нас порицают или одобряют"
Несколько лет назад я писал для журнала "Америкен мэгэзин" рассказ
о жизни одного нью-йоркского банкира. Я попросил одного из его друзей
объяснить мне причину его успехов. Тот ответил, что немаловажную роль в
этом сыграла его обаятельная улыбка. Поначалу такое заявление может
показаться преувеличением, но я верю в то, что так оно и было. Другие
люди, десятки других людей, целые сотни людей, возможно, обладали более
значительным опытом и столь же хорошими знаниями в области финансов.
Однако у него имелось дополнительное преимущество, которым они не
обладали, - он был более приятным человеком, и одной из сильных его
черт была теплая, приветливая улыбка, которая немедленно завоевывала
доверие собеседника и обеспечивала хорошее отношение к ее обладателю.
Нам всегда хочется, чтобы такой человек добился успеха, и нам
доставляет истинное удовольствие оказывать ему содействие.
Китайская пословица гласит: "Тот, кто не умеет улыбаться, не
должен заниматься торговлей". А разве улыбка не столь же приятна
аудитории, сколь покупателю в магазине? Я вспоминаю об одном слушателе,
который посещал курсы обучения публичному выступлению при Бруклинской
торговой палате. Когда он выходил к слушателям, было видно, что ему
нравится быть перед ними, что занятие, которое ему предстоит, ему
нравится. Он всегда улыбался и вел себя так, как будто был очень рад
видеть нас, и поэтому немедленно и неизбежно его слушатели начинали
испытывать по отношению к нему теплое чувство.
Однако мне приходилось видеть ораторов, которые выходили на
трибуну с холодным и небрежным видом, как будто им престояло решить
неприятную задачу, и которые, казалось, готовы были благодарить бога,
когда выступление будет завершено. Вскоре мы, слушатели, начинали
испытывать такое же ощущение, поскольку подобное настроение является
заразительным.
"Подобное рождает подобное", - замечает профессор Оверстрит в
своей работе "Влияние на человеческое поведение". "Если мы
заинтересованы в наших слушателях, то есть основания полагать, что они
также заинтересуются нами. Если мы сердито смотрим на наших слушателей,
то есть все основания предполагать, что они также будут сердито
смотреть на нас или сердиться, не проявляя это внешне. Если мы будем
вести себя робко или слишком суетливо, то они, вероятно, не будут
чувствовать к нам доверия. Если мы нахальны или хвастливы, то в ответ
на это они проявят собственную самовлюбленность. Очень часто еще до
того, как мы начали говорить, нас порицают или одобряют. Поэтому есть
все основания быть уверенными в том, что мы ведем себя таким образом,
чтобы вызвать положительную реакцию".
Соберите слушателей вместе
Мне часто приходилось выступать как днем перед небольшим числом
слушателей, разбросанных в большом зале, так и в вечернее время перед
многими слушателями, наполнявшими то же помещение. Вечерняя аудитория
от души смеялась над тем, что едва вызывало улыбку на лицах у дневной
группы слушателей; вечерняя аудитория часто аплодировала в тех местах,
по поводу которых дневные слушатели не выказывали совершенно никаких
эмоций. Почему?
Прежде всего потому, что пожилые женщины и дети, которые обычно
приходят в дневное время, не могут столь же бурно проявлять свои
чувства, как более энергичные и более искушенные слушатели, которые
приходят вечером. Однако это лишь частичное объяснение.
Дело в том, что аудиторию нелегко расшевелить, если она разбросана
по залу. Ничто так не гасит энтузиазм, как обширное помещение и пустые
кресла в зале.
Генри Уорд Бичер сказал в своих йельских лекциях о том, как читать
проповеди: "Люди часто говорят: разве вам не кажется, что значительно
интереснее выступать перед большой аудиторией, чем перед маленькой? Я
отвечаю, что нет; я могу так же хорошо говорить перед двенадцатью
слушателями, как и перед тысячью, если только эти двенадцать стоят
вокруг меня и и близко друг к другу, так, что могут коснуться друг
друга. Но даже тысяча зрителей, если расстояние между ними составляет
четыре фута, будет выглядеть так же, как пустой зал... Сосоредоточьте
своих слушателей, и вы сможете убедить их, приложив минимум усилий".
Человек, находящийся в большой вудитории, может утратить свою
индивидуальность. Он становится частью толпы, и в этом случае на него
значительно легче воздействовать, чем если бы он был отдельным
индивидуумом. Он будет смеяться и аплодировать по поводу таких вещей,
которые его совершенно не тронули бы, если бы он был только одним из
полудюжины людей, слушающих оратора.
Гораздо легче заставить людей действовать в качестве единого
целого, чем индивидуально. Люди, идущие в бой, например, обязательно
стремятся выполнить самые опасные и безрассудные задачи, так как они
хотят быть вместе. Во время последней войны немецкие солдаты иногда шли
в бой, держа друг друга за руки.
Толпы! Толпы! Толпы! Они представляют собой любопытное явление.
все великие народные движения и реформы осуществлялись при помощи
психологии толпы. Эверет Дин Мартин написал на эту тему интересную
книгу "Поведение толпы".
Если мы собираемся выступать перед небольшой группой слушателей,
то мы должны выбрать небольшое помещение. Лучше поставить плотно стулья
в небольшом помещении, чем рассадить слушателей в большом зале.
Если ваши слушатели разбросаны в зале, то попросите их перейти
вперед и сесть к вам поближе. Добейтесь этого прежде, чем начнете
выступление.
Поднимайтесь на трибуну только в том случае, если аудитория
довольно велика, и в связи с этим возникает действительная
необходимость стоять на возвышении. Находитесь на одном уровне со своей
аудиторией. Стойте рядом со своими слушателями. Постарайтесь избежать
какой бы то ни было формальной атмосферы. Установите теплый контакт и
превратите ваше выступление в беседу.
Майор Понд разбивал окна
Следите за тем, чтобы воздух в зале был свежим. В процессе
публичного выступления кислород так же важен, как гортань, глотка и
надгортанник. Все красноречие Цицерона, вся миловидность женского
ансамбля "Роккетс" из мюзик-холла вряд ли смогли бы держать аудиторию в
напряжении, если бы в помещении был затхлый воздух. Поэтому кгода мне в
числе других ораторов приходится выступать перед слушателями, то почти
всегда перед началом выступления я прошу их встать и отдохнуть минуты
две, а в это время открыть окна.
В течение четырнадцати лет майор Джеймс Б. Понд путешествовал по
всей территории Соединенных Штатов и Канады в качестве импресарио Генри
Уорда Бичера, когда этот знаменитый бруклинский проповедник был на
вершине своей славы как популярный лектор. Еще до тотго, как слушатели
собирались, Понд всегда приходил в этот зал, церковь или театр, где
должен был выступать Бичер, и тщательно проверял освещение, кресла,
температуру и вентиляцию. Понд был неистовым и шумливым старым
армейским офицером и любил использовать свою власть. Поэтому если в
зале было слишком тепло или был спертый воздух и он не мог открыть
окна, то он швырял в окна книги, разбивая и дробя стекло. Сперджен
полагал, что "проповеднику необходим кислород почти так же, как
благословение божье".
Да будет свет, освещающий ваше лицо
Если вы только не занимаетесь демонстрацией спиритизма, то, ели
это возможно, наполните зал светом. Легле приручить перепела, чем
вызвать энтузиазм в полутемном помещении, которое имеет столь же
мрачный вид, как внутренность термоса.
Прочтите статьи Дэвида Беласко о режиссуре на сцене, и вы узнаете
о том, что обычный оратор не имеет ни малейшего представления об
исключительно важном значении правильного освещения.
Пусть свет бьет вам в лицо. Люди хотят видеть вас. Малейшие
изменения, которые могут возникнуть в чертах вашего лица, являются
частью, и очень важной частью, процесса самовыражения. Иногда они
значат больше, чем ваши слова. Если вы стоите прямо под лампой, то ваше
лицо может быть затемнено тенью, если же вы стоите прямо перед
осветительным прибором, то ваше лицо будет сиять. Поэтому не разумнее
ли, прежде чем вы начнете свое выступление, выбрать такое место,
которое будет наиболее выигрышным в отношении освещенности?
Ничего лишнего на сцене
При выступлении не садитесь за стол. Люди хотят видеть вас во весь
рост. Они даже будут вытягивать шеи, чтобы увидеть вас полностью.
Какая-нибудь добрая душа наверняка поставит стол, на котором будут
графин и стакан. Однако если вы почувствуете сухость в горле, то
щепотка соли или кусочек лимона приведут к тому, что слюна начнет
выделяться с силой Ниагарского водопада.
Вам не нужны ни вода, ни графин. Вам совершенно не нужны и другие
бесполезные предметы, которые обычно загромождают возвышение, с
которого выступает лектор.
Салоны различных автомобильных фирм на Бродвее очень красивы,
хорошо скомпонованы и ласкают глаз. Магазины крупных парфюмерных и
ювелирных фирм в Париже оформлены роскошно и с художественным вкусом.
Почему? Потому что это обеспечивает доходный бизнес. У человека
возникает больше уважения, доверия к фирме, когда он видит подобное
оформление.
По этой же причине оратор должен выступать на приятном фоне.
По-моему, идеальным вариантом было бы полное отсутствие мебели. Позади
выступающего не должно быть ничего, привлекающего внимание. Ничего не
должно быть и по бокам. Рекомендуется занавес из темно-синего бархата.
А что же обычно бывает позади лектора? Географические карты,
диаграммы и таблицы, а иногда множество пыльных стульев, причем
некоторые из них перевернуты и поставлены друг на друга. Что же
получается? Дешевая, неряшливая, беспорядочная обстановка. Так что все
это следует убрать.
Генри Уорд Бичер говорил: "Самым важным в публичном выступлении
является человек". Поэтому пусть выступающий будет виден, как
заснеженная вершина Юнгфрау, возвышающаяся на фоне голубого неба
Швейцарии.
Никаких гостей на сцене
Однажды я находился в Лондоне (провинция Онтарио), когда там
выступал премьер-министр Канады. Вдруг уборщик, вооруженный длинным
шестом, начал проветривать помещение, переходя от одного окна к
другому. Что же произошло? Слушатели почти все до одного в течение
некоторого времени игнорировали выступавшего и внимательно смотрели на
уборщика, как будто он совершал какое-то чудо.
Слушатели не могут или, что одно и то же, не станут бороться с
соблазном взглянуть на двигающиеся предметы. Если выступающий будет
помнить эту истину, он может избавить себя от некоторых неприятностей и
ненужной досады.
Во-первых, он может воздержаться от того, чтобы крутить пальцы,
поправлять одежду и проделывать другие нервозные движения, которые
будут отвлекать от его выступления. Я помню, как слушатели в одном из
залов Нью-Йорка следили за руками известного оратора в течение получаса
в то время, когда он говорил, похлопывая крышкой кафедры.
Во-вторых, оратор, если это возможно, должен усадить своих
слушателей таким образом, чтобы они не видели входящих в зал с
опозданием и тем самым не отвлекались.
В-третьих, вместе с ним на сцене не должно быть никого. Несколько
лет назад Реймонд Робинс прочел целую серию лекций в Бруклине. Вместе с
другими я был приглашен на сцену. Я отклонил это приглашение, считая,
что это было бы несправедливо по отношению к оратору. Я обратил
внимание в первый вечер, что многие из сидевших на сцене приглашенных
все время ерзали, клали ногу на ногу и так далее, и каждый раз, когда
кто-нибудь из приглашенных начинал двигаться, аудитория переводила свой
взгляд с оратора на этого гостя. Я рассказал об этому Робинсу, и в
последующие вечера он уже был на сцене один.
Дэвид Беласко не разрешал ставить на сцену красные цветы, так как
они привлекают слишком много внимания. Тогда почему оратор должен
позволять какому-нибудь беспокойному человеку сидеть лицом к
слушателям, когда он сам говорит? Он не должен этого допускать, а если
он умен, то он этого и не допустит.
Искусство садиться
Рекомендуется, чтобы оратор не сидел лицом к слушателям до того,
как начнет выступать. Разве не лучше появиться перед глазами слушателей
в качестве нового экспоната, а не старого?
Однако если нам надо сесть, то мы должны знать, как это сделать.
Вам приходилось видеть людей, которые глядят по сторонам в поисках
стула, сопровождая это движениями, напоминающими английскую гончую,
укладывающуюся спать. Они вертятся вокруг, а когда обнаруживают наконец
стул, то скручиваются и проваливаются в него, словно мешок с песком.
Человек, знающий, как следует садиться, поворачивается спиной к
стулу, нащупывает его ногами и непринужденно, выпрямив тело от головы
до бедер, плавно опускается на стул, тщательно контролируя движение
своего тела.
Уравновешенность
Мы только что рекомендовали не теребить одежду или ювелирные
украшения, так как это отвлекает внимание слушателя. Однако имеется и
еще одна причина. Такое поведение создает впечатление о вашей слабости
и об отсутствии у вас самоконтроля. Каждое движение, которое не
добавляет ничего к вашей внешности, лишь ухудшает впечатление о вас.
Нейтральных движений не существует. Совершенно. Поэтому стойте спокойно
и контролируйте свое физическое состояние. Это создаст впечатление о
вашей психической и физической уравновешенности.
После того как вы появились перед слушателями, не спешите начать
говорить, ибо это свойственно дилетанту. Сделайте глубокий вдох.
Окиньте взглядом ваших слушателей и, если где-то слышен шум, сделайте
паузу до тех пор, пока он не прекратится.
Напружиньте грудь, хотя это можно делать и до того, как вы выйдете
к слушателям. Почему бы не делать этого ежедневно, находясь в
одиночестве? Тогда вы будете бессознательно делать это и перед
слушателями.
"Даже один человек из десяти, - пишет Лютер Х. Галик в своей книге
"Эффективная жизнь", - не вырабатывает в себе такой осанки, которая
дает ему возможность выглядеть наилучшим образом... Прижимайте шею к
воротничку". Вот какое ежедневное упражнение он рекомендует: "Вдохните
медленно и глубоко, как только возможно. В этот же момент прижмите шею
к воротничку и держите ее так. Это упражнение, даже выполненное с
силой, не принесет вам вреда. Цель его состоит в том, чтобы выпрямить
ту часть спины, которая расположена непосредственно между пелчами. Это
увеличит объем вашей грудной клетки".
А что вы должны делать с руками? Забудьте о них. Если они будут
естественно свисать по бокам, это будет идеально. Если они кажутся вам
гроздью бананов, не воображайте, что кто-либо обращает на них хоть
малейшее внимание или проявляет к ним какой-то интерес.
Они будут выглядеть лучше всего, если будут расслабленно висеть у
вас по бокам. В этом случае они будут привлекать минимум внимания, и
даже самый критически настроенный человек не сможет критиковать такое
их положение. Кроме того, ими можно будет свободно и беспрепятственно,
а также естественно двигать, сопровождая свою речь если в этом
возникнет необходимость.
Представьте себе, однако, что вы очень взволнованны и полагаете,
что, если вы заложите руки за спину, засунете их в карман или положите
на трибуну, это поможет вам устранить смущение. Что вы должны делать в
этом случае? Воспользуйтесь здравым смыслом. Мне приходилось слышать
целый ряд выдающихся ораторов этого поколения. Многие из них, а может
быть даже большинство, во время выступления иногда клали руки в
карманы. Так делали Брайан, Чонси М. Депью, Тедди Рузвельт. Даже такой
утонченный денди, как Дизраэли, многда не мог преодолеть этого
соблазна. Однако, если память мне не изменяет, небо не падало на землю
и, согласно сводкам погоды, солнце на следующее утро всходило вовремя.
Если человеку есть что сказать и если он говорит это с заразительной
убедительностью, то, безусловно, не будет иметь большого значения, что
он в этот момент делает со своими руками или ногами. Если голова его
полна идей, а сердце - волнения, то эти второстепенные детали в
основном не играют большой роли. В конце концов, наиболее важным при
публичных выступлениях является психологический аспект, а не положение
рук и ног.
Нелепые ужимки не могут заменить естественный жест
Это подводит нас вполне естественно к проблеме жеста, которым
очень злоупотребляют. Первый урок в области публичных выступлений дал
мне президент одного колледжа на Среднем Западе. Насколько я помню,
этот урок главным образом касался жестикуляции и был не только
бесполезным, но и явно вредным. Меня учили, что рука должна висеть
свободно сбоку, ладонью внутрь, что пальцы должны быть наполовину
сжаты, а большой палец касаться ноги. Меня обучали, как поднимать руку,
описывая изящную кривую, делать классический взмах кистью рук,
разгибать сначала указательный палец, затем средний, а потом мизинец.
Когда это эстетическое и декоративное движение выполнено, рука должна
проделать ту же изящную и неестественную кривую, чтобы снова оказаться
сбоку ноги. Все это было топорным и аффектированным, и здесь не было
ничего разумного или искреннего. Меня учили поступать так, как нигде и
никогда не поступал ни один человек в здравом уме.
Не предпринималось совершенно никаких попыток, чтобы вложить в
движения мою собственную индивидуальность. Никто не пытался подстегнуть
меня, чтобы я почувствовал желание жестикулировать; не было попытки
сделать этот процесс более жизненным, естественным и неизбежным. Никто
не побуждал меня к тому, чтобы чувствовать себя раскованно,
непринужденно, чтобы разбить скорлупу моей застенчивости и говорить и
действовать, как следует человеку. Весь этот огорчительный процесс был
таким же механическим, как пишущая машинка, таким же безжизненным, как
прошлогоднее птичье гнездо, таким же нелепым, как выступления Панча и
Джуди.
Кажется невероятным, что подобным абсурдным ужимкам обучали в XX
веке. Тем не менее лишь несколько лет назад была опубликована книга о
жестах - целая книга, которая пытается сделать из людей автоматы и
учит, какими жестами пользоваться, произнося ту или иную фразу, какой
жест делать одной рукой, а какой двумя, в каких случаях поднимать руку
повыше, в каких держать в среднем положении, а в каких пониже, как
держать этот палец и как держать тот. Я видел, как одновременно
двадцать человек стояли перед классом. Все они читали один и тот же
витиеватый ораторский текст из такой книги, и все они проделывали в
одних и тех же местах текста абсолютно одни и те же жесты, и все они
выглядели одинаково нелепыми. Вся эта искусственная, убивающая время,
механическая и вредная система подорвала репутацию жестов в глазах
многих людей. Декан одного крупного колледжа в Массачусетсе сказал
недавно, что в его учебном заведении нет курса по публичным
выступлениям, так как он никогда не видел действительно практического
курса, который мог бы научить выступать разумно. Я полностью разделяю
точку зрения этого декана.
Девять десятых писаний, посвященных жестам, бесполезны и даже хуже
того - представляют собой трату хорошей белой бумаги и хорошей черной
типографской краски. Любой жест, заимствованный из книги, весьма
вероятно, будет иметь тот же эффект. Жесты должны исходить из вашего
естества, из вашего сердца, ума, интереса к затрагиваемому предмету, из
вашего стремления заставить других видеть так, как видиты вы, наконец,
из ваших собственных инстинктов. Единственно стоящие жесты - это те,
которые возникли экспромтом. Унция непосредственности дороже тонны
инструкций.
Жест нельзя надеть на себя, как смокинг. Он является только
внешним выражением внутреннего состояния, точно так же, как поцелуи,
колики, смех и морская болезнь.
Жесты человека, подобно его зубной щетке, должны быть сугубо
личными. Ведь все люди непохожи друг на друга, и если они будут вести
себя естественно, их жесты будут индивидуальными.
Даже двух людей нельзя обучать жестикулированию в одной и той же
манере. Представьте себе, что кто-то попытался бы заставить высокого,
неуклюжего и медленно думающего Линкольна делать такие же жесты, какие
делал быстро говорящий, порывистый и элегантный Дуглас. Это было бы
нелепо.
По словам его биографа и партнера - адвоката Герндона, "Линкольн
не столько жестикулировал руками, сколько головой, энергично двигая ею
в разные стороны. Такое движение головы имело значение, когда он
стремился подчеркнуть какое-либо свое заявление. Иногда оно
сопровождалось резким движением руки, как будто он бросал электрические
искры в воспламеняющийся материал. Он никогда не размахивал руками и не
рвал пространство в клочья, подобно некоторым оратоам. Он никогда не
добивался сценического эффекта... По мере того как он продолжал свою
речь, он становился более свободным и менее скованным в своих движениях
вплоть до того, что делался изящным. Он обладал исключительной
естественностью и сильной индивидуальностью и выглядел вполне достойно.
Он презирал помпу, парадность, избитые фразы и притворство... Когда он
вбивал идеи в головы своих слушателей, то в его динном костистом пальце
правой руки заключался целый мир значения и выразительности. Иногда для
выражения радости или удовольствия он поднимал обе руки под углом
приблизительно в пятьдесят градусов ладонями вверх, как бы стремясь
обнять тот образ, который ему нравился. Если он выражал чувство
сильного отвращения - например, когда осуждал рабство, - то поднимал
обе руки со сжатыми кулаками, рассекая воздух, выражая омерзение,
которое было действительно величественным. Это был один из его наиболее
эффектных жестов, и он означал твердую решимость низвергнуть объект
своей ненависти и растоптать его в пыли. Он всегда прямо стоял на ногах
и никогда не выставлял одну ногу перед другой. Никогда ни к чему не
прикасался и ни на что не опирался. Очень редко менял позу во время
выступления. Никогда не говорил напыщенно и никогда не ходил взад и
вперед по помосту. Чтобы расслабить руки, он часто левой рукой брался
за лацкан своего пиджака, держа большой палец вверх и оставляя правую
руку свободной для жестикуляции". Сен-Годен запечатлел его именно в
такой позе в статуе, которая стоит в Линкольн-парке в Чикаго.
Таков был метод Линкольна. Теодор Рузвельт был более энергичным,
горячим, активным, и его лицо отражало охватывавшие его чувства, кулак
его был сжат, и все его тело являлось средством самовыражения. Брайан
часто использовал вытянутую вперед руку с открытой ладонью, Гладстон
часто ударял по столу или по ладони кулаком или с шумом топал ногой.
Лорд Розбери обычно поднимал правую руку и с размаху опускал ее. В
мыслях и убеждениях оратора прежде всего присутствовала сила, и именно
она делала жесты выразительными и естественными.
Спонтанность... Жизненность... Именно они являются summum bonum
(1) действия. Берк был угловатым и чрезвычайно неуклюжим в своих
жестах. Питт размахивал руками "подобно неуклюжему клоуну". Сэр Генри
Ирвинг был хром на одну ногу и производил очень странные движения. Лорд
Маколей выглядел на трибуне неуклюжим. То же можно сказать о Граттане
(2) и Парнелле.
--------------------------------------------------------------------
(1) Summum bonum (лат.) - высшее благо. - Прим.ред.
(2) Граттан, Генри (1746 - 1820) - лидер ирландской либеральной
оппозиции английскому правительству. - Прим.ред.
"Это, видимо, объясняется тем, - сказал лорд Керзон, выступая в
Кембриджском университете с речью о парламентском красноречии, - что
великие ораторы вырабатывают собственные жесты. Великому оратору,
несомненно, помогают красивая внешность и изящные манеры, но если он
оказывается некрасивым и неуклюжим, это не имеет большого значения".
Много лет назад я слушал проповедь знаменитого Джипси Смита. Я был
поражен красноречием этого человека, который обратил многие тысячи
людей в христианскую веру. Он использовал жесты, множество жестов, но
не замечал их - как не замечал воздух, которым дышал. Это идеальный
случай.
Вы тоже не заметите, что стали пользоваться жестами, если будете
проводить в жизнь эти принципы. Я не могу предложить вам каких бы то ни
было правил жестикуляции, ибо все зависит от темперамента оратора, его
подготовки, энтузиазма, его индивидуальности, предмета выступления,
аудитории и стечения обстоятельств.
Рекомендации, которые могут оказаться полезными
Тем не менее целесообразно дать ряд рекомендаций, которые могут
оказаться полезными. Не повторяйте одного и того же жеста, чтобы он не
стал монотонным. Не делайте порывистых, резких движений локтями. Когда
вы находитесь перед слушателями, движения ваших плеч производят более
благоприятное впечатление. Не прерывайте своих жестов слишком быстро.
Если вы делаете движение указательным пальцем, чтобы подчеркнуть свою
мысль, не бойтесь сохранить этот жест до конца предложения. Этого очень
часто не соблюдают, что является весьма обычной и серьезной ошибкой. В
Несколько лет назад я писал для журнала "Америкен мэгэзин" рассказ
о жизни одного нью-йоркского банкира. Я попросил одного из его друзей
объяснить мне причину его успехов. Тот ответил, что немаловажную роль в
этом сыграла его обаятельная улыбка. Поначалу такое заявление может
показаться преувеличением, но я верю в то, что так оно и было. Другие
люди, десятки других людей, целые сотни людей, возможно, обладали более
значительным опытом и столь же хорошими знаниями в области финансов.
Однако у него имелось дополнительное преимущество, которым они не
обладали, - он был более приятным человеком, и одной из сильных его
черт была теплая, приветливая улыбка, которая немедленно завоевывала
доверие собеседника и обеспечивала хорошее отношение к ее обладателю.
Нам всегда хочется, чтобы такой человек добился успеха, и нам
доставляет истинное удовольствие оказывать ему содействие.
Китайская пословица гласит: "Тот, кто не умеет улыбаться, не
должен заниматься торговлей". А разве улыбка не столь же приятна
аудитории, сколь покупателю в магазине? Я вспоминаю об одном слушателе,
который посещал курсы обучения публичному выступлению при Бруклинской
торговой палате. Когда он выходил к слушателям, было видно, что ему
нравится быть перед ними, что занятие, которое ему предстоит, ему
нравится. Он всегда улыбался и вел себя так, как будто был очень рад
видеть нас, и поэтому немедленно и неизбежно его слушатели начинали
испытывать по отношению к нему теплое чувство.
Однако мне приходилось видеть ораторов, которые выходили на
трибуну с холодным и небрежным видом, как будто им престояло решить
неприятную задачу, и которые, казалось, готовы были благодарить бога,
когда выступление будет завершено. Вскоре мы, слушатели, начинали
испытывать такое же ощущение, поскольку подобное настроение является
заразительным.
"Подобное рождает подобное", - замечает профессор Оверстрит в
своей работе "Влияние на человеческое поведение". "Если мы
заинтересованы в наших слушателях, то есть основания полагать, что они
также заинтересуются нами. Если мы сердито смотрим на наших слушателей,
то есть все основания предполагать, что они также будут сердито
смотреть на нас или сердиться, не проявляя это внешне. Если мы будем
вести себя робко или слишком суетливо, то они, вероятно, не будут
чувствовать к нам доверия. Если мы нахальны или хвастливы, то в ответ
на это они проявят собственную самовлюбленность. Очень часто еще до
того, как мы начали говорить, нас порицают или одобряют. Поэтому есть
все основания быть уверенными в том, что мы ведем себя таким образом,
чтобы вызвать положительную реакцию".
Соберите слушателей вместе
Мне часто приходилось выступать как днем перед небольшим числом
слушателей, разбросанных в большом зале, так и в вечернее время перед
многими слушателями, наполнявшими то же помещение. Вечерняя аудитория
от души смеялась над тем, что едва вызывало улыбку на лицах у дневной
группы слушателей; вечерняя аудитория часто аплодировала в тех местах,
по поводу которых дневные слушатели не выказывали совершенно никаких
эмоций. Почему?
Прежде всего потому, что пожилые женщины и дети, которые обычно
приходят в дневное время, не могут столь же бурно проявлять свои
чувства, как более энергичные и более искушенные слушатели, которые
приходят вечером. Однако это лишь частичное объяснение.
Дело в том, что аудиторию нелегко расшевелить, если она разбросана
по залу. Ничто так не гасит энтузиазм, как обширное помещение и пустые
кресла в зале.
Генри Уорд Бичер сказал в своих йельских лекциях о том, как читать
проповеди: "Люди часто говорят: разве вам не кажется, что значительно
интереснее выступать перед большой аудиторией, чем перед маленькой? Я
отвечаю, что нет; я могу так же хорошо говорить перед двенадцатью
слушателями, как и перед тысячью, если только эти двенадцать стоят
вокруг меня и и близко друг к другу, так, что могут коснуться друг
друга. Но даже тысяча зрителей, если расстояние между ними составляет
четыре фута, будет выглядеть так же, как пустой зал... Сосоредоточьте
своих слушателей, и вы сможете убедить их, приложив минимум усилий".
Человек, находящийся в большой вудитории, может утратить свою
индивидуальность. Он становится частью толпы, и в этом случае на него
значительно легче воздействовать, чем если бы он был отдельным
индивидуумом. Он будет смеяться и аплодировать по поводу таких вещей,
которые его совершенно не тронули бы, если бы он был только одним из
полудюжины людей, слушающих оратора.
Гораздо легче заставить людей действовать в качестве единого
целого, чем индивидуально. Люди, идущие в бой, например, обязательно
стремятся выполнить самые опасные и безрассудные задачи, так как они
хотят быть вместе. Во время последней войны немецкие солдаты иногда шли
в бой, держа друг друга за руки.
Толпы! Толпы! Толпы! Они представляют собой любопытное явление.
все великие народные движения и реформы осуществлялись при помощи
психологии толпы. Эверет Дин Мартин написал на эту тему интересную
книгу "Поведение толпы".
Если мы собираемся выступать перед небольшой группой слушателей,
то мы должны выбрать небольшое помещение. Лучше поставить плотно стулья
в небольшом помещении, чем рассадить слушателей в большом зале.
Если ваши слушатели разбросаны в зале, то попросите их перейти
вперед и сесть к вам поближе. Добейтесь этого прежде, чем начнете
выступление.
Поднимайтесь на трибуну только в том случае, если аудитория
довольно велика, и в связи с этим возникает действительная
необходимость стоять на возвышении. Находитесь на одном уровне со своей
аудиторией. Стойте рядом со своими слушателями. Постарайтесь избежать
какой бы то ни было формальной атмосферы. Установите теплый контакт и
превратите ваше выступление в беседу.
Майор Понд разбивал окна
Следите за тем, чтобы воздух в зале был свежим. В процессе
публичного выступления кислород так же важен, как гортань, глотка и
надгортанник. Все красноречие Цицерона, вся миловидность женского
ансамбля "Роккетс" из мюзик-холла вряд ли смогли бы держать аудиторию в
напряжении, если бы в помещении был затхлый воздух. Поэтому кгода мне в
числе других ораторов приходится выступать перед слушателями, то почти
всегда перед началом выступления я прошу их встать и отдохнуть минуты
две, а в это время открыть окна.
В течение четырнадцати лет майор Джеймс Б. Понд путешествовал по
всей территории Соединенных Штатов и Канады в качестве импресарио Генри
Уорда Бичера, когда этот знаменитый бруклинский проповедник был на
вершине своей славы как популярный лектор. Еще до тотго, как слушатели
собирались, Понд всегда приходил в этот зал, церковь или театр, где
должен был выступать Бичер, и тщательно проверял освещение, кресла,
температуру и вентиляцию. Понд был неистовым и шумливым старым
армейским офицером и любил использовать свою власть. Поэтому если в
зале было слишком тепло или был спертый воздух и он не мог открыть
окна, то он швырял в окна книги, разбивая и дробя стекло. Сперджен
полагал, что "проповеднику необходим кислород почти так же, как
благословение божье".
Да будет свет, освещающий ваше лицо
Если вы только не занимаетесь демонстрацией спиритизма, то, ели
это возможно, наполните зал светом. Легле приручить перепела, чем
вызвать энтузиазм в полутемном помещении, которое имеет столь же
мрачный вид, как внутренность термоса.
Прочтите статьи Дэвида Беласко о режиссуре на сцене, и вы узнаете
о том, что обычный оратор не имеет ни малейшего представления об
исключительно важном значении правильного освещения.
Пусть свет бьет вам в лицо. Люди хотят видеть вас. Малейшие
изменения, которые могут возникнуть в чертах вашего лица, являются
частью, и очень важной частью, процесса самовыражения. Иногда они
значат больше, чем ваши слова. Если вы стоите прямо под лампой, то ваше
лицо может быть затемнено тенью, если же вы стоите прямо перед
осветительным прибором, то ваше лицо будет сиять. Поэтому не разумнее
ли, прежде чем вы начнете свое выступление, выбрать такое место,
которое будет наиболее выигрышным в отношении освещенности?
Ничего лишнего на сцене
При выступлении не садитесь за стол. Люди хотят видеть вас во весь
рост. Они даже будут вытягивать шеи, чтобы увидеть вас полностью.
Какая-нибудь добрая душа наверняка поставит стол, на котором будут
графин и стакан. Однако если вы почувствуете сухость в горле, то
щепотка соли или кусочек лимона приведут к тому, что слюна начнет
выделяться с силой Ниагарского водопада.
Вам не нужны ни вода, ни графин. Вам совершенно не нужны и другие
бесполезные предметы, которые обычно загромождают возвышение, с
которого выступает лектор.
Салоны различных автомобильных фирм на Бродвее очень красивы,
хорошо скомпонованы и ласкают глаз. Магазины крупных парфюмерных и
ювелирных фирм в Париже оформлены роскошно и с художественным вкусом.
Почему? Потому что это обеспечивает доходный бизнес. У человека
возникает больше уважения, доверия к фирме, когда он видит подобное
оформление.
По этой же причине оратор должен выступать на приятном фоне.
По-моему, идеальным вариантом было бы полное отсутствие мебели. Позади
выступающего не должно быть ничего, привлекающего внимание. Ничего не
должно быть и по бокам. Рекомендуется занавес из темно-синего бархата.
А что же обычно бывает позади лектора? Географические карты,
диаграммы и таблицы, а иногда множество пыльных стульев, причем
некоторые из них перевернуты и поставлены друг на друга. Что же
получается? Дешевая, неряшливая, беспорядочная обстановка. Так что все
это следует убрать.
Генри Уорд Бичер говорил: "Самым важным в публичном выступлении
является человек". Поэтому пусть выступающий будет виден, как
заснеженная вершина Юнгфрау, возвышающаяся на фоне голубого неба
Швейцарии.
Никаких гостей на сцене
Однажды я находился в Лондоне (провинция Онтарио), когда там
выступал премьер-министр Канады. Вдруг уборщик, вооруженный длинным
шестом, начал проветривать помещение, переходя от одного окна к
другому. Что же произошло? Слушатели почти все до одного в течение
некоторого времени игнорировали выступавшего и внимательно смотрели на
уборщика, как будто он совершал какое-то чудо.
Слушатели не могут или, что одно и то же, не станут бороться с
соблазном взглянуть на двигающиеся предметы. Если выступающий будет
помнить эту истину, он может избавить себя от некоторых неприятностей и
ненужной досады.
Во-первых, он может воздержаться от того, чтобы крутить пальцы,
поправлять одежду и проделывать другие нервозные движения, которые
будут отвлекать от его выступления. Я помню, как слушатели в одном из
залов Нью-Йорка следили за руками известного оратора в течение получаса
в то время, когда он говорил, похлопывая крышкой кафедры.
Во-вторых, оратор, если это возможно, должен усадить своих
слушателей таким образом, чтобы они не видели входящих в зал с
опозданием и тем самым не отвлекались.
В-третьих, вместе с ним на сцене не должно быть никого. Несколько
лет назад Реймонд Робинс прочел целую серию лекций в Бруклине. Вместе с
другими я был приглашен на сцену. Я отклонил это приглашение, считая,
что это было бы несправедливо по отношению к оратору. Я обратил
внимание в первый вечер, что многие из сидевших на сцене приглашенных
все время ерзали, клали ногу на ногу и так далее, и каждый раз, когда
кто-нибудь из приглашенных начинал двигаться, аудитория переводила свой
взгляд с оратора на этого гостя. Я рассказал об этому Робинсу, и в
последующие вечера он уже был на сцене один.
Дэвид Беласко не разрешал ставить на сцену красные цветы, так как
они привлекают слишком много внимания. Тогда почему оратор должен
позволять какому-нибудь беспокойному человеку сидеть лицом к
слушателям, когда он сам говорит? Он не должен этого допускать, а если
он умен, то он этого и не допустит.
Искусство садиться
Рекомендуется, чтобы оратор не сидел лицом к слушателям до того,
как начнет выступать. Разве не лучше появиться перед глазами слушателей
в качестве нового экспоната, а не старого?
Однако если нам надо сесть, то мы должны знать, как это сделать.
Вам приходилось видеть людей, которые глядят по сторонам в поисках
стула, сопровождая это движениями, напоминающими английскую гончую,
укладывающуюся спать. Они вертятся вокруг, а когда обнаруживают наконец
стул, то скручиваются и проваливаются в него, словно мешок с песком.
Человек, знающий, как следует садиться, поворачивается спиной к
стулу, нащупывает его ногами и непринужденно, выпрямив тело от головы
до бедер, плавно опускается на стул, тщательно контролируя движение
своего тела.
Уравновешенность
Мы только что рекомендовали не теребить одежду или ювелирные
украшения, так как это отвлекает внимание слушателя. Однако имеется и
еще одна причина. Такое поведение создает впечатление о вашей слабости
и об отсутствии у вас самоконтроля. Каждое движение, которое не
добавляет ничего к вашей внешности, лишь ухудшает впечатление о вас.
Нейтральных движений не существует. Совершенно. Поэтому стойте спокойно
и контролируйте свое физическое состояние. Это создаст впечатление о
вашей психической и физической уравновешенности.
После того как вы появились перед слушателями, не спешите начать
говорить, ибо это свойственно дилетанту. Сделайте глубокий вдох.
Окиньте взглядом ваших слушателей и, если где-то слышен шум, сделайте
паузу до тех пор, пока он не прекратится.
Напружиньте грудь, хотя это можно делать и до того, как вы выйдете
к слушателям. Почему бы не делать этого ежедневно, находясь в
одиночестве? Тогда вы будете бессознательно делать это и перед
слушателями.
"Даже один человек из десяти, - пишет Лютер Х. Галик в своей книге
"Эффективная жизнь", - не вырабатывает в себе такой осанки, которая
дает ему возможность выглядеть наилучшим образом... Прижимайте шею к
воротничку". Вот какое ежедневное упражнение он рекомендует: "Вдохните
медленно и глубоко, как только возможно. В этот же момент прижмите шею
к воротничку и держите ее так. Это упражнение, даже выполненное с
силой, не принесет вам вреда. Цель его состоит в том, чтобы выпрямить
ту часть спины, которая расположена непосредственно между пелчами. Это
увеличит объем вашей грудной клетки".
А что вы должны делать с руками? Забудьте о них. Если они будут
естественно свисать по бокам, это будет идеально. Если они кажутся вам
гроздью бананов, не воображайте, что кто-либо обращает на них хоть
малейшее внимание или проявляет к ним какой-то интерес.
Они будут выглядеть лучше всего, если будут расслабленно висеть у
вас по бокам. В этом случае они будут привлекать минимум внимания, и
даже самый критически настроенный человек не сможет критиковать такое
их положение. Кроме того, ими можно будет свободно и беспрепятственно,
а также естественно двигать, сопровождая свою речь если в этом
возникнет необходимость.
Представьте себе, однако, что вы очень взволнованны и полагаете,
что, если вы заложите руки за спину, засунете их в карман или положите
на трибуну, это поможет вам устранить смущение. Что вы должны делать в
этом случае? Воспользуйтесь здравым смыслом. Мне приходилось слышать
целый ряд выдающихся ораторов этого поколения. Многие из них, а может
быть даже большинство, во время выступления иногда клали руки в
карманы. Так делали Брайан, Чонси М. Депью, Тедди Рузвельт. Даже такой
утонченный денди, как Дизраэли, многда не мог преодолеть этого
соблазна. Однако, если память мне не изменяет, небо не падало на землю
и, согласно сводкам погоды, солнце на следующее утро всходило вовремя.
Если человеку есть что сказать и если он говорит это с заразительной
убедительностью, то, безусловно, не будет иметь большого значения, что
он в этот момент делает со своими руками или ногами. Если голова его
полна идей, а сердце - волнения, то эти второстепенные детали в
основном не играют большой роли. В конце концов, наиболее важным при
публичных выступлениях является психологический аспект, а не положение
рук и ног.
Нелепые ужимки не могут заменить естественный жест
Это подводит нас вполне естественно к проблеме жеста, которым
очень злоупотребляют. Первый урок в области публичных выступлений дал
мне президент одного колледжа на Среднем Западе. Насколько я помню,
этот урок главным образом касался жестикуляции и был не только
бесполезным, но и явно вредным. Меня учили, что рука должна висеть
свободно сбоку, ладонью внутрь, что пальцы должны быть наполовину
сжаты, а большой палец касаться ноги. Меня обучали, как поднимать руку,
описывая изящную кривую, делать классический взмах кистью рук,
разгибать сначала указательный палец, затем средний, а потом мизинец.
Когда это эстетическое и декоративное движение выполнено, рука должна
проделать ту же изящную и неестественную кривую, чтобы снова оказаться
сбоку ноги. Все это было топорным и аффектированным, и здесь не было
ничего разумного или искреннего. Меня учили поступать так, как нигде и
никогда не поступал ни один человек в здравом уме.
Не предпринималось совершенно никаких попыток, чтобы вложить в
движения мою собственную индивидуальность. Никто не пытался подстегнуть
меня, чтобы я почувствовал желание жестикулировать; не было попытки
сделать этот процесс более жизненным, естественным и неизбежным. Никто
не побуждал меня к тому, чтобы чувствовать себя раскованно,
непринужденно, чтобы разбить скорлупу моей застенчивости и говорить и
действовать, как следует человеку. Весь этот огорчительный процесс был
таким же механическим, как пишущая машинка, таким же безжизненным, как
прошлогоднее птичье гнездо, таким же нелепым, как выступления Панча и
Джуди.
Кажется невероятным, что подобным абсурдным ужимкам обучали в XX
веке. Тем не менее лишь несколько лет назад была опубликована книга о
жестах - целая книга, которая пытается сделать из людей автоматы и
учит, какими жестами пользоваться, произнося ту или иную фразу, какой
жест делать одной рукой, а какой двумя, в каких случаях поднимать руку
повыше, в каких держать в среднем положении, а в каких пониже, как
держать этот палец и как держать тот. Я видел, как одновременно
двадцать человек стояли перед классом. Все они читали один и тот же
витиеватый ораторский текст из такой книги, и все они проделывали в
одних и тех же местах текста абсолютно одни и те же жесты, и все они
выглядели одинаково нелепыми. Вся эта искусственная, убивающая время,
механическая и вредная система подорвала репутацию жестов в глазах
многих людей. Декан одного крупного колледжа в Массачусетсе сказал
недавно, что в его учебном заведении нет курса по публичным
выступлениям, так как он никогда не видел действительно практического
курса, который мог бы научить выступать разумно. Я полностью разделяю
точку зрения этого декана.
Девять десятых писаний, посвященных жестам, бесполезны и даже хуже
того - представляют собой трату хорошей белой бумаги и хорошей черной
типографской краски. Любой жест, заимствованный из книги, весьма
вероятно, будет иметь тот же эффект. Жесты должны исходить из вашего
естества, из вашего сердца, ума, интереса к затрагиваемому предмету, из
вашего стремления заставить других видеть так, как видиты вы, наконец,
из ваших собственных инстинктов. Единственно стоящие жесты - это те,
которые возникли экспромтом. Унция непосредственности дороже тонны
инструкций.
Жест нельзя надеть на себя, как смокинг. Он является только
внешним выражением внутреннего состояния, точно так же, как поцелуи,
колики, смех и морская болезнь.
Жесты человека, подобно его зубной щетке, должны быть сугубо
личными. Ведь все люди непохожи друг на друга, и если они будут вести
себя естественно, их жесты будут индивидуальными.
Даже двух людей нельзя обучать жестикулированию в одной и той же
манере. Представьте себе, что кто-то попытался бы заставить высокого,
неуклюжего и медленно думающего Линкольна делать такие же жесты, какие
делал быстро говорящий, порывистый и элегантный Дуглас. Это было бы
нелепо.
По словам его биографа и партнера - адвоката Герндона, "Линкольн
не столько жестикулировал руками, сколько головой, энергично двигая ею
в разные стороны. Такое движение головы имело значение, когда он
стремился подчеркнуть какое-либо свое заявление. Иногда оно
сопровождалось резким движением руки, как будто он бросал электрические
искры в воспламеняющийся материал. Он никогда не размахивал руками и не
рвал пространство в клочья, подобно некоторым оратоам. Он никогда не
добивался сценического эффекта... По мере того как он продолжал свою
речь, он становился более свободным и менее скованным в своих движениях
вплоть до того, что делался изящным. Он обладал исключительной
естественностью и сильной индивидуальностью и выглядел вполне достойно.
Он презирал помпу, парадность, избитые фразы и притворство... Когда он
вбивал идеи в головы своих слушателей, то в его динном костистом пальце
правой руки заключался целый мир значения и выразительности. Иногда для
выражения радости или удовольствия он поднимал обе руки под углом
приблизительно в пятьдесят градусов ладонями вверх, как бы стремясь
обнять тот образ, который ему нравился. Если он выражал чувство
сильного отвращения - например, когда осуждал рабство, - то поднимал
обе руки со сжатыми кулаками, рассекая воздух, выражая омерзение,
которое было действительно величественным. Это был один из его наиболее
эффектных жестов, и он означал твердую решимость низвергнуть объект
своей ненависти и растоптать его в пыли. Он всегда прямо стоял на ногах
и никогда не выставлял одну ногу перед другой. Никогда ни к чему не
прикасался и ни на что не опирался. Очень редко менял позу во время
выступления. Никогда не говорил напыщенно и никогда не ходил взад и
вперед по помосту. Чтобы расслабить руки, он часто левой рукой брался
за лацкан своего пиджака, держа большой палец вверх и оставляя правую
руку свободной для жестикуляции". Сен-Годен запечатлел его именно в
такой позе в статуе, которая стоит в Линкольн-парке в Чикаго.
Таков был метод Линкольна. Теодор Рузвельт был более энергичным,
горячим, активным, и его лицо отражало охватывавшие его чувства, кулак
его был сжат, и все его тело являлось средством самовыражения. Брайан
часто использовал вытянутую вперед руку с открытой ладонью, Гладстон
часто ударял по столу или по ладони кулаком или с шумом топал ногой.
Лорд Розбери обычно поднимал правую руку и с размаху опускал ее. В
мыслях и убеждениях оратора прежде всего присутствовала сила, и именно
она делала жесты выразительными и естественными.
Спонтанность... Жизненность... Именно они являются summum bonum
(1) действия. Берк был угловатым и чрезвычайно неуклюжим в своих
жестах. Питт размахивал руками "подобно неуклюжему клоуну". Сэр Генри
Ирвинг был хром на одну ногу и производил очень странные движения. Лорд
Маколей выглядел на трибуне неуклюжим. То же можно сказать о Граттане
(2) и Парнелле.
--------------------------------------------------------------------
(1) Summum bonum (лат.) - высшее благо. - Прим.ред.
(2) Граттан, Генри (1746 - 1820) - лидер ирландской либеральной
оппозиции английскому правительству. - Прим.ред.
"Это, видимо, объясняется тем, - сказал лорд Керзон, выступая в
Кембриджском университете с речью о парламентском красноречии, - что
великие ораторы вырабатывают собственные жесты. Великому оратору,
несомненно, помогают красивая внешность и изящные манеры, но если он
оказывается некрасивым и неуклюжим, это не имеет большого значения".
Много лет назад я слушал проповедь знаменитого Джипси Смита. Я был
поражен красноречием этого человека, который обратил многие тысячи
людей в христианскую веру. Он использовал жесты, множество жестов, но
не замечал их - как не замечал воздух, которым дышал. Это идеальный
случай.
Вы тоже не заметите, что стали пользоваться жестами, если будете
проводить в жизнь эти принципы. Я не могу предложить вам каких бы то ни
было правил жестикуляции, ибо все зависит от темперамента оратора, его
подготовки, энтузиазма, его индивидуальности, предмета выступления,
аудитории и стечения обстоятельств.
Рекомендации, которые могут оказаться полезными
Тем не менее целесообразно дать ряд рекомендаций, которые могут
оказаться полезными. Не повторяйте одного и того же жеста, чтобы он не
стал монотонным. Не делайте порывистых, резких движений локтями. Когда
вы находитесь перед слушателями, движения ваших плеч производят более
благоприятное впечатление. Не прерывайте своих жестов слишком быстро.
Если вы делаете движение указательным пальцем, чтобы подчеркнуть свою
мысль, не бойтесь сохранить этот жест до конца предложения. Этого очень
часто не соблюдают, что является весьма обычной и серьезной ошибкой. В