Кэмпбелл Алан. Ночь шрамов

   Неттл освободил руку.
   — Не надоедай. Уходи. — Он чуть не сказал: «Иди нарисуй что-нибудь», и боль еще сильнее сковала сердце.
   — Мне страшно, — сказала Абигайль.
   Ему так хотелось взять дочь на руки и обнять, но он не мог.
   — Не тебе решать.
   — Пойдем домой, па.
   — Зачем?

10. Секретное место

   Спрятавшись за высокими церковными шпилями, из нагромождения крыш пробивалась заросшая плющом башенка. Когда-то украшенная арками макушка давно обрушилась, но горгульи, твари с львиными лапами, крыльями и клыками, все еще сидели, крепко вцепившись когтями в остатки каменных столбов. Плесень разъела их хмурые морды, пушистый мох покрывал крылья. Крошечные белые цветочки проросли из каждой трещинки между кривыми пальцами, но бесстрашные звери по-прежнему несли свою бессонную вахту.
   Дилл уселся на опрокинутом камне, распустив крылья и грея перышки в теплых лучах заходящего солнца. Малюсенькие птахи порхали вокруг.
   — Это оно?
   — От тебя такая же тень, как и от этих. — Рэйчел стояла в обнимку с горгульей и погладила зверя по голове.
   Дилл оглянулся на свою тень, и глаза начало щипать.
   — Красный значит «смущенный», да?
   Он чувствовал, как цвет сгущается.
   Рэйчел глубоко вздохнула и уставилась мимо него, мимо каменных обломков и шпилей храма.
   — Я на этой башне с самого детства не была. Мне позволяли без спросу бродить по храму, пока отец был здесь. Вот это всегда было моим любимым местом. — Она не спеша обошла ангела, смахнув пыль с равнодушной горгульи. — Тогда здесь было почище. — Девушка осторожно дотронулась до перьев. — И ты можешь на них летать?
   — Мне запрещено. — Дилл сложил крылья.
   — Но ты наверняка пробовал. Я бы попробовала.
   — Кодекс это запрещает. Нас теперь защищают воздушные корабли, яды, убийцы. — Он сделал ударение на последнем слове. Рэйчел, даже если и заметила это, не подала виду.
   — Они боятся, что ты попросту улетишь?
   — Правила есть правила. — Дилл пожал плечами.
   — Ничего глупее ты сказать не мог?
   Дилл надулся. Рэйчел снова провела рукой по перьям ангела, и тот прижал их к спине еще сильнее. Его не раз одолевало желание летать, но священники рано или поздно узнали бы об этом. Им всегдаудавалось разнюхать обо всем, что бы он ни натворил.
   — Мои глаза… — начал ангел.
   — Красные.
   — Зеленые, когда я чувствую вину или мне стыдно…
   — Как и мои.
   Он невольно улыбнулся.
   — Ты всегда чувствуешь себя в чем-то виноватой? — Улыбка пропала, как только Дилл заметил выражение ее лица.
   — Прости, — вздохнула Рэйчел. — Люди говорят, у спайнов нет чувства юмора. И по-моему, они правы. Мне нужно просто вести себя как обычный человек. — Она присела на корточки рядом с Диллом, сделав вид, будто не знает, что сказать дальше.
   Дилл тоже не знал.
   За церковными шпилями Дипгейт что-то тихо напевал себе под нос, цепи и дома постепенно утопали в ползущих с запада тенях. Вечерний ветерок доносил до башни приглушенный говор и слабые запахи: очага, зеленого сада и далекой пустыни. Облако дыма повисло над доками и Скизом там, где боевой корабль «Адраки», блистая золотой обшивкой, осторожно подлетал к швартовочному крану. С высоты башни судно казалось не больше пальца.
   — Он садится на дозаправку, — пояснила Рэйчел. — Марк отправляется в Сандпорт с целым чемоданом бумаг для дальних гарнизонов. — Она усмехнулась. — Он будет уже далеко, когда поднимется черная луна. — Девушка смотрела на собиравшиеся в западной стороне грозовые тучи. Внезапно она отвернулась и тихо выругалась. — Сделай мне одолжение.
   — Какое?
   — Взлети.
   — Я не могу.
   — Можешь! — Рэйчел схватила Дилла за воротник и подняла на ноги, а потом потащила к самому краю башни, к обрыву. Тот пытался сопротивляться, но девушка оказалась на удивление сильной.
   — Нет, я… — Чистое небо угрожающе приближалось. — Подожди! — Он уперся ногами. — Пожалуйста, не надо. — Ангел отчаянно пытался вырваться.
   Рэйчел разжала руку, но как-то странно посмотрела ему прямо в глаза.
   — Ты правда подумал, что я хочу столкнуть тебя вниз?
   — А разве нет? — Лицо ангела побледнело, глаза стали белыми.
   Рэйчел нахмурилась.
   — Я должна за тобой присматривать, а не угробить тебя. Я просто хотела, чтобы ты перелетел с одного края на другой. — Девушка посмотрела вниз через парапет, потом снова на Дилла. — План был такой: если я столкну тебя… никто тебя не накажет за то, что ты пытался спасти свою жизнь.
   Дилл отпрянул. Рэйчел схватила его за руку.
   — Просто у спайнов такие шутки.
   Дилл уставился на нее.
   — Забудь. — Рэйчел немного колебалась, потом показала на горгулью напротив. — Просто пролети отсюда туда.
   — Зачем?
   Рэйчел задумалась на мгновение.
   — Потому что тебе запретили.
   — Но ты сама можешь донести на меня.
   Девушка нахмурилась.
   — Ты считаешь, я могла бы так поступить? То есть я пытаюсь подставить тебя? Ради бога, просто коротенький полет. Я же не прошу тебя воздвигнуть алтарь Айрил.
   — Меня накажут.
   — Только если поймают. Порку-то ты переживешь? Не прикидывайся ангелочком, ты не первый раз попадаешься, Спайны вовсе не собираются охотиться за твоими костями.
   Дилл вздрогнул.
   — Что?
   — Прости. — Рэйчел вздохнула. — Это было нечестно. Тот последний обескровленный… Все опять говорят о Мягких Людях.
   — О Мягких Людях?
   — Ты никогда не слышал о Мягких Людях? — Рэйчел озадаченно нахмурилась.
   Ангел уставился на свои сапоги.
   — До твоей башни вообще что-нибудь доходит? — спросила девушка и, не дождавшись ответа, продолжила: — Как гласит история, Мягкие Люди были тремя учеными, которые втайне от всех изготовили ангельское вино. Они охотились за пьяницами и нищими и обескровливали их, чтобы забрать души. Но когда они в конце концов приняли эликсир, напиток свел их с ума. Церковь обо всем узнала, послали спайнов убить ученых, но это им не удалось. Настолько изменило ученых ангельское вино. В конце концов спайны вырезали их кости, а тела похоронили в Мертвых песках. Говорят, они все еще там, живы через сотни лет, только не могут выбраться из песка. Торговцы верблюдами до сих пор рассказывают байки о стонах и криках, что раздаются под барханами. — Рэйчел ненадолго замолчала. — Конечно же, это миф. Как и Крадущийся-по-Цепям, Ведьма или Повешенная Вдова. Не стоит принимать сказки всерьез. По крайней мере…
   — Повешенная Вдова?
   — Женщина из Церковных труб, которая… — Она замолчала. — Забудь. Про это я не буду рассказывать. Слишком жуткая история.
   Дилл решил не упоминать, что о Крадущемся-по-Цепям и Ведьме он, собственно, тоже слышит впервые. Но теперь ангел был совсем не в настроении совершать какие-либо противозаконные полеты. Он избегал взгляда Рэйчел и то и дело посматривал на люк в полу, ведущий обратно в храм.
   — Священники никогда не поднимаются на эту башню.
   Но они всегда все знают. И как она не понимает?
   — Мне сказали, в Зале Ангелов есть лифт.
   Дилл гневно взглянул на нее.
   — Мне не нужен…
   — Честно, я не поверила. Так что я пошла и посмотрела сама. Я разговорилась с одним из рабочих после церемонии, стражником по имени Снэт. Ты не знал? Они бросают кости, чтобы решить, на каком этаже тебя остановить.
   Дилл почувствовал, как глаза потемнели от белых до серых.
   — А иногда они оставляют тебя повисеть… ненадолго, ведь правда?
   Еще темнее.
   — Это такая игра. Сколько раз ты позвонишь в колокольчик? Они даже ставки делают.
   Темнее.
   — Снэт похвастался, что уже шесть монет на тебе выиграл. Темнее.
   — Здоровяк такой, а просто покатился со смеху. Говорит, еще пять раз выиграет и купит новый меч.
   Дилл расправил крылья.
   — Отсюда туда, — сказала Рэйчел, отступив на шаг назад и все еще сжимая его руку.
   Ангел ударил крыльями, потом еще раз, а затем начал медленно махать ими. Он ощущал вещество воздуха и чувствовал, как сжимаются мышцы плеч и спины, когда опускаются крылья. Взмахи участились, Дилл поднимал и опускал крылья все сильнее и сильнее, и вот ноги оторвались от пола.
   Порыв ветра ударил Рэйчел в лицо, и она отпустила его руку. Дилл взлетел.
   Он старался не дышать. Сердце бешено колотилось, все тело покалывало, щеки горели. Холодный воздух обдувал спину и лицо. Крылья поднимались и опускались, будто он плыл в ледяной воде. Дилл попытался вздохнуть, и легкие задрожали от кристально чистого воздуха. Перед ним расстилалось бесконечное открытое небо от нежно-розового горизонта на востоке до алого пожарища на западе, где вздымались горы тяжелых темных туч. А у самого края неба золотисто-оранжевой рябью распростерлось море пустыни.
   Рэйчел что-то прокричала снизу.
   Ангел обернулся и внезапно, потеряв равновесие, запаниковал и попытался ухватиться за какой-нибудь выступ. Вдруг он замахал руками и, не удержавшись, начал падать. Он ударился ногой о голову горгульи и рухнул на каменный пол с такой силой, что дыхание перехватило. Рэйчел уже была рядом и обеспокоенно посмотрела на него.
   — Очень больно? Ничего не сломал?
   Дилл попытался глотнуть немного воздуха. Его грудь словно сковали железные скобы, и получались только короткие неглубокие вздохи. Трясясь, ангел поднялся на ноги и попытался сбить пыль с брюк. Повсюду летали перья, нога болела. Дилл поморщился и, пошатнувшись, сел на какой-то обломок.
   — Я в порядке. Я просто…
   — Просто что? Что не так?
   Коленки тряслись.
   — Сам виноват. Запаниковал и потерял контроль над собой.
   — Теперь ты себя нормально чувствуешь?
   Дилл потер ногу. Боль в груди чуть отошла, и можно было вздохнуть более или менее свободно.
   — Я себя чувствую… Не знаю даже… просто глупо.
   По подбородку стекла струйка крови.
   — Ты порезался. — Рэйчел вытащила платок и аккуратно вытерла ему лицо.
   Дилл взглянул на свои руки, на исцарапанные ладони, которые начали тут же щипать и болеть.
   — По-моему, я упал прямо на меч.
   — Тебе повезло, что металл остановил падение.
   Дилл слабо улыбнулся. В первый раз за все время он видел такую нежность в ее глазах.
   — Ну, ты все-таки взлетел… В некотором роде.
   — Уже темнеет. — Дилл поежился и попытался встать. — Мне пора. Скоро начнут запирать башни. Окна, двери.
   Рэйчел кивнула.
   — Мы завтра встретимся? — небрежно спросил Дилл, в глубине души все же надеясь, что этот неудачный день случился просто во сне, и Рэйчел, осознав, что ему нужен настоящийнаставник, откажется от своего назначения в пользу более подходящего кандидата. Но по ее напряженному взгляду, по тому, как еле заметно сузились ее глаза, Дилл понял, что спайн услышала совсем другой вопрос.
   — Надеюсь, — ответила Рэйчел.
 
   Фогвилл плелся рядом с Сайпсом, пока старик, хромая, медленно направлялся к рабочему столу. Помощник прекрасно знал, что пресвитер может ходить и побыстрее, особенно когда не знает, что за ним наблюдают, или когда какое-нибудь срочное дело заставляет его на время забыть о старческой немощности. Но сейчас Фогвилл с терпеливой покорностью сносил медлительность учителя. От самого пола до высокого сводчатого потолка тянулись плотно забитые книгами шкафы — изящные решетки надежно запирали потертые кожаные переплеты. Как раз шло строительство тридцать первого книжного шкафа. На полу у основания полудостроенной колонны лежали блоки песчаника и облицовочного мрамора, но на строительных лесах было совершенно пусто, и поблизости не было видно ни одного каменщика.
    Да где они? Строят уже два месяца, а я до сих пор должен сам следить за работой. Может быть, у каменщиков почасовая оплата?
   На полулежали стопки свежеисписанных пергаментов, готовых для прочтения его преосвященством: доклады из гарнизонов и торговых гильдий, труды ученых Ядовитых Кухонь, отчеты, романы, исторические хроники, списки, списки… и опять списки. И как только Сайпс с этим справлялся? Неудивительно, что он отправлял поэзию в огонь.
   Когда они наконец преодолели лабиринт пергаментов и свитков и Сайпс уселся за рабочий стол, он повернулся к Фогвиллу и произнес:
   — Скажи-ка мне…
   — Ваше преосвященство?
   — Мне кажется, ты что-то хочешь мне сказать. Ничего удивительного. Но ты что-то долго не решаешься, а такое случается нечасто. Выкладывай.
   — Эта обескровленная… девочка… вероятно, дочь веревочника.
   — Да, да. — Сайпс открыл полку и вынул толстую книгу. На переплете красовались слова «Неучтенные души». — Кража в любом случае должна быть занесена в реестр.
   — Мы точно не знаем. Началась драка, и стражники вынудили отца уйти. Я займусь расследованием. Не думаю, что его будет трудно разыскать. Слухи о подобной смерти еще долго будут ходить по кварталам Лиги.
   Пресвитер окунул перо в чернильницу и начал писать.
   — Не придавай этому большое значение. Множество записей все равно не закончено.
   — Карнивал здесь ни при чем.
   Пресвитер не отрывал глаз от работы.
   — В городе только один вор охотится за душами, помощник.
   — Не сочтите за дерзость, ваше преосвященство, но труп со свежими ранами был обнаружен сегодня утром, до наступления Ночи Шрамов.
   — Вероятно, тело хранили в ящике со льдом.
   — Целый месяц? Откуда веревочнику достать лед?
   — Эти ребята невероятно изобретательны, Фогвилл. Это ничего не доказывает.
    Тогда почему вы отводите глаза?
   Фогвилл глубоко вздохнул.
   — Стражник заметил у нее на руке синяки чуть повыше локтя…
   Сайпс продолжал смотреть в пергамент.
   — То есть тот, кто обескровил ребенка, сначала привязал ее. У жертв Карнивал синяки от оков на лодыжках.
   Старик поставил кляксу.
   — Не похоже на проклятую пиявку. Убийство куда более изощренное, — продолжал помощник. — К тому же Карнивал последовательна, несмотря на всю свою жажду. Она забирает одну душу в Ночь Шрамов, но другие… — Фогвилл не закончил предложения. — Но другие обескровленные появляются при любых фазах луны. Их кровь при этом тщательно удалена. Некто желает,чтобы тела были найдены. Он шлет нам послание.
   — И что за послание?
   Ладони Фогвилла намокли.
   — Ангельское вино, — выдавил он. — Некто пытается изготовить ангельское вино и хочет, чтобы об этом знали.
   — Ангельское вино! — фыркнул Сайпс. — Сам послушай, что ты говоришь. Нельзя изготовить ангельское вино.
   — Но…
   Пресвитер только отмахнулся.
   — Мифы, легенды… бабушкины сказки.
   Фогвилл нахмурился. Он бросил взгляд на запертые колонны книг. Десять тысяч бабушкиных сказок.
   — Простолюдины до сих пор верят в Мягких Людей, — продолжал помощник. — Если Девон…
   — Хватит! — упрямо остановил его Сайпс. — Я не потерплю, чтобы кто-либо вламывался сюда и выдвигал нелепые обвинения, сводящие на нет доверие, которое нам удалось достигнуть с военным руководством. — Старик ударил рукой по столу. — Нелепые городские слухи. Неужели он тебе настолько отвратителен?
   В самую точку. За те семь месяцев, пока Фогвилл выслушивал отрицания всех своих подозрений, в городе было найдено на четыре обескровленных трупа больше, чем ожидалось. Четыре лишних тела без единой капли крови в жилах, хотя Карнивал, при всей своей ненасытности, убивала лишь одного в Ночь Шрамов. Но как убедить Сайпса в виновности Девона, не зная всей правды до конца?
   Когда Фогвилл последний раз пожаловался на то, что от паров из Ядовитых Кухонь у его дорогой матери завяла герань, вся церковная братия неожиданно слегла от неизвестного недуга. Подозревая, что дело здесь нечисто, Фогвилл поднял тогда ужасную шумиху, после чего целый месяц страдал от колик и поноса. Наконец оправившись и вернувшись на службу, он с негодованием узнал, что Девон уже набирает лаборантов на свои кухни из числа церковных поварят. Что случилось с ними впоследствии, так и осталось тайной. Этой свинье Фонделгру не было никакого дела, да, по всей видимости, как и остальным.
   За исключением, конечно, Фогвилла. Он колебался.
   — У меня есть один знакомый.
   Сайпс заткнул уши.
   — Даже не хочу это слушать, Фогвилл.
   — Носильщик на кухне, — уже увереннее продолжал помощник после того, как первые слова были произнесены. — Девон объявил, что ночью прибудут четыре корабля, и требуются ребята покрепче, чтобы разгрузить трюмы. Он жалуется на постоянный недостаток людей для черной работы, хотя отказывается взять солдат или писарей. Говорит, у него нет ни времени, ни возможности самому проверять каждого полотера или конюха.
   — Он так говорит?
   — Ну не я же.
   — Я уверен, что это неприятная, но необходимая работа. Война нас всех здесь заставила потуже затянуть пояса. — Сайпс закрыл книгу. — Когда это было?
   — Шесть недель назад.
   — И что же случилось с твоим… знакомым?
   — Исчез. Колдун, безусловно, ничего об этом не знает. Сказал, что тот, должно быть… Ну, на самом деле мне бы не очень хотелось вдаваться в подробности. Честно говоря, его рассказ был немного непристойным… вульгарным. Он меня ненавидит, так что он всегда… — Фогвилл никак не мог подобрать слова, чтобы выразить свою досаду. — Он всегда…
    — Телоне нашли?
   Снова удар ниже пояса.
   — Мне действительно очень жаль, что ты потерял друга, Фогвилл, но это еще не повод подозревать Девона в преступлении. Может, твой приятель просто сбежал. Обычное дело для сброда, что работает на Ядовитых Кухнях. Ни один человек в здравом уме не захочет там работать. А ведь, несмотря на свой титул, Девон вовсе не плохой человек.
   — Спорный вопрос. Посмотрите хоть на оружие, которое разрабатывает его лаборатория. Нет никакой необходимости причинять врагу такие страдания.
   — Твое мнение о его работе вряд ли имеет какое-нибудь значение.
   — Позвольте отдать приказ спайну проследить за ним, просто понаблюдать.
   — Это невозможно.
   — Можно использовать Рэйчел Хейл. Она еще не прошла посвящение, у нее есть связи в армии, мы…
   — Нет. Я хочу, чтобы она занялась Диллом.
   — Тогда позвольте мне поговорить с веревочником, — не унимался Фогвилл. — Выяснить, когда и где он обнаружил дочь, возможно, осмотреть тело. — Он сам удивился тому, что сказал: Лига Веревки считалась самым опасным местом во всем Дипгейте.
   Пресвитер покачал головой.
   — Фогвилл, мы отказались освятить тело девочки. Ее отец уязвлен и опечален. Я не хочу, чтобы еще ты сыпал ему соль на раны. Мой ответ: «Нет».
   Фогвилл с досадой кивнул головой. Может быть, Сайпс сам что-то скрывает?
   На улице заморосил дождь, и мелкие капельки затрещали по стеклу. Вечернее солнце превратилось в золотую полоску между горизонтом и стеной облаков. Надвигалась буря. Должно стемнеть раньше, чем наступит Ночь Шрамов, и Фогвилл подозревал, что на сей раз на свободе окажется не один убийца.

Часть 2
УБИЙСТВО

11. Ночь Шрамов

    Дождь лил как из ведра, отбивая дробь о жестяные баки и цистерны. Журчащие потоки неслись по водосточным трубам. Дипгейт запел протяжную и жалобную песню: с мокрых цепей клубами валил пар, и металлическая паутина протяжно стонала и раскачивалась, проседая под весом залитых водой построек. Вечер постепенно уступил место ночи, унеся с собой последние лучи заходящего солнца, а уличные фонари так и не зажглись. Скоро район храма, Рабочий лабиринт и Лига Веревки погрузились во тьму.
   На Пикл-лейн ожидали наступления ночи двенадцать угрюмых призраков. Убийцы-спайны неподвижно стояли в своих неизменных кожаных одеждах прямо под проливным дождем, держа наготове мечи, ножи и арбалеты. Из всей дюжины дрожь пробирала лишь Рэйчел. Она не раз видела эти лица, но не могла назвать ни одного имени.
   — Ты будешь приманкой, — произнес спайн с мертвыми глазами и кривым шрамом через весь нос.
   — Почему я?
   — Ты обладаешь способностью приводить ее в бешенство.
   — А ты нет? — фыркнула Рэйчел. — Не льсти себе. Только рот открой, она уже с катушек слетит от ярости, точно говорю.
   — Ты должна спровоцировать ее, адепт. Карнивал отзовется — отзовется на оскорбления. У тебя талант к применению подобных эмоциональных… средств. Ты будешь приманкой.
   Любой разговор со спайнами подобен беседе с кирпичной стеной. Временами Рэйчел почти радовалась, что ей пока удалось избежать ужасной муки — процедуры посвящения, которая призвана очистить душу адепта и избавить его от ноши чувств и эмоций.
    Почтирадовалась.
   — Безусловно, ты будешь расходным материалом, — добавила распущенного вида девица с полными бледными губами. Рядом стояла худенькая девушка с синими кругами под глазами и пустым взглядом.
    Господи, неужели и я так выгляжу? Как привидение. Как обескровленная!
   Рэйчел перевела взгляд с одного безразличного лица на другое и, встретив в них лишь бесконечное равнодушие, тихо повторила:
   — Расходный материал. И как я могла забыть. Глупо с моей стороны. Спасибо, что напомнила. Девица бесстрастно кивнула.
   Оскорбления, сарказм, ирония никогда бы и не смогли дойти до коллег Рэйчел. Можно было бы с таким удовольствием врезать гадине, если бы это хоть чуть-чуть ее разозлило, а от битья по кирпичной стене какое удовольствие? Тем не менее, несмотря на это, Рэйчел завидовала и этой женщине, и всем остальным. Посвящение дарило адепту внутреннее спокойствие, получив которое, Рэйчел не стала бы оплакивать потерю собственного «Я».
   — Отлично. Убирайтесь только с глаз моих, — отрезала она. — Встретимся в планетарии.
   — Не вступай в бой с Карнивал до тех пор, пока не будет готова ловушка.
   — А если она атакует раньше?
   — Не делай ничего.
   — Ничего? — Да.
   — Как прикажете. — Рэйчел сжала кулак.
   Спайн с мертвыми глазами кивнул.
   — Черная луна поднимается. — По его немой команде группа растворилась в ночной темноте, оставив Рэйчел наедине с городом.
   Ничего не делать? Девушка резко повернулась, выругалась и вернулась на прежнее место. Ну уж нет, лучше она забредет в какую-нибудь таверну и выпьет рому, как все нормальные люди. Может быть, встретит мужчину… Может быть…
   Может быть, для нее еще не все потеряно.
   Рэйчел сорвалась с места и бросилась прямо навстречу дождю по безлюдным улицам. Сырой воздух сгущался, и в атмосфере ощущалось напряжение. Темные дома зашептали тысячами голосов: проверяли ставни, заколачивали двери, повсюду гремели железные решетки, цепи, засовы и замки. Дипгейт готовился к предстоящей битве.
   — Монетку пилигриму? — Откуда ни возьмись появилась грязная фигура; из-под капюшона торчали длинные сальные космы нечесаных волос и борода, обсыпанная крошками. — Сэр, поднимается черная луна. Воздух сегодня чистый и свежий, и мы пока еще живы. В вашем сердце кровь, а в моем — клей. Не правда ли, просто великолепно! Пожертвуйте монетку.
   Глюман? Это тряпье скрывает липкую желтую кожу, из которой сочатся яды и химикаты. А кровь у него… другая.
   — Сэр? — ответила Рэйчел.
   — Ах, миледи. По голосу совсем молодая, да красивая какая… Да, да. Я слышу грудь, боже мой, а бедра… тугая одежда — кожа, я прав? Как ужасно. Гуляет одна и без спутника в такую-то жуткую ночь. Он выгнал тебя на улицу? Или умер и бросил несчастную, обезумевшую от горя малышку шататься по городу? Зарезан? Прими мои соболезнования, бедный котеночек.
   Рэйчел догадалась, что разговаривает со слепым. Поэтому он и услышал ее шаги.
   — Все это ты узнал по одному слову?
   — Уже восемь слов, красавица, и каждое такое тяжелое от горя и страдания, что сейчас мостовая провалится. Еще я слышу тоску. Ты вся в смятении и нерешительности, бедняжка. Я слышу затаенное желание в твоем голосе. Я слышу… — Он остановился, прислушиваясь, потом понизил голос. — Ах, черт побери, вот оно что. Ты вся промокла, да? Насквозь. — Нищий начал раскачиваться взад и вперед. — Подари мне еще два слова. Два слова, чтобы заглянуть в твою душу. Для меня, пожалуйста.
   Убийца вздохнула.
   — Какие два слова?
   Рваный капюшон приблизился к девушке и прошептал:
   — Грязный мальчишка.
   — И ты хочешь, чтобы я сказала… эти два слова?
   — Скажи, умоляю.
   — Нет.
   — Ну пожалуйста. Пожалуйста, — не унимался глюман.
   — Ни за что, попрошайка.
   — Котеночек, имей сострадание. Посмотри на меня, одинокого и несчастного калеку. Братья мои все до одного пропали в доках. Жена сбежала с оборванцем-резервистом. Старика-отца забили камнями на глазах Авульзора. Матушка моя…
   — Хорошо, хорошо. — Иначе нищий грозил перебудить всю округу. Рэйчел робко оглянулась, убедилась, что никого нет поблизости, и прошептала: — Грязный мальчишка.
   — Вожделение! Восхитительно! — завопил попрошайка. — А теперь иди поближе, присядь-ка ко мне на колени.
   Рэйчел нахмурилась.
   — Я слышу, как ты хмуришься.
   — Что ты здесь делаешь в такое время?
   — Сижу на земле да деньги клянчу.
   Девушка усмехнулась.
   — Очень умно. Не мог найти места поспокойнее? Не будь так уверен в эту ночь. Ты тоже в опасности.
   — Да мы с Карнивал понимаем друг друга.
   — Каким же образом?
   — Я не охочусь за ней, а она не охотится за мной.
   — Это по-честному. — Спайн не смогла сдержать улыбку. — Тебе, наверное, и разговаривать с ней приходилось?
   — Я услышал шорох крыльев над головой и окликнул ее. Она ринулась вниз и сделала мне подарок.
   — Подарок?
   — Отличный подарок! Сладкое баранье бедрышко в ягодном соусе. Посмотри-ка сюда… — Глюман начал копошиться в грязных лохмотьях и через некоторое время извлек что-то из своего плаща.