Кайл Кристин. Сокровища Монтесумы

   Она поерзала на камне, на котором сидела, стараясь Найти позу поудобнее. На коленях лежала винтовка, она Должна была наблюдать за окрестностями и при первых же признаках опасности предупредить Мэтта, но она ничего не могла с собой поделать. Ее внимание почти все время возвращалось к этому мужчине, который так глубоко тронул ее душу, к его мощному телу, к этим рукам, которые ласкали ее так нежно…
   Заставив себя оторвать взгляд от Мэтта, она оглянулась, внимательно осматривая скалистое ущелье, его крутые склоны и острые выступы скал. Мэтт был прав, говоря, что они здесь очень уязвимы. Лишь небольшая куча камней внизу да несколько деревьев могли дать хоть какое-то укрытие.
   Ритмичные звуки ударов по камню эхом прокатывались по ущелью. Мэтт собирался расчистить достаточно большой проход, чтобы они смогли свободно пролезть туда вместе со всем своим снаряжением.
   Упал еще один камень, на этот раз не очень большой, Элли снова поерзала, теперь уже от нетерпения. Это, должно быть, оно — то самое значительное историческое открытие, о котором она столько мечтала, которое так было ей необходимо, чтобы хоть как-то смириться с безрадостным существованием, что ждало ее впереди.
   И она нашла его вместе с Мэттом. Возможно, без него она никогда не смогла бы разгадать эту головоломку. Как же это вышло, что они в конце концов оказались такими замечательными партнерами? И как назвать ту магию, что возникла между ними, это постоянное желание быть рядом, смотреть на него, постоянно желать его объятий и поцелуев? Поняв, куда завели ее мысли, Элли постаралась поспешно отбросить их, ведь в любом случае она дала слово и должна скоро вернуться в Англию. Расстаться с Мэттом…
   Элли тряхнула головой, постаравшись сосредоточиться на своих обязанностях часового. Ее ухо уловило какой-то новый звук. Повернув голову, она внимательно оглядела скалы, стараясь заметить движение или что-то по цвету отличающееся от окружающих их девственных скал. Там не было ничего подозрительного, но инстинкт говорил ей совсем иное. Несмотря на страшную жару, она ощутила неприятный холодок, вдруг пробежавший по спине.
   Кто-то наблюдал за ними. Как такое возможно? Ни один человек, пеший или верхом, не смог бы подобраться к ним среди этих почти голых скал так, чтобы его не было видно.
   Элли резко обернулась, почти ожидая увидеть гнусную ухмылку Сэма Хейли.
   Но это был не Сэм. Существо совершенно неожиданное и почти такое же опасное смотрело на нее из-под деревьев.
   Элли вообще могла бы его не увидеть, если бы не медленно двигающийся длинный рыжий хвост. Светло-коричневый мех почти полностью сливался с песчаной почвой. Черные пятна на морде и кисточки на ушах делали маскировку еще более совершенной.
   Пума. Дикий хищник.
   Элли застыла, сдерживая дыхание. Пума подкрадывается к ней, выбрав в качестве жертвы!
   Она снова медленно выдохнула, боясь, что малейшее движение с ее стороны вызовет атаку хищника.
   Элли, что случилось?
   Вопрос Мэтта вывел ее из состояния ступора. Она вскинула винтовку к плечу и отвела затвор. Пума осталась на месте, но зашипела, приподнялась и показала клыки.
   Нет! — закричал Мэтт как раз в тот момент, когда Элли выстрелила.
   Его крик заставил ее дернуться, она потеряла мишень, но рука уже нажала на курок. Пуля, скользнув по меху, прочертила красный след по плечу животного. Огромная кошка взвыла от боли и ярости и бросилась прочь. Через мгновение она уже исчезла из поля зрения.
   Какого черта ты стреляла? — воскликнул Мэтт, грозно возвышаясь над ней. Он вырвал еще теплую винтовку из ее рук. Длинным, решительным шагом он направился прямо к тому месту, где только что сидело животное. Присев на корточки, он принялся изучать следы крови.
   Элли нахмурилась. Холодный пот выступил на лбу.
   Хищник выслеживал нас. Я его подстрелила. Я понимаю, как опасно было шуметь. Выстрел может привести сюда братьев Хейли. Но что еще мне было делать? Он явно собрался добыть кого-нибудь из нас на обед.
   Мэтт потрогал землю. Когда он поднял руку, пальцы были в крови. Лицо его как-то сразу осунулось. Он опустил голову и на миг закрыл глаза.
   Что-то не так? — спросила Элли, смущенная его странным поведением. — Ты беспокоишься, что раненый хищник может оказаться более агрессивным?
   Мэтт поднялся, рот его был угрюмо сжат.
   Эта пума не собиралась нападать на нас, Элли. Она просто приглядывала за мной.
   Элли в изумлении посмотрела на него. Слова Мэтта сразили ее, на миг она даже испугалась за его рассудок.
   Что, черт побери, ты такое говоришь?
   В глазах Мэтта блеснул сердитый огонек. Он вернулся, взял обе винтовки в одну руку, а другой схватил Элли за запястье и потащил к лошадям. Она ничего не могла понять.
   — Сейчас же отпусти мою руку!
   — Тебе больно?
   — Нет, но мне это не нравится.
   — Ничего, переживешь. — Он подтащил ее к лошади и только тут ослабил свою железную хватку. — Залезай.
   Она повернулась к нему и, упрямо выпятив подбородок, подбоченилась.
   — Куда мы едем?
   — Искать эту кошку.
   — Зачем? Зверь же оставил нас в покое. Нам вовсе не обязательно его убивать.
   На его щеках заиграли желваки. Элли не на шутку испугалась. Она должна спасти их обоих от беды.
   — Я не собираюсь убивать ее, черт возьми! Я должен помочь ей. Хоть как-то уменьшить тот вред, который ты ей нанесла.
   — Ты с ума сошел? Это же раненый хищник. Ты хоть понимаешь, как он опасен?
   Мэтт прислонил винтовки к валуну с выражением спокойствия на лице, которое немного утешило Элли — но только на одно мгновение. Он схватил ее за плечи.
   — Это неважно. Я рискну. Эта пума спасла мне жизнь, и я не собираюсь оставить ее умирать. Даже если ты всего лишь задела ее, она, скорее всего, не сможет охотиться. И тогда она умрет вместе с малышами, которые у нее должны были уже родиться.
   — Ты, должно быть, бредишь? Как могла эта дикая тварь спасти тебе жизнь?
   Не проси меня объяснять, как и почему, потому что это и для меня самого до сих пор тайна. Я только знаю, что, когда братья Хейли устроили на меня засаду и я умирал от жажды и потери крови здесь в горах, эта дикая кошка привела меня к воде, а затем принесла мне убитого оленя и позволила разделить с ней добычу.
   — Почему ты никогда мне не рассказывал об этом? — прошептала Элли.
   — А ты бы мне поверила?
   — Возможно. Ведь теперь я тебе верю.
   — И больше не думаешь, что я тронулся умом?
   — Я бы назвала это везением. Хотя слово “благословение” здесь было бы более уместно. Но уж никак не сумасшествие.
   Он отпустил ее, затем поднял винтовки и сунул их в чехлы, притороченные к седлам.
   Так или иначе, но я должен сделать все, что смогу, чтобы помочь ей.
   Только теперь до Элли дошло, что он хочет сделать.
   Она побледнела.
   Но, Мэтт, ты не можешь сейчас уехать. Мы ведь так близко. Пещера, сокровища…
   Подождут, — резко прервал он ее. — Во всяком случае, меня.
   Она вздохнула. Величайший триумф ее жизни, сокровища, которые, скорее всего, ждали ее в пещере. Впервые за триста лет они открылись миру. И именно теперь они были особенно уязвимы, особенно если учесть, что ее выстрел мог привлечь к этому месту шайку Хейли.
   Мэтт вскочил на лошадь и ждал ее, молча, но очень выразительно глядя ей в глаза. Он требовал, а не упрашивал, хотя Элли видела, как ему не терпится поехать следом за пумой. Эли восхищалась его преданностью, его чувством ответственности за жизнь дикого животного, которое спасло ему жизнь. Внезапно ей смертельно захотелось тоже стать объектом такой преданности.
   Она обязана Мэтту всем: он рисковал ради нее жизнью, он фактически привел ее к сокровищам. Элли поняла, что сейчас ему очень важно, какое она примет решение. Ведь он мог уже пришпорить Дакоту и ускакать, но он ждал. Он хотел, чтобы она была рядом с ним, и это глубоко тронуло Элли.
   Бросив один-единственный прощальный взгляд на отверстие, ведущее в пещеру с сокровищами, Элли отвязала свою кобылу.
   Мэтт коротким кивком приветствовал ее решение. Элли поежилась при виде сердитого выражения, застывшего на его лице. Она вновь разочаровала его, преуспев лишь в том, чтобы еще дальше оттолкнуть его от себя. Горечь сжала ей горло, но она постаралась скрыть слезы, набежавшие на глаза.
   Если пума умрет, простит ли Мэтт ее когда-нибудь за этот выстрел?

18.

   Мэтт низко склонился над землей. Он поднял коричневый листок и перевернул его. Капля крови скатилась по сухой поверхности и повисла на кончике. Они были совсем близко от раненого животного.
   — Ты все еще можешь читать следы? Похоже, она не избегает нас? — спросила Элли, сидя верхом.
   Тревожные нотки в ее голосе привлекли внимание Мэтта. Она на самом деле была очень расстроена из-за того, что наделала. Наказание молчанием, которое он ей назначил, не сработало. Но он больше не винил Элли за то, что она стреляла в его духа-хранителя.
   Он во всем винил себя.
   Если бы он раньше рассказал ей все о пуме, Элли была бы предупреждена, возможно, даже готова к встрече с этой огромной кошкой. И уж, конечно, она не стала бы палить по ней из винтовки. Но он не рассказал ей о такой важной для него вещи, скорее всего, потому, что она сама хранила от него какие-то свои очень важные секреты. Так что секреты громоздились между ними, подобно высокой стене. А в результате пострадала мать котят.
   Она прошла там, — сказал он, кивнув на большую рощу.
   Пума заставила их попотеть, ведя по скалистым узким ущельям и зарослям кустарников, которые смогла найти на своем пути.
   — Если она ослабевает, то мы скоро настигнем ее.
   — Нет, — задумчиво покачал головой Мэтт.
   — Нет? — удивленно переспросила Элли.
   — Она ведет нас неверной дорогой.
   Он оглянулся в направлении той красивой мирной долины, куда привела его пума в прошлый раз.
   — Почему ты так думаешь?
   — Она ведет нас в противоположном направлении от своих любимых и достаточно безопасных мест.
   — Быть может, она боится, что ее схватят.
   — Нет, она просто уводит нас от своего логова, от своих котят, — решительно заявил Мэтт. Он снова запрыгнул в седло, еще больше уверившись в своей теории. — Мы зря Теряем время, пытаясь идти по ее следу, и только вынуждаем ее терять кровь и силы. Едем, — сказал он, разворачивая коня. — Я не хочу, чтобы котята остались без защиты. Мы найдем их и подождем, когда мать вернется к ним сама.
   — Если вернется, — мрачно заметила Элли.
   — Она справится, — процедил Мэтт сквозь стиснутые зубы.
   Мэтт привел Элли в маленькую долину между двумя горными вершинами. Она была поражена красотой и какой-то умиротворенностью этого места.
   Ручей, сбегающий по одной из вершин, собирался у подножия горы в виде небольшого озера. Заросшее по берегам тростником, неподвижное озерцо казалось клочком упавшего неба. Лишь утки образовывали клинообразные следы, разбегающиеся по спокойной воде. На противоположной стороне, прямо перед группой осинок, росших у основания горной гряды, высилось беспорядочное нагромождение скал, камней и упавших деревьев.
   Посмотри! — Элли схватила Мэтта за руку.
   Он проследовал взглядом в том направлении, куда указывал ее палец. Среди высокой желтеющей травы скользила гладкая темно-рыжая тень.
   Как она могла сюда добраться прежде нас?
   Мэтт молча наблюдал за зверем. Через несколько секунд он крепко выругался.
   — Что случилось? — спросила Элли, удивленная его горячностью.
   — Это не она. Этот зверь светлее и гораздо крупнее. Должно быть, это самец. Черт! Вот куда она вела меня прежде. Я был уверен…
   Кугуар изменил походку. Он припал к земле, низко наклонил голову и плечи. Он продвигался вперед очень медленно, осторожно, все ближе подбираясь к нагромождению камней и поваленных деревьев.
   — Что он делает? — прошептала Элли.
   — Крадется к…
   Мэтт застыл. Затем без предупреждения выхватил винтовку и послал своего коня вскачь по зеленому полю. Он кричал и размахивал винтовкой. Затем выстрелила подряд четыре раза, не целясь в направлении кугуара. Было видно, что он стреляет в воздух. Зная, как метко стреляет Мэтт, Элли понимала, что он не хочет попасть в животное, а только напугать его. Но зачем?
   Огромная кошка резко развернулась и бросилась наутек. В несколько гигантских прыжков зверь достиг леса у края долины и исчез в зарослях.
   Черт побери! — воскликнула Элли, посылая кобылу следом за Мэттом.
   Когда она нагнала Мэтта, тот уже вернул винтовку на место, но продолжал ехать вперед. Элли пристроилась сзади.
   Полагаю, бессмысленно спрашивать, что означает этот острый приступ помешательства?
   — Не знаю. Какой-то внутренний голос сказал мне, что я должен остановить его.
   — И что теперь мы ищем?
   — Его жертву.
   Элли не могла не признать, что сама была крайне заинтригована поведением кугуара. Он явно что-то высматривал. Они привязали лошадей к суку поваленного дерева. Мэтт отправился направо, Элли налево. Она внимательно осматривалась в поисках чего-нибудь необычного.
   По какой-то причине ее внимание привлекло толстое корявое поваленное дерево, глубоко зарывшееся в траву. Элли задержалась, вглядываясь в невысокие осинки возле него. Нависшие над ним деревца образовывали глубокую нишу, солнечные блики вперемежку с бархатными черными тенями казались почти живыми.
   Элли смотрела во все глаза, сама удивляясь своему неожиданному интересу, когда вдруг что-то передвинулось и вся картина сразу изменилась.
   На фоне солнечных бликов появились три маленькие мордочки, настолько хорошо замаскированные среди золотистых солнечных пятен, черных теней и желтоватой травы, что она смогла их различить, только когда ее мозг выделил их, отбросив на миг все несущественное из поля ее зрения.
   Элли задержала дыхание. Три темно-желтых малыша с темными пятнами на бархатной шкурке доверчиво смотрели на нее.
   “Прелестные малыши” — вот первое, что приходило в голову, но это далеко не полностью могло описать все очарование детенышей пумы.
   Темные пятна на пушистой шкурке создавали удивительно надежную маскировку. На их симпатичных мордашках с обеих сторон выделялись круглые черные пятна, которые напоминали смешные, подкрученные вверх усы. Котята выглядели так забавно и мило, что Элли с большим трудом удалось напомнить себе, что очень скоро эти прелестные малыши превратятся в огромных кошек, по сотне фунтов и больше каждая, и станут искусными хищниками, способными завалить взрослого оленя.
   Элли замерла. Что теперь? Мэтт был почти в тридцати футах от нее.
   Мэтт! — прошептала она взволнованно.
   Котята с интересом наблюдали за ней, но не стремились убежать.
   Мэтт мгновенно очутился рядом.
   — Вон они, — прошептала Элли, кивнув на логово.
   — Черт меня возьми!
   — Что мы будем с ними делать?
   — Если их мать не вернется в течение этого дня, мы принесем им еду. Не знаю, могут ли они уже есть мясо, но ничего другого мне в голову не приходит. Молоко нам взять негде. — Он пристально взглянул на нее. — И мы не должны вмешиваться в их жизнь. Это значит — не прикасаться, не гладить, не тискать, Элли, неважно, какими бы милыми они ни были.
   — Я вовсе и не собиралась этого делать.
   — Конечно, собиралась.
   — С чего ты это взял?
   — По выражению твоего лица. — Он приподнял пальцем ее подбородок и снисходительно улыбнулся. — Оно было таким нежным, заботливым, как будто ты хотела защитить их от всех бед на свете.
   Элли отвела глаза.
   Если ты пытаешься приписать мне материнский инстинкт, так знай, ничего подобного у меня нет.
   Ты так в этом уверена?
   Он неожиданно тепло улыбнулся ей, заставив сильнее забиться ее сердце. Первый раз с тех пор, как она выстрелила в пуму, Мэтт показал, что больше на нее не сердится.
   Его пальцы, оставив подбородок, скользнули по волосам, затем большой палец прошелся по скулам. Голодный взгляд его глаз пробудил нервную дрожь, которая медленно охватывала ее от шеи до кончиков пальцев. Она очень хотела, чтобы он простил ее, но для начала была согласна и на поцелуй.
   Он наклонился к ней. Его горячее дыхание ласкало ей губы.
   Шуршание травы привлекло их внимание. Они одновременно обернулись.
   Котята исчезли.
   — О нет, только не это, — простонала Элли.
   — Не беспокойся, они не убегут далеко. — Внезапный острый приступ вины вонзился в сердце Элли. Слезы набежали на глаза.
   — Мне так жаль, что я стреляла в их мать, Мэтт. Я только…
   — Ш-ш, — успокаивающе прошептал он, касаясь пальцем ее губ. — Любой на твоем месте инстинктивно сделал бы то же самое. Я понял это, когда успокоился. Всегда испытываешь ужас, когда к тебе подкрадывается такой огромный хищник, который способен убить тебя одним ударом своей когтистой лапы. — Он криво усмехнулся. — Я сам пережил нечто подобное. И… я ведь тоже ее чуть не застрелил, когда первый раз увидел.
   — Я никогда себе не прощу, если котята погибнут.
   — Не тревожься, их мать скоро вернется. Мы останемся здесь на некоторое время и будем защищать их, на тот случай, если вернется самец.
   Ее глаза чуть расширились, она с недоверием смотрела на него.
   — Ты ведь не хочешь сказать, что…
   — Да, именно это я и хочу сказать. Самец подкрадывался к котятам.
   — Но ведь они же дети!
   — Кугуар — животное территориальное. Взрослый самец знает чертовски хорошо, что котята вырастают во взрослых животных — соперников за пищу и за самок. И он с удовольствием бы избавился от них, прежде чем они начнут создавать ему проблемы. Скорее всего, эти котята не его, и он это прекрасно знает.
   Взгляд Элли быстро обежал скалы, деревья, выискивая укромные места.
   — Хотела бы я знать, где они сейчас.
   — Неподалеку. Мы устроим лагерь на той стороне луга.
   Элли закрыла глаза. При мысли об оставленных без охраны сокровищах у нее засосало под ложечкой. Но, представив себе мордашки трех встревоженных котят, она тут же приказала себе выкинуть все мысли о сокровищах из головы. Мэтт прав, это было сейчас гораздо важнее. Они не могут бросить малышей без помощи, пока не вернется их мать.
   Сокровища Монтесумы спокойно пролежали в той пещере три сотни лет, полежат и еще немного. А она вполне может унять свое нетерпение, разве не так?
   Вот только дождутся ли сокровища именно ее, вот в чем вопрос.
   Питер все еще где-то здесь, он твердо намерен присвоить себе ее открытие, а они с Мэттом чертовски облегчили ему задачу. Все, что нужно теперь сделать Питеру, это наткнуться на развороченный склон и обнаружить открытый вход в пещеру. Тогда все, ради чего она так долго и упорно трудилась, будет утеряно для нее навсегда.
   — Ну, хорошо. Я признаю, что ты прав. Можешь радоваться. Но только на этот раз.
   — Могу же я иногда порадоваться, — поддразнил ее Мэтт. — Или ты возражаешь?
   — Очень смешно. — Элли бросила косой взгляд на четко вырисовывающийся на фоне костра профиль Мэтта.
   Был вечер, они расположились на отдых, зажгли костер.
   Я сама рада, что она вернулась к своим котятам и что с ней, кажется, все в порядке.
   Мать детенышей в этот момент пересекала луг. Она явно хромала, но в то же время выглядела достаточно сильной и крепкой.
   Внезапно Элли почувствовала, как с плеч свалилась невыносимая тяжесть. Несмотря на все уверения Мэтта и на его великодушное прощение, она не была уверена, что мать вернется к своим котятам.
   Только теперь Элли смогла различить разницу между двумя кугуарами, которую еще раньше заметил Мэтт. Самка была меньше, изящнее, с более темной шкурой.
   Пума обнажила клыки и издала серию коротких, словно лающих звуков.
   — Я думала, кугуар воет или ревет, как африканский лев, — прошептала Элли.
   — Я слышал как-то издалека рев кугуара. Это скорее похоже на гортанный вопль, чем на тот рык, которого ты, вероятно, ожидала.
   Между тем котята выбрались из своего укромного местечка. Переваливаясь и сбивая друг друга с ног, они бросились на зов матери. Пума обнюхала каждого из своих малышей, затем каждого облизала в качестве приветствия, сбив при этом с ног. Котята смешно дергали лапками, словно пытались бороться.
   Мэтт потянулся за своим “винчестером”.
   Ей нужна пища, иначе пропадет молоко, и она, не сможет кормить малышей. Пойду посмотрю, что можно подстрелить нам с ней на обед.
   Котята возились и играли большую часть времени после полудня, тренируя в игре охотничьи повадки, подстерегая друг друга, подкрадываясь и нападая на материнский хвост. Пума время от времени переворачивала своих малышей на спинки и тщательно вылизывала их, пока они нежились на лапах матери.
   Со своего места, расположенного на достаточно почтительном расстоянии от логова, Элли с интересом наблюдала за жизнью этого семейства, думая о том, что это одно из самых интересных и забавных исследований в ее жизни.
   Внезапно пума вскочила на ноги, издала резкий, предупреждающий крик и начала подталкивать котят к логову, побуждая их спрятаться.
   Элли схватилась за винтовку. Быть может, вернулся самец? Но, увидев въезжающего в долину Мэтта, она успокоилась. Поперек седла Дакоты был привязан убитый молодой олень.
   Когда Мэтт подъехал, она вышла ему навстречу. Мэтт молча спешился, отвязал оленя и бросил его на землю.
   — Думаешь, она станет есть добычу, убитую не ею?
   — Раньше она принимала от меня кое-что. Надеюсь, сейчас материнский инстинкт, требующий от нее накормить малышей, поможет преодолеть сомнения.
   Отрезав для них с Элли солидный кусок мяса, Мэтт перекинул конец веревки через плечо и потащил тушу оленя по лугу в сторону логова. Огромная кошка наблюдала за каждым его движением с огромным интересом, но, как показалось Элли, без признаков страха или тревоги.
   В тот момент, когда Мэтт поравнялся с грудой поваленных деревьев, пума припала к земле, изготовившись к прыжку. Ее длинный хвост с черным кончиком ходил из стороны в сторону, выдавая сильное возбуждение.
   Мэтт, осторожно! — закричала Элли, и в этот момент огромная светло-коричневая тень взвилась в воздух. Казалось, она летит прямо на Мэтта.
   Мэтт отпустил веревку и отступил. Пума приземлилась точно на тушу оленя. Испытав огромное облегчение, Элли в ту же секунду почувствовала себя полной дурой. Пума явно не собиралась нападать на человека, объектом ее охоты был именно олень… пусть и мертвый. Теперь она может считать, что это ее законная добыча.
   Запустив клыки в шею оленя, она потащила его ближе к своему логову. Затем призывно закричала, приглашая котят разделить трапезу.
   Мэтт вернулся в их лагерь. Они сидели вместе с Элли на траве, наблюдая за животными.
   Спасибо тебе, что поделился этим со мной, — прошептала она.
   Мэтт схватил мягкие длинные стебли луговой травы и пропустил их между пальцами, словно волосы.
   Пусть даже ради этого мы пренебрегли нашей собственной охотой и теперь рискуем потерять сокровища? — тихо спросил он.
   Элли со стыдом вспомнила, как противилась его решению вначале.
   Я была слишком настойчива, ничего не хотела знать, помимо этих сокровищ, — с раскаянием произнесла она.
   Ты имела на это право. Ведь это твоя мечта. А кроме того, настойчивость совсем неплохая штука. Она толкает тебя прямиком к твоей цели, в то время как большинство людей зря растрачивают свои жизни, так и не поняв, для чего они живут.
   И все же я счастлива, что не пропустила это чудо. — Мэтт прилег на один бок, опершись на локоть, сорвал травинку и засунул ее в рот, чуть прихватив зубами. Он взглянул на нее очень серьезно, почти торжественно.
   — До тебя я еще никогда и ни с кем этим не делился.
   — Правда?
   — Разве я когда-нибудь лгал тебе?
   “Нет, насколько я знаю”, — хотела она сказать, но не смогла вымолвить ни слова.
   Мэтт потянулся к ней и кончиком травинки провел по изгибу ее шеи, по вырезу рубашки спереди, затем по подбородку. У Элли вдруг перехватило дыхание. Она смотрела на его руку, а в памяти всплыл образ сильного обнаженного мужского тела и того невероятного наслаждения, которое он подарил ей в Санта-Фе.
   Щекотно, — прошептала она.
   Можно было бы придумать что-нибудь и поумнее, особенно если вспомнить уроки Мэтта по флирту. Но сам Мэтт, видимо, не возражал.
   Хорошо.
   Чувственная улыбка заиграла на его губах. Он провел травинкой по ее щеке, затем коснулся губ.
   Элли облизнула губы и крепко сжала.
   И тогда он провел травинкой по вырезу ее блузки, а затем засунул кончик за ворот и коснулся верхней части упругих полушарий. Элли с шумом втянула в себя воздух, чувствуя, как все ее мысли в ту же минуту рассыпались тысячами сверкающих осколков.
   Если бы два месяца назад ей кто-нибудь сказал, что она способна потерять разум от такой ерунды, она бы только посмеялась. Сейчас ей было не до смеха. Легкие поддразнивающие прикосновения Мэтта до предела обострили все ее ощущения.
   И в тот же миг он отбросил травинку. Обхватив Элли за шею, он притянул ее к земле, а сам надвинулся на нее, прижимаясь всем телом сверху. Элли показалось, что ее собственное тело тает, плавится в огне страстного желания, горящего в его глазах.
   Я сам могу быть чертовски настойчивым, знаешь ли, — прошептал он.
   Он прижался губами к ее шее, целуя и покусывая нежную кожу.
   Вся горя от возбуждения, Элли схватилась за края его рубашки и принялась дрожащими пальцами расстегивать пуговицы. Наконец она положила ладони на его голую грудь и прошептала:
   Люби меня, Мэтт, пожалуйста. Люби меня. Сейчас. Здесь.
   Ее слова в один миг обрушили все стены, что они так старательно воздвигали между собой. Мэтт снова превратился в пылкого, страстного любовника. Он поспешно расстегнул пуговицы на ее блузке и распахнул ее, открыв корсет из бежевого шелка с вышитыми по нему цветочками. Элли покраснела.