Страница:
Элли вскрикнула от боли и выдернула руку, глядя снизу вверх на человека, которого хотела всего лишь попугать. Возмущение и чувство обиды смешалось с самой настоящей ненавистью, которую она в данный момент испытывала к этому негодяю. Она поднесла ко рту руку и пососала саднящие, ободранные о камни костяшки пальцев.
Мэтт наклонился и одним молниеносным движением подхватил с земли ее оружие. Затем выпрямился, перекинув его в левую руку. Это было просто возмутительно, что такой невозможный, отвратительный человек был одарен столь могучей грацией и силой.
А затем она заметила “кольт” “миротворец” в его правой руке и удовлетворенно улыбнулась.
— Я польщена, мистер Деверо, что вы сочли меня достаточно опасной, чтобы вытащить свой револьвер.
— Леди, вы и в самом деле очень опасны, — прорычал он и сунул “кольт” обратно в кобуру. — Вы безрассудны и неосторожны. Ведь вы вполне могли снести мне полголовы!
— Едва ли безрассудна! — возмущенно воскликнула Элли. — Если бы я решила снести вашу чертову голову, то поверьте мне, я бы уже сделала это, причем совершенно сознательно, а вовсе не по неосторожности. И, кстати, эта идея нравится мне все больше!
Он еще имел наглость усмехаться! Белые зубы сверкнули на бронзовом от загара лице. Из горла Элли вырвался глухой стон, похожий на рычание. Ей не хватало еще, чтобы он находил ее забавной. Ее всегда приводило в ярость, когда мужчины, — а в последнее время именно этот мужчина, — не принимали ее всерьез.
Мэтт протянул руку, чтобы помочь ей встать. Элли проигнорировала ее и сама поднялась на ноги.
— Вы когда-нибудь от кого-нибудь принимаете помощь? — проворчал он.
— Очень редко, и только от людей, которым я доверяю.
Она отряхнула грязь с ладоней, затем с брюк. Мэтт вздохнул и покачал головой.
— Тогда пошли.
— Куда? — спросила Элли подозрительно.
— Назад к лошадям. Если, конечно, у вас нет желания остаться здесь наверху.
Он указал дулом ее винтовки, которую продолжал держать в руке, на то место, откуда Элли поднялась на склон.
— Прошу вас, мисс Карлайл. Только после вас.
— Ох, избавьте меня от этой вашей вежливости! Вы просто беспокоитесь, как бы я не столкнула вас с этой кручи. В вас и на волосок нет ничего от джентльмена.
Словно завеса упала на его лицо, стерев выражение каких бы то ни было эмоций. Только в его карих глазах появилось мрачное выражение, превратившее сверкание веселых золотистых искорок в тусклый блеск золота.
Чувствуя себя крайне неуютно под его холодным взглядом, Элли молча развернулась и начала спускаться. Мэтт шел сразу за ней. Он двигался на удивление легко и тихо для такого крупного, высокого мужчины. И каждый звук его шагов, хруст камней под его сапогами вызывал странную покалывающую дрожь между ее лопатками.
Но больше чем что-либо другое Элли мучило сейчас любопытство. Наконец, не выдержав, она повернулась к нему и спросила:
— Откуда вы узнали, что я была наверху?
— Помимо того, что этот поворот в ущелье всем известен, как “Западня”?
Элли на минутку закрыла глаза. Оказывается, унижение может причинять физическое страдание, поняла она, когда мучительный спазм сдавил горло. Отчего-то ей захотелось прямо сейчас придушить Деверо.
— Вот как? — Она постаралась сказать это как можно более равнодушно.
— Ага. В этих краях это место славится как великолепная точка, откуда можно отстреливать невинных путешественников, занятых своими собственными делами.
Она бросила на него невинный взгляд через плечо.
— Сегодня это, похоже, не сработало.
— Ну, на самом-то деле я сам однажды воспользовался этим местом, чтобы избавиться от трех бандитов, преследовавших меня.
— И как, удачно?
— Вполне.
Его холодный сухой тон отбивал всякую охоту к дальнейшим расспросам.
Только добравшись до дна ущелья, Элли вновь заговорила:
— Вы вернете мне мою винтовку?
— Только когда буду уверен, что вы не всадите мне пулю в спину в награду за все мои старания.
Она резко остановилась и повернулась к нему лицом.
— Это нечестно! — воскликнула она. — Вы прекрасно знаете, что я никогда бы в вас не выстрелила!
— В самом деле? — усмехнулся он, приподняв брови с выражением крайнего скептицизма. Ему на лоб упало несколько темных прядей.
— Я хотела только попугать вас. Вы не имеете права преследовать меня!
Вместо ответа он кивнул на дорогу, до которой оставалось несколько футов по круто обрывающемуся вниз склону:
Спускайтесь. И будьте на этот раз осторожны. Наконец они подошли к дереву, где были привязаны лошади Элли. Мэтт разрядил винтовку, а затем сунул ее в чехол, притороченный к седлу.
Садитесь верхом. Мы сейчас вернемся за моими лошадьми и дальше поедем вместе. На этот раз я предпочитаю не спускать с вас глаз.
Элли неохотно послушалась. Мэтт шел рядом, когда она развернулась и поехала обратно. Опустив глаза, она взглянула на него, но увидела лишь квадратную крепко сжатую челюсть из-под полей шляпы. И тогда в ее голову заползла новая, довольно гаденькая мыслишка.
Она верхом, он пеший, что ей мешает… Ничего, если не считать угрызений совести.
“Подумай о сокровищах, — сказала она самой себе. — Ты ответственна за их безопасность!”
И с этой мыслью она ударила свою кобылу по бокам пятками, призвав на помощь искусство верховой езды, отточенное под жестким руководством брата. Кобыла рванулась вперед, заставив мерина, привязанного к луке седла, помчаться следом. Очень быстро они оказались на безопасном расстоянии от Деверо.
Гром копыт эхом раздавался по ущелью. Но, кроме этого, Элли не услышала ничего. Она ожидала взрыва ярости, воплей с требованием остановиться. Деверо молчал. Элли смотрела только вперед, не отваживаясь оглянуться, чтобы вид Деверо не лишил ее остатков храбрости, а главное — решимости сделать то, что она задумала.
Уже приближаясь к его лошадям, Элли выхватила из кобуры револьвер и помчалась прямо на беспомощных животных, громко крича и стреляя в воздух. Жеребец взвился от ужаса на дыбы и, развернувшись, поскакал в противоположном направлении, увлекая за собой мула с поклажей. Глядя им вслед, Элли очень надеялась, что они будут скакать, не останавливаясь, до самого Альбукерке.
Она придержала лошадь, позволяя своей кобыле перейти на шаг и успокоиться. Теперь осталась самая трудная часть плана: повернуть снова на север и встретиться с разъяренным грозным препятствием в лице Деверо. Ей надо только проскочить мимо него, а дальше она будет ехать до тех пор, пока между ними не лягут мили.
А, кроме того, она не собирается бросать его здесь без воды. Она отвязала от седла полную флягу, а затем снова ударила по бокам свою кобылу, заставив ее бежать быстрее вперед по ущелью.
Мэтт стоял прямо посередине дороги, почти полностью закрывая ей путь между двух огромных валунов. Широко расставив ноги, со сложенными на груди руками, он казался непоколебимым как скала.
Глаза Элли расширились от ужаса. Он ведь не собирается так стоять? Не дурак же он, в самом деле! Конечно, он отскочит в последний момент. Или нет?
И Мэтт отскочил, нырнув за один из валунов. Элли верхом на кобыле и мул сзади на привязи промчались мимо него, гремя копытами. При этом она бросила ему флягу с водой.
Уже когда они отъехали на приличное расстояние, Элли рискнула оглянуться. Мэтт поднялся на ноги с быстротой и грацией кошки. Он стоял, не двигаясь, в облаке пыли, поднятой копытами лошадей, и смотрел ей вслед.
Дурные предчувствия охватили Элли; она почувствовала, как дрожь пробежала по спине.
Она бы предпочла, чтобы Деверо кричал на нее, ругался, проклинал, потрясал кулаками — все, что угодно, но только не это жуткое молчание.
Элли потрясла головой и постаралась сосредоточиться на том, чтобы как можно безопаснее провести своих лошадей по узкому ущелью. Это же просто нелепо! Ей только не хватало впасть в панику по поводу того, что Деверо снова схватит ее. У нее есть в запасе, по крайней мере, несколько часов, пока он разыщет и поймает своих лошадей. А за это время она постарается использовать все свои знания и умение запутывать следы.
7.
Мэтт наклонился и одним молниеносным движением подхватил с земли ее оружие. Затем выпрямился, перекинув его в левую руку. Это было просто возмутительно, что такой невозможный, отвратительный человек был одарен столь могучей грацией и силой.
А затем она заметила “кольт” “миротворец” в его правой руке и удовлетворенно улыбнулась.
— Я польщена, мистер Деверо, что вы сочли меня достаточно опасной, чтобы вытащить свой револьвер.
— Леди, вы и в самом деле очень опасны, — прорычал он и сунул “кольт” обратно в кобуру. — Вы безрассудны и неосторожны. Ведь вы вполне могли снести мне полголовы!
— Едва ли безрассудна! — возмущенно воскликнула Элли. — Если бы я решила снести вашу чертову голову, то поверьте мне, я бы уже сделала это, причем совершенно сознательно, а вовсе не по неосторожности. И, кстати, эта идея нравится мне все больше!
Он еще имел наглость усмехаться! Белые зубы сверкнули на бронзовом от загара лице. Из горла Элли вырвался глухой стон, похожий на рычание. Ей не хватало еще, чтобы он находил ее забавной. Ее всегда приводило в ярость, когда мужчины, — а в последнее время именно этот мужчина, — не принимали ее всерьез.
Мэтт протянул руку, чтобы помочь ей встать. Элли проигнорировала ее и сама поднялась на ноги.
— Вы когда-нибудь от кого-нибудь принимаете помощь? — проворчал он.
— Очень редко, и только от людей, которым я доверяю.
Она отряхнула грязь с ладоней, затем с брюк. Мэтт вздохнул и покачал головой.
— Тогда пошли.
— Куда? — спросила Элли подозрительно.
— Назад к лошадям. Если, конечно, у вас нет желания остаться здесь наверху.
Он указал дулом ее винтовки, которую продолжал держать в руке, на то место, откуда Элли поднялась на склон.
— Прошу вас, мисс Карлайл. Только после вас.
— Ох, избавьте меня от этой вашей вежливости! Вы просто беспокоитесь, как бы я не столкнула вас с этой кручи. В вас и на волосок нет ничего от джентльмена.
Словно завеса упала на его лицо, стерев выражение каких бы то ни было эмоций. Только в его карих глазах появилось мрачное выражение, превратившее сверкание веселых золотистых искорок в тусклый блеск золота.
Чувствуя себя крайне неуютно под его холодным взглядом, Элли молча развернулась и начала спускаться. Мэтт шел сразу за ней. Он двигался на удивление легко и тихо для такого крупного, высокого мужчины. И каждый звук его шагов, хруст камней под его сапогами вызывал странную покалывающую дрожь между ее лопатками.
Но больше чем что-либо другое Элли мучило сейчас любопытство. Наконец, не выдержав, она повернулась к нему и спросила:
— Откуда вы узнали, что я была наверху?
— Помимо того, что этот поворот в ущелье всем известен, как “Западня”?
Элли на минутку закрыла глаза. Оказывается, унижение может причинять физическое страдание, поняла она, когда мучительный спазм сдавил горло. Отчего-то ей захотелось прямо сейчас придушить Деверо.
— Вот как? — Она постаралась сказать это как можно более равнодушно.
— Ага. В этих краях это место славится как великолепная точка, откуда можно отстреливать невинных путешественников, занятых своими собственными делами.
Она бросила на него невинный взгляд через плечо.
— Сегодня это, похоже, не сработало.
— Ну, на самом-то деле я сам однажды воспользовался этим местом, чтобы избавиться от трех бандитов, преследовавших меня.
— И как, удачно?
— Вполне.
Его холодный сухой тон отбивал всякую охоту к дальнейшим расспросам.
Только добравшись до дна ущелья, Элли вновь заговорила:
— Вы вернете мне мою винтовку?
— Только когда буду уверен, что вы не всадите мне пулю в спину в награду за все мои старания.
Она резко остановилась и повернулась к нему лицом.
— Это нечестно! — воскликнула она. — Вы прекрасно знаете, что я никогда бы в вас не выстрелила!
— В самом деле? — усмехнулся он, приподняв брови с выражением крайнего скептицизма. Ему на лоб упало несколько темных прядей.
— Я хотела только попугать вас. Вы не имеете права преследовать меня!
Вместо ответа он кивнул на дорогу, до которой оставалось несколько футов по круто обрывающемуся вниз склону:
Спускайтесь. И будьте на этот раз осторожны. Наконец они подошли к дереву, где были привязаны лошади Элли. Мэтт разрядил винтовку, а затем сунул ее в чехол, притороченный к седлу.
Садитесь верхом. Мы сейчас вернемся за моими лошадьми и дальше поедем вместе. На этот раз я предпочитаю не спускать с вас глаз.
Элли неохотно послушалась. Мэтт шел рядом, когда она развернулась и поехала обратно. Опустив глаза, она взглянула на него, но увидела лишь квадратную крепко сжатую челюсть из-под полей шляпы. И тогда в ее голову заползла новая, довольно гаденькая мыслишка.
Она верхом, он пеший, что ей мешает… Ничего, если не считать угрызений совести.
“Подумай о сокровищах, — сказала она самой себе. — Ты ответственна за их безопасность!”
И с этой мыслью она ударила свою кобылу по бокам пятками, призвав на помощь искусство верховой езды, отточенное под жестким руководством брата. Кобыла рванулась вперед, заставив мерина, привязанного к луке седла, помчаться следом. Очень быстро они оказались на безопасном расстоянии от Деверо.
Гром копыт эхом раздавался по ущелью. Но, кроме этого, Элли не услышала ничего. Она ожидала взрыва ярости, воплей с требованием остановиться. Деверо молчал. Элли смотрела только вперед, не отваживаясь оглянуться, чтобы вид Деверо не лишил ее остатков храбрости, а главное — решимости сделать то, что она задумала.
Уже приближаясь к его лошадям, Элли выхватила из кобуры револьвер и помчалась прямо на беспомощных животных, громко крича и стреляя в воздух. Жеребец взвился от ужаса на дыбы и, развернувшись, поскакал в противоположном направлении, увлекая за собой мула с поклажей. Глядя им вслед, Элли очень надеялась, что они будут скакать, не останавливаясь, до самого Альбукерке.
Она придержала лошадь, позволяя своей кобыле перейти на шаг и успокоиться. Теперь осталась самая трудная часть плана: повернуть снова на север и встретиться с разъяренным грозным препятствием в лице Деверо. Ей надо только проскочить мимо него, а дальше она будет ехать до тех пор, пока между ними не лягут мили.
А, кроме того, она не собирается бросать его здесь без воды. Она отвязала от седла полную флягу, а затем снова ударила по бокам свою кобылу, заставив ее бежать быстрее вперед по ущелью.
Мэтт стоял прямо посередине дороги, почти полностью закрывая ей путь между двух огромных валунов. Широко расставив ноги, со сложенными на груди руками, он казался непоколебимым как скала.
Глаза Элли расширились от ужаса. Он ведь не собирается так стоять? Не дурак же он, в самом деле! Конечно, он отскочит в последний момент. Или нет?
И Мэтт отскочил, нырнув за один из валунов. Элли верхом на кобыле и мул сзади на привязи промчались мимо него, гремя копытами. При этом она бросила ему флягу с водой.
Уже когда они отъехали на приличное расстояние, Элли рискнула оглянуться. Мэтт поднялся на ноги с быстротой и грацией кошки. Он стоял, не двигаясь, в облаке пыли, поднятой копытами лошадей, и смотрел ей вслед.
Дурные предчувствия охватили Элли; она почувствовала, как дрожь пробежала по спине.
Она бы предпочла, чтобы Деверо кричал на нее, ругался, проклинал, потрясал кулаками — все, что угодно, но только не это жуткое молчание.
Элли потрясла головой и постаралась сосредоточиться на том, чтобы как можно безопаснее провести своих лошадей по узкому ущелью. Это же просто нелепо! Ей только не хватало впасть в панику по поводу того, что Деверо снова схватит ее. У нее есть в запасе, по крайней мере, несколько часов, пока он разыщет и поймает своих лошадей. А за это время она постарается использовать все свои знания и умение запутывать следы.
7.
По мере того как Элли ехала дальше на север, ущелье становилось все шире, стены его — ниже, и Наконец оно полностью перешло в равнину, прерываемую кое-где отдельно торчащими скалами, грудами валунов и Редкими купами невысоких деревьев. Она обнаружила мелководный ручей, русло которого было выстлано мелкими камнями, и направила лошадей прямо по воде, причем ей пришлось довольно долго уговаривать своего мула, который поначалу категорически отказывался идти по непривычной дороге. Они прошли так около мили, чтобы скрыть следы, прежде чем Элли вновь вывела лошадей на твердую почву.
Она то и дело оглядывалась, и хотя каждый раз укоряла себя, обвиняя в паранойе, тем не менее не могла удержаться и не проверить, не едет ли кто-нибудь следом.
Солнце клонилось к закату, удлинились и сделались резче тени, подчеркнув сдержанную красоту этой суровой земли. Элли начала подыскивать себе место для лагеря. Справа от себя она заметила небольшую группу из огромных камней и деревьев.
Она уже собралась было повернуть в ту сторону, как неожиданно из-за деревьев раздался голос Мэтта Деверо:
Это было не слишком-то хорошо с вашей стороны, знаете ли.
Ее кобыла, испуганная внезапно раздавшимся громким голосом, шарахнулась в сторону. От резкого броска Элли едва не упала, выронив повод мула. Ее левая нога потеряла стремя, она судорожно ухватилась за луку седла и прижалась к шее лошади, соскользнув набок и почти падая. Девушка резко натянула поводья, заставив лошадь повернуть так, чтобы та не понесла.
Из-за деревьев показался Мэтт. Он сидел верхом в небрежной, спокойной позе со скрещенными на луке седла руками и лениво наблюдал за ней, не делая никаких попыток помочь ей, когда ее кобыла, фыркая и вставая на дыбы, закружила почти на месте.
Это так разозлило Элли, что силы ее утроились. Она нащупала стремя, вдела в него ногу, затем выровнялась в седле и уже тогда успокоила кобылу.
А потом она посмотрела на Деверо. Если бы взглядом можно было убивать…
— Вы — проклятие моей жизни! — мрачно бросила она.
— Ну, знаете, вы-то уж точно не подарок, мисс Карлайл.
Их сверкающие взгляды скрестились, две одинаково упрямые, сильные воли, вступили в поединок, разделенные восемью футами чистого горного воздуха. Гордость ни в коем случае не позволяла Элли опустить взгляд и отступить. Но она понимала, что этот человек очень опасен именно вот так, при близком контакте, и не только в качестве потенциальной угрозы для осуществления ее целей.
Она смотрела на его широкие плечи и сильные руки, на мощные длинные ноги. Он напоминал ей статую, созданную древним скульптором — любовно вырезанную, немного шероховатую, которую делает еще прекраснее едва заметное несовершенство.
Этот мужчина не приспосабливался к этой земле. Он приспосабливал ее под себя. Элли завидовала его уверенности в своих силах, его возможностям. Но что бы она сейчас ни чувствовала, она не смогла удержаться от вопроса, который мучил ее с самой первой минуты его появления:
Каким образом вам удалось опередить меня? — Деверо одарил ее хищной усмешкой.
Особенно, если учесть, что, когда вы видели меня в последний раз, я направлялся пешком в противоположную сторону? — спросил он, лениво растягивая слова на техасский манер.
Щеки Элли жарко вспыхнули.
— Да, — резко ответила она, не собираясь просить прощения за то, что прогнала его лошадь. Он сам виноват. Нечего было следить за ней!
— Через эту часть Сэндийских гор ведет всего одна дорога. Иногда тропа петляет, следуя наиболее удобному маршруту. Но любой мальчишка, выросший в этих краях, Знает, как и где срезать, чтобы сократить путь.
Он чуть сжал бока лошади и подъехал к Элли. Свободной рукой подхватив повод мула, он протянул его девушке.
— Мы доберемся до Санта-Фе завтра примерно в это же время.
— Я не собираюсь ехать дальше вместе с вами, — запальчиво сказала Элли. — Разве я не ясно дала вам это понять?
— Совершенно ясно. Но с чего вы решили, что я собираюсь прислушиваться к вашим желаниям?
Увидев сердитый блеск его глаз, Элли невольно поежилась. Кажется, она перестаралась, и его терпение на исходе.
— Ну почему вы не хотите оставить меня в покое?!
— Потому, что никогда не отказываюсь принять вызов. Прошу вас, мэм. Только после вас.
Элли ничего не оставалось, как только поехать вперед. Мэтт Деверо бросил ей вызов, и не один, по правде сказать. Он бросил вызов ее уму и изобретательности, потому что, если честно, она больше не могла придумать ни одного способа избавиться от него. Он продемонстрировал упорство и терпеливую настойчивость, а этой своей мужественностью и спокойной уверенностью он заставлял ее почти помимо воли вести себя с ним вызывающе, или демонстрировать равнодушие, которого она, честно говоря, вовсе не испытывала.
Они разбили лагерь под раскидистым дубом возле весело журчащего ручья. Сумерки смягчили очертания скал и деревьев, поглотив яркие краски. Пламя костра высвечивало круг посреди все сильнее сгущающейся темноты. Вскоре за пределами этого круга не стало видно ни зги. Костер уютно потрескивал, то и дело взвалив вверх снопики искр, исчезающие высоко вверху. Все кругом казалось таким мирным и спокойным.
За исключением тех двоих, что сидели возле этого костра.
Элли принялась расседлывать кобылу и мула, гордо отказавшись от помощи Мэтта, закончившего свою часть работы с раздражающей быстротой и ловкостью и теперь внимательно наблюдавшего за ней, лениво привалившись к дереву. Элли спиной чувствовала его пытливый взгляд. При этом у нее покалывало шею, и все движения сделались необычно неуклюжими.
Неожиданно сзади хрустнула ветка. Элли стремительно обернулась и увидела, что Мэтт уже сидит возле огня на длинном стволе поваленного дерева, зажав в ладони две половинки ветки.
Теперь, когда он привлек ее внимание, он надвинул свою темно-коричневую шляпу с широкими загнутыми полями на лоб и, откинувшись назад, небрежно прислонился к стволу дерева. Под его пронзительным взглядом Элли почувствовала себя словно насекомое, пришпиленное булавкой к листку бумаги для дальнейшего изучения.
Так скажите мне, мисс Карлайл, на что похож ваш камень?
И хотя сердце у нее на мгновение замерло, а затем вдруг быстро-быстро застучало, сбиваясь с ритма, Элли постаралась ничем не выдать свои чувства. Труднее всего сейчас было не поддаться настойчивому желанию и не положить на грудь руку, защищая свой талисман, покоившийся за высоким воротничком блузки.
— Что вы имеете в виду? — постаралась как можно безразличнее спросить Элли.
— За те несколько часов, что я провел в дороге, я смог обдумать кое-какие вещи, которые меня весьма заинтересовали. — Мэтт задумчиво крутил в руке половинки ветки. — Такие, например, как ваше потрясение, когда вы впервые увидели мой камень. Словно вы уже когда-то видели нечто подобное. Затем ваши довольно упорные и, надо сказать, весьма рискованные попытки завладеть им.
— Как я вам уже говорила, я коллекционирую индейские артефакты.
Половинки ветки вновь хрустнули в его пальцах. Элли вздрогнула. Этот ровный тон и внешнее спокойствие были явно наигранными. Она же видела, что он едва сдерживается, чтобы не взорваться.
Хотя Элли не могла винить его за это, она не собиралась позволить ему запугать ее настолько, чтобы выложить правду. Это ее тайна, и она не собирается ни с кем ею делиться.
В вашем утверждении, дорогая леди, правды не больше, чем воды в решете. Этот камень, совершенно очевидно, значит для вас гораздо больше, чем обычный объект для коллекционирования. Если вы собираетесь всего лишь положить его под стекло, я готов съесть свою шляпу. Объясните, если можете, почему вы такое большое значение придаете линиям, вырезанным на обратной стороне камня? Я видел, каким взглядом вы смотрели на эти линии там, на балу.
“Черт возьми! Он заметил!”
Элли облизала внезапно пересохшие губы. Она молчала слишком долго, что было равносильно признанию. И Мэтт понял это именно так.
— Вы солгали мне!
— Я не лгала!
Он поднялся во весь свой могучий рост.
Вы не признались, что у вас тоже есть такой камень. — Он бросил веточки в огонь, они тут же занялись ярким пламенем.
Разве это можно считать ложью?
— Вы придержали чертовски существенную часть информации. По моим представлениям, это ложь.
— Мне нет дела до ваших представлений.
— Но вы этого не отрицаете.
Мэтт двинулся к ней с мягкой ленивой грацией хищной кошки. Элли инстинктивно почувствовала в его уверенном спокойствии угрозу более серьезную, чем в кипящей ярости Питера. Она убеждала себя не отступать. Но невольно сделал шаг назад, затем другой, третий… и уперлась спиной в ствол дерева. Он остановился в каком-нибудь дюйме от нее и уперся левой рукой о ствол возле ее головы.
Элли приподняла подбородок, призывая на помощь браваду.
Ну что ж, по крайней мере мы сошлись на том, что расходимся во мнениях. Если вы так уверены, что второй камень существует, можете обыскать мой багаж, — заявила она беззаботно, махнув рукой в сторону вьючных мешков, которые только что сняла со спины своего мула.
Мэтт внимательно смотрел на нее, даже не взглянув в ту сторону, в которую она показывала.
— Напрасная трата времени. Эта вещь, совершенно очевидно, слишком много значит для вас. Поэтому вы спрятали ее в безопасное место. И думаю, вы не хотите ни на миг расстаться с ней.
— Что еще вы придумывали?
— Только то, что вы носите этот камень на себе. Точно так же, как и я свой.
— Ну а если и так?
— Вы, кажется, обвинили меня в том, что я не джентльмен. — Его голос понизился до хриплого шепота. — Вы понимаете, конечно, что, если бы я был законченным мерзавцем, я не задумываясь расстегнул бы вашу блузку, чтобы увидеть, какие… сокровища спрятаны под ней.
Слова протеста замерли на губах Элли, когда он коснулся ее щеки. Он провел согнутыми пальцами по ее лицу, от виска к подбородку и затем вниз, к застегнутому стоячему воротничку блузки. Странный поток ощущений хлынул вниз по ее левому плечу к руке, а затем ко всем пальцам, вызвав легкое покалывание. Элли чуть отвернула голову и стояла не шелохнувшись. Он отвернул воротничок, как раз настолько, чтобы открыть основание шеи.
Что это тут у нас? — произнес Мэтт с легким оттенком юмора, чуть смягчившим его глубокий, грубоватый голос. Он подцепил пальцем ленточку, заставив Элли затаить дыхание. — Интересно, что там, на конце? Давайте посмотрим? — И с этими словами начал наматывать шелковую ленту на палец.
Камень поднимался все выше, скользя по коже Элли судорожно вздохнула:
— Только попробуйте. Я… ударю вас.
— Чем?
— Ножом, спрятанным у меня в сапоге.
— Зная вас, я не удивлюсь, что у вас действительно есть нож. Но я также знаю, что вы не пустите его в ход.
Что заставляет вас так думать?
Да я просто не дам вам такой возможности. Несмотря на то что вы думаете иначе, я все-таки джентльмен. И я никогда не заставлю женщину делать то, чего она не хочет. — Он отпустил ленточку, и камень заскользил вниз. — Я хочу, чтобы вы сами, добровольно показали мне ваш талисман. Я довольно терпелив, как вы уже успели заметить. И у вас еще будет множество случаев передумать.
Что вы имеете в виду, говоря о множестве случаев? — спросила она обеспокоенно.
Я вижу всего один-единственный выход из создавшейся чертовски сложной ситуации. И этот выход: партнерство.
Элли на мгновение заколебалась, но тут же вспомнила пережитое ею недавно унижение, вызванное предательством Питера, словно вновь открылась зарубцевавшаяся рана. Она снова почувствовала себя беспомощной и уязвимой, как тогда в Мексике. Ее голос дрожал, когда она заговорила:
— Нет. Я не нуждаюсь в партнерах. Ни при каких обстоятельствах.
— Я вам могу пригодиться, — сказал Мэтт с кривой усмешкой.
— Если вы имеете в виду защиту, то могу вас уверить, что это совершенно необязательно. Мой отец и брат учили меня обращаться с оружием. — Ее взгляд скользнул по его широченным плечам и сильным рукам. Когда же Элли поняла, в каком направлении движутся ее мысли, покраснела и сказала грубо: — Может, вы и пригодились бы мне, если бы пришлось переносить что-нибудь тяжелое, но этого вряд ли достаточно для партнерства.
— Тогда добавьте туда тот факт, что я знаю, где именно следует начинать поиски. Горы Сангре-де-Кристо необъятны. Вы, может, и тонкий знаток в археологии, профессор, и я восхищаюсь вашими многочисленными талантами и вашей отвагой, но сколько времени вы готовы потерять зря, обрубая слепые концы? — Он подошел к своим вещам и вытащил винтовку. — Подумайте об этом, а я пока пойду добуду нам что-нибудь на ужин.
Элли в полном смятении молча смотрела ему вслед. Ее просто сразила наповал его проницательность. Он определенно взял над ней верх. И тем не менее сжимавшийся пружиной комок страха внутри ее не позволял ей снова рисковать. Она больше не хочет, чтобы ее предавали! Никогда! Она сама сможет со всем справиться. Нет никакой необходимости связываться с Деверо; партнерство с ним чревато самыми неожиданными осложнениями.
Принятое решение успокоило ее немного, сердце перестало биться как сумасшедшее, позволив ей закончить работу.
Он назвал ее тонким знатоком с множеством достоинств и с сильной волей. Интересно, ни один мужчина, включая членов ее семьи, никогда не замечали в ней отваги, а ее научные коллеги определенно избегали поддерживать в ней уверенность в своих силах. Очевидно, ее успехи на поприще археологии угрожали их мужскому самолюбию, ибо требовали признания того, что женщина может быть равна им по уму.
В отличие от них всех, Мэтт Деверо полностью уверен в своих силах, а потому не видит ничего страшного в том, чтобы признать ее достоинства. Что ж, он наговорил ей много комплиментов… возможно, сам того не подозревая.
И еще он назвал ее профессором.
Элли нежно улыбнулась, смахивая глупые слезы. Прозвище, скорее всего, говорило лишь о достаточно хитром складе ума этого мошенника, но ей оно понравилось.
Они въехали в Санта-Фе на следующий день через час после заката. Этот город оказался поменьше, чем Альбукерке. И хотя жизнь здесь, по-видимому, не была столь бурной, как в Альбукерке, игорных залов, салунов и борделей здесь было, пожалуй, не меньше. Деверо послал лошадь чуть вперед Элли и немного вправо. Его расслабленная поза, как уже успела узнать девушка, скрывала состояние настороженности и готовности к любым сюрпризам, которые мог в любую минуту преподнести беспокойный, непредсказуемый городок дальнего Запада.
Они то попадали в полосу света, то исчезали в тени. И снова, в который уже раз, Элли не могла не обратить внимания на то, как рельефно выделялись под рубашкой, прижатой к спине подтяжками, мышцы его могучих плеч.
Элли моргнула, смущенная своими мыслями.
Она была бы более уверена в результате своих поисков, если бы в ее руках был камень с ягуаром. Скорее всего в этих камнях заключена какая-то хитрость, и одного ее камня будет недостаточно, чтобы найти нужное место. Но талисман с ягуаром, к сожалению, связан со своим упрямым владельцем, а она не собирается навлекать на себя лишние неприятности, а возможно, даже смертельную опасность. Вот если бы она лучше разбиралась в мужских характерах… но это была бы тогда уже совсем другая история. То, что она не смогла предугадать или хотя бы интуитивно почувствовать возможность предательства со стороны Питера, лишний раз доказывало, что она не может доверять своим инстинктам. Это партнерство ей нужно так же, как нож, приставленный к горлу.
Ладно, завтра она придумает способ, как улизнуть от Деверо.
Как раз когда они проезжали мимо одного из салунов, раздался громкий пьяный хохот и кто-то выстрелил пару раз в потолок, видимо, от избытка чувств, в порыве, так сказать, веселья.
Весь этот шум неприятно ударил Элли по нервам, а Мэтт даже не вздрогнул. Он казался воплощением спокойствия посреди бушующего шторма. И Элли подвела свою лошадь чуть ближе к нему… просто так, на всякий случай. И так же, на всякий случай, погладила костяную ручку изящного кинжала, спрятанного в сапоге.
Они проехали еще два дома, и Мэтт без всякого предупреждения вдруг резко повернул вправо. Он направил лошадь прямо к салуну, на вывеске которого значилось “Бар Джека”. Более двух десятков лошадей были привязаны к коновязи перед длинной террасой у входа.
— Что там? — спросила Элли. Раздраженная его непредсказуемым поведением, она не преминула поддеть его: — Только не говорите мне, что внезапно ощутили страстное желание выпить.
Он не отвечал. Вместо этого он перекинул ногу через седло и соскользнул на землю, легко и почти бесшумно. Он быстро привязал коня и своего мула рядом с другими лошадьми, а затем куда-то исчез. Элли с волнением вглядывалась в темноту, пока не обнаружила, что Мэтт подошел к великолепному гнедому жеребцу. До нее донеслось успокаивающее ласковое бормотание, которое она смогла услышать, несмотря на веселые голоса и смех, доносящиеся из салуна.
— Деверо!
Элли спешилась и также привязала лошадей. Мэтта она нашла возле гнедого. Он стоял, прижавшись лбом к морде лошади, левая рука — на холке, правая поглаживает грудь коня. Гнедой повернул уши и, казалось, внимательно прислушивался к тому, что говорил ему человек своим глубоким, волнующим голосом, который всегда вызывал у Элли странную дрожь.
Она то и дело оглядывалась, и хотя каждый раз укоряла себя, обвиняя в паранойе, тем не менее не могла удержаться и не проверить, не едет ли кто-нибудь следом.
Солнце клонилось к закату, удлинились и сделались резче тени, подчеркнув сдержанную красоту этой суровой земли. Элли начала подыскивать себе место для лагеря. Справа от себя она заметила небольшую группу из огромных камней и деревьев.
Она уже собралась было повернуть в ту сторону, как неожиданно из-за деревьев раздался голос Мэтта Деверо:
Это было не слишком-то хорошо с вашей стороны, знаете ли.
Ее кобыла, испуганная внезапно раздавшимся громким голосом, шарахнулась в сторону. От резкого броска Элли едва не упала, выронив повод мула. Ее левая нога потеряла стремя, она судорожно ухватилась за луку седла и прижалась к шее лошади, соскользнув набок и почти падая. Девушка резко натянула поводья, заставив лошадь повернуть так, чтобы та не понесла.
Из-за деревьев показался Мэтт. Он сидел верхом в небрежной, спокойной позе со скрещенными на луке седла руками и лениво наблюдал за ней, не делая никаких попыток помочь ей, когда ее кобыла, фыркая и вставая на дыбы, закружила почти на месте.
Это так разозлило Элли, что силы ее утроились. Она нащупала стремя, вдела в него ногу, затем выровнялась в седле и уже тогда успокоила кобылу.
А потом она посмотрела на Деверо. Если бы взглядом можно было убивать…
— Вы — проклятие моей жизни! — мрачно бросила она.
— Ну, знаете, вы-то уж точно не подарок, мисс Карлайл.
Их сверкающие взгляды скрестились, две одинаково упрямые, сильные воли, вступили в поединок, разделенные восемью футами чистого горного воздуха. Гордость ни в коем случае не позволяла Элли опустить взгляд и отступить. Но она понимала, что этот человек очень опасен именно вот так, при близком контакте, и не только в качестве потенциальной угрозы для осуществления ее целей.
Она смотрела на его широкие плечи и сильные руки, на мощные длинные ноги. Он напоминал ей статую, созданную древним скульптором — любовно вырезанную, немного шероховатую, которую делает еще прекраснее едва заметное несовершенство.
Этот мужчина не приспосабливался к этой земле. Он приспосабливал ее под себя. Элли завидовала его уверенности в своих силах, его возможностям. Но что бы она сейчас ни чувствовала, она не смогла удержаться от вопроса, который мучил ее с самой первой минуты его появления:
Каким образом вам удалось опередить меня? — Деверо одарил ее хищной усмешкой.
Особенно, если учесть, что, когда вы видели меня в последний раз, я направлялся пешком в противоположную сторону? — спросил он, лениво растягивая слова на техасский манер.
Щеки Элли жарко вспыхнули.
— Да, — резко ответила она, не собираясь просить прощения за то, что прогнала его лошадь. Он сам виноват. Нечего было следить за ней!
— Через эту часть Сэндийских гор ведет всего одна дорога. Иногда тропа петляет, следуя наиболее удобному маршруту. Но любой мальчишка, выросший в этих краях, Знает, как и где срезать, чтобы сократить путь.
Он чуть сжал бока лошади и подъехал к Элли. Свободной рукой подхватив повод мула, он протянул его девушке.
— Мы доберемся до Санта-Фе завтра примерно в это же время.
— Я не собираюсь ехать дальше вместе с вами, — запальчиво сказала Элли. — Разве я не ясно дала вам это понять?
— Совершенно ясно. Но с чего вы решили, что я собираюсь прислушиваться к вашим желаниям?
Увидев сердитый блеск его глаз, Элли невольно поежилась. Кажется, она перестаралась, и его терпение на исходе.
— Ну почему вы не хотите оставить меня в покое?!
— Потому, что никогда не отказываюсь принять вызов. Прошу вас, мэм. Только после вас.
Элли ничего не оставалось, как только поехать вперед. Мэтт Деверо бросил ей вызов, и не один, по правде сказать. Он бросил вызов ее уму и изобретательности, потому что, если честно, она больше не могла придумать ни одного способа избавиться от него. Он продемонстрировал упорство и терпеливую настойчивость, а этой своей мужественностью и спокойной уверенностью он заставлял ее почти помимо воли вести себя с ним вызывающе, или демонстрировать равнодушие, которого она, честно говоря, вовсе не испытывала.
Они разбили лагерь под раскидистым дубом возле весело журчащего ручья. Сумерки смягчили очертания скал и деревьев, поглотив яркие краски. Пламя костра высвечивало круг посреди все сильнее сгущающейся темноты. Вскоре за пределами этого круга не стало видно ни зги. Костер уютно потрескивал, то и дело взвалив вверх снопики искр, исчезающие высоко вверху. Все кругом казалось таким мирным и спокойным.
За исключением тех двоих, что сидели возле этого костра.
Элли принялась расседлывать кобылу и мула, гордо отказавшись от помощи Мэтта, закончившего свою часть работы с раздражающей быстротой и ловкостью и теперь внимательно наблюдавшего за ней, лениво привалившись к дереву. Элли спиной чувствовала его пытливый взгляд. При этом у нее покалывало шею, и все движения сделались необычно неуклюжими.
Неожиданно сзади хрустнула ветка. Элли стремительно обернулась и увидела, что Мэтт уже сидит возле огня на длинном стволе поваленного дерева, зажав в ладони две половинки ветки.
Теперь, когда он привлек ее внимание, он надвинул свою темно-коричневую шляпу с широкими загнутыми полями на лоб и, откинувшись назад, небрежно прислонился к стволу дерева. Под его пронзительным взглядом Элли почувствовала себя словно насекомое, пришпиленное булавкой к листку бумаги для дальнейшего изучения.
Так скажите мне, мисс Карлайл, на что похож ваш камень?
И хотя сердце у нее на мгновение замерло, а затем вдруг быстро-быстро застучало, сбиваясь с ритма, Элли постаралась ничем не выдать свои чувства. Труднее всего сейчас было не поддаться настойчивому желанию и не положить на грудь руку, защищая свой талисман, покоившийся за высоким воротничком блузки.
— Что вы имеете в виду? — постаралась как можно безразличнее спросить Элли.
— За те несколько часов, что я провел в дороге, я смог обдумать кое-какие вещи, которые меня весьма заинтересовали. — Мэтт задумчиво крутил в руке половинки ветки. — Такие, например, как ваше потрясение, когда вы впервые увидели мой камень. Словно вы уже когда-то видели нечто подобное. Затем ваши довольно упорные и, надо сказать, весьма рискованные попытки завладеть им.
— Как я вам уже говорила, я коллекционирую индейские артефакты.
Половинки ветки вновь хрустнули в его пальцах. Элли вздрогнула. Этот ровный тон и внешнее спокойствие были явно наигранными. Она же видела, что он едва сдерживается, чтобы не взорваться.
Хотя Элли не могла винить его за это, она не собиралась позволить ему запугать ее настолько, чтобы выложить правду. Это ее тайна, и она не собирается ни с кем ею делиться.
В вашем утверждении, дорогая леди, правды не больше, чем воды в решете. Этот камень, совершенно очевидно, значит для вас гораздо больше, чем обычный объект для коллекционирования. Если вы собираетесь всего лишь положить его под стекло, я готов съесть свою шляпу. Объясните, если можете, почему вы такое большое значение придаете линиям, вырезанным на обратной стороне камня? Я видел, каким взглядом вы смотрели на эти линии там, на балу.
“Черт возьми! Он заметил!”
Элли облизала внезапно пересохшие губы. Она молчала слишком долго, что было равносильно признанию. И Мэтт понял это именно так.
— Вы солгали мне!
— Я не лгала!
Он поднялся во весь свой могучий рост.
Вы не признались, что у вас тоже есть такой камень. — Он бросил веточки в огонь, они тут же занялись ярким пламенем.
Разве это можно считать ложью?
— Вы придержали чертовски существенную часть информации. По моим представлениям, это ложь.
— Мне нет дела до ваших представлений.
— Но вы этого не отрицаете.
Мэтт двинулся к ней с мягкой ленивой грацией хищной кошки. Элли инстинктивно почувствовала в его уверенном спокойствии угрозу более серьезную, чем в кипящей ярости Питера. Она убеждала себя не отступать. Но невольно сделал шаг назад, затем другой, третий… и уперлась спиной в ствол дерева. Он остановился в каком-нибудь дюйме от нее и уперся левой рукой о ствол возле ее головы.
Элли приподняла подбородок, призывая на помощь браваду.
Ну что ж, по крайней мере мы сошлись на том, что расходимся во мнениях. Если вы так уверены, что второй камень существует, можете обыскать мой багаж, — заявила она беззаботно, махнув рукой в сторону вьючных мешков, которые только что сняла со спины своего мула.
Мэтт внимательно смотрел на нее, даже не взглянув в ту сторону, в которую она показывала.
— Напрасная трата времени. Эта вещь, совершенно очевидно, слишком много значит для вас. Поэтому вы спрятали ее в безопасное место. И думаю, вы не хотите ни на миг расстаться с ней.
— Что еще вы придумывали?
— Только то, что вы носите этот камень на себе. Точно так же, как и я свой.
— Ну а если и так?
— Вы, кажется, обвинили меня в том, что я не джентльмен. — Его голос понизился до хриплого шепота. — Вы понимаете, конечно, что, если бы я был законченным мерзавцем, я не задумываясь расстегнул бы вашу блузку, чтобы увидеть, какие… сокровища спрятаны под ней.
Слова протеста замерли на губах Элли, когда он коснулся ее щеки. Он провел согнутыми пальцами по ее лицу, от виска к подбородку и затем вниз, к застегнутому стоячему воротничку блузки. Странный поток ощущений хлынул вниз по ее левому плечу к руке, а затем ко всем пальцам, вызвав легкое покалывание. Элли чуть отвернула голову и стояла не шелохнувшись. Он отвернул воротничок, как раз настолько, чтобы открыть основание шеи.
Что это тут у нас? — произнес Мэтт с легким оттенком юмора, чуть смягчившим его глубокий, грубоватый голос. Он подцепил пальцем ленточку, заставив Элли затаить дыхание. — Интересно, что там, на конце? Давайте посмотрим? — И с этими словами начал наматывать шелковую ленту на палец.
Камень поднимался все выше, скользя по коже Элли судорожно вздохнула:
— Только попробуйте. Я… ударю вас.
— Чем?
— Ножом, спрятанным у меня в сапоге.
— Зная вас, я не удивлюсь, что у вас действительно есть нож. Но я также знаю, что вы не пустите его в ход.
Что заставляет вас так думать?
Да я просто не дам вам такой возможности. Несмотря на то что вы думаете иначе, я все-таки джентльмен. И я никогда не заставлю женщину делать то, чего она не хочет. — Он отпустил ленточку, и камень заскользил вниз. — Я хочу, чтобы вы сами, добровольно показали мне ваш талисман. Я довольно терпелив, как вы уже успели заметить. И у вас еще будет множество случаев передумать.
Что вы имеете в виду, говоря о множестве случаев? — спросила она обеспокоенно.
Я вижу всего один-единственный выход из создавшейся чертовски сложной ситуации. И этот выход: партнерство.
Элли на мгновение заколебалась, но тут же вспомнила пережитое ею недавно унижение, вызванное предательством Питера, словно вновь открылась зарубцевавшаяся рана. Она снова почувствовала себя беспомощной и уязвимой, как тогда в Мексике. Ее голос дрожал, когда она заговорила:
— Нет. Я не нуждаюсь в партнерах. Ни при каких обстоятельствах.
— Я вам могу пригодиться, — сказал Мэтт с кривой усмешкой.
— Если вы имеете в виду защиту, то могу вас уверить, что это совершенно необязательно. Мой отец и брат учили меня обращаться с оружием. — Ее взгляд скользнул по его широченным плечам и сильным рукам. Когда же Элли поняла, в каком направлении движутся ее мысли, покраснела и сказала грубо: — Может, вы и пригодились бы мне, если бы пришлось переносить что-нибудь тяжелое, но этого вряд ли достаточно для партнерства.
— Тогда добавьте туда тот факт, что я знаю, где именно следует начинать поиски. Горы Сангре-де-Кристо необъятны. Вы, может, и тонкий знаток в археологии, профессор, и я восхищаюсь вашими многочисленными талантами и вашей отвагой, но сколько времени вы готовы потерять зря, обрубая слепые концы? — Он подошел к своим вещам и вытащил винтовку. — Подумайте об этом, а я пока пойду добуду нам что-нибудь на ужин.
Элли в полном смятении молча смотрела ему вслед. Ее просто сразила наповал его проницательность. Он определенно взял над ней верх. И тем не менее сжимавшийся пружиной комок страха внутри ее не позволял ей снова рисковать. Она больше не хочет, чтобы ее предавали! Никогда! Она сама сможет со всем справиться. Нет никакой необходимости связываться с Деверо; партнерство с ним чревато самыми неожиданными осложнениями.
Принятое решение успокоило ее немного, сердце перестало биться как сумасшедшее, позволив ей закончить работу.
Он назвал ее тонким знатоком с множеством достоинств и с сильной волей. Интересно, ни один мужчина, включая членов ее семьи, никогда не замечали в ней отваги, а ее научные коллеги определенно избегали поддерживать в ней уверенность в своих силах. Очевидно, ее успехи на поприще археологии угрожали их мужскому самолюбию, ибо требовали признания того, что женщина может быть равна им по уму.
В отличие от них всех, Мэтт Деверо полностью уверен в своих силах, а потому не видит ничего страшного в том, чтобы признать ее достоинства. Что ж, он наговорил ей много комплиментов… возможно, сам того не подозревая.
И еще он назвал ее профессором.
Элли нежно улыбнулась, смахивая глупые слезы. Прозвище, скорее всего, говорило лишь о достаточно хитром складе ума этого мошенника, но ей оно понравилось.
Они въехали в Санта-Фе на следующий день через час после заката. Этот город оказался поменьше, чем Альбукерке. И хотя жизнь здесь, по-видимому, не была столь бурной, как в Альбукерке, игорных залов, салунов и борделей здесь было, пожалуй, не меньше. Деверо послал лошадь чуть вперед Элли и немного вправо. Его расслабленная поза, как уже успела узнать девушка, скрывала состояние настороженности и готовности к любым сюрпризам, которые мог в любую минуту преподнести беспокойный, непредсказуемый городок дальнего Запада.
Они то попадали в полосу света, то исчезали в тени. И снова, в который уже раз, Элли не могла не обратить внимания на то, как рельефно выделялись под рубашкой, прижатой к спине подтяжками, мышцы его могучих плеч.
Элли моргнула, смущенная своими мыслями.
Она была бы более уверена в результате своих поисков, если бы в ее руках был камень с ягуаром. Скорее всего в этих камнях заключена какая-то хитрость, и одного ее камня будет недостаточно, чтобы найти нужное место. Но талисман с ягуаром, к сожалению, связан со своим упрямым владельцем, а она не собирается навлекать на себя лишние неприятности, а возможно, даже смертельную опасность. Вот если бы она лучше разбиралась в мужских характерах… но это была бы тогда уже совсем другая история. То, что она не смогла предугадать или хотя бы интуитивно почувствовать возможность предательства со стороны Питера, лишний раз доказывало, что она не может доверять своим инстинктам. Это партнерство ей нужно так же, как нож, приставленный к горлу.
Ладно, завтра она придумает способ, как улизнуть от Деверо.
Как раз когда они проезжали мимо одного из салунов, раздался громкий пьяный хохот и кто-то выстрелил пару раз в потолок, видимо, от избытка чувств, в порыве, так сказать, веселья.
Весь этот шум неприятно ударил Элли по нервам, а Мэтт даже не вздрогнул. Он казался воплощением спокойствия посреди бушующего шторма. И Элли подвела свою лошадь чуть ближе к нему… просто так, на всякий случай. И так же, на всякий случай, погладила костяную ручку изящного кинжала, спрятанного в сапоге.
Они проехали еще два дома, и Мэтт без всякого предупреждения вдруг резко повернул вправо. Он направил лошадь прямо к салуну, на вывеске которого значилось “Бар Джека”. Более двух десятков лошадей были привязаны к коновязи перед длинной террасой у входа.
— Что там? — спросила Элли. Раздраженная его непредсказуемым поведением, она не преминула поддеть его: — Только не говорите мне, что внезапно ощутили страстное желание выпить.
Он не отвечал. Вместо этого он перекинул ногу через седло и соскользнул на землю, легко и почти бесшумно. Он быстро привязал коня и своего мула рядом с другими лошадьми, а затем куда-то исчез. Элли с волнением вглядывалась в темноту, пока не обнаружила, что Мэтт подошел к великолепному гнедому жеребцу. До нее донеслось успокаивающее ласковое бормотание, которое она смогла услышать, несмотря на веселые голоса и смех, доносящиеся из салуна.
— Деверо!
Элли спешилась и также привязала лошадей. Мэтта она нашла возле гнедого. Он стоял, прижавшись лбом к морде лошади, левая рука — на холке, правая поглаживает грудь коня. Гнедой повернул уши и, казалось, внимательно прислушивался к тому, что говорил ему человек своим глубоким, волнующим голосом, который всегда вызывал у Элли странную дрожь.