Страница:
Мэтт выбежал на улицу, прямо в объятия теплой ночи. Он поискал взглядом гибкую фигуру в сером и почти сразу обнаружил ее, спешащую по улице в направлении “Гранд-отеля”.
Направляясь за ней следом, Мэтт старался сохранять дистанцию. Он держался настороже: хотя последние годы в Альбукерке стало спокойнее, опасность могла возникнуть совершенно неожиданно.
Рэйлроуд-авеню была в этот час почти пустынна. Для ночных завсегдатаев салунов и борделей было еще слишком рано отправляться по домам, а остальные жители давно спали. Навстречу Элли попался лишь какой-то бродяга на противоположной стороне улицы, вежливо поднявший при ее приближении шляпу, однако ее внимание было полностью сосредоточено на дороге впереди нее, освещенной фонарями.
Там чуть впереди появилась высокая темная фигура. Человек замешкался, оставаясь в глубокой тени, а затем скользнул в переулок между государственной конторой и двухэтажным зданием городского банка.
Элли не замедлила шага. Похоже, она даже не заметила возможную опасность. Мэтт тихо выругался себе под нос.
Его не слишком заботило то, что в свете уличных фонарей его высокая фигура могла представлять собой хорошую мишень. Пожалуй, он был бы удивлен, если бы на него напали сейчас с тыла. Чтобы срезать путь, он обогнул ближайший дом и несколько деревьев. Мягкая грязь смягчала звук шагов. Двигаясь совершенно бесшумно, он скользнул в тот же переулок, в котором скрылась таинственная фигура, только чуть дальше от центральной улицы.
Человек ждал на другой стороне, чуть пригнувшись к земле. Света, проникающего сюда между двух кирпичных зданий, оказалось достаточно, чтобы Мэтт смог рассмотреть оливково-зеленую рубашку и кожаный жилет.
Осторожно подкравшись к Рэю Джонсу, он обхватил его за шею левой рукой. Джонс смог лишь прохрипеть Что-то нечленораздельное, когда Мэтт резким движением утащил его дальше от улицы в глубокую тень. Попытка Джонса к сопротивлению оказалась весьма короткой, стоило лишь Мэтту известным ему приемом пережать артерию, снабжающую мозг кровью.
Мимо переулка прошла Элли, она двигалась легко и уверенно, даже не подозревая, как близко ее подстерегала беда.
Мэтт чуть ослабил хватку, чтобы не дать Рэю отключиться окончательно. От человека в бессознательном состоянии едва ли можно получить необходимую информацию. И хотя все это было не совсем так, как Мэтт задумал, он не собирался упускать представившуюся ему возможность.
Он выхватил револьвер бандита и отбросил его подальше. Затем развернул Джонса и прислонил спиной к кирпичной стене, продолжая удерживать за рубаху. Вытащил из кобуры свой револьвер, приставил дуло прямо к виску Рэя и снова как следует встряхнул его.
Рэй закашлял и принялся растирать саднящее горло. Дыхание с шумом вырывалось из его груди.
Сукин ты сын, Де… Деверо, — прохрипел он. — Я прикончу тебя за это.
Это ты уже говорил. Но пока все наоборот. Мэтт сильнее нажал дулом на голову Рэя.
Глаза бандита чуть больше раскрылись, когда он почувствовал боль от уткнувшейся в висок холодной стали. Он дернулся, больно ударившись головой о стену. Шляпа смягчила удар.
Не будем терять время. Предупреждаю: отказ отвечать на мои вопросы меня очень рассердит. А когда я сердит, у меня начинается зуд в пальце, лежащем на спусковом крючке. Я ясно выражаюсь?
Рэй кивнул.
— Я знаю, что ты член банды Хейли. Не трать ни свое, ни мое время, отрицая это.
— Да? Так вот, оказывается, кто я такой! — вызывающе отвечал Рэй.
Мэтт медленно взвел курок, пока тот не щелкнул со зловещей определенностью. Рэйли судорожно глотнул.
— Я хочу знать, кто из членов шайки ездит на гнедом жеребце. Пятнадцать с половиной ладоней, черные подпалины, черные грива и хвост, ни одного белого пятнышка, за исключением пятна размером с серебряный доллар на левой передней ноге выше копыта.
— Его взял себе Дэрби. Бен Дэрби. Сначала его очень хотел забрать Клив, но он для него слишком мал.
— Слишком хорош, если уж быть точным. Этот жеребец арабских кровей, который и ценится за свои небольшие размеры. Как говорится, благородного происхождения. Клив Хейли, напротив, представляет собой яркий пример самого низкого происхождения в сочетании с огромными размерами.
— Лучше бы ему этого не слышать.
— А что с моим “винчестером”? — спросил Мэтт. — Его невозможно не заметить: резной красновато-коричневый приклад, гравировка на стволе — три мустанга с золотой инкрустацией на патроннике.
Рот Рэя скривился в ухмылке.
— Так это был ты? Это тебя они тогда подстерегали в горах?
— Неважно. Так у кого он?
Циничная усмешка Рэя внезапно исчезла с его лица вместе с последними красками. Он выглядел сейчас ну прям что твой мертвец.
Мэтт саркастически улыбнулся. Ответ на его вопрос был очевиден. Рэй был не только самым трусливым, но и одним из самых ненадежных членов шайки, который своим непостоянным характером и болтливостью заслужил довольно скверную репутацию вверх по Рио-Гранде.
Позволь, я догадаюсь. Сэм Хейли взял его, не так ли? — Быстрое движение головы Рэя можно было принять за кивок, что Мэтт и сделал.
— Ты наверняка должен с ними встретиться. Где именно?
— Нигде, — пробормотал Рэй, словно стараясь вжаться в кирпичную стену. — Я порвал с ними.
Ты не слишком искусный лжец, Рэй. Когда и где ты с ними встречаешься?
— Я не могу тебе сказать! Они убьют меня, если узнают!
— Ну, уж по крайней мере не от меня, — возразил Мэтт. — Убьют тебя братья Хейли или нет, это еще вопрос. А вот я точно собираюсь спустить курок, можешь быть уверен. Отвечай, или то, что от тебя останется, придется долго отскребать от стены.
Рэй судорожно сглотнул. Кадык на его шее дернулся вверх и вниз. Его голос отчего-то вдруг повысился до фальцета:
Санта-Фе. Через три дня.
Мэтт чуть отодвинулся от своей перепуганной жертвы. Продолжая сжимать его плечо, он оторвал бандита от стены и пихнул в сторону темного конца переулка.
Рэй с трудом выпрямился и сделал несколько шагов. Затем обернулся и спросил:
Откуда ты узнал обо мне?
— От шерифа Моргана. Ты становишься все более реальным претендентом на то, чтобы занять одну из его камер.
— Так я тебе и поверил! У них нет на меня ничего, — презрительно фыркнул Джонс. — Во всяком случае, ничего существенного.
— Я знаю. Но как добропорядочный, законопослушный гражданин, я сообщу, что ты угрожал мисс Карлайл расправиться с ней. Будь осторожен, Рэй. Не наделай глупостей.
— Чушь собачья. На меня ничего нет!
— После того, как ты угрожал ей в присутствии нескольких свидетелей? Не слишком-то умно с твоей стороны.
— Да ты…
— Обзываясь, ты лишний раз испытываешь мое терпение, которое в данный момент полностью переселилось в мой указательный палец. Помнишь? У меня есть револьвер, а у тебя нет. — Насмешливый тон Мэтта превратился в зловеще-ледяной: — А теперь убирайся!
— Ты затеял паршивую игру, Мэтт. Клив и Сэм не станут дожидаться, когда ты придешь за ними.
— А я на это и не рассчитываю, — мрачно ответил Мэтт.
5.
Направляясь за ней следом, Мэтт старался сохранять дистанцию. Он держался настороже: хотя последние годы в Альбукерке стало спокойнее, опасность могла возникнуть совершенно неожиданно.
Рэйлроуд-авеню была в этот час почти пустынна. Для ночных завсегдатаев салунов и борделей было еще слишком рано отправляться по домам, а остальные жители давно спали. Навстречу Элли попался лишь какой-то бродяга на противоположной стороне улицы, вежливо поднявший при ее приближении шляпу, однако ее внимание было полностью сосредоточено на дороге впереди нее, освещенной фонарями.
Там чуть впереди появилась высокая темная фигура. Человек замешкался, оставаясь в глубокой тени, а затем скользнул в переулок между государственной конторой и двухэтажным зданием городского банка.
Элли не замедлила шага. Похоже, она даже не заметила возможную опасность. Мэтт тихо выругался себе под нос.
Его не слишком заботило то, что в свете уличных фонарей его высокая фигура могла представлять собой хорошую мишень. Пожалуй, он был бы удивлен, если бы на него напали сейчас с тыла. Чтобы срезать путь, он обогнул ближайший дом и несколько деревьев. Мягкая грязь смягчала звук шагов. Двигаясь совершенно бесшумно, он скользнул в тот же переулок, в котором скрылась таинственная фигура, только чуть дальше от центральной улицы.
Человек ждал на другой стороне, чуть пригнувшись к земле. Света, проникающего сюда между двух кирпичных зданий, оказалось достаточно, чтобы Мэтт смог рассмотреть оливково-зеленую рубашку и кожаный жилет.
Осторожно подкравшись к Рэю Джонсу, он обхватил его за шею левой рукой. Джонс смог лишь прохрипеть Что-то нечленораздельное, когда Мэтт резким движением утащил его дальше от улицы в глубокую тень. Попытка Джонса к сопротивлению оказалась весьма короткой, стоило лишь Мэтту известным ему приемом пережать артерию, снабжающую мозг кровью.
Мимо переулка прошла Элли, она двигалась легко и уверенно, даже не подозревая, как близко ее подстерегала беда.
Мэтт чуть ослабил хватку, чтобы не дать Рэю отключиться окончательно. От человека в бессознательном состоянии едва ли можно получить необходимую информацию. И хотя все это было не совсем так, как Мэтт задумал, он не собирался упускать представившуюся ему возможность.
Он выхватил револьвер бандита и отбросил его подальше. Затем развернул Джонса и прислонил спиной к кирпичной стене, продолжая удерживать за рубаху. Вытащил из кобуры свой револьвер, приставил дуло прямо к виску Рэя и снова как следует встряхнул его.
Рэй закашлял и принялся растирать саднящее горло. Дыхание с шумом вырывалось из его груди.
Сукин ты сын, Де… Деверо, — прохрипел он. — Я прикончу тебя за это.
Это ты уже говорил. Но пока все наоборот. Мэтт сильнее нажал дулом на голову Рэя.
Глаза бандита чуть больше раскрылись, когда он почувствовал боль от уткнувшейся в висок холодной стали. Он дернулся, больно ударившись головой о стену. Шляпа смягчила удар.
Не будем терять время. Предупреждаю: отказ отвечать на мои вопросы меня очень рассердит. А когда я сердит, у меня начинается зуд в пальце, лежащем на спусковом крючке. Я ясно выражаюсь?
Рэй кивнул.
— Я знаю, что ты член банды Хейли. Не трать ни свое, ни мое время, отрицая это.
— Да? Так вот, оказывается, кто я такой! — вызывающе отвечал Рэй.
Мэтт медленно взвел курок, пока тот не щелкнул со зловещей определенностью. Рэйли судорожно глотнул.
— Я хочу знать, кто из членов шайки ездит на гнедом жеребце. Пятнадцать с половиной ладоней, черные подпалины, черные грива и хвост, ни одного белого пятнышка, за исключением пятна размером с серебряный доллар на левой передней ноге выше копыта.
— Его взял себе Дэрби. Бен Дэрби. Сначала его очень хотел забрать Клив, но он для него слишком мал.
— Слишком хорош, если уж быть точным. Этот жеребец арабских кровей, который и ценится за свои небольшие размеры. Как говорится, благородного происхождения. Клив Хейли, напротив, представляет собой яркий пример самого низкого происхождения в сочетании с огромными размерами.
— Лучше бы ему этого не слышать.
— А что с моим “винчестером”? — спросил Мэтт. — Его невозможно не заметить: резной красновато-коричневый приклад, гравировка на стволе — три мустанга с золотой инкрустацией на патроннике.
Рот Рэя скривился в ухмылке.
— Так это был ты? Это тебя они тогда подстерегали в горах?
— Неважно. Так у кого он?
Циничная усмешка Рэя внезапно исчезла с его лица вместе с последними красками. Он выглядел сейчас ну прям что твой мертвец.
Мэтт саркастически улыбнулся. Ответ на его вопрос был очевиден. Рэй был не только самым трусливым, но и одним из самых ненадежных членов шайки, который своим непостоянным характером и болтливостью заслужил довольно скверную репутацию вверх по Рио-Гранде.
Позволь, я догадаюсь. Сэм Хейли взял его, не так ли? — Быстрое движение головы Рэя можно было принять за кивок, что Мэтт и сделал.
— Ты наверняка должен с ними встретиться. Где именно?
— Нигде, — пробормотал Рэй, словно стараясь вжаться в кирпичную стену. — Я порвал с ними.
Ты не слишком искусный лжец, Рэй. Когда и где ты с ними встречаешься?
— Я не могу тебе сказать! Они убьют меня, если узнают!
— Ну, уж по крайней мере не от меня, — возразил Мэтт. — Убьют тебя братья Хейли или нет, это еще вопрос. А вот я точно собираюсь спустить курок, можешь быть уверен. Отвечай, или то, что от тебя останется, придется долго отскребать от стены.
Рэй судорожно сглотнул. Кадык на его шее дернулся вверх и вниз. Его голос отчего-то вдруг повысился до фальцета:
Санта-Фе. Через три дня.
Мэтт чуть отодвинулся от своей перепуганной жертвы. Продолжая сжимать его плечо, он оторвал бандита от стены и пихнул в сторону темного конца переулка.
Рэй с трудом выпрямился и сделал несколько шагов. Затем обернулся и спросил:
Откуда ты узнал обо мне?
— От шерифа Моргана. Ты становишься все более реальным претендентом на то, чтобы занять одну из его камер.
— Так я тебе и поверил! У них нет на меня ничего, — презрительно фыркнул Джонс. — Во всяком случае, ничего существенного.
— Я знаю. Но как добропорядочный, законопослушный гражданин, я сообщу, что ты угрожал мисс Карлайл расправиться с ней. Будь осторожен, Рэй. Не наделай глупостей.
— Чушь собачья. На меня ничего нет!
— После того, как ты угрожал ей в присутствии нескольких свидетелей? Не слишком-то умно с твоей стороны.
— Да ты…
— Обзываясь, ты лишний раз испытываешь мое терпение, которое в данный момент полностью переселилось в мой указательный палец. Помнишь? У меня есть револьвер, а у тебя нет. — Насмешливый тон Мэтта превратился в зловеще-ледяной: — А теперь убирайся!
— Ты затеял паршивую игру, Мэтт. Клив и Сэм не станут дожидаться, когда ты придешь за ними.
— А я на это и не рассчитываю, — мрачно ответил Мэтт.
5.
Он выиграл.
Элли склонилась над железными перилами веранды третьего этажа, на которую выходил ее номер. Старинные часы в вестибюле пробили полночь, их печальный звон еще больше усиливал мрачное настроение, в котором пребывала Элли последние два часа, наблюдая за непрекращающейся суетой вокруг салунов.
Ее последняя слабая надежда завладеть камнем с изображением ягуара потерпела полный крах, к тому же она истратила на это почти все свои деньги.
Элли вытащила из-за корсажа свой талисман с изображением змеи и сняла с шеи ремешок. Сжимая круглый камень в ладони, она потерла его большим пальцем, повторяя изгибы вырезанного на нем рисунка. Надежда, появившаяся при виде еще одной части головоломки, рассыпалась прахом, оставив в душе пустоту и саднящую боль утраты.
Но это еще не конец. Слишком многое поставлено на карту.
Если верить портье, человек, похожий по описанию на Питера, проехал через город дня два тому назад. Судя по всему, Питер выиграл у нее время благодаря тому, что на ее же деньги смог купить свежих лошадей.
Элли подняла талисман на уровень глаз.
Сможет ли Питер найти сокровища Монтесумы без тебя? — задумчиво спросила она, обращаясь к двухголовой змее, вырезанной на камне. — Ты моя единственная надежда. Но одной тебя мне недостаточно. Судя по карте, я Должна найти пять таких фрагментов.
Горло сжималось от горьких сожалений. За последние сутки она обнаружила еще один такой талисман, еще один ключ к сокровищам и, похоже, лишилась его навсегда. Она даже держала его в руках. Но все кончилось тем, что этот талисман достался какому-то бесчестному, бессердечному игроку, пусть и самому красивому из всех мужчин, каких она встречала в своей жизни. Самое обидное, что он даже не представляет, какое сокровище ему досталось. Впрочем, пусть уж лучше не догадывается.
Перевернув камень, Элли провела ноготком по вырезанным на его поверхности линиям, продолжая разговаривать сама с собой:
— Если Питер найдет эти сокровища, он тут же во расплавит и продаст. Самые великолепные из всех редчайших сокровищ, существовавших с древних времен, погиб нут из-за его жадности. Вся эта история, красота, все по гибнет безвозвратно. Я просто не могу допустить, чтобы это случилось.
Легкое движение в угловой комнате, расположенной б дальнем конце веранды, привлекло внимание Элли. В следующее мгновение она увидела, как на середину комнаты шагнул Мэтт Деверо, словно материализовавшись из ее мыслей. Он бросил пару седельных сумок на стул и подошел к окну.
Элли испугалась, что он заметит ее, стоящую на веранде, но он .лишь отодвинул щеколду и открыл окно. Затем он так же открыл остальные три окна. Теплый ночной ветер, влетев в комнату, принялся шевелить шторы на окнах.
Чуть успокоившись, Элли поняла, что Мэтт не может ее увидеть, так как она стоит в глубокой тени, в то время как она сама может разглядеть его во всех интересующих ее подробностях. Это был просто перст судьбы, предоставившей ей возможность рассмотреть человека, который так неожиданно возник на ее пути. Понаблюдать за ним, увидеть его слабости, понять, каким образом — пусть хоть и самым парадоксальным — она смогла бы уговорить его продать камень.
Мэтт скинул пиджак и бросил его на спинку стула; Элли получила возможность проверить свое впечатление о ширине его плеч. Она, не отрывая взгляда, наблюдала, как сильные тонкие пальцы, которые так ловко управлялись с картами за игорным столом, сейчас распускали узел галстука и расстегивали воротничок сорочки. Жилет полетел следом за пиджаком, черный шелк сверкнул, словно оперение огромного ворона.
В каждом движении Деверо сквозил гнев, казалось, сам воздух в комнате был наэлектризован исходящей от него яростной энергией. Элли уставилась на него, совершенно ошеломленная, не понимая, какая муха его укусила. Что могло вызвать такую яростную реакцию? Совершенно ясно, что это никак не могло быть связано с ней, она вообще не способна пробудить в мужчине каких бы то ни было ярких эмоций, ни положительных, ни отрицательных. А кроме того, он уже получил от нее все, что хотел, и у него не было никаких причин вообще вспоминать о ее существовании.
Элли попыталась быстренько подавить в себе необъяснимое чувство сожаления, напомнив себе, что этот негодяй не только сохранил свой талисман, но еще и выиграл львиную долю всех ее сбережений в качестве компенсации за причиненное ему беспокойство!
Тем временем Мэтт скинул с плеч подтяжки, оставив их висеть по бокам. Наклонившись над фарфоровым тазиком для умывания, он плеснул в лицо воды. При этом брюки, наткнувшись, четко обрисовали линии его мускулистых ног.
Элли подошла чуть ближе. Негодяй он или нет, но следовало признаться, что на Мэтта Деверо было очень приятно смотреть. Между тем он выпрямился, вытащил полы Длинной белоснежной рубашки из брюк, своими тонкими Длинными пальцами расстегнул пуговицы и распахнул ворот. Элли затаила дыхание. Заветный талисман висел на его груди, уютно устроившись среди не слишком густой Поросли темных курчавых волосков.
Ее взгляд скользнул чуть ниже, завороженный видом Плоского мускулистого живота, и тут же, словно испугавшись своей дерзости, быстро взметнулся вверх, к его лицу. Элли покраснела, пораженная своей странной реакцией Вот уж никогда она не думала, что вид полуголого мужчины может так взбудоражить ее. Мэтт поднял руки и, сложив их сзади в замок, обхватил себя за шею. Полы рубахи полностью разошлись. Жар разлился по животу Элли, проникая в каждую клеточку ее тела. Но прежде чем она успела задаться вопросом о причине этого странного, незнакомого ей ощущения, Мэтт опустил руки. Какой-то предмет, покачиваясь на шнурке, свисал с его пальцев.
Он снял талисман. А затем внезапно совсем исчез, выйдя из круга света.
Элли встрепенулась, к ней вновь вернулись трезвый рассудок и ощущение настороженности, исчезнувшие за последние несколько минут. Она тряхнула головой, желая окончательно избавиться от тумана в голове, вызванного странными, но такими приятными ощущениями.
Комната погрузилась в темноту. Мэтт выключил свет, видимо, собирался лечь спать.
Элли нахмурилась. Интересно, куда он положил камень? И собирается ли он спать с открытыми окнами?..
Она даже задержала дыхание, когда мысль, несомненно, недостойная, но такая соблазнительная, окончательно сформировалась в ее сознании.
Когда-нибудь, думала Элли, осторожно пробираясь босиком по веранде, она сможет отбросить или забыть горькое, пронзительное чувство стыда, испытываемого ею в эти минуты. Возможно, это случится только тогда, когда она, будучи трясущейся от старости старухой, поведет своих внуков в Британский музей посмотреть на сокровища Монтесумы. Есть надежда, что хотя бы в старости ее память ослабнет настолько, что она сможет избавиться от чувства вины из-за того, что намерена сейчас совершить.
К двум часам ночи большинство жителей города наконец угомонились. Элли молилась лишь о том, чтобы какой-нибудь запоздавший завсегдатай близлежащего салуна не заметил крадущуюся в темноте фигуру на третьем этаже “Гранд-отеля”. Она надела свою самую темную одежду: пару коричневых рабочих брюк и темно-синюю рубаху. Свою старую шляпу с обвисшими широкими полями она надвинула глубоко на голову, чтобы скрыть светлые волосы.
Мэтт Деверо не имеет права владеть этим камнем, уговаривала она себя. Именно он толкнул ее на этот отчаянный, бесчестный поступок. Ради всего святого! Этот человек владел бесценным сокровищам, представления не имея о его истинной ценности. Подумать только, он считал его всего лишь приносящим удачу талисманом! Ей же самой судьбой назначено разгадать эту тайну и преподнести всему миру потрясающее открытие.
Все четыре окна угловой комнаты были открыты дыханию свежего ночного ветерка. Элли добралась до ближайшего окна и, пригнувшись, осторожно заглянула внутрь. Внушительные размеры Мэтта Деверо заполняли кровать, придавая ей вид небольшой горной гряды.
О боже! Он был здесь, огромный, мощный, — устрашающее препятствие на пути к ее цели.
Элли поспешно отпрянула в сторону, прижимаясь спиной к стене. Откинув назад голову, она зажмурила глаза. Сердце билось как сумасшедшее, сжимаясь от страха и чувства вины. Три мучительных часа, которые она провела в своей комнате, дожидаясь, когда этот человек заснет, не прибавили ей мужества.
Она всегда была против воровства под видом археологии, в которое зачастую превращались поиски сокровищ. Она должна во что бы то ни стало добыть этот талисман, иначе она потеряет все — свои мечты, свою свободу, самоуважение и, что более важно, возможность помешать этому лживому негодяю Питеру первым найти и украсть бесценные сокровища. Здесь на карту была поставлена судьба важнейшего исторического открытия.
Элли нащупала в кармане несколько банкнот — ее последние деньги. Несмотря на его высокомерие, несмотря на то, что это был самый упрямый, самый невозможный человек, которого она когда-либо встречала, Деверо заслуживал того, чтобы ему заплатили за утраченный камень. Этого было, к сожалению, до обидного мало. Потом если… нет, когда она найдет сокровища, она сможет возместить ему ущерб. Но ради собственного спасения и спасения всего, что ей дорого, ей лучше держаться подальше от его пронзительных карих глаз и смертоносно быстрых рук.
Элли глубоко вдохнула, стараясь успокоиться. Очень осторожно она перекинула голую ногу через подоконник, коснувшись обнаженной ступней холодного пола комнаты. Очень медленно она перенесла тяжесть тела на эту ногу, пока не удостоверилась, что пол под ней не заскрипит.
Закусив нижнюю губу, она осторожно перелезла через подоконник.
Лунный свет, проникающий через соседнее угловое окно, окрашивал все вокруг во всевозможные оттенки серых полутонов. Казалось, что Элли смотрела через тонкую серебристую вуаль. Она помедлила немного, прислушиваясь к еле слышному дыханию хозяина комнаты. По спокойному, размеренному ритму Элли определила, что Деверо и в самом деле спит.
Она на цыпочках подошла к стулу, на который Деверо так небрежно бросил свою одежду. Тщательно, дюйм за дюймом она обследовала сам стул, сюртук, жилет, брюки… Ничего.
До нее донесся легкий шорох простыней. Элли застыла, борясь с инстинктивным желанием немедленно броситься прочь. Мэтт Деверо обладал чуткостью и настороженностью хищной птицы, и единственной возможностью избежать разоблачения сейчас — это слиться с обстановкой.
Мэтт перевернулся на бок. Элли не отрывала от него взгляда, невольно отметив, как высоко приподнялось покрывало, обозначив невероятную ширину могучих плеч. Мощная рука показалась из-под покрывала, стараясь натянуть его на голову. Смуглая, мускулистая, эта рука резко выделялась на фоне простыни, залитой светло-серебристым лунным светом.
Дрожь пробежала по спине Элли. Внезапно она подумала, что он мог спрятать свое сокровище под подушкой или даже матрасом. “Пожалуйста, только не это!” — взмолилась она. При данных обстоятельствах ей вовсе не хотелось оказаться в пределах досягаемости рук этого негодяя. Он был слишком опасен… во всех смыслах.
Элли подождала несколько мучительных минут. Спящий больше не двигался.
В конце концов она позволила себе несколько расслабиться. К ее удивлению, у нее это почти получилось. Она внимательно оглядела комнату, пытаясь обнаружить место, где он мог спрятать свой камень.
У противоположной стены находился небольшой комод с зеркалом. Там, на кружевной салфетке, лежало несколько личных вещиц.
Элли на цыпочках осторожно направилась туда.
Еще ребенком она всегда с интересом разглядывала странные мужские вещички, которые ее отец клал на свой комод, совершенно отличные от баночек, флакончиков и прочих деликатных изящных вещиц, украшавших мамин туалетный столик. Элли часто брала запонки, перстни, булавки для галстуков и утаскивала их к себе. Ей очень нравилось играть с этими кусочками золота, украшенными бриллиантами, ониксами и другими камнями, представляя себя великим исследователем, а все эти вещицы — бесценными сокровищами.
И сейчас, глядя на вещи Деверо, она вновь ощутила то странное волнующее любопытство, которое вызывали в ней мужские принадлежности. Расческа слегка пахла маслом для волос. Рядом с бумажником, набитым купюрами, лежала кучка монет. Золотые карманные часы чуть поблескивали в свете луны.
Он был, видимо, либо слишком беспечен, бросая на виду такое богатство, которое могло бы заставить человека, неразборчивого в средствах, пойти даже на убийство, либо слишком уверен в том, что в любом случае сможет защитить свое имущество. Элли отчего-то почти не сомневалась в справедливости именно второго варианта. Короткоствольный пистолет его лежал там же, на комоде, однако его “кольта” нигде не было видно. Скорее всего он держал его под рукой, возле кровати.
Его галстук был небрежно брошен тут же и лежал, подобно свернувшейся кольцом змее. Элли приподняла черную ленту… и с трудом подавила возглас радости. Камень с изображением ягуара лежал тут же, под галстуком.
Торжествующая улыбка осветила ее лицо. Элли схватила камень обеими руками. Ощущение холодной поверхности древнего талисмана заставило ее сердце пуститься вскачь. Ничто в жизни не могло сравниться с этим возбуждающим предчувствием скорого открытия, охотничьим азартом, охватившим ее.
Этот живой кусочек истории был важной ступенькой к ее цели. Теперь в ее распоряжении имелись два талисмана с фрагментами карты, а это вдвое увеличивало ее шансы найти сокровища. Заявление Деверо о том, что камень был найден в горах Сангре-де-Кристо, подтверждало его подлинность, так как большой индейский поселок Таос на север от Санта-Фе очень походил на поселение индейцев, изображенное в верхней части карты.
Элли взволнованно провела пальцем по изображению ягуара, одновременно повернув камень так, чтобы был виден рисунок на обратной стороне.
“Что ж, посмотрим, Питер, сумеешь ли ты теперь найти сокровища Монтесумы раньше меня”, — подумала она с торжеством.
Но у нее еще будет время обо всем подумать и как следует рассмотреть камень. Сейчас надо было поскорее уносить отсюда ноги. Больше всего ей хотелось отправиться прямиком на конюшню, взять свою лошадь и мула и уехать от греха подальше.
Элли быстро развернулась и ринулась к окну… но вдруг уткнулась во что-то теплое, живое и непоколебимое как скала.
Самым первым чувством, охватившим ее в это мгновение, было чувство обиды. Как смеет Деверо двигаться так бесшумно, ничем не выдав того, что он проснулся и встал с кровати! Правда, обида и негодование почти мгновенно сменились паническим ужасом. Она попыталась вырваться, но это оказалось совершенно невозможно. Деверо так крепко держал ее за плечи, что ей показалось, будто она попала в стальной капкан.
— Собрались куда-то, мисс Карлайл?
— Вы всегда подкрадываетесь к людям, как змея? — возмущенно воскликнула Элли.
У нее не было никаких оснований возмущаться, и она это прекрасно понимала. Осознание вины и чувство стыда — вот что в данную минуту испытывала Элли. Он не только захватил ее на месте преступления, вдобавок ко всему она оказалась один на один в спальне мужчины ночью и стояла теперь, уткнувшись носом прямо в голую мужскую грудь. От него веяло теплом, словно от разогретой на солнце скалы после заката.
— Как правило, нет, — довольно сухо ответил Мэтт. — Во всяком случае, не в моей собственной спальне.
— Вы почти до смерти меня напугали.
— Скажите спасибо, что только напугал. Если бы я не узнал вас… — Мэтт не договорил и с силой встряхнул ее. — Безмозглая девчонка! Мужчины в этой части света спят с оружием под рукой. И мало кто разбирается что к чему, прежде чем начать стрелять. На всякий случай учтите: я принадлежу к тем, кому очень не нравится, когда его пытаются лишить его имущества.
Элли хотела было возразить, но промолчала. Было слышно, как у нее стучат зубы.
— Что, так ничего и не скажете в свое оправдание? Где же ваш острый язычок, почему бы вам ни придумать какую-нибудь красивую историю, чтобы объяснить ваше появление в моей комнате ночью? Черт, по крайней мере, вы хотя бы не застрелили меня.
— Застрелить вас? Не говорите глупостей. Я бы никогда не стала прибегать… — Элли запнулась, уставившись на Красноватый шрам на его правом плече. Казалось, рана зажила совсем недавно.
— В вас стреляли раньше, — прошептала она.
— И что с того? — резко спросил он.
Элли опустила взгляд, отчаянно желая, чтобы на его теле больше не оказалось столь явных свидетельств насилия. Но обнаружила гораздо больше обнаженного тела, чем ожидала увидеть в данную минуту. Она быстро подняла голову и круглыми от потрясения глазами уставилась на широко усмехающееся лицо Мэтта.
— Вы… — прошептала она прерывающимся шепотом, — вы…
— Да? — переспросил он, видя, что она не собирается продолжать. Его брови приподнялись с выражением явной насмешки. — Продолжайте, что вы хотели сказать?
— Я… не могу. Это было бы…
— Неприлично? Недостойно настоящей леди?
В действительности слово, которое вертелось у нее на языке, было слово “небезопасно”. Хотя сама Элли так и не могла понять, почему оно пришло ей в голову.
Все еще ничего не можете сказать, — продолжал Мэтт без всякого снисхождения. — Может быть, я могу вам помочь? Вы хотели сказать, что я голый? Вы этого слова боитесь?
“Как чумы”, — подумала Элли в смятении. Ее дыхание сделалось отчего-то прерывистым и частым, и виновато в том было далеко не только смущение, чувство вины или даже страха.
Но ради всего святого, ведь дело совсем не в том, что она никогда не видела мужчину в костюме Адама. Путешествуя одна по миру, забираясь в довольно дикие уголки, когда приходилось нанимать на раскопки местных жителей, всей одеждой которым иногда служили лишь набедренные повязки, она вдоволь нагляделась на мужские тела и была прекрасно осведомлена об особенностях мужской анатомии. Причем обычно ее это не слишком смущало. Но сейчас все обстояло совершенно иначе. Мэтт Деверо каким-то образом отличался от всех мужчин, которых она видела раньше. От макушки до пят он был великолепен в… ну, в том, чем щедрая природа и бог могли одарить мужчину.
Физически, во всяком случае. Она бы не поручилась за его характер и благонадежность в смысле уважения к закону.
Элли склонилась над железными перилами веранды третьего этажа, на которую выходил ее номер. Старинные часы в вестибюле пробили полночь, их печальный звон еще больше усиливал мрачное настроение, в котором пребывала Элли последние два часа, наблюдая за непрекращающейся суетой вокруг салунов.
Ее последняя слабая надежда завладеть камнем с изображением ягуара потерпела полный крах, к тому же она истратила на это почти все свои деньги.
Элли вытащила из-за корсажа свой талисман с изображением змеи и сняла с шеи ремешок. Сжимая круглый камень в ладони, она потерла его большим пальцем, повторяя изгибы вырезанного на нем рисунка. Надежда, появившаяся при виде еще одной части головоломки, рассыпалась прахом, оставив в душе пустоту и саднящую боль утраты.
Но это еще не конец. Слишком многое поставлено на карту.
Если верить портье, человек, похожий по описанию на Питера, проехал через город дня два тому назад. Судя по всему, Питер выиграл у нее время благодаря тому, что на ее же деньги смог купить свежих лошадей.
Элли подняла талисман на уровень глаз.
Сможет ли Питер найти сокровища Монтесумы без тебя? — задумчиво спросила она, обращаясь к двухголовой змее, вырезанной на камне. — Ты моя единственная надежда. Но одной тебя мне недостаточно. Судя по карте, я Должна найти пять таких фрагментов.
Горло сжималось от горьких сожалений. За последние сутки она обнаружила еще один такой талисман, еще один ключ к сокровищам и, похоже, лишилась его навсегда. Она даже держала его в руках. Но все кончилось тем, что этот талисман достался какому-то бесчестному, бессердечному игроку, пусть и самому красивому из всех мужчин, каких она встречала в своей жизни. Самое обидное, что он даже не представляет, какое сокровище ему досталось. Впрочем, пусть уж лучше не догадывается.
Перевернув камень, Элли провела ноготком по вырезанным на его поверхности линиям, продолжая разговаривать сама с собой:
— Если Питер найдет эти сокровища, он тут же во расплавит и продаст. Самые великолепные из всех редчайших сокровищ, существовавших с древних времен, погиб нут из-за его жадности. Вся эта история, красота, все по гибнет безвозвратно. Я просто не могу допустить, чтобы это случилось.
Легкое движение в угловой комнате, расположенной б дальнем конце веранды, привлекло внимание Элли. В следующее мгновение она увидела, как на середину комнаты шагнул Мэтт Деверо, словно материализовавшись из ее мыслей. Он бросил пару седельных сумок на стул и подошел к окну.
Элли испугалась, что он заметит ее, стоящую на веранде, но он .лишь отодвинул щеколду и открыл окно. Затем он так же открыл остальные три окна. Теплый ночной ветер, влетев в комнату, принялся шевелить шторы на окнах.
Чуть успокоившись, Элли поняла, что Мэтт не может ее увидеть, так как она стоит в глубокой тени, в то время как она сама может разглядеть его во всех интересующих ее подробностях. Это был просто перст судьбы, предоставившей ей возможность рассмотреть человека, который так неожиданно возник на ее пути. Понаблюдать за ним, увидеть его слабости, понять, каким образом — пусть хоть и самым парадоксальным — она смогла бы уговорить его продать камень.
Мэтт скинул пиджак и бросил его на спинку стула; Элли получила возможность проверить свое впечатление о ширине его плеч. Она, не отрывая взгляда, наблюдала, как сильные тонкие пальцы, которые так ловко управлялись с картами за игорным столом, сейчас распускали узел галстука и расстегивали воротничок сорочки. Жилет полетел следом за пиджаком, черный шелк сверкнул, словно оперение огромного ворона.
В каждом движении Деверо сквозил гнев, казалось, сам воздух в комнате был наэлектризован исходящей от него яростной энергией. Элли уставилась на него, совершенно ошеломленная, не понимая, какая муха его укусила. Что могло вызвать такую яростную реакцию? Совершенно ясно, что это никак не могло быть связано с ней, она вообще не способна пробудить в мужчине каких бы то ни было ярких эмоций, ни положительных, ни отрицательных. А кроме того, он уже получил от нее все, что хотел, и у него не было никаких причин вообще вспоминать о ее существовании.
Элли попыталась быстренько подавить в себе необъяснимое чувство сожаления, напомнив себе, что этот негодяй не только сохранил свой талисман, но еще и выиграл львиную долю всех ее сбережений в качестве компенсации за причиненное ему беспокойство!
Тем временем Мэтт скинул с плеч подтяжки, оставив их висеть по бокам. Наклонившись над фарфоровым тазиком для умывания, он плеснул в лицо воды. При этом брюки, наткнувшись, четко обрисовали линии его мускулистых ног.
Элли подошла чуть ближе. Негодяй он или нет, но следовало признаться, что на Мэтта Деверо было очень приятно смотреть. Между тем он выпрямился, вытащил полы Длинной белоснежной рубашки из брюк, своими тонкими Длинными пальцами расстегнул пуговицы и распахнул ворот. Элли затаила дыхание. Заветный талисман висел на его груди, уютно устроившись среди не слишком густой Поросли темных курчавых волосков.
Ее взгляд скользнул чуть ниже, завороженный видом Плоского мускулистого живота, и тут же, словно испугавшись своей дерзости, быстро взметнулся вверх, к его лицу. Элли покраснела, пораженная своей странной реакцией Вот уж никогда она не думала, что вид полуголого мужчины может так взбудоражить ее. Мэтт поднял руки и, сложив их сзади в замок, обхватил себя за шею. Полы рубахи полностью разошлись. Жар разлился по животу Элли, проникая в каждую клеточку ее тела. Но прежде чем она успела задаться вопросом о причине этого странного, незнакомого ей ощущения, Мэтт опустил руки. Какой-то предмет, покачиваясь на шнурке, свисал с его пальцев.
Он снял талисман. А затем внезапно совсем исчез, выйдя из круга света.
Элли встрепенулась, к ней вновь вернулись трезвый рассудок и ощущение настороженности, исчезнувшие за последние несколько минут. Она тряхнула головой, желая окончательно избавиться от тумана в голове, вызванного странными, но такими приятными ощущениями.
Комната погрузилась в темноту. Мэтт выключил свет, видимо, собирался лечь спать.
Элли нахмурилась. Интересно, куда он положил камень? И собирается ли он спать с открытыми окнами?..
Она даже задержала дыхание, когда мысль, несомненно, недостойная, но такая соблазнительная, окончательно сформировалась в ее сознании.
Когда-нибудь, думала Элли, осторожно пробираясь босиком по веранде, она сможет отбросить или забыть горькое, пронзительное чувство стыда, испытываемого ею в эти минуты. Возможно, это случится только тогда, когда она, будучи трясущейся от старости старухой, поведет своих внуков в Британский музей посмотреть на сокровища Монтесумы. Есть надежда, что хотя бы в старости ее память ослабнет настолько, что она сможет избавиться от чувства вины из-за того, что намерена сейчас совершить.
К двум часам ночи большинство жителей города наконец угомонились. Элли молилась лишь о том, чтобы какой-нибудь запоздавший завсегдатай близлежащего салуна не заметил крадущуюся в темноте фигуру на третьем этаже “Гранд-отеля”. Она надела свою самую темную одежду: пару коричневых рабочих брюк и темно-синюю рубаху. Свою старую шляпу с обвисшими широкими полями она надвинула глубоко на голову, чтобы скрыть светлые волосы.
Мэтт Деверо не имеет права владеть этим камнем, уговаривала она себя. Именно он толкнул ее на этот отчаянный, бесчестный поступок. Ради всего святого! Этот человек владел бесценным сокровищам, представления не имея о его истинной ценности. Подумать только, он считал его всего лишь приносящим удачу талисманом! Ей же самой судьбой назначено разгадать эту тайну и преподнести всему миру потрясающее открытие.
Все четыре окна угловой комнаты были открыты дыханию свежего ночного ветерка. Элли добралась до ближайшего окна и, пригнувшись, осторожно заглянула внутрь. Внушительные размеры Мэтта Деверо заполняли кровать, придавая ей вид небольшой горной гряды.
О боже! Он был здесь, огромный, мощный, — устрашающее препятствие на пути к ее цели.
Элли поспешно отпрянула в сторону, прижимаясь спиной к стене. Откинув назад голову, она зажмурила глаза. Сердце билось как сумасшедшее, сжимаясь от страха и чувства вины. Три мучительных часа, которые она провела в своей комнате, дожидаясь, когда этот человек заснет, не прибавили ей мужества.
Она всегда была против воровства под видом археологии, в которое зачастую превращались поиски сокровищ. Она должна во что бы то ни стало добыть этот талисман, иначе она потеряет все — свои мечты, свою свободу, самоуважение и, что более важно, возможность помешать этому лживому негодяю Питеру первым найти и украсть бесценные сокровища. Здесь на карту была поставлена судьба важнейшего исторического открытия.
Элли нащупала в кармане несколько банкнот — ее последние деньги. Несмотря на его высокомерие, несмотря на то, что это был самый упрямый, самый невозможный человек, которого она когда-либо встречала, Деверо заслуживал того, чтобы ему заплатили за утраченный камень. Этого было, к сожалению, до обидного мало. Потом если… нет, когда она найдет сокровища, она сможет возместить ему ущерб. Но ради собственного спасения и спасения всего, что ей дорого, ей лучше держаться подальше от его пронзительных карих глаз и смертоносно быстрых рук.
Элли глубоко вдохнула, стараясь успокоиться. Очень осторожно она перекинула голую ногу через подоконник, коснувшись обнаженной ступней холодного пола комнаты. Очень медленно она перенесла тяжесть тела на эту ногу, пока не удостоверилась, что пол под ней не заскрипит.
Закусив нижнюю губу, она осторожно перелезла через подоконник.
Лунный свет, проникающий через соседнее угловое окно, окрашивал все вокруг во всевозможные оттенки серых полутонов. Казалось, что Элли смотрела через тонкую серебристую вуаль. Она помедлила немного, прислушиваясь к еле слышному дыханию хозяина комнаты. По спокойному, размеренному ритму Элли определила, что Деверо и в самом деле спит.
Она на цыпочках подошла к стулу, на который Деверо так небрежно бросил свою одежду. Тщательно, дюйм за дюймом она обследовала сам стул, сюртук, жилет, брюки… Ничего.
До нее донесся легкий шорох простыней. Элли застыла, борясь с инстинктивным желанием немедленно броситься прочь. Мэтт Деверо обладал чуткостью и настороженностью хищной птицы, и единственной возможностью избежать разоблачения сейчас — это слиться с обстановкой.
Мэтт перевернулся на бок. Элли не отрывала от него взгляда, невольно отметив, как высоко приподнялось покрывало, обозначив невероятную ширину могучих плеч. Мощная рука показалась из-под покрывала, стараясь натянуть его на голову. Смуглая, мускулистая, эта рука резко выделялась на фоне простыни, залитой светло-серебристым лунным светом.
Дрожь пробежала по спине Элли. Внезапно она подумала, что он мог спрятать свое сокровище под подушкой или даже матрасом. “Пожалуйста, только не это!” — взмолилась она. При данных обстоятельствах ей вовсе не хотелось оказаться в пределах досягаемости рук этого негодяя. Он был слишком опасен… во всех смыслах.
Элли подождала несколько мучительных минут. Спящий больше не двигался.
В конце концов она позволила себе несколько расслабиться. К ее удивлению, у нее это почти получилось. Она внимательно оглядела комнату, пытаясь обнаружить место, где он мог спрятать свой камень.
У противоположной стены находился небольшой комод с зеркалом. Там, на кружевной салфетке, лежало несколько личных вещиц.
Элли на цыпочках осторожно направилась туда.
Еще ребенком она всегда с интересом разглядывала странные мужские вещички, которые ее отец клал на свой комод, совершенно отличные от баночек, флакончиков и прочих деликатных изящных вещиц, украшавших мамин туалетный столик. Элли часто брала запонки, перстни, булавки для галстуков и утаскивала их к себе. Ей очень нравилось играть с этими кусочками золота, украшенными бриллиантами, ониксами и другими камнями, представляя себя великим исследователем, а все эти вещицы — бесценными сокровищами.
И сейчас, глядя на вещи Деверо, она вновь ощутила то странное волнующее любопытство, которое вызывали в ней мужские принадлежности. Расческа слегка пахла маслом для волос. Рядом с бумажником, набитым купюрами, лежала кучка монет. Золотые карманные часы чуть поблескивали в свете луны.
Он был, видимо, либо слишком беспечен, бросая на виду такое богатство, которое могло бы заставить человека, неразборчивого в средствах, пойти даже на убийство, либо слишком уверен в том, что в любом случае сможет защитить свое имущество. Элли отчего-то почти не сомневалась в справедливости именно второго варианта. Короткоствольный пистолет его лежал там же, на комоде, однако его “кольта” нигде не было видно. Скорее всего он держал его под рукой, возле кровати.
Его галстук был небрежно брошен тут же и лежал, подобно свернувшейся кольцом змее. Элли приподняла черную ленту… и с трудом подавила возглас радости. Камень с изображением ягуара лежал тут же, под галстуком.
Торжествующая улыбка осветила ее лицо. Элли схватила камень обеими руками. Ощущение холодной поверхности древнего талисмана заставило ее сердце пуститься вскачь. Ничто в жизни не могло сравниться с этим возбуждающим предчувствием скорого открытия, охотничьим азартом, охватившим ее.
Этот живой кусочек истории был важной ступенькой к ее цели. Теперь в ее распоряжении имелись два талисмана с фрагментами карты, а это вдвое увеличивало ее шансы найти сокровища. Заявление Деверо о том, что камень был найден в горах Сангре-де-Кристо, подтверждало его подлинность, так как большой индейский поселок Таос на север от Санта-Фе очень походил на поселение индейцев, изображенное в верхней части карты.
Элли взволнованно провела пальцем по изображению ягуара, одновременно повернув камень так, чтобы был виден рисунок на обратной стороне.
“Что ж, посмотрим, Питер, сумеешь ли ты теперь найти сокровища Монтесумы раньше меня”, — подумала она с торжеством.
Но у нее еще будет время обо всем подумать и как следует рассмотреть камень. Сейчас надо было поскорее уносить отсюда ноги. Больше всего ей хотелось отправиться прямиком на конюшню, взять свою лошадь и мула и уехать от греха подальше.
Элли быстро развернулась и ринулась к окну… но вдруг уткнулась во что-то теплое, живое и непоколебимое как скала.
Самым первым чувством, охватившим ее в это мгновение, было чувство обиды. Как смеет Деверо двигаться так бесшумно, ничем не выдав того, что он проснулся и встал с кровати! Правда, обида и негодование почти мгновенно сменились паническим ужасом. Она попыталась вырваться, но это оказалось совершенно невозможно. Деверо так крепко держал ее за плечи, что ей показалось, будто она попала в стальной капкан.
— Собрались куда-то, мисс Карлайл?
— Вы всегда подкрадываетесь к людям, как змея? — возмущенно воскликнула Элли.
У нее не было никаких оснований возмущаться, и она это прекрасно понимала. Осознание вины и чувство стыда — вот что в данную минуту испытывала Элли. Он не только захватил ее на месте преступления, вдобавок ко всему она оказалась один на один в спальне мужчины ночью и стояла теперь, уткнувшись носом прямо в голую мужскую грудь. От него веяло теплом, словно от разогретой на солнце скалы после заката.
— Как правило, нет, — довольно сухо ответил Мэтт. — Во всяком случае, не в моей собственной спальне.
— Вы почти до смерти меня напугали.
— Скажите спасибо, что только напугал. Если бы я не узнал вас… — Мэтт не договорил и с силой встряхнул ее. — Безмозглая девчонка! Мужчины в этой части света спят с оружием под рукой. И мало кто разбирается что к чему, прежде чем начать стрелять. На всякий случай учтите: я принадлежу к тем, кому очень не нравится, когда его пытаются лишить его имущества.
Элли хотела было возразить, но промолчала. Было слышно, как у нее стучат зубы.
— Что, так ничего и не скажете в свое оправдание? Где же ваш острый язычок, почему бы вам ни придумать какую-нибудь красивую историю, чтобы объяснить ваше появление в моей комнате ночью? Черт, по крайней мере, вы хотя бы не застрелили меня.
— Застрелить вас? Не говорите глупостей. Я бы никогда не стала прибегать… — Элли запнулась, уставившись на Красноватый шрам на его правом плече. Казалось, рана зажила совсем недавно.
— В вас стреляли раньше, — прошептала она.
— И что с того? — резко спросил он.
Элли опустила взгляд, отчаянно желая, чтобы на его теле больше не оказалось столь явных свидетельств насилия. Но обнаружила гораздо больше обнаженного тела, чем ожидала увидеть в данную минуту. Она быстро подняла голову и круглыми от потрясения глазами уставилась на широко усмехающееся лицо Мэтта.
— Вы… — прошептала она прерывающимся шепотом, — вы…
— Да? — переспросил он, видя, что она не собирается продолжать. Его брови приподнялись с выражением явной насмешки. — Продолжайте, что вы хотели сказать?
— Я… не могу. Это было бы…
— Неприлично? Недостойно настоящей леди?
В действительности слово, которое вертелось у нее на языке, было слово “небезопасно”. Хотя сама Элли так и не могла понять, почему оно пришло ей в голову.
Все еще ничего не можете сказать, — продолжал Мэтт без всякого снисхождения. — Может быть, я могу вам помочь? Вы хотели сказать, что я голый? Вы этого слова боитесь?
“Как чумы”, — подумала Элли в смятении. Ее дыхание сделалось отчего-то прерывистым и частым, и виновато в том было далеко не только смущение, чувство вины или даже страха.
Но ради всего святого, ведь дело совсем не в том, что она никогда не видела мужчину в костюме Адама. Путешествуя одна по миру, забираясь в довольно дикие уголки, когда приходилось нанимать на раскопки местных жителей, всей одеждой которым иногда служили лишь набедренные повязки, она вдоволь нагляделась на мужские тела и была прекрасно осведомлена об особенностях мужской анатомии. Причем обычно ее это не слишком смущало. Но сейчас все обстояло совершенно иначе. Мэтт Деверо каким-то образом отличался от всех мужчин, которых она видела раньше. От макушки до пят он был великолепен в… ну, в том, чем щедрая природа и бог могли одарить мужчину.
Физически, во всяком случае. Она бы не поручилась за его характер и благонадежность в смысле уважения к закону.