Страница:
Настоящий же «засвеченный» чемоданчик тихо-мирно уйдет с «кидалой» Альхеном куда положено — пусть эксперты Компании разберутся со своей забарахлившей электроникой и пришлют исправный комплект.
Вернувшись с конфиданса на заброшенном складе, Айман долго отмывался под комбинированным душем, приоделся чуть лучше обычного и направился через все спецпоселение на свой ежевечерний чай к доктору Глебову. Доктор был порядочным чудаком, любил пользоваться в своей практике народными средствами всех времен и народов и выслушивать всяческие хрипы и бурчания в утробе пациентов, прижимая к их чреву или спине свое основательных размеров ухо — мягкое и волосатое. Это не мешало ему пользоваться непререкаемым авторитетом в спецпоселении и далеко за его пределами. Вершиной его профессионального признания была история с излечением одним из древнейших народных способов (испугом) запора у самой Старухи — Леди Сью. История, разумеется, огласке не подлежала, но ходила в народе из уст в уста. Казавшаяся всем несколько странной близость слегка фанатичного и весьма корыстного поклонника ислама и атеиста-бессребреника проистекала из тщательно скрываемого от мира родства их душ и взаимной теплой заботы о состоянии предстательной железы Торговца, которая была для доктора любимым коньком и неиссякаемой темой для застольных бесед — а тут, согласитесь, требовался сведущий собеседник. Для Аймана же сей придаток был предметом легкого, но постоянного беспокойства, которое его как раз в такого собеседника и превращало.
Ничего, что касалось бы его лично, Айман от телевизора не ждал. Однако — дождался.
— Сегодня, во время проведения тщательно подготовленной силами планетарной полиции и таможенной службы Трассы операции, — торжествующе сверкнув глазами, сообщила спортивного вида дикторша после чего-то нудного и не запомнившегося Айману, — на орбитальном причале «Биг Мак» были произведены задержание и арест ряда лиц, намеревавшихся серьезнейшим образом нарушить планетарное и федеральное законодательство, касающееся циркуляции наркотических средств и нелицензированных биологически активных соединений. Надо ли останавливаться на том, что все задержанные принадлежат к тому самому полу, что за долгие годы своего господства на нашей планете привел экономику, культуру и идеологию Химеры в то состояние...
— Опять мужиков с наркотой захомутали, — комментировал новость Глебов самый младший. — Бабы-то ее килограммами таскают...
После чего ему было велено не болтать глупостей.
— Наиболее впечатляет, — продолжала тем временем злорадно вещать дикторша, — груз, который пытался провезти некий гражданин Океании Густавссон.
Показалась картинка упомянутого груза.
— Вот этот небольшой скромный чемоданчик был укрыт в его багаже. Он содержит...
Сначала Айман узнал чемоданчик, затем — с легким усилием — вспомнил, что фамилия «кидалы» Альхена вообще-то — Густавссон. «Кидалу» тем временем предъявили зрителям — прикованного цепочкой к задержавшей его скромной и молоденькой девице сержанту Китико Накамура.
В голове резидента случилось на минуту некое расстройство мышления.
«Спутать чертовы чемоданы „кидала“ не мог: полным кретином он все-таки не был, — сказал себе Айман, к которому не без усилия вернулась способность рассуждать. — И метки были сделаны на грузе... В конце концов, я лично инструктировал его — что отдать Баруху, а что везти самому. С другой стороны, не мог он знать, что там находится — в каждом из кейсов... Должно быть, проклятый жулик просто решил обобрать меня и смыться... Предположил, скотина, что после полутора лет сотрудничества настала пора навострить лыжи... И весьма логично предположил. Знал он достаточно много и вполне мог догадаться, что нераскрывающийся чемоданчик содержит что-нибудь такое, от чего орбитальный лайнер, с которым ему предстояло убыть за геостационар, может и не прибыть никуда...
Поэтому, видимо, и сбыл чересчур хитрый чемоданчик с рук. Только куда: продал-таки Баруху или бросил в Океан? И вот ведь что смешно: если первый кейс не мог быть откупорен никакими силами, то в отношении второго он — Торговец — сам предпринял все, чтобы даже самый глупый из легавых мог догадаться о его содержимом. И замок был поставлен практически фиктивный, и упаковка груза повреждена — чтобы элементарный газохроматографический анализ выявил присутствие наркотика в багаже... До Цирцеи Барух мог добраться только по хорошо оплаченной «зеленой улице». А «кидалу» Бог догадливости не лишил. Вполне мог он поковыряться в грузе для Баруха. С его точки зрения, там было целое состояние... И он решил оставить его себе... А заодно и билет поменял, дубина. Теперь благодаря встрече с мисс Накамура о своем будущем он может не беспокоиться довольно долго. Будем надеяться, что не закладывать Аймана у него ума хватит. Но все равно меры принять придется...»
— У нас, русских, говорят: «Не рой другому яму...» — заметил доктор Глебов, со вкусом выкушав немного чаю.
— Что вы имеете в виду? — спросил Айман несколько нервозно.
— Эти типы думают, что их зелье принесет вред кому угодно, — охотно отозвался док, — только не им. Как видите — они ошибаются... Вы чем-то расстроены? Ах, да... Ведь этот Густавссон... — с запозданием припомнил доктор довольно существенное обстоятельство.
— Да, — сказал Айман. — Кто бы мог подумать...
И тут же подумал: «И все-таки как в эту историю вписывается Барух?»
Словно в ответ на его мысли зазвонил телефон.
Док немного послушал щебетание трубки, что-то посоветовал невидимому собеседнику и принялся напяливать башмаки.
— Придется заехать к Циммерманам, — сообщил он больше жене, чем Айману. — У отца семейства что-то вроде сердечного приступа. Его дочка звонила. Младшая. Говорит, что папа вечно так расстраивается «от этих глупостей по телевизору», а сейчас — совсем слег... Но он выкарабкается — он везучий, наш Борюсик. Недаром Лабиринт прошел. И не один раз... Вас надо как-нибудь познакомить: такие истории излагает...
— Да, — согласился Айман. — Баруху Циммерману везет...
— Леди Халимат, я готова работать и дальше... если этого требуют интересы Химеры.
— Стоит ли? — В голосе Старшей Сестры звучало столько неподдельной заботы и участия, что Джейн и впрямь на мгновение почувствовала себя маленькой девочкой, доверительно делящейся своими наивными секретами с доброй мамочкой. Только вот матери у нее никогда не было, как, впрочем, и у подавляющего большинства жительниц планеты. Были лишь настоятельницы в монастыре да учительницы в лицее, из которых мало кого можно было бы назвать по-настоящему добрыми к своим юным воспитанницам... Доброта как-то не одобрялась на Химере, тем более в том специнтернате, в который Джейн попала из монастыря святой Дианы.
— Стоит ли, милая, общаться с этими мужиками? Ведь они наверняка невольно бередят ту занозу... Да-да, я о Майкле. Вчера я просмотрела файл с твоим личным делом и именно поэтому настаиваю на отзыве тебя с этой работы. Ведь они лгуны и подлецы через одного. А каждый оставшийся второй — отъявленный мерзавец! Они такие же аудиторы, как я папа римский! По крайней мере, один из них — Кай Санди — работает на Управление. Именно такие ребята из спецслужб отправили твоего гм... суженого в «далекий рейс»...
— Не стоит валить в одну кучу всех, Сестра. Вы ведь их совсем не знаете! Это вполне достойные люди.
— Ого! Я думала оградить вас от этих мужланов, а вы их же и защищаете! — Леди Халимат вновь перешла на официальный тон. — Хотя... Я, наверное, действительно погорячилась со своей характеристикой наших гостей. Действительно, мистер Санди вряд ли относится к числу «ликвидаторов», тем более что у него самого в свое время произошла личная трагедия... Он не рассказывал вам о ней?
— Нет. — Голос мисс Гранж оставался почти спокойным, хотя ее собеседница со злорадством отметила в нем несомненное напряжение.
«Волнуешься, голубка, значит — зацепило! — умозаключила Леди. — Старуха будет довольна — все идет по ее плану».
— Ну, тогда я не знаю, стоит ли рассказывать вам об этом... Все-таки это достаточно личная история. Ну да ладно. Вот, ознакомьтесь у меня в приемной, — она протянула Джейн дискетку, — а потом верните. И никаких копий, конечно, сами понимаете — информация сугубо конфиденциальная. Где-то я могла бы даже пожалеть его — все-таки погибла наша сестра, если не по вере, то по полу и предназначению... Вот что случается с теми, кто доверяется мужчинам, — совершенно некстати добавила она почти каноническую фразу из Большого Катехизиса.
— Все должно было обойтись без жертв, — заверял Великого Вождя плотный коротышка, больше похожий на содержателя провинциального трактира, нежели на шефа региональной спецслужбы. — Стрельбу поднял шедший в свой район патрулирования с дозаправки шальной геликоптер Внутренней Службы.
— Вы должны были предусмотреть все. И не мне вас этому учить!.. — Диктатор Обитаемого Мира, якобы в задумчивости, принялся отбивать по глади письменного стола нечто маломелодичное.
«Опять коготочками застучал, — подумал с досадой без вины виноватый генерал. — Есть ли, интересно, под Крышей Миров наказание более изощренное, чем начальник, лишенный музыкального слуха? Впрочем, он мог бы еще и петь... Или, скажем, дирижировать. Усами. Нет, в трудные минуты всегда надо помнить, что могло бы быть и хуже...»
— Так где они сейчас? — наконец прервал паузу Самодержец Вселенной.
— В морге... — ответствовал Шеф Отдела. Недоумение придало глазам Великого Виктиса сходство с пуговицами от кальсон.
— Позвольте напомнить Вам, Ваше Величество, что по предложению агента под кличкой Философ, — поспешил предупредить каскад не заданных еще вопросов генерал, — в качестве убежища преступной группы Дирка используется расположенный под храмовым комплексом в горах столичный морг... Никому не должна прийти в голову даже мысль о том, что возможно подобное святотатство...
— Не позволю! — гневно одернул зарвавшегося службиста капризный Самодержец Вселенной. — Великий Вождь, — добавил он, имея в виду себя, но взятого в третьем лице, — ничего и никогда не забывает... Двойное святотатство... — уже задумчиво проскрипел Великий Виктис после некоторой паузы. — Надо позаботиться и о том, чтобы погибшие не были забыты... Пишите: «Экипаж вертолета э-э... одной из частей Оккупационной Армии, попытавшийся осуществить измену Родине в форме э-э... предательства ее интересов — в общем, тут сочините сами, — подвергнут позорной казни, семьи предателей отправлены...»
— Не сочтут ли товарищи погибших по оружию, что враг еще слишком силен?.. — осмелился снова прервать Великого генерал.
Судьба семей погибших пилота и стрелка вообще-то мало волновала его: «Все б тебе подвергать да отправлять, — ворчливо прикинул он в уме, — а на моем Отделе еще один случай Измены повиснет...»
— К тому же, — осмелился добавить генерал вслух, — в деле фигурирует еще и один погибший штатский... И один бандит.
Великий воспринял замечание на удивление спокойно:
— Тогда пишите так: «Сегодня в горах, прилетев по вызову машины „Скорой помощи“, из-за неполадки в системе управления...»
— Лучше будет написать «из-за неблагоприятных погодных условий...» — снова рискнул встрять в слова Великого генерал.
Погода в горах стояла чудесная, но «неполадки в системе управления» наводили на мысль о необходимости проведения хлопотного служебного расследования возможного случая вредительства с последующим снятием голов и понижениями в должностях, а техников в войсках и так не хватало.
— Не мне вас учить! — решительно определил Великий, которому явно успела надоесть им же и затеянная возня вокруг четырех покойников. — Семьи покойных...
«Казнить, озолотить, предать собственной судьбе?» — меланхолично загадал про себя генерал.
— Семьи покойных пожаловать именной пенсией, — закончил Великий.
— Всех? — уточнил генерал.
— Всех, — поставил в деле точку Виктис.
Только то, что у погибшего бандита, так же как у всех подданных мерзавца Деррила, семьи быть не могло — здесь практиковали воспитание в государственных интернатах, — лишило приказ Великого доли черного юмора, чуть было туда не закравшейся помимо его воли.
— И пусть Философ не хлопает попусту ушами... — вернулся к сути дела Великий. — Строить гениальные планы — все мастера, а вот когда доходит до дела — прокол за проколом... Если он упустит хоть одного из мерзавцев, я уж не говорю о... то столичный морг ему пригодится еще раз... И не ему одному, генерал... Не мне вас учить.
— Я полагал, что господин Секретарь Оккупационного Совета остановил свое внимание именно на Философе, поскольку на все сто уверен в том, что он выйдет на «Бюро путешествий»... На «тайный народ», я имею в виду... — воспользовался случаем, чтобы хоть неуклюже, но вполне недвусмысленно перегрузить бремя выбора чем-то не потрафившей Великому кандидатуры внедренного агента на Их Милость, Большого Начальника.
Великий скривился, словно от слабительного.
— Это только вам, генерал, могло взбрести в голову этакое идиотское предположение... Будто Их Милость способны предложить толковую кандидатуру для подобного дела. Их Милость Секретарь способны только представлять при нашем дворе интересы своей многочисленной островной родни. Бросить в дело Философа предложил, к вашему сведению, лично Великий Вождь... — Великий Виктис упорно продолжал именовать себя в третьем лице... — И вовсе не потому, что хоть на грош верит в его сыскные способности! Вашему Философу вовек не выйти на «Бюро»...
Шеф Отдела Секретных Операций впал в некое состояние, напоминающее то, которое охватывает существо, обнаружившее в кошмарном сне, что явилось в присутственное место, забыв дома голову. Он решительно не мог понять логики Великого.
Виктис насладился видом своего опытнейшего профессионала хитрых делишек, повергнутого в полнейший ступор, и наконец снизошел до объяснения недалекому подданному:
— «Бюро путешествий» найдет нам капитан гвардии их бывшего величества Деррила Дирк. К вашему сведению, генерал, гвардейские части Правителя Тоода Деррила меньше всего занимались шагистикой и построениями в почетные караулы. Гвардия Тоода проворачивала спецоперации... И до капитана господину Дирку дослужиться в этих частях было несравненно труднее, чем вам с Их Милостью Секретарем, вместе взятым, до ваших чинов и регалий... У этого бандита прекрасная профессиональная репутация. Широкие связи в преступных кругах и среди мастеровщины... Не было такого задания, с которым бы он и его люди не управились. Всегда хотелось, чтобы такие люди работали на Великого Вождя... И, как видите, генерал, он на него и работает... Не зная об этом, естественно. До поры до времени не зная, разумеется... До поры до времени...
Последовала нравоучительная пауза, после которой Великий перешел к вопросам на закрепление пройденного.
— А теперь, — он склонил набок свой череп, увенчанный тонкой, черного хитина повседневной короной, — скажите мне, генерал, зачем в эту колоду затесался агент Философ? И именно он?
«Это-то ясно. Потому что хитрая бестия, хоть не семи пядей во лбу, но уж что-что, а себя обжулить „тайному народу“ ни в какую не даст», — подумал генерал, но, чтобы не показаться чересчур уж умным, промямлил:
— Насколько я осведомлен о содержании личного досье Философа, этому э-э... сотруднику свойственна более мудрая осторожность, нежели...
— Х-хе! — Великий прямо-таки воспрянул гордым соколом над своим безмерно серым подданным, двух слов связать не умеющим как надо и когда надо. — Агент Философ — просто патологический трус. Но он-то нам и нужен в этой ситуации. Гвардии капитан Дирк находчив, смел и решителен. Но прост по натуре своей. А «Бюро путешествий», которое отправляет завтра свой Последний Вагон в Рай, — еще та секта мошенников. Заманят на фальшпричал, да и бросят там наших искателей свободы. Хорошо, если живыми. Хотя, впрочем, нам они тогда ни живыми, ни мертвыми не нужны. Так же, как и фальшпричалы. Сколько их обнаружили ваши люди, генерал?
— Шесть... Виноват — семь, Ваше...
— Короче — полдюжины. И ни одного, ни одного настоящего. А нам нужен, ох как нужен, хотя бы один, хотя бы и поврежденный, но н-а-с-т-о-я-щ-и-й причал. И хотя бы один вагон... Вы представляете, какого источника дохода лишился Мир над Огнем, после того как Деррил упустил из рук монополию на Дорогу в Рай?
«Упустил — хорошо сказано про низложенного оккупационным войском государя, которому и двадцати четырех часов не дали, чтобы смыться куда глаза глядят...» — Генерал медленно кивнул с видом глубочайшей скорби, подумав про себя еще о том, что если бы не дурацкая затея с оккупацией Всея Вселенной, то с Правителем Деррилом еще можно было бы договориться насчет отстегивания соответствующего процента от нелегальной эмиграции, а выгодный промысел этот не остался бы на откуп ушедшему в глухое подполье «тайному народу».
Понятно, Великий хотел положить в свой — и только в свой (не путать с имперским) карман весь доход от вышвыривания в Рай бесконечно плодящихся инакомыслящих и иных озорников. Империи досталось бы от этого промысла лишь счастье жить в вечном покое и свободе от тех, кто жить в ней не хочет — ведь было же время, в период расцвета подпольных «бюро путешествий», когда по всему Миру наполовину пустыми стояли бараки лагерей, и не чаще двух-трех раз на неделе отправлялся к Вечному Огню очередной жертвенный конвой освобожденных от своих сезонных одежд особо опасных преступников, — а политических среди них, и вообще, было раз-два и обчелся... Было такое, было... И само по себе являлось благом для Всея Вселенной. Так нет — Великому было мало того, что его враги за свои собственные денежки избавляли его и от себя самих, и от народного ропота насчет жестокости имперской живодерни, — ему понадобились и сами денежки: будто недостаточно «тайный народ» и государи — владетели причалов — отстегивали ему, ни одним из причалов совершенно не владевшему и что это такое совершенно не представлявшему. Вот и сидим у разбитого корыта, дожидаясь милости от бандита Дирка и пройдохи Философа... Зато владеем теперь всей Вселенной. Со всеми ее проблемами...» — Генерал вздохнул еще раз.
— Агент Философ не позволит себя надуть, — заверил он Великого. — Ни себя, ни, следовательно, всех остальных пассажиров Последнего Вагона...
Ее собеседница — в этом кабинете ставшая вдруг неузнаваемой — Мариам, вовсе не обольстительная чаровница, а подтянутая, готовая идти в сражение с неприятелем воительница, даром что в легкомысленном наряде — не на шутку удивилась:
— А разве где-нибудь на планете еще добывают руду?
— Для того чтобы обогатительные установки работали хотя бы на четверть их мощности, вовсе не надо руду добывать, — несколько туманно ответила Шеф Планетарной Контрразведки своей подчиненной. — Собственно, это сейчас всего лишь один из центров трудотерапии. Народное акционерное предприятие «Сизиф». Их расплодилось дьявольски много — поразительное число наших сестер жить не может без того, чтобы не изображать перед собой и своими знакомыми какой-либо вид деятельности. Ради этого они даже у станка без программного управления поторчать готовы. А еще больше любительниц покомандовать друг другом, сидя в рабочем кабинете с селектором, и чтобы кнопочек на нем была — тьма...
— Ну... Я сама порой нахожу, что кофе пить на своем рабочем месте и в рабочее время не в пример приятнее, чем просто за столиком кафе или перед экраном Ти-Ви... — несколько легкомысленно подтвердила мнение руководства Мариам.
— Ах, молодость молодость!.. — с легким осуждением вздохнуло руководство. — У вас, оказывается, находится время не только для работы, но и для посиделок с чашечкой кофе перед телевизором... Но — к делу. За оставшееся время мы просто органически не сможем придать этому чертову курятнику хотя бы вид нормально действующего предприятия... Надо было предвидеть такой простой и очевидный ход противника. Еще один прокол милейшей Эльсбет... Странный прокол...
На этот раз Мариам предпочитала хранить молчание: речи неофициального куратора всех разведслужб Химеры были, как всегда, полны ей одной дозволенной ереси — ну, например, только Леди Халимат могла ввернуть в свою речь святотатственную метафору касательно курятника: всем известно, что метафора эта почерпнута из лексикона сторонников патриархата. Да и назвать куратора промышленности и финансов просто милейшей Эльсбет могла только одна из трех Леди...
После чуть заметной паузы Леди Халимат продолжила:
— Нам хорошо известно, что в высших сферах Федерации циркулирует вздорная мысль о том, что недра нашей планеты могут содержать вкрапления неких сверхплотных субстанций, обладающих совершенно аномальными физико-химическими свойствами... Они-де составляют значительную часть массы планеты и тайком идут на рынок с засекреченных шахт или чего-то в этом роде... Им — этим крохоборам — кажется, что мы тут слишком хорошо живем, дурача их таким вот способом...
«Интересно, а каким же способом Великие Матери дурачат Директорат на самом деле? И всех нас — тоже...» — меланхолично подумала Мариам, преданно глядя в рот Леди Халимат. Но задумываться всерьез над природой и свойствами ТОВАРА дисциплинированной сотруднице контрразведки не полагалось.
— Так что, — продолжала Леди, — можно было и предусмотреть такой вот неожиданный визит на одно из немногих у нас предприятий, связанных с переработкой ископаемых. То, что Высочайшая Инспекция почует неладное, еще полбеды. Но «Сизиф» имеет несчастье находиться непосредственно в окрестностях Помпейского Спецпоселения. Очень нежелательно, чтобы о таковом стало известно «Наверху». Поэтому надо взять наконец события под контроль. Сестра Гранж, думаю, сумеет как-нибудь укротить рвение мистера Санди. Их мы отправим на Южное полушарие вдвоем. Вы же должны заблокировать вашего подопечного — он уже, похоже, дошел до той степени готовности, когда из него можно будет веревки вить. Он должен остаться в Дизерте. Закапризничайте, устройте, если надо, хорошую истерику...
— Достаточно будет пригласить его на ту выставку — ну, с экзотическими тварями... Он, кстати, страшный любитель всякой живности — Моррис... — несколько меланхолично заметила Мариам. — Большой ребенок, в сущности...
— Отлично. Вам зарезервируют пару пригласительных билетов... — Энергичная рука Леди потянулась к трубке блока связи.
— Не утруждайтесь, Ваша Девственность, — торопливо остановила ее Мариам. — Пригласительные у меня уже есть. Мне их передала сестра Кац. От Леди Эльсбет.
Леди Халимат чуть нахмурилась.
— Ох уж эта энергичная милашка Эльсбет... Кстати, будьте предельно осторожны, дорогая. Боюсь, что скоро последует попытка вывести вас из игры... Уже вторая.
Вернувшись с конфиданса на заброшенном складе, Айман долго отмывался под комбинированным душем, приоделся чуть лучше обычного и направился через все спецпоселение на свой ежевечерний чай к доктору Глебову. Доктор был порядочным чудаком, любил пользоваться в своей практике народными средствами всех времен и народов и выслушивать всяческие хрипы и бурчания в утробе пациентов, прижимая к их чреву или спине свое основательных размеров ухо — мягкое и волосатое. Это не мешало ему пользоваться непререкаемым авторитетом в спецпоселении и далеко за его пределами. Вершиной его профессионального признания была история с излечением одним из древнейших народных способов (испугом) запора у самой Старухи — Леди Сью. История, разумеется, огласке не подлежала, но ходила в народе из уст в уста. Казавшаяся всем несколько странной близость слегка фанатичного и весьма корыстного поклонника ислама и атеиста-бессребреника проистекала из тщательно скрываемого от мира родства их душ и взаимной теплой заботы о состоянии предстательной железы Торговца, которая была для доктора любимым коньком и неиссякаемой темой для застольных бесед — а тут, согласитесь, требовался сведущий собеседник. Для Аймана же сей придаток был предметом легкого, но постоянного беспокойства, которое его как раз в такого собеседника и превращало.
* * *
После окончания деловой части встречи и омовения рук оба приятеля двинулись к чайному столу. Чай для Аймана был, по уже сложившейся традиции, представлен приготовленной по старому, как мир, рецепту чашечкой крепкого кофе, с которой он рядом с доком и устроился перед экраном — наступил час, когда местные студии гнали в эфир новости с комментариями. Программу новостей в семье дока Глебова почитали словно вид божественного откровения. Тут уж ничего не оставалось, кроме как проявить дружелюбное терпение.Ничего, что касалось бы его лично, Айман от телевизора не ждал. Однако — дождался.
— Сегодня, во время проведения тщательно подготовленной силами планетарной полиции и таможенной службы Трассы операции, — торжествующе сверкнув глазами, сообщила спортивного вида дикторша после чего-то нудного и не запомнившегося Айману, — на орбитальном причале «Биг Мак» были произведены задержание и арест ряда лиц, намеревавшихся серьезнейшим образом нарушить планетарное и федеральное законодательство, касающееся циркуляции наркотических средств и нелицензированных биологически активных соединений. Надо ли останавливаться на том, что все задержанные принадлежат к тому самому полу, что за долгие годы своего господства на нашей планете привел экономику, культуру и идеологию Химеры в то состояние...
— Опять мужиков с наркотой захомутали, — комментировал новость Глебов самый младший. — Бабы-то ее килограммами таскают...
После чего ему было велено не болтать глупостей.
— Наиболее впечатляет, — продолжала тем временем злорадно вещать дикторша, — груз, который пытался провезти некий гражданин Океании Густавссон.
Показалась картинка упомянутого груза.
— Вот этот небольшой скромный чемоданчик был укрыт в его багаже. Он содержит...
Сначала Айман узнал чемоданчик, затем — с легким усилием — вспомнил, что фамилия «кидалы» Альхена вообще-то — Густавссон. «Кидалу» тем временем предъявили зрителям — прикованного цепочкой к задержавшей его скромной и молоденькой девице сержанту Китико Накамура.
В голове резидента случилось на минуту некое расстройство мышления.
«Спутать чертовы чемоданы „кидала“ не мог: полным кретином он все-таки не был, — сказал себе Айман, к которому не без усилия вернулась способность рассуждать. — И метки были сделаны на грузе... В конце концов, я лично инструктировал его — что отдать Баруху, а что везти самому. С другой стороны, не мог он знать, что там находится — в каждом из кейсов... Должно быть, проклятый жулик просто решил обобрать меня и смыться... Предположил, скотина, что после полутора лет сотрудничества настала пора навострить лыжи... И весьма логично предположил. Знал он достаточно много и вполне мог догадаться, что нераскрывающийся чемоданчик содержит что-нибудь такое, от чего орбитальный лайнер, с которым ему предстояло убыть за геостационар, может и не прибыть никуда...
Поэтому, видимо, и сбыл чересчур хитрый чемоданчик с рук. Только куда: продал-таки Баруху или бросил в Океан? И вот ведь что смешно: если первый кейс не мог быть откупорен никакими силами, то в отношении второго он — Торговец — сам предпринял все, чтобы даже самый глупый из легавых мог догадаться о его содержимом. И замок был поставлен практически фиктивный, и упаковка груза повреждена — чтобы элементарный газохроматографический анализ выявил присутствие наркотика в багаже... До Цирцеи Барух мог добраться только по хорошо оплаченной «зеленой улице». А «кидалу» Бог догадливости не лишил. Вполне мог он поковыряться в грузе для Баруха. С его точки зрения, там было целое состояние... И он решил оставить его себе... А заодно и билет поменял, дубина. Теперь благодаря встрече с мисс Накамура о своем будущем он может не беспокоиться довольно долго. Будем надеяться, что не закладывать Аймана у него ума хватит. Но все равно меры принять придется...»
— У нас, русских, говорят: «Не рой другому яму...» — заметил доктор Глебов, со вкусом выкушав немного чаю.
— Что вы имеете в виду? — спросил Айман несколько нервозно.
— Эти типы думают, что их зелье принесет вред кому угодно, — охотно отозвался док, — только не им. Как видите — они ошибаются... Вы чем-то расстроены? Ах, да... Ведь этот Густавссон... — с запозданием припомнил доктор довольно существенное обстоятельство.
— Да, — сказал Айман. — Кто бы мог подумать...
И тут же подумал: «И все-таки как в эту историю вписывается Барух?»
Словно в ответ на его мысли зазвонил телефон.
Док немного послушал щебетание трубки, что-то посоветовал невидимому собеседнику и принялся напяливать башмаки.
— Придется заехать к Циммерманам, — сообщил он больше жене, чем Айману. — У отца семейства что-то вроде сердечного приступа. Его дочка звонила. Младшая. Говорит, что папа вечно так расстраивается «от этих глупостей по телевизору», а сейчас — совсем слег... Но он выкарабкается — он везучий, наш Борюсик. Недаром Лабиринт прошел. И не один раз... Вас надо как-нибудь познакомить: такие истории излагает...
— Да, — согласился Айман. — Баруху Циммерману везет...
* * *
— Я прочитала ваш рапорт, — голос леди Халимат был на удивление мягок, и даже в глазах, обычно бесстрастных и холодных, казалось, таилось понимание и сочувствие. — Вы прекрасно справляетесь с заданием. Кстати, вы совершенно правы в своей трактовке этого неожиданного каприза наших гостей — идеи посетить горно-обогатительный комбинат. Однако я полностью осознаю, что использовать вас на «сопроводиловке» — глупо... Но эти господа прибыли так внезапно, что у нас никого не было под рукой... Из тех, кто имеет хоть какой-нибудь опыт общения с мужчинами. Поэтому пришлось экстренно вызывать вас из отпуска. Но ничего — в ближайшее время мы подберем вам замену.— Леди Халимат, я готова работать и дальше... если этого требуют интересы Химеры.
— Стоит ли? — В голосе Старшей Сестры звучало столько неподдельной заботы и участия, что Джейн и впрямь на мгновение почувствовала себя маленькой девочкой, доверительно делящейся своими наивными секретами с доброй мамочкой. Только вот матери у нее никогда не было, как, впрочем, и у подавляющего большинства жительниц планеты. Были лишь настоятельницы в монастыре да учительницы в лицее, из которых мало кого можно было бы назвать по-настоящему добрыми к своим юным воспитанницам... Доброта как-то не одобрялась на Химере, тем более в том специнтернате, в который Джейн попала из монастыря святой Дианы.
— Стоит ли, милая, общаться с этими мужиками? Ведь они наверняка невольно бередят ту занозу... Да-да, я о Майкле. Вчера я просмотрела файл с твоим личным делом и именно поэтому настаиваю на отзыве тебя с этой работы. Ведь они лгуны и подлецы через одного. А каждый оставшийся второй — отъявленный мерзавец! Они такие же аудиторы, как я папа римский! По крайней мере, один из них — Кай Санди — работает на Управление. Именно такие ребята из спецслужб отправили твоего гм... суженого в «далекий рейс»...
— Не стоит валить в одну кучу всех, Сестра. Вы ведь их совсем не знаете! Это вполне достойные люди.
— Ого! Я думала оградить вас от этих мужланов, а вы их же и защищаете! — Леди Халимат вновь перешла на официальный тон. — Хотя... Я, наверное, действительно погорячилась со своей характеристикой наших гостей. Действительно, мистер Санди вряд ли относится к числу «ликвидаторов», тем более что у него самого в свое время произошла личная трагедия... Он не рассказывал вам о ней?
— Нет. — Голос мисс Гранж оставался почти спокойным, хотя ее собеседница со злорадством отметила в нем несомненное напряжение.
«Волнуешься, голубка, значит — зацепило! — умозаключила Леди. — Старуха будет довольна — все идет по ее плану».
— Ну, тогда я не знаю, стоит ли рассказывать вам об этом... Все-таки это достаточно личная история. Ну да ладно. Вот, ознакомьтесь у меня в приемной, — она протянула Джейн дискетку, — а потом верните. И никаких копий, конечно, сами понимаете — информация сугубо конфиденциальная. Где-то я могла бы даже пожалеть его — все-таки погибла наша сестра, если не по вере, то по полу и предназначению... Вот что случается с теми, кто доверяется мужчинам, — совершенно некстати добавила она почти каноническую фразу из Большого Катехизиса.
* * *
Великий Виктис был не в духе и потому явно жаждал крови. Их Милость Секретарь Оккупационного Совета, явно не желавший попадаться под горячую руку Властителя Вселенной, вовремя подсунул ему отчет шефа Сектора Секретных Операций. Последнему и приходилось в настоящее время отдуваться за все происшествия минувших суток разом. На свою беду, он был специалистом своего дела, но никак не коверного политеса, и поэтому мучиться ему пришлось необыкновенно.— Все должно было обойтись без жертв, — заверял Великого Вождя плотный коротышка, больше похожий на содержателя провинциального трактира, нежели на шефа региональной спецслужбы. — Стрельбу поднял шедший в свой район патрулирования с дозаправки шальной геликоптер Внутренней Службы.
— Вы должны были предусмотреть все. И не мне вас этому учить!.. — Диктатор Обитаемого Мира, якобы в задумчивости, принялся отбивать по глади письменного стола нечто маломелодичное.
«Опять коготочками застучал, — подумал с досадой без вины виноватый генерал. — Есть ли, интересно, под Крышей Миров наказание более изощренное, чем начальник, лишенный музыкального слуха? Впрочем, он мог бы еще и петь... Или, скажем, дирижировать. Усами. Нет, в трудные минуты всегда надо помнить, что могло бы быть и хуже...»
— Так где они сейчас? — наконец прервал паузу Самодержец Вселенной.
— В морге... — ответствовал Шеф Отдела. Недоумение придало глазам Великого Виктиса сходство с пуговицами от кальсон.
— Позвольте напомнить Вам, Ваше Величество, что по предложению агента под кличкой Философ, — поспешил предупредить каскад не заданных еще вопросов генерал, — в качестве убежища преступной группы Дирка используется расположенный под храмовым комплексом в горах столичный морг... Никому не должна прийти в голову даже мысль о том, что возможно подобное святотатство...
— Не позволю! — гневно одернул зарвавшегося службиста капризный Самодержец Вселенной. — Великий Вождь, — добавил он, имея в виду себя, но взятого в третьем лице, — ничего и никогда не забывает... Двойное святотатство... — уже задумчиво проскрипел Великий Виктис после некоторой паузы. — Надо позаботиться и о том, чтобы погибшие не были забыты... Пишите: «Экипаж вертолета э-э... одной из частей Оккупационной Армии, попытавшийся осуществить измену Родине в форме э-э... предательства ее интересов — в общем, тут сочините сами, — подвергнут позорной казни, семьи предателей отправлены...»
— Не сочтут ли товарищи погибших по оружию, что враг еще слишком силен?.. — осмелился снова прервать Великого генерал.
Судьба семей погибших пилота и стрелка вообще-то мало волновала его: «Все б тебе подвергать да отправлять, — ворчливо прикинул он в уме, — а на моем Отделе еще один случай Измены повиснет...»
— К тому же, — осмелился добавить генерал вслух, — в деле фигурирует еще и один погибший штатский... И один бандит.
Великий воспринял замечание на удивление спокойно:
— Тогда пишите так: «Сегодня в горах, прилетев по вызову машины „Скорой помощи“, из-за неполадки в системе управления...»
— Лучше будет написать «из-за неблагоприятных погодных условий...» — снова рискнул встрять в слова Великого генерал.
Погода в горах стояла чудесная, но «неполадки в системе управления» наводили на мысль о необходимости проведения хлопотного служебного расследования возможного случая вредительства с последующим снятием голов и понижениями в должностях, а техников в войсках и так не хватало.
— Не мне вас учить! — решительно определил Великий, которому явно успела надоесть им же и затеянная возня вокруг четырех покойников. — Семьи покойных...
«Казнить, озолотить, предать собственной судьбе?» — меланхолично загадал про себя генерал.
— Семьи покойных пожаловать именной пенсией, — закончил Великий.
— Всех? — уточнил генерал.
— Всех, — поставил в деле точку Виктис.
Только то, что у погибшего бандита, так же как у всех подданных мерзавца Деррила, семьи быть не могло — здесь практиковали воспитание в государственных интернатах, — лишило приказ Великого доли черного юмора, чуть было туда не закравшейся помимо его воли.
— И пусть Философ не хлопает попусту ушами... — вернулся к сути дела Великий. — Строить гениальные планы — все мастера, а вот когда доходит до дела — прокол за проколом... Если он упустит хоть одного из мерзавцев, я уж не говорю о... то столичный морг ему пригодится еще раз... И не ему одному, генерал... Не мне вас учить.
— Я полагал, что господин Секретарь Оккупационного Совета остановил свое внимание именно на Философе, поскольку на все сто уверен в том, что он выйдет на «Бюро путешествий»... На «тайный народ», я имею в виду... — воспользовался случаем, чтобы хоть неуклюже, но вполне недвусмысленно перегрузить бремя выбора чем-то не потрафившей Великому кандидатуры внедренного агента на Их Милость, Большого Начальника.
Великий скривился, словно от слабительного.
— Это только вам, генерал, могло взбрести в голову этакое идиотское предположение... Будто Их Милость способны предложить толковую кандидатуру для подобного дела. Их Милость Секретарь способны только представлять при нашем дворе интересы своей многочисленной островной родни. Бросить в дело Философа предложил, к вашему сведению, лично Великий Вождь... — Великий Виктис упорно продолжал именовать себя в третьем лице... — И вовсе не потому, что хоть на грош верит в его сыскные способности! Вашему Философу вовек не выйти на «Бюро»...
Шеф Отдела Секретных Операций впал в некое состояние, напоминающее то, которое охватывает существо, обнаружившее в кошмарном сне, что явилось в присутственное место, забыв дома голову. Он решительно не мог понять логики Великого.
Виктис насладился видом своего опытнейшего профессионала хитрых делишек, повергнутого в полнейший ступор, и наконец снизошел до объяснения недалекому подданному:
— «Бюро путешествий» найдет нам капитан гвардии их бывшего величества Деррила Дирк. К вашему сведению, генерал, гвардейские части Правителя Тоода Деррила меньше всего занимались шагистикой и построениями в почетные караулы. Гвардия Тоода проворачивала спецоперации... И до капитана господину Дирку дослужиться в этих частях было несравненно труднее, чем вам с Их Милостью Секретарем, вместе взятым, до ваших чинов и регалий... У этого бандита прекрасная профессиональная репутация. Широкие связи в преступных кругах и среди мастеровщины... Не было такого задания, с которым бы он и его люди не управились. Всегда хотелось, чтобы такие люди работали на Великого Вождя... И, как видите, генерал, он на него и работает... Не зная об этом, естественно. До поры до времени не зная, разумеется... До поры до времени...
Последовала нравоучительная пауза, после которой Великий перешел к вопросам на закрепление пройденного.
— А теперь, — он склонил набок свой череп, увенчанный тонкой, черного хитина повседневной короной, — скажите мне, генерал, зачем в эту колоду затесался агент Философ? И именно он?
«Это-то ясно. Потому что хитрая бестия, хоть не семи пядей во лбу, но уж что-что, а себя обжулить „тайному народу“ ни в какую не даст», — подумал генерал, но, чтобы не показаться чересчур уж умным, промямлил:
— Насколько я осведомлен о содержании личного досье Философа, этому э-э... сотруднику свойственна более мудрая осторожность, нежели...
— Х-хе! — Великий прямо-таки воспрянул гордым соколом над своим безмерно серым подданным, двух слов связать не умеющим как надо и когда надо. — Агент Философ — просто патологический трус. Но он-то нам и нужен в этой ситуации. Гвардии капитан Дирк находчив, смел и решителен. Но прост по натуре своей. А «Бюро путешествий», которое отправляет завтра свой Последний Вагон в Рай, — еще та секта мошенников. Заманят на фальшпричал, да и бросят там наших искателей свободы. Хорошо, если живыми. Хотя, впрочем, нам они тогда ни живыми, ни мертвыми не нужны. Так же, как и фальшпричалы. Сколько их обнаружили ваши люди, генерал?
— Шесть... Виноват — семь, Ваше...
— Короче — полдюжины. И ни одного, ни одного настоящего. А нам нужен, ох как нужен, хотя бы один, хотя бы и поврежденный, но н-а-с-т-о-я-щ-и-й причал. И хотя бы один вагон... Вы представляете, какого источника дохода лишился Мир над Огнем, после того как Деррил упустил из рук монополию на Дорогу в Рай?
«Упустил — хорошо сказано про низложенного оккупационным войском государя, которому и двадцати четырех часов не дали, чтобы смыться куда глаза глядят...» — Генерал медленно кивнул с видом глубочайшей скорби, подумав про себя еще о том, что если бы не дурацкая затея с оккупацией Всея Вселенной, то с Правителем Деррилом еще можно было бы договориться насчет отстегивания соответствующего процента от нелегальной эмиграции, а выгодный промысел этот не остался бы на откуп ушедшему в глухое подполье «тайному народу».
Понятно, Великий хотел положить в свой — и только в свой (не путать с имперским) карман весь доход от вышвыривания в Рай бесконечно плодящихся инакомыслящих и иных озорников. Империи досталось бы от этого промысла лишь счастье жить в вечном покое и свободе от тех, кто жить в ней не хочет — ведь было же время, в период расцвета подпольных «бюро путешествий», когда по всему Миру наполовину пустыми стояли бараки лагерей, и не чаще двух-трех раз на неделе отправлялся к Вечному Огню очередной жертвенный конвой освобожденных от своих сезонных одежд особо опасных преступников, — а политических среди них, и вообще, было раз-два и обчелся... Было такое, было... И само по себе являлось благом для Всея Вселенной. Так нет — Великому было мало того, что его враги за свои собственные денежки избавляли его и от себя самих, и от народного ропота насчет жестокости имперской живодерни, — ему понадобились и сами денежки: будто недостаточно «тайный народ» и государи — владетели причалов — отстегивали ему, ни одним из причалов совершенно не владевшему и что это такое совершенно не представлявшему. Вот и сидим у разбитого корыта, дожидаясь милости от бандита Дирка и пройдохи Философа... Зато владеем теперь всей Вселенной. Со всеми ее проблемами...» — Генерал вздохнул еще раз.
— Агент Философ не позволит себя надуть, — заверил он Великого. — Ни себя, ни, следовательно, всех остальных пассажиров Последнего Вагона...
* * *
— Ну, вот и очередной сюрприз, — Леди Халимат по глади стола двинула к собеседнице распечатку с отчетом Джейн. — Им понадобился наш горно-обогатительный...Ее собеседница — в этом кабинете ставшая вдруг неузнаваемой — Мариам, вовсе не обольстительная чаровница, а подтянутая, готовая идти в сражение с неприятелем воительница, даром что в легкомысленном наряде — не на шутку удивилась:
— А разве где-нибудь на планете еще добывают руду?
— Для того чтобы обогатительные установки работали хотя бы на четверть их мощности, вовсе не надо руду добывать, — несколько туманно ответила Шеф Планетарной Контрразведки своей подчиненной. — Собственно, это сейчас всего лишь один из центров трудотерапии. Народное акционерное предприятие «Сизиф». Их расплодилось дьявольски много — поразительное число наших сестер жить не может без того, чтобы не изображать перед собой и своими знакомыми какой-либо вид деятельности. Ради этого они даже у станка без программного управления поторчать готовы. А еще больше любительниц покомандовать друг другом, сидя в рабочем кабинете с селектором, и чтобы кнопочек на нем была — тьма...
— Ну... Я сама порой нахожу, что кофе пить на своем рабочем месте и в рабочее время не в пример приятнее, чем просто за столиком кафе или перед экраном Ти-Ви... — несколько легкомысленно подтвердила мнение руководства Мариам.
— Ах, молодость молодость!.. — с легким осуждением вздохнуло руководство. — У вас, оказывается, находится время не только для работы, но и для посиделок с чашечкой кофе перед телевизором... Но — к делу. За оставшееся время мы просто органически не сможем придать этому чертову курятнику хотя бы вид нормально действующего предприятия... Надо было предвидеть такой простой и очевидный ход противника. Еще один прокол милейшей Эльсбет... Странный прокол...
На этот раз Мариам предпочитала хранить молчание: речи неофициального куратора всех разведслужб Химеры были, как всегда, полны ей одной дозволенной ереси — ну, например, только Леди Халимат могла ввернуть в свою речь святотатственную метафору касательно курятника: всем известно, что метафора эта почерпнута из лексикона сторонников патриархата. Да и назвать куратора промышленности и финансов просто милейшей Эльсбет могла только одна из трех Леди...
После чуть заметной паузы Леди Халимат продолжила:
— Нам хорошо известно, что в высших сферах Федерации циркулирует вздорная мысль о том, что недра нашей планеты могут содержать вкрапления неких сверхплотных субстанций, обладающих совершенно аномальными физико-химическими свойствами... Они-де составляют значительную часть массы планеты и тайком идут на рынок с засекреченных шахт или чего-то в этом роде... Им — этим крохоборам — кажется, что мы тут слишком хорошо живем, дурача их таким вот способом...
«Интересно, а каким же способом Великие Матери дурачат Директорат на самом деле? И всех нас — тоже...» — меланхолично подумала Мариам, преданно глядя в рот Леди Халимат. Но задумываться всерьез над природой и свойствами ТОВАРА дисциплинированной сотруднице контрразведки не полагалось.
— Так что, — продолжала Леди, — можно было и предусмотреть такой вот неожиданный визит на одно из немногих у нас предприятий, связанных с переработкой ископаемых. То, что Высочайшая Инспекция почует неладное, еще полбеды. Но «Сизиф» имеет несчастье находиться непосредственно в окрестностях Помпейского Спецпоселения. Очень нежелательно, чтобы о таковом стало известно «Наверху». Поэтому надо взять наконец события под контроль. Сестра Гранж, думаю, сумеет как-нибудь укротить рвение мистера Санди. Их мы отправим на Южное полушарие вдвоем. Вы же должны заблокировать вашего подопечного — он уже, похоже, дошел до той степени готовности, когда из него можно будет веревки вить. Он должен остаться в Дизерте. Закапризничайте, устройте, если надо, хорошую истерику...
— Достаточно будет пригласить его на ту выставку — ну, с экзотическими тварями... Он, кстати, страшный любитель всякой живности — Моррис... — несколько меланхолично заметила Мариам. — Большой ребенок, в сущности...
— Отлично. Вам зарезервируют пару пригласительных билетов... — Энергичная рука Леди потянулась к трубке блока связи.
— Не утруждайтесь, Ваша Девственность, — торопливо остановила ее Мариам. — Пригласительные у меня уже есть. Мне их передала сестра Кац. От Леди Эльсбет.
Леди Халимат чуть нахмурилась.
— Ох уж эта энергичная милашка Эльсбет... Кстати, будьте предельно осторожны, дорогая. Боюсь, что скоро последует попытка вывести вас из игры... Уже вторая.