Камерон Стелла. Запретные удовольствия

   Мэри попыталась освободиться, но он держал ее слишком крепко. Затем ее мучитель, бросив палочку на пол, взял со столика жесткую щеточку для бровей.
   – Это для остроты ощущений, – пояснил он, с сосредоточенным видом обмакивая щеточку в красный блеск для губ.
   – У меня на руке останутся синяки, – сказала Мэри, снова попытавшись освободиться.
   Тут он прикоснулся щеточкой к ее груди – Мэри тотчас же забыла о боли. Она выгнулась дугой, затем прижалась к нему.
   – Да, – то шептала, то кричала она, – да, да! – Каждое прикосновение вызывало в ней восхитительный взрыв чувств.
   – Глаза быка! – воскликнул гость, полюбовавшись своей работой. Потом впился в ее грудь зубами.
   У Мэри перехватило дыхание, она вскрикнула. Затем со стоном обвила его ногами, прислонившись спиной к зеркалу. Он ласкал ее грудь долго и жестоко. Лампочки над трюмо обжигали Мэри плечи, но она не смела отодвинуться.
   Наконец он оторвался от ее груди и взглянул на нее:
   – Ну как, понравилось? – Зубы его сверкнули.
   – Ты видел его сегодня вечером? – спросила Мэри.
   Он поморщился, точно от зубной боли.
   – Заткнись! – И с силой ткнул ее двумя пальцами в щеку, так что у нее потемнело в глазах. – Это мое дело.
   Давить на него было очень опасно, но Мэри все же не могла удержаться от расспросов. Ей хотелось удостовериться, что у них все получится.
   – Он был с ней? – спросила Мэри.
   – Ты дура, женщина. Глупая, эгоистичная сучка! – Он разразился ругательствами, брызжа слюной.
   Затем размазал пальцем вокруг ее губ белый грим, изобразив овал.
   Почувствовав, как его ноготь царапает ей щеку, Мэри поморщилась.
   – Не надо. Нам следует поговорить… Ты защищаешь ее. А я скорее увижу их обоих в аду, чем позволю…
   Что-то черное заткнуло ей рот. Широкая черная полоса материи, промелькнув перед глазами, плотно прижалась к ее губам. Сверкая глазами, мучитель запихивал кляп в рот своей жертвы. Страх сдавил ее грудь, возникло ощущение тяжести под ложечкой. Но Мэри не сдавалась.
   – Эта тварь мешает мне, – пробормотала она задыхаясь.
   – Она – наименьшая из наших проблем. Даже не проблема, а так, неприятность.
   Одним движением он пересадил ее обратно на стульчик. Затем зашел со спины и повернул Мэри к зеркалу, чтобы она увидела, что он сделал с ее лицом. Она в ужасе смотрела на свое отражение: перед ней сидел ярко раскрашенный клоун с печальными, опущенными вниз уголками губ. Вокруг сосков расплывались разноцветные круги, присыпанные красным блеском.
   Мэри слышала, как он шуршит одеждой, раздеваясь, но не могла оторваться от своего жуткого отражения.
   Потом он подошел к ней, и Мэри, словно со стороны, увидела в зеркале, как он раскрыл ей рот, ввел туда свой член, затем извлек его, но лишь для того, чтобы втолкнуть еще глубже. Его ягодицы напряглись.
   – Ну, потрудись же, любовь моя, помоги мне, – сказал он с нетерпением.
   Мэри закрыла глаза и стала делать то, о чем он просил. Она обливалась потом, все больше напрягаясь; он же стонал и похрюкивал от удовольствия. Его тело все-таки возбуждало ее. Когда он, содрогаясь, изверг свое семя и отстранился от нее, тяжело дыша, Мэри, словно вслепую, потрогала пальцами его гениталии и ощупала твердые мышцы бедер.
   – Умница, – сказал он, отдышавшись. – Ты хорошая и очень послушная девочка.
   – Я тебе не служанка. – Мэри отвернулась и вытерла губы. – Ты позабавился, теперь моя очередь. И я хочу знать, что происходит… – Для Мэри игра закончилась.
   Она решила, что пора заняться делом.
   – Послушай, – в его голосе отчетливо прозвучало раздражение, – оставь это мне. Теперь тебе не о чем беспокоиться, я все держу под контролем.
   – Ну, уж нет, – прошипела Мэри. – У меня своя голова на плечах. Ты, наверное, полагаешь, что будешь сам все решать, а мне предстоит лишь выполнять твои приказы? Нет, решать буду я. До тебя дошло?
   Он рывком поднял ее со стульчика и встряхнул, схватив за плечи:
   – До меня все давно дошло. Ты не будешь путаться у меня под ногами и отдавать мне приказы. И тебе придется делать все, что я захочу, даже если ты будешь только догадываться об этом.
   – Дьявольщина…
   Он снова встряхнул ее, встряхнул так, что она больно ударилась ногой о ножку стульчика.
   – Ты все сказала? – спросил он с угрозой.
   Но Мэри, охваченная гневом, не заметила этой угрозы.
   – Отделайся от нее! – воскликнула она, дерзко глядя ему в глаза.
   – Не будь дурой. Ты думаешь, нам нужна полиция со своим расследованием?
   – Все, что от тебя требуется, – это убедиться, что она пропала без вести и никогда не вернется.
   – Только после того, как я закончу здесь свои дела.
   – Я хочу, чтобы эта женщина убралась куда-нибудь подальше, – настаивала Мэри, не желая отступать.
   – И это все из-за ревности? Да мне плевать на твою ревность. Сначала я сделаю то, что нужно мне.
   – А потом она исчезнет?
   – Предоставь это мне.
   – Будь ты проклят! Ты должен действовать, пока не поздно. Я так хочу!
   – Только когда наступит время.
   – Но я хочу…
   – Да заткнись же!
   Он обхватил ее за талию и уложил лицом вниз на сиденье стульчика.
   Она отчаянно сопротивлялась, пыталась вырваться, но ее мучитель был гораздо сильнее. Он придавил Мэри коленом к сиденью, не давая ей пошевелиться.
   Обхватив ее рукой за шею и удерживая в таком положении, он принялся разрисовывать гримом ее ягодицы. На сей раз Мэри не видела цвет, которым он воспользовался.
   – Не надо, – прохрипела она. – Я тебя ненавижу. Ты пожалеешь об этом.
   – Разве ты забыла, как говорила мне, что я могу делать все, что захочу, если это будет необычно? – Палочка грима ударилась о туалетный столик. – И не ты ли утверждала, что с тобой можно делать все?
   – Пусти!
   – Ты – мишень, детка. Будь уверена, я знаю, как попасть в нее.
   – Ну, хоть используй какой-нибудь крем. Я не хочу, чтобы была кровь.
   Он засмеялся:
   – Как ты думаешь, он делает это с ней?
   – Она не перенесла бы столько, сколько я, – заявила Мэри, упираясь руками в пол. Ее грудь колыхалась, свисая вниз. – Но запомни: все еще впереди. Впрочем, если мы не доберемся до них, то пострадаю не только я.
   – Я доберусь до них, Мэри, поверь мне.
   – Меня тошнит, – пожаловалась она, уловив запах косметического молочка для снятия грима; он еще даже не открыл пузырек. – Ты собираешься нюхать эту дрянь?
   – Зачем же нюхать? Я даже думаю, что мне понравится. Держу пари: он считает, что с ней приятнее заниматься этим, чем с тобой. Забавнее.
   Крем почти не притупил боли от его первого толчка.
   – Осторожнее! – вскрикнула Мэри.
   – Но тебе же нравится. – Он начал ритмично вращать бедрами.
   И напевал фальцетом в такт своим движениям:
   – Позволь мне это, детка…
   Мэри задержала дыхание и стиснула зубы. «Ничего, – думала она, – еще придет мое время, и тогда посмотрим, что ты запоешь».
   – Мне кажется, я возношусь на небеса, моя сексуальная Мэри.
   – Да, конечно, – прошептала она, – трахни-ка небо, Арт.

Глава 8

   – Может, ты хочешь, чтобы я ушел? – спросил Нэсти.
   Держа в руке ключи от квартиры, Полли смотрела себе под ноги и пыталась разобраться в своих чувствах. Вообще-то Нэсти за весь вечер ни разу даже не прикоснулся к ней, и она была благодарна ему за это. Ему ничего не стоило бы обхватить ее своими ручищами.
   – Так мне уйти? – снова спросил он.
   Полли отрицательно покачала головой. Он довольно долго размышлял, прежде чем задать этот вопрос, и она поняла, что он не совсем уверен в себе.
   – Хорошо, – сказал Нэсти. – Знай: я бы ушел, если бы ты захотела этого. Но сначала я бы все вокруг проверил.
   – Ты пугаешь меня, когда говоришь так.
   – Пренебрегая осторожностью, нельзя устранить опасность.
   – Может быть, никакой опасности и нет. Говорят, телефонные хулиганы никогда не приводят в исполнение свои угрозы.
   Нэсти взял у Полли ключи и открыл парадную дверь ее трехэтажного дома.
   – Это в тех случаях, – сказал он, – когда номера выбираются из телефонной книги наугад.
   – Но…
   – А твой хулиган знает о тебе все.
   Полли промолчала. Она уже хотела войти в дом, но Нэсти придержал ее. Он подошел к двери первым и, переступив порог, сказал:
   – Если бы этот тип не знал тебя, то он или его подруга – в общем, они не стали бы звонить твоей матери в Беллвью.
   Полли снова охватил страх.
   – Но ведь полиция, кажется, не беспокоится, – возразила она, следуя за Нэсти.
   – Полицейские не влюблены в тебя.
   На это возразить было нечего. Полли, остановившись в холле, обшитом панелями под красное дерево, с недоумением посмотрела на Нэсти. Он говорил страшные вещи, первым открыл дверь, чтобы войти и осмотреться, и делал все это с таким видом, словно рассуждал о погоде.
   – А что, если я не хочу, чтобы ты влюблялся в меня? – спросила она, наконец.
   – Скажи мне об этом сейчас, – ответил он, обходя ее и открывая дверь в спальню.
   Немного помедлив, Полли последовала за ним. Нэсти прошелся по дорогому непальскому ковру голубых и зеленых тонов – ковер лежал на темных половицах – и остановился у кровати. У Полли была широкая кровать с балдахином из дорогой шелковой ткани – под старину. Ей показалось, что Нэсти слишком долго задерживается здесь.
   – Так ты не хочешь, чтобы я влюбился в тебя, Полли? – спросил он дрогнувшим голосом.
   – Не знаю. Я не думала об этом. – Она стояла, прислонившись к дверному косяку, и смотрела, как он проверяет ванную комнату.
   – Я доверяю тебе и считаю тебя исключительно порядочной женщиной, – донесся из ванной голос Нэсти.
   – Благодарю…
   – Полагаю, у тебя было время подумать о нас с тобой.
   Полли нахмурилась.
   Нэсти раздвинул прозрачные стеклянные двери огромной душевой.
   – Так или иначе, но ты хочешь, чтобы я влюбился в тебя, и ты думала об этом, – заявил он.
   – Зачем открывать двери, сквозь которые и так все видно?
   – Чтобы увидеть все, нужно открывать все двери, – ответил он без тени улыбки. – Так ты ответишь когда-нибудь на мой вопрос?
   – Сомневаюсь. Я не готова к этому. Я сама отвечаю за все, что со мной происходит. Сама строю свою жизнь, по крайней мере, насколько это возможно. И я не думаю, что смогу отказаться от этого.
   – Ты полагаешь, любовь к мужчине должна означать отказ от собственной независимости?
   – Почему мы говорим об этом?
   – Потому, что мне так хочется. Я ведь сам начал, этот разговор. А у тебя прекрасный дом.
   Нэсти продолжил осмотр комнат, Полли же его сопровождала. Исследовав ее гардероб, он вернулся в фойе и наконец прошел на кухню. Кухня была очень удобно обставлена и отделана хромированными деталями и черными панелями; было очевидно: Полли любит повозиться здесь, когда у нее есть время.
   – Я пока не знаю никого, кто действительно умеет хорошо готовить, – сказал Нэсти.
   – Ну уж, наверное, твоя мама умела готовить.
   Нэсти быстро взглянул на нее и отвел глаза, ничего не ответив.
   Затем проверке подверглись «красная», «белая» и «голубая» комнаты – царство Бобби. Нэсти внимательно осматривал каждый шкаф.
   – Ничего нет, – сказал он, наконец, возвращаясь в гостиную, окна которой выходили на озеро Вашингтон. – Швейцара там, внизу, тоже, кажется, нет.
   – Нет. Но без ключа сюда не войти.
   – Я думаю, мне нужно остаться здесь, с тобой.
   Полли взглянула на него. Лицо Нэсти выражало решимость.
   – Я живу с сыном, – проговорила она твердым голосом.
   – Комнат здесь хватит на всех.
   – Но у нас только две спальни.
   Он пристально посмотрел на нее. Полли, прочитавшая в его взгляде непреклонность, подумала о том, что лицо Нэсти трудно было бы назвать добрым.
   – Спасибо, что проводил меня, – сказала она, не в силах более выносить его молчание. – Пойдем, я все здесь закрою. Мне нужно взять машину и съездить за Бобби.
   – Я сам привезу его.
   – Но я думаю…
   – Не надо.
   У Полли перехватило дыхание.
   – Что не надо?
   – Не надо думать. По крайней мере, об этом. Возможно, мы перестраховываемся. Я очень надеюсь, что так и есть. Но сегодня вечером уж разреши мне самому привезти Бобби домой и убедиться, что вы оба в безопасности.
   Полли поняла, что спорить с таким человеком, как Нэсти Феррито, бесполезно.
   – Хорошо, спасибо.
   – Твоя кровать слишком велика для такой маленькой женщины, – проговорил он все с тем же бесстрастным выражением.
   Полли взяла у него ключи и бросила их на туалетный столик у трюмо.
   – Если ты предлагаешь то, что я подумала… в общем, сразу ясно, что у тебя нет детей.
   – Верно, нет, – кивнул Нэсти.
   – А у меня семилетний сын, и я не делю свою постель с мужчинами, – заявила Полли.
   – Даже когда Бобби нет дома?
   – Нет. – Она с усталым видом опустилась на серый диванчик. – Я не сплю с мужчинами, вот и все.
   Нэсти пожевал передними зубами резинку. Затем присел рядом с Полли.
   – Это хорошо, – сказал он. – Я именно это и надеялся услышать.
   – А если бы я сказала иначе, тебе бы не понравилось? – в раздражении бросила Полли.
   И тотчас же подумала: «с какой стати он интересуется подобными вещами?»
   Нэсти, однако, промолчал. Он сидел рядом с ней, свесив к полу свои длинные огромные ручищи, и смотрел куда-то в сторону. От него исходили энергия и сила.
   – У тебя есть кто-то еще, Полли? – спросил он, наконец.
   – Нет, – растерялась Полли, не ожидавшая такого вопроса.
   – Значит, ты совсем не хочешь, чтобы в твоей жизни появился мужчина?
   Его вопросы были слишком трудными для Полли, потому что ей не хотелось задумываться над ответами на них.
   – Знаешь, – проговорила она вполголоса, – у меня по-прежнему такое чувство, что я должна вырваться из этого круга.
   – Из какого?
   Полли передернула плечами и зябко потерла ладони – ей стало холодно в тоненьком платье из хлопка.
   – Видишь ли, многие дети пытаются самоутвердиться, Протестуя против привычного уклада жизни, – стала она объяснять, немного нервничая. – Одни больше, другие меньше. Я была такой же… и разбила свою жизнь.
   – Ты не разбила свою жизнь, ты добилась успеха, – возразил Нэсти.
   – А ты сам разве считаешь, что твоя жизнь зависит только от тебя?
   Он поджал губы и ответил, чуть помедлив:
   – Я думаю, что сам строю свою жизнь, но умею принимать неизбежное. Разве это не одно и то же?
   – Не знаю, – пожала плечами Полли, – я не психолог. Я знаю только, что не уверена в своей готовности к тем отношениям, которые ты мне предлагаешь.
   – А ты уверена, что знаешь, какие отношения я предлагаю тебе?
   Нет, она не была в этом уверена.
   – Ну, возможно, я могу судить об этом по твоим словам и поступкам.
   – В самом деле? Нельзя понимать мои слова однозначно. У меня никогда не было… опыта в таких делах. Когда я находился на службе, служба отнимала все мое время. А до этого… до этого я не знал, что мне надо, знал только одно: мне нужно было покончить со своей прежней жизнью. Нет, я не говорю, что у меня не было женщин, – были, конечно, но не такие, как ты, Полли.
   Она забралась на диванчик с ногами и прикрыла их юбкой.
   – Ну, хорошо… – сказала она. – Мы с тобой не маленькие дети, чтобы стыдиться друг друга. Конечно, я думаю о тебе, и очень часто думаю. Мне интересны твои мысли и твои поступки. Я вижу твое лицо и испытываю к тебе…. определенные чувства.
   Нэсти повернулся к ней, положив руку на спинку дивана, и внимательно посмотрел ей в глаза.
   – Теплые чувства, я надеюсь? – спросил он.
   – Противоречивые, – ответила Полли, не покривив душой. – Я не уверена, что когда-либо ощущала что-то подобное. Но это могут быть такие чувства, которые я не могу позволить себе сейчас, независимо от того, кто их вызывает. Я не сделаю ничего, что может повредить Бобби. Я не хочу, чтобы кто-то случайный вошел в его жизнь, а если кто-то появится в моей жизни, то, значит, и в его тоже. Я не могу рисковать.
   – Возможно, ты боишься рисковать и из-за меня тоже?
   – Я уже поняла, что ты предпочитаешь идти напролом. Но ты можешь так, а я нет. Я не готова…
   Нэсти провел пальцем по ее плечу.
   – Может быть, вернемся к чувствам, которые ты испытываешь, думая обо мне? – с улыбкой предложил он.
   – Я не вижу здесь ничего смешного, – серьезным тоном ответила Полли. – Я достаточно сексуальна, и когда думаю о тебе, то испытываю соответствующие чувства, но не только… Вот это и сбивает меня с толку, этого я и боюсь.
   – Но почему?
   – Я не могу сейчас совладать с собой, не могу объяснить… поэтому ты собираешься оставить меня? – с грустью спросил Нэсти. – И потом ты будешь уверять себя в том, что ничего не потеряла?
   – Нет, конечно, – улыбнулась Полли, она взяла его за руку. – Я не собираюсь утешать себя тем, что не много потеряю, расставшись с тобой. Но я не могу вступать в случайные – даже приятные, но все же случайные – отношения, по крайней мере, сейчас. А может быть, никогда не смогу. Однажды это произошло, но я с тех пор изменилась.
   – Мне нравится, какой ты стала.
   – И ты мне нравишься, – сказала Полли. – Действительно… Я никогда не верила в любовь с первого взгляда. Вероятно, и сейчас не верю в подобное, но что-то возникло между нами. Хотя все это очень сложно…
   – Да, сложно, – согласился Нэсти, наблюдая, как она переворачивает его руку ладонью вниз и проводит по ней пальцами. – Если бы дело обстояло иначе, то и со всем прочим не возникало бы таких проблем, верно?
   Проблемы действительно накапливались. Полли чувствовала, что совсем запуталась, а ведь ей хотелось лишь одного – покоя. Она со вздохом проговорила:
   – Уже поздно, Бобби пора спать.
   – Да, конечно. – Нэсти взял телефон с небольшого столика у дивана и набрал номер.
   Несколько секунд спустя он сказал в трубку:
   – Даст? Это Нэсти. Как там Бобби? Да, я собираюсь привезти его домой. Нет, не надо, не буди его пока. Я сам разбужу, когда приеду. – Он положил трубку на рычаг и о чем-то задумался, глядя прямо перед собой.
   – Ты больше не должен тратить на нас свое время, – сказала Полли.
   – Было бы лучше, если бы ты в дальнейшем воздержалась от подобных высказываний.
   Его слова огорчили ее.
   – Я не хотела показаться неблагодарной, – пробормотала Полли.
   – А я и не жду от тебя благодарности. Я просто пытаюсь установить между нами определенные отношения.
   – А я не могу… Ты уже предоставил мне подробный перечень событий сегодняшнего вечера. Более того, ты уже сделал все, что запланировал, осталось только затащить меня в постель.
   – В твоих устах это звучит пошло, – поморщился Нэсти.
   – Пошловат и способ, которым ты этого добиваешься.
   – Черт побери! – воскликнул Нэсти, сверкая глазами.
   Полли поежилась, по телу ее словно электрический разряд пробежал.
   – Я не умею говорить красиво. Но я, по крайней мере, честен. Да, я действительно этого хочу. Хочу лечь с тобой в постель. Я думаю, мы подошли бы друг другу.
   Полли вспыхнула:
   – Подошли бы друг другу? Ну и выражения ты подбираешь… Что ты хотел этим сказать? Вероятно, имел в виду, что некоторые части твоего тела подошли бы к соответствующим частям моего? Так? И тогда ты бы почувствовал себя действительно подходящим для меня?
   Не говоря ни слова, Нэсти усадил Полли к себе на колени. Она попыталась освободиться, но он еще крепче прижал ее к себе.
   – Я ненавижу насилие, – сказала Полли, перестав сопротивляться.
   – И я тоже, пока оно не становится необходимостью.
   – Разве сейчас это необходимо?
   – А я и не прибегаю к насилию.
   – Не уверена.
   Его бедра были могучими и крепкими, и Полли почувствовала, что таковы не только его бедра. Нэсти обхватил ее за талию, коснулся кончиками пальцев ее спины.
   – Я не прибегаю к насилию и никогда бы не применил его по отношению к тебе. Я просто хочу, чтобы у тебя все было хорошо, чтобы ты была счастлива. Конечно, я желаю тебя, и в этом смысле я эгоист. Но ты, вероятно, полагаешь, что я только об этом и думаю. А я хочу смотреть на тебя, разговаривать с тобой, находиться с тобой рядом. Бобби же… Ему сейчас хорошо у Даста. Он сладко спит, и рядом с ним лучший в мире телохранитель.
   – И ты хочешь, чтобы я легла с тобой в постель?
   Нэсти бережно взял ее лицо и привлек к себе.
   – Если бы ты захотела лечь со мной в постель – это было бы замечательно. Я бы отнес тебя туда прямо сейчас. Но если бы ты захотела остаться со мной навсегда, я был бы на седьмом небе от счастья, любовь моя. Ты сказала, что часто обо мне и я тебе нравлюсь. Не хочешь ли узнать, что я думаю о тебе?
   Полли не была уверена, что хочет узнать об этом, но уже не пыталась освободиться.
   – Если мы проявим деликатность, – продолжал, не дождавшись ответа, Нэсти, – если не травмируем Бобби и не станем раздражать друг друга, то, возможно, мы будем счастливы вместе, как ты думаешь?
   Полли чувствовала, как он возбужден. И тут что-то произошло с ней: желание вспыхнуло в ней огнем, она ощутила теплую влагу между ног и поняла, что уже не сможет остановиться.
   – Мы доставили бы друг другу удовольствие, Ксавье, – проговорила она со страстью, глядя прямо в его вспыхнувшие глаза. – Могу я называть тебя этим именем? Мне оно нравится.
   – Мне все равно, – ответил Нэсти таким тоном, словно ему было совсем не все равно. Полли решила, что обязательно узнает о нем побольше.
   У нее уже накопился целый список вопросов, ответы на которые следовало бы получить.
   – Мы могли бы наслаждаться друг другом целую вечность, – продолжала Полли. – Даже на расстоянии мы чувствовали это. Именно это приводило тебя на пристань всякий раз, когда ты знал, что там появлюсь я. Именно это заставляло меня приходить туда и искать тебя. Можешь назвать это чувство страстью… или любовью с первого взгляда, но мы приходили, смотрели друг на друга и желали друг друга.
   – Ты умеешь красиво говорить, – пробормотал Нэсти. – А для меня всегда проблема – выразить словами свои мысли.
   – Я как-то не замечала.
   – Да, кажется, с тобой все мои проблемы исчезают. – Нэсти прижал ее к себе покрепче и стал гладить ладонью по спине. – Поцелуй меня, Полли, – сказал он, с минуту помолчав.
   «Поцелуй меня, Полли». Такая простая просьба, а так трудно выполнить!
   Полли уткнулась носом в его шею и ощутила, как по телу Нэсти пробежала дрожь. Она обняла его за плечи и снова взглянула на него. Он закрыл глаза, и она молча разглядывала его мужественное, суровое лицо – лицо сильного и решительного человека. Но сейчас его глаза были закрыты, они не сверкали, как янтарь в лучах солнца; он ждал, он не давил на нее, предоставив ей самой сделать выбор.
   Полли прикоснулась губами к его губам. И услышала его вздох, почувствовала вкус мяты.
   – Жвачка? – спросила она, отстранившись. – Я целую мужчину, у которого во рту жевательная резинка?
   Нэсти рассмеялся. Он замечательно смеется, подумала Полли, радуясь в душе, что Нэсти не часто это делает в присутствии посторонних. Она тут же разозлилась на себя за эти мысли, потому что теперь стало ясно: она желает его, он нужен ей.
   – Я проглотил ее, – сказал Нэсти и коснулся кончиком пальца ее носа.
   – Жвачку?
   – Ага.
   – Но у тебя же внутри все слипнется.
   Он снова рассмеялся и произнес сквозь смех:
   – Молчи и целуй меня, пока у меня есть настроение.
   Полли многозначительно взглянула на его джинсы и заметила:
   – Я бы сказала, что ты уже давно в настроении.
   Нэсти перестал смеяться и проговорил нравоучительным тоном:
   – Кажется, я как-то раз сказал тебе, что порядочные женщины не замечают подобных вещей.
   – Имеется в виду, что они все замечают, но помалкивают? Еще хорошо, что мы оба одеты.
   – Ты так думаешь? – проговорил он бархатным голосом.
   Она закрыла глаза и запустила пальцы в его волосы. Затем прижалась губами к его губам.
   Полли никогда раньше так не целовалась. Последовав примеру Нэсти, она воспользовалась не только губами, но также и языком. Ее наполняла чарующая музыка, которая, казалось, лилась прямо из сердца. Полли могла бы поклясться, что слышит ритмичную мелодию, от которой вибрировала каждая клеточка ее тела.
   Когда она, наконец, отстранилась от него, чтобы перевести дух, Нэсти осторожно взял ее за подбородок и, приподняв его, уткнулся лицом ей в шею. Бережно, словно опасаясь причинить боль своими огромными руками, он обнял ее за плечи.
   – Это было восхитительно, – проговорила Полли грудным голосом. – Мне нравится целоваться с тобой. Ты… словно зажигаешь меня.
   Нэсти усмехнулся:
   – Зажигаю? Моя милая Полли, да я и сам весь в огне. А некоторые части моего тело прямо-таки готовы взорваться.
   Полли покраснела от удовольствия.
   – Ты считаешь, что нам следует притушить наши костры? – спросила она.
   – Но ты ведь понимаешь, что мы горим не оттого, что в доме слишком жарко, – ответил Нэсти, прижимаясь носом к ямке над ее ключицей. – Тебе не кажется, что причина стара как мир? По-моему, это называется страстью.
   – Может быть, это только ее пробуждение? – предположила Полли.
   – Да ты, оказывается, скромница. А я-то уже хотел разоблачиться.
   – Даже не верится, что мы сейчас могли бы раздеться, – усмехнулась Полли. – Как все странно…
   – Милая, ты и представить себе не можешь, как я счастлив…
   – А тебе не кажется, что мы слишком много говорим?
   – Такое бывает иногда. От волнения.
   Она глубоко вздохнула, так что ее бюстгальтер плотно обтянул набухшие соски.