Кауи Вера. Такая как есть [Запах женщины]

   – Не беспокойся, с тебя хватит твоей неотразимости, – сказала Алекс, а про себя подумала: «Если только не будешь зарываться».
   Они проехали по Кембриджу в маленькой машинке Алекс, которую ей подарил Макс на день рождения, когда ей исполнился двадцать один год. Кристофер, несомненно, знал больше, чем полагалось знать в его возрасте. Сам мир Евы, в котором он жил, располагал к этому. У Кристофера была твердая уверенность, что он получит все, что ему нужно. Не сможет получить, а именно – должен. Когда Алекс поинтересовалась насчет его наставника, Кристофер усмехнулся:
   – Он никому ничего не скажет. Ведь ему, в сущности, платят большие деньги ни за что. Просто приглядывает за мной – и все. И в конце концов мама поверит мне, а не кому-нибудь другому. Я ведь знаю: ей надо рассказывать то, что она хочет услышать.
   К удивлению Алекс, юный Кристофер и в самом деле знал, как управлять своей матерью и сдерживать ее неукротимый нрав. Он изучил все ее слабые и сильные стороны как свои пять пальцев. «Правда, – спокойно признал Кристофер, – в делах, связанных с компанией, я все еще не силен».
   Такое трезвое понимание других и себя поразило Алекс еще больше. Он расспрашивал о том, как она жила в детстве, о ее привычках и пристрастиях со свойственной ему открытостью, и даже поинтересовался ее интимной жизнью:
   – А у тебя есть дружок?
   – Нет.
   – Почему?
   – Тут я не специалист, – ответила Алекс на его собственном жаргоне. «Да и какой у меня выбор, – подумала она, – нашли красавицу!»
   – А у мамы всегда есть один постоянный и еще несколько запасных. Мне кажется, она ощущает себя более уверенно, когда у нее много любовников.
   Алекс мало заинтересовало это сообщение, но вдруг она вспомнила о Рике Стивенсе. Она знала, что он продолжает сниматься на Евиной студии: его имя, его образ все еще были популярны.
   – А что ты любишь, – снова принялся допытываться он. – Я имею в виду, есть ли у тебя хобби?
   – Пожалуй, нет… Я почти все время сижу за работой.
   – А мне нравятся машины. Чарльз – мамин шофер – сказал, что у меня врожденный талант. Я уже умею водить. Научился, когда мне было еще двенадцать, но мама разрешает мне садиться за руль и ездить только вокруг виллы. Когда мне исполнится шестнадцать, она подарит мне автомобиль. – Выражение, появившееся на его лице, сразу изменило его черты.
   – Нет, – поняла его намек Алекс, – я не могу разрешить тебе вести мой автомобиль.
   Он вздохнул:
   – Понимаю…
   На прощание он сказал только:
   – До встречи в Тононе…
   – Нет, нет – это же чистое безрассудство, – заволновалась Пэтси, когда Алекс рассказала ей о встрече с Кристофером. – Ты же знаешь, как к этому отнесется мадам!
   – Знаю, но мне его стало так жалко. У него совершенно нет друзей. Он рассказал мне, что бабушка Бингхэм очень хотела, чтобы он посещал ту же самую школу, что и его отец – школу в Гротоне, – а затем поступил в Гарвард. Но мадам даже слышать об этом не хочет. Говорит, что будет тосковать без него, и не желает, чтобы он рос вдали от нее.
   – Хмм… – фыркнула недовольно Пэтси, должно быть, невольно вспомнив, как с таким же упорством мадам не желала видеть Алекс.
   Но когда Кристофер появился у нее в доме, снова ускользнув от своего наставника-телохранителя, Пэтси точно так же уступила его обаянию, как и Алекс.
   – Бедный Кристофер, – пробормотала она после того, как они проводили его на автобус, ехавший в центр города. – Он так одинок. И проводит больше времени с ее любовниками, чем со своими сверстниками. Слишком рано взрослеет…
   – Но при этом он славный.
   – Пожалуй… И все же я не хотела бы попасться ему под горячую руку. За его солнечной улыбкой скрывается тот же норов, что и у матери, помяни мое слово.
   С этим согласился и Макс, когда Алекс призналась ему во всем, чтобы не навлечь на Пэтси гнев мадам.
   – Намешано в нем всего немало, – сказал он, отхлебывая глоток крепкого чая, приготовленного Пэтси. – Освободится от привязи, так ей уж его не вернуть.
   – У них какие-то странные отношения, – заметила Пэтси.
   – Верно. Она страшно ревнует его – как любовника. Только Господь Бог знает, почему. Ведь она красивая женщина и могла бы выбрать подходящего. Но, видимо, боится быть зависимой от мужчины.
   – Наверное, она уж никогда не выйдет снова замуж, – заметила Алекс.
   – Похоже, ей так и придется довольствоваться любовниками. Одни задерживаются на некоторое время, другие исчезают тотчас же, как только появляются…
   – А как же насчет Картера Уитни? – спросила Пэтси.
   – Вы же уверяли меня, что никогда не читаете колонки светских сплетен, – уколол ее Макс.
   – А кто это? – вмешалась Алекс.
   – Сразу можно сказать, что ты-то точно в них не заглядываешь, – засмеялся Макс. – Это самый модный человек в Голливуде – номер один. Гений в своем роде. Я имею в виду, конечно, сферу его деятельности. Фильмы с его участием побивают все рекорды. Истинное дитя Голливуда, ни шагу не делает без своей свиты. Ему нужен хор, который подхватывает и усиливает каждую взятую им ноту. Вся эта гвардия костюмеров, гримеров, адвокатов, знакомых, просто поклонников и почитателей. У меня такое впечатление, что этот человек умрет, если вдруг останется один. Ева отдалилась от него еще и потому, что Кристофер возненавидел Картера. Быть может, потому что у того есть свой взрослый сын, и Крис увидел в нем соперника. Ева пугается, когда Крис начинает угрожать, что сбежит из дома. Он уже такое выкидывал. Что-то такое она ему запретила, и вскоре он объявился у своей бабушки. Два месяца Ева умоляла его вернуться назад. – Макс усмехнулся. – И в то же время она упорно продолжает считать, что может держать Криса на коротком поводке! То, что он сумел все выведать про тебя, показывает, насколько она ошибается. Наверное, он подслушал какие-то разговоры в доме.
   Алекс растерянно пожала плечами:
   – Ничего себе семейка!
   – Вот именно, малыш. Ты даже не представляешь, насколько тебе повезло, что ты держалась вдали от всей этой каши. Единственное, что нужно Крису, – это хорошая школа, где ребята быстро собьют с него спесь… Ему очень не хватает друзей.
   – Так же, как не хватало их мне.
   – Но у тебя были я и Пэтси. А у него нет вообще никого. Никого и ничего. И у него нет внутренних ресурсов, из которых он может черпать, как ты. Есть только одно, что его увлекает…
   – Машины?
   – Он уже говорил тебе?
   – Да, у нас было время обсудить и его увлечения.
   – У него какой-то врожденный нюх – он любую неисправность чует. Но со скоростью он не в ладах. Крис просит, чтобы мать купила ему автомобиль. Его комната вся увешана фотографиями различных марок автомобилей. Может, он несколько поуспокоится, когда получит права и машину. – Макс принялся за вторую чашку. – У тебя теперь диплом бакалавра. Что дальше – докторская степень?
   – Да.
   – А потом?
   – Дай сначала написать докторскую.
   – С этим ты не задержишься…
   Алекс засмеялась, увидев выражение его лица:
   – Какая вера в меня… Я тронута… – а потом внезапно посерьезнела. – Если бы не ты, у меня бы никогда не было такого ощущения свободы. Я тебе очень признательна, Макс. Даже больше, чем ты можешь себе представить. Появление Криса заставило меня еще раз пережить все с новой силой.
   – Ну и чудесно, если ты счастлива.
   – А вот Крис нет – это меня и тревожит. Он вроде чему-то завидует. И с матерью отношения странные – что-то в них есть не то…
   – Можно сказать, типичная любовь-ненависть. Не подходи слишком близко – задохнешься.
   – Но он чего-то ждет от меня – я это поняла сразу. Он мой брат. Вот кто я для тебя, Макс, никто, а ты столько сделал для меня.
   – Ты того заслуживаешь.
   – А он – нет? Какие странные вещи ты говоришь, – рассердилась Алекс.
   – Я его знаю, а ты нет. И у Евы ум за разум заходит, когда дело касается Криса. Может быть, это из-за его отца. Всякий раз, как ее новое увлечение заканчивается, она вынимает и ставит на столик фотографию Кристофера Бингхэма-старшего.
   – Тогда почему она назвала своего сына Кристофер Бингхэм-Черни?
   – Обычная для Евы манера – так она подчеркнула, что это еесын. После поездки к бабушке он вернулся в большей степени Бингхэмом, чем того хотелось его матери. Он очень надеялся, что проведет там лето. Но теперь ему разрешается погостить там только несколько дней и то всегда вместе с Евой. После смерти его бабушки он потерял всю свою живость. Теткам до него дела нет. Их больше интересуют миллионы Бингхэмов, которые он унаследует, когда ему исполнится двадцать пять, и которые они с удовольствием сами прибрали бы к рукам.
   – Значит, ему особенно нужен друг.
   Макс быстро взглянул на нее.
   – Ну что ж, теперь ты взрослый человек. И если тебя не пугает, что произойдет, когда она пронюхает… Крис ловко умеет манипулировать людьми и всегда только в своих целях. Не понимаю, что ему нужно от тебя, быть может, он просто хочет насолить матери? Смотри, ты можешь оказаться меж двух огней. А они умеют жечь беспощадно. – Он понизил голос и пристально посмотрел ей в глаза. – Это сын своей матери.
   Летом Кристофер частенько появлялся в небольшом домике в Тононе. Его мать отправилась в длительный круиз с Картером Уитни, который решил проехать по побережью Средиземного моря и выбрать место для съемок новой киноверсии «Графа Монте-Кристо». Поскольку Ева разрывалась между любовником и сыном – первый демонстративно оставил своего сына отдыхать в Коннектикуте, – Ева обрадовалась, что Кристофер захотел пожить на вилле со своим наставником. Она сказала, что будет звонить каждый день, проверять, все ли в порядке. А он пообещал Еве, что не доставит ей никаких хлопот.
   – И я получил целый месяц свободы! – ликовал он, рассказывая об этом Алекс. – Почему бы тебе не приехать на виллу на несколько деньков? Никто и словечка не скажет, если я им прикажу молчать…
   Но Алекс отказалась наотрез.
   – Не стоит дразнить гусей, – ответила она. – Если хочешь встречаться со мной – к нашим услугам Тонон. Я и без того рискую многим.
   Кристофер уже давно понял, что Алекс не из тех, кого можно умаслить или упросить что-нибудь сделать, если она сама не захочет. В отличие от матери, она никогда не поддавалась настроениям или порывам. Добиться от нее чего-либо можно было не упрямством, не капризом, а логикой и убеждением. И поскольку ему не хотелось терять ее, он согласился. Но надежды, что сможет когда-нибудь повернуть все по-своему, он не терял.
   В то же время и Алекс вдруг обнаружила, что начинает воспринимать своего сводного брата как человека особенного. Его очень испортило то, что до сих пор, с кем бы ни имел дело, он видел, что отношение людей к нему определялось одним – его деньгами. Когда ему исполнится двадцать пять, он унаследует все миллионы Бингхэмов и станет одним из самых богатых молодых людей в мире. Поэтому положение его было двойственным. С одной стороны, ощущение, что он финансово ни от кого не зависим, делало его самоуверенным. С другой, у него лично никакого интереса к деньгам, как таковым, не было. Его миллионы стали средством манипулирования теми людьми, которые старались чего-то добиться от него.
   Из того, что он рассказывал – хоть и болтали они чаще всего о пустяках, – Алекс вскоре смогла составить для себя полную картину того, как происходило становление Кристофера Бингхэма-Черни. Между молотом и наковальней: с одной стороны – бесконечные указания Евы, как и что делать, с другой – слепое обожание сына. Она могла строго наказать его за пустячную провинность и тут же кидалась искупать вину, заваливая его дорогими подарками, покупая бесконечные игрушки, которые он тут же ломал, потому что его интересовало одно: как они устроены внутри.
   Cудя по всему, она уверовала в то, что сын – залог ее собственного возрождения. Он был по-своему такой же красивый, как и она. «Сын, – считала Ева, – когда придет время, должен взять в свои руки начатое ею дело, расширить империю, созданную ею, и представлять ее так же, как представляла она. На смену императрице придет император».
   «Неудивительно, – думала Алекс, – что он с такой силой сопротивлялся и не желал идти по накатанной колее, куда его толкала Ева».
   Поэтому Крис, случалось, вытворял Бог знает что. Преданные слуги, которым она платила за то, чтобы они приглядывали за мальчиком, понимали, что лучше держать язык за зубами. Алекс же привлекала его, потому что ему не хватало стойкой, глубокой, бескорыстной привязанности. Ей удалось укротить его после одной дичайшей выходки.
   Как-то, посадив Алекс и Пэтси в старенький «рено», он помчался по дороге с безумной скоростью. И конечно же, был остановлен полицией. При не очень хорошо отлаженных тормозах это могло кончиться плачевно. Алекс позвонила Максу, попросила его помочь отделаться от полиции, а потом с побледневшим от гнева лицом объявила Крису, что если он хочет и впредь с ней видеться, он должен дать обещание не выкидывать больше таких номеров. И не просто дать обещание, но и сдержать его. Если он не собирается выполнять данное слово, пусть лучше не приезжает вообще. Кристофер знал, что Алекс, в отличие от матери, не из тех женщин, которые, сказав одно, потом будут делать совершенно другое. Она не кричала, не сердилась, не грозила ему всевозможными карами. Очень спокойным тоном она заявила, что ей стыдно за него, – авария могла стоить жизни не только им, но и другим людям. Что она не может доверять человеку, который пугает ее своими выходками. Крис сразу понял, насколько серьезна ее угроза.
   Глубокое уважение к сестре заставляло его брать себя в руки и сдерживаться даже в такие минуты, в какие прежде он непременно полез бы на рожон. Алекс смогла заставить его очнуться и спуститься с небес. Только ее насмешки и замечания он принимал без раздражения. Ведь Алекс не занимало, сколько денег он унаследует, кто он есть и кем станет. Она не собиралась ему ничего навязывать, диктовать. Она просто объясняла, как выглядит его поведение в той или иной ситуации, объясняла, следуя логике, а не чувствам. Если же ему удавалось убедить ее в чем-то, она охотно соглашалась и принимала его доводы. В противном случае настаивать на своем было бесполезно. Он преклонялся перед ее умом и знаниями – кроссворды в «Таймс» она решала за двенадцать минут. Читала она тоже с невероятной скоростью. Многие сложные вещи объясняла так легко и просто, что они откладывались в памяти сразу и надолго. Покоряло его и то, как быстро Алекс поняла его и разобралась в его способностях. Пока он делал что-то одно, она успевала закончить три-четыре дела. Зато он оказывался на коне там, где речь шла о механике. Когда у Пэтси без всякой на то причины остановились небольшие часики, он тотчас разобрал их, понял, что в них сломалась пружина, заменил ее, и часики снова пошли. В глазах Алекс, которая терялась и была совершенно беспомощна в обращении с любыми техническими приспособлениями, он тут же вырос на голову. А он никогда не испытывал такого счастья, как в те минуты, когда ему удавалось собрать из каких-то немыслимых остатков нечто, что начинало работать и работало отлично. Он так отремонтировал старенький «рено» Пэтси, что машина теперь летала, как птица, – лучше, чем в те времена, когда была новой.
   – Прирожденный механик, – повторяла Пэтси вслед за Алекс.
   – Если у его матери есть хоть немного здравого смысла, она должна купить ему гараж.
   Но на это, как сказал Крис, он ни в коем случае не мог рассчитывать. В конце отпуска Алекс и Пэтси отправились в Италию, а Кристофер к своей матери в Ниццу, чтобы оттуда полететь в Америку. Только в октябре они могли встретиться снова. Теперь уже в Кембридже, где Алекс предстояло приступить к работе.
   Два следующих года они виделись так часто, как только позволяли обстоятельства. Поразительно, что Ева так ничего и не узнала об их тайных встречах. Кристофер беспрепятственно наслаждался радостями их дружбы. Когда ему исполнилось шестнадцать, он получил в подарок первую машину – такую же небольшую, какая была у Алекс. Эту машину он довольно быстро разбил. Поскольку теперь он уже не мог обходиться без автомобиля, ему подарили вторую – классом повыше. После нее наступил черед «ягуара», чей конец был столь же печален, как у всех предыдущих, – он расколошматил его вдребезги. В семнадцать лет он заполучил машину своей мечты – первый скоростной автомобиль – и на нем угодил в свою первую аварию, когда ездил в Гранд Корниш.
   Макс позвонил Алекс и сказал, что Крис лежит в американском госпитале в Ницце с переломанными ребрами и ногами. Крис настаивал, чтобы она приехала к нему. Мать не желает и слышать об этом.
   – Но мне кажется, будет лучше, если ты приедешь, – высказал свое мнение Макс. – К сожалению, он очень неважно себя чувствует. Никто здесь не может понять, в чем дело. На самом деле переломы не такие страшные. Но у него держится высокая температура. Мне удалось убедить Еву, что твой визит пойдет ему на пользу… Ты приедешь?
   – Значит, она обо всем узнала, – Алекс почувствовала, как у нее внутри все сжалось.
   – Да, малыш.
   – И что же?
   – Ты же знаешь, как она ведет себя в таких случаях: ледяное спокойствие. Она рвет и мечет в любых ситуациях, но если дело касается тебя, застывает, как айсберг. А Кристофер все время ждет тебя. И доктор посоветовал ей выполнить просьбу больного. Я уже послал самолет. Он будет ждать тебя в аэропорту Стейнстеда. Ты сможешь добраться туда за час?
   Алекс глубоко вздохнула:
   – Может быть, даже быстрее.
   – Умница.
   Кристофер сидел, откинувшись на подушки и вытянув ногу. Грудь у него была перебинтована. Когда Алекс вошла, лицо его вспыхнуло от радости.
   – Я же сказал, что она приедет сразу, как только узнает, – проговорил он, обращаясь к матери, которая сидела на краю кровати и теперь поднялась.
   – Мадам, – наклонив голову в приветствии, сказала Алекс.
   Ева кивнула, на лице ее застыла хорошо знакомая Алекс маска. Внешне она почти не изменилась. Годы не тронули ее лица – ни морщин, ни складочек, кожа сияла, волосы светились. Фигура оставалась такой же стройной, и костюм от Шанель сидел на ней как влитой. Его украшали золотые пуговицы и многочисленные цепочки. От нее исходил все тот же знакомый запах – запах «Евы».
   – Ну как ты? – обратилась Алекс к брату.
   – Как только ты появилась, мне сразу стало лучше. Я ведь им это столько раз говорил…
   – А что ты еще говорил им?
   – Только правду. Как мы встречались с тобой последние два года. – За это время, как отметила Алекс, он сильно возмужал – черты лица стали более твердыми. Голос тоже стал ниже, чуть-чуть грубее. Но светлые волосы все еще вились, а карие глаза так же лучились под длинными ресницами. – Я убеждал маму что ты – не просто моя сестра, но самый лучший мой друг и что я рядом с тобой становлюсь лучше.
   Алекс не смотрела на Еву, но ощущала исходивший от нее ледяной холод.
   – Ты приедешь и побудешь со мной, когда они отправят меня домой долечиваться? – взмолился он. – Пожалуйста.
   – Но ведь я работаю…
   – Ты можешь работать на вилле. Пожалуйста, Алекс. Там у нас громадная библиотека, и думаю, ты найдешь все, что тебе нужно. У меня всего лишь сломаны ноги и ребра. Я сильный и скоро поправлюсь, но мне так будет скучно без тебя, так будет не хватать наших встреч. Ведь я пока не смогу сам выезжать и просто умру от тоски.
   – Но…
   – Надеюсь, что мой сын скоро поправится, – проговорила Ева ничего не выражающим голосом. – Если работа позволит, поживи на вилле столько, сколько сможешь. Я буду очень рада. – Это было сказано вежливым тоном. Ева умела приспосабливаться к обстоятельствам. Но Алекс почувствовала, что в их отношениях не произошло никаких перемен.
   Она колебалась. С одной стороны, она понимала, что будет брату в радость и поможет ему поскорее встать на ноги. Но, с другой стороны, боялась, как бы Крис не превратил ее в орудие своей борьбы с матерью. Однако мольба в его глазах казалась искренней, он и в самом деле хотел только одного: чтобы она побыла с ним. А Алекс при всех сомнениях успела по-настоящему привязаться к нему. Что-то, скрывающееся за видимостью избалованного любимчика, в нем было – беспредельная щедрость, живость, добродушие, – когда ускользал из-под влияния Евы. И – одиночество.
   Макс рассказал Алекс, что Крис набил себе температуру, когда впервые попросил, чтобы она прехала, а Ева наотрез отказала. «Он знает, как она трясется над ним – тенью отца – и пользуется этим, но он по-настоящему хочет, чтобы ты была рядом». Он добился разрешения, чтобы Алекс могла пожить на вилле.
   – Пожалуйста, дай слово, что приедешь, – настаивал Кристофер. – Мне нужно, чтобы ты была там со мной.
   Алекс бросила короткий взгляд в сторону матери, чье лицо хотя уже и не напоминало маску, оставалось непроницаемым.
   – Ну хорошо, я смогу побыть с тобой около месяца…
   – Здорово! – Улыбка осветило лицо Кристофера, словно солнечный луч.
   – Да ничего и не переменилось, – ответила Алекс Максу, когда он спустя несколько дней после ее появления на вилле спросил про мать. – Она по-прежнему смотрит сквозь меня так, словно я невидимка. Наверно, я пытаюсь пробить лбом каменную стену. И это выводит меня из равновесия.
   – Что ж, это уже лучше. Раньше ты чувствовала себя униженной. Но ты уверена, что тебе на самом деле хочется сблизиться с ней? Вы же никогда подолгу не бывали вместе. А ведь она не просто мать. Она мать с большой буквы. То, что она согласилась терпеть твое присутствие, – еще ничего не доказывает. Запомни одно – она никому не позволит встать между нею и Крисом. – Макс помолчал. – Надеюсь, ты используешь это время для занятий с ним. Ты ведь знаешь, что он совершенно необразован.
   – Но он не глуп.
   – Это не одно и то же. Во многом он повторяет Еву. И будь осторожна в разговорах с ним. Она способна выжать из него все, что угодно.
   – Чудная семейка мне досталась…
   Взгляд Макса остался таким же серьезным и даже печальным:
   – Ты даже не предполагаешь, до какой степени…
   Макс встретил Алекс в аэропорту и отвез на виллу. Ева привезла Кристофера. Не глядя на Алекс, она сказала:
   – Одна из гостевых комнат приготовлена…
   – Мне бы хотелось поселиться в своей прежней.
   Ева даже бровью не повела:
   – Как угодно. – За все время она ни разу не обратилась к Алекс по имени.
   – Никогда не думала, что снова увижу эту комнату, – вздохнула Алекс, обращаясь к Максу, и обвела взглядом свое бывшее жилище. – Все теперь выглядит почему-то намного меньше. – Она подошла к большому окну. – Сколько часов я провела у него!..
   Кое-какие перемены в комнате все-таки произвели. На месте прежней кровати стояла другая – побольше, поудобнее, застеленная новым покрывалом. На ночном столике стояли цветы. «Неужели она обо всем позаботилась?.. – подумала Алекс… – Нет, я никогда не смогу понять эту женщину. Будь у меня даже миллион лет впереди».
   – Интересно, а теперь мне можно будет плавать в бассейне? – спросила она у Макса полушутя-полусерьезно.
   – Ты ведь гостья, а гости всегда купались сколько душе угодно. – Он повернул ее лицом к себе, положил руки на плечи и, глядя в глаза, спросил: – Ты уже выбросила из памяти тот эпизод?
   – Почти не вспоминаю о нем, – честно ответила Алекс.
   Макс кивнул с видимым облегчением.
   Вечером Алекс позвонила Пэтси, рассказала обо всем, что произошло, и о том, как она устроилась.
   – Если вспомнить обстоятельства, при которых тебе пришлось уехать, то ты поступила более чем великодушно…
   – Но мое нынешнее присутствие вовсе не связано ни с моими чувствами, ни с моим положением. Все дело только в Крисе.
   – Ты очень привязалась к нему…
   – Оказалось, что это очень приятно – иметь родственника и знать, что тебя с кем-то связывают кровные узы.
   – Кстати, – заметила Пэтси, – ты слышала, что пастор Дитрих умер? В газете был некролог. Ему исполнилось семьдесят восемь.
   – Это означает, что на мои вопросы он уже никогда не ответит.
   – Да, мы расспрашивали его. Думаю, он обязан был кое-что тебе объяснить, хотя уверял, что не может нарушить данное Мэри Брент обещание.
   – И к ней я тоже опоздала.
   Прежде чем уехать в Кембридж, Алекс снова и снова повторяла адрес, который и так навсегда врезался в ее память. Ей хотелось встретиться с Мэри Брент только с одной целью – задать несколько вопросов, связанных с ее рождением. Но дверь в небольшом домике открыла женщина, которая понятия не имела, кто такая Мэри Брент. Они с мужем купили его два года назад у церкви. Женщина дала Алекс номер телефона и адрес поверенного, который оформлял покупку, и тот сообщил, что Мэри Брент умерла от болезни Паркинсона, завещав все свое имущество церкви. Больше он ничего не знал. Узнав о кончине Мэри Брент, Алекс прекратила дальнейшие поиски. А поскольку теперь не осталось в живых и священника, который служил посредником между нею и «бабушкой», Алекс поняла, что на ее вопросы ответа получить ей не суждено.
   Как Алекс и ожидала, ее брат оказался капризным пациентом. Она постаралась так организовать свои посещения, чтобы они выпадали на время отсутствия Евы, и требовала от Криса, чтобы эти часы они использовали с максимальной пользой. Сначала она проверила уровень его знаний – и ужаснулась. Сведения по математике не выходили за рамки арифметики. А ведь он собирался заниматься машинами, разбираться в графиках и схемах, сложнейших уравнениях. Читал он только журнал «Популярная механика» и биографии свих кумиров вроде Жака Стюарта и Стрилинга Мосса. Знал назубок все новшества, касающиеся любой марки машин, все о коленчатых валах и переключателях скоростей.