Кауи Вера. Наследницы

   «Что за черт? — думал Блэз. — На какой двойной игре поймали Беллами?»
   — Отличная работа, Бенни, — произнес он вслух. — Продолжай. Разыщи все, что сможешь, узнай, что он здесь делал, куда направлялся. — Блэз нахмурился. — Ты сказал, никто не понял, что Ролло европеец, пока он не оказался в больнице?
   — Да. Он сошел бы за китайца в толпе, если бы не рост. Наверное, он сутулился.
   — А что полиция?
   — Они дожидаются вас. Я говорил им о вашем приезде. Мы сейчас едем к ним.
   Полицейские держались очень вежливо, очень уважительно по отношению к мистеру Чандлеру, одному из владельцев богатейшей в городе Корпорации.
   — Мистера Беллами обнаружила одна старуха ранним утром дня четыре назад. Он был весь в крови и без сознания. Поначалу она решила, что он мертв. Проезжавший мимо полицейский патруль заметил, как она обыскивала тело, и остановился проверить, в чем дело. Они обнаружили, что в человеке еще теплится жизнь, и тут же отправили его в больницу.
   Полицейские подтвердили то, что уже сказал Блэзу Бенни: мистер Лин Бо — весьма уважаемый торговец антиквариатом в Гонконге, он живет здесь уже много лет.
   Он заявил об исчезновении мистера Беллами, когда тот не вернулся, выйдя из дома переодетым в китайское платье. «Он артист, — рассказал полицейским Лин Бо, — и хотел посмотреть, как пройдут проверку на улицах города его умение гримироваться и актерское искусство».
   Ролло не обещал вернуться до ужина, но когда его не оказалось дома в шесть утра, Лин Бо заявил о его исчезновении. Когда с неизвестного китайца смыли кровь и грим и обнаружили, что это европеец, все совпало.
   — Он и ваш друг тоже, мистер Чандлер? — задал вопрос старший офицер полиции.
   — Нет, он друг моего друга — мисс Кейт Деспард.
   — Да, понятно. Она прилетела вчера утром и с тех пор не отходит от его постели.
   — Мисс Деспард — глава лондонского отделения «Деспардс». — Блэз сделал паузу. — Моя жена ее сводная сестра. — Он не сказал ни слова о том, что Ролло работает на «Деспардс». — Мистер Беллами — близкий и старинный друг мисс Деспард, она знает его с раннего детства.
   Если с ним что случится, она будет в отчаянии.
   — Здесь выходит не совсем понятно. Она сказала, что мистер Беллами приехал навестить старого друга и, возможно, посмотреть на аукцион. — Полицейский откашлялся. — Об аукционе сейчас много говорят в городе.
   Он имел небывалый успех. Цены неслыханные. — Выражение лица и тон были безупречно вежливы, но синие глаза смотрели пронзительно. Полицейский чувствовал, что Блэз чего-то недоговаривает.
   — Он искалечен? — спросил Блэз.
   — Во всяком случае, жестоко избит. — Полицейский снова кашлянул. — Я полагаю, мистер Беллами гомосексуалист.
   — Да, это так, — коротко подтвердил Блэз.
   — Это может служить объяснением происшедшему, странно только, что его обнаружили в таком месте. Европейцы, даже переодетые, как правило, не появляются в Укрепленном городе.
   — Как я понял, это была просто проба актерского искусства, — пожал плечами Блэз.
   — Возможно. Насколько мне стало известно, мистер Беллами был в Гонконге во время войны.
   Блэз сумел не показать удивления и не дать заметить, что он давно подозревал старого гея в какой-то сложной игре.
   — Я не знал ничего об этом, — сказал он безразлично. — Мы не очень хорошо знакомы друг с другом.
   — Конечно, мы расспрашиваем людей, но… — полицейский выразительно пожал плечами:
   — Европеец, оказавшийся гомосексуалистом, да еще загримированный и одетый как китаец… Ему еще повезло, что его не убили.
   — При нем были деньги, документы, паспорт? — спросил Блэз.
   — По словам Лин Бо, только деньги.
   Старший офицер проводил Блэза до автомобиля.
   Несомненно, Блэз пользовался в Гонконге большим вниманием.
   — Вы собираетесь долго пробыть у нас, мистер Чандлер?
   — Еще не знаю. Я приехал по просьбе «Деспардс».
   Дело в том, что я душеприказчик покойного отца мисс Деспард, и, узнав, что я собираюсь в Гонконг, ко мне обратились с просьбой узнать, все ли с ней в порядке.
   — Она, конечно, расстроена и обеспокоена, но все остальное нормально, — уверил его полицейский. — Вы поедете в больницу?
   — Да, прямо сейчас.
   — Мы сделаем все возможное, чтобы разобраться, что случилось, но, возможно, придется ждать момента, когда мистер Беллами придет в сознание, а я боюсь, что доктора за это не поручатся.
   Они пожали друг другу руки, и Блэз с Бенни вновь уселись в автомобиль.
   «Да, — размышлял старший офицер полиции, возвращаясь в полицейское отделение. — Что же связывает мощную Корпорацию с неким Ролло Беллами? Еще важнее узнать — кто же он все-таки, этот Ролло Беллами?
   Возможно, несколько запросов в соответствующее управление в Лондоне дадут ответ на эти вопросы».
 
   Чандлеровская клиника была основана Агатой Чандлер после того, как во время очередного визита в Гонконг она увидела очереди в одной из бесплатных городских больниц. У нее была слабость к китайцам. Дед Бенни Фона работал на ее отца и однажды спас ему жизнь, когда на того напал растревоженный голодный медведь. Блэк Джек в порыве благодарности заплатил за обучение старшего сына Фона, способного мальчика, который впоследствии стал работать в Корпорации. Бенни, его старший сын, которому тоже оказала поддержку Агата, его крестная мать, сделался руководителем гонконгского филиала Корпорации и уже несколько лет прекрасно с этим справлялся.
   Когда они вошли в белое здание, построенное на деньги Чандлеров, но по китайским проектам и в соответствии с нужным фун-шуи, где традиционная китайская медицина применялась наряду с последними достижениями европейской, доктора — все китайцы — уже ждали их.
   Мистер Беллами, подтвердили они, страдает от множественных повреждений органов. Внутричерепное давление на нуле, но он на реанимационных аппаратах и на мониторе. Два дня назад ему пришлось удалить селезенку, к тому же у него еще разорвано легкое да еще переломы… они, как бы ни хотели, не могут оценить его шансы выше чем на пятьдесят процентов. Все должно решиться в ближайшие двое суток.
   Наконец Блэз направился в отделение реанимации, чтобы увидеть все собственными глазами. Здесь все было иначе, чем во всем остальном здании, где мягкое освещение не резало глаз; как только ты проходил в двери РО — реанимационного отделения, ты оказывался в царстве резкого, безжалостного света. Он сразу же увидел Кейт, яркое пятно ее волос было заметно издалека. Сквозь стеклянную стену он мог прекрасно разглядеть палату. Ролло лежал на высокой кровати, вокруг разместилась целая батарея всяческих аппаратов, голова забинтована, лицо в нашлепках пластыря, его ноздри, рот, руки соединены тоненькими трубочками с подключенной к нему аппаратурой, обе руки в лубках, нога подтянута кверху. «Бог мой! — в ужасе подумал Блэз. — Во что же он впутался?»
   Кейт не заметила бесшумного появления Блэза. Она не отрывала взгляда от белого лица Ролло. Сама она выглядела не намного лучше. Блэз вдруг почувствовал раздражение. Кожа обтянула скулы, сделав Кейт похожей на чудом выжившую узницу концлагеря, щеки ввалились, под глазами темные круги. Сколько же времени она тут торчит?
   Блэз окликнул Кейт, и, увидев его, она на мгновение просияла от радости и облегчения, но тут же лицо ее вновь лишилось всякого выражения, стало пустым, враждебным.
   — Что вы здесь делаете? — спросила она вместо приветствия.
   — Герцогиня звонила вам, собираясь просто поболтать, а ей сказали, где вы и почему. Разумеется, она послала сюда меня.
   Застывшая маска вновь на минуту исчезла.
   — Она так добра… — Кейт обвела рукой вокруг. — Все это… пожалуйста, передайте ей, как много это значит для меня, для нас обоих…
   — Конечно, передам. — Он приблизился к кровати и вновь натолкнулся на почти ощутимый барьер враждебности, — казалось, испуганная мать защищает свое дитя.
   — Как он? — спросил Блэз, желая услышать ее версию.
   — Плохо. Очень плохо.
   «Как будто сам не знаешь», — слышалось в ее голосе.
   — Как давно вы здесь? С Ролло, я имею в виду.
   — С самого приезда.
   — А когда вы приехали?
   Кейт нахмурилась, пытаясь вспомнить, затем махнула рукой.
   — Какая разница? Я здесь, а Только это и важно.
   — Вы спали, что-нибудь ели?
   — Да, кофе с бутербродом… Я не голодна.
   — Но вы, должно быть, устали.
   — Отчего? Я ничего не делаю, просто сижу.
   — И сколько еще собираетесь сидеть? Доктора говорят, что он вряд ли скоро придет в себя. Он в глубокой коме.
   — Я знаю, они и мне это говорили. Но пока остается такая вероятность, я хочу на всякий случай быть при нем.
   — Если он очнется, а вас здесь не будет, вас тут же разыщут.
   — Нет, — ответила Кейт. — Я приехала, чтобы быть рядом с Ролло. Я нужна ему. Он всегда оказывался рядом, когда был мне нужен. Теперь моя очередь.
   Блэз взял себе стул и уселся с другой стороны кровати.
   — Что он делал в Гонконге?
   — Был на «Аукционе века», устроенном вашей женой.
   — Как же он тогда очутился вдали от главных улиц, на окраине Укрепленного города? Туристы никогда не заходят туда, даже сами китайцы редко попадают туда, Это опасное место.
   Кейт не сводила глаз с изуродованного лица Ролло.
   — Откуда мне знать? — сокрушенно покачала она головой.
   Она лжет, у Блэза не было на этот счет никаких сомнений. Почему? Он недоумевал и злился. Опять вернулась враждебность, с которой началось их знакомство.
   А ему-то казалось, что они научились мирно сосуществовать. В последнее время при встречах с ним она была спокойнее, уравновешеннее, и по мере того, как она осваивалась со своей новой работой и новой ролью, казалась все увереннее. Вопреки тому, что Блэз говорил Агате и что служило лишь камуфляжем, ему нравились встречи с Кейт в Лондоне, нравилось наблюдать, как она меняется — не только ее внешность, но и сама ее суть, как она расцветает — подобно лицу, после долгой зимы ощутившему лучи солнца. И вдруг опять неприязнь и неприкрытая агрессивность. Она смотрела на него, как на незнакомца, разговаривала с ним, как с врагом, и лгала ему, как предателю.
   — Вы представляете себе, что такое Укрепленный город?
   Она мотнула головой, как бы говоря; «Не знаю и знать не хочу».
   — Это политический анахронизм. Им никто не управляет, там не существует законов, там властвуют уличные банды, там раздолье для преступления и порока.
   Зачем Ролло пошел туда? Насколько мне известно, там нет баров для геев.
   — Не знаю, — снова солгала Кейт.
   — Он знает Гонконг?
   Она с минуту помолчала, затем неохотно призналась:
   — Он был здесь во время войны.
   — В каком качестве?
   — Работал в Ассоциации зрелищных мероприятий для военнослужащих.
   «Что ж, он и сейчас в этой Ассоциации? Состоит на тайной службе?» Случай довольно распространенный, но сама мысль о связи Ролло — Ролло Беллами — с Ассоциацией казалась забавной. Беллами — шпион? Тайный агент, работающий под прикрытием «Деспардс»? Боже, подумал он сердито, вот что значит дать волю воображению. Но почему тогда Кейт лжет? Что в действительности привело Беллами в Гонконг? Почему он оказался в Укрепленном городе?
   Конечно, Ролло был найден за пределами Укрепленного города, но разгадкой служила какая-то точка в лабиринте темных улиц, ведущих к самому сердцу города.
   Ролло Беллами мог бы находиться в богатом Китайском квартале, в Гонконгском клубе, мог остановиться в «Мандарин-отеле», а не у какого-то китайца с антикварной лавочкой. А кстати говоря, что он собой представляет? И почему Ролло изображал китайца?
   — Он говорит по-китайски? — спросил Блэз.
   — Насколько я знаю, нет.
   — У него есть здесь еще друзья, кроме человека, у которого он поселился?
   — Ну, если он жил здесь во время войны…
   Она не говорит ему правды. Почему он снова впал в немилость? Блэз чувствовал, что его терпение, не такое уж и безграничное, почти исчерпано. Эта девица становится жерновом у него на шее.
   — Вы посылали его сюда?
   — Нет, не посылала.
   — Значит, это его идея?
   — Он сказал, что его приглашает старый друг и что заодно он заглянет на аукцион.
   — Но Джеймс Грив уже был отправлен на аукцион?
   — Ну и что? Я не сторож Ролло 1 — Нет, скорее он вас сторожит, — не удержался Блэз.
   На бледном лице Кейт вспыхнули яростью глаза.
   — Он мой хороший друг, а вы…
   — Что ж, договаривайте, — неприязненно сказал Блэз. — А я могу только мечтать об этом?
   Лицо Кейт стало каменным.
   — Что с вами творится? — взорвался Блэз. — Можно подумать, что это я собственноручно искалечил Ролло.
   Никакого ответа, но в самом молчании, казалось, крылось обвинение.
   Блэз взял себя в руки.
   — Он общался с вами по приезде сюда?
   Кейт покачала головой, но по ее внезапному напряжению Блэз понял, что она опять лжет. Чертова девка!
   Блэз злился на себя. Ему-то тогда что здесь надо?!
 
   Ролло действительно звонил Кейт, очень коротко, вечером в день Открытия аукциона, чтобы рассказать об астрономических суммах, которые, впрочем, вполне соответствовали качеству вещей.
   «В пару к нашей собственной драгоценной лошадке».
   Кейт почувствовала, как подпрыгнуло и часто забилось сердце.
   — Из того же источника? — спросила она, тщательно подбирая слова, не в состоянии поверить Ролло.
   — Не могу пока поручиться, но выясняю. Могу сказать, что я лично уверен в этом.
   — Не может быть! — задохнулась Кейт. — У нее не хватит выдержки! Это не может пройти! Я хочу сказать, в больших количествах. Ты, как всегда, драматизируешь ситуацию. Или напился рисового вина.
   — Трезв как стеклышко, моя дорогая.
   — Но как…
   — Не задавай вопросов, — быстро прервал ее Ролло.
   — Хотя бы до тех пор, пока у меня не будет ответов.
   — Сколько времени это может занять?
   — Этого я тоже пока не могу сказать…
   — Или не хочешь, — перебила его Кейт. — Ради Бога, Ролло, будь осторожен. Мне кажется, у тебя просто пунктик на этой почве, но тем не менее…
   — Мартышек ловят осторожно, — нараспев сказал Ролло, — но в нашем случае это не мартышка, а крыса.
   — Если ты прав, то целый выводок.
   — Послушай, я уверен, что одну знаю. Но говорить не буду. Не сейчас по крайней мере…
   — Мне кажется, ты просто спятил, — сказала Кейт, вдруг испугавшись за него. — Ради Бога, не встревай ни во что.
   — Ты знаешь, я ведь не люблю скопления народа, — ответил Ролло многозначительно.
   — Тогда возвращайся домой! Ты уже кое-что узнал.
   Возвращайся, мы все обсудим…
   — Ну что ты, я только начал развлекаться. Я успел забыть соблазны Гонконга. А ты карауль лавку и будь умницей. Я еще позвоню. — И он положил трубку, не дав ей возможности сказать ни слова.
 
   Да, она оказалась права. За всем этим крылось что-то жуткое, а рассказать было некому. Говорить с Блэзом Чандлером — все равно что с его женой. Теперь Кейт знала, что ему нельзя доверять, несмотря на все его притворное беспристрастие. Она взглянула на него с неприязнью. Все, чем она располагает, это подозрения Ролло, и неизвестно, насколько Блэз Чандлер осведомлен о делах жены. Но ведь он регулярно приезжает в Гонконг, правда? И если его жена задумала и совершила величайшее, чудовищное мошенничество, он должен знать об этом.
   А если это обнаружит кто-нибудь еще… Ей сделалось нехорошо. Тогда «Деспардс» разорится. Она сама разорится. Все труды ее отца пойдут прахом. Она не имела представления о том, что обнаружил Ролло, но понимала, что он чуть не погиб из-за этого. Без сомнения, его хотели убить. Доктора говорят, что ему повезло. Если бы не старуха, обнаружившая его, и не полиция, оказавшаяся рядом, Ролло бы уже не было в живых.
   Тут ей пришла в голову другая, не менее страшная мысль. Жизнь Ролло находится в постоянной опасности, поскольку живой он кому-то мешает. Тот, кто хотел его убить, страшно напуган, и поэтому во что бы то ни стало захочет завершить задуманное. Страх наполнил все существо Кейт. Она не питала никаких иллюзий относительно Доминик дю Вивье, но как далеко она может зайти?! Кейт нужно быть очень осторожной, поскольку она не знает, где может таиться опасность. Именно это произошло с Ролло.
   Она не должна доверять никому. И меньше всего — Блэзу Чандлеру, несмотря на его показное участие. Потому что именно он, а не кто другой, муж Доминик.
   Блэз счел, что пора проявить решительность.
   — Я собираюсь отвезти вас в гостиницу, вам нужно выспаться. Не спорьте. — Его тон заставил Кейт закрыть рот, когда она готова была возразить. — Рассудите здраво, если вы в силах. Чем вы сможете помочь Ролло, если вы валитесь с ног от усталости? Чтобы помочь ему, вам понадобятся силы, которых у вас сейчас нет. Выспитесь хорошенько, дайте отдохнуть и телу, и мозгу и возвращайтесь сюда. Он бы сказал вам то же самое. Разве не так?
   Кейт вынуждена была согласиться. Ролло терпеть не мог мучеников и именовал их «самыми эгоистичными людьми в мире». Но что, если он придет в себя в ее отсутствие, если он скажет что-нибудь важное, а она не будет знать…
   — Не превращайтесь снова в строптивую девицу, какой были в момент нашей первой встречи, — предостерег Блэз. — Она мне не нравилась.
   Это была его ошибка. Кейт взвилась:
   — Мне плевать, что вам нравится! Ничего бы не случилось, если бы не вы и не ваша… — Она вовремя прикусила язычок.
   — Если бы не я и не моя… что? — мягко спросил Блэз.
   Спокойнее, сказала себе Кейт. Придержи язык, пока он не навредил тебе всерьез! Блэз не должен ничего заподозрить, иначе он предупредит жену.
   — Простите меня, я совсем не владею собой. Вы правы, глупо доводить себя до такого состояния. Может быть здесь, в больнице, найдется комната или запасная кровать… Мне не хочется оставлять Ролло одного.
   Она встала и, почувствовав, как закружилась голова, пошатнулась.
   Блэз успел подхватить ее за локти.
   — Вы давно тут сидите? — мрачно спросил он.
   — С тех пор, как приехала.
   — Черт! Идти-то вы сможете?
   — Смогу. Ноги вот только разойдутся… — Но без помощи Блэза она не могла сделать ни шагу.
   — Вам нужно поесть и выспаться, — тон Блэза не допускал возражений.
   — Есть я не хочу, но я действительно ужасно устала.
   Если бы здесь нашлась кровать…
   Блэз не слушал ее.
   — Я заберу вас из больницы. Если что-нибудь изменится, врачи сообщат мне.
   Кейт подчинилась. Она держалась из последних сил.
   В глаза будто насыпали песок, голова клонилась вниз.
   Но она нашла силы обернуться и взглянуть на Ролло.
   — Непохоже, что он придет в себя в ближайшее время, — сказал Блэз потеплевшим голосом. — Он в глубокой коме.
   Кейт отвернулась, в глазах ее стояли слезы. В машине Кейт со вздохом откинулась на спинку сиденья и прикрыла глаза. К тому времени, как они подъехали к гостинице, где у Корпорации всегда был зарезервирован номер, Кейт уже спала глубоким сном. Блэзу пришлось разбудить ее, помочь ей подняться по ступенькам ко входу. Ветерком донесло до них брызги фонтана, Кейт с трудом проговорила:
   — Где мы?
   — В гостинице.
   Кейт вздохнула. Она явно засыпала снова. В лифте она снова прислонилась к Блэзу, и, когда на нужном этаже открылась дверь, ему пришлось подхватить ее на руки.
   Кейт была словно пушинка — она ничего не весила. Блэз внес ее в номер, захлопнув за собою дверь, и осторожно опустил на огромную кровать. Блэз откинул край покрывала, снял с Кейт туфли, расстегнул брюки и стащил их с нее. Ноги у нее, бесстрастно отметил Блэз, начинались едва ли не от подмышек: стройные, прекрасной формы. Он снова приподнял Кейт, и она наклонилась к нему вперед, ничего не ощущая и не чувствуя, и он, стащив с нее джемпер, принялся расстегивать блузку. Ее дорогое белье удивило Блэза — очевидно, метаморфоза с Кейт произошла полная. Лифчик был кружевной, розовый, как ее просвечивающие сквозь тонкий шелк и кружево соски. Он оставил на ней и лифчик, и крохотные кружевные трусики.
   Когда он накрывал Кейт одеялом, она что-то прошептала и свернулась, как младенец в материнской утробе, потом кротко вздохнула и зарылась лицом в подушку. Блэз оставил гореть лампу и тихо прикрыл дверь в спальню.
   Затем направился к телефону на низком столике.
   Кейт проспала восемнадцать часов. Когда она проснулась, была пятница, семь часов вечера, как свидетельствовали часы рядом с кроватью. Кейт села на кровати, окинула себя непонимающим взглядом, покрутила головой, чтобы обнаружить свою одежду, и действительно увидала ее, аккуратно повешенную на спинку стула у окна. Она вспомнила, что Блэз Чандлер диктаторским тоном объявил, что отвезет ее в гостиницу. В какую?
   Кейт потянулась за коробком спичек, лежащим в хрустальной пепельнице. «Пенинсула-отель». Очевидно, он привез ее сюда, раздел и положил в постель. В памяти осталось ощущение, что ее несли — и все. Ну и пусть, подумала Кейт, теперь он знает обо мне самое худшее. И она тут же потянулась к телефону. Номера телефона больницы она не знала, но на коммутаторе гостиницы ей должны были сказать.
   «В состоянии мистера Беллами изменений нет», — услышала она наконец в трубке. И снова начала звонить.
   В Лондоне, должно быть, уже полдень.
   Кейт поговорила с Джаспером Джонсом, сказала ему, что задержится в Гонконге до тех пор, пока не будет хоть какой-то ясности с дальнейшим состоянием Ролло.
   — А как у вас дела, все в порядке? — спросила она.
   — Не беспокойтесь, дорогая. Подготовка к аукциону идет полным ходом, все в полном соответствии с вашим расписанием. Бригада мойщиков работает в особняке в полную силу, Дороги Бейнбридж со своим отделом тоже поехала туда. Каталог в работе. Фотограф в распоряжении Дороти.
   — Никаких затруднений?
   — Ничего, о чем вам стоило бы беспокоиться.
   — Передайте Дэвиду, что мне очень жаль, что я пропускаю возможность впервые вести аукцион, но ничего не поделаешь. В ближайшие недели он сможет подготовить еще один.
   «Я очень на это надеюсь», — подумала она. Разум отказывался принять мысль о том, что в ближайшие недели Ролло может умереть.
   — Конечно. Наши пожелания скорейшего выздоровления Ролло. Мы знаем, как вы к нему привязаны.
   — Благодарю вас, Джаспер. Я позвоню, как только будут новости.
   Она положила трубку и задумалась. Никаких эмоций она не ощущала. Запоздалая реакция, решила она. Даже то, что Блэз Чандлер раздел ее и уложил в постель, не произвело на нее никакого впечатления. После крепкого, без сновидений, долгого сна она чувствовала себя вялой И безразличной. Казалось, ее мозг тоже отключился. Нехотя она вылезла из постели. Душ должен был помочь.
   Когда она уже вытиралась, зазвонил телефон. Это была Герцогиня.
   — Как вы узнали, что я здесь? — спросила Кейт.
   — Мальчуган сказал мне. Я отправила его помочь тебе.
   Он справился?
   — Он был очень добр, — дипломатично ответила Кейт.
   — А твой друг — как он?
   — Боюсь, что не очень хорошо. — И Кейт вкратце рассказала Герцогине о полученных Ролло травмах.
   — Ну что ж, по крайней мере, он в хорошей больнице.
   — Я должна вас поблагодарить… — начала Кейт.
   — На что же иначе нужны друзья?
   — Даже если так. Вы мой ангел-хранитель, Герцогиня.
   — Я сделала бы то же для любого из друзей, — резко ответила старая дама. — А тебе незачем загонять себя в гроб. Я говорила с врачами, они и без тебя сделают все возможное для мистера Беллами.
   — Ах, Герцогиня, что тут сказать… — голос Кейт задрожал.
   — Скажи, что будешь умницей и будешь слушать, что тебе говорят.
   «Только не он», — строптиво подумала Кейт, но солгала:
   — Хорошо, Герцогиня.
   — И я, и Мальчуган с тобой, ты не одинока.
   «Нет, одинока, — печально подумала Кейт. — Никогда в жизни я не была так одинока».
   — Мальчуган поможет тебе.
   «В том вся беда, — хотела Кейт сказать ей, — не надо, чтобы он помогал мне, я боюсь доверять ему…»
   — Звони мне в любой момент, если тебе будет что-нибудь нужно или просто захочешь поговорить.
   — Хорошо, — пообещала Кейт, надеясь, что ей не придется рассказывать обо всем Герцогине, понимая, что об этом вообще лучше никогда никому не говорить.
   Она оделась, чудесным образом обнаружив в номере сумку, которую брала в поездку, и стояла у окна, глядя на огни гавани.
   В дверь постучали.
   — Войдите.
   На пороге полутемной гостиной возник силуэт Блэза Чандлера, за его спиной был виден ярко освещенный коридор.
   — Хорошо выспались?
   — Да, спасибо.
   — Голодны?
   Кейт с удивлением поняла, что и в самом деле голодна.
   — Я бы съела что-нибудь.
   — Прекрасно. Тогда пошли.
   — Куда?
   — В один из знаменитых гонконгских плавучих ресторанов. Вам необходимы зрительные впечатления и новые опущения.
   — А как же больница?
   — Что больница?
   — Мне нужно поехать туда…
   — Зачем? Чем вы можете помочь?
   Его безжалостная логика подействовала на нее, как ушат холодной воды. Конечно, этот высокомерный красавец был, как всегда, прав.
   — Если хотите, позвоните в больницу перед тем, как мы уйдем. Убедите свою кальвинистскую совесть, что сейчас самое время развлечься.
   — Я уже звонила, — пробормотала Кейт.
   — Что? Я не расслышал.
   — Я сказала, что уже звонила в больницу.
   — Тогда чего мы ждем? — Сарказм в его голосе был острее бритвы.
   Они ехали в машине с поднятым верхом, вечер был влажным, дул теплый ветер. В гавани китайская лодка отвезла их на Абердин, где стояли на якоре плавучие рестораны. Когда лодка оказалась вблизи кораблей, Кейт неожиданно сказала: