Иванов Борис. Абсолютная гарантия

   Не растерялся, пожалуй, только Шаленый. Он по-мальчишески сунул пальцы в рот и издал залихватский свист. Раз, другой... От Корабля ему ответили точно такой же «трелью». Шишел облегченно вздохнул и махнул своим спутникам: «Идите за мной».
   Корпус Корабля еще дышат жаром, но из него уже спустился и уперся в грунт легкий трап. Поодаль, словно подъемные мосты древнего замка, в скальную поверхность упирались аппарели грузовых люков. Возле них кемарила кучка людей — пять или шесть человек — должно быть, члены экипажа. А около трапа гостей ждала тонкая угловатая фигурка — капитан Феста.

* * *

   По всей видимости, несмотря на те разногласия, о которых Шишел горестно поведал своим спутникам, симпатии между членами экипажа Корабля все-таки возобладали. При виде старой знакомой на глазах Дмитрия выступили слезы. По всему было видно, что и Феста тронута возвращением блудного компаньона. От дружеских объятий оба они, однако, удержались, может быть, не без труда.
   — Привет, заблудшая душа. Привет, мой Санчо Панса...
   Голос Фесты был довольно звонок, но отдавал легкой хрипотцой — как-никак прошло не больше получаса после момента подпространственного перехода.
   — Привет, госпожа торопыга... — прогудел Шишел. — Удрали из-под самого моего носа и еще называют после этого заблудшей душой... Знакомьтесь. Этот господин из Управления, — и Кай сдержанно поклонился и представился по имени. Шишелу пришлось принять меры к тому, чтобы вывести принцессу из легкого остолбенения.
   — Нечего так уж удивляться. Мы с господином Санди знаем друг друга не первый уж год.
   — Очень приятно, Шишел. Но за каким чертом ты притащил сюда легавого?
   — Собственно, скорее уж это он меня сюда притащил, — уточнил Шишел. — Тачка его. И вообще порядком помог мне кое в чем. Так что грех было отказать ему...
   — Мне хотелось бы всего-навсего установить первичный контакт с вашим экипажем... — объяснил Кай. — Я не имею никаких распоряжений относительно вас и вашего корабля. Это моя личная инициатива. Насколько я знаю, вы уже имели контакты с мм... другими инстанциями в Обитаемом Космосе...
   — А это Гай, — продолжил представлять своих спутников Шишел. — Просто неплохой парень. Влип в ту же историю, что и я. Но выкрутился... А это, — он подтолкнул вперед неожиданно оробевшую Милен, — наш новый пассажир. Пассажирка то есть. Мисс Д'Арси... Милен...
   Феста только заломила свою правую бровь, что для знающих ее близко означало крайнюю степень потрясения. Милен сделала шаг вперед и на мужской манер протянула руку для пожатия. Совершая таковое, Феста только и молвила:
   — Ну, Дмитрий, всего ожидала от тебя... Но то, что ты притащишь с собой... э-э... подругу...
   Милен тут же отступила за спину принцессы — словно торопясь вписать себя в состав экипажа «Хару».
   — Тут дело тонкое... — крякнул Шишел. И торопливо сменил тему:
   — Слушай...
   Он озадаченно огляделся.
   — А чего это Клайд не выполз встречать старого приятеля?
   Феста дернула плечом.
   — Ты довольно многое пропустил, Дмитрий... Клайд... Словом, он и другие сейчас готовят нам встречу там. В Новом Мире. Там многое надо сделать к нашему возвращению. Мы туда вернемся не одни, а с полными трюмами переселенцев.
   — То есть как трюмами? — озадаченно спросил Шишел. — А т-товар?
   — Не пугайся. Товар мы почти весь сбагрили. А трюмы переоборудовали под жилые отсеки. Для переселенцев в Новый Мир. Часть, конечно, оставили под груз.. Ты, я вижу, огорчен? Может, раздумал возвращаться?
   Шишел с досадой махнул рукой.
   — Ладно! Ваша взяла, — он тяжело вздохнул. — Куда ж я от вас денусь? Да, признаться, и вы от меня. Пригодится вам старина Шишел и в Новом вашем Мире..
   — Ну, я и не сомневалась... — Феста улыбнулась еле заметной, иронической улыбкой. — От тебя так просто не отделаешься... Надеюсь, господин... э-э...
   — Следователь, — уточнил Кай, — федеральный следователь.
   — Надеюсь, хотя бы господин следователь не претендует на то, чтобы присоединиться к нам?
   — Простите, но у меня остались кое-какие дела в этом Мире... — развел руками Кай. — В старом...
   Феста задумчиво смотрела на него. Потом заговорила короткими, рублеными фразами:
   — Считайте, что первичный контакт у нас с вами состоялся. И закончился. Других не будет. Мы в этом не нуждаемся. Так что вы напрасно потратили служебное время, господин федеральный следователь.
   — Считайте, что я потратил личное, — усмехнулся Кай. — И не напрасно.
   Феста смотрела на него, по-птичьи наклонив голову — снизу вверх.
   — Должно быть, мы вас основательно беспокоили все это время. «Вас» — это я про Управление. Простите, но по-другому как-то не получалось. Но теперь все пойдет по-другому. Вам не придется много слышать про нас. Мы бросаем прошлые дела. Выходим из игры. В этом — мое вам слово...
   Она резко повернулась к молчаливому Стрелку и смерила его немного насмешливым взглядом.
   — А «просто неплохой парень»? У него дела в старом мире есть?
   — Есть, — сухо ответил Гай. — Не то чтобы дела. Просто есть, кому меня здесь ждать.
   — Ну, тогда нам пора прощаться, господа... Сюда уже поспешает местная авиация.
   — На дорожку полагается присесть, — вздохнул Шишел, опускаясь, за неимением другой «посадочной площадки», на подножку трапа рядом с Гаем.
   Кай, памятуя об этой русской традиции, тоже притулился на окаменевшем пне серосеквойи. Феста присела на корточки, устало бросив тонкие в запястьях руки на острые, мальчишеские колени. Милен последовала ее примеру.
   — Теоретически, — заметил федеральный следователь, — мне следовало бы принять все меры для вашего, господа, задержания... Но есть обстоятельства, извиняющие мое... э-э... бездействие. Одно — для начальства, другое — для собственной совести.
   — Ну, начальству вы смело можете доложить, что нас было много, а вы — один, — с хмурой иронией заметила Феста. — Что же до вашей совести, господин федеральный следователь... Никогда не думала, что роботы в ней нуждаются.
   Кай пожал плечами:
   — Что до вашей догадки, то вы правы. Что-то в этом духе я и напишу в своем отчете. Форсмажорные обстоятельства и все такое... Думаю, что уже того, что свою непосредственную задачу моя группа исполнила, вполне достаточно... — Тут он косо улыбнулся, вспомнив тот давний разговор в кабинете своего нового начальника. И закончил: — Для тех, кто ставил передо мной задачу. Ну а совесть... У роботов ее, может быть, и нет. Допускаю. Хотя мне известны и исключения из этого правила. Или что-то похожее на исключения... А у работников Федерального управления расследований она встречается гораздо чаще. Так что не стоит путать первых со вторыми.
   — И вообще, не стоит заниматься взаимными подколками сейчас — на прощание... — прогудел Шишел.
   Он угрюмо ковырнул щебень под ногами носком ботинка.
   — Так какое же оправдание вы припасли для вашей натруженной совести, следователь? — поинтересовалась Феста, то ли в продолжение пикировки, то ли, наоборот, меняя тему разговора.
   — Я верю вашему слову, ваше... э-э...
   — Просто Феста.
   — Я верю вашему слову, Феста. Вы обещали, что отныне задачи Корабля решительно меняются. Вы, по вашим словам, выходите из игры. Не участвуете в контрабандном траффике... Не торгуете секретами Предтечей. Не помогаете укрываться от закона и друг от друга всяческим авантюристам и проходимцам... Кстати, не уточните ли вы мне напоследок, чем же вы все-таки намерены зарабатывать на жизнь и свободу себе и своему экипажу? И какую цель ставите теперь перед собой? То, что я имел возможность услышать — «новые миры для новых народов», — звучит возвышенно, но, согласитесь, несколько неопределенно... Если это секрет, то я не настаиваю...
   — Это не секрет, следователь, — устало дернула угловатым плечом принцесса Свободного Лесного Народа Квесты. — По крайней мере нам не удастся удержать в секрете нашу затею... Но, думаю, многие в Обитаемом Космосе из кожи вон полезут, чтобы она оставалась тайной для их подопечных...
   — Отчего же?
   — Оттого, следователь, что я хочу дать им свободу. Увести их из стойла у тех тузов, что правят ими...
   — Всем сразу? Вы знаете, принцесса, у меня волосы на голове... э-э... шевельнулись...
   — Да нет... Далеко не всем. Это совсем не то, о чем вы подумали, следователь... Ни я, ни кто другой на борту не собираются затевать мировых революций или учреждать комитеты всемирных реформ. Мы просто хотим дать людям возможность начать жить по-новому. В новом мире... Конечно, не всем. Даже не всем тем, кто этого захочет. Пока что только... Только самым решительным, самым способным... Самым несовместимым с этим подлым миром...
   — Мисс хочет учинить новую утопию? Очередную? — К иронии в голосе федерального следователя примешалось искреннее удивление. — Ведь у вас есть немалый опыт, принцесса. Насколько я помню, ваш предок пытался учинить нечто подобное на необжитых землях Квесты...
   — Это не была Утопия, следователь. Дед Всех Дедов не пытался выдать свой режим за нечто в этом духе. Это был даже не режим. Это было предприятие по откапыванию и реанимации Корабля. Большая часть работ была совершена самыми настоящими рабами. Их, правда, назвали Свободным Лесным Народом, но... — Феста прищелкнула своими длинными, музыкальными пальцами. — Но ведь они и были свободны. На свой манер. Как бывает свободен раб. Свободен от необходимости самому добывать себе хлеб, самому искать крышу над головой. Свободен от выбора... Рабы — довольно свободные люди, по сравнению с нами, господин следователь...
   — Мне уже приходилось встречаться с подобной трактовкой свободы, принцесса. На Харуре...
   Феста рассмеялась. Вполне искренним и все еще молодым смехом.
   — Но я вовсе не собираюсь повторять подвиги своего деда. Я так же ненавижу то, что пришлось ему сотворить над людьми, как и любой из обитателей тех краев... Хотела бы я знать — как живет сейчас Лесной Народ без него... Ну, да ладно...
   Она замкнулась на мгновение.
   — Очередная, говорите? А что, предыдущие Утопии оказались так уж плохи — все как одна? Да и не об Утопиях речь. Утопия, с вашего, следователь, позволения, — это «место, которого нет». А я о местах, которые есть! Посмотрите, с какой силой человечество исторгает из себя своих же детей, как только находится место, куда непокорных чад можно сбагрить! Есть в нашей цивилизации что-то, что заставляет уходить, даже бежать от нее всех, кто хоть чуть отличается от стандарта, чьи желания странны, а мысли текут не теми руслами, которые для них проложены. И так издревле...
   — Ну, ты палку перегибаешь, принцесса, — сурово прогудел Шаленый. — Да просто, прости за грубое слово, жратвы на всех не хватало, вот и выпирали лишний народец — таких, что, как говорится, с краю оказались, — во всякие колонии да доминионы...
   — А я разве говорю что-то другое?
   Судя по тому, как напыжилась ее высочество, Шишел действительно был ее привычным и закоренелым оппонентом. Санчо Пансой.
   — Ни капли не сомневаюсь в том, что гонят такой народ и голод и нищета. Но почему именно их? До сих пор считают, что они не приспособлены. Только вот как так получилось, что эти неприспособленные потом осваивали материки и Миры? И громили регулярные войска приспособленных?
   — С тобой, ваша милость, спорить — все равно что мыла напиться... — махнул рукой Шишел.
   — Если вернуться к моему вопросу, — скромно вошел в разговор федеральный следователь, — то я понимаю дело так, что вы решили использовать возможности Корабля Предтечей для того, чтобы вывозить желающих в некие земли обетованные, где они будут устраивать свою жизнь так, как им захочется...
   — Тех желающих, которые такой перелет смогут оплатить. В одиночку или общиной... Или тех, за которых заплатят. Я не собираюсь заниматься благотворительностью.
   — Хоть в этом отношении можно быть спокойным, — заметил молчавший до той поры Гай. — Ваша община не будет братством нищих...
   — По-вашему, вам будут еще приплачивать за вывоз из Миров антиобщественных элементов? — с нескрываемой иронией поинтересовался Кай.
   — Да откуда вы, следователь, взяли, что я собираюсь откачивать из Федерации жулье и уголовников? Хватит, намучились мы уже с этой швалью... Мы соберем в Новом Мире тех, у кого есть идеи и силы, чтобы такой Мир построить. Людей Джея, колдунов Шарады, специалистов с Океании, нанотехнологов из Комплекса...
   — Довольно интересный коктейль там у вас получится... — задумчиво заметил Гай. — Первый раз кто-то пытается соорудить филиал земной цивилизации на основе техномагии... Это, говорят, очень опасная затея... Вы, принцесса, думаете, что в Метрополии зря наложены о-очень крутые ограничения на такие вещи?
   — Конечно, не зря! — Феста бросила на Стрелка острый и не слишком добрый взгляд. — Они там лучше всех понимают, что теперешнему миру приходит конец. Они там все еще клепают оружие, хотя знают, что если пустят его в ход, то сожгут Вселенную. Они пытаются торговать информацией, хотя уже в двадцатом веке стало ясно, что информация свойствами товара не обладает. Они упорно хотят, чтобы у людей оставалось по две руки, по две ноги, по паре ушей, по одному носу. И по одной душе... Хотя нанотехнология и молекулярная биология уже давно позволяют человеку стать всем, чем он захочет... Ангелом, дьяволом, эльфом или гоблином, целой планетой... Может слить свою душу с другой. Или «пересесть» в новое тело. Вы ведь только что столкнулись с чем-то очень похожим — не так ли?
   Кай изобразил на лице нечто, означающее согласие и скепсис одновременно.
   — А они хотят оставить мир прежним — с правительствами, с войнами, со смертью, с рынками, с преступностью и полицией... А он таким уже не будет! И кто шагнет в Новый Мир первым, тот...
   — Пока что вы немного преувеличиваете, ваше высочество... — сухо заметил Кай. — До некоторой степени вы выдаете... э-э... желаемое за действительное...
   — Может быть... — уже более спокойно согласилась Феста. — Но это только потому, что в Федерации прогресс искусственно заторможен. Посмотрите на то, что делается там, куда законы «об ограничении технологических исследований» не распространяются. На «внутренние пространства» Джея. На то, что происходит на Чуре...
   — Там происходят довольно жуткие вещи, принцесса. И я совсем не знаю, стоит ли завидовать тому, с чем сталкиваются живущие там... Так что законодателей легко понять
   — А Предтечи? — не слушая его, продолжала Феста. — Вы думаете, они ушли? В другие Миры, в другие пространства и Вселенные? Да они просто изменились. Стали другими — абсолютно непонятными нам. И мы для них, наверное, утратили всякий интерес. Может быть, тоже стали непонятны. Как непонятны для нас пресмыкающиеся и муравьи...
   — Еще раз повторю, ваше высочество: стоит ли им завидовать? Изменившимся. Предтечам, в данном случае...
   На несколько мгновений в хрустальном, — начинающем темнеть горном воздухе повисла тишина.
   — Мы с вами, следователь, получается, спорим не о тех вещах, что решает логика... — уставшим, чуть глуховатым голосом бросила Феста. — Это... Это вопрос веры и желания. Вы верите в одно и желаете чего-то своего. А я верю в другое и к другим вещам стремлюсь... Мы не переспорим друг друга. Да и времени осталось мало. Если у вас есть еще о чем меня спросить, то спрашивайте без особых церемоний. У меня не осталось секретов.
   — Вопросов у меня к вам, ваше высочество, слишком много — даже для того, чтобы их просто перечислить. Задам только один.
   — Я уже просила вас, обращаясь ко мне, обходиться без «высочества»...
   Кай ожесточенно потер начавший замерзать в стремительно холодеющем вечернем воздухе кончик носа.
   — Скажите, Феста, где же располагаются те райские кущи, в которые вы собираетесь вселить ваших... Одним словом, тех, кто купит у вас билет в новый Эдем?
   — Вообще-то, — пожала плечами принцесса, — вряд ли такое дело замкнется только на один какой-нибудь Мир. Но мы начнем с того, до которого может добраться только «Хару Мамбуру».
   — Кажется, я могу догадаться с трех раз, — буркнул себе под нос Гай. — Даже с одного. Вы окрестили этот Мир Заразой? И теперь снова нашли к нему путь?
   — Вы подбираете себе сообразительных ассистентов, следователь, — вздохнула Феста. А ты, — она бросила косой взгляд в сторону Шишела, — вижу, хорошо просветил своего нового приятеля о том, где успел побывать...
   Она отрешенно посмотрела вдаль.
   — Действительно. Мы наконец стали находить общий язык с нашим корабликом. И теперь представляем, как направить его туда, куда хотим. В большинстве случаев. И знаем, куда он завез нас в тот — первый — раз. Это... Это не просто далеко. Это параллельный мир. Туда наши крейсера станут залетать не скоро. И потом... Там все не так... Долго объяснять...
   Она умудрилась высмотреть среди серого щебня рядом с собой травинку, выдернула ее и принялась пожевывать.
   — Что до названия, так оно и вправду не из самых изысканных вышло. Ну, так надо будет — перекрестим. Сами как-никак называли... Сами и...
   Она сделала рукой неопределенный жест. Потом легко, как подросток, выпрямилась в полный рост и шагнула на трап.
   — Можете пожелать нам ни пуха ни пера на дорожку. Это тоже по-русски, Дмитрий?
   — Мы сейчас, — буркнул Шишел. — Попрощаемся только со старыми, так сказать, друзьями и, значит, сразу...
   Он встал и шагнул к федеральному следователю. Тот поднялся навстречу ему. Гай тоже поднялся на ноги и со стороны с любопытством наблюдал за прощанием заклятых приятелей.
   Шишел неловко положил руку на плечо Кая, и тот ответил ему тем же.
   — Ну, много ты мне крови попортил, господин сыскарь... — прогудел со странной нежностью в голосе Шишел. — Всякое было... И в каталажку меня определял, и отпускал на все четыре стороны... По-разному...
   Он тяжело вздохнул.
   — Да и ты мне не один седой волос добавил, — в тон ему отозвался федеральный следователь. — Пару раз по твоей милости мое очередное повышение под сукно уходило... — Он усмехнулся каким-то своим воспоминаниям. — Но мне сдается, что мы будем порядком скучать друг без друга...
   — Это ты верно заметил...
   Шишел даже носом шмыгнул — от избытка чувств. Гаю — при этом вспомнилась поросшая буйными джунглями душная Калласса и охота на тамошних гиппопотамов.
   — Теперь, получается, не будем друг у друга под ногами путаться... — с грустью добавил Дмитрий. — Теперь уже никогда. По разным Мирам расходимся. По разным аж Вселенным... Это как...
   Он не стал заканчивать мысль.
   — Вот что...
   Он полез за отворот своей мешковатой куртки и вытащил на свет божий слегка потрепанное, но вполне годное для витрины антикварной лавочки сочинение Фила Исмаэлита.
   — Ты по книге гадать умеешь, следователь?
   — Приходилось, — с легким недоумением отозвался Кай.
   — Тогда держи! На память...
   Шишел сунул в руки федерального следователя потертый томик, сослуживший ему странную службу в эти дни, что скоротал он под праздничными небесами Террановы.
   — На все случаи жизни. Сам убедишься...
   Кай в некоторой растерянности повертел книгу в руках и, за неимением достаточно емких карманов, засунул ее за пояс.
   — В таком случае, у меня и для тебя найдется... Нечто в том же духе...
   Он достал из внутреннего кармана миниатюрную — с записную книжку форматом — и тоже потертую книжицу.
   — Я, правда, не пробовал гадать по ней... Просто иногда читаю на ночь... Это из древних. Попробуй — может, у тебя будет получаться... Там... Под чужими небесами.
   Гай смотрел на этих двоих — таких разных — и в то же время неуловимо схожих. Им действительно нелегко было расставаться навсегда. Вот они снова положили друг другу руки на плечи. Что-то сказали напоследок. Повернулись и пошли — каждый в свой мир.
   Шишел — вверх по трапу, в недра Корабля. Кай — вниз по склону, к флайеру, приткнутому у скалы.
   Тишина воцарилась на перевале. Но не полная, не абсолютная. Что-то нарушало ее...
   Только тут Гай понял, что он давно уже тихо, почти про себя насвистывает «Под чужие небеса», старый как мир гимн космических переселенцев...
   Кай с полдороги обернулся и махнул ему. Продолжая насвистывать старую мелодию, Стрелок поднялся и стал неловко спускаться по крутому склону к флайеру. Времени действительно уже оставалось мало.
   Тускло сверкнув в последних лучах заходящей звезды, втянулся в нутро Корабля трап. Поднялись и слились с корпусом грузовые аппарели.
   Косой, бесшумной молнией пронеслось над головами звено истребителей местных «сил самообороны». Пора было уходить.

* * *

   Федеральный следователь вел флайер на приличной скорости, молча следя за норовящей увильнуть в сторону горной дорогой. Иногда бросал косой взгляд на вершину Морна.
   Корабль поднялся над ней бесшумно. Ушел в высоту. Почти истаял в ней, потом, сухим листом, наискосок, скользнул вниз и вновь — по наклонной — рванул в высоту. И в этой высоте в полнеба полыхнуло слепое белое зарево.
   Грохот обрушился на горы и город. Заложило уши.
   Снова, теперь уже совсем без всякого толку, по небу промелькнули бесшумные истребители.
   Уши отпустило, и стало слышно, как где-то вдалеке с круч сходят в долину сорвавшиеся с цепи лавины.
   Кай остановил флайер у скального уступа, вышел и махнул рукой Гаю. Тот понимающе кивнул, пошарил в бардачке и достал оттуда потертый кожаный кисет. Или скорее уж кошель со всем необходимым для намеченного ритуала.
   Они достали из него и расставили на каменной «полочке» нехитрые принадлежности Пестрой Веры — небольшую статуэтку, разбитое зеркальце и лампадку. Расположили все это так, как велела традиция, и федеральный следователь, щелкнув зажигалкой, воскурил неприметный огонек, исходивший тонким, ароматным дымком...
   Порывшись в карманах, оба они достали и, аккуратно свернув обрядовым «фантиком», спалили на этом огоньке по купюре местных денег. Потом Гай, как и положено, рукой загасил огонек и принялся убирать атрибуты нехитрого ритуала обратно в кожаный мешок.
   — Вы уверены, следователь, что мы тому богу помолились? — осведомился Стрелок, задумчиво поворачивая в пальцах каменную фигурку. — Это ведь не Линн-лин-Данн... Не бог Разлук...
   — Да, это не Странный Бог... — согласился Кай. Он взял из рук Стрелка фигурку Тин-и-Аури — Бестолкового Бога Встреч и улыбнулся ему.
   — Получается, следователь, что мы помолились за встречу...
   — Получается. Это не те люди, чтобы вот так запросто исчезнуть. Нам с Шишелом все равно никуда не деться друг от друга...
   — Как свету от тьмы, — с ироническим пафосом подхватил Гай, устраиваясь на сиденье флайера, — как жизни от смерти, как добру от зла, как выпивке от похмелья, как гамбургеру от изжоги...
   — Как Тому от Джерри, — оборвал ерническую тираду федеральный следователь и тронул машину. — Вы любите древние мультики, Гай?

* * *

   Позже, когда флайер вышел на шоссе и перешел на автопилот, Кай положил себе на колени прощальный дар Шишела и, наугад раскрыв сочинение неизвестного ему сочинителя, зацепился взглядом за слова: «Ибо Добро есть свет...» Листнул страницу назад и прочитал пассаж сначала. Сам того не зная, он повторил то, что так удавалось Шаленому.

   «"Добро и только добро, — читал он, — составляет суть Мироздания, — учил своих слушателей преподобный Бонни всякий раз, когда убеждался, что качество поданного эля отменно, а кружки собеседников полны. — Ибо Добро есть свет, а Зло — лишь тень, отбрасываемая тем, что свет этот застит. Свет может существовать без тени, а вот тень без света — нет!"
   Эта мысль, которую добродетельный проповедник не уставал повторять тем, кому еще не надоело его слушать, вызывала у Злобного Грогги лишь язвительную усмешку. И усмешку эту он даже не пытался спрятать в стаканчике виски, к которому любил прикладываться, затевая очередной спор со своим вечным оппонентом.
   — Этакой глупости отродясь не слыхивал мир земной, — говаривал он на это. — Да-да, мир земной, да и Небеса, что над ним, пожалуй, тоже. Наливайте-ка, ребята, по второй и послушайте, что вам скажет старина Грогги — человек, что собаку съел на размышлениях о Тьме и Свете. И на тому подобной чертовщине вообще... Тень, друзья, великолепно обходится без света и становится чертовой Темнотищей, которая окружает любую свечу — земную иль небесную, стоит от нее только отойти подальше. Примем, ребята, по третьей и сразу сообразим еще и такую штуку: коль Свет может и не гореть, то для того, чтобы он явился нам, его должен разжечь кто-то, до того населяющий Тьму. Кто-то, кто был ее частью... Можно в этом смысле сказать даже, что это именно Тьма порождает Свет... А вот есть ли Свет без тени, не скажет вам никто — потому что как, скажи мне, мил человек, увидишь ты Свет, не застя его самим собою и не отбрасывая той Тени, без которой не обходится никто из способных зрить глазами и хоть немного ворочать мозгами?! Как?! Вот то-то и оно — раз уж ты существуешь, то Свет Добра обязательно отоварит тебя Тенью Зла. У нее два основания для бытия — Свет и Ты Сам!
   По разным причинам мало кто бывал в состоянии путно возразить на столь здравые рассуждения к тому времени, когда Грогги заканчивал свои речи...»

   Федеральный следователь потер лоб и, поймав недоуменный взгляд Стрелка, улыбнулся ему.
   — Знаете, Гай, — вздохнул он, — я никогда не был силен в метафизике...
   Он повернулся к окну обзора. Они уже въезжали в город.
   — Вы знаете, следователь, — грустно вздохнул Гай. — Должен перед вами повиниться. Я не отнес комиссару его шляпу. Она здесь — под сиденьем. Оставил на память...

* * *

   Планета тяжелым каменным шаром поворачивалась далеко внизу, в колодце голографического экрана. До нее оставались еще долгие часы ходу на планетарных движках. Можно было расслабиться и отогнать проклятый металлический привкус во рту — неизбежный спутник подпространственного скачка.
   Шишел откинулся в кресле и пошарил в карманах в поисках мятной пастилки. Но вместо нее наткнулся на жесткий параллелепипед антологии древних авторов. Загадал страницу и строку и прочитал:

 
«Настанет пора на исходе времен.
Огромная встанет пред нами Земля.
И новые Тирсис откроет моря.
И Туле не будет границей Земли!»
 

   — Ты в порядке, Дмитрий? — окликнул его Гарик. Вид Шишела, задумавшегося над книгой, всегда повергал его в недоуменное беспокойство.
   — Пожалуй, в порядке, — подумав, ответил Шаленый. — Жаль только, что мы не встретимся больше со всеми этими чудаками...
   «Ты в этом уверен?» — спросил его демон.