Страница:
– Вам правда понравилось? – обрадовалась Огонёк.
Знайка кивнул.
– А что вы всё время на меня смотрите? – спросила она подозрительно. – Хотите, я открою вам секрет?
Знайка кивнул.
– Обещайте, что никому не скажете.
Знайка кивнул.
– Эти стихи сочинила я сама, – шёпотом сообщила Огонёк.
Знайка вскинул брови в вежливом удивлении и поправил на переносице очки.
– Ну как, и теперь нравятся?
Знайка кивнул.
– Вы, я вижу, не очень-то любезны. Молчите как безмозглый чурбан. Вам нечего сказать?
Знайка достал из кармана платок и вытер лицо.
– Здесь очень жарко, – сказал он. – Наверное, тяжело работать на фабрике?
– Терпимо. Климат здесь межконтинентальный, субтропический, при высокой влажности, оттого и кажется, что жарко… Вы лучше признайтесь, вы когда-нибудь сами сочиняли стихи?
– Никогда, – признался Знайка.
– Тогда вам этого не понять… По-настоящему понимать стихи может только тот, кто сам пробовал сочинять. Вам правда понравилось мое стихотворение?
Испугавшись, что его собеседница опять начнет читать стихи и они не поговорят о делах, Знайка решил взять, как говорится, быка за рога.
– Извините, но уже совсем стемнело и… я хотел бы…
– Хотите спать? Можете идти. – Огонёк состроила презрительную мину и отвернулась.
– Нет, совсем не в том смысле…
– Чего же вы хотите?
– Объясните пожалуйста, что за фабрика… И что вообще здесь происходит?..
– Я знаю не больше вашего.
– Но ведь вы здесь уже не первый день?
– Да, четвёртый.
– Так чем же вы всё-таки занимаетесь на фабрике?
– А нам этого знать не положено. Камешки перебираем на конвейере, остальное не нашего ума дело.
Знайке показалось, что Огонёк из-за чего-то на него обиделась. Однако мысленно не обнаружив никакой причины для такой обиды, он продолжал:
– Вероятно, всё остальное выполняет автоматика?
– Возможно.
Знайке опять показалось, что он не находит нужного подхода к новой знакомой. Он вообще плохо находил общий язык с малышками; в общении с ними он частенько злился и даже, случалось, срывался на откровенную грубость. Но болтовня именно этой немного странноватой малышки-изобретательницы почему-то его совсем не раздражала. И Знайка решил тактично зайти издалека.
– Вы знаете, у нас в Цветочном городе тоже есть один замечательный поэт, его зовут Цветик. Я даже помню что-то такое… «Огромный шар, надутый паром, поднялся в воздух он недаром…»
– Не трудитесь, – вдруг перебила его Огонёк. – Вас интересует, что делается на фабрике? Элементарная кристаллизация в кубической сингонии полиморфных модификаций углерода.
– Так-так-так, – оживился Знайка, даже не успев удивиться столь внезапному переходу к сугубо научной терминологии. – А скажите, каков признак симметрии элементарной ячейки кристалла – гексагональная или моноклинная?
Передавать читателю их дальнейший разговор было бы совершенно бессмысленно, так как даже сам автор не понимает хорошенько значения того особого языка, на котором заговорили эти ученые особы. Добавим только, что Знайка в течение всего разговора что-то помечал в своей записной книжечке.
Клюковка-Огонёк, кстати говоря, вообще никогда ничего не записывала, потому что и без того всё хорошо запоминала.
– Но вы всё-таки на досуге почитайте Пегасика, – сказала она, смягчившись напоследок. – Нельзя быть таким учёным сухарём. Надеюсь, мы с вами ещё поболтаем?
И Знайка вдруг опять смутился. Язык у него снова одеревенел, а стекла очков запотели.
– Спокойной ночи, – сказала Огонёк и пальчиками коснулась рукава его походной курточки.
Знайка повернулся и, забыв попрощаться, не глядя себе под ноги, отправился в предназначенную для малышей половину сарая, где все уже спали.
Глава двадцать вторая
Глава двадцать третья
Глава двадцать четвертая
Знайка кивнул.
– А что вы всё время на меня смотрите? – спросила она подозрительно. – Хотите, я открою вам секрет?
Знайка кивнул.
– Обещайте, что никому не скажете.
Знайка кивнул.
– Эти стихи сочинила я сама, – шёпотом сообщила Огонёк.
Знайка вскинул брови в вежливом удивлении и поправил на переносице очки.
– Ну как, и теперь нравятся?
Знайка кивнул.
– Вы, я вижу, не очень-то любезны. Молчите как безмозглый чурбан. Вам нечего сказать?
Знайка достал из кармана платок и вытер лицо.
– Здесь очень жарко, – сказал он. – Наверное, тяжело работать на фабрике?
– Терпимо. Климат здесь межконтинентальный, субтропический, при высокой влажности, оттого и кажется, что жарко… Вы лучше признайтесь, вы когда-нибудь сами сочиняли стихи?
– Никогда, – признался Знайка.
– Тогда вам этого не понять… По-настоящему понимать стихи может только тот, кто сам пробовал сочинять. Вам правда понравилось мое стихотворение?
Испугавшись, что его собеседница опять начнет читать стихи и они не поговорят о делах, Знайка решил взять, как говорится, быка за рога.
– Извините, но уже совсем стемнело и… я хотел бы…
– Хотите спать? Можете идти. – Огонёк состроила презрительную мину и отвернулась.
– Нет, совсем не в том смысле…
– Чего же вы хотите?
– Объясните пожалуйста, что за фабрика… И что вообще здесь происходит?..
– Я знаю не больше вашего.
– Но ведь вы здесь уже не первый день?
– Да, четвёртый.
– Так чем же вы всё-таки занимаетесь на фабрике?
– А нам этого знать не положено. Камешки перебираем на конвейере, остальное не нашего ума дело.
Знайке показалось, что Огонёк из-за чего-то на него обиделась. Однако мысленно не обнаружив никакой причины для такой обиды, он продолжал:
– Вероятно, всё остальное выполняет автоматика?
– Возможно.
Знайке опять показалось, что он не находит нужного подхода к новой знакомой. Он вообще плохо находил общий язык с малышками; в общении с ними он частенько злился и даже, случалось, срывался на откровенную грубость. Но болтовня именно этой немного странноватой малышки-изобретательницы почему-то его совсем не раздражала. И Знайка решил тактично зайти издалека.
– Вы знаете, у нас в Цветочном городе тоже есть один замечательный поэт, его зовут Цветик. Я даже помню что-то такое… «Огромный шар, надутый паром, поднялся в воздух он недаром…»
– Не трудитесь, – вдруг перебила его Огонёк. – Вас интересует, что делается на фабрике? Элементарная кристаллизация в кубической сингонии полиморфных модификаций углерода.
– Так-так-так, – оживился Знайка, даже не успев удивиться столь внезапному переходу к сугубо научной терминологии. – А скажите, каков признак симметрии элементарной ячейки кристалла – гексагональная или моноклинная?
Передавать читателю их дальнейший разговор было бы совершенно бессмысленно, так как даже сам автор не понимает хорошенько значения того особого языка, на котором заговорили эти ученые особы. Добавим только, что Знайка в течение всего разговора что-то помечал в своей записной книжечке.
Клюковка-Огонёк, кстати говоря, вообще никогда ничего не записывала, потому что и без того всё хорошо запоминала.
– Но вы всё-таки на досуге почитайте Пегасика, – сказала она, смягчившись напоследок. – Нельзя быть таким учёным сухарём. Надеюсь, мы с вами ещё поболтаем?
И Знайка вдруг опять смутился. Язык у него снова одеревенел, а стекла очков запотели.
– Спокойной ночи, – сказала Огонёк и пальчиками коснулась рукава его походной курточки.
Знайка повернулся и, забыв попрощаться, не глядя себе под ноги, отправился в предназначенную для малышей половину сарая, где все уже спали.
Глава двадцать вторая
КОЕ-ЧТО ПРОЯСНЯЕТСЯ
Устроившись в сухой траве, Знайка долго не мог заснуть.
Сначала он обдумывал всё, что недавно услышал. Для чего на фабрике делают огромный, величиной с дом, алмаз? Что за устройства вмонтированы в шары, которые здесь используют для наблюдения и излучения болевых импульсов? Что за дикари прячутся в зарослях?..
Потом Знайка подумал, что это он во всём виноват. Если бы он сразу вызвал ракету, то всё повернулось бы иначе. А он вместо того, чтобы спасти друзей, сам появился на острове пленником…
От стыда и отчаяния Знайка стискивал кулаки и был готов скрежетать зубами. Он дал себе клятву, что завтра же начнёт действовать, даже если ракета не появится. Как именно действовать, он ещё не знал, но эта мысль его немного успокоила и он вскоре заснул. Последняя, ускользающая от него мысль звучала приблизительно так: «Какая всё-таки она необыкновенная малышка…»
С рассветом всех разбудил неприятный и резкий сигнал подъёма. Было мокро от росы и довольно прохладно. Хриплая сирена завывала так, будто кто-то тянул простуженную кошку за хвост, а она кричала и вырывалась. Такой звук сразу создавал ощущение тревоги, и спать больше не хотелось.
Выдав пленникам несколько нарезанных поперёк бананов, стражники повели их на работы – малышей в котлован, малышек на фабрику.
– Хоть бы кашей накормили, – ворчал Пилюлькин. – Разве бананы это завтрак?
– Ты не волнуйся, – успокоил его Тюбик. – На обед ещё кокосовый орех выдадут.
– Как же совсем без горячего?!
– Будет и горячее, – пообещал Ворчун. – Вот как только без команды работать перестанешь, сразу получишь горячее.
– Это ты про шар, который стоит над карьером? – оглянулся в его сторону Знайка.
– Про него, про него…
– Что это за шары? Я уже много видел таких, только маленьких, с кулак, на деревьях.
– Те, которые на деревьях, не кусаются. Они только смотрят.
– А этот большой, как он действует?
– А вот когда работать перестанешь, тогда узнаешь, как он действует.
Знайка понял, что от Ворчуна ничего толком не добьёшься, и перестал его расспрашивать. Заговорил шагавший спереди Пилюлькин.
– А может быть, те дикари, которые живут на острове, – это беглые коротышки? – высказал он своё предположение. – Замучили их тут, они сбежали, одичали и на почве плохого питания стали нападать на других коротышек.
– Это вряд ли, – сказал Знайка. – Ведь пленники появились на этом острове совсем недавно. Не могли же они за это время до такой степени одичать.
– А я, знаете ли, чувствую по себе, что готов, – сказал Тюбик. – Ещё пару дней – и тоже начну на всех кидаться…
Так не спеша переговариваясь и поглощая ломти бананов, каждый из которых был величиной с порядочный круг сыра, пленники добрались до котлована. Стражники освободили их от веревок и развели по работам – долбить, возить, крутить.
В полдень принесли обед: бананы и кокосовый орех. У ореха спилили верхушку и доставали оттуда сок большой поварешкой. Потом, когда весь сок вычерпали, повалили орех на бок и вычистили изнутри со стенок мякоть, которую здесь называли копрой.
Неподалёку от колеса стояла бочка с водой; пить разрешалось сколько хочешь. Это было единственное место, где можно было немножко передохнуть во время работы. А потому у бочки, соблюдая очередность, всегда стояли несколько коротышек и не спеша попивали воду. Щурясь от солнца, они то и дело поглядывали на небо в надежде увидеть подоспевшую на помощь ракету. Но, увы, как нам уже известно, тревожные радиосигналы со «Стрекозы» пока ещё никто не принял, а сам Стекляшкин как раз в это время крепко спал в гостиничном номере…
Когда солнце стало клониться к западу, стражники отвели валившихся с ног пленников в бамбуковую хижину. Все попадали на травяной настил и тут же заснули.
Провалившись в бездонную чёрную дыру сна, Знайка вдруг почувствовал, что кто-то трясет его за руку. Открыв глаза, он увидел свою новую знакомую. Её лицо было освещено лунным светом, пробивавшимся сквозь щели в стенке сарая.
Знайка моментально сел, ощутив сильную ломоту в спине и суставах. Несколькими неловкими движениями он надел очки и пригладил волосы.
– Где же ваша ракета? – прошептала Огонёк.
– А? Ракета? – очумело пробормотал Знайка. – Ракеты пока ещё нет…
– Это я и без вас вижу. Проснулись наконец?
– А что, я заснул?
– Знаете, что я сегодня узнала?
Желая поскорее очухаться, Знайка потряс головой, одернул на себе куртку и полез в карман за карандашом и бумагой.
– Так, я внимательно слушаю.
– Ну так слушайте. Я должна была сказать вам это ещё вчера…
– Да-да?..
– Все эти болваны в чёрных плащах – не коротышки!
– Как не коротышки? А кто же? – удивился Знайка.
– Роботы! – уверенно сказала Огонёк.
На самом деле Знайка о чем-то таком догадывался и раньше, но он скорее допускал, что это какие-нибудь загипнотизированные коротышки. На тех механических роботов, каких он уже видел, эти совсем не были похожи.
– Неужели роботы! – воскликнул Знайка. – А вы это уже точно знаете?
– Как же вы сами не догадались! Ну посудите сами: разве бывают такие бестолковые, неулыбчивые и неразговорчивые коротышки?
– Ну это как раз… А из чего же они, по-нашему, сделаны?
– А шут их знает, из чего они сделаны, это не важно. Ну, физиономия, положим, резиновая. Я одного специально за губу схватила, ещё в первый день. И точно: холодный и резиновый. А вот в туловище что-то твердое, я его ещё в живот пальцем ткнула.
– Знаете, вы с этим поосторожнее, – заметил Знайка. – Ещё неизвестно, что у них на уме…
– Ну, допустим, кое-что известно… Знаете что, давайте уйдём отсюда, здесь совершенно невозможно разговаривать.
И на самом деле, спящие малыши громко храпели и сопели. А лежавший рядом Сиропчик к тому же ещё и присвистывал. Вся эта какофония мешала разговаривать.
Знайка и Огонёк перебрались к выходу, сели на порог и свесили ноги.
Ярко светил узенький серп луны, стрекотали кузнечики, а где-то в глубине зарослей поквакивали лягушки. Ночь была тёплая и безветренная.
– Вы пробовали с ними разговаривать? – спросила Огонёк.
– С этими… роботами?
– Да, с цириками.
– Нет, пока ещё не пробовал. Мне показалось, что разговаривать с ними бесполезно.
– А вот и совсем не бесполезно. Если бы вы не были таким учёным сухарем, то могли бы узнать для себя много интересного, а главное, полезного. Например, то, что цирики имеют обыкновение реагировать на некоторые обращённые к ним слова. Попробуйте сказать такому болвану «ногу потерял» – и он начнёт проверять, на месте ли его нога.
– Любопытно. А если…
– Да! – восторженно прошептала Огонёк. – Вы, кажется, всё поняли. Если ваша ракета в ближайшие дни не появится, мы будем разрабатывать план побега!
Знайка молчал, глядя на неё широко раскрытыми глазами.
– А теперь ложитесь спать, вы должны хорошенько отдохнуть. У нас ещё будет время поговорить.
Знайка поблагодарил и послушно отправился спать на свою охапку травы. Ни на какие раздумья сил у него не было. В голове крутилась только одна фраза: «Разрабатывать план побега, разрабатывать план побега…» С этим он и заснул.
Сначала он обдумывал всё, что недавно услышал. Для чего на фабрике делают огромный, величиной с дом, алмаз? Что за устройства вмонтированы в шары, которые здесь используют для наблюдения и излучения болевых импульсов? Что за дикари прячутся в зарослях?..
Потом Знайка подумал, что это он во всём виноват. Если бы он сразу вызвал ракету, то всё повернулось бы иначе. А он вместо того, чтобы спасти друзей, сам появился на острове пленником…
От стыда и отчаяния Знайка стискивал кулаки и был готов скрежетать зубами. Он дал себе клятву, что завтра же начнёт действовать, даже если ракета не появится. Как именно действовать, он ещё не знал, но эта мысль его немного успокоила и он вскоре заснул. Последняя, ускользающая от него мысль звучала приблизительно так: «Какая всё-таки она необыкновенная малышка…»
С рассветом всех разбудил неприятный и резкий сигнал подъёма. Было мокро от росы и довольно прохладно. Хриплая сирена завывала так, будто кто-то тянул простуженную кошку за хвост, а она кричала и вырывалась. Такой звук сразу создавал ощущение тревоги, и спать больше не хотелось.
Выдав пленникам несколько нарезанных поперёк бананов, стражники повели их на работы – малышей в котлован, малышек на фабрику.
– Хоть бы кашей накормили, – ворчал Пилюлькин. – Разве бананы это завтрак?
– Ты не волнуйся, – успокоил его Тюбик. – На обед ещё кокосовый орех выдадут.
– Как же совсем без горячего?!
– Будет и горячее, – пообещал Ворчун. – Вот как только без команды работать перестанешь, сразу получишь горячее.
– Это ты про шар, который стоит над карьером? – оглянулся в его сторону Знайка.
– Про него, про него…
– Что это за шары? Я уже много видел таких, только маленьких, с кулак, на деревьях.
– Те, которые на деревьях, не кусаются. Они только смотрят.
– А этот большой, как он действует?
– А вот когда работать перестанешь, тогда узнаешь, как он действует.
Знайка понял, что от Ворчуна ничего толком не добьёшься, и перестал его расспрашивать. Заговорил шагавший спереди Пилюлькин.
– А может быть, те дикари, которые живут на острове, – это беглые коротышки? – высказал он своё предположение. – Замучили их тут, они сбежали, одичали и на почве плохого питания стали нападать на других коротышек.
– Это вряд ли, – сказал Знайка. – Ведь пленники появились на этом острове совсем недавно. Не могли же они за это время до такой степени одичать.
– А я, знаете ли, чувствую по себе, что готов, – сказал Тюбик. – Ещё пару дней – и тоже начну на всех кидаться…
Так не спеша переговариваясь и поглощая ломти бананов, каждый из которых был величиной с порядочный круг сыра, пленники добрались до котлована. Стражники освободили их от веревок и развели по работам – долбить, возить, крутить.
В полдень принесли обед: бананы и кокосовый орех. У ореха спилили верхушку и доставали оттуда сок большой поварешкой. Потом, когда весь сок вычерпали, повалили орех на бок и вычистили изнутри со стенок мякоть, которую здесь называли копрой.
Неподалёку от колеса стояла бочка с водой; пить разрешалось сколько хочешь. Это было единственное место, где можно было немножко передохнуть во время работы. А потому у бочки, соблюдая очередность, всегда стояли несколько коротышек и не спеша попивали воду. Щурясь от солнца, они то и дело поглядывали на небо в надежде увидеть подоспевшую на помощь ракету. Но, увы, как нам уже известно, тревожные радиосигналы со «Стрекозы» пока ещё никто не принял, а сам Стекляшкин как раз в это время крепко спал в гостиничном номере…
Когда солнце стало клониться к западу, стражники отвели валившихся с ног пленников в бамбуковую хижину. Все попадали на травяной настил и тут же заснули.
Провалившись в бездонную чёрную дыру сна, Знайка вдруг почувствовал, что кто-то трясет его за руку. Открыв глаза, он увидел свою новую знакомую. Её лицо было освещено лунным светом, пробивавшимся сквозь щели в стенке сарая.
Знайка моментально сел, ощутив сильную ломоту в спине и суставах. Несколькими неловкими движениями он надел очки и пригладил волосы.
– Где же ваша ракета? – прошептала Огонёк.
– А? Ракета? – очумело пробормотал Знайка. – Ракеты пока ещё нет…
– Это я и без вас вижу. Проснулись наконец?
– А что, я заснул?
– Знаете, что я сегодня узнала?
Желая поскорее очухаться, Знайка потряс головой, одернул на себе куртку и полез в карман за карандашом и бумагой.
– Так, я внимательно слушаю.
– Ну так слушайте. Я должна была сказать вам это ещё вчера…
– Да-да?..
– Все эти болваны в чёрных плащах – не коротышки!
– Как не коротышки? А кто же? – удивился Знайка.
– Роботы! – уверенно сказала Огонёк.
На самом деле Знайка о чем-то таком догадывался и раньше, но он скорее допускал, что это какие-нибудь загипнотизированные коротышки. На тех механических роботов, каких он уже видел, эти совсем не были похожи.
– Неужели роботы! – воскликнул Знайка. – А вы это уже точно знаете?
– Как же вы сами не догадались! Ну посудите сами: разве бывают такие бестолковые, неулыбчивые и неразговорчивые коротышки?
– Ну это как раз… А из чего же они, по-нашему, сделаны?
– А шут их знает, из чего они сделаны, это не важно. Ну, физиономия, положим, резиновая. Я одного специально за губу схватила, ещё в первый день. И точно: холодный и резиновый. А вот в туловище что-то твердое, я его ещё в живот пальцем ткнула.
– Знаете, вы с этим поосторожнее, – заметил Знайка. – Ещё неизвестно, что у них на уме…
– Ну, допустим, кое-что известно… Знаете что, давайте уйдём отсюда, здесь совершенно невозможно разговаривать.
И на самом деле, спящие малыши громко храпели и сопели. А лежавший рядом Сиропчик к тому же ещё и присвистывал. Вся эта какофония мешала разговаривать.
Знайка и Огонёк перебрались к выходу, сели на порог и свесили ноги.
Ярко светил узенький серп луны, стрекотали кузнечики, а где-то в глубине зарослей поквакивали лягушки. Ночь была тёплая и безветренная.
– Вы пробовали с ними разговаривать? – спросила Огонёк.
– С этими… роботами?
– Да, с цириками.
– Нет, пока ещё не пробовал. Мне показалось, что разговаривать с ними бесполезно.
– А вот и совсем не бесполезно. Если бы вы не были таким учёным сухарем, то могли бы узнать для себя много интересного, а главное, полезного. Например, то, что цирики имеют обыкновение реагировать на некоторые обращённые к ним слова. Попробуйте сказать такому болвану «ногу потерял» – и он начнёт проверять, на месте ли его нога.
– Любопытно. А если…
– Да! – восторженно прошептала Огонёк. – Вы, кажется, всё поняли. Если ваша ракета в ближайшие дни не появится, мы будем разрабатывать план побега!
Знайка молчал, глядя на неё широко раскрытыми глазами.
– А теперь ложитесь спать, вы должны хорошенько отдохнуть. У нас ещё будет время поговорить.
Знайка поблагодарил и послушно отправился спать на свою охапку травы. Ни на какие раздумья сил у него не было. В голове крутилась только одна фраза: «Разрабатывать план побега, разрабатывать план побега…» С этим он и заснул.
Глава двадцать третья
ИЗ ЗАПИСНОЙ КНИЖКИ ЗНАЙКИ
ШЕСТОЙ ДЕНЬ ПУТЕШЕСТВИЯ. Чистых листков осталось совсем мало, буду стараться писать только самое главное. Всего шесть дней назад мы отправились в путешествие из Цветочного города, и вот уже третьи сутки мы пленники острова, который капитан Кукс обозначил на своей карте как остров Голубой звезды. От зари до заката малыши здесь работают на каменоломне, разрабатывая алмазоносные породы, а малышки в подземной фабрике вычленяют из них крупицы алмазов. Нас охраняют механические роботы и хрустальные шары, способные следить за нами и посылать болевые импульсы. Все думают, что бежать отсюда невозможно, так как вокруг одно только море, а по острову бродят кровожадные дикари… Несмотря на это, с одной малышкой мы разрабатываем план побега. Добавить больше ничего не могу, потому что бумага – самый опасный свидетель.
СЕДЬМОЙ ДЕНЬ ПУТЕШЕСТВИЯ. Снова работали в котловане. Авоська и Небоська поссорились из – а тачки, и их «ужалил» хрустальный шар. Никаких повреждений или ожогов Пилюлькин у них не обнаружил. Предполагаю, что это может быть какой-то особой частоты ультразвук. Ракеты не видно. Я сказал роботу: «На тебя падает камень», – и он посмотрел наверх. Я сказал: «Директор велел завтра тебя разобрать». Робот некоторое время «думал», даже сделал несколько беспокойных движений, но, не обнаружив в своей памяти ни одного подтверждения сказанному, успокоился. Это означает, что у роботов заложены какие-то инстинкты самосохранения. И если фразу составить достаточно убедительно, то робота можно хотя бы на время нейтрализовать. Однако злоупотреблять экспериментами с роботами не следует, иначе об этом дознается директор и введет в их память более жёсткую программу.
ВОСЬМОЙ ДЕНЬ ПУТЕШЕСТВИЯ. Рискнул провести ещё один эксперимент по контакту с роботами. Сказал: «Подпрыгни три раза». Как и следовало ожидать, робот не подчинился. Тогда я сказал: «Если у Сиропчика в кармане есть кусочек сахара (а я точно знал, что у него есть), то ты должен подпрыгнуть три раза». Робот тут же подошел к Сиропчику и достал из его кармана кусочек сахара. После секундного раздумья он подпрыгнул три раза, а потом занял свое место как ни в чем не бывало. Это означает, что в роботах заложена весьма порочная программа: если последующая информация якобы логически вытекает из первой, то есть якобы её подтверждает, а истинность первой информации проверена или изначально не подлежит сомнению, робот делает вывод, что вторая информация тоже истинна. Я сказал: «Поскольку трава зелёная, ты должен принести свежей воды». Робот послушно взял бочку и отправился к ручью за водой. Теперь роботы в наших руках! Осталось выяснить, насколько опасны дикари, и дождаться визита на остров пиратской шайки. По нашим расчетам, бежать с острова можно только на «Медузе».
Записную книжку больше не ношу в кармане, прячу в тайник.
ДЕВЯТЫЙ ДЕНЬ ПУТЕШЕСТВИЯ. Чрезвычайное известие! Сегодня наконец произошло потрясающее, радостное и долгожданное событие: в небе появилась ракета! Во второй половине дня кто-то увидел маленькую точку на самом горизонте. Потом эта точка постепенно увеличивалась в размерах, и к вечеру стало понятно, что это не какой-нибудь потерявшийся метеорологический зонд и не «летающеё блюдце». Скоро ракета приблизилась и приняла столь ясные очертания, что малыши бросили работу и принялись кричать, танцевать, обниматься и даже плакать. Из шара, который с появлением ракеты стал тревожно вращаться, на бедных коротышек посыпались болевые импульсы, а цирики своими железными лапами принялись растаскивать всех по рабочим местам. Испытав невыносимую боль, пленники были вынуждены взяться за свои тележки, кирки и лопаты. Но только для видимости: теперь уже никто не сводил глаз с ракеты. Но после этого случилось нечто необъяснимое и ужасное! Не замедляя движения, ракета проследовала прямо над островом и скрылась за горизонтом! А через некоторое время появилась вновь, приблизилась к острову и зависла над морем. К этому времени уже порядочно стемнело, и все пленники столпились на поляне у сарая. Может быть, на ракете изучают ситуацию и вырабатывают тактику?..
ДЕСЯТЫЙ ДЕНЬ ПУТЕШЕСТВИЯ. Спали плохо, но ничего не произошло, а утром нас всех собрали в «отстойнике». На балкон вышел директор со своим резиновым паяцем. Судя по тому, что все роботы-стражники имеют номера, заменяющие им названия, этот «Шестой» тоже робот. Замечу кстати, что робот, как неодушевленный предмет, может иметь название, но ни в коем случае не имя. Так вот этот «Шестой» не похож на других: никогда не знаешь точно, что у него на уме. Прикидывается ли он идиотом, или он такой на самом деле. Неясно также, из чего он изготовлен: такая удивительная гибкость и прыгучесть не наблюдается ни у роботов, ни у коротышек. Сам директор несомненно является коротышкой, это заметно с первого взгляда, да и говорит он нормальным голосом.
Мы стояли и ждали, что он скажет, а «Шестой», по обыкновению, дурачился: подкрадывался к какому-нибудь из стражников и подпрыгивал, делая вид, будто хочет сбить с него очки. Стражник закрывался руками, а «Шестой» отскакивал и заливался идиотским смехом. Впрочем, как только директор сделал знак всем замолчать, этот негодяй словно растворился.
– Вчера в небе над островом появилась ракета, – сказал директор. – Однако, как вы все сами сумели убедиться, её экипаж ничуть не беспокоит ваше положение пленников. (Все загудели.)Уверяю вас, они вернутся туда, откуда прилетели. Это дело времени. (Все зашумели громче.) А если, – директор повысил голос и стукнул кулаком по гипсовому парапету, – а если она приблизится к нам на расстояние импульса, мы разнесем её вдребезги!
Все так и ахнули. Для того чтобы приободрить товарищей, я подал голос из толпы.
– Это вряд ли! – сказал я как можно тверже.
– Что? – удивился директор. – Кто сомневается в мощи импульса хрустального шара?
– Я! – сказал я и выступил вперед.
– Может быть, господин Знайка желает испытать на себе максимальную силу шара, который мы называем «Укус Скорпиона»?
Я оказался в трудном положении. Отказаться – значило струсить; согласиться – обречь себя на верную гибель…Мгновение поколебавшись, я повел себя как цивилизованный коротышка.
– Никто не сомневается, что ваш шар может причинить вред живому существу, – сказал я. – Но вокруг ракеты имеется сильнейшее антиметеоритное поле, которое не в состоянии пробить ни один снаряд или даже любого рода импульс…
– Хорошо, мы это проверим, – с некоторым раздражением сказал директор, а пленные коротышки одобрительно загудели. Несомненно, это было очко в нашу пользу. Однако радоваться было ещё рано.
– Три дня назад, – продолжал директор, – в районе западных скал вдребезги разбилось судно под названием «Стрекоза». Это тоже требует доказательств? Вот пластина от её солнечных батарей! – И он поднял над головой знакомый мне до боли предмет.
Не надо было разглядывать его вблизи, чтобы узнать…Да, это была часть «Стрекозы». И для того чтобы эта часть оказалась у кого-то в руках, судно действительно должно было разбиться вдребезги. Слезы брызнули у меня из глаз, и я закрыл лицо руками. Что случилось с моими товарищами? Как могла разбиться «Стрекоза»? Я был на грани отчаяния…
– И не ждите помощи откуда бы то ни было! – грозно прикрикнул директор. – Идите на свои места, работайте в полную силу, и я сам приду к вам на помощь! Скоро – вы даже не подозреваете, как скоро, – я оставлю навсегда вашу планету, и вы будете свободны, как и раньше! А теперь расходитесь по своим рабочим местам. Стража!..
Весь день ракета висела над морем, над островом и даже над головами работающих в карьере коротышек. Она поблёскивала на солнце, и на корпусе отчетливо виднелась надпись: «Луна-4». Все кричали и размахивали руками, но оттуда ничего не замечали. Ракета плавно двигалась в сторону горизонта, а затем обратно зигзагами влево и вправо, будто выискивая что-то на поверхности воды. Может быть, они ищут оставшихся на борту «Стрекозы» и потерпевших крушение пассажиров?..
В конце дня на верхней кромке котлована появились чумазые дикари. Они начали кидаться камнями, но, как только шар ударил по ним раз-другой, тут же исчезли.
ОДИННАДЦАТЫЙ ДЕНЬ ПУТЕШЕСТВИЯ. Огонёк высказала потрясающую догадку! Ракета летает потому, что ищет кого-либо на воде, а потому, что ищет сам остров! Она его не видит! То есть, конечно, не сама ракета, а находящиеся в ней коротышки. Ведь мы и сами не увидели этот остров на снимках, сделанных из космоса! Выходит, что остров Голубой звезды с некоторых пор (ведь смог же его увидеть капитан Кукс) окружен, допустим, похожей на половинку мыльного пузыря оптической сферой, делающей его невидимым. Эта догадка объясняет многое из того, что до сих пор не находило объяснения. И это полностью меняет планы: для того чтобы побег удался, теперь необязательно захватывать «Медузу»; достаточно выйти за пределы оптической сферы на плоту, и ракета вскоре нас заметит. Теперь я думаю, что всё произойдет следующей ночью.
Днем разразился страшный ливень, работать закончили раньше обычного. Ветер едва не снес крышу с нашей хижины…
На этом записи в дневнике Знайки прерывались.
СЕДЬМОЙ ДЕНЬ ПУТЕШЕСТВИЯ. Снова работали в котловане. Авоська и Небоська поссорились из – а тачки, и их «ужалил» хрустальный шар. Никаких повреждений или ожогов Пилюлькин у них не обнаружил. Предполагаю, что это может быть какой-то особой частоты ультразвук. Ракеты не видно. Я сказал роботу: «На тебя падает камень», – и он посмотрел наверх. Я сказал: «Директор велел завтра тебя разобрать». Робот некоторое время «думал», даже сделал несколько беспокойных движений, но, не обнаружив в своей памяти ни одного подтверждения сказанному, успокоился. Это означает, что у роботов заложены какие-то инстинкты самосохранения. И если фразу составить достаточно убедительно, то робота можно хотя бы на время нейтрализовать. Однако злоупотреблять экспериментами с роботами не следует, иначе об этом дознается директор и введет в их память более жёсткую программу.
ВОСЬМОЙ ДЕНЬ ПУТЕШЕСТВИЯ. Рискнул провести ещё один эксперимент по контакту с роботами. Сказал: «Подпрыгни три раза». Как и следовало ожидать, робот не подчинился. Тогда я сказал: «Если у Сиропчика в кармане есть кусочек сахара (а я точно знал, что у него есть), то ты должен подпрыгнуть три раза». Робот тут же подошел к Сиропчику и достал из его кармана кусочек сахара. После секундного раздумья он подпрыгнул три раза, а потом занял свое место как ни в чем не бывало. Это означает, что в роботах заложена весьма порочная программа: если последующая информация якобы логически вытекает из первой, то есть якобы её подтверждает, а истинность первой информации проверена или изначально не подлежит сомнению, робот делает вывод, что вторая информация тоже истинна. Я сказал: «Поскольку трава зелёная, ты должен принести свежей воды». Робот послушно взял бочку и отправился к ручью за водой. Теперь роботы в наших руках! Осталось выяснить, насколько опасны дикари, и дождаться визита на остров пиратской шайки. По нашим расчетам, бежать с острова можно только на «Медузе».
Записную книжку больше не ношу в кармане, прячу в тайник.
ДЕВЯТЫЙ ДЕНЬ ПУТЕШЕСТВИЯ. Чрезвычайное известие! Сегодня наконец произошло потрясающее, радостное и долгожданное событие: в небе появилась ракета! Во второй половине дня кто-то увидел маленькую точку на самом горизонте. Потом эта точка постепенно увеличивалась в размерах, и к вечеру стало понятно, что это не какой-нибудь потерявшийся метеорологический зонд и не «летающеё блюдце». Скоро ракета приблизилась и приняла столь ясные очертания, что малыши бросили работу и принялись кричать, танцевать, обниматься и даже плакать. Из шара, который с появлением ракеты стал тревожно вращаться, на бедных коротышек посыпались болевые импульсы, а цирики своими железными лапами принялись растаскивать всех по рабочим местам. Испытав невыносимую боль, пленники были вынуждены взяться за свои тележки, кирки и лопаты. Но только для видимости: теперь уже никто не сводил глаз с ракеты. Но после этого случилось нечто необъяснимое и ужасное! Не замедляя движения, ракета проследовала прямо над островом и скрылась за горизонтом! А через некоторое время появилась вновь, приблизилась к острову и зависла над морем. К этому времени уже порядочно стемнело, и все пленники столпились на поляне у сарая. Может быть, на ракете изучают ситуацию и вырабатывают тактику?..
ДЕСЯТЫЙ ДЕНЬ ПУТЕШЕСТВИЯ. Спали плохо, но ничего не произошло, а утром нас всех собрали в «отстойнике». На балкон вышел директор со своим резиновым паяцем. Судя по тому, что все роботы-стражники имеют номера, заменяющие им названия, этот «Шестой» тоже робот. Замечу кстати, что робот, как неодушевленный предмет, может иметь название, но ни в коем случае не имя. Так вот этот «Шестой» не похож на других: никогда не знаешь точно, что у него на уме. Прикидывается ли он идиотом, или он такой на самом деле. Неясно также, из чего он изготовлен: такая удивительная гибкость и прыгучесть не наблюдается ни у роботов, ни у коротышек. Сам директор несомненно является коротышкой, это заметно с первого взгляда, да и говорит он нормальным голосом.
Мы стояли и ждали, что он скажет, а «Шестой», по обыкновению, дурачился: подкрадывался к какому-нибудь из стражников и подпрыгивал, делая вид, будто хочет сбить с него очки. Стражник закрывался руками, а «Шестой» отскакивал и заливался идиотским смехом. Впрочем, как только директор сделал знак всем замолчать, этот негодяй словно растворился.
– Вчера в небе над островом появилась ракета, – сказал директор. – Однако, как вы все сами сумели убедиться, её экипаж ничуть не беспокоит ваше положение пленников. (Все загудели.)Уверяю вас, они вернутся туда, откуда прилетели. Это дело времени. (Все зашумели громче.) А если, – директор повысил голос и стукнул кулаком по гипсовому парапету, – а если она приблизится к нам на расстояние импульса, мы разнесем её вдребезги!
Все так и ахнули. Для того чтобы приободрить товарищей, я подал голос из толпы.
– Это вряд ли! – сказал я как можно тверже.
– Что? – удивился директор. – Кто сомневается в мощи импульса хрустального шара?
– Я! – сказал я и выступил вперед.
– Может быть, господин Знайка желает испытать на себе максимальную силу шара, который мы называем «Укус Скорпиона»?
Я оказался в трудном положении. Отказаться – значило струсить; согласиться – обречь себя на верную гибель…Мгновение поколебавшись, я повел себя как цивилизованный коротышка.
– Никто не сомневается, что ваш шар может причинить вред живому существу, – сказал я. – Но вокруг ракеты имеется сильнейшее антиметеоритное поле, которое не в состоянии пробить ни один снаряд или даже любого рода импульс…
– Хорошо, мы это проверим, – с некоторым раздражением сказал директор, а пленные коротышки одобрительно загудели. Несомненно, это было очко в нашу пользу. Однако радоваться было ещё рано.
– Три дня назад, – продолжал директор, – в районе западных скал вдребезги разбилось судно под названием «Стрекоза». Это тоже требует доказательств? Вот пластина от её солнечных батарей! – И он поднял над головой знакомый мне до боли предмет.
Не надо было разглядывать его вблизи, чтобы узнать…Да, это была часть «Стрекозы». И для того чтобы эта часть оказалась у кого-то в руках, судно действительно должно было разбиться вдребезги. Слезы брызнули у меня из глаз, и я закрыл лицо руками. Что случилось с моими товарищами? Как могла разбиться «Стрекоза»? Я был на грани отчаяния…
– И не ждите помощи откуда бы то ни было! – грозно прикрикнул директор. – Идите на свои места, работайте в полную силу, и я сам приду к вам на помощь! Скоро – вы даже не подозреваете, как скоро, – я оставлю навсегда вашу планету, и вы будете свободны, как и раньше! А теперь расходитесь по своим рабочим местам. Стража!..
Весь день ракета висела над морем, над островом и даже над головами работающих в карьере коротышек. Она поблёскивала на солнце, и на корпусе отчетливо виднелась надпись: «Луна-4». Все кричали и размахивали руками, но оттуда ничего не замечали. Ракета плавно двигалась в сторону горизонта, а затем обратно зигзагами влево и вправо, будто выискивая что-то на поверхности воды. Может быть, они ищут оставшихся на борту «Стрекозы» и потерпевших крушение пассажиров?..
В конце дня на верхней кромке котлована появились чумазые дикари. Они начали кидаться камнями, но, как только шар ударил по ним раз-другой, тут же исчезли.
ОДИННАДЦАТЫЙ ДЕНЬ ПУТЕШЕСТВИЯ. Огонёк высказала потрясающую догадку! Ракета летает потому, что ищет кого-либо на воде, а потому, что ищет сам остров! Она его не видит! То есть, конечно, не сама ракета, а находящиеся в ней коротышки. Ведь мы и сами не увидели этот остров на снимках, сделанных из космоса! Выходит, что остров Голубой звезды с некоторых пор (ведь смог же его увидеть капитан Кукс) окружен, допустим, похожей на половинку мыльного пузыря оптической сферой, делающей его невидимым. Эта догадка объясняет многое из того, что до сих пор не находило объяснения. И это полностью меняет планы: для того чтобы побег удался, теперь необязательно захватывать «Медузу»; достаточно выйти за пределы оптической сферы на плоту, и ракета вскоре нас заметит. Теперь я думаю, что всё произойдет следующей ночью.
Днем разразился страшный ливень, работать закончили раньше обычного. Ветер едва не снес крышу с нашей хижины…
На этом записи в дневнике Знайки прерывались.
Глава двадцать четвертая
ТЕ, КТО ОСТАЛСЯ НА «СТРЕКОЗЕ»
Устремившись вслед за похищенными путешественниками, мы не забыли о том, что на «Стрекозе» остались Незнайка, Пачкуля Пёстренький, Винтик, Кроха, Кнопочка и Пончик.
После того как судно на полном ходу ушло в море, Винтик заглушил двигатель, и шестеро оставшихся на свободе путешественников собрались в кают-компании.
Они были растеряны и чрезвычайно взволнованы.
– Дело плохо, – пробормотал Винтик, не находя подходящих слов. – Дело нешуточное…
– Может быть, нам надо было следовать за ними, не теряя их из поля зрения? – высказала предположение Кроха.
– Наверное, зрение у вас очень хорошее, – раздраженно ответил ей Винтик, – если вы можете видеть то, чего не видит никто: погрузившуюся на глубину подводную лодку!
– А разве там ещё была подводная лодка? – удивились все разом.
– Да ещё с чёрным флагом, какие у пиратов бывают, – подтвердил Шпунтик. – Чепуха какая-то…
– Вот тебе и чепуха, – злобно пробормотал Незнайка. – Пока по уху не съездят, вам всё чепуха…
Когда Незнайка забирался на «Стрекозу», кто-то из разбойников камнем угодил ему по уху. По счастью, камень не задел головы, но ухо теперь распухло и горело как в печке. Незнайка морщился и осторожно трогал его пальцами.
– Необходимо срочно связаться с землей! – сказала Кроха. – У вас есть рация?
Когда на берегу появились пираты, Кроха перезаряжала камеру в своей каюте, поэтому она оказалась на «Стрекозе» и даже успела кое-что заснять через иллюминатор до того, как судно умчалось в море.
– Ах, занимайтесь лучше своими куклами! – огрызнулся Винтик. – Разумеется, рация уже давно работает в автоматическом режиме.
– Не смейте так со мной разговаривать! – взвизгнула Кроха. – Вы сами… дурак!
Винтик покраснел и гневно уставился на малышку. Та, в свою очередь, подбоченилась, готовая постоять за себя. Но тут в бессмысленную перепалку, вызванную всеобщим взвинченным состоянием, вмешалась Кнопочка:
– Прекратите сейчас же, как вам не стыдно! Теперь у нас впереди нешуточные трудности и опасности, а вы уже создаёте панику на корабле!
Винтик и Кроха тут же опомнились, им стало стыдно, и они поспешно друг перед другом извинились.
Но тут выступил вперёд Пончик.
– Позвольте, позвольте, – заявил он требовательным тоном. – Вы, наверное, хотели сказать, что трудности и опасности у нас позади?
– Это в каком смысле? – поинтересовался Винтик.
– Ну как же… – начал развивать Пончик свою мысль. – Счастливо избежав пленения, мы должны тотчас, нигде не задерживаясь, отправиться назад в Цветочный город и принять активное участие в подготовке спасательной экспедиции!
Некоторое время все смотрели на него молча, осмысливая сказанное.
– Ах ты, гадина! – выкрикнул вдруг Незнайка и, подскочив с места, замахнулся на Пончика. – Опасности, говоришь, позади?..
Незнайку схватили за руки и усадили на место. Но он ещё некоторое время вырывался, выкрикивая угрозы.
Пончик спрятался за буфетную стойку и заныл противным голосом:
– Да, затащил меня сюда силой, а теперь ещё руки распускает!..
Винтик сказал:
– До тех пор, пока придёт подтверждение приёма наших радиосигналов, мы должны сами начать поиски.
– Правильно! – поддержала его Кнопочка. – Мы должны разыскать наших друзей и дать спасательной экспедиции сведения об их местонахождении.
– А начинать поиски следует с острова Голубой звезды, который значится на карте капитана Кукса, – сказала Кроха. – Уж очень много всего на нём сходится. Но почему нам до сих пор ещё никто не ответил?
– Вероятно, сейчас никого не оказалось поблизости, – предположил Винтик. – Но я уверен, что Стекляшкин не мог надолго покинуть свою обсерваторию. Скоро он услышит наши сигналы и даст подтверждение.
В то время как путешественники обсуждали план дальнейших действий, небо заволокло тучами, волнение усилилось и «Стрекозу» несколько раз сильно качнуло.
– Э-э, дело плохо, – сказал Винтик, выглянув наружу через иллюминатор. – Сейчас будет шторм.
От этих слов Пончик совсем расстроился и незаметно вышел из кают-компании, чтобы на всякий случай надеть спасательный жилет.
Кроха спросила:
– Скажите, пожалуйста, Винтик, «Стрекоза» выдержит шторм?
– «Стрекоза» выдержит не только шторм, но и конец света, – прихвастнул Винтик на манер старого морского волка. – Но нам нет необходимости испытывать её на прочность. Через пять минут объявляю погружение!
Все так и ахнули.
– Вот это сюрприз! – воскликнула Кроха. – Оказывается, мы тоже на подводной лодке. А летать она случайно не умеет?
– Надо будет, и летать научим.
Подмигнув малышке, Винтик направился к пульту управления в капитанскую рубку.
– Вот оно что! – присвистнул Незнайка. – Выходит, что «Стрекоза» умеет нырять. Пойду посмотрю, как там Винтик управляется.
После того как судно на полном ходу ушло в море, Винтик заглушил двигатель, и шестеро оставшихся на свободе путешественников собрались в кают-компании.
Они были растеряны и чрезвычайно взволнованы.
– Дело плохо, – пробормотал Винтик, не находя подходящих слов. – Дело нешуточное…
– Может быть, нам надо было следовать за ними, не теряя их из поля зрения? – высказала предположение Кроха.
– Наверное, зрение у вас очень хорошее, – раздраженно ответил ей Винтик, – если вы можете видеть то, чего не видит никто: погрузившуюся на глубину подводную лодку!
– А разве там ещё была подводная лодка? – удивились все разом.
– Да ещё с чёрным флагом, какие у пиратов бывают, – подтвердил Шпунтик. – Чепуха какая-то…
– Вот тебе и чепуха, – злобно пробормотал Незнайка. – Пока по уху не съездят, вам всё чепуха…
Когда Незнайка забирался на «Стрекозу», кто-то из разбойников камнем угодил ему по уху. По счастью, камень не задел головы, но ухо теперь распухло и горело как в печке. Незнайка морщился и осторожно трогал его пальцами.
– Необходимо срочно связаться с землей! – сказала Кроха. – У вас есть рация?
Когда на берегу появились пираты, Кроха перезаряжала камеру в своей каюте, поэтому она оказалась на «Стрекозе» и даже успела кое-что заснять через иллюминатор до того, как судно умчалось в море.
– Ах, занимайтесь лучше своими куклами! – огрызнулся Винтик. – Разумеется, рация уже давно работает в автоматическом режиме.
– Не смейте так со мной разговаривать! – взвизгнула Кроха. – Вы сами… дурак!
Винтик покраснел и гневно уставился на малышку. Та, в свою очередь, подбоченилась, готовая постоять за себя. Но тут в бессмысленную перепалку, вызванную всеобщим взвинченным состоянием, вмешалась Кнопочка:
– Прекратите сейчас же, как вам не стыдно! Теперь у нас впереди нешуточные трудности и опасности, а вы уже создаёте панику на корабле!
Винтик и Кроха тут же опомнились, им стало стыдно, и они поспешно друг перед другом извинились.
Но тут выступил вперёд Пончик.
– Позвольте, позвольте, – заявил он требовательным тоном. – Вы, наверное, хотели сказать, что трудности и опасности у нас позади?
– Это в каком смысле? – поинтересовался Винтик.
– Ну как же… – начал развивать Пончик свою мысль. – Счастливо избежав пленения, мы должны тотчас, нигде не задерживаясь, отправиться назад в Цветочный город и принять активное участие в подготовке спасательной экспедиции!
Некоторое время все смотрели на него молча, осмысливая сказанное.
– Ах ты, гадина! – выкрикнул вдруг Незнайка и, подскочив с места, замахнулся на Пончика. – Опасности, говоришь, позади?..
Незнайку схватили за руки и усадили на место. Но он ещё некоторое время вырывался, выкрикивая угрозы.
Пончик спрятался за буфетную стойку и заныл противным голосом:
– Да, затащил меня сюда силой, а теперь ещё руки распускает!..
Винтик сказал:
– До тех пор, пока придёт подтверждение приёма наших радиосигналов, мы должны сами начать поиски.
– Правильно! – поддержала его Кнопочка. – Мы должны разыскать наших друзей и дать спасательной экспедиции сведения об их местонахождении.
– А начинать поиски следует с острова Голубой звезды, который значится на карте капитана Кукса, – сказала Кроха. – Уж очень много всего на нём сходится. Но почему нам до сих пор ещё никто не ответил?
– Вероятно, сейчас никого не оказалось поблизости, – предположил Винтик. – Но я уверен, что Стекляшкин не мог надолго покинуть свою обсерваторию. Скоро он услышит наши сигналы и даст подтверждение.
В то время как путешественники обсуждали план дальнейших действий, небо заволокло тучами, волнение усилилось и «Стрекозу» несколько раз сильно качнуло.
– Э-э, дело плохо, – сказал Винтик, выглянув наружу через иллюминатор. – Сейчас будет шторм.
От этих слов Пончик совсем расстроился и незаметно вышел из кают-компании, чтобы на всякий случай надеть спасательный жилет.
Кроха спросила:
– Скажите, пожалуйста, Винтик, «Стрекоза» выдержит шторм?
– «Стрекоза» выдержит не только шторм, но и конец света, – прихвастнул Винтик на манер старого морского волка. – Но нам нет необходимости испытывать её на прочность. Через пять минут объявляю погружение!
Все так и ахнули.
– Вот это сюрприз! – воскликнула Кроха. – Оказывается, мы тоже на подводной лодке. А летать она случайно не умеет?
– Надо будет, и летать научим.
Подмигнув малышке, Винтик направился к пульту управления в капитанскую рубку.
– Вот оно что! – присвистнул Незнайка. – Выходит, что «Стрекоза» умеет нырять. Пойду посмотрю, как там Винтик управляется.