Казанцев Александр Петрович. Донкихоты Вселенной

   - Уважаемый профессор Хьюш, - вмешалась Джосиан Белл, - не кажется ли вам крайне вульгарным упоминание в таком ключе нашей с вами теории Кристаллической Вселенной?
   - Я говорю лишь в научном плане, - пожал плечами Хьюш.
   - Вы издеваетесь над девочкой, почтенный профессор, и к тому же опошляете собственное научное детище, которое по праву считается столь же фундаментальным в космогонии, как теория Чарлза Дарвина в естествознании. Мы с вами открыли закон возникновения звездных миров, выстраивающихся из первохаоса в галактические кристаллы с повторяющимися доменами, а вы... вы хотите заподозрить дочь в желании использовать звездный рейс для перенесения во времени назад, притом без нарушения закона причинности.
   - Перестаньте ссориться! - затопала ногами Мэри. - Говорите по-человечески, а не на вашем ужасном научном жаргоне! У человека подлинное несчастье, а они не могут отрешиться от выдуманных ими звездных кристаллов!
   - Однако, уважаемый стажер Мальбарской радиообсерватории, - выспренне начал Хьюш, - насколько я понимаю, унаследовать занятие этими звездными кристаллами, перекроить архаическую звездную карту неба с ее условными мифическими созвездиями, где звезды отстоят друг от друга на умопомрачительных расстояниях, никак между собой силовыми полями не связанных, предстоит именно вам, поскольку вы не только наша дочь, но и наследница наших замыслов и достижений.
   - Знаю, знаю! Древние звездочеты, произвольно соединяя видимые ими звезды в условные рисунки, не подозревали о действительной структуре галактик. И мне еще предстоит продолжить ваше дело, вырисовывая кристаллическую решетку Вселенной, уходя все глубже и глубже в бесконечность.
   - "Бесконечность подобна нескончаемой спирали, периодически повторяющей свои элементы", - изрек профессор Хьюш.
   - Но ведь теоретические представления надо практически проверить!
   - Разумеется.
   - Ведь когда вам не хватает какой-либо звезды в предполагаемом узле супероксионального галактического кристалла, вы высказываете предположение, что она заслонена той неизлучающей материей, масса которой не уступает массе видимого вещества Вселенной.
   - С вами приятнее говорить о научных проблемах, чем о невероятных желаниях самой отправиться со звездолетом в космос.
   - Да, я хотела этого, но в моей жизни мне постоянно попадается на пути какой-нибудь Генри Г. То Генри Гвебек, то Генри Гри! Ненавижу их обоих!
   - Но, бэби, успокойтесь, пожалуйста, - умоляюще сложила руки миссис Джосиан Белл.
   - Тем более что времени переубедить Звездный комитет у вас не осталось. Только что сообщили о начале показа по видео отлета экипажа на околоземную орбиту, где звездонавты переберутся в модуль звездолета. И сразу старт!
   - Я хотела... хотела сама доказать правильность вашей теории! Найти в звездных кристаллах Вселенной точное повторение Солнечной системы. Я даже не стала бы спускаться на псевдо-Землю. Зачем мне еще какой-то псевдо-Генри Гвебек! Мне вполне достаточно коварства одного земного Генри Гвебека.
   - Тогда перейдем к видеоэкрану. Станем свидетелями отлета в безвременье отважных звездонавтов, снова русских и американца.
   - Генри Гри, авантюрист, трюкач из кино, умудрившийся внушить всем, что он к тому же еще и математик! Я бы дала ему элементарную задачку, на которой он запнулся бы!
   - Не будьте такой злой, Мэри. Что вам сделал этот американец? Он ведь не работал у нас стажером.
   - Я это прекрасно знаю, ма! Не следует мне лишний раз напоминать, кто у нас работал стажером, чье место я теперь заняла. И может быть, совсем не напрасно, в отличие от американского каскадера.
   - Кто же отрицает ваши достижения, бэби! Вы сами сказали, что даже Звездный комитет, отказывая вам, как и тысячам других претендентов, вспоминал об этих заслугах. Ведь вы, как правильно заметил профессор Хьюш, дали новую жизнь забытой теории относительности Эйнштейна.
   - Вот об этом лучше и продолжать нашу беседу, пока начнутся проводы. Хотя, признаться вам, я с юности не люблю кого-либо провожать, - сказал и поморщился профессор Хьюш.
   - Тем более когда улетают в безвременье и без возврата, - и миссис Джосиан Белл горестно вздохнула.
   - Увы! Что-то они застанут у нас тут, пока слетают на псевдо-Землю? с нескрываемой печалью произнесла Мэри, у которой настроение менялось, как в Бремене, где в минувшем году, гостя у подруги, она даже в солнечную погоду не могла выйти без дождевого зонтика.
   Джосиан Белл сразу расплылась в улыбке.
   - Ну, вот так-то лучше. Прошу к видеоэкрану. Если хотите, я сварю вам кофе. Приятнее будет смотреть.
   - Смотреть все равно будет неприятно. Если б я улетала, я бы по-особенному помахала рукой, так, чтобы только один человек на Земле понял.
   - Ну вот, опять за то же! - в отчаянии воскликнула Джосиан Белл. - Не стоит он того, поверьте мне, бэби!
   - Я сама знаю, что не стоит.
   - Знать - это владеть информацией, осмысливая ее, - заметил профессор Хьюш, вставая с места и направляясь в большую комнату радиообсерватории, где стояла удобная мягкая мебель и видеоэкран.
   Джосиан уже хлопотала с кофейником.
   Через короткое время в обсерватории запахло ароматным кофе.
   Мэри, немного успокоившись, устроилась на ручке отцовского кресла и ласкалась к мистеру Хьюшу с кошачьей грацией.
   Раздался мелодичный звонок у входной двери, заставивший Мэри вздрогнуть.
   - Кто бы это мог быть? - удивилась Джосиан Белл и, так как в радиообсерватории в этот день, кроме них, никого не было, пошла отворять дверь.
   - Подумайте только, кого я к вам привела! - восторженно воскликнула она, возвращаясь через минуту.
   За полной фигурой почтенной ученой дамы виднелся подтянутый, в ладно сидящей на нем форме молодой полицейский.
   - О-о! Молодой человек с Большой дороги! - воскликнул профессор Хьюш. - Мэри, знакомьтесь. Этот великолепный страж путей доставил сюда в прошлый раз нас с миссис Белл на буксире, как технический модуль кабину звездонавтов.
   - Я обещала тогда представить вас своей дочери, и теперь с удовольствием выполню свое обещание.
   - Прошу простить меня, леди и джентльмен, за вторжение, приняв мои искренние извинения, - произнес полицейский мягким, но выразительным голосом. - Было сообщение о старте звездолета. Я только что сменился на дежурстве и не успевал добраться до своего видеоэкрана, а потому решил постучать в вашу радиообсерваторию в расчете на вашу любезность.
   - Вы не могли придумать ничего лучшего! - обрадовалась Джосиан Белл. Вот моя дочь, мисс Мэри Хьюш-Белл, о которой вы спрашивали в прошлый раз. Правда, она не установила диалога с инопланетянами, как вам хотелось, но доказала существование другого масштаба времени и, представьте себе, даже готова была (конечно, в научных целях!) сама отправиться в безвременье.
   Мэри с интересом изучала молодого человека. Кажется, он понравился ей, и она царственным жестом протянула ему руку.
   Он почтительно коснулся своей рукой конца ее пальцев и выпрямился как по команде "смирно!".
   - Как вас зовут? Надеюсь, не Генри? - с улыбкой спросила она.
   - Именно так, мисс Хьюш-Белл, так меня и зовут. Генри Глостер к вашим услугам.
   Мэри загадочно вздохнула, а ее родители переглянулись.
   - Садитесь, - предложила Мэри гостю кресло рядом с собой. - Будем смотреть вместе, раз уж не я лечу к звездам.
   - Это было бы ужасно! - непроизвольно воскликнул Генри Глостер.
   - Почему? - кокетливо спросила она.
   - Он не смог бы оштрафовать вас за превышение световой скорости! - со смехом вставил мистер Хьюш, очень довольный своей остротой.
   Джосиан Белл тем временем налила гостю чашку кофе и поставила ее перед ним на низенький столик.
   - Благодарю, благодарю, - только и мог вымолвить смущенный молодой человек, попавший в такое высоконаучное общество, впрочем, как раз и стремившийся сюда.
   Его выручил видеоэкран, на котором появился диктор, объявив о начале звездного спасательного рейса.
   Вслед за тем на видеоэкране появилось голографическое изображение, создавшее иллюзию перенесения зрителей на подмосковный космодром.
   - Вам придется останавливать меня, - шепнула гостю Мэри. - Я нуждаюсь в сдерживании.
   Полисмен смущенно кивнул.
   На экране развертывалась панорама звездопорта.
   Космолет, гигантская летная машина с отогнутыми назад треугольными крыльями, ждал своих пассажиров. Его запустит на околоземную орбиту, разогнав до первой космической скорости, электрическая катапульта, чтобы не вредить реактивными двигателями озонному слою земной атмосферы.
   Катапульта занимала большую часть поля, походя на гигантский разведенный для пропуска морских судов мост.
   Космолет стоял на горизонтальной его части, плавно переходящей в наклонную ажурную ферму устремленной в небо эстакады. Невдалеке от нее виднелись кажущиеся приземистыми домики космопорта. На видеоэкране эти здания постепенно вырастали, пока не стала видна толпа людей, сгрудившаяся у выхода на поле.
   - Смотрите, леди и джентльмены, - заметил профессор Хьюш. - Проводить экипаж явился не кто-нибудь, а сам академик Зернов! Я отлично помню этого величественного старца.
   - Да, это он, - подтвердила Джосиан Белл. - А какая жгучая красавица рядом с ним. Должно быть, внучка. Так подчеркивается значительность события.
   - Как будто бы это и так не ясно! - вставила недовольным тоном Мэри.
   - Смотрите, смотрите! - весь подался вперед в кресле профессор Хьюш. Кажется, выходят звездонавты. Ну конечно, их трое...
   - Два великана и как бы мальчик между ними, - заметила Джосиан Белл.
   - Неужели американец такой маленький? - разочарованно протянула Мэри. - А еще каскадер! Вы о нем слышали, Генри?
   Генри Глостер кивнул.
   - Видимо, для кинотрюков большого роста не требуется, глубокомысленно заметил профессор Хьюш.
   - Хоть бы показали их поближе! Хочу запомнить их лица!
   - Еще успеете, милая Мэри. Их фотографий будет достаточно.
   - Нет, ма! Я хочу сейчас их видеть. В последние минуты пребывания в нашем времени!
   - Ваше желание удовлетворяется. Вот они, наши герои звезд! восторженно воскликнула миссис Белл.
   - Это, должно быть, командир, украинец, но без свисающих усов, каким я его себе представлял, - заметил Хьюш.
   - Таких усов, па, теперь никто не носит! Он вовсе не древний гетман или герой русского писателя... Вы помните его, Генри?
   - Тарас Бульба, - подсказал Глостер.
   - А это штурман Вязов, спасенный вами, Мэри!
   - Его полная очень трудная фамилия, ма, Джандарканов, такая же длинная, как и он сам. По-русски надо было бы сказать, что он мой "крестник", притом отменного роста. Правда, Генри?
   - Совершенно так, - согласился молодой человек.
   - А вот, Мэри, и ваш конкурент. Ростом действительно не вышел, но держится браво! Одно слово - спортсмен!
   - Подождите, подождите, ма и па! Вы ничего не замечаете? А вы, мистер полисмен?
   Глостер пожал плечами, а мистер Хьюш удивился:
   - А что вы имеете в виду, моя Мэри? Звездонавт как звездонавт! Скафандры на всех одинаковые, если не иметь в виду разный их размер.
   - Одежда у них одинаковая, но... Неужели вы ничего не замечаете? А, мистер полисмен?
   Генри Глостер молчал.
   - Ровным счетом ничего, - заявил профессор Хьюш, - кроме того, что вы, дочь моя, предвзято относитесь к своему более удачливому конкуренту.
   - Не конкуренту, па, а конкурентке.
   - Как это вас понять? - поднял брови Хьюш.
   - Меня не проведешь, я не какая-нибудь отборочная комиссия, почтенные мои профессора! Это не мужчина маленького роста! Это женщина! Вот так, Генри! - решительно заключила она.
   - Что вы такое говорите, Мэри! Я тоже женщина, но не вижу ничего особенного в этом маленьком джентльмене.
   - Ах, ма! Вы не вооружены тем чувством, которое владеет мной! Они взяли вместо меня женщину под видом Генри Гри. Потому вдвое обиднее! Я еще думала, что мне отказывают из-за того, что я не мужчина и лететь годы в сопровождении двух мужчин неприлично.
   - Мне это не приходило в голову, - заметил мистер Хьюш. - Поистине научной логике следует обогащаться от женской.
   - Я судила только по тому, как держится этот Генри Гри. А теперь взгляните на его, вернее на Ее лицо крупным планом. Разве это мужские черты? Разве я не права! Генри! Вы же полисмен!
   - Но, бэби, я уверена, что об этом сообщили бы...
   - Вы так думаете?
   - Мне кажется нецелесообразным скрывать от всего мира, КТО улетает в спасательный рейс.
   - Не будьте наивны, ма! Недаром я не доверяла этому каскадеру. Он обвел всех вокруг пальца, а меня о нем, увы, не спросили.
   - Я полагаю, - вмешался профессор Хьюш, - что спор в этом направлении сейчас бесполезен. На космодроме наступила минута прощания.
   - Как они все трое браво держатся! - восхищалась Джосиан Белл. Словно отправляются в увеселительную прогулку.
   - Иначе они не были бы спасателями, - внушительно заметил мистер Хьюш.
   - А все-таки! Как бы я хотела быть на ее месте.
   - Я предпочитаю, дочь моя, ваше место не там, а здесь, подле нас.
   - Я присоединяюсь к вам, сэр, - тихим голосом вставил молодой человек.
   Мэри искоса бросила на него взгляд.
   От здания космопорта через поле к эстакаде электромагнитной катапульты одиноко шли три фигуры: два великана, как назвала командира и штурмана Джосиан Белл, и между ними - третий их спутник, напоминавший ростом мальчика.
   Они удалялись, становясь все меньше и меньше.
   Вот они дошли до космолета. Их там ждала команда корабля, им открыли дверцу кабины. Пока они только пассажиры. Звездолетчиками они станут лишь на околоземной орбите.
   Зрителям представлялась возможность через определенное время увидеть на видеоэкранах, как космолет выйдет на околоземную орбиту и сблизится с жилым модулем звездолета.
   В напряженных позах четверо англичан смотрели, как разбегался по плавной загибающейся эстакаде космолет, как мелькнул, набирая немыслимую скорость ("какова перегрузка!" - подумали они) и сорвавшись с конца эстакады, скрылся в небесной голубизне.
   - Ну что ж, - предложила Джосиан Белл. - Я думаю, что часы ожидания можно использовать, скажем, для того, чтобы позавтракать. Подошла пора ленча. Надеюсь, вы не откажетесь, мистер Глостер?
   - Мы оба ничего не имеем против, - признался профессор Хьюш и за себя, и за гостя.
   - А у меня никакого аппетита. Я расстроилась еще больше.
   - Отчего, бэби?
   - Оттого, что Генри Гри - женщина! Я в этом уверена!
   - Вашей проницательности, дорогая, мог бы позавидовать и наш гость, как полицейский, и наш давний соотечественник, создавший своего Шерлока Холмса.
   - А правда, па! Почему никто из писателей не придумал женщины-детектива! У нее были бы особые и, быть может, более предпочтительные приемы дедукции. Не правда ли, Генри?
   - Насколько я понимаю, - сказал полицейский, - ей удалось бы разобраться в радиосигналах из другого масштаба времени.
   - Браво! - хлопнул в ладоши профессор Хьюш. - Честное слово, недурно, что вы остановили наш веломобиль за превышение скорости! - и он расхохотался.
   Через положенное время не только четверо сидящих перед видеоэкраном Мальбарской радиообсерватории, но и люди всего мира следили за звездным стартом на видеоэкранах с помощью системы искусственных спутников связи. Затая дыхание, наблюдали они, как сближался жилой модуль звездолета и казавшийся по сравнению с ним кузнечиком приближающийся к нему космолет.
   - Неужели там не нашлось бы места и для меня? - вздохнула Мэри.
   Ей никто не ответил, занятые тем, как три маленькие фигурки в скафандрах одна за другой покинули космолет и, преодолев расстояние в открытом космосе, скрылись, словно растворившись в вакууме или нырнув в громаду модуля.
   Диктор провозгласил на весь мир имена трех отважных, стартовавших для спасения товарищей в другое время.
   Видя, что это сообщение снова вызвало новую вспышку раздражения Мэри, ее отец постарался отвлечь ее:
   - Смотрите, смотрите, леди и джентльмены, на второй модуль! Он в поле видимости. Сейчас он начнет свое движение, выбирая стокилометровый буксир. И лишь после этого двинется жилая громада с тремя объявленными участниками звездного рейса. Пожелаем им счастливого звездного пути.
   Мэри молчала, не то обиженная, не то смущенная, а может быть, переживающая вместе со всеми людьми торжественные минуты отправки людей в безвременье. Но не только в английской радиообсерватории, но, пожалуй, перед всеми видеоэкранами Земли люди, как завороженные, ждали начала движения жилого модуля звездолета.
   И только когда модуль наконец двинулся, люди вздохнули. Однако едва ли это был вздох облегчения. Каждый задумался о том, что ждет этих смельчаков впереди.
   Звездный полет начался.
   Полицейский прощался. Радиоастрономы провожали его.
   - Как бы они там не превысили световой скорости! - подмигнул молодому человеку профессор Хьюш.
   - Как вы хорошо сделали, что зашли к нам, - любезно говорила Джосиан Белл.
   - Имейте в виду, я не улетела, - шепнула Мэри.
   Генри Глостер понимающе кивнул.
   Глава пятая
   КОЛЬЦА КОСМИЧЕСКИЕ
   Я - ваша Земля! Всем, кто мыслит,
   восстать!
   Не дать мне кольцом астероидов
   стать!
   Из сонета автора.
   У костра сидели трое. Над огнем грелся котелок. К самому берегу тихой речки подступали исполинские сосны. В их, казалось бы, уходящих в небо вершинах гулял ветер, раскачивая ветви, а внизу все затаилось в тишине. Последние лучи солнца отразились в воде и погасли. Вверху за лесом разгоралась невидимая снизу вечерняя заря.
   Все трое были в серебристых костюмах звездолетчиков. Двое под стать друг другу громоздкие, могучие, третий - складный, но миниатюрный, у всех волосы спускались до плеч, но были разного оттенка.
   - Дядя Жора. Вы ведь так позволили называть себя в лесу, - обратился к седоватому командиру звездолета штурман, показав рукой на чисто земной пейзаж, чудом перенесенный в отсек отдыха эффектом голографии...
   - А как же! В такой красоте земной какие чины и звания! Дядя Жора и есть. О чем спросить хочешь, Никитушка?
   - Расскажите, как вы космонавтом стали.
   - Ишь, чего захотели! - свистнул Бережной. - Так и быть, закольцую вас, ребятки.
   - Как так закольцую? - удивилась звездолетчица корабля.
   - Все с "КОЛЬЦА АСТЕРОИДОВ" началось. Со старого сонета, который Алешка Крылов в класс принес, невесть где достал. Фамилия автора была оторвана. Сам же сонет нам в сердце запал. Напомню вам.
   КОЛЬЦО АСТЕРОИДОВ
   Есть в космосе страшная тайна.
   Хранит ее звездная проседь.
   Лишь Смерть о злодействе бескрайнем
   Кольцо астероидов спросит.
   В нем кружатся мрачные скалы,
   Подобно планеты обломкам,
   Где "атома силу" искали,
   Золы не оставив потомкам.
   Где вызвали взрыв океанов
   Всевластья искавшие руки.
   Слились в гул могучих органов
   Тревожно призывные звуки:
   "Я - ВАША ЗЕМЛЯ! ВСЕ, КТО МЫСЛИТ,
   ВОССТАТЬ!
   НЕ ДАТЬ МНЕ КОЛЬЦОМ АСТЕРОИДОВ
   СТАТЬ!"
   Эти строчки и определили наш с Алешей жизненный путь. В космогонии появились представления о звездных кристаллах Вселенной, где домены в виде псевдосолнечных систем, подобно атомам в узлах кристаллов вещества, во всем подобны друг другу, развиваясь совершенно одинаково, и различаются только возрастом. Нам представилось, что где-то среди звездных туманностей существует псевдосолнечная система с такими же, как у нас, планетами, но где Фаэтон еще не успел погибнуть и что, прилетев туда, можно предотвратить катастрофу, убедив обитателей псевдо-Фаэтона избежать гибели, отказавшись от ядерного оружия.
   - У нас на Земле к тому времени уже отказались от него.
   - Да, Никита, мы с Алешей чуть поздновато родились, не успели "восстать", как призывала наша планета Земля в сонете, чтобы предотвратить появления второго кольца астероидов.
   - А первое уже существовало, - снова пробасил Вязов.
   - Свидетельствуя, что первая космическая цивилизация Солнечной системы погибла. Для Алеши этот вопрос не стоял. Ему все казалось бесспорным, я другое дело. Мне подавай факты. Так, цели у нас с Алешей сохранились, а дорожки разошлись. Алеша посвятил себя созданию звездолета, войдя в группу впоследствии ставшего академиком Зернова, а я добывал доказательства, что кольцо астероидов - не поэтическая выдумка, а подлинные планетные обломки. Начал с прежних, бесспорных наблюдений, выпавших из поля зрения предвзятой науки. Еще в конце XX века американский космический аппарат, проходя мимо Сатурна и Урана, передал на Землю, по существу, ошеломляющие фотоснимки. На спутниках Марианде и Умбриэле виднелись бесспорные следы древней разумной деятельности.
   - Я эти фото знаю! - вступил штурман. - "Землю и Вселенную" за прошлый век листал. В № 5 за 1986 год нашел.
   - А я их не видела, - с сокрушением воскликнула звездолетчица. - В голову не пришло "будущее" в прошлых веках отыскивать.
   - А зря не видела. Радиус спутника Сатурна Мерианды всего-то 120 километров, а на ее ровной сферической поверхности обнаружено прямоугольное углубление длиной в 80 километров, шириной 40 и глубиной до 10, словом, типичный карьер горняков с удобным для выезда машин дном. Поскольку можно судить, что-то полезное для себя обнаружили там наши космические предшественники. И не одно их поколение разрабатывало ценные месторождения, аккуратно вынимали там породу из карьера, соблюдая строго прямые линии и прямые углы, чего Природа, помимо кристаллов, никогда не соблюдает. И такой же карьер на луне Урана Умбриэле. При его радиусе в 298 километров выемка карьера имеет размеры опять же со строго прямыми сторонами и прямыми углами 120 километров на 70 километров при глубине до 20 километров!.. Это же грандиозная открытая горная выработка!
   - Как же наши предки, закрыв глаза, проходили мимо подобного документа? - возмущенно воскликнула звездолетчица.
   - Есть нечто подобное и на земной Луне. На фото там видны поразительно прямоугольные объекты, каких не знает природа, несколько попорченные кратерами впоследствии упавшим метеоритом.22
   - А почему на Марианде и Умбриэле не попорчены карьеры? - спросила звездолетчица.
   - Удалены от Солнца, не в пример Луне и Марсу. Вы, друзья, и без меня должны знать тригональную систему космических тел нашей Солнечной системы, в которую входили Фаэтон, земная наша Луна и Марс.
   - Фаэтон развалился на куски, превратился в кольцо астероидов, продолжил за Бережного Вязов, - и гравитационные силы не могли уже сдержать Марс и Луну на прежних орбитах. Луна блуждала, блуждала и наконец "прибилась" к нам спутником Земли.
   - Вот про Марс я уж сам расскажу, - перебил Бережной. - Это уже про мои веревку и палку.
   - Это как же вас понять, дядя Жора?
   - В прямом смысле, дорогая. Начнем с палки. Марс, связанный силами тригональной системы, двигался по более отдаленной околосолнечной орбите, чем нам ныне известная. Потеряв связь с погибшим Фаэтоном, он приблизился к Солнцу и стал высыхать, теряя более легкие части своей атмосферы. Да вы это знаете, иначе сюда не попали бы.23 А когда-нибудь была там или собственная цивилизация, или колония фаэтов. И доказательство было получено опять-таки еще сто лет назад и снова не подверглось анализу из-за инертности мышления. Достаточно вспомнить во многих местах опубликованную фотографию горного хребта Марса, силуэт которого напоминает профиль прекрасной женщины! А у подножия гор вздымаются исполинские геометрически безупречные пирамиды, превосходящие размерами египетские.24 Я сразу назвал изваянную из целой горы красавицу Аэлитой. Надо мной смеялись, показывали позднейшие снимки, где никакого женского силуэта не разобрать в хаосе нагромождения скал. Но было у меня сообщение одного писателя, который в середине XX века встречался с вернувшимся из-за рубежа замечательным скульптором Эрьзя. Принадлежал тот к народности эрзя, жившей в сердце России и имевшей свой главный город Эрьзянь, впоследствии ставший Рязанью. Так вот этот Эрьзя, живя в Бразилии, увидел своим художественным взором, что город окружен горной грядой, которую легко с помощью взрывных и землекопных работ превратить в силуэт спящего льва. Художника не поняли. Бразильские власти напомнили ему, что, не так давно освободившись от колониальной зависимости, бразильцы отнюдь не жаждут видеть всегда перед собой символ колониализма в виде британского льва, хотя бы и спящего.
   - Это забавно! - воскликнула звездолетчица. - Обязательно съездила бы в Бразилию, представила бы себе такой горный силуэт.
   - Вот-вот, силуэт! Я тоже решил съездить к интересующему меня горному силуэту, только на Марсе.
   - Это тебе не Бразилия! - усмехнулся Вязов, глядя на смущенную звездолетчицу.
   - Рассматривая разные фотографии, где была видна Аэлита и где ее не было видно, я решил, что так оно и должно быть. Горный хребет изменяли, стремясь, очевидно, к наименьшим работам, из расчета, чтобы облик красавицы, размером в несколько километров, был виден отнюдь не отовсюду, а лишь из определенного места. Впрочем, как и спящий лев, различался бы лишь из центра бразильского города. Так я и нашел свою палку.
   - Палку?
   - Условно говоря. Ну, знак, откуда Аэлита особенно четко видна. Ведь на Марсе все строения, если они и были когда-то, занесены или уничтожены неистовыми песчаными струями, свирепствующими там. Я был убежден, что, найдя место, откуда виднее всего Аэлита, я обнаружу без особых раскопок, для которых у меня не имелось возможностей, что-то вроде знака. И он нашелся. Уменьшенная копия делийской колонны. Сделанная из идеально чистого, а потому нержавеющего железа. В столице Индии она стоит тысячелетия. На Марсе колонна-знак тоже оказалась сделанной из такого же чистого железа (отнюдь не природного происхождения!). Это и была моя палка.