Кайл Кристин. Сокровища Монтесумы

   Что ж, нам повезло, что он это сделал.
   Элли изумленно взглянула на Мэтта. Но, сообразив, что он хотел сказать, медленно кивнула.
   Салазар только что спас мне жизнь.
   — Да, спас. Я бы не успел добраться до Клива вовремя, Элли. — Мэтт мрачно добавил: — Почему ты не сказала мне о Салазаре?
   — Когда я уехала из Мексики, я решила, что остался этот ужасный инцидент в прошлом. И полностью сконцентрировалась на разгадке тайны сокровищ. Я должна была опередить Питера.
   — Жаль, что ты не доверила мне эту тайну до того, как мы покинули Санта-Фе, — задумчиво сказал он.
   Элли чуть не задохнулась. Внезапная догадка осенила ее:
   — Так вот о чем ты тогда меня спрашивал?! Задавал какие-то дурацкие, непонятные вопросы, намекал на какие-то нерешенные проблемы… а я-то ничего понять не могла. Откуда ты узнал?
   — Сет прислал мне телеграмму из Альбукерке, предупреждая, что Салазар тебя ищет.
   Элли воинственно подбоченилась.
   И ты даже не подумал предупредить меня? Ты полагал, я буду очень признательна тебе за этот сюрприз?
   Мэтт теперь уже раскаивался, что скрыл от нее такую важную информацию, которую она была вправе знать. Но он был тогда слишком сердит на нее за ее недоверие.
   — Я надеялся, ты сама мне все расскажешь.
   — Но как же я могла догадаться, о чем ты хочешь услышать, если сама даже не вспоминала об этом? Я просто выкинула все это из головы! — воскликнула она.
   — Я же намекал, причем весьма недвусмысленно… — рычал он.
   — Ах, намекал! И я должна была разгадывать твои ребусы! — И, воздев руки к небу, она воскликнула драматическим тоном: — Из всех идиотских вещей, которые ты сделал….
   — Почему ты мне не доверяла? — оборвал ее Мэтт, позволив наконец прорваться своему отчаянию и боли.
   Элли колебалась. Она опустила руки и с сожалением посмотрела на него.
   Мне было стыдно. Ведь я серьезный археолог, и вдруг меня обвиняют в краже археологических находок. Рассказать такую позорную вещь о себе… мне не хотелось, чтобы ты знал… особенно ты. Только не уверяй меня, что сам все рассказал о своем прошлом, — с вызовом добавила она.
   Элли, сама того не подозревая, попала в точку. Стыд вонзился в него, словно лезвие ножа,
   — Эй, дети, послушайте, — прервал их спор низкий мужской голос, — кончили ругаться?
   Они обернулись, уставившись на капитана. Салазар уже спустился с кручи и теперь восседал на своей лошади футах в пяти от них. Мэтт внимательнее вгляделся в лицо Энрике Салазара. Тонкий шрам, пересекающий лицо мексиканца, начинался над левой скулой и, углубляясь, терялся в бороде. Глаза у него были необычные, пронзительные, светло-серые.
   Мэтт узнал его. Вспышкой молнии вспыхнула в его мозгу ужасная картинка — выстрелы, дым, крики. Доведенный до отчаяния мексиканский паренек с жаждой мести в живых серых глазах и с ножом в руке. Команчеро смеялся, когда рассек щеку мексиканского юноши своей саблей. А затем бандит вытащил револьвер, чтобы прикончить парня. Мэтт вспомнил охватившую его ярость, когда он наблюдал эту сцену с другой стороны деревенской площади.
   Он выстрелил, не думая, переполненный ненавистью к команчерос за то, что ввергли его в этот ад. Удовлетворение от того, что он убил одного из тех, кто издевался над ним столько лет, мгновенно сменилось холодным, ясным осознанием, что побег сейчас — уже не просто мечта, а жизненная необходимость.
   Фырканье лошади вернуло Мэтта в настоящее. От воспоминания остался лишь холодный пот на лбу. Он-то надеялся навсегда похоронить этот кошмар в прошлом. Но совершенно ясно, что прошлое снова застало его врасплох.
   Салазар нахмурился.
   — Ваше лицо мне отчего-то кажется знакомым, мучачо. Мы не встречались раньше?
   Мэтт призвал на помощь весь свой опыт профессионального игрока, стараясь не выдать своих эмоций.
   — Не думаю, — спокойно ответил он.
   Он знал, что сильно изменился по сравнению с тем семнадцатилетним пареньком. Да и Салазара он, пожалуй, не узнал бы, если бы не этот шрам и не странные светло-серые глаза.
   Взгляд мексиканца стал более пронзительным, он словно вглядывался не только в Мэтта, но и в свои воспоминания.
   Вы гонитесь не за тем человеком, капитан, — сказал Мэтт. — Трус, который только что ускакал отсюда, — это и есть тот негодяй, который стащил ваши артефакты. Его зовут Питер Уэнворт.
   Брови Салазара поползли вверх.
   И почему я должен этому верить?
   — Потому, что это правда, — вступила в разговор Элли. — Мне горько говорить об этом, но Питер переплавил все мои находки. К тому времени, как я обнаружила это, он уже уничтожил все до единой пластинки и исчез с золотом.
   — Так вы хотите меня убедить, что сбежали из Мехико-Сити потому, что не могли вернуть нам свои находки?
   Элли кивнула.
   Немного подумав, Салазар заметил:
   Даже если это правда, ведь это вы отвечали за сохранность могильника, не так ли?
   Тяжело сглотнув, Элли расправила плечи:
   — Да, я.
   Если один из моих людей случайно застрелит невинного жителя деревни, должен ли я отвечать за это как его начальник?
   Они смотрели друг на друга. Мэтт почувствовал, как изменилось настроение Элли. Теперь она была полна чувства вины и готова была признать это.
   Я всегда считала вас честным и прямым человеком, капитан, — сказала она тихо. — Теперь я знаю это точно.
   И, сжав последний раз руку Мэтта, она шагнула к мексиканцу.
   Что, черт возьми, ты делаешь? — прорычал Мэтт. Она обернулась к нему. В ее глазах стояла боль, но голос оставался ровным:
   — Я действительно в ответе за то, что произошло, Мэтт, я всегда это знала. Возможно, мне лучше вернуться в Мексику и предстать перед судом.
   — Но, черт возьми, твоя единственная вина в том, что ты доверяла этому негодяю!
   — Салазар спас мне жизнь. Ты же понимаешь, что я не могу сделать вид, что этого не было. — Она взглянула на раскрытую пещеру. — Позаботься об этом для меня, ладно? Не позволяй Питеру пробраться туда.
   — Но это же безумие! — процедил Мэтт сквозь стиснутые зубы. — Ты никуда не поедешь. — Он шагнул вперед, и в тот же миг все шесть винтовок оказались нацелены в его грудь.
   — Нет! Прошу вас! — воскликнула Элли. — Обещайте, что вы не причините ему вреда, — обратилась она к Салазару.
   — До тех пор, пока он не начнет убивать моих людей. В настоящий момент он выглядит так, будто собирается это сделать голыми руками.
   — Мэтт, пожалуйста! Обещай, что ты не станешь ничего предпринимать, — взмолилась она. — Я не переживу, если тебя убьют.
   Даже если бы он смог найти подходящий ответ, он все равно не смог бы ничего сказать из-за комка, застрявшего в горле.
   Элли протянула Салазару сложенные вместе руки. Мексиканец чуть заметно улыбнулся:
   — Я не собираюсь заковывать вас в кандалы, сеньорита.
   — Ну что ж, это успокаивает, — сказала она с вздохом.
   — Элли, мы обязательно найдем выход, — сказал Мэтт. Она забралась на лошадь.
   — Нет, это моя проблема. И я сама должна ее решить. А, кроме того, без меня тебе будет безопаснее. Я больше не стану подвергать тебя риску своими глупыми выходками. Ведь ты несколько раз чуть не погиб, и все из-за меня.
   Все это хорошо, — сказал Салазар задумчиво. — Но что же мне с вами делать?
   — Может, отпустить на все четыре стороны? — Салазар покачал головой.
   — Вы ведь собираетесь преследовать нас, так?
   И, повернувшись к своим людям, он что-то коротко приказал по-испански.
   Мэтт понял каждое слово и тихо выругался себе под нос.
   Шестеро солдат спешились. Двое взяли Мэтта на прицел, в то время как четверо других направились к большому плоскому камню, лежащему у основания скалы.
   Простите меня, мучачо, но у меня просто нет другого выхода. Я не могу позволить вам следовать за нами и выкрасть сеньориту, что вы, без сомнения, собирались сделать. — Он сделал знак двум солдатам с винтовками отвести Мэтта в пещеру и добавил: — Я оставлю здесь все ваши вещи, лошадей и оружие и сообщу шерифу Санта-Фе, где вы находитесь. Он приедет и освободит вас.
   Внимание Мэтта полностью переключилось на Элли. При взгляде на нее у него защемило сердце.
   — Вы клянетесь? — спросила Элли у Салазара.
   — Клянусь, — серьезно ответил он.
   Девушка кивнула, удовлетворенная его ответом, так как знала, что капитан — человек слова.
   Две слезы скатились по ее щекам, когда она повернулась к Мэтту.
   Прощай, — прошептала она. — Я не думала, что все так… — Ее голос сорвался.
   “Что все вот так закончится”, — мысленно произнес за нее Мэтт. Неожиданно он понял, что не верил в то, что это вообще когда-нибудь закончится. Он просто не мог представить свое будущее без нее.
   Элли, — яростно прошептал он.
   Он слишком хорошо знал, что собой представляет эта ужасная зловонная дыра, которая называется мексиканской тюрьмой. Не всякий мужчина сможет выдержать в этих условиях хоть недолго. Каково же там придется беззащитной женщине?
   Мэтт сам, без понукания спустился в пещеру, если, конечно, не считать две направленные на него винтовки. Четверо других мужчин притащили плоский кусок скалы и привалили его к входу в пещеру.
   — Салазар! — зарычал Мэтт, когда камень лег на место, оборвав последний луч света, связывающий его с внешним миром. И с Элли.

23.

   Мэтт навалился на камень плечом и напряг все свои силы. Но лишь затем, чтобы еще раз убедиться: сдвинуть камень он не сможет. Ноги у него заскользили на круглых камешках, и он скатился вниз.
   Проклиная на чем свет стоит мексиканца, он поднялся и снова начал карабкаться к закрытому камнем входу. В стене пещеры имелось для этого несколько углублений, что-то вроде ступенек. Все равно, так или иначе, но он выберется отсюда. Отчаяние придавало ему силы. Ведь с каждой минутой Салазар все дальше увозил от него Элли.
   Он выбрал место поближе к краю и опять уперся спиной в камень, поднатужился и… в тонкий просвет, образовавшийся от его усилий, скользнула веревка.
   — Обвяжи конец вокруг камня, — раздался приглушенный голос снаружи.
   Очень удивившись, Мэтт тем не менее решил, что может разобраться позже с этим неприятным сюрпризом. А сейчас главное — выбраться отсюда. Он пропустил веревку под камнем и проткнул конец с другой стороны в узкую щель вверху. Послышался громкий возглас, затем ржание лошади. Мгновением позже каменная плита сдвинулась, путь был свободен.
   Яркий солнечный свет пробился сквозь облако поднятой пыли. Мэтт прикрыл рукой глаза. Он, конечно, сразу узнал Питера.
   Свет блеснул на никелированной рукоятке пистолета в руках британца.
   Что, попал в затруднительное положение, не так ли, Деверо? — с фальшивым сочувствием крикнул тот сверху.
   Мэтт смотрел на него, как на червя, которого с удовольствием бы раздавил.
   — Ты пропустил самое интересное, — сказал он.
   — Как я понимаю, так ты называешь эту дикую выставку? — Питер многозначительно кивнул на мертвые тела бандитов. — Должен тебя поблагодарить за то, что уничтожил шайку Хейли для меня. Они и в самом деле чертовски неудобные компаньоны.
   — Если ты действительно хочешь отблагодарить меня, сделай так, чтобы Элли не отвечала за твое преступление.
   — Уж не хочешь ли ты предложить мне отдаться в руки этому скучному мексиканскому капитану?
   — Нет, конечно. Этого я от тебя и не ожидал. — Мэтт спокойно сложил руки на груди, не обращая никакого внимания на дуло пистолета, направленного прямо ему в лицо. — Ведь для этого требовалась бы отвага, а у тебя нет ни одной благородной косточки во всем твоем никчемном теле, Уэнворт.
   Ярость вспыхнула в глазах Питера и отразилась в изгибе его губ.
   — Лучше бы тебе побеспокоиться о своей собственной судьбе в данный момент. Я вполне могу справиться и сам, чтобы вытащить отсюда сокровища. А ты ведь всего лишь наемный работник, Деверо.
   В этот момент пистолет в руке Питера дрогнул, заставив Мэтта более серьезно отнестись к опасности, которая ему угрожала. Хотя Питер и проявил явное отвращение к насилию, его взвинченное нервное состояние само по себе представляло опасность.
   Если Мэтт попробует выбраться наружу, то неизвестно, как отреагирует на это Питер.
   И ты даже не хочешь их увидеть? — спросил он хрипло.
   Питер вглядывался в темный туннель позади Мэтта.
   — Принеси их сюда, — приказал он нервно.
   — С чего бы мне это делать? И как ты узнаешь, что я принес все, а не заначил кое-что для себя?
   — Ну, ты, не играй со мной, — прошипел Питер, нервно облизывая губы.
   — Едва ли это игра. С таким-то богатством.
   — И сколько там золота? — спросил Питер.
   — Столько, сколько ты никогда в своей жизни не видел. Куски такого чистого золота, что ты сможешь продавить их ногтем. И каждый — настоящее произведение искусства. Драгоценности так и сияют, что твои звезды.
   Питер тихо выругался.
   Ну ладно. Тогда я спускаюсь. Отойди с дороги. Но лучше тебе на этот раз не врать.
   Мэтт отошел, улыбаясь. У него уже чесались руки.
   Давай показывай, — приказал Питер, добравшись до дна пещеры.
   Мэтт поднял лампу, которую они оставили здесь с Элли. Двигаясь быстро и целенаправленно, он пошел вперед, показывая дорогу. Свет лампы разрывал тьму, высвечивая круг, в котором двигались двое мужчин. У того, что шел сзади, в руке был пистолет.
   Они быстро добрались до первой ниши. По внезапно покрасневшему лицу Питера можно было догадаться, что он ничего не увидел здесь, кроме серой полусгнившей массы.
   — Что это за дрянь, черт возьми?! — воскликнул Питер. Он поддел ногой кипу сгнивших одеял на полу. В воздух поднялась туча пыли и трухи. На пол упал и разбился маленький горшочек.
   — Смотри лучше, — тихо посоветовал Мэтт. Он поднес лампу ближе к стоящим на полках сокровищам.
   Пыль медленно оседала. Сквозь нее что-то засверкало среди глиняных черепков, привлекая внимание дрожащими в свете лампы зелеными лучами. При ближайшем рассмотрении это оказалось тяжелое золотое кольцо с огромным квадратным изумрудом.
   Воздух с шумом вырвался из легких Питера, взгляд остекленел. Он быстро наклонился и схватил кольцо, предоставив Мэтту тот самый шанс, на который он, собственно, и рассчитывал.
   Молниеносным движением он выхватил пистолет из руки Питера и повалил британца на пол. Затем, наступив сапогом на грудь поверженного противника, прижал его к камням. Направляя пистолет прямо в лицо Питера, Мэтт испытал огромное удовлетворение.
   — В действительности я должен был бы тебя пристрелить прямо тут, никчемный ты сукин сын.
   — Но ты этого не сделаешь, Деверо, — прохрипел Питер. — Ты ведь не убийца.
   Воспоминание о последнем рейде команчерос вызвало в его душе острое чувство вины. В тот день вокруг него ужасной смертью умирали невинные жители деревни. Неважно, что он сам стрелял только поверх голов и, как он очень надеялся, никого не убил, кроме того бандита. Но он не мог ничем помочь, не мог остановить эту кровавую резню. До сих пор в его ушах стояли истошные крики женщин и плач детей, рев огня и выстрелы.
   Мэтт взвёл курок пистолета.
   Ты так в этом уверен? — хрипло спросил он со зловещей улыбкой.
   У Питера от ужаса округлились глаза. Куда делся циничный, тонкий, уверенный в себе джентльмен!
   Мэтт, почувствовав отвращение, убрал ногу с его груди.
   Вставай, — коротко приказал он. Питер поднялся на ноги.
   — Нам нет никакой нужды ссориться, Деверо. Только эта вещичка стоит целого состояния. Но ты уверен, что здесь есть еще что-нибудь?
   — О да, уверен.
   — Тогда мы можем разделить с тобой сокровища и стать богатыми людьми. — Глаза англичанина заблестели. — Даже более богатыми, чем может присниться в самых диких снах.
   Мэтт покачал головой.
   — Ты и в самом деле низкий негодяй, Питер Уэнворт.
   — Да здесь больше денег, чем ты когда-нибудь видел за всю свою жизнь! — воскликнул Питер, скривившись. — Тебе одному будет даже слишком много.
   — Я никогда не нуждался в больших деньгах. Мне вполне достаточно того, что могут принести мне мои руки и голова. А сейчас единственное, что меня по-настоящему волнует, это возможность получить назад Элли в целости и сохранности.
   Отдать все богатство за эту фригидную сучку? Ты сошел с ума!
   Мэтт выразительно сжал кулак.
   — Нет. Сейчас я разумен, как никогда.
   — Дурак ты, Деверо. Но что ты собираешься делать?
   — Во-первых, отдай мне камни-талисманы, которые ты стащил у нас. Они уже сослужили свою службу, но все еще очень много значат для Элли. Давай их сюда.
   Питер вытащил из кармана оба талисмана и кинул Мэтту. Ленточка и кожаный шнурок переплелись, как две змеи. Мэтт поймал их и положил на видном месте рядом с золотой статуэткой.
   Я оставлю их здесь, чтобы Элли смогла взять, когда вернется. Ну а теперь мы с тобой отправимся к капитану Салазару и его солдатам.
   — Зачем? У нас мало оружия и едва ли есть шанс справиться с ними.
   — Я намерен избежать кровопролития в любой его форме. Элли может пострадать в перестрелке.
   — Тогда что ты собираешься делать? Есть ли хоть какое-нибудь подобие плана в твоей провинциальной американской башке?
   — Ты сделаешь признание. — Питер побледнел.
   — И ты думаешь, что Салазар мне поверит? До чего же ты наивен. Этот тип уже получил свой приз. — Он говорил, все более распаляясь. — С чего ты взял, что он согласится обменять меня на нее?
   — Так или иначе, — мрачно ответил Мэтт, — но Энрике Салазар отпустит Элли.
   * * *
   Мэтт выбрался из пещеры и обнаружил, что солдаты оставили его лошадь и груженых мулов, как мексиканец и обещал. Ничто из его вещей также не тронули. Он быстро достал винтовку и револьвер и перезарядил их. Пистолет Питера он засунул себе за пояс для пущей надежности.
   Руки вверх! — приказал он сердито надувшемуся британцу. — И больше не испытывай моего терпения. Я и так уже на пределе.
   Они поехали легким галопом по следу мексиканцев. Мэтт скакал чуть сзади с винтовкой, направленной в спину Питера.
   Отряд Салазара они нагнали даже быстрее, чем Мэтт ожидал. Велев Питеру свернуть в заросли кустарника, росшего по склону, Мэтт срезал путь, и вскоре они выбрались прямо на дорогу, по которой ехали солдаты.
   Раздался предупреждающий окрик, и мексиканцы натянули поводья, резко останавливаясь. При виде Мэтта на лице Элли появилась сначала радость, потом облегчение, а затем она сердито нахмурилась. Большего он и не ожидал.
   — Очень умно, Деверо, — признал Салазар. — Поздравляю с успешным освобождением.
   — Я привез вам кое-что в обмен на вашу пленницу, — угрюмо сообщил он.
   — А, теперь я вспомнил сеньора Уэнворта. Очень высокомерный человек. Сейчас он выглядит несколько хуже, чем в Мехико-Сити.
   — Я объясню… — запротестовал Питер.
   — Честная сделка, — продолжал Мэтт, не обращая внимания на Питера. — Настоящий вор в обмен на мисс Карлайл.
   — Мне очень жаль, но у меня нет прямых доказательств того, что сеньор украл и переплавил артефакты в золотые слитки, кроме заявления самой сеньориты Карлайл. Но даже если и так, она все еще остается ответственной за утерю драгоценных археологических находок. Так что я не согласен на такой обмен.
   — Я же тебе говорил! — обрадовался Питер.
   — Заткнись, Уэнворт.
   Мэтт сжал зубы, пытаясь подавить растущую внутри панику. Он никак не мог позволить Салазару забрать с собой Элли. Он два года провел в Мексике, скрываясь там вместе с команчерос, и знал, как легко там пропадали люди, особенно в тюрьме. Он был уверен, что шанс отыскать ее после того, как она пересечет границу, почти равен нулю. И ни деньги, ни имя ее отца не помогут. Но и вступать в бой с семью вооруженными солдатами было бессмысленно.
   Элли продемонстрировала небывалую отвагу, сдавшись в плен, потому что считала себя виновной. С ее точки зрения это было справедливо. Однако что стоила ее ошибка по сравнению с его трагической ошибкой, даже если она и произошла много лет назад. Если кто и заслуживал наказания, так это он, а не она.
   Что ж, значит, наступил момент встретиться с прошлым.
   Ты думал, что узнал меня, Салазар, — мрачно сказал Мэтт. — Так вот, ты прав. Потому что я уверен, что тоже тебя узнал.
   Глаза мексиканца вонзились в Мэтта.
   Помнишь? Пятнадцать лет тому назад. Ваша деревня… набег команчерос… — нажимал Мэтт. — Один из бандитов верхом на лошади рассек тебе щеку саблей. Он тогда едва не убил тебя.
   Капитан мгновенно схватился за оружие. Его обычно невозмутимое выражение на миг сменилось вспыхнувшей яростью.
   Мэтт, что происходит? — встревоженно спросила Элли.
   Он, казалось, не замечал ее, полностью сконцентрировавшись на своем противнике.
   — Я слышал, что все команчерос, которые участвовали тогда в набеге, были схвачены в течение следующих двух лет и повешены. Впечатляет. Это ты сам сделал или кто-то помогал?
   — Мой друг. Тот, кто очень хорошо понимал меня.
   — Тогда, наверное, ты знаешь, что поймал не всех. Вспомни еще одного паренька, похожего на меня, только моложе, с длинными волосами, связанными сзади в хвост, и скудной бороденкой человека, которому еще нет восемнадцати.
   — Да. Теперь я тебя вспомнил. Я видел тебя сквозь дым. Ты повернул лошадь и ускакал в направлении, противоположном тому, куда уехали команчерос. Ты тогда, верно, потерялся, гринго.
   — Ну так вот, теперь ты можешь восстановить справедливость, поймав последнего бандита, участвовавшего в том рейде. А теперь отпусти Элли, — твердо сказал Мэтт, игнорируя насмешку. — Бери Питера в обмен, а себя я предлагаю в качестве премии. Только при одном условии: ты дашь мне слово, что я предстану перед настоящим судом, где смогу выступить в свою защиту. Никаких судов линча.
   Салазар вскинул винтовку.
   — Почему ты решил, что я не убью тебя прямо сейчас?
   — Элли назвала тебя человеком чести, а я знаю, что она хорошо разбирается в людях.
   Элли пришла в замешательство. Учитывая ее печальный опыт в этом деле, она не могла прийти в себя от удивления, услышав слова Мэтта. Но самое удивительное заключалось в том, что он имел в виду именно то, что сказал.
   — Это не может быть правдой, капитан. В чем вы обвиняете Мэтта?
   — Пятнадцать лет назад банда пьяных команчерос ворвалась в нашу деревню, сеньорита. Люди уже устали бояться этих негодяев, они пытались бороться. Это была ошибка, о которой все мы потом пожалели. Многих женщин изнасиловали, прежде чем убить, в том числе моих мать и сестру. Когда выстрелы стихли, в деревне уже почти никого не осталось в живых. Я был всего-навсего ранен, потому что команчеро, который пытался меня убить, сам был застрелен в последний момент. Должно быть, шальная пуля. — И, указав пальцем на Мэтта, Салазар добавил гневно: — И он там был!
   Мэтт?
   Она обернулась к нему, ее глаза умоляли его сказать, что он этого не мог сделать. Он не мог. Его горло сжалось, словно он проглотил пригоршню песка.
   Я был там, Элли, — резко ответил он на ее безмолвную мольбу. — Я видел, как вокруг меня умирали люди. И я ничего не сделал, чтобы остановить эту резню.
   Ужас отразился в ее взгляде. Ее реакция не удивила Мэтта. Чего нельзя сказать о его собственной реакции. Он почувствовал себя так, словно ему дали в зубы. Он потерял уважение Элли, и эта потеря оказалась самым страшным испытанием. Он закрыл глаза на мгновение, сожалея о своем признании. Но слова были произнесены, и он уже ничем не мог исправить то, что только что совершил.
   Мэтт открыл глаза, но все еще не мог заставить себя взглянуть на девушку.
   — Так мы пришли к соглашению, Салазар? Ты отпустишь ее и больше не станешь преследовать?
   — Хорошо. Согласен. Даю слово.
   Мэтт кивнул. Он сжал бока Дакоты коленями и послал его вперед. Его окружили четыре солдата. Один из них взял револьвер, винтовку и нож.
   — Уезжай, Элли.
   — Я… я не могу. — Она едва смогла выдавить эти слова, все еще не придя в себя от шока. — Все это, возможно, было совсем не так.
   — Не трать зря время, Элли. Если ты сейчас не уедешь, он передумает и заберет с собой в Мексику всех троих. И что тогда станет с твоим открытием?
   Эй, послушайте, — запротестовал Питер, когда один из солдат подъехал к его лошади и взял ее под уздцы. — Вы явно получили все, что хотели, капитан, так что я вам совсем не нужен.
   Не обращая на него внимания, Салазар отдал сигнал своим людям двигаться дальше вместе с двумя пленниками. Он обернулся к Элли.
   Счастливого пути, сеньорита. Я восхищаюсь вашей отвагой. Я обязательно доложу президенту о том, как храбро и достойно вы себя вели.
   Элли стояла и смотрела, как они уезжают, слишком ошеломленная всем произошедшим, чтобы хоть как-то реагировать. История, скупо рассказанная капитаном, ужаснула ее. И Мэтт… Но когда прошел первый шок, она поняла, что все меньше и меньше верит в то, что Мэтт мог участвовать в этих убийствах… неважно, что он сказал.
   А что, кстати, он сказал? Она начала лихорадочно вспоминать его точные слова, произнесенные с такой горечью:
   Я видел, как вокруг меня умирали люди. И я ничего не сделал, чтобы остановить эту резню.
   Ну конечно! Он вовсе не признавался в том, что убивал жителей деревни. Наоборот, он глубоко переживал, что был там. И его лицо… Она достаточно хорошо теперь знала Мэтта, чтобы распознать выражение муки в его глазах, он осуждал себя за то, что не смог остановить убийства.
   Она вспомнила его рассказ о том, как был вынужден жить с команчерос в качестве раба. Видимо, они заставили его поехать с ними в этот набег. Что мог сделать семнадцатилетний мальчишка в этой ситуации? Но узнав теперь уже взрослого мужчину, жесткие требования, которые он предъявлял к себе, она понимала, что он не мог не чувствовать себя виновным.