подвергались действию радиации, никто из них не мог помнить этого. Но
вольный товарищ не был легковерным. Даже его готовность идти за Сэмом
казалась подозрительной. Пассивность Хейла, конечно, могла быть следствием
усталости от предшествующих тяжелых лет. Но даже в этом случае Сэма
настораживала параллель: металл устает, но он может восстановиться. А меч
сделан из металла.
Металл, металл... Новая мысль появилась у Сэма. Добровольцы из башен,
крепкие, сильные, но пока такие податливые в его руках. Им придется пройти
через жестокие битвы с поверхностью. Когда металл закаляется...
Опять меч.
Моя спина тоже должна быть защищена, подумал Сэм.
Вертолет направился к острову шесть. Его покрывали джунгли, за
исключением высокого холма в одном конце. На вершине стоял вертолет, и на
фоне бледного неба вырисовывалась фигура человека. У временных причалов на
берегу двигались баржи и легкие корабли. Сэм указал, пилот кивнул и ловко
повернул вертолет, пробираясь почти на уровне кораблей. Брызги воды
покрыли защитный колпак кабины.
Сегодня дождя не будет, подумал Сэм, взглянув на облачное одеяло. Это
хорошо. Метеорология играла важную роль в Плимуте - условия на поверхности
и так достаточно плохие, без яростных проливных дождей; всю работу
приходилось планировать в соответствии с предсказаниями метеорологов. Для
того, чтобы основать базу на шестом острове, нужно несколько ясных дней.
Позже, гораздо позже, будет построен мост к пятому острову и цепь
вытянется еще на одно звено.
Сэм встал, когда вертолет опустился у причала. Он легко прыгнул на
помост, оказавшись в самом центре торопливой, но строго организованной
деятельности. С баржи на гусеницах съехала огромная дробилка, и берег,
казалось, прогнулся под ее чудовищной тяжестью. За ней последовали
различные легкие машины на высоких колесах. Люди передвигались в легких
защитных костюмах и респираторах. Тяжелое вооружение было бы на берегу
помехой.
Фигура в маске взяла Сэма за руку и протянула сверток.
- Лучше наденьте это, сэр. Могут еще встретиться насекомые... а
ядовитые растения на берегу очень живучи.
- Хорошо, - сказал Сэм, надевая костюм и респиратор. - Мне нужен
губернатор. Это он на холме?
- Да, сэр. Туда пока еще нет дороги. Он добрался на вертолете.
Спустя четыре минуты Сэм спрыгнул на вершину холма с парящего
вертолета и махнул пилоту, чтобы тот улетал.
На Хейле не было ни защитного костюма, ни респиратора, так что Сэм
тоже снял их. Здесь, высоко под джунглями, опасность инфекции была меньше.
К тому же за последние месяцы Хейл и Сэм приобрели немалый иммунитет.
Хейл кивнул Сэму. Он держал бинокль и портативный микрофон, провод от
которого уходил в стоявший вертолет. Другого оборудования у него не было,
только на раскладном походном столе была расстелена карта.
- Как дела? - спросил Сэм.
- Прекрасно, - ответил Хейл. Опрыскивание уничтожило большинство
насекомых. Но до конца их уничтожить пока не удалось. Все, что находилось
под ногами, классифицировалось как насекомые. Помимо них, существовали
фауна - животные - и флора - зеленая растительность. Опрыскивание на них
особого впечатления не производило, так как звери были огромны, а
растительность крайне опасна.
Но все же опрыскивание очень помогало. Они многому научились при
колонизации пяти островов. Первый шаг - опрыскивание всего острова
растворами, которые очень не любят насекомые. Один из этих растворов
поражал главным образом лишайники. Другой приносил значительный ущерб
флоре. Животные в лучшем случае слегка болели; они набрасывались на людей,
но их можно было подстрелить, если действовать быстро. Зато у них не было
неприятной привычки проникать вам в легкие, быстро прорастать там
комковатой массой, которая парализует дыхательный аппарат.
Шестой остров не казался колонизованным. Он выглядел больным. Джунгли
больше не были сверкающим зеленым кипением. Они обвисли, как испанский мох
на больших стволах, и изредка по ним проходило медленное летаргическое
движение. Сэм хотел получше разглядеть их.
- В кабинете есть еще один бинокль, - предложил Хейл.
Сэм взял бинокль. Он изучал остров внизу. Рассматривал людей. Что-то
в их движениях заинтересовало его - живость, необычная для первой колонии
и определенно неизвестная в башнях. Интерес Сэма к джунглям был
поверхностным и побочным. Единственное, что его действительно
интересовало, - люди, и он проводил много времени, размышляя над мотивами
их поступков, разыскивая в их действиях то, что может пригодиться Сэму
Риду.
Эти люди счастливы своей работой. Это нечто новое для Венеры. Сэм
знал, что мышцы их должны болеть от непривычной работы, пот покрывает их
тела под защитными костюмами. Каждый их вздох и каждое движение несут
опасность. Но они счастливы. Работа была новой и поглощающей. Они
созидают. Они могут увидеть свое продвижение, просто оглянувшись назад.
Это
достойное занятие для человечества - вносить порядок в хаос в поте
лица своего. Человечество слишком долго было лишено счастья физической
работы. Сэм подумал, что нужно подождать, пока удовольствие от работы
сменится скукой.
Он искоса взглянул на Хейла, который держал бинокль у глаз, чтобы
скрыть, что он рассматривает своего партнера.
Сэм резко сказал:
- Хейл, что мы будем делать с Харкерами?
Хейл сказал несколько слов в микрофон, сделал жест в сторону
невидимой дробилки, потом повернулся к Сэму.
- А что вы хотите сделать? - спокойно спросил он.
- Они слишком спокойны. Позволили нам выиграть - может быть, слишком
легко. В прошлый раз они тоже заставили нас думать, что мы выиграли, пока
готовили удар. Я знаю - это была моя ошибка. Тогда я был моложе. На этот
раз я на уровне - я знаю, что нужно делать. И по-прежнему я не доверяю
Харкерам.
Хейл смотрел на него со спокойной, ничего не говорящей улыбкой.
- Может быть, - загадочно сказал он. - Насколько вперед вы
распланировали, Рид?
Наступила очередь Сэма уклоняться от ответа.
- Что вы имеет в виду?
- Я имею в виду, что через несколько лет - пять или десять - у нас
будут неприятности. Вы и это предусмотрели?
Сэм вздохнул с облегчением. Итак, дело выплывает на поверхность. Со
времени своего триумфа, когда он вырвал победу у бессмертных, обещав толпе
бессмертие, они не разговаривали открыто с Хейлом.
И виноват в этом был Хейл. Он заботился, чтобы на их встречах всегда
присутствовали другие. И постепенно для Сэма сделалось невозможным в
открытую спросить его, знал ли он с самого начала, кто такой Джоэль Рид.
Сэм распознал определенное психологическое давление, и оно ему не
понравилось. В Хейле оказалось больше скрытой мощи, чем думал Сэм.
Но сейчас по крайней мере прояснилось одно - вопрос о бессмертии.
Хейл знал правду. И пока молчаливо соглашался с обманом. Использовал
добровольцев, которых другими путями нельзя было заполучить, связал свое
имя с обманом, по сравнению с которым первоначальное мошенничество Сэма
было пустяком.
Впервые ясно осознав это, Сэм почувствовал себя увереннее.
- Да, я предусмотрел это, - сказал он. - Мне хотелось бы не делать
этого. Но цель оправдывает средства - иным способом мы ничего не добились
бы.
Услышав местоимение "мы", Хейл слегка поднял брови. Но возразить
ничего не смог. Он принял выгоды обмана и не мог теперь отказаться от
ответственности.
- Да, не добились бы, - признал он. - Позже увидим, оправданы ли наши
действия. Посмотрим, Рид. - Это было предупреждение. - Вы думали, как
встретить кризис?
Конечно, Сэм думал. Но он быстро воспринял предупреждение. Значит,
Хейл не до конца пойдет с ним. Что ж, тогда планы Сэма должны сохраняться
в тайне. - Я думал о нескольких возможностях, - осторожно начал он. -
Обсудим их позже, когда будет время. - Будет лишь один выход, а Хейл
глупец, если не понимает этого. Когда обещание бессмертия окажется
обманом, возникнет сильнейшее негодование против тех, кто давал обещания,
- и не только против Сэма, но и против Хейла. В результате произойдет
взрыв насилия. А на насилие можно ответить только насилием. Сэм собирался
подготовиться к этому дню. Если Хейл разочаруется в своем решении, что ж,
пусть остается в одиночестве и получает все последствия. Сэм будет
действовать только в пользу Сэма Рида. И если Хейл попробует вмешаться в
его действия, в колонии Плимут возникнет конфликт.
Сэм почувствовал неприятную уверенность, что Хейл может оказаться
более трудным противником, чем кажется.
Благоразумнее сменить тему. Сэм узнал то, что хотел узнать, но тот
предлог, который привел его сюда, оставался нерассмотренным, а он тоже был
важен.
- Относительно Харкеров, - сказал он. - На этот раз, я думаю, будет
лучше поддерживать с ними связь. В таком случае у нас будет больше
возможностей следить за ними. Как раз сейчас они, по-моему, не могут
противостоять нашим планам. Они знают, что если колонизация удастся, то
именно здесь, в колонии Плимут. Если же здесь нас постигнет неудача, то
другой попытки не будет.
- Вы правы, конечно. Я верю, что все бессмертные теперь понимают это.
- Тогда они должны будут действовать вместе с нами. И мне кажется,
первый шаг навстречу должны сделать мы.
- Да?
Сэм колебался.
- Я не могу сам это сделать, - сказал он в порыве откровенности. -
Захария Харкер и я... мы не выносим друг друга. При виде его мне хочется
ударить. Вы лучший дипломат, чем я. Вы бессмертный. Вы давно знаете их
всех. Сделаете, Хейл?
Хейл в свою очередь заколебался. Затем уклончиво сказал:
- Вы тоже бессмертный, Рид.
- Может быть. Я предполагаю, что да. Но не в этом смысле. Когда у
меня будет время, я займусь расследованием. Сейчас это неважно. Вы
пойдете?
Хейл колебался. Он стоял, обдумывая ответ, и в это время передатчик у
него в руке зажужжал. Он вложил прибор в ухо, обрадовавшись помехе.
Некоторое время он слушал, глядя на отдаленные джунгли, где тут и там
видны были раскачивающиеся вершины деревьев. Там действовала невидимая
дробилка.
- Возьмите бинокль, - сказал он Сэму. - Смотрите влево, там есть
просека, которую можно увидеть. Вы должны видеть это - они наткнулись на
паутину сирены.
Заинтересованный, Сэм повиновался.
Бинокль, казалось, подбросил джунгли вверх и вперед. Дробилка
разделила остров на четыре части, прорубив четыре широких полосы, между
которыми по-прежнему стояли клинообразные участки джунглей, брызжа
ядовитым соком, сверкая бриллиантовой росой. Ближайший участок джунглей
был почти уничтожен, и Сэм сквозь него видел отдаленный клин, где дробилка
методично продвигалась вперед, круша деревья.
Это была чудовищная машина, покрытая тяжелой броней, ровно и
неумолимо двигавшаяся на гусеницах, такая неуместная в диких джунглях.
Гигантские ящеры венерианской поверхности двигались так же быстро и хищно,
пробираясь меж деревьев не менее могущественно, чем это чудовище,
явившееся уничтожить их.
Лианы цеплялись за машину, петлями и узлами свисая с ее боков.
Некоторые все еще слабо извивались, пытаясь всадить в металл свои похожие
на клыки шипы.
Сэм слышал отдаленный гул и грохот дробилки, пробивавшей себе дорогу;
треск ломающихся древесных стволов резко разносился в воздухе; слышались
слабые крики людей, в них звучало возбуждение.
Затем глаз Сэма уловил разноцветный всплеск перед дробилкой, и на
мгновение ему показалось, что все его чувства перестали действовать. Он не
слышал звуков далекой сцены внизу, не чувствовал бинокля, прижатого к
лицу, не ощущал тяжелого неприятного запаха поверхностной атмосферы, к
которой никак не мог привыкнуть. Осталось только ощущение цветового пятна,
сверкавшего прямо перед лицом; потом оно поблекло и вспыхнуло другим
цветом, более изысканным, чем первый.
Сэм стоял неподвижно, а два эти цвета слились вместе, образовали
новый, третий; тот закрыл все вокруг бледными полосами; полосы слабо
гипнотически двигались. При взгляде на все это чувствовалась почти
физическая боль.
Сэм резко опустил бинокль и вопросительно взглянул на Хейла. Вольный
товарищ слегка улыбался, на лице его было восхищение.
- Вы сильный человек, - неохотно сказал он. - Впервые вижу, чтобы так
быстро можно было освободиться от сирены. Большинство не может. Вы плохой
объект для гипнотизера.
- Да, - угрюмо ответил Сэм. - Уже испытано. Что это за штука там
внизу?
- Отдаленный родич плаща счастья. Помните это подводное существо,
которое вступает в нейроконтакт с жертвой и поедает ее живьем; при этом
жертва и не хочет убегать, она разделяет удовольствие вместе с плащом.
Сирена действует так же, это наземный вариант. Смотрите.
Сэм снова посмотрел. На этот раз он тщательно отрегулировал окуляры,
и существо оказалось совсем близко. Вначале невозможно было рассмотреть,
что такое эта паутина сирены, потому что Сэм снова испытал оцепенение и
мог только смотреть на смену цветов.
Потом он напряг свою волю, освобождаясь от власти сирены, и взглянул
на нее как бы со стороны. Это была очень большая паутина, вероятно,
старая, насколько можно было выжить в этих хищных джунглях. Судя по
размерам людей, все еще бежавших к ней за дробилкой, он решил, что она не
менее десяти футов в диаметре. Паутина протянулась между деревьями на
небольшой поляне, прикрепившись прочными нитями к ветвям. В центре
находилось туловище, слегка вибрировавшее, посылавшее волны цвета,
вызывавшие нервную дрожь.
Слабый звенящий звук донесся через расстояние до ушей Сэма; звуки
опаздывали по сравнению с движениями сети; каждая вибрация паутины спустя
несколько секунд сопровождалась звоном. Звуки эти не были музыкальными, но
в них заключался какой-то глубокий ритм, их тонкая резкость затрагивала
нервы, заставляла их дрожать.
Сирена напрягала всю свою гипнотическую силу, чтобы подействовать на
дробилку. Она все более возбужденно вспыхивала перед тупой мордой машины,
пытаясь проникнуть в проволочные нервы и парализовать металлического
гиганта.
На мгновение показалось невозможным, чтобы даже создание из стали и
империума могло противостоять этому мощному гипнозу.
Если машина не сможет сопротивляться сирене, люди, бегущие за ней,
погибли. Сэм улавливал лишь отдаленные звуки, но и от них его мозг работал
с перебоями, и в перерывах вспышки цвета почти парализовали его сознание.
Он знал, что если бы оказался вместе с этими людьми за дробилкой, то слепо
побежал бы навстречу зловещим объятиям сирены.
- Так случалось и раньше, - смутно подумал он. Давным-давно в Греции,
и Гомер рассказал об этом.
Все происшествие заняло несколько секунд. В последний раз сирена
вспыхнула и резко вскрикнула, широко растянув свою сеть. Затем нос
дробилки продвинулся вплотную и коснулся центра сети.
Мембрана мгновенно напряглась, прыгнула вперед, смыкаясь вокруг носа
машины. Нити паутины натянулись и дрогнули последней вибрацией торжества.
Вероятно, это был слабый электрический импульс, который должен был
парализовать добычу; даже дробилка, казалось, заколебалась, когда
сверкающие нити опутали ее корпус. Казалось, даже плиты машины задрожали в
нервном экстазе от прикосновения сирены.
Затем чудовище двинулось дальше.
Нити паутины, натягиваясь, делались все тоньше и тоньше; по мере
увеличения напряжения цвет их менялся, становясь все бледнее. Раздавались
такие резкие звуки, что ухо уже не могло вынести, но нервы продолжали
дрожать от неслышимых высоких звуков.
Нити щелкнули. Паутина сирены конвульсивно сжалась в последней
попытке уничтожить металлического врага, цвета вспыхнули немыслимым
беспорядком.
Затем они ослабли и вяло повисли, скользя вниз по бронированной
морде. Движущиеся гусеницы подхватили их, безжалостно прижали к земле,
разрывая на части.
И прекрасная очаровательная сирена под гусеницами машины превратилась
в отвратительный губчатый серый комок, конвульсивно дергавшийся.
Сэм облегченно выдохнул. Опустил бинокль. Некоторое время молчал.
Затем сделал шаг вперед, положил бинокль на походный стол Хейла и снова
доказал, что он трудный объект для гипнотизера.
- Насчет свидания с Харкером, - сказал он. - Когда вы сможете
отправиться в путь?
Хейл вздохнул.
- Я не могу, - ответил он.
Сэм нахмурился.
- Это очень важно. Кроме вас, никто не справится. Я хочу, чтобы вы
занялись этим, Хейл.
- Есть только одно место, где я действительно необходим, Рид. Это
место здесь. Никто лучше меня не знает поверхности. Я не дипломат. Вы наш
человек для контактов. Так что извините.
В его словах было нечто больше. Сэм был совершенно уверен, что Хейл
решительно обособляется от него, не желая принимать участия в обмане. Он
хотел лишь получать результат обмана - выгоду. Власть над людьми. Это он
принимал. Остальное предоставлял Сэму. И Сэм ничего не мог с этим
поделать.
Впервые Сэму в голову пришла неприятная мысль. До этого момента он
считал себя движущей силой колонизации. Он натягивал ниточки и приводил в
движение марионетку Робина Хейла. Но вдруг ему пришло в голову, что еще
неизвестно, кто кукольник, а кто пляшущая марионетка.
Он пожал плечами.
- Хорошо. Я сделаю это. Но не обвиняйте меня, если получатся
неприятности.
- Не буду.
Сэм сжал челюсти. Спор еще не кончен. Он теперь знал, где его
истинный соперник и что конфликт только начинается.
Свет холодный и чистый, как хрусталь. Это комната для работы, для
мысли, для планирования. Она создана бессмертными и для бессмертных. Все
детали ее функциональны, но ненавязчиво; они плавно переходили друг в
друга, и движущиеся картины на стенах были частью этого общего спокойного
рисунка. Здесь ни на чем нельзя задержаться глазу дольше чем на одну-две
секунды.
В этом холодном, спокойном месте, залитом ярким светом из невидимых
источников, за длинным столом сидели рядом Захария и Кедра. Кедра своими
тонкими пальцами с позолоченными ногтями перелистывала лежавшее перед ней
досье.
- Вам лучше увидеться с Ридом, - сказал Захария.
Кедра слегка пожала плечами.
- На поверхности? - спросила она. - О, нет!
- Разве не вам лучше всего вести с ним переговоры?
- А нужно ли вообще иметь с ним дела?
Захария кивком указал на стол.
- У вас есть план. Но Рид не дурак. Он сам не раз использовал такие
трюки. У нас должен быть один истинный план, и другой - для отвлечения
внимания Рида.
- Вы не знаете, что я имею в виду.
- Представляю себе. Вы основываетесь на положении, что сейчас Сэм Рид
необходим, но позже он станет опасен.
Она кивнула.
Захария взял ее за руку и легко провел пальцем по позолоченным
ногтям.
- Но когда? Этого мы не знаем. А до того времени Сэм Рид будет все
укреплять свою позицию. Сейчас он, возможно, уязвим, но позже станет
неуязвимым. Но сейчас мы не можем ударить его. Не можем, если хотим, чтобы
поверхность Венеры была колонизована.
- Хейл был прав, вы знаете, - музыкально сказала она. - Мы слишком
долго ждали.
- Не совсем так... Впрочем, одна ошибка еще не означает поражения.
Вопрос в том, кто пешка, а кто игрок. Рид думает, что игрок он. Пусть
продолжает верить в это, пока...
- Пока?
Захария посмотрел на хрустальное растение на стене и не отвечал, пока
растение не выпустило бутон и не расцвело.
- Пока он служит безопасности поверхности. Точное время назвать
невозможно. Но нам потребуется бомба. Заложить ее нужно сейчас, пусть
растет, а когда нам потребуется, взорвется.
- Таков мой план, - сказала Кедра. - Бомба. Единственная возможная
бомба замедленного действия, которую бессмертный может использовать против
бессмертного.
- Что же это?
- Что можем мы поместить рядом с Сэмом? Оно должно всегда оставаться
с ним, постоянно угрожать взрывом и действовать по крайней мере в течение
двадцати лет. Этого времени будет достаточно. Сэм должен хотеть, чтобы эта
бомба была рядом с ним. Это должен быть что-то такое, в чем он нуждается.
Что-то привычное, удовлетворяющее потребности Сэма. Главное, Сэм не должен
ничего подозревать. Бомба должна казаться совершенно безвредной и пройти
через все проверки, которым подвергнет ее Сэм. Даже если он проследит за
ее... конструированием.
Захария усмехнулся.
- Конструирование?
- Рождение.
- Конечно. Человеческая бомба замедленного действия. Как вы говорите,
единственное оружие, которое бессмертный может применить против
бессмертного в данных обстоятельствах. Каковы же затруднения?
- Теперь мне нужна ваша помощь, Захария. Мы должны начать до
рождения. Мы должны вырастить нашу бомбу с самого гена, предусмотреть
каждый ее шаг и очень тщательно скрыть следы. Думаю, что знаю, как это
сделать. Но вначале... вначале дедукция, затем индукция. Вот резюме
информации о Сэме Риде.
- Не из общественных...
- Я использовала и наши данные. О, мы знаем о Сэме Риде больше, чем
он подозревает. Психологически он нами вполне изучен.
- Он изменится через пять лет. Или через пятьдесят.
- Мы можем построить предсказывающие графики. И основные элементы не
меняются. Я знаю, что он всегда будет испытывать слабость к голубому
цвету. У нашей бомбы будут голубые глаза.
Захария начал смеяться. Кедра не смеялась. Она сделала раздраженный
жест и взяла в руки фотографии.
Захария посерьезнел. Он проницательно взглянул на нее.
- Интересно, какими мотивами вы руководствуетесь, Кедра, - сказал он.
- Знаете ли вы это сами?
Она спокойно ответила:
- Я выделила множество факторов из записей о Сэме Риде и составила
описание человека, которого Сэм пожелает иметь рядом с собой, скажем,
через 18 лет. В своем предсказании я, естественно, исхожу из успеха
колонизации. В этом мы с Сэмом должны работать вместе. Наша бомба должна
быть специально подготовлена, чтобы ее таланты и способности оказались
необходимы Сэму. Внешность и другие физические данные тоже очень важны.
Сэм предпочитает определенные типы голосов и лиц. И не любит другие. Ну...
я подготовила изображение нужного человека.
Она перебрала фотографии.
- Затем я исследовала жизненную статистику в поисках необходимых
мужчин и женщин. Я все проверила - наследственность, все абсолютно! Могу
точно предсказать, каким будет их ребенок, особенно если он родится в
определенных условиях, которые мы организуем - скрытно, конечно.
Захария взял фотографии юноши и девушки.
- Они знают друг друга?
- Еще нет. Но узнают. Мужчина болен. Я организовала это. Заразила -
он хотел уехать в колонию. Мы удержим его здесь и устроим встречу с
девушкой. Но наши руки должны быть абсолютно скрыты.
Захария, неожиданно заинтересовавшись, наклонился, рассматривая
многочисленные таблицы.
- Чем он занимается? А, вижу. Мм... Дайте ему что-нибудь более
интересное. Надо быть уверенным, что он останется в Делавере. Думаю, мы
сможем потянуть за нужные ниточки. Да, я уверен в этом. Мы можем
организовать их встречу и брак - но ребенок?
- Очень просто. Нам хорошо известен период ее плодородия.
- Я имею в виду, если будет не мальчик, а девочка?
- Она будет еще привлекательнее для Сэма Рида, - сказала Кедра и
некоторое время молчала. Неожиданно она отбросила фотографии девушки в
сторону.
- Психоника - вот ответ на остальные вопросы, - резко сказала она. -
Ребенок, мальчик или девочка, с рождения подвергается психонической
обработке. В тайне, разумеется. Даже родители не будут знать. После
каждого сеанса воспоминание о нем будет стираться, и мальчик будет
находиться под постоянным глубоким гипнозом. К 18 годам в его подсознании
укрепятся приказы, которым он не сможет сопротивляться.
- Убить?
Кедра пожала плечами.
- Разрушить. Пока невозможно сказать, что будет эффективнее. Конечно,
невозможно гипнозом заставить человека совершить действие, которое он не
может совершить сознательно. Мальчика нужно будет подготовить так, чтобы у
него не было угрызений совести по поводу Сэма Рида. Должен быть некий
спусковой крючок - мы его внедрим гипнотически. Этот спусковой механизм
должен действовать лишь тогда, когда нам понадобится!
Захария задумчиво кивнул.
- Хорошо. Немного сложно, конечно. Вы уверены, что мы не
переоцениваем этого человека?
- Я знаю Сэма Рида. Не забудьте о его прошлом. В годы, когда
формируется личность, он считал себя короткоживущим. Жизнь в башнях
выработала у него чрезвычайно сильный инстинкт самосохранения. Он, подобно
дикому животному, всегда настороже. Вероятно, мы могли бы убрать его
сейчас, но не хотим. Он нам нужен. Вся наша цивилизация нуждается в нем.
Позже, когда он станет слишком опасен, мы захотим его уничтожить. Тогда...
тогда посмотрим.
Захария, следя за медленно распускающимся каменным цветком, сказал:
- Да, таков общий замысел. Каждый автократ знает, как опасна его
позиция. Мы лучше правили бы башнями, если бы всегда помнили об этом. А
Сэм, чтобы выжить, должен будет стать автократом.
- Даже сейчас было бы трудно напасть на него, - сказала Кедра. - А
через десять лет - двадцать - пятьдесят он станет по-настоящему неуязвим.
Каждый год, каждый час этого времени он будет сражаться. Сражаться с
Венерой, с нами, с собственными людьми, со всем окружающим. Он не станет
жить в колонии Плимут. Здесь, в башнях, ничего не меняется. Нам трудно
приспособиться к постоянным изменениям, происходящим на поверхности. Наша
собственная технология сделает его неуязвимым - защитные средства,
вольный товарищ не был легковерным. Даже его готовность идти за Сэмом
казалась подозрительной. Пассивность Хейла, конечно, могла быть следствием
усталости от предшествующих тяжелых лет. Но даже в этом случае Сэма
настораживала параллель: металл устает, но он может восстановиться. А меч
сделан из металла.
Металл, металл... Новая мысль появилась у Сэма. Добровольцы из башен,
крепкие, сильные, но пока такие податливые в его руках. Им придется пройти
через жестокие битвы с поверхностью. Когда металл закаляется...
Опять меч.
Моя спина тоже должна быть защищена, подумал Сэм.
Вертолет направился к острову шесть. Его покрывали джунгли, за
исключением высокого холма в одном конце. На вершине стоял вертолет, и на
фоне бледного неба вырисовывалась фигура человека. У временных причалов на
берегу двигались баржи и легкие корабли. Сэм указал, пилот кивнул и ловко
повернул вертолет, пробираясь почти на уровне кораблей. Брызги воды
покрыли защитный колпак кабины.
Сегодня дождя не будет, подумал Сэм, взглянув на облачное одеяло. Это
хорошо. Метеорология играла важную роль в Плимуте - условия на поверхности
и так достаточно плохие, без яростных проливных дождей; всю работу
приходилось планировать в соответствии с предсказаниями метеорологов. Для
того, чтобы основать базу на шестом острове, нужно несколько ясных дней.
Позже, гораздо позже, будет построен мост к пятому острову и цепь
вытянется еще на одно звено.
Сэм встал, когда вертолет опустился у причала. Он легко прыгнул на
помост, оказавшись в самом центре торопливой, но строго организованной
деятельности. С баржи на гусеницах съехала огромная дробилка, и берег,
казалось, прогнулся под ее чудовищной тяжестью. За ней последовали
различные легкие машины на высоких колесах. Люди передвигались в легких
защитных костюмах и респираторах. Тяжелое вооружение было бы на берегу
помехой.
Фигура в маске взяла Сэма за руку и протянула сверток.
- Лучше наденьте это, сэр. Могут еще встретиться насекомые... а
ядовитые растения на берегу очень живучи.
- Хорошо, - сказал Сэм, надевая костюм и респиратор. - Мне нужен
губернатор. Это он на холме?
- Да, сэр. Туда пока еще нет дороги. Он добрался на вертолете.
Спустя четыре минуты Сэм спрыгнул на вершину холма с парящего
вертолета и махнул пилоту, чтобы тот улетал.
На Хейле не было ни защитного костюма, ни респиратора, так что Сэм
тоже снял их. Здесь, высоко под джунглями, опасность инфекции была меньше.
К тому же за последние месяцы Хейл и Сэм приобрели немалый иммунитет.
Хейл кивнул Сэму. Он держал бинокль и портативный микрофон, провод от
которого уходил в стоявший вертолет. Другого оборудования у него не было,
только на раскладном походном столе была расстелена карта.
- Как дела? - спросил Сэм.
- Прекрасно, - ответил Хейл. Опрыскивание уничтожило большинство
насекомых. Но до конца их уничтожить пока не удалось. Все, что находилось
под ногами, классифицировалось как насекомые. Помимо них, существовали
фауна - животные - и флора - зеленая растительность. Опрыскивание на них
особого впечатления не производило, так как звери были огромны, а
растительность крайне опасна.
Но все же опрыскивание очень помогало. Они многому научились при
колонизации пяти островов. Первый шаг - опрыскивание всего острова
растворами, которые очень не любят насекомые. Один из этих растворов
поражал главным образом лишайники. Другой приносил значительный ущерб
флоре. Животные в лучшем случае слегка болели; они набрасывались на людей,
но их можно было подстрелить, если действовать быстро. Зато у них не было
неприятной привычки проникать вам в легкие, быстро прорастать там
комковатой массой, которая парализует дыхательный аппарат.
Шестой остров не казался колонизованным. Он выглядел больным. Джунгли
больше не были сверкающим зеленым кипением. Они обвисли, как испанский мох
на больших стволах, и изредка по ним проходило медленное летаргическое
движение. Сэм хотел получше разглядеть их.
- В кабинете есть еще один бинокль, - предложил Хейл.
Сэм взял бинокль. Он изучал остров внизу. Рассматривал людей. Что-то
в их движениях заинтересовало его - живость, необычная для первой колонии
и определенно неизвестная в башнях. Интерес Сэма к джунглям был
поверхностным и побочным. Единственное, что его действительно
интересовало, - люди, и он проводил много времени, размышляя над мотивами
их поступков, разыскивая в их действиях то, что может пригодиться Сэму
Риду.
Эти люди счастливы своей работой. Это нечто новое для Венеры. Сэм
знал, что мышцы их должны болеть от непривычной работы, пот покрывает их
тела под защитными костюмами. Каждый их вздох и каждое движение несут
опасность. Но они счастливы. Работа была новой и поглощающей. Они
созидают. Они могут увидеть свое продвижение, просто оглянувшись назад.
Это
достойное занятие для человечества - вносить порядок в хаос в поте
лица своего. Человечество слишком долго было лишено счастья физической
работы. Сэм подумал, что нужно подождать, пока удовольствие от работы
сменится скукой.
Он искоса взглянул на Хейла, который держал бинокль у глаз, чтобы
скрыть, что он рассматривает своего партнера.
Сэм резко сказал:
- Хейл, что мы будем делать с Харкерами?
Хейл сказал несколько слов в микрофон, сделал жест в сторону
невидимой дробилки, потом повернулся к Сэму.
- А что вы хотите сделать? - спокойно спросил он.
- Они слишком спокойны. Позволили нам выиграть - может быть, слишком
легко. В прошлый раз они тоже заставили нас думать, что мы выиграли, пока
готовили удар. Я знаю - это была моя ошибка. Тогда я был моложе. На этот
раз я на уровне - я знаю, что нужно делать. И по-прежнему я не доверяю
Харкерам.
Хейл смотрел на него со спокойной, ничего не говорящей улыбкой.
- Может быть, - загадочно сказал он. - Насколько вперед вы
распланировали, Рид?
Наступила очередь Сэма уклоняться от ответа.
- Что вы имеет в виду?
- Я имею в виду, что через несколько лет - пять или десять - у нас
будут неприятности. Вы и это предусмотрели?
Сэм вздохнул с облегчением. Итак, дело выплывает на поверхность. Со
времени своего триумфа, когда он вырвал победу у бессмертных, обещав толпе
бессмертие, они не разговаривали открыто с Хейлом.
И виноват в этом был Хейл. Он заботился, чтобы на их встречах всегда
присутствовали другие. И постепенно для Сэма сделалось невозможным в
открытую спросить его, знал ли он с самого начала, кто такой Джоэль Рид.
Сэм распознал определенное психологическое давление, и оно ему не
понравилось. В Хейле оказалось больше скрытой мощи, чем думал Сэм.
Но сейчас по крайней мере прояснилось одно - вопрос о бессмертии.
Хейл знал правду. И пока молчаливо соглашался с обманом. Использовал
добровольцев, которых другими путями нельзя было заполучить, связал свое
имя с обманом, по сравнению с которым первоначальное мошенничество Сэма
было пустяком.
Впервые ясно осознав это, Сэм почувствовал себя увереннее.
- Да, я предусмотрел это, - сказал он. - Мне хотелось бы не делать
этого. Но цель оправдывает средства - иным способом мы ничего не добились
бы.
Услышав местоимение "мы", Хейл слегка поднял брови. Но возразить
ничего не смог. Он принял выгоды обмана и не мог теперь отказаться от
ответственности.
- Да, не добились бы, - признал он. - Позже увидим, оправданы ли наши
действия. Посмотрим, Рид. - Это было предупреждение. - Вы думали, как
встретить кризис?
Конечно, Сэм думал. Но он быстро воспринял предупреждение. Значит,
Хейл не до конца пойдет с ним. Что ж, тогда планы Сэма должны сохраняться
в тайне. - Я думал о нескольких возможностях, - осторожно начал он. -
Обсудим их позже, когда будет время. - Будет лишь один выход, а Хейл
глупец, если не понимает этого. Когда обещание бессмертия окажется
обманом, возникнет сильнейшее негодование против тех, кто давал обещания,
- и не только против Сэма, но и против Хейла. В результате произойдет
взрыв насилия. А на насилие можно ответить только насилием. Сэм собирался
подготовиться к этому дню. Если Хейл разочаруется в своем решении, что ж,
пусть остается в одиночестве и получает все последствия. Сэм будет
действовать только в пользу Сэма Рида. И если Хейл попробует вмешаться в
его действия, в колонии Плимут возникнет конфликт.
Сэм почувствовал неприятную уверенность, что Хейл может оказаться
более трудным противником, чем кажется.
Благоразумнее сменить тему. Сэм узнал то, что хотел узнать, но тот
предлог, который привел его сюда, оставался нерассмотренным, а он тоже был
важен.
- Относительно Харкеров, - сказал он. - На этот раз, я думаю, будет
лучше поддерживать с ними связь. В таком случае у нас будет больше
возможностей следить за ними. Как раз сейчас они, по-моему, не могут
противостоять нашим планам. Они знают, что если колонизация удастся, то
именно здесь, в колонии Плимут. Если же здесь нас постигнет неудача, то
другой попытки не будет.
- Вы правы, конечно. Я верю, что все бессмертные теперь понимают это.
- Тогда они должны будут действовать вместе с нами. И мне кажется,
первый шаг навстречу должны сделать мы.
- Да?
Сэм колебался.
- Я не могу сам это сделать, - сказал он в порыве откровенности. -
Захария Харкер и я... мы не выносим друг друга. При виде его мне хочется
ударить. Вы лучший дипломат, чем я. Вы бессмертный. Вы давно знаете их
всех. Сделаете, Хейл?
Хейл в свою очередь заколебался. Затем уклончиво сказал:
- Вы тоже бессмертный, Рид.
- Может быть. Я предполагаю, что да. Но не в этом смысле. Когда у
меня будет время, я займусь расследованием. Сейчас это неважно. Вы
пойдете?
Хейл колебался. Он стоял, обдумывая ответ, и в это время передатчик у
него в руке зажужжал. Он вложил прибор в ухо, обрадовавшись помехе.
Некоторое время он слушал, глядя на отдаленные джунгли, где тут и там
видны были раскачивающиеся вершины деревьев. Там действовала невидимая
дробилка.
- Возьмите бинокль, - сказал он Сэму. - Смотрите влево, там есть
просека, которую можно увидеть. Вы должны видеть это - они наткнулись на
паутину сирены.
Заинтересованный, Сэм повиновался.
Бинокль, казалось, подбросил джунгли вверх и вперед. Дробилка
разделила остров на четыре части, прорубив четыре широких полосы, между
которыми по-прежнему стояли клинообразные участки джунглей, брызжа
ядовитым соком, сверкая бриллиантовой росой. Ближайший участок джунглей
был почти уничтожен, и Сэм сквозь него видел отдаленный клин, где дробилка
методично продвигалась вперед, круша деревья.
Это была чудовищная машина, покрытая тяжелой броней, ровно и
неумолимо двигавшаяся на гусеницах, такая неуместная в диких джунглях.
Гигантские ящеры венерианской поверхности двигались так же быстро и хищно,
пробираясь меж деревьев не менее могущественно, чем это чудовище,
явившееся уничтожить их.
Лианы цеплялись за машину, петлями и узлами свисая с ее боков.
Некоторые все еще слабо извивались, пытаясь всадить в металл свои похожие
на клыки шипы.
Сэм слышал отдаленный гул и грохот дробилки, пробивавшей себе дорогу;
треск ломающихся древесных стволов резко разносился в воздухе; слышались
слабые крики людей, в них звучало возбуждение.
Затем глаз Сэма уловил разноцветный всплеск перед дробилкой, и на
мгновение ему показалось, что все его чувства перестали действовать. Он не
слышал звуков далекой сцены внизу, не чувствовал бинокля, прижатого к
лицу, не ощущал тяжелого неприятного запаха поверхностной атмосферы, к
которой никак не мог привыкнуть. Осталось только ощущение цветового пятна,
сверкавшего прямо перед лицом; потом оно поблекло и вспыхнуло другим
цветом, более изысканным, чем первый.
Сэм стоял неподвижно, а два эти цвета слились вместе, образовали
новый, третий; тот закрыл все вокруг бледными полосами; полосы слабо
гипнотически двигались. При взгляде на все это чувствовалась почти
физическая боль.
Сэм резко опустил бинокль и вопросительно взглянул на Хейла. Вольный
товарищ слегка улыбался, на лице его было восхищение.
- Вы сильный человек, - неохотно сказал он. - Впервые вижу, чтобы так
быстро можно было освободиться от сирены. Большинство не может. Вы плохой
объект для гипнотизера.
- Да, - угрюмо ответил Сэм. - Уже испытано. Что это за штука там
внизу?
- Отдаленный родич плаща счастья. Помните это подводное существо,
которое вступает в нейроконтакт с жертвой и поедает ее живьем; при этом
жертва и не хочет убегать, она разделяет удовольствие вместе с плащом.
Сирена действует так же, это наземный вариант. Смотрите.
Сэм снова посмотрел. На этот раз он тщательно отрегулировал окуляры,
и существо оказалось совсем близко. Вначале невозможно было рассмотреть,
что такое эта паутина сирены, потому что Сэм снова испытал оцепенение и
мог только смотреть на смену цветов.
Потом он напряг свою волю, освобождаясь от власти сирены, и взглянул
на нее как бы со стороны. Это была очень большая паутина, вероятно,
старая, насколько можно было выжить в этих хищных джунглях. Судя по
размерам людей, все еще бежавших к ней за дробилкой, он решил, что она не
менее десяти футов в диаметре. Паутина протянулась между деревьями на
небольшой поляне, прикрепившись прочными нитями к ветвям. В центре
находилось туловище, слегка вибрировавшее, посылавшее волны цвета,
вызывавшие нервную дрожь.
Слабый звенящий звук донесся через расстояние до ушей Сэма; звуки
опаздывали по сравнению с движениями сети; каждая вибрация паутины спустя
несколько секунд сопровождалась звоном. Звуки эти не были музыкальными, но
в них заключался какой-то глубокий ритм, их тонкая резкость затрагивала
нервы, заставляла их дрожать.
Сирена напрягала всю свою гипнотическую силу, чтобы подействовать на
дробилку. Она все более возбужденно вспыхивала перед тупой мордой машины,
пытаясь проникнуть в проволочные нервы и парализовать металлического
гиганта.
На мгновение показалось невозможным, чтобы даже создание из стали и
империума могло противостоять этому мощному гипнозу.
Если машина не сможет сопротивляться сирене, люди, бегущие за ней,
погибли. Сэм улавливал лишь отдаленные звуки, но и от них его мозг работал
с перебоями, и в перерывах вспышки цвета почти парализовали его сознание.
Он знал, что если бы оказался вместе с этими людьми за дробилкой, то слепо
побежал бы навстречу зловещим объятиям сирены.
- Так случалось и раньше, - смутно подумал он. Давным-давно в Греции,
и Гомер рассказал об этом.
Все происшествие заняло несколько секунд. В последний раз сирена
вспыхнула и резко вскрикнула, широко растянув свою сеть. Затем нос
дробилки продвинулся вплотную и коснулся центра сети.
Мембрана мгновенно напряглась, прыгнула вперед, смыкаясь вокруг носа
машины. Нити паутины натянулись и дрогнули последней вибрацией торжества.
Вероятно, это был слабый электрический импульс, который должен был
парализовать добычу; даже дробилка, казалось, заколебалась, когда
сверкающие нити опутали ее корпус. Казалось, даже плиты машины задрожали в
нервном экстазе от прикосновения сирены.
Затем чудовище двинулось дальше.
Нити паутины, натягиваясь, делались все тоньше и тоньше; по мере
увеличения напряжения цвет их менялся, становясь все бледнее. Раздавались
такие резкие звуки, что ухо уже не могло вынести, но нервы продолжали
дрожать от неслышимых высоких звуков.
Нити щелкнули. Паутина сирены конвульсивно сжалась в последней
попытке уничтожить металлического врага, цвета вспыхнули немыслимым
беспорядком.
Затем они ослабли и вяло повисли, скользя вниз по бронированной
морде. Движущиеся гусеницы подхватили их, безжалостно прижали к земле,
разрывая на части.
И прекрасная очаровательная сирена под гусеницами машины превратилась
в отвратительный губчатый серый комок, конвульсивно дергавшийся.
Сэм облегченно выдохнул. Опустил бинокль. Некоторое время молчал.
Затем сделал шаг вперед, положил бинокль на походный стол Хейла и снова
доказал, что он трудный объект для гипнотизера.
- Насчет свидания с Харкером, - сказал он. - Когда вы сможете
отправиться в путь?
Хейл вздохнул.
- Я не могу, - ответил он.
Сэм нахмурился.
- Это очень важно. Кроме вас, никто не справится. Я хочу, чтобы вы
занялись этим, Хейл.
- Есть только одно место, где я действительно необходим, Рид. Это
место здесь. Никто лучше меня не знает поверхности. Я не дипломат. Вы наш
человек для контактов. Так что извините.
В его словах было нечто больше. Сэм был совершенно уверен, что Хейл
решительно обособляется от него, не желая принимать участия в обмане. Он
хотел лишь получать результат обмана - выгоду. Власть над людьми. Это он
принимал. Остальное предоставлял Сэму. И Сэм ничего не мог с этим
поделать.
Впервые Сэму в голову пришла неприятная мысль. До этого момента он
считал себя движущей силой колонизации. Он натягивал ниточки и приводил в
движение марионетку Робина Хейла. Но вдруг ему пришло в голову, что еще
неизвестно, кто кукольник, а кто пляшущая марионетка.
Он пожал плечами.
- Хорошо. Я сделаю это. Но не обвиняйте меня, если получатся
неприятности.
- Не буду.
Сэм сжал челюсти. Спор еще не кончен. Он теперь знал, где его
истинный соперник и что конфликт только начинается.
Свет холодный и чистый, как хрусталь. Это комната для работы, для
мысли, для планирования. Она создана бессмертными и для бессмертных. Все
детали ее функциональны, но ненавязчиво; они плавно переходили друг в
друга, и движущиеся картины на стенах были частью этого общего спокойного
рисунка. Здесь ни на чем нельзя задержаться глазу дольше чем на одну-две
секунды.
В этом холодном, спокойном месте, залитом ярким светом из невидимых
источников, за длинным столом сидели рядом Захария и Кедра. Кедра своими
тонкими пальцами с позолоченными ногтями перелистывала лежавшее перед ней
досье.
- Вам лучше увидеться с Ридом, - сказал Захария.
Кедра слегка пожала плечами.
- На поверхности? - спросила она. - О, нет!
- Разве не вам лучше всего вести с ним переговоры?
- А нужно ли вообще иметь с ним дела?
Захария кивком указал на стол.
- У вас есть план. Но Рид не дурак. Он сам не раз использовал такие
трюки. У нас должен быть один истинный план, и другой - для отвлечения
внимания Рида.
- Вы не знаете, что я имею в виду.
- Представляю себе. Вы основываетесь на положении, что сейчас Сэм Рид
необходим, но позже он станет опасен.
Она кивнула.
Захария взял ее за руку и легко провел пальцем по позолоченным
ногтям.
- Но когда? Этого мы не знаем. А до того времени Сэм Рид будет все
укреплять свою позицию. Сейчас он, возможно, уязвим, но позже станет
неуязвимым. Но сейчас мы не можем ударить его. Не можем, если хотим, чтобы
поверхность Венеры была колонизована.
- Хейл был прав, вы знаете, - музыкально сказала она. - Мы слишком
долго ждали.
- Не совсем так... Впрочем, одна ошибка еще не означает поражения.
Вопрос в том, кто пешка, а кто игрок. Рид думает, что игрок он. Пусть
продолжает верить в это, пока...
- Пока?
Захария посмотрел на хрустальное растение на стене и не отвечал, пока
растение не выпустило бутон и не расцвело.
- Пока он служит безопасности поверхности. Точное время назвать
невозможно. Но нам потребуется бомба. Заложить ее нужно сейчас, пусть
растет, а когда нам потребуется, взорвется.
- Таков мой план, - сказала Кедра. - Бомба. Единственная возможная
бомба замедленного действия, которую бессмертный может использовать против
бессмертного.
- Что же это?
- Что можем мы поместить рядом с Сэмом? Оно должно всегда оставаться
с ним, постоянно угрожать взрывом и действовать по крайней мере в течение
двадцати лет. Этого времени будет достаточно. Сэм должен хотеть, чтобы эта
бомба была рядом с ним. Это должен быть что-то такое, в чем он нуждается.
Что-то привычное, удовлетворяющее потребности Сэма. Главное, Сэм не должен
ничего подозревать. Бомба должна казаться совершенно безвредной и пройти
через все проверки, которым подвергнет ее Сэм. Даже если он проследит за
ее... конструированием.
Захария усмехнулся.
- Конструирование?
- Рождение.
- Конечно. Человеческая бомба замедленного действия. Как вы говорите,
единственное оружие, которое бессмертный может применить против
бессмертного в данных обстоятельствах. Каковы же затруднения?
- Теперь мне нужна ваша помощь, Захария. Мы должны начать до
рождения. Мы должны вырастить нашу бомбу с самого гена, предусмотреть
каждый ее шаг и очень тщательно скрыть следы. Думаю, что знаю, как это
сделать. Но вначале... вначале дедукция, затем индукция. Вот резюме
информации о Сэме Риде.
- Не из общественных...
- Я использовала и наши данные. О, мы знаем о Сэме Риде больше, чем
он подозревает. Психологически он нами вполне изучен.
- Он изменится через пять лет. Или через пятьдесят.
- Мы можем построить предсказывающие графики. И основные элементы не
меняются. Я знаю, что он всегда будет испытывать слабость к голубому
цвету. У нашей бомбы будут голубые глаза.
Захария начал смеяться. Кедра не смеялась. Она сделала раздраженный
жест и взяла в руки фотографии.
Захария посерьезнел. Он проницательно взглянул на нее.
- Интересно, какими мотивами вы руководствуетесь, Кедра, - сказал он.
- Знаете ли вы это сами?
Она спокойно ответила:
- Я выделила множество факторов из записей о Сэме Риде и составила
описание человека, которого Сэм пожелает иметь рядом с собой, скажем,
через 18 лет. В своем предсказании я, естественно, исхожу из успеха
колонизации. В этом мы с Сэмом должны работать вместе. Наша бомба должна
быть специально подготовлена, чтобы ее таланты и способности оказались
необходимы Сэму. Внешность и другие физические данные тоже очень важны.
Сэм предпочитает определенные типы голосов и лиц. И не любит другие. Ну...
я подготовила изображение нужного человека.
Она перебрала фотографии.
- Затем я исследовала жизненную статистику в поисках необходимых
мужчин и женщин. Я все проверила - наследственность, все абсолютно! Могу
точно предсказать, каким будет их ребенок, особенно если он родится в
определенных условиях, которые мы организуем - скрытно, конечно.
Захария взял фотографии юноши и девушки.
- Они знают друг друга?
- Еще нет. Но узнают. Мужчина болен. Я организовала это. Заразила -
он хотел уехать в колонию. Мы удержим его здесь и устроим встречу с
девушкой. Но наши руки должны быть абсолютно скрыты.
Захария, неожиданно заинтересовавшись, наклонился, рассматривая
многочисленные таблицы.
- Чем он занимается? А, вижу. Мм... Дайте ему что-нибудь более
интересное. Надо быть уверенным, что он останется в Делавере. Думаю, мы
сможем потянуть за нужные ниточки. Да, я уверен в этом. Мы можем
организовать их встречу и брак - но ребенок?
- Очень просто. Нам хорошо известен период ее плодородия.
- Я имею в виду, если будет не мальчик, а девочка?
- Она будет еще привлекательнее для Сэма Рида, - сказала Кедра и
некоторое время молчала. Неожиданно она отбросила фотографии девушки в
сторону.
- Психоника - вот ответ на остальные вопросы, - резко сказала она. -
Ребенок, мальчик или девочка, с рождения подвергается психонической
обработке. В тайне, разумеется. Даже родители не будут знать. После
каждого сеанса воспоминание о нем будет стираться, и мальчик будет
находиться под постоянным глубоким гипнозом. К 18 годам в его подсознании
укрепятся приказы, которым он не сможет сопротивляться.
- Убить?
Кедра пожала плечами.
- Разрушить. Пока невозможно сказать, что будет эффективнее. Конечно,
невозможно гипнозом заставить человека совершить действие, которое он не
может совершить сознательно. Мальчика нужно будет подготовить так, чтобы у
него не было угрызений совести по поводу Сэма Рида. Должен быть некий
спусковой крючок - мы его внедрим гипнотически. Этот спусковой механизм
должен действовать лишь тогда, когда нам понадобится!
Захария задумчиво кивнул.
- Хорошо. Немного сложно, конечно. Вы уверены, что мы не
переоцениваем этого человека?
- Я знаю Сэма Рида. Не забудьте о его прошлом. В годы, когда
формируется личность, он считал себя короткоживущим. Жизнь в башнях
выработала у него чрезвычайно сильный инстинкт самосохранения. Он, подобно
дикому животному, всегда настороже. Вероятно, мы могли бы убрать его
сейчас, но не хотим. Он нам нужен. Вся наша цивилизация нуждается в нем.
Позже, когда он станет слишком опасен, мы захотим его уничтожить. Тогда...
тогда посмотрим.
Захария, следя за медленно распускающимся каменным цветком, сказал:
- Да, таков общий замысел. Каждый автократ знает, как опасна его
позиция. Мы лучше правили бы башнями, если бы всегда помнили об этом. А
Сэм, чтобы выжить, должен будет стать автократом.
- Даже сейчас было бы трудно напасть на него, - сказала Кедра. - А
через десять лет - двадцать - пятьдесят он станет по-настоящему неуязвим.
Каждый год, каждый час этого времени он будет сражаться. Сражаться с
Венерой, с нами, с собственными людьми, со всем окружающим. Он не станет
жить в колонии Плимут. Здесь, в башнях, ничего не меняется. Нам трудно
приспособиться к постоянным изменениям, происходящим на поверхности. Наша
собственная технология сделает его неуязвимым - защитные средства,