с Мацумото...
   — И поэтому ты не стал дожидаться меня в гостинице, а пожаловал сюда? — сверлящим голосом спросил Копперхед.
   Ему приходилось поворачиваться вслед за Стрелком.
   — И ведь ты уже был здесь, когда я пришел. Так что по следу ты идти не мог... Кто же тебе выдал это место? Пожалуй, только один человек мог поступить так нехорошо...
   Он повернулся к тому креслу, в котором за минуту до этого сидел Додо. Теперь оно было пусто, как кошелек пропойцы.
   — Верно угадал, — услышал он за спиной хорошо знакомый низкий голос. — Не тебе же одному людей закладывать. Бывает и так, что они тебя... Оружие-то брось. И резких движений не делай. Я нервный сегодня. Могу и пальнуть...
   Шишел включил фонарик, и в лицо обернувшегося к нему Копперхеда ударил мощный луч света.
   — Богом прошу, — продолжил Шаленый, — не балуй! Не хочу я грех на душу брать. Положи свою игрушку на стол. Медленно и осторожно. Хоть ты и жох, а в две руки мы тебя все одно положим...
   Копперхед, не отводя взгляда от поблескивающего в руке Шишела пистолета, положил парализатор на стол. Вид у него был озадаченный. Пожалуй, слишком озадаченный даже для сложившейся ситуации.
   — Дмитрий... — растерянно произнес он.
   — Не особенно вибрируй, — успокоил его Шишел. — Сумеем правильно поговорить — оно все и обойдется. Только сначала я тебе должок верну. Уж больно ты мне хорошие проводы в тот раз устроил...
   Он перекинул пистолет в левую руку и сделал шаг к Копперхеду, отводя правую для хорошего апперкота.