Страница:
Исключительнона латыни пишет знаменитый итальянский писатель первой половины XV века Браччолини. Почему? Возможно, потому, что ни итальянского литературного языка, ни сочинений Данте во времена Браччолини ещё не было; они появятся только лет через пятьдесят, а то и позже. Потому и нет у Браччолини ссылок на Данте, хотя в подделке сочинений «древних» авторов его уличали, и не раз.
Не только итальянский, но вообще все национальные письменные литературные языки в Западной Европе начали формироваться в XVI веке. Это и насильственное внедрение Елизаветой I «правильного» английского языка, и появление «новофранцузского» и «новогреческого» языков, а также «общенемецкого языка Библии», созданного Мартином Лютером и т. п. А до этого? До этого писали на латыни и греческом, не параллельно, а вместонациональных языков.
До XVI столетия испанского языка в буквальном смысле вообще не было; в самой Испании он до сих пор называется кастильским (Castellano). [2]Также и французский стал официальным государственным языком Франции лишь в 1539 году, а до этого таким языком была латынь. А вот в Англии якобы в XII–XIV веках официальным языком был французский, за 400 лет до введения его в государственное делопроизводство в самой Франции! На деле же английский язык внедряется в делопроизводство на Британских островах в то же время, что и французский во Франции, то есть при Генрихе VIII в 1535 году. [3]
Но вернёмся к практике издания «древних» текстов, начавшейся за сто лет до официального признания национальных языков.
Главный импульс западноевропейской книгоиздательской деятельности (сначала на латыни, и только позже на «древнегреческом»), придала та часть Византийской библиотеки, включавшей архивы империи, которую привёз во Флоренцию в 1438 году Гемист Плифон и его сподвижники. Итальянский город Рим лишь только создавался, и ему, конечно, была нужна «древняя история».
Ведь скажем же прямо: не только всеякобы «древние» рукописи «утрачены» и существуют только в позднейших списках. Это ещё можно было бы объяснить нестойкостью носителя текстов. Но трудно найти древние здания и сооружения, что уж совсем странно! Так, в Вене нет ни одного сооружения, построенного ранее XVI века. Сохранившиеся архитектурные памятники XIII–XIV столетий Флоренции или Пизы носят ярко выраженный византийский колорит. В Ватикане и Риме не сохранилось ни единого здания, возведённого ранее XV века, кроме недостроенного Колизея и некоторых развалин.
Всё свидетельствует в пользу того, что собственной западноевропейской культуры до этого не было, она существовала как периферийная часть византийской культуры. И мы видим это не только в Италии! Алтарные православные росписи Рублёва в России (скажем, «Деисусный ряд») и алтарные католические «ретабло» в Испании (например, в Севилье), выполненные в конце XIV века, композиционно и функционально однородны и принадлежат общей византийской культуре. Византийцы незадолго до того начали строительство Рима, а империя с центром в Константинополе (Царьграде) называлась отнюдь не Византийской, — это имя ей присвоили историки, — она называлась Ромейской, или Римской! Империя называлась Римом!
Вот почему флорентийская книгоиздательская активность сразу же привлекла внимание заправил итальянского Рима. Из флорентийского книгохранилища, которым заведовал Браччолини, тут же извлекаются и впервыепубликуются только в 1469–1472 годах «неожиданно обнаруженные» исторические труды-романы Тита Ливия и Корнелия Тацита, столь нужные, чтобы узаконить «древность» Рима. Потрясающе точное название жанра — роман(то есть греко-римское сказание, поскольку византийцы сами себя звали ромеями) относится ко всем без исключения «историческим первоисточникам»: сочинениям Геродота, Плутарха, Фукидида, Тита Ливия, Светония, Евсевия и пр.
О том, насколько ненадёжны «древние» европейские письменные источники, прямо пишут наиболее откровенные историки:
Всё то же самое можно сказать и о трудах «древних» философов, драматургов и поэтов: например, первая публикация антологии древнегреческой эпиграммы датируется 1494 годом. Это относится и к точным наукам. Одним из основоположников не только западноевропейской живописи, но и точных наук по праву можно назвать гениального Леонардо да Винчи (1452–1519), и только после него в Европе становятся известны труды Архимеда (в 1544), причём одновременно с трудами знаменитого математика и изобретателя Джироламо Кардано (1501–1576): Европа в один год узнала и про «архимедов винт», и про «карданов подвес». При этом Архимед, как и многие прочие «имена древних» — отнюдь не имя, а, по-гречески, «Начало начал». Это, скорее, название учебника.
«Начала» же Евклида (по-гречески, «Прославленного») широко публикуются в Европе одновременно с трудами Франсуа Виета (1540–1603), создавшего современную алгебру. Во времена Николая Кузанского и Николая Коперника «всплывают» труды астрономов Гиппарха, Птолемея и т. д.
Нет, мы не утверждаем, что Кардано сочинил всего Архимеда, а Коперник — Птолемея. Мы полагаем, что перед нами единый поток, та эволюция культуры, в которую западноевропейские народы включились много позже, нежели греки и арабы, населявшие Византийскую империю. Потому и узнавали здесь Архимеда, Птолемея и прочих так поздно. Просто следует говорить о них не как о древних, а как об иностранных по отношению к Европе авторах, предшествовавших европейской учёности, — так можно легко избежать возникновения многовековых, а то и тысячелетних разрывов между культурами. Иначе происходит подмена естественногопроцесса развития науки и культуры искусственнымпонятием «Возрождение». А ведь даже само это понятие появилось во Франции только в конце XVII века, в период Контрреформации, когда, по сути, закончился раздел наследства единой Византийской империи, раздел, в результате которого Европа присвоила себе византийскую историю.
Это «присвоение» происходило в условиях идейного компромисса между клерикалами (сторонниками мирового главенства института папства) и гуманистами (сторонниками главенства светской власти). Первых устроило признание в этой новой на тот момент хронологии древности института папства, а вторых удовлетворило «возрождение» дохристианской античности, из числа героев которой выводились родословные новых правителей и светской знати, обосновывая их наследственные права на власть.
Византийский первоутопист Плетон в начале XV века мечтал реформировать Византию во всемирное государство всеобщего благоденствия. А в конце того же века канцлер Флоренции и основоположник политологии Никколо Макиавелли сформулировал тезис, и по сей день определяющий отношение власти к истории: «история нужна правителю такой, какой она позволяет ему наиболее эффективно управлять своим народом». На этом тезисе и построен весь корпус источников традиционной истории, сочинённой в XVI–XIX веках. А основными создателями той версии истории, вместе с её хронологией, оказались Скалигеры — отец (Юлий Цезарь) и, в значительно большей степени, сын (Иосиф Юст).
Вот краткие данные об этих учёных.
Скалигер, Юлий Цезарь (Жюль Сезар) (Scaliger, Julius Caesar, 1484–1558), — французский филолог, критик, поэт. Настоящее имя Джулио Бордони (Bordoni). Родился 23 апреля 1484 в Падуе, в семье итальянского медальера и географа Б. Бордони. Изучал теологию и философию в Болонье, медицину и греческий язык в Турине. Около 1524 приехал во французский город Ажен в качестве врача епископа А. делла Ровере, женился и написал 15 книг — по числу детей, зарабатывая на жизнь медицинской практикой. До этого, по его словам, был изгнан ещё ребёнком из родового замка на озере Гарда, служил пажом у императора Максимилиана и изучал живопись под руководством А. Дюрера. Позднее участвовал в военных кампаниях в Италии и Нидерландах, и после битвы при Равенне был посвящён в рыцари самим императором. Отказавшись от желания стать монахом, уехал учиться в Болонский университет, хотя периодически принимал участие в сражениях.
Воинственный характер Скалигера проявлялся и в его научных занятиях. Он спорил с Эразмом Роттердамским, утверждавшим, что итальянские филологи, называющие себя «цицеронианцами», обращают христианскую Европу в язычество, а также ввязался в полемику с Ф. Рабле и другими гуманистами. Среди его полемических трудов выделяются Упражнения (Exercitationes, 1557), где он спорит с итальянским учёным Дж. Кардано. Подвергнув критическому анализу научные и философские взгляды Кардано, Скалигер написал учебник, который использовался в школах всё время, пока господствовала Аристотелева физика. Скалигер также внёс вклад в развитие биологии и ботаники и ещё до К. Линнея (1707–1778) указал на необходимость точной классификации растений и животных.
Помимо множества стихов издал первую латинскую грамматику, основанную на научных принципах: «О латинском языке» (De causis linguae Latinae, 1540). Главный труд его жизни — трактат «Поэтика» (Poetica, опубл. 1561), где была окончательно разработана ренессансная система жанров. Идеи Скалигера легли в основу нормативной эстетики классицизма и сохранялись в европейской критике вплоть до эпохи романтизма. Умер Скалигер в Ажене 21 октября 1558.
Скалигер, Иосиф Юст (Жозеф Жюст) (Scaliger, Joseph Justus, 1540–1609), — французский филолог-гуманист, издатель и комментатор античных текстов. Родился 5 августа 1540 в Ажене. Получив под руководством отца блестящее классическое образование, впоследствии самостоятельно изучил тринадцать языков, включая древнееврейский и арабский. Его издания Избранного (Catalecta) Вергилия (1575), текстов Катулла, Тибулла и Проперция (1577) заложили основы критического изучения источников. Впервые текстология и восстановление первоначального текста взамен догадок стали опираться на рационально разработанную методику.
Ещё большее значение для науки имели его работы Исправление хронологии (De emendatione temporum, 1583) и Сокровище времён (Thesaurus temporum, 1606), ставшие краеугольным камнем научной хронологии. Скалигер первым показал, что древняя история не начинается и не кончается греками и римлянами и что для построения сколько-нибудь убедительной хронологической системы необходимо использовать летосчисление таких народов, как персы, вавилоняне и египтяне. Гугенот с 1562, Скалигер после Варфоломеевской ночи бежал из Франции и поселился в Голландии, где занимал должность профессора Лейденского университета. Среди наиболее известных его учеников — Г. Гроций и А. Гейнзиус. Подвергался нападкам иезуитов. Умер Скалигер в Лейдене 21 января 1609.
В результате повсеместного внедрения хронологии И. Скалигера, вместо естественного поступательного развития цивилизационного процесса, в истории как всего человечества, так и многих отдельных государств появились периоды «древнего» расцвета, последующего «упадка» и «возрождения», разнесённые во времени и пространстве. А ведь Скалигеры просто выполняли политический заказ!
Скажем прямо, учёные отлично видят нестыковки в созданной ими истории, но… вместо исправления истории ищут хоть какие-то, зачастую нелепые объяснения. Для примера мы отсюда и до конца главы приводим очерк О. Карышева «Ананас опровергает историю» из вышедшего ещё в 1968 году альманаха «Хочу всё знать!» (стр. 348–350). Вот его текст, а наши комментарии мы даём курсивомв скобках:
Прочтём эту главку:
А между тем О. Карышев продолжает свой очерк главкой «Путь пытливых, настойчивых»:
Просто мы идём к разным целям.
Продолжим наш путь.
История и эволюция структур
Не только итальянский, но вообще все национальные письменные литературные языки в Западной Европе начали формироваться в XVI веке. Это и насильственное внедрение Елизаветой I «правильного» английского языка, и появление «новофранцузского» и «новогреческого» языков, а также «общенемецкого языка Библии», созданного Мартином Лютером и т. п. А до этого? До этого писали на латыни и греческом, не параллельно, а вместонациональных языков.
До XVI столетия испанского языка в буквальном смысле вообще не было; в самой Испании он до сих пор называется кастильским (Castellano). [2]Также и французский стал официальным государственным языком Франции лишь в 1539 году, а до этого таким языком была латынь. А вот в Англии якобы в XII–XIV веках официальным языком был французский, за 400 лет до введения его в государственное делопроизводство в самой Франции! На деле же английский язык внедряется в делопроизводство на Британских островах в то же время, что и французский во Франции, то есть при Генрихе VIII в 1535 году. [3]
Но вернёмся к практике издания «древних» текстов, начавшейся за сто лет до официального признания национальных языков.
Главный импульс западноевропейской книгоиздательской деятельности (сначала на латыни, и только позже на «древнегреческом»), придала та часть Византийской библиотеки, включавшей архивы империи, которую привёз во Флоренцию в 1438 году Гемист Плифон и его сподвижники. Итальянский город Рим лишь только создавался, и ему, конечно, была нужна «древняя история».
Ведь скажем же прямо: не только всеякобы «древние» рукописи «утрачены» и существуют только в позднейших списках. Это ещё можно было бы объяснить нестойкостью носителя текстов. Но трудно найти древние здания и сооружения, что уж совсем странно! Так, в Вене нет ни одного сооружения, построенного ранее XVI века. Сохранившиеся архитектурные памятники XIII–XIV столетий Флоренции или Пизы носят ярко выраженный византийский колорит. В Ватикане и Риме не сохранилось ни единого здания, возведённого ранее XV века, кроме недостроенного Колизея и некоторых развалин.
Всё свидетельствует в пользу того, что собственной западноевропейской культуры до этого не было, она существовала как периферийная часть византийской культуры. И мы видим это не только в Италии! Алтарные православные росписи Рублёва в России (скажем, «Деисусный ряд») и алтарные католические «ретабло» в Испании (например, в Севилье), выполненные в конце XIV века, композиционно и функционально однородны и принадлежат общей византийской культуре. Византийцы незадолго до того начали строительство Рима, а империя с центром в Константинополе (Царьграде) называлась отнюдь не Византийской, — это имя ей присвоили историки, — она называлась Ромейской, или Римской! Империя называлась Римом!
Вот почему флорентийская книгоиздательская активность сразу же привлекла внимание заправил итальянского Рима. Из флорентийского книгохранилища, которым заведовал Браччолини, тут же извлекаются и впервыепубликуются только в 1469–1472 годах «неожиданно обнаруженные» исторические труды-романы Тита Ливия и Корнелия Тацита, столь нужные, чтобы узаконить «древность» Рима. Потрясающе точное название жанра — роман(то есть греко-римское сказание, поскольку византийцы сами себя звали ромеями) относится ко всем без исключения «историческим первоисточникам»: сочинениям Геродота, Плутарха, Фукидида, Тита Ливия, Светония, Евсевия и пр.
О том, насколько ненадёжны «древние» европейские письменные источники, прямо пишут наиболее откровенные историки:
«…нужно было бы отвергнуть большую часть греческих и латинских текстов… Точно так же надлежало бы отбросить все средневековые скандинавские тексты» ( К.–Ж. Гюйонварх).Ведь в это же время — в XV веке! — совсем не древнего, а вполне живого итальянца по имени Тито Ливионанимают англичане для написания хроники Столетней войны! Много лет спустя, когда Скалигер уже создавал свою, ставшую теперь общепризнанной и официальной хронологию, люди помнили, какова степень «древности» древних авторов. Итальянский писатель конца XVI века Джованни Ботеро в книге «Разум государства» неоднократно называет своих предшественников-политологов Никколо Макиавелли и Корнелия Тацита именно в такой последовательности: сначалаМакиавелли, а потомуже Тацит.
Всё то же самое можно сказать и о трудах «древних» философов, драматургов и поэтов: например, первая публикация антологии древнегреческой эпиграммы датируется 1494 годом. Это относится и к точным наукам. Одним из основоположников не только западноевропейской живописи, но и точных наук по праву можно назвать гениального Леонардо да Винчи (1452–1519), и только после него в Европе становятся известны труды Архимеда (в 1544), причём одновременно с трудами знаменитого математика и изобретателя Джироламо Кардано (1501–1576): Европа в один год узнала и про «архимедов винт», и про «карданов подвес». При этом Архимед, как и многие прочие «имена древних» — отнюдь не имя, а, по-гречески, «Начало начал». Это, скорее, название учебника.
«Начала» же Евклида (по-гречески, «Прославленного») широко публикуются в Европе одновременно с трудами Франсуа Виета (1540–1603), создавшего современную алгебру. Во времена Николая Кузанского и Николая Коперника «всплывают» труды астрономов Гиппарха, Птолемея и т. д.
Нет, мы не утверждаем, что Кардано сочинил всего Архимеда, а Коперник — Птолемея. Мы полагаем, что перед нами единый поток, та эволюция культуры, в которую западноевропейские народы включились много позже, нежели греки и арабы, населявшие Византийскую империю. Потому и узнавали здесь Архимеда, Птолемея и прочих так поздно. Просто следует говорить о них не как о древних, а как об иностранных по отношению к Европе авторах, предшествовавших европейской учёности, — так можно легко избежать возникновения многовековых, а то и тысячелетних разрывов между культурами. Иначе происходит подмена естественногопроцесса развития науки и культуры искусственнымпонятием «Возрождение». А ведь даже само это понятие появилось во Франции только в конце XVII века, в период Контрреформации, когда, по сути, закончился раздел наследства единой Византийской империи, раздел, в результате которого Европа присвоила себе византийскую историю.
Это «присвоение» происходило в условиях идейного компромисса между клерикалами (сторонниками мирового главенства института папства) и гуманистами (сторонниками главенства светской власти). Первых устроило признание в этой новой на тот момент хронологии древности института папства, а вторых удовлетворило «возрождение» дохристианской античности, из числа героев которой выводились родословные новых правителей и светской знати, обосновывая их наследственные права на власть.
Византийский первоутопист Плетон в начале XV века мечтал реформировать Византию во всемирное государство всеобщего благоденствия. А в конце того же века канцлер Флоренции и основоположник политологии Никколо Макиавелли сформулировал тезис, и по сей день определяющий отношение власти к истории: «история нужна правителю такой, какой она позволяет ему наиболее эффективно управлять своим народом». На этом тезисе и построен весь корпус источников традиционной истории, сочинённой в XVI–XIX веках. А основными создателями той версии истории, вместе с её хронологией, оказались Скалигеры — отец (Юлий Цезарь) и, в значительно большей степени, сын (Иосиф Юст).
Вот краткие данные об этих учёных.
Скалигер, Юлий Цезарь (Жюль Сезар) (Scaliger, Julius Caesar, 1484–1558), — французский филолог, критик, поэт. Настоящее имя Джулио Бордони (Bordoni). Родился 23 апреля 1484 в Падуе, в семье итальянского медальера и географа Б. Бордони. Изучал теологию и философию в Болонье, медицину и греческий язык в Турине. Около 1524 приехал во французский город Ажен в качестве врача епископа А. делла Ровере, женился и написал 15 книг — по числу детей, зарабатывая на жизнь медицинской практикой. До этого, по его словам, был изгнан ещё ребёнком из родового замка на озере Гарда, служил пажом у императора Максимилиана и изучал живопись под руководством А. Дюрера. Позднее участвовал в военных кампаниях в Италии и Нидерландах, и после битвы при Равенне был посвящён в рыцари самим императором. Отказавшись от желания стать монахом, уехал учиться в Болонский университет, хотя периодически принимал участие в сражениях.
Воинственный характер Скалигера проявлялся и в его научных занятиях. Он спорил с Эразмом Роттердамским, утверждавшим, что итальянские филологи, называющие себя «цицеронианцами», обращают христианскую Европу в язычество, а также ввязался в полемику с Ф. Рабле и другими гуманистами. Среди его полемических трудов выделяются Упражнения (Exercitationes, 1557), где он спорит с итальянским учёным Дж. Кардано. Подвергнув критическому анализу научные и философские взгляды Кардано, Скалигер написал учебник, который использовался в школах всё время, пока господствовала Аристотелева физика. Скалигер также внёс вклад в развитие биологии и ботаники и ещё до К. Линнея (1707–1778) указал на необходимость точной классификации растений и животных.
Помимо множества стихов издал первую латинскую грамматику, основанную на научных принципах: «О латинском языке» (De causis linguae Latinae, 1540). Главный труд его жизни — трактат «Поэтика» (Poetica, опубл. 1561), где была окончательно разработана ренессансная система жанров. Идеи Скалигера легли в основу нормативной эстетики классицизма и сохранялись в европейской критике вплоть до эпохи романтизма. Умер Скалигер в Ажене 21 октября 1558.
Скалигер, Иосиф Юст (Жозеф Жюст) (Scaliger, Joseph Justus, 1540–1609), — французский филолог-гуманист, издатель и комментатор античных текстов. Родился 5 августа 1540 в Ажене. Получив под руководством отца блестящее классическое образование, впоследствии самостоятельно изучил тринадцать языков, включая древнееврейский и арабский. Его издания Избранного (Catalecta) Вергилия (1575), текстов Катулла, Тибулла и Проперция (1577) заложили основы критического изучения источников. Впервые текстология и восстановление первоначального текста взамен догадок стали опираться на рационально разработанную методику.
Ещё большее значение для науки имели его работы Исправление хронологии (De emendatione temporum, 1583) и Сокровище времён (Thesaurus temporum, 1606), ставшие краеугольным камнем научной хронологии. Скалигер первым показал, что древняя история не начинается и не кончается греками и римлянами и что для построения сколько-нибудь убедительной хронологической системы необходимо использовать летосчисление таких народов, как персы, вавилоняне и египтяне. Гугенот с 1562, Скалигер после Варфоломеевской ночи бежал из Франции и поселился в Голландии, где занимал должность профессора Лейденского университета. Среди наиболее известных его учеников — Г. Гроций и А. Гейнзиус. Подвергался нападкам иезуитов. Умер Скалигер в Лейдене 21 января 1609.
В результате повсеместного внедрения хронологии И. Скалигера, вместо естественного поступательного развития цивилизационного процесса, в истории как всего человечества, так и многих отдельных государств появились периоды «древнего» расцвета, последующего «упадка» и «возрождения», разнесённые во времени и пространстве. А ведь Скалигеры просто выполняли политический заказ!
Скажем прямо, учёные отлично видят нестыковки в созданной ими истории, но… вместо исправления истории ищут хоть какие-то, зачастую нелепые объяснения. Для примера мы отсюда и до конца главы приводим очерк О. Карышева «Ананас опровергает историю» из вышедшего ещё в 1968 году альманаха «Хочу всё знать!» (стр. 348–350). Вот его текст, а наши комментарии мы даём курсивомв скобках:
«В Государственный Эрмитаж в Ленинграде отправилась группа школьников. Насмотрелись ребята на множество произведений изобразительного искусства разных стран и народов, и наконец попали в двухсветный Павлиний зал. В нём установлена огромная стеклянная клетка, в которой сидит великолепный павлин — это такие часы, сделанные английским мастером XVIII века Джемсом Коксом.Следующая главка альманаха называется «Новые тайны». Эти «загадки» и «тайны» будут преследовать юных школьников вечно, пока их учителя не поймут, что разгадка у них под носом: в хронологии.
Пока все ребята толпились возле павлина, Витя стал рассматривать пол. На нём выложена по кругу красивая разноцветная мозаика, с орнаментом в виде всевозможных растений. Стал он узнавать, какие же тут ягоды, плоды, и заметил вдруг в их числе кукурузные початки.
А потом Витя прочитал этикетку. Оказалось, что перед ним копия мозаичной картины, обнаруженной при раскопках терм (бань) древнего города Окрикулума, близ Рима. Значит, картине две тысячи лет! Поразительно!
Возможно, вы, наши юные читатели, догадались, что так удивило Витю и его друзей. Вероятно, вы также умеете вдумчиво наблюдать окружающее, интересуетесь историей и ботаникой. Одно из ценных человеческих качеств — не только смотреть, но ещё и видеть, иначе говоря, всё замечать и понимать.
(Насчёт „понимать“ историк сказал ребятам неспроста. Он сейчас даст им отличный пример „понимания“.)
Тогда вы поймёте недоумение ребят: кукуруза, как и ананас, подсолнечник, картофель, томат — растение южноамериканское. До открытия Нового Света в конце XV века генуэзцем Христофором Колумбом европейцы и понятия не имели об их существовании. Спрашивается: как же могли римляне возделывать „индейское зерно“ за полторы тысячи лет до того, как оно к ним попало?
Поразительно?! Да, конечно. Факт никак не вяжется со всемирной историей. (Со всемирной историей также не вяжется упоминание Нового Света, якобы открытого римлянами, в книге Иосифа Флавия „Иудейская война“. И многое другое с ней тоже не вяжется.)
Одна загадка влечёт за собой другую. Если всё же, судя по мозаике, считать доказанным, что древним римлянам кукуруза была каким-то образом известна (убийственная логика, — датировка мозаики априорно считается абсолютно верной), то можно ли объяснить, почему её впоследствии забыли? (Прямо сейчас и объяснит, причём легко. Ведь дети — существа доверчивые!)
Приходилось ли вам видеть давно заброшенное, поросшее бурьяном поле? Если поискать, то на нём можно найти стебли ржи, выросшей из упавших зёрен. Рожь одичала и существует на равных правах с прочими травами.
В сущности, почти всякое культурное растение стремится уйти из под влияния человека — одичать. А человек, напротив, старается растение окультурить, приручить, сделать как можно более урожайным.
Но не зря говорят — нет правил без исключения. (Вот вам предпосылка для дальнейшего объяснения: „нет правил без исключения“!)Можно ли представить, например, одичавшую свинью? Или корову? Нет, эти животные не смогли бы жить самостоятельно: так изменили их долгие годы одомашнивания — они привыкли к опеке.
Так и кукуруза. Её початки столь прочно прикреплены к высоким стеблям, что их нужно обязательно отрывать руками (ломать кукурузу), а затем отделять семена от кочерыжки и заботливо сажать в хорошо удобренную землю.
Поэтому понятно, что если римляне перестали её возделывать, то сама она расти не смогла. (Здесь автор ограничился словом „если“, а дальше немедленно бросил римлян, и переключился на южных американцев. А отчего же римляне бросили возделывать столь хорошую культуру, он даже говорить не хочет. Как и о не подчиняющихся выведенным им самим биологическим законам птичках, которые выклёвывают зёрна из початка, и разносят их, куда угодно.)
Непонятно только, почему кукуруза стала таким сугубо „домашним“ растением. Этим вопросом интересовался ещё Чарльз Дарвин. Он считал невозможным, чтобы дикий вид растения изменился столь быстро и значительно, едва его начали возделывать. Дикий вид! А где он? Кто его видел? Правда, есть в Южной Америке так называемая тео-синте — мнимый предок кукурузной культуры, но уж очень велика между ними разница! Так что загадка, подмеченная Дарвином, до сих пор не разгадана ».
Прочтём эту главку:
«1900 лет назад произошло извержение вулкана Везувия. Под слоем лавы и пепла оказались города Помпеи, Стабия и Геркуланум. И вот уже в течение многих десятилетий там ведутся раскопки. По отрытым мёртвым площадям и улицам ходят сегодня туристы со всего мира, удивляются искусству древних архитекторов и скульпторов. Удивляться есть чему: великолепные особняки украшены ещё и замечательными фресками — настенными росписями, воскрешающими сцены жизни и быта обитателей древних итальянских городов.Н. А. Морозов, а вслед за ним С. И. Валянский, А. Т. Фоменко, А. М. Жабинский, А. К. Гуц, И. В. Давиденко и многие, многие другие, занимающиеся альтернативной историей учёные, показывают: проблема в неверной хронологии. «А ну, кто откроет нашу тайну»? — спрашивает в своём очерке О. Карышев из далёкого теперь 1968 года. Мы откроем вашу тайну, — отвечают ему все перечисленные авторы. Но в ответ на наши публикации выходят критические книжки-«антифоменки», называющие наши открытия «антинаучными сенсациями», а в Российской академии наук даже создана комиссия по «лженауке». Не хотят историки, чтобы кто-то открывал их «тайну».
За последние годы в Геркулануме увидели свет новые кварталы, новые росписи, и среди них… Нет, конечно, далеко не всякий скажет, что это нечто особенно примечательное. Есть росписи и поярче и покрасивее, но для учёных-исследователей открытые фрески явили новую тайну.
Дело в том, что на них тоже изображены растения с плодами. И какими! Ананасами и лимонами — можете себе представить!
Находка потрясающая: её тоже нельзя примирить с известной нам историей. Ведь и ананас уроженец Нового Света, а культурный лимон, как и апельсин, происходит из Китая. Даже голландское слово „апельсин“ переводится как „китайское яблоко“. Однако начало связям между Европой и Китаем положил лишь путешественник Марко Поло. Было это в XII веке нашей эры. А Помпеи и Геркуланум погибли в I веке! (У автора никаких сомнений в датировках, они для него — окончательная и непреложная истина.)
Выходит, что древнеримские патриции уже хорошо знали вкус лимонного сока и приправляли ими блюда и напитки! Невероятно!
А фрески, словно нарочно восставшие из тьмы веков, чтобы бросить камень раздора между учёными, продолжают загадочно смотреть со стен: а ну, кто откроет нашу тайну! »
А между тем О. Карышев продолжает свой очерк главкой «Путь пытливых, настойчивых»:
«И толкователи археологических открытий спорят по сей день, не в силах прийти к определённому выводу.У нас — мешки накопленных фактов, опровергающих традиционную хронологию. У историков — «мудрая неторопливость».
Если кукуруза была в Италии забыта, то этому можно подобрать кое-какие объяснения. (Прямо сейчас и подберёт, а мы ему поможем.)Страна переживала кризис рабовладельческого строя, нашествие готов, что, естественно допустить, вызвало упадок земледелия. (Тупые готы, не знающие земледелия, не догадались, что ЭТО можно есть, а мудрые римляне, обиженные их нашествием, забросили культурные поля, и все поумирали с голоду.)Ну а куда могли подеваться многолетние лимонные насаждения, не требующие в тамошнем климате особого ухода? (Готы, с кривыми от кислоты рожами, сожрали все лимоны вместе с лимонными деревьями, не найдя в Риме никакой другой еды.)А быть может, лимоны всё же погибли при каких-то катастрофах? Ведь и в наше время выдалась зима, когда замёрзли даже знаменитые фонтаны Рима! (А как же они сюда попали, китайские лимоны и американские ананасы? Он об этой „тайне“ уже забыл, а мы предположим, что, наверное, их тоже принесла в Европу природная катастрофа. Ведь и „в наше время“ бывают ураганы.)
И ещё. Если кукуруза и лимон росли в Европе в начале нашей эры, то странно, почему их следов не найдено в Египте и Месопотамии — центрах древнейшего земледелия? (Найдены не следыкукурузы и лимонов, а их изображения на произведениях искусства, датировку которых „началом нашей эры“ произвели такие вот учёные.)
Все эти вопросы (да только ли эти?) ждут разгадки, ждут молодых, пытливых умов, вооружённых знаниями и умением научно мыслить.
Возможно, что кроме изображения кукурузных початков, замеченных школьниками в Эрмитаже, есть на росписях древних ваз, на камнях, стенах, фресках и другие свидетельства, позволяющие по-новому взглянуть на историю человечества. (Сколько угодно.)По-новому… Но не так-то это просто! Карл Маркс следовал правилу подвергать каждую истину сомнению. (Историк рассказал нам здесь про две „истины“. Одна из них — датировка человеческой истории, выполненная нумерологами и астрологами XVI века. Другая — невозможность исчезновения культурных растений. Мы сразу видим из его текста, какую из „истин“ он подвергает сомнению.)Наука требует накопления фактов, мудрой неторопливости. Именно таким путём идут сегодня к цели настойчивые исследователи».
Просто мы идём к разным целям.
Продолжим наш путь.
История и эволюция структур
Любая динамическая система
[4] — к числу которых относится и человечество в целом, и какое-либо целостное сообщество, — структурирована. Различные подразделения единой общественной системы имеют разные названия: классы, конфессии, научные школы, отрасли производства, политические партии, социальные группы… Здесь мы называем их просто
структуры, и это примерно то, что В. О. Ключевский назвал «историческими телами».
В нашем понимании структуры, образующие социальную систему, есть целостные части этой системы. Они характеризуются устойчивыми связями и интересами, которые позволяют им сохранять свои основные свойства во времени. Интересы структурне тождественны интересу системы в целом, но обязательно совпадают с ним в деталях.
Важно, что деятельность структурпроявляется через деятельность людей, притом, что каждый человек может быть объектом или субъектом множества из них. Скажем, человек имеет определённую профессию, и в то же время принадлежит какой-то религии, и поддерживает какую-то одну политическую партию. В экономике он и производитель, и покупатель. Он всей своей деятельностью выдаёт некоторую информацию, но одновременно оказывается потребителем информации, и может быть объектом манипуляций. Так он вовлекается во множество пронизывающих друг друга структурединой системы.
Основной целью любой структурыявляется её собственное выживание, и в этом деле она использует все средства. Если для выживания выгодно сотрудничать с другими структурами, — будет сотрудничать. Если удобнее автономное развитие — будет существовать сама по себе. Но обычно отношения становятся антагонистичными, поскольку у структуродин основной ресурс — люди.
Ещё одно важное соображение, которое следует учитывать: человек, как самостоятельная «единица», принимает решения, исходя не из конкретной ситуации, сложившейся в системе и её структурах, а из своих представлений о том, что происходит, и что должно произойти. Степень же верности его представлений обычно низка.
Например, школьник не просто пишет сочинение, а желает написать его так, чтобы его труд понравился учителю, представления которого о предмете, как он думает, ему известны. С другой стороны, учитель ждёт от ученика самостоятельности мышления, и, встретив в его работе трафаретный набор фраз, остаётся недовольным. Но ведь ученик совершенно искренне желал угодить учителю! И вот оказывается, что представления двух людей о результатах одного и того же действия — написания сочинения, диаметрально противоположны, что ведёт не к равновесию в их отношениях, а, наоборот, к уходу от него. Так — во всех сферах жизни: в экономике, науке…
Роберт Оппенгеймер, руководитель группы учёных Лос-Аламосской лаборатории, был гражданином США, евреем, физиком, либералом, и — участником военного проекта. Члены его группы принадлежали к разным национальностям, исповедовали разные религии или были атеистами. Приоритет государственного задания, на выполнение которого были выделены большие ресурсы, привёл к тому, что при наличии весьма разноречивого комплекса совершенно несовместимых групповых и личных интересов они все вместе создали ядерное оружие для Соединённых Штатов Америки. И сами же в дальнейшем выступали против его применения.
Учёный (научная структура) придумывает новый вид вооружений, исходя из того, что, при наличии столь страшного оружия войны станут невозможными. Но у представителей военной структурысвои понятия о добре и зле, и оружие начинают применять, убивая людей. Финансовый спекулянт желает увеличить свои доходы, но ему мешает надзирающее государство. Он инициирует борьбу за «свободу от тоталитаризма, не позволяющего людям быть богатыми», и простые граждане, натянув на худые плечи свою последнюю нарядную рубашку, с восторгом идут на баррикады, потому что тоже хотят быть богатыми. Став свободными, они обнаруживают, что с них сняли и эту рубашку, а спекулянт действительно разбогател.
В нашем понимании структуры, образующие социальную систему, есть целостные части этой системы. Они характеризуются устойчивыми связями и интересами, которые позволяют им сохранять свои основные свойства во времени. Интересы структурне тождественны интересу системы в целом, но обязательно совпадают с ним в деталях.
Важно, что деятельность структурпроявляется через деятельность людей, притом, что каждый человек может быть объектом или субъектом множества из них. Скажем, человек имеет определённую профессию, и в то же время принадлежит какой-то религии, и поддерживает какую-то одну политическую партию. В экономике он и производитель, и покупатель. Он всей своей деятельностью выдаёт некоторую информацию, но одновременно оказывается потребителем информации, и может быть объектом манипуляций. Так он вовлекается во множество пронизывающих друг друга структурединой системы.
Основной целью любой структурыявляется её собственное выживание, и в этом деле она использует все средства. Если для выживания выгодно сотрудничать с другими структурами, — будет сотрудничать. Если удобнее автономное развитие — будет существовать сама по себе. Но обычно отношения становятся антагонистичными, поскольку у структуродин основной ресурс — люди.
Ещё одно важное соображение, которое следует учитывать: человек, как самостоятельная «единица», принимает решения, исходя не из конкретной ситуации, сложившейся в системе и её структурах, а из своих представлений о том, что происходит, и что должно произойти. Степень же верности его представлений обычно низка.
Например, школьник не просто пишет сочинение, а желает написать его так, чтобы его труд понравился учителю, представления которого о предмете, как он думает, ему известны. С другой стороны, учитель ждёт от ученика самостоятельности мышления, и, встретив в его работе трафаретный набор фраз, остаётся недовольным. Но ведь ученик совершенно искренне желал угодить учителю! И вот оказывается, что представления двух людей о результатах одного и того же действия — написания сочинения, диаметрально противоположны, что ведёт не к равновесию в их отношениях, а, наоборот, к уходу от него. Так — во всех сферах жизни: в экономике, науке…
Роберт Оппенгеймер, руководитель группы учёных Лос-Аламосской лаборатории, был гражданином США, евреем, физиком, либералом, и — участником военного проекта. Члены его группы принадлежали к разным национальностям, исповедовали разные религии или были атеистами. Приоритет государственного задания, на выполнение которого были выделены большие ресурсы, привёл к тому, что при наличии весьма разноречивого комплекса совершенно несовместимых групповых и личных интересов они все вместе создали ядерное оружие для Соединённых Штатов Америки. И сами же в дальнейшем выступали против его применения.
Учёный (научная структура) придумывает новый вид вооружений, исходя из того, что, при наличии столь страшного оружия войны станут невозможными. Но у представителей военной структурысвои понятия о добре и зле, и оружие начинают применять, убивая людей. Финансовый спекулянт желает увеличить свои доходы, но ему мешает надзирающее государство. Он инициирует борьбу за «свободу от тоталитаризма, не позволяющего людям быть богатыми», и простые граждане, натянув на худые плечи свою последнюю нарядную рубашку, с восторгом идут на баррикады, потому что тоже хотят быть богатыми. Став свободными, они обнаруживают, что с них сняли и эту рубашку, а спекулянт действительно разбогател.