Иванов Николай Федорович. Операцию 'Шторм' начать раньше

   Необходимое послесловие. После консультаций с Андроповым и Громыко министр обороны доложит о своих соображениях Брежневу: обратить особое внимание к Афганистану и личной безопасности Тараки.
   Пока этот вопрос будет обдумываться и прорабатываться, из Кабула придет сообщение: Тараки срочно, незамедлительно просит встречи с советскими руководителями. Единственная предварительная просьба - чтобы о его приезде знал крайне ограниченный круг лиц.
   Нур Мухаммед прилетит буквально на одну ночь. Брежнев, Косыгин, Андропов, Устинов, Громыко из всех возможных вариантов подобной срочности выделят один: афганский лидер, видимо, будет просить помощи в подавлении мятежа.
   И не ошиблись.
   В день прилета на приеме у Косыгина Тараки возбужденно убеждал:
   - Дайте несколько батальонов или нанесите удары авиацией по Герату. У вас же Кушка рядом, никто ничего не узнает. Всего несколько часов - и революция будет спасена. Косыгин ответит категорическим отказом: советские войска в Афганистан входить не будут, мятеж необходимо подавить собственными силами. А чтобы у Тараки не оставалось надежд и иллюзий на этот счет, его проведут и к Брежневу. Тот менее категорично и резко, но повторит: у советского руководства есть мнение, что посылать войска, а тем более бомбить город с территории СССР, не стоит. В Афганистане достаточно опытных советников, которые могут помочь в ликвидации контрреволюционного выступления. Нелегко дались эти слова Брежневу. Мир давно жил по принципу: кто не с нами, тот против нас. И вот так отталкивать руку, протянутую в просьбе... Ведь Венгрии же помогли, спасли Чехословакию, а здесь, можно сказать, вторая Монголия. Страна, которая из феодализма может шагнуть сразу в социализм. И, как говорит Суслов, предавать ее - это показать другим странам, что мы способны бросить друга на полпути. Ни по-человечески, ни по-партийному подобное никто не поймет. Раз вместе, то до конца. Но и ситуация, судя по докладам, не такая уж безнадежная. Пусть вырабатывают противоядие сами.
   Однако вскоре из ДРА придет первая официальная просьба о военной помощи. Передаст ее Горелов 14 апрели 1979 года:
   "Был приглашен к товарищу Амину, который по поручению Н. М. Тарани высказал просьбу о направлении в Кабул 15-20 боевых вертолетов с боеприпасами и советскими экипажами для использования их в случае обострения обстановки в приграничных и центральных районах страны против мятежников и террористов, засылаемых из Пакистана. При этом было заверено, что прибытие в Кабул и использование советских экипажей будет сохранено в тайне".
   - Ты как сам думаешь, Дмитрий Федорович? - спросил Брежнев, когда Устинов доложил ему об этой просьбе.
   - Думаю, сейчас нет особо острой необходимости в этом, ситуация в Афганистане нормализовалась. Я дал команду подумать насчет специального батальона для охраны самого Тараки, а вертолеты... Не знаю. Наверняка они будут втянуты в боевые действия против мятежников, и не дай Бог кто-то из наших вдруг попадет в плен. Можно будет представить реакцию Запада. Думаю, пока не стоит этого делать.
   Вне зависимости от этого разговора начальник Генерального штаба маршал Огарков наложит на шифрограмме резолюцию: "Этого делать не следует".
   Подобные решения лягут и на следующие телеграммы. А их к концу года Генеральный штаб получит восемнадцать. Устинову для доклада на заседании Комиссии Политбюро по Афганистану в декабре подготовят перечень просьб афганского правительства о вводе советских войск в ДРА.
   "Особо важный документ" (числа указаны по дням передачи секретных шифрограмм в Москву):
   "14 апреля - направить в ДРА 15-20 советских боевых вертолетов с экипажами.
   16 июня - направить в ДРА советские экипажи на танках и БМП для охраны правительства, аэродромов Баграм и Шинданд.
   11 июля - ввести в Кабул несколько советских частей численностью до батальона каждая.
   19 июля - ввести в Афганистан до двух дивизий.
   20 июля - ввести в Кабул воздушно-десантную дивизию.
   21 июля - направить в ДРА 8-10 вертолетов Ми-24 с советскими экипажами.
   24 июля - ввести в Кабул три армейских подразделения.
   12 августа - направить в Кабул три советских спецподразделения и транспортные вертолеты с советскими экипажами.
   21 августа - направить в Кабул 1,5-2 тыс. советских десантников. Заменить афганские расчеты зенитных средств советскими расчетами.
   25 августа и 2 октября - ввести в Кабул советские войска.
   17 ноября и 20 ноября - направить спецбатальон для личной охраны Амина.
   2 декабря - ввести в провинцию Бадахшан усиленный полк.
   4 декабря - ввести в северные районы Афганистана подразделения советской милиции.
   12 и 19 декабря - разместить на севере Афганистана советские гарнизоны, взять под охрану дороги ДРА".
   Итого официальных просьб - около двадцати, семь из них - лично от Амина уже после убийства им Тараки.
   Остаться полностью безучастными к просьбам тоже было нельзя: не поможешь ты, это с удовольствием сделают другие. Но усиление помощи шло только по линии советников. Все новые и новые группы советских военных специалистов - майоров, подполковников и полковников оставляли свои посты в Союзе и летели в соседнюю страну. Начала поступать на вооружение афганской армии и более-менее современная советская военная техника - танки, вертолеты, артиллерийские системы.
   Чтобы быть откровенным, следует сказать, что в апреле, после первой просьбы, командиры некоторых дивизий и полков, расположенных в Туркестанском округе, под видом технических специалистов на несколько дней вылетели в Кабул посмотреть все собственными глазами: Генштаб при Огаркове всегда стремился заглядывать на несколько шагов вперед и просчитывал все возможные варианты событий. Поэтому хотя и написал Огарков резко отрицательную резолюцию, как начальник Генштаба он не имел права оставить без проработки подобный вариант. Однако после мартовских волнений обстановка в Афганистане стала чуть спокойнее. Замечено лишь было, что акцент в работе спецслужб сместился на пропагандистские методы.
   Документ (для внутреннего пользования в посольстве СССР в ДРА):
   "18 апреля 1979 года.
   Вещание западных радиостанций на Афганистан (справка).
   ...Общий объем передач составляет:
   "Голос Америки" - 3 передачи в сутки. 2,5 часа.
   Би-би-си - 2 передачи. 1 час.
   "Немецкая волна" - 2 передачи. 1,1 часа.
   Слышимость этих передач в Кабуле, особенно Би-би-си и "Немецкой волны", хорошая.
   В пропагандистской кампании западных стран после Апрельской революции можно выделить несколько этапов.
   В первый период общая направленность... сводилась к тому, чтобы представить афганскую революцию как продукт вмешательства СССР...
   В последующем стало передаваться много... сообщений о расколе в НДПА...
   В настоящее время... часто передают сообщения о вооруженных стычках в тех или иных районах Афганистана...
   ...Би-би-си, как правило, первой подхватывает любой слух, содержащий в себе хотя бы намек на возможность ухудшения положения в Афганистане... Аналогичные сообщения по "Голосу Америки" передаются лишь два дня спустя...
   "Немецкая волна" наиболее откровенна в своих антисоветских высказываниях... В комментариях делаются попытки очернить Советский Союз... подвергнуть ревизии итоги второй мировой войны.
   Приложение: расписание работы западных радиостанций, время кабульское, частоты в кГц.
   Стажер посольства СССР в ДРА С. Струков".
   Необходимое послесловие к документу. Это не просто безобидная бумажка о безобидных делах. В Белом доме, например, в это время состоится межведомственное совещание американских экспертов по пропаганде на зарубежные страны, где основным и главным стал вопрос расширения пропаганды именно на Афганистан. Было подчеркнуто, что органы пропаганды должны:
   а) способствовать усилению сопротивления афганского населения советскому военному присутствию;
   б) подрывать авторитет нынешнего афганского руководства и местных властей.
   Участники совещания признали, что качество пропаганды на ДРА является, по американским меркам, пока весьма низким. Решено было усилить мощности передатчиков за счет установления новых передающих антенн и варьирования времени передач в зависимости от наиболее благоприятных условий прохождения радиоволн. Единодушно приняли решение усилить афганскую секцию, увеличить время передач на языке дари.
   На совещании сидели свои люди, и поэтому без стеснения подчеркивалось, что "радиостанции - это служба "психологической войны". Они учреждены для провоцирования внутренних беспорядков в странах, на которые ведутся передачи".
   Но американцы не были бы американцами, если бы не вернулись к этому вопросу после ввода советских войск в Афганистан. В "Голос Америки" и "Голое свободы" сразу же пришло указание (вот она, хваленая независимость) усилить освещение войны в Афганистане. Официальным представителям американского правительства, ученым и политикам предписывалось распространять сведения об ужасных нарушениях прав человека в Афганистане. Рекомендовалось прилагать все усилия в демонстрации раненых афганцев и советских дезертиров в качестве советских военных преступлений. Это, как подчеркивалось в инструкции, не будет иметь немедленного воздействия на советского слушателя, однако постепенно в сознании советских граждан должна будет образоваться связь между экономическими издержками и застоем их жизненного уровня.
   Отдадим должное американской пропагандистской машине - она прекрасно справлялась с этим предписанием. Постепенно, но в умы многих советских людей внесли мысль в первую очередь о преступности войны в Афганистане. Без анализа, фактов, на одних слухах и эмоциях - но о ее преступности. На Съезде народных депутатов даже такой борец за права человека, как А. Сахаров, попавшись на эту удочку, говорил о фактах, услышанных в передачах западного радио, места которым не было за все девять лет пребывания наших войск на территории Афганистана - о якобы каких-то расстрелах попавших в плен наших солдат. Ни одного случая так и не было названо, а мы еще раз имеем возможность обратиться к указанию в "Голосе Америки": "Все, что бы ни говорилось, не будет иметь немедленного воздействия, однако постепенно в сознании советских граждан..."
   Глава 16
   "МУСУЛЬМАНСКИЙ" БАТАЛЬОН - СОВЕТСКИЕ КАМИКАДЗЕ. - ДЕВОЧЕК ОСТАВЛЯЕМ ВАМ. - НАЙТИ КОМАНДИРА.
   2 мая 1979 года. Туркестанский военный округ.
   В мае в Узбекистане уже достаточно жарко, и, если у человека есть возможность выйти из душного помещения на улицу, в тень, поближе к арыку или фонтану, никто не стесняет себя в этом желании. Дом - он от дождя и от снега, а вообще-то крыша закрывает небо, стены забирают простор. А за столиком под плакучей ивой или чинарой, с пиалой горячего зеленого чая, лагманом и лепешкой, послушать друга, просто соседа, воду в арыке, неземную восточную мелодию, свою душу - вот счастье. А зачем суета? Какая может быть суета у подножия гор? Вот они - воистину великие и вечные, все остальное пройдет, уплывет, убежит. Поэтому сиди, человек, пей чай. Говори, о чем говорится. Не говорится - просто сиди. Вспоминай о прошлом, думай о будущем.
   Полковник Василий Васильевич Колесов20 приехал в Туркестанский военный округ после нескольких лет разлуки с ним. Когда-то он начинал свою офицерскую службу на Дальнем Востоке в только что образованных и еще потому не совсем понятных, но тем не менее обещающих быть интересными и перспективными частях спецназа. Прошел все должности, какие только можно пройти строевому офицеру, а здесь, в Туркестанском, командовал уже бригадой.
   Должность комбрига - это только звучит загадочно, красиво, даже романтично, будто из времен гражданской войны. Только знать бы любителям словесности, что время навязало, навесило на командира бригады и такие заботы, как ведение подсобного хозяйства, самострой - от парков для техники до жилья офицерам, обязательное выделение солдат для нужд города: перенести, вырыть или закопать, очистить, засыпать. Где мы только не видели чернорабочих в солдатской форме в то время!
   Словом, куры, поросята, картошка, цемент, трубы, вода лежали на плечах вместе с подполковничьими погонами и нервы трепали ничуть не меньше, чем боевая подготовка. Поплакаться бы кому, да и на это просто нет времени. А если бы и было, то при подчиненных нельзя, а при начальстве не положено. Семью тоже поберечь хочется. Так что определенная замкнутость офицеров просто от привычки тащить свой воз проблем самому.
   Тяжко было, однако сейчас, когда позади уже два года работы в ГРУ21, то время казалось теперь самым насыщенным и интересным. Как всегда: что имеем - не храним, потерявши - плачем. И ладно бы только ему одному так думалось, но ведь грустила по Востоку и семья. А младшая дочь - та вообще каждый ужин, обед и завтрак начинала с воспоминаний о восточных базарах. И совершенным счастьем были посылочки от бывшего подчиненного Хабиба Таджибаевича Халбаева с корейский морковкой, капустой, приправами к плову, дольками сушеной дыни, редькой, которую все почему-то называли маргеланским салом. Закатывался пир и негласно объявлялся праздник Ностальгии по Ташкенту, тамошним друзьям, по тому времени.
   И когда начальник ГРУ предложил Василию Васильевичу слетать в командировку в Туркестанский округ, Колесов, видимо, так откровенно обрадовался и улыбнулся, что генерал армии предупредительно поднял вверх палец и сразу предупредил:
   - Но задача сложная. - Ивашутин перевернул листок календаря и рядом с цифрой "3" поставил аккуратную галочку: - Уже с завтрашнего дня, то есть с третьего мая, приступить к формированию батальона.
   - Для?.. - видя, что начальник замолчал, и выдержав тактичную паузу, попытался ухватить направление своей деятельности в округе Колесов. Формировать новый батальон - здесь неделей не отделаешься. Да еще наверняка батальон какой-нибудь новой структуры, на обычный есть целый штаб округа.
   - Скажем так: вам надлежит в течение месяца сформировать специальный батальон по совершенно новой штатной структуре. И главная особенность на первом этапе - он должен полностью состоять из личного состава трех национальностей: таджиков, туркменов и узбеков.
   - Но это получится что-то вроде "мусульманского" батальона.
   - Вы правы, нам нужен именно "мусульманский" батальон. Штаты, программу его подготовки мы пошлем следом. Полномочия в подборе людей самые неограниченные, можете брать к себе любого, кто подойдет. Телеграмму на этот счет в округ мы уже дали. Рассчитывайте, что помогут вам и из других округов. Единственное - все солдаты и офицеры обязаны пройти через отделы.
   "Это уже серьезно", - забыл про базары Колесов.
   С третьего мая он, прилетев в Ташкент, стал с завистью думать о людях, которые могут выйти из душных помещений, посидеть у арыка с пиалой. Сам же от темна до темна изучал личные дела офицеров, а когда чувствовал, что в глазах начинает рябить, что прочитанное уже не воспринимается, уезжал в свою бывшую бригаду, куда потоком шли кандидаты в "мусульманский" батальон. Там уже рождались и крутились вокруг всего этого самые необыкновенные слухи и домыслы, а когда пришел приказ выселить в пользу "мусульман" из казарм в палатки спецназовцев - спецназовцев, выше которых, казалось, никого уже нет! - все стали сходиться на одном: готовятся советские камикадзе.
   - Скоро бары построят, обещали даже девочек иногда привозить, поддерживали свой имидж сами ничего не знающие кандидаты.
   Но слишком любопытных и разговорчивых особый отдел тут же отправлял по старым местам службы. Колесов же отсеивал тех, кто прослужил более полутора лет и больше думал о дембеле, чем о службе, кто не имел спортивных разрядов, не состоял в комсомоле. Оставленных вновь просеивал и оставлял уже тех, кто имел несколько спортивных разрядов (не по шашкам и шахматам, естественно), кто умел прыгать с парашютом, хорошо говорил по-русски, не имел родственников за границей и тому подобное. Выбирать было из кого, а когда подослали программу подготовки батальона, Колесов немного определился в главном: для чего. Среди тестов, которые предлагались солдатам уже на первых занятиях, прослеживалась, или, как пишут в газетах, проходила красной нитью, мысль о возможных ранениях и даже гибели во время боевых действий.
   - Отряд попал в засаду. Ранен пулеметчик, его жизнь зависит от того, перевяжут ли ему рану. Вы станете делать перевязку или продолжите стрельбу?
   Санинструкторы обязаны были уметь водить технику, связисты - стрелять из гранатомета. Словом, создавался двойной штат специалистов, в результате чего батальон практически в два раза увеличивал свои возможности. БТР, БМД22 прислали новенькие, только после обкатки, а командиры рот - рот, а не батальона, могли требовать для своих занятий любое количество боеприпасов и моторесурсов. В свое время Колесов сам, будучи комбригом, не имел, например, права менять упражнения по вождению, теперь же офицеры выдумывали такое, что только вверх колесами не ездили. И не потому, что не разрешалось - ради Бога, а просто не могли заставить машины двигаться таким образом. Да и сами солдаты словно с цепи сорвались: как же, официально разрешили нарушать все правила и режимы. В охотку водили технику ночью в колонне то без габаритных огней, то без показаний приборов. Гранатометчики стреляли на дальность, на время, на шумы сквозь дым, на минимальные расстояния. Нашивали на форму новые карманы, а для удобства и быстроты в стрельбе из автомата связывали крест-накрест изолентой магазины. Короче, чем невероятнее, сложнее и опаснее выдумывались ситуации, тем было лучше. Когда в армии было такое?
   - Рестораны и девочек оставляем тем, кто не способен воевать по уму, появилась новая тональность в разговорах "мусульман" со спецназовцами. Например, вам. Нас-то натаскивают не погибать, а выполнять боевую задачу.
   Все вроде с формированием и началом тренировок шло неплохо, и единственное, что смущало пока Колесова, - никак не могли подобрать комбата. Начштаба был, ротные как на подбор, замполиты, техники уже крутились, а того, кто получит приказ и будет отвечать за его выполнение, все не находилось. Василий Васильевич вновь и вновь перебирал личные дела, ворошил память на бывших сослуживцев и однажды остановился на Халбаеве своем бывшем инструкторе по воздушно-десантной подготовке бригады. И что привлекло в характере Хабиба Таджибаевича в первую очередь - это его выдержка и спокойствие. На первый взгляд, даже излишнее спокойствие, но если реально смотреть на вещи, то в той ситуации, в которой может оказаться батальон, самое основное - это как раз не пороть горячку, не наломать дров. К тому же при тех же боевых качествах и возможностях, которые предписывалось наработать батальону, про рассудительность и выдержку как-то забыли. И хорошо уже то, что об этом вспомнилось, подумалось в связи с Халбаевым. А если все-таки удастся соединить флегматичность Хабиба и пламень "мусульманскою" батальона? Может, как раз и получится тот сплав, который необходим начальнику ГРУ? Вернее, тому, кто приказал ему подготовить такой батальон?
   Посоветовавшись со своим помощником майором Швецом, Василий Васильевич позвонил Ивашутину: на курсах "Выстрел" проходит переподготовку капитан Халбаев Хабиб Таджибаевич, может быть рассмотрен на должность командира "мусульманского" батальона.
   Документ (из секретной переписки американских внешнеполитических ведомств по Афганистану):
   "9 мая 1979 г., № 3626/1 и 2.
   Из посольства США в Кабуле.
   Госсекретарю. Вашингтон. Немедленно.
   Конфиденциально.
   Тема: Роль СССР в Афганистане в настоящее время.
   На № 113474 из госдепа.
   1. (Ограниченное служебное пользование.) За последние несколько недель советское присутствие в Афганистане заметно усилилось, но оно еще не достигло того преувеличенного уровня, о котором часто сообщается в мировой прессе...
   2. (Секретно.) Учитывая, что избранные места этого доклада будут использованы департаментом для ответов на публичные запросы и запросы конгресса (как об этом говорилось в поступившем указании), посольство представляет такой материал о советском вовлечении в афганские дела, публикация которого не нанесет серьезного ущерба нашим операциям и не раскроет наших источников...
   8. (Ограниченное служебное пользование.) Наиболее важный вопрос заключается в следующем: можем ли мы ожидать, что советские боевые части примут участие в афганском конфликте? Мы можем только сказать, что такую возможность нельзя исключать.
   Статья 4 нового афгано-советского Договора о дружбе от 5 декабря 1978 года гласит, что обе стороны "будут консультироваться друг с другом и принимать по согласованию необходимые меры к обеспечению безопасности, независимости, территориальной целостности обеих стран". Статья заканчивается: "В интересах укрепления обороноспособности высоких договаривающихся сторон они продолжат развитие сотрудничества на основе соответствующих документов, заключенных между ними".
   9. (Ограниченное официальное использование)... Как представляется, эти формулировки позволяют Советским Вооруженным Силам вступить в Афганистан в любое время, но также содержат достаточно туманных мест, которые дают Советам возможность игнорировать призыв "Хальк" о помощи...
   11. (Ограниченное официальное использование.) Почему СССР может решиться на интервенцию? Афганистан, в отличие от Анголы, Эфиопии и Йемена, граничит с Советским Союзом. Эта неспокойная страна примыкает к нескольким уязвимым мусульманским среднеазиатским республикам СССР. Понятно, что Москва обеспокоена возможностью приближения к своей южной границе сплошной полосы консервативных исламских государств от Ирана до Пакистана.
   И такая ситуация может возникнуть, если союз во главе с "братьями-мусульманами" когда-либо свергнет халькистский режим. СССР пошел также на колоссальные политические, престижные, экономические, стратегические и военные вложения в халькистский Афганистан. Москва вряд ли позволит, чтобы все это пропало, не предприняв усилий для их сохранения.
   Амстутц".
   23 мая 1979 года. Москва.
   Кому еще надо доказывать, что одна-единственная случайность способна перевернуть с ног на голову мириады закономерностей, или, собственно, всю жизнь. Богачу стать бедным, женатому - холостым, здоровому - больным или все наоборот - все это может быть хоть завтра, а хоть и сегодня. Неисповедимы не только пути Господни, но и каждого из нас.
   Капитан Халбаев ни о чем подобном, конечно, не подумал, когда его вызвали с занятий, и дежурный по курсам сообщил:
   - Слушай, Хабиб, тебя на беседу в ГРУ вызывают. Что, в разведчики записался?
   - Да нет, - удивился вызову Халбаев, но тут же вспомнил: - Да там же сейчас мой бывший комбриг служит. Наверное, просто встретиться хочет.
   - А-а, тогда ладно, а то разведут агентуру под боком, и знать не будешь. Давай езжай, пропуск заказан.
   - Как добраться-то, я Москву практически не знаю.
   Это верно, ближняя к столице точка в его службе - Ташкент. Туркестанский округ исколесил, облазал за десять лет офицерства вдоль и поперек, а вот столицу Родины посетить все недосуг было. А год назад хорошо, плохо ли, но его должность в бригаде спецназа сократили, а его, как освободившуюся "штатную единицу", послали на военную кафедру пединститута в Чарджоу. Казалось бы, радуйся покою и почти гражданской жизни, но через месяц уже Хабиб взмолился в рапорте: куда угодно и кем угодно, но - в строй!
   - Опять под ремень и в сапоги? - удивились новые коллеги.
   - Да.
   - Пыль глотать?
   - Да.
   Ничего больше не спросили, но ясно, о чем подумали. Ну и Бог с ними, что объяснять, если в воинской службе они увидели только ремень да сапоги.
   А тут аккурат подошла в округ разнарядка - есть место на курсах переподготовки офицеров "Выстрел". Предложили, согласился, вот так и оказался в первый раз от Москвы на расстоянии проезда электричкой. А вскоре и бывший комбриг, Василий Васильевич Колесов, объявился, позвонил накануне Первомая, передал привет, поинтересовался житьем-бытьем.
   - Что, в ВДВ вернуться хочешь? - уловив грустные нотки в этом месте разговора, спросил Василий Васильевич.
   - Только в ВДВ23.
   - А если предложат в ТуркВО24, поедешь?
   - ТуркВО боятся только те, кто там не служил.
   - Семья как, дочери? - увел разговор в сторону Колесов, но вопрос про ВДВ Хабиб запомнил четко. Может, как-то поможет? Не в Москву ведь просится на охрану Генштаба - в пески и горы. Не может же быть, чтобы и туда конкурс был, ведь кроме личного удовлетворения, ни льгот, ни пособий, ни условий.
   Скорее всего сегодняшний вызов уже кое-что прояснит. По крайней мере Хабибу хотелось в это верить. А вернуться в свои войска было бы просто здорово. Попробуй того же учителя физики заставить с любовью и уважением преподавать биологию или обществоведение - горе и ему, и ученикам. Так и спецназовцам - элите Советской Армии, десятки раз твердить одно и то же про автомат Калашникова будущим Ломоносовым (не меньше!), которые к тому же совершенно не желают этого знать. Тут уже не насмешка, а издевательство. Тут уж лучше вообще погоны снять, не позориться.